Жизнь после измены

4 АПРЕЛЬ Длинная страстная пятница

Я пытаюсь очистить маленький грязный пруд в углу сада на заднем дворе и вся вывозилась в черной, омерзительно воняющей слизи. Думаю, проще было бы зарыть этот чертов пруд и выкопать новый, но Альфи уверен, что видел там лягушку. Должно быть, это была очень глупая лягушка, если она выбрала такой крошечный пруд. Я воткнула палочки вокруг растения, которое, как мне показалось, в недалеком будущем могло оказаться дельфиниумом, а потом едва не выколола себе глаз одной из этих палок, когда нагнулась за лопаткой. Когда я пришла в магазин садоводческих товаров, чтобы купить резиновые наконечники для палок, то обнаружила лотки с дельфиниумом и поняла, что подвязанное мною растение — вовсе не дельфиниум. Скорее всего, это был очень большой сорняк.

— Ты ни за что не угадаешь, что наделал Дэн.

— И что же?

— Пригласил свою мамашу к нам на Пасху, ненормальный. Она позвонила и сказала, что покрасила яичко для Лили — и он сдался, идиот.

— О боже!

— Когда она приезжала в прошлый раз, то чуть с ума меня не свела, а ведь была всего день. Она предложила пропылесосить, я тебе не рассказывала?

— Какая дура.

— Вот именно. А у нас дома полный бардак, и в комнате для гостей нет занавесок, то есть они есть, но слишком короткие. Я пыталась сказать Дэну, и знаешь, что он ответил?

— Нет, но догадываюсь, что воспринял неправильно.

— Он сказал, что не может говорить со мной, когда я в истерике.

— Нет, ну каков умник. Знал, чем тебя успокоить.

— Вот именно. Я сказала, что иду наверх принимать ванну, а он ответил — да пожалуйста. Настилать новый пол под ванной он еще не закончил, а какой вес может выдержать старый — одному богу известно. Как будто это я виновата, что стала размером с кита. Во всяком случае, я сказала ему, что лучше бы ему разобраться с этим прежде, чем заявится его мамаша, а то она влезет в ванну и окажется внизу, на кухне. И так ей и надо. Тогда она не будет считать его таким золотым мальчиком, правда?

— Думаю, ты права.

— А у нас в школе нет никаких выходных до самого Чистого Четверга, так что я не успею ничего подготовить к ее приезду.

— Если хочешь, можешь взять на время занавески из моей комнаты для гостей, мне их подарила тетушка Ширли на новоселье. Они, правда, в жуткий цветочек, зато достаточно длинные.

— О, это здорово, можно, я прямо сейчас их заберу? Дэн повел Лили в супермаркет «Теско» в качестве наказания, так что у меня есть полчаса свободного времени.

— Конечно, можно. Она была уставшая, когда они уходили?

— Просто вымотанная, в любую минуту может закатить ему истерику.

— Жаль.

По крайней мере, моя Пасха вроде бы должна быть полегче, чем у Молли. Но мои планы, что мы поедем к маме и извозим ее мягкую мебель в шоколаде, непостижимым образом превратились в договоренность о том, что все приедут ко мне на пасхальный ланч. Это для меня было просто ударом, потому что я не уверена, что она согласится есть пиццу в праздник. Я попыталась убедить маму не привозить Альфи пасхальное яйцо размером со слона, как в прошлом году. Но уверена, что это бесполезно, и она проведет массированное сахарное наступление в Пасхальное воскресенье, пока я буду готовить ланч, который будет великолепен. А у меня еще завал на работе и Джанет обижается, что я занялась дизайном для садоводческого общества. Я сказала ей, что всю работу сделала в свободное время. Мэлком на этот счет абсолютно спокоен, но она почему-то считает, что я обманываю фирму. Прошлой ночью мне приснилось, что я луплю ее кулаками, а это плохо, как ни посмотри. Ладно, хоть Альфи сейчас хорошо в яслях — он все время делает яйца и цыплят и постоянно приходит домой весь в блестках или в пучках ваты и в желтой краске.

Молли забрала занавески, и остаток дня я пыталась работать. Альфи в это время достал все свои пазлы, разбросал их по полу, а потом решил, что не может их собрать, и вообще это скучно. Ужин прошел нормально, потому что было его любимое блюдо — рыбный пирог с кучей сыра. А едва я успела уложить Альфи в постель, позвонила Лола.

— Я ненавижу своих детей, и только что это поняла. Скажи, Альфи такой же ужасный? Мне нужно немного солидарности.

— Просто отвратительный. И на данный момент весь сверкает: они в яслях делали нечто сверхсекретное с блестками, которые я уже устала собирать со дна ванны.

— Как мило. Я не имела в виду сверкающую ванну, это слишком хорошо звучит. Может, если бы я посыпала блестками Эзру или Мейбл, они бы меня так не раздражали. Я сегодня приготовила на ужин просто фантастический министроне, но Эзра выковырял оттуда все макароны, а потом Мейбл вообще отказалась его есть. О господи! Я не так-то часто готовлю, и теперь знаю почему. А укладывать их в постель — это просто наказание. Эзра попытался утопить Мейбл в ванне, и она облила его шампунем, но и после этого не успокоилась, а продолжала цепляться за меня и вопить, пока я пыталась уложить ее в постель. В конце концов я просто ушла из ее спальни. Честно говоря, сейчас у меня такое ощущение, будто я оставила ее сиротой или что-то вроде того. Я и в самом деле могу вскоре это сделать, если она будет продолжать так себя вести. А как ведет себя Альфи?

— Просто убийственно. Мне приходится повторять одно и то же: сказка на ночь, стакан сока, еще одна сказка, еще один стакан, и так может продолжаться часами.

— Я просто не могу так больше. Пытаюсь не обращать внимания на их вопли. Мне кажется, необходимо установить четкое расписание, я прочла это в одной замечательной книжке. Но Чарльз всегда потакает им и поднимается к ним в спальни, так что это бесполезно. Думаю, нам нужен хороший раз и навсегда заведенный порядок укладывания в кровать, а то у нас каждый день что-нибудь новенькое.

Я всегда считала, что для детей очень важно, чтобы кто-нибудь обязательно приходил, когда они кричат. Но, может быть, именно поэтому я так долго не могу уложить Альфи спать.

— Говорят, система звездочек неплоха. Ну, когда ребенок всю неделю получает звездочки за то, что слушается. И если ведет себя хорошо, то в конце недели получает какой-нибудь подарок.

— Знаю, знаю. Мы давным-давно это испробовали. У нас были звездочки практически за все, но Эзра такой хитрый, он набирал нужное количество звездочек уже к среде, а потом распускался. Во всяком случае, я уже давно их подкупаю чем-нибудь, чтобы вели себя хорошо. Разве у тебя не так же? Но я думаю, что они должны просто слушаться, вне зависимости от поощрений.

— Может быть, но я точно бы пропала без подкупа и взяток.

— Но Альфи такой милый.

— Чужие дети всегда милые. Ты разве не замечала?

— Не всегда. У моей подруги Гермионы есть сын Моби, так тот — просто стихийное бедствие.

— В самом деле?

— Да. И еще он ужасно шепелявит. Но мне кажется, он это делает, чтобы поиздеваться над ней.

Бедный ребенок. Уверена, что в школе его дразнят Моби Диком. Для маленького мальчика, который к тому же шепелявит, носить имя, над которым все смеются, просто ужасно.

— Честно говоря, иногда я думаю, что интернаты — это прекрасная идея. Я действительно всерьез так считаю.

Лично мне идея интернатов претит, но я знаю, какая это коварная мысль, особенно если тебе не на кого рассчитывать, кроме себя, а Лоле, думаю, особенно не на кого.

— Думаю, это просто этапы роста ребенка. У меня в детстве тоже так было. Мы с Джимом в свое время тоже непрерывно дрались, и иногда довольно страшно. Однажды я прищемила ему руку кухонной дверью, а он запер меня в сарае на несколько часов, пока не пришла соседка, чтобы присмотреть за нами. К тому моменту я вся вымазалась в креозоте.

— Сейчас вы кажетесь дружной семьей, и он такой красивый мужчина, не пойми меня неправильно. У него обалденные глаза…

— Да, сейчас мы ладим, но когда были детьми, это было похоже на Третью мировую войну. А этими обалденными глазами он пялится на всех женщин, которые попадают в его поле зрения, так что не обманывайся на этот счет. От него одни неприятности, и немаленькие.

— Обожаю неприятности. Очаровательное маленькое развлечение, чтобы отвлечь меня от мыслей о моих ужасных детях, было бы в самый раз. С блестками, если у тебя еще остались.

Уверена, она шутит. Черт, я надеюсь, что она шутит.

— Ладно, мне пора. Надо сделать уйму звонков. На следующей неделе у нас в офисе намечается изменение распорядка дня, придет половина наших клиентов. А какой-то идиот почти что растерял список приглашенных, так что нам придется до всех дозваниваться, чтобы убедиться, что их не забыли, а это совершенно перечеркивает мой личный распорядок дня на эту неделю. Да, чуть не забыла, зачем звоню! Я выяснила название того питомника, помнишь, я тебе рассказывала? Там продаются всевозможные изумительные растения, которые больше нигде днем с огнем не найдешь. Съездим? Это будет безумно оригинально и, должно быть, забавно.

— Ладно, но только в пятницу утром. Я спрошу мистера Ченнинга, не нужно ли нам что-нибудь еще для нового сада.

— Здорово. Мне тоже в пятницу удобно.

Я задумалась над своим распорядком дня — интересно, он у меня вообще есть? Хотя, наверное, это для тех, кто зарабатывает астрономические суммы и вообще очень серьезно подходит к бизнесу, а не для тех, кто работает на полставки просто для того, чтобы было на что купить хлеба. Я очень надеюсь, что на самом деле Лола не собирается флиртовать с Джимом — у меня и раньше были подруги, которые находили его красавцем, а заканчивалось это всегда слезами. И ни одна из них так и не вышла замуж. Я уверена, что она не имела в виду ничего такого, а если и имела, то не станет ничего предпринимать по этому поводу. Хотя, конечно, они с Чарльзом — это именно то, что моя тетушка Ширли называет свингерами. Это словечко всегда вызывает у меня ассоциации с рекламными вечеринками пластиковых контейнеров «Тупперваре» и посиделками с фондю. Она знала одну пару, где оба супруга спали с половиной соседей, и бедная старая Ширли была в ярости. Она говорила, что это неминуемо скажется на цене ее дома. Однако я думаю, что она просто дулась, что ее и дядю Бернарда никто не приглашает.

Эксцентричный садовник жил примерно в получасе пути, его ветхий домишко ютился прямо у дороги в никуда. Должно быть, когда-то это была сторожка у ворот гигантского особняка, который можно было мельком разглядеть за воротами, но хотя дом явно знавал и лучшие дни. Сад был действительно изумителен. Там были все виды растений, причем некоторые совершенно огромные, и все они чудесно пахли. Бесчисленными рядами теснились друг за другом черные пластиковые горшки с сеянцами, выставленные на гряды, и полистироловые соты лотков для растений. Мы довольно долго звонили в дверь, потом сдались и решили обойти дом. Но это было легче сказать, чем сделать, потому что нам пришлось продираться сквозь джунгли какого-то ползучего растения, усеянного множеством крохотных белых цветочков.

— Ах вы сволочи! Ну ладно, сейчас я вас опрыскаю ядом.

Около задней стены стоял, согнувшись, человек, похожий на старого бродягу, и орал на цветочный горшок. Однако когда он распрямился, то оказался мужчиной не старше тридцати пяти в расцвете сил, с красивыми зелеными глазами и короткими темными волосами, скрытыми под старой шерстяной шапкой, которую он снял, завидев нас.

— О, добрый день! Прошу прощения, я вас не слышал. Терпеть не могу слизней, а пиво, знаете ли, не всегда помогает. Думаю, мои слизни — трезвенники. Я пробовал опрыскивать кофе, слышал по радио, но это тоже не работает. Так что вынужден пользоваться этими омерзительными синими пилюлями. Либо они — либо я потеряю половину своих растений.

Лола первой оправилась от неожиданности.

— Да, понимаю, слизни — это кошмар. Мы приехали купить кое-какие травы, я узнала, что вы их продаете, это правда?

— Ну, да, иногда. Порой я привожу их на рынок, но чаще люди приезжают сюда. Не хотите ли кофе? Я как раз собирался сварить немного.

Мы последовали за ним в дом, интерьер которого был неописуем. Довольно внушительная антикварная мебель, наверное, стоила бы целое состояние, если ее отчистить. Кругом кипы каталогов, мотки веревки, цветочные горшки, жутковатые зубастые пилы и огромная коса прямо посреди кухонного стола. Пол выглядел так, будто его не мыли десятилетиями. У мамы был бы сердечный приступ.

— Прошу прощения за беспорядок. Так, где же кофейник? Такой серебряный, выглядит немного побитым, вы случайно не видели?

— Вот этот? — Лола нашла его на диванной подушке, которая почему-то валялась на полу.

— Именно он! Прекрасно, кофе сейчас будет готов. Я люблю крепкий — надеюсь, вам тоже понравится.

Он принялся насвистывать, наполняя кофейник водой и водружая его на древнюю газовую плиту. Джинсы на нем были грязные и затертые, фланелевая рубашка — засаленная, с прорехой на локте, но руки у него были красивые, хотя и грязные. В кухню ввалился довольно грязный лабрадор, посмотрел на нас с минуту, а потом забрался в корзину под столом. Он омерзительно вонял псиной и, вероятно, выполнял в саду обязанности сторожа. Мы присели у стола, стараясь устроиться подальше от собаки.

— Какие растения вы ищете?

Прежде чем мне удалось зачитать список мистера Ченнинга, Лола сказала, что хочет что-нибудь фантастическое и необычное, чтобы посадить в горшках под окнами кухни. Видимо, она совершенно забыла об идее огорода для трав.

— И лучше бы что-нибудь такое, что легко выращивать, потому что я совершеннейший новичок.

Она вскинула брови и выразительно посмотрела на него. О боже, как неудобно! Бедняга покраснел, как свекла.

— Хорошо. У меня есть очень красивый розмарин, который практически невозможно погубить, даже если вы очень захотите. Я проведу вас по саду после того, как мы выпьем кофе, и вы сможете решить, нравится ли вам что-нибудь. Черт!

Зазвонил телефон, и когда наш любезный садовник встал, чтобы снять трубку, мы заметили, что его брюки сзади разошлись по шву, открывая взгляду довольно внушительный кусок белого исподнего белья. Мы обе постарались отвести взгляд, потому что были опасно близки к тому, чтобы захихикать.

— Да, мам, я помню. Да. Я же сказал, да. Мне надо идти, у меня тут покупатели. Пока. О господи, как она меня достала! Делать мне больше нечего, как только возить ее в Вейтроуз. О, прошу прощения. Моя мать имеет обыкновение выводить меня из себя.

— О, моя тоже. Вы поэтому так любите одиночество?

Я просто поверить не могла, что Лола это сказала.

— Да. Моя мать живет в соседнем доме, но я стараюсь держаться от нее подальше.

— А кто живет в этом прекрасном особняке — местный сквайр? Какие-нибудь лорд и леди?

— Что-то вроде того. Леди Броттон. Старый лорд умер несколько лет назад.

— Она милая или ненормальная? Аристократы обычно сочетают в себе то и другое.

— Ну, эта в основном ненормальная. Она все время звонит мне и требует отвезти ее в Вейтроуз.

Он улыбнулся. Казалось, его совершенно не заботило, что Лола минуту назад предположила, что его мать выжила из ума. Я бы чувствовала себя униженной, а Лола просто наградила его одной из своих ослепительных улыбок.

— Так вы местный помещик? Это интересно. Вы непременно должны отобедать у нас, мне нужны несколько ваших советов, не смотрите так испуганно, вы можете собой гордиться. Кстати, я Лола, Лола Баркер, и я устраиваю фантастические вечеринки, даю вам слово.

— Гарри Броттон. Верю, что ваши вечеринки великолепны. Но у меня аллергия на шумные компании.

— Могу я называть вас лорд Гарри?

— О боже, только не это. Мой отец был лордом, потому что служил в Министерстве иностранных дел, и титул ему дали в качестве подарка при выходе в отставку. Думаю, они там все получают такие подарки.

Готова поставить крупную сумму, что уборщики не получают титулов, выходя в отставку, но я этого не сказала, главным образом потому, что Лола занималась единоличным сбором фактов и не собиралась сдаваться, пока не вытянет всю необходимую ей информацию.

— Так вы всегда жили здесь, или дом — ваше новое приобретение?

— Нет, мать в нашей семье — дворянка, этот дом принадлежит ее родным уже много лет.

Лола продолжала мучить его расспросами и выяснила, что его родители изредка наезжали сюда, когда отец работал за границей, и переселились насовсем, только когда он вышел в отставку. Поверить не могу, что Лола такая любопытная.

— Да, хорошо вам. Я люблю Лондон, но и сельская жизнь мне нравится. Хотя жить в деревне все время я бы не смогла, с ума бы сошла.

— Думаю, это полезно.

Лола продолжила свой перекрестный допрос, и он признался, что раньше работал в Сити, как и его брат. В одной известной и очень богатой фирме, которую Лола знала, но ему это смертельно надоело, и он бросил работу и уехал сюда выращивать травы. У него действительно были красивые глаза, в самом деле, и очень милая улыбка. Лола флиртовала с ним как сумасшедшая. Мы прогулялись по саду, одновременно слушая удивительные истории обо всех сортах растений, многие их которых я с трудом опознавала. Он потрясающе знал свое дело. Я рассказала ему о новом саде и показала список мистера Ченнинга — у Гарри было практически все из этого списка. А Лола купила несколько кустов розмарина и спросила, не сможет ли Гарри доставить их завтра ей на дом, потому что сейчас мы немного спешим, и нам пора возвращаться. Он согласился, и она дала ему свой адрес и номер телефона. Когда мы уезжали, она махала ему рукой из окна и гудела.

— Какой экземпляр! Фантастика! Я должна пригласить его на обед. Что за радость в жизни, если нельзя немного порезвиться с симпатичным незнакомцем?

Я не знала, что сказать на это, но у меня было такое чувство, что я предаю Чарльза.

— Милые растения, не правда ли? Уверена, Чарльзу понравится. Знаешь, мистер Ченнинг говорит, у него настоящий талант к садоводству.

— Приятно слышать, что у него к чему-то есть склонность.

Ну что ж, значит, сработало.

— Надо просмотреть свой ежедневник — на какую ближайшую вечеринку пригласить Гарри. Или можно позвать Тину на выходные, она сейчас в полном отчаянии. У него красивые руки, заметила? Люблю мужчин, которые работают руками, а ты? — и она многозначительно хихикнула.

Полдня я провела в размышлениях о моментах страсти с симпатичными незнакомцами, у которых красивые руки. Однако у меня не очень-то внушительный опыт по части любовного пыла, хотя однажды я провела блестящие выходные с Патриком в Брайтоне в наши лучшие дни, пока он не стал невыносим. Честно говоря, уехать куда-нибудь на пару дней было бы здорово. Но тогда придется объяснять маме, почему я хочу, чтобы она посидела с Альфи, и уж она обязательно допросит меня с использованием всех достижений испанской инквизиции. В любом случае, мне совершенно не улыбается путаться с каким-то неотесанным садовником, который к тому же живет со своей матерью. Даже если у него красивые глаза.

Большую часть воскресного утра Альфи смотрел мультфильмы, и во время ланча был особенно оживлен. Он все еще прыгал, когда приехал Патрик, который как всегда опоздал почти на сорок пять минут, ссылаясь на то, что движение было просто жутким, и он битый час простоял на дороге за полицейской машиной, поэтому не мог вырваться вперед, чтобы наверстать время. Причем он ухитрился сказать это таким тоном, как будто это была моя вина. А потом заявил, что одна из нарукавных повязок для плавания Альфи прокололась.

— У тебя есть, чем заклеить?

— Еще чего не хватало. Нет, конечно. Если бы ты сказал мне об этом в прошлый раз, я бы купила новую, но в данный конкретный момент у меня ее нет.

— Ох. Ну, тогда мне придется покупать новые нарукавники, так?

— Так. Если ты не хочешь, чтобы он весь день плавал кругами вокруг тебя.

— Тебе бы стоило быть чуточку менее агрессивной, Элис. Я всего лишь спросил.

Боже, как он меня раздражает!

— Его сумка с плавательными принадлежностями стоит у моей двери. Я положила туда пакет сока на случай, если он захочет пить.

Так я, с одной стороны, пыталась быть неагрессивной, а с другой — убедиться, что он понял: я хочу, чтобы Альфи пил сок, а не кока-колу. Понимаю, Патрику хочется его угостить, когда он с ним видится, но ведь это не Патрику, а мне приходится кормить его супом, когда он возвращается домой с полным животом конфет и кока-колы.

Примерно через полчаса после того, как они уехали, я услышала, что к дому подъехала машина. Не могли же они уже вернуться, если, конечно, Альфи не ухитрился повыкинуть все из новой машины Патрика. Но как только я открыла дверь, на меня прыгнул черный лабрадор.

— О боже! Простите, пожалуйста. Бэзил, сидеть! БЭЗИЛ!

Это был Гарри с лотком рассады в руках. Он выглядел не так затрапезно, как вчера — на нем была чистая пара джинсов и довольно чистая синяя куртка. Бэзил бегал кругами, стараясь поймать себя за хвост и громко лая.

— Я правильно приехал?

— Да, но дом Лолы — следующий вверх по улице.

— Бэзил, тихо. СИДЕТЬ! Я только что там был, но никого нет дома. Я немного опоздал, все утро был занят с покупателями. Кстати, а где этот новый сад, о котором вы мне рассказывали? Ужасно интересно взглянуть на него.

— Вы имеете в виду сад садоводческого общества?

— Я привез еще немного саженцев — в качестве своего взноса. Надеюсь, они приживутся. Это всего лишь несколько лавандовых кустиков, но я поддерживаю садоводческие общества, потому что большинство моих покупателей узнают обо мне через них.

— Спасибо, вы так любезны. Вам обязательно надо пойти взглянуть на сад. Уверена, что Лола и Чарльз не будут против.

— Как я понял, вы не заядлый садовод, — он оглядел мой сад и покачал головой.

— Мне так нравится.

— Вот как? Простите, я не хотел показаться грубым.

— Что вы, честно говоря, я действительно еще не занималась своим садом как следует. И, честно говоря, не знаю, с чего начать. Я подумываю о том, чтобы использовать огнемет.

Он рассмеялся.

— На самом деле, в этих джунглях есть несколько стоящих растений, и вам не придется тратить на них много времени.

— Беда в том, что я действительно не знаю, с чего начать.

— Я мог бы вам помочь.

Он залился краской. И я тоже. О господи! Это становится похоже на мелодраму, не хватает только Сида Джеймса.

— То есть, хочу сказать, что буду счастлив помочь, если вы пожелаете. Я люблю спасать сады.

Я поблагодарила его, но сказала, что лучше сначала закончить работу над другим садом, и мы проехали вверх по улице на его джипе. Лолы и Чарльза нигде не было видно, так что мы оставили растения около гаража, подальше от солнца, а сами направились через боковые ворота вдоль лужаек. Я сама себе удивлялась, но меня распирала гордость, когда мы прошли под центральной аркой в новый сад. На прошлой неделе Дэн провел несколько часов, возясь с водой, так что теперь она с замечательным журчанием струилась из главного пруда в два пруда поменьше. На Гарри это произвело впечатление.

— Может быть, нам стоит посадить водные растения? Что-нибудь высокое и тонкое, чтобы оно немного двигалось, но ничего цветущего. Но аспидный сланец выглядит замечательно, правда?

— Изумительно. Скажите, вы в самом деле никогда раньше не занимались дизайном садов? Он действительно великолепен.

— Нет, но это не я сажала растения, этим занималось садоводческое общество. Структура же предельно проста, это растения делают его красивым.

— М-м. Ну, мне очень нравится вода и кирпичные дорожки. Они могут выглядеть очень неряшливо, вы знаете, если выложить их неправильно. Вам, по-видимому, повезло. А здесь что?

— Игровой домик для детей, чтобы у них тоже был свой уголок. Они сами все здесь посадили, смотрите. Картошку и э-э… я забыла, как это называется.

— Ползучие бобы, судя по виду. Они взберутся по этим палочкам практически мгновенно.

— Альфи хочет выращивать бананы.

— Здесь? Ну, тогда ему предстоит очень тяжелая работа.

Мы еще раз обошли сад, и он спросил меня, кто такой Альфи. Я объяснила и сказала, что сейчас Альфи плавает в бассейне под присмотром Патрика, который приезжает иногда в выходные навестить его, с тех пор как мы разошлись. Думаю, это был неплохой способ помочь ему избежать впечатления, будто я хорошо устроилась одна, без мужа, хотя кто знает, что у него на уме.

Мы вернулись домой, и я предложила ему чаю. Когда приехали из бассейна Патрик с Альфи, мы как раз изучали сад перед домом, Гарри рассказывал мне о тех растениях, которые здесь уже росли, и о том, что хорошо бы посадить. Бэзил начал прыгать на них и слегка запачкал Патрику левую брючину. Патрику это ужасно не понравилось, но Альфи был в восторге. Он обожает собак и периодически пристает ко мне с требованием позволить ему завести сенбернара, как у Питера Пэна.

— Прошу прощения. Я стараюсь его отучить. Бэзил! Сидеть! СИДЕТЬ!

Бэзил не обратил на окрик никакого внимания, и Гарри выглядел пристыженным, но в основном по вине Альфи, который бегал вокруг с диким визгом.

— Альфи, хватит. Патрик, это Гарри. Гарри, это Патрик.

Патрик уставился на Гарри, который, кажется, этого не заметил.

— А почему его зовут Бэзил?

Гарри объяснил Альфи, что назвал пса в честь Бэзила Фоулти — ведущего одной телепрограммы, которую Гарри любил, когда был маленький.

— Мне тоже нужна собака, но мама не разрешает.

Альфи замолчал, надеясь, что Гарри будет поражен и возмущен моей жестокостью.

— Правильно. Знаешь, сколько заботы они требуют? И они довольно глупые. Бэзил — конкретный пример: он все время грязный и тащит из сада в дом, что попало. На прошлой неделе он положил полевую мышь мне в тапки.

Мысль о большой грязной собаке, которая будет класть мышей тебе в тапки, невероятно поразила Альфи.

— Спасибо, Гарри, это в самом деле охладит его пыл. Альфи, когда ты вырастешь настолько, что сможешь каждый вечер гулять с собакой под проливным дождем, тогда и поговорим, хорошо?

— Я уже могу гулять под дождем, правда, могу. У меня есть галоши. Папочка, привези мне собаку, ты же можешь, и тогда мы будем брать ее с собой в бассейн. Ну, пожалуйста!

— Нет, не думаю. Ладно, Эллис, мне пора. Я позвоню. Со следующими выходными могут быть проблемы, но я в любом случае дам тебе знать, ладно?

— Отлично.

Он еще раз оглядел Гарри с головы до ног, затем подошел к Альфи, который быстро поцеловал его, сказав «пока», и предпочел спастись бегством от Бэзила.

Когда он уезжал, то все еще выглядел разъяренным. Превосходно.

— Ну, мне, пожалуй, тоже пора. Спасибо, что показали сад.

— Пожалуйста. Вы уверены, что не хотите чаю? Боюсь, если мы сейчас попытаемся их растащить, поднимется такой шум…

Альфи и Бэзил катались по траве и прекрасно проводили время.

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Пожалуй, было бы неплохо выпить чаю. Бэзил! Прекрати немедленно. БЭЗИЛ!

Когда я принесла чай в сад, Альфи показывал Гарри свои игрушки, и тот, казалось, был в восторге от ярко-желтого экскаватора. Он сказал, что у него в детстве никогда не было таких красивых игрушек, как эта. Альфи заверил, что может дать ему поиграть, если он хочет, и Гарри торжественно поблагодарил его и сказал, что очень хочет. Мы пили чай, и Гарри кидал палку, чтоб Бэзил за ней бегал и приносил к нам. Альфи это очень нравилось. Потом они снова начали бегать кругами по саду. Бэзил так сильно махал хвостом, что, казалось, тот сейчас оторвется, а потом он начал прыгать на Альфи и я испугалась, что он сейчас раздавит его.

— Прекрати, Бэзил! Сидеть!

Бэзил не слышал.

— Простите, пожалуйста. Я никогда всерьез не дрессировал его. Он такой глупый. БЭЗИЛ! Прекрати!

Признаюсь честно, у него очень возбуждающий голос, когда он кричит.

Альфи теперь лежал в грязи, а Бэзил лизал ему лицо.

— О боже, мне так неудобно.

— Не беспокойтесь. Альфи на седьмом небе от счастья.

Он действительно блаженствовал — смеялся, как сумасшедший, и хотя я совершенно не в восторге от идеи завести собаку, особенно если она будет лизать моего сына в лицо. Но сейчас мне совершенно не хотелось их растаскивать. Гарри схватил Бэзила за ошейник и оттащил от Альфи, который наградил его негодующим взглядом.

— Ну мы же играли! Бэзил был медвежонком, а я — большим медведем.

Выглядело-то это совершенно наоборот, если хотите знать мое мнение, но вмешиваться я не стала.

— Извини, малыш, ему нельзя позволять лизать людей в лицо. Некоторым это не нравится.

— Ну и дураки.

— Может быть. Но, видишь ли, некоторые собаки кусаются, а люди боятся — они ведь не знают, вдруг Бэзил тоже кусается? Так что у меня могут быть неприятности.

Бэзил прыгал на Гарри и лизал ему руки.

— Ну, все, уйди. Хватит.

В конце концов он навалился на пса, придавив его, чтобы заставить сесть. Бэзил, похоже, воспринял это как намек на то, что пора покататься по земле, дрыгая ногами в воздухе, в надежде, что его погладят.

Альфи решил оказать ему эту услугу, и мы не заметили, как вылизывание лица возобновилось. Наконец Гарри удалось распутать их и оттащить Бэзила к джипу. Альфи расценил это как грубое нарушение его прав и разревелся.

— Зачем? Мы же играли! А можно Бэзил еще как-нибудь приедет поиграть со мной?

— Да, я уверена, что как-нибудь приедет.

Предпочтительно, чтобы в этот день нас не было дома. Этот маленький эпизод ставит под угрозу мое твердое решение не заводить домашних животных. Я все еще надеюсь, что сын потеряет интерес к собакам и увлечется чем-нибудь более спокойным. Например, золотыми рыбками. Или хомячками.

— Альфи, вставай, дорогой, ты весь испачкался.

Альфи проигнорировал. Гарри снова подошел к нам.

— Я прошу прощения. Альфи, большое спасибо, что дал поиграть экскаватор.

Альфи вылетел за ворота сада, и мне пришлось бежать за ним. Просто удивительно, как быстро могут перемещаться маленькие мальчики, когда захотят. Я принялась читать очередную лекцию о безопасности дорожного движения и крепко держала Альфи за руку. Гарри кивнул и сказал, что я совершенно права, он в школе знал одного мальчика, которого однажды грузовик чуть не задавил насмерть. Но Альфи захотелось узнать, раздавило его совсем в лепешку или только почти в лепешку, и Гарри попытался сменить тему. Не знаю, собирался ли он что-нибудь еще сказать, когда Альфи вспомнил про желтый экскаватор, вернулся и принес его с крыльца.

— Вот, ты чуть не забыл.

— О, спасибо, здорово, — Гарри выглядел весьма озадаченным.

— Ты можешь взять его поиграть, а когда придешь отдавать, привези с собой Бэзила.

— Да. Точно. М-м, ну, спасибо тебе за экскаватор, он замечательный, — и Гарри шепотом спросил меня, действительно ли можно его взять.

— Да, конечно. Просто бросьте его через ограду, когда будете проезжать мимо в следующий раз.

Альфи с тоской глядел на джип, который сильно раскачивался, потому что Бэзил прыгал там из стороны в сторону.

— Ну ладно, я поехал.

Джип уже качался так, что вот-вот готов был перевернуться, а Бэзил залаял.

— Спасибо еще раз. За экскаватор, я хотел сказать.

Альфи попытался прошмыгнуть мимо меня, но я ухватила его за шиворот, и Гарри смог выйти за ворота. Он едва не споткнулся о ведро, но вовремя увернулся, сел в джип и наконец уехал. Проклятье. Я-то надеялась, что он пригласит меня выпить или еще что-нибудь в этом роде и даже не знала, чувствовать себя разочарованной или нет. То есть, с одной стороны, я совершенно не горю желанием встречаться с владельцем бешеной собаки, которая все время прыгает на тебя, но, с другой стороны, у него действительно чертовски красивые глаза. Ну ладно, может, стоит подождать, вдруг он позвонит. А если не позвонит, то нам, возможно, придется купить еще некоторое количество зеленых насаждений для сада. Я могу просто зайти к нему, как бы случайно, чтобы купить что-нибудь. Может, после Пасхи, чтобы мои намерения не выглядели столь очевидными.

Лола позвонила вечером и очень расстроилась, что пропустила визит Гарри.

— Я показала ему новый сад.

— И как, он произвел на него впечатление?

— Очень. А потом я пригласила его выпить чая, и тут вернулся Патрик.

— Какая прелесть! Уверена, это был великолепный щелчок ему по носу. Я ведь до сих пор не знакома с ним, ты обязательно приведи его в следующий раз, как он приедет. Должна же я знать, почему ты называешь его моральным уродом, я хорошо разбираюсь в уродах. У меня очень большой опыт общения с ними на работе. Знаешь, я тут думала, что Гарри мог бы стать неплохим развлечением для тебя — как раз то, что нужно, чтобы приятно провести лето.

— О нет, он не в моем вкусе. Не тот тип мужчины.

Честно говоря, я даже точно не знаю, как он выглядит, этот «мой тип», но не хочу, чтобы Лола догадалась, что Гарри меня заинтересовал. Пусть организует какую-нибудь отвратительную вечеринку, раз она ему обещала. Я ведь до сих пор не решила, чего хочу. Ну, по крайней мере, не вполне решила.

— Ну, если ты уверена… Надо будет позвонить ему и пригласить на ужин, когда приедет Тина.

Отлично! А это как раз послужит мне лучше всего, теперь никто не обвинит меня в излишней напористости. Я имею в виду, что можно быть уверенной: Лола и не заметит, даже если бы я была напористой. Мы поговорили о пасхальном сюрпризе для Молли, который Дэн приготовил ей в качестве извинения за визит его матушки. Он собирается подарить несколько цыплят, потому что Молли всегда хотела разводить кур, и он уже построил курятник и все, что нужно, на заднем дворе у Фрэнка.

— Это так мило. Он выкрасил его в белый цвет, а крыша голубая.

— Какая прелесть! «Очень маленький домик в прерии». Надеюсь, лисы не доберутся до цыплят — ведь именно из-за этого люди ходят на охоту?

Честно говоря, я не знаю ни одного охотника и, насколько мне известно, Лола тоже не знает, но, думаю, ей просто хочется побрюзжать. Думаю, она до сих пор раздражена из-за нового сада. Лола довольно саркастически отнеслась к тому, что в нем нет ничего стильного и модного, например, цинкового павильона, который она одно время планировала. Она даже показывала мне фотографии каких-то уродливых гигантских стеклянных шаров, которые можно перемещать по саду и сидеть в них — конечно, когда установишь как следует, если не хочешь кататься в нем, как хомяк. Лола продолжала уверять меня, что кусты — это мещанство, и я должна убедиться, что никто их не посадит украдкой. Не знаю, кто выдумал, будто кусты — это мещанство. Может, она вычитала это в каком-нибудь из тех журналов, которые стоят по восемь фунтов штука и пестреют рекламой кожаных вазочек для фруктов и вилл в Тоскане. Но, думаю, сейчас, когда сад начал обретать форму и, кажется, заслужил похвалу ценителей, Лола чувствовала себя уязвленной.

— Как ты собираешься отмечать Пасху?

— Никак. Это будет ужасно. Я хотела уехать куда-нибудь, но слишком занята на работе, так что, думаю, мы просто пригласим кое-кого на ланч или еще что-нибудь. А тут еще родители Чарльза зачем-то приезжают, и это выводит меня из себя. Боже, какие же они скучные! Придется еще кого-то приглашать, или я с ума сойду.

Лола, кажется, коллекционировала людей так же, как некоторые коллекционируют чайники. У нее всегда полон дом народу на вечеринки или на выходные. Я уверена, что она не очень любит проводить время в семье, с Чарльзом и детьми.

— Если я буду в отчаянии, то просто приеду к тебе и спрячусь. Ты ведь ничего не собираешься устраивать, правда?

— Не совсем. Ко мне приедут родственники на воскресный ланч, но больше я ничего не планирую.

— Это хорошо. Тогда внеси и меня в свой список. Я принесу водки.

В Страстную пятницу Молли пригласила нас на чай, чтобы познакомить со своим курятником. Она сказала, что эта порода кур называется «Бафф Орпингтон» — звучит так, будто читаешь визитную карточку полковника в отставке. Куры были почти золотого коричневого оттенка и совершенно бестолковые, а цыплята и в самом деле милые — как маленькие комочки пищащего пуха. Они сгрудились вокруг Альфи, который влез-таки в курятник и теперь лежал внутри, хоть я ему и не разрешила. Цыплята поклевывали его в колени, чем он, казалось, был очень доволен. Петушка звали Бернард в честь Бернарда Мэтьюза, а несушек Лили окрестила Хоппи, Поппи и Лоппи. И еще у нее был свой цыпленок Тигра. Молли сказала, что Альфи тоже может выбрать себе цыпленка и назвать как-нибудь, и он целую вечность проторчал в курятнике, выбирая имя. В конце концов цыпленок был окрещен Эдвардом в честь его лучшего друга в яслях.

Гарри не позвонил, и это, признаюсь честно, было обидно, хоть я и пыталась притворяться, что мне дела нет до него. Молли сказала, что всем известно, что мужчины меряют время совершенно иначе, чем женщины, и он, возможно, просто пытается убедиться, что не будет выглядеть слишком навязчивым. Я не уверена, что она права — думаю, гораздо более вероятно, что ему не интересна худышка с ребенком на руках. А тут еще и перспектива готовить ланч для всей семьи.

Дорин, мамаша Дэна, уже успела вывести Молли из себя. Она действительно противная тетка. Молли приготовила к чаю три разных вида кексов, но Дорин заявила, что есть из них можно только Мадейру, а потом раскритиковала поведение Лили за столом, которое было великолепно. Причем о манерах Альфи она ничего не сказала, а они ужасны. Он запустил кусок своей оладьи поплавать в мой чай — просто чтобы посмотреть, что будет, а когда я выловила этот кусок и потребовала, чтобы Альфи прекратил баловаться, Дорин похвалила его за исследовательские интересы. После чая Дэн повел детей на прогулку. Думаю, главным образом для того, чтобы сбежать от матери. Она уместила свою тушу в кресле и разразилась длинной речью о том, какой у нее замечательный сын.

— Сейчас все так изменилось. Я имею в виду, раньше мужчины совершенно не заботились о детях, но мы ведь и не просили их, сами справлялись. Не знаю, как это вы, современные женщины, успеваете еще и работать? Действительно, не понимаю.

На самом деле она имеет в виду, что не понимает, почему мы вообще работаем, и считает это позором.

— Хотя Дэн выглядит очень усталым. Он говорил, что вы по очереди готовите ужин. Ты находишь, что заставлять Дэна готовить ужин, у которого сейчас эта новая работа, это хорошая идея, дорогуша? Я думаю, это замечательно, что ты уделяешь так много времени детям в школе, я действительно так считаю, но Лили и твой будущий ребенок тоже нуждаются в тебе, если хочешь знать.

Боже, да она же прямо обвиняет Молли в том, что та плохая мать.

— Однако я уверена, что вы обе считаете это нормальным. По крайней мере, ты сидишь в уютной теплой школе, а не на улице, на стройплощадке. А он, знаешь ли, в любую погоду под открытым небом.

Я просто не могла оставить это без возражений.

— Ничего подобного. Я провожу довольно много времени на стройплощадках, да будет вам известно. И там рабочие большую часть времени сидят в строительных фургончиках, пьют чай и отпускают грубые шутки.

Она совершенно проигнорировала меня.

— Я часто думаю, как это чудесно, что современные мужчины вносят свой вклад в воспитание детей. Нам было гораздо труднее, ведь у нас стиральная машина появилась, только когда Дэнни было уже четыре года. А до того я все стирала руками. Хотя я и сейчас кое-что стираю вручную, я считаю, что это лучше для тонких тканей.

Старая перечница! Теперь Молли должна почувствовать себя бесполезной, потому что она не стирает все белье руками. Эта старуха, наверное, заставила бы нас стирать белье на речке и отбивать камнями, если бы могла.

— На самом деле, я не уверена, что все современные мужчины такие внимательные и заботливые. На днях я читала об этом в газете, и там говорится, что из трех мужчин один даже не просыпается, если его дети ночью кричат, и женщине приходится одной вставать к ним. Уверена, Патрик никогда не вставал вместе с Элис. Я имею в виду, даже до того, как он совсем смотался к чертовой матери.

Молли бросила на меня взгляд, исполненный благодарности.

— Да, если они просыпаются, то просто тыкают тебя в бок и говорят: «Опять твое чадо орет». Дэн иногда встает, но в основном это делаю я.

— Ну, я-то всегда с удовольствием вставала к своим детям.

Твою мать, какая же она противная.

— Вот как? А я нет. Я очень люблю Альфи, ко, клянусь, что, не задумываясь, променяла бы это сомнительное удовольствие вскакивать к нему и собирать его в садик на чашку хорошего чая и лишний час в постели по утрам. Но я считаю, что кое-что все же изменилось к лучшему. Моя мама на днях сказала, как это хорошо, что люди, наконец, поняли, что рождение ребенка не означает, что остаток жизни его мать должна быть прикована к дому. Она говорит, что чуть не сошла с ума, когда мы были маленькие, боялась превратиться в одну из этих ненормальных, которые могут наизусть декламировать рецепты.

У Дорин есть омерзительная привычка вырезать из журналов рецепты и присылать их Молли. Ужины на скорую руку, питательные супы и прочая ерунда в том же духе. Бедная Молли, казалось, вот-вот заплачет. Самое время реализовать мой чрезвычайный план спасения.

— Кстати, о кулинарных талантах: я похищу Молли ненадолго сегодня вечером, Вы не возражаете? Просто я хочу испечь пасхальный кулич, и мне нужна ее помощь. Она изумительно печет куличи, а Дэн, я уверена, приготовит замечательный ужин. Он может сделать вам один из своих особых омлетов.

Дэн делает самые невкусные омлеты из всех, которые мне когда-либо приходилось пробовать. Он умудряется поджечь их, и в то же время в середине они совершенно не пропекаются. На это, как говорит Молли, действительно нужен особый талант. Так и надо этой старой перечнице — пусть наслаждается особым сырным омлетом своего золотого мальчика.

— Пойдем взглянем еще раз на цыплят?

— Я, пожалуй, посижу у огня, не беспокойся, дорогуша. У меня начинает немного побаливать голова.

Мы нашли ей несколько таблеток от головной боли, которые, как я заметила, она не взяла, а затем вышли, чтобы посмотреть на цыплят.

— О боже, она ужасна!

— Знаю. Я чувствую себя так, будто она оценивает каждый мой шаг. И хотя я знаю, что она не права, и в жизни есть гораздо более важные вещи, чем каждый день драить пол в кухне, я все равно ее ненавижу. Как будто я экзамен ей сдаю, и она меня все время заваливает.

— А кто моет пол в кухне каждый день? Ой, только моей маме не говори.

— Она и моет. У нее висит список дел на внутренней стороне дверцы шкафа, и она вычеркивает их оттуда по мере выполнения.

— Может, нам стоит прокрасться к ней и вписать туда что-нибудь?

— Ага, например, «Вторник. Перестать киснуть».

— Угу. Или «Пятница. Плевать на все».

— Спасибо, что спасла меня. Ты просто ангел.

— Все-таки рискованно.

— Ну и что?

— Да мало ли. Действительно, помоги мне с куличом, я испекла один, но у него бока очень крошатся. У меня есть кое-какие украшения — маленькие цыплята и все такое, но мне нужна твоя помощь с глазурью, чтобы это не выглядело так, будто они пытались совершить самоубийство, вываливаясь из скорлупы.

— Договорились. В любом случае, мне не хотелось бы показываться домой раньше, чем Лили уложат в постель.

— Оставайся хоть на всю ночь, если хочешь. Сделаем восковую куклу Дорин и будем колоть ее булавками, может, у нее и голова пройдет.

Пасхальное воскресенье не задалось с самого утра. В половине одиннадцатого позвонила Молли и пожаловалась, что Дорин продолжает издеваться: поднялась в семь утра, чтобы приготовить завтрак Дэну, и истратила на это все яйца. Причем для Молли она ничего не приготовила — заявила, что не знает, что она любит. А потом еще и цыплята разбежались, и их пришлось очень долго ловить. По-видимому, Эдвард побил все рекорды скорости, спасаясь от преследования, потому что был переименован в Скоростного Эдди. Как только Молли повесила трубку, позвонила мама. Она решила напомнить мне, что необходимо уже начинать готовить мясо, чтобы оно как следует прожарилось. Не успела я отойти от телефона, как позвонил Джим и предупредил, что опоздает. А потом Альфи заявил, что хочет еще раз пойти «посмотреть на курочек». Оказалось, что он уже съел два пасхальных яйца. С радостной улыбкой сын принялся играть в курочку, что выражалось в соответствующих движениях локтями, видимо, изображающих крылья, и сооружении гнезда из диванных подушек. У меня было большое искушение вернуться в постель и сказаться больной, когда приедут мама с папой. Но вместо этого я с превеликим трудом засунула в форму для выпечки гигантский окорок и принялась обмазывать его медом. Начала мазать ложкой, но вскоре ее пришлось отложить и мазать руками. Хотя на самом деле это довольно полезно, растирания издают такой приятный хлюпающий звук. Но тут опять зазвонил телефон. Я совершенно забыла, что у меня все руки в меду, и схватилась за трубку, но она выскользнула и пролетела полкухни, прежде чем затормозить, пару раз подскочив на полу. Я довольно громко выругалась, схватила кухонное полотенце и снова взяла телефон, но звонивший уже повесил трубку. Блин, ну как всегда! Наверное, это был какой-нибудь из этих вышколенных, всегда приторно улыбающихся ублюдков, которые думают, что Пасхальное воскресенье — самое подходящее время, чтобы ловить людей и задавать им идиотские вопросы, сколько окон они готовы заменить почти за бесплатно.

На трубке остались довольно неприятные коричневые потеки, и я как раз пыталась ее отчистить, когда телефон зазвонил снова. Это был Гарри.

— Это были вы только что?

— Что?

— Это вы подходили к телефону и вопили: «Твою мать?»

— О, извините, просто я выронила трубку, я как раз готовлю.

— Ясно.

— И у меня все руки в меду.

— Здорово.

Боже, он что, считает меня извращенкой?

— Я готовлю окорок, а его нужно обмазывать медом, чтобы он был вкуснее.

— Звучит заманчиво.

Слава богу, что у меня нет видеотелефона, на котором те, с кем ты разговариваешь, могут видеть тебя. Когда я задумываюсь об этом, то никак не могу понять, кому нужен такой телефон: если кто-то позвонит, то с таким телефоном ни за что не полезешь в ванну.

— А я вот решил позвонить, просто чтобы поинтересоваться, нет ли у вас немного свободного времени — может, пообедаем как-нибудь? В Тонбридже как раз открылся новый итальянский ресторанчик, и я слышал, там неплохая кухня. Мы могли бы поговорить о вашем саде. Я все думаю о том, что приведение его в порядок не заняло бы много времени и сил, зато могло бы стать неплохим развлечением.

— Что, обед или сад?

Черт! Зачем я это сказала?

— И то, и другое, надеюсь. Так что я жду вас в любой вечер, кроме четверга. По четвергам моя мать собирает своих подруг, таких же старых перечниц, и играет с ними в бридж, а мне приходится таскать им напитки и разбирать их дрязги. А это бывает премерзко.

— Пятница подойдет?

— Замечательно. Значит, в пятницу. Заехать за вами часов в семь? Или это слишком рано?

— Нет, в семь как раз нормально. К этому моменту я, наверное, отчищу здесь все от меда.

Ох, боже мой, кто меня только за язык тянет?

— Извините еще раз. Ну, тогда до пятницы. Да, кстати, скажите Альфи, что я не забыл про экскаватор. Не хочу, чтобы он думал, будто я его зажилил. В пятницу я его привезу. Пока.

Вот это да! Я позвонила Молли, которая пришла в восторг, но поболтать со мной как следует не смогла, потому что Лили только что залила лимонадом всю софу.

— И что ты собираешься надеть?

— Ума не приложу.

— Я могу заглянуть к тебе, если хочешь, и мы устроим примерку.

— Великолепная идея.

По крайней мере, Молли знает, какой у меня скромный гардероб, и не будет заставлять выбрасывать вещи только потому, что они вышли из моды, как это делают в тех телепрограммах, где люди напоказ швыряют старые свитера в корзину для мусора.

Джим приехал с ужасной головной болью после гулянки и с огромным пасхальным яйцом для Альфи, которое я тут же схватила и попыталась спрятать наверху кухонного шкафа. Альфи посчитал, что я поступила очень неразумно, и Джим с ним согласился.

— Ну да, конечно. Он уже съел две штуки сегодня утром, и еще кучу маленьких яиц, но если ты хочешь скормить ему еще одно — пожалуйста. Если ты сам готов объяснять маме, почему он не ест свой ланч. К тому же, еще у него может расстроиться живот от такого количества сахара, и его стошнит. Но он может сесть рядом с тобой, и ты позаботишься об этом, правда?

— Знаешь, Альф, может, она права? Я имею в виду, может, подождешь чая и тогда съешь? Или завтра. Тогда тебе будет чего ждать. Что ты об этом думаешь?

— Твою мать.

Мы с Джимом переглянулись. Неужели Альфи выругался матом?

— Твою мать! Я хочу яйцо. Прямо сейчас.

— Альфи, это очень грубое слово, нельзя так говорить.

— Ну ты же сказала, когда уронила телефон, и когда мы в машине стоим за автобусом, ты тоже так говоришь.

— Я тоже не должна так говорить, но иногда взрослым это позволяется. А вот детям нельзя, это очень плохое слово, и когда его говорят маленькие мальчики, оно звучит гораздо грубее, чем у взрослых.

— Твою мать!

Ну вот, теперь он, кажется, вошел в раж. Надо обязательно разобраться с этой ситуацией, прежде чем приедут мама с папой. В противном случае ланч обещает быть незабываемым. Я решила испробовать одно из самых безотказных средств отучить мальчика что-либо делать, хотя это средство и выводит меня из себя.

— Джим никогда так не говорит. На самом деле, так говорят только девчонки.

Слава богу, до Джима дошло, что я намереваюсь сделать, и он подыграл мне.

— Да, это очень по-девчоночьи. Только мамы и девчонки так говорят. Я бы никогда так не сказал.

— А большие дяди у тебя на работе смеялись бы над тобой, если бы ты так сказал?

— Смеялись бы до колик в животе.

Альфи с минуту подумал, а потом заявил:

— Хочу яйцо. Прямо сейчас.

Думаю, он догадывается, что его надули, но ему не очень-то хочется повторять слово, из-за которого большие дяди будут над ним смеяться.

— Ладно, но только один кусочек.

— Большой?

— Хорошо, большой.

Мама и папа привезли еще одно гигантское шоколадное яйцо.

— Здравствуй, мой цыпленочек! Смотри, что тебе бабушка привезла — замечательное большое яйцо. Но нужно подождать до чая, да, дорогой?

— Хорошо, бабушка. Я тебя очень люблю, правда. А у меня есть своя курочка, ее зовут Эдди, она живет у тети Молли, но она моя, правда моя.

Как меня это бесит. Если бы я сказала, что нельзя есть яйцо сразу, он бы катался по полу с воплями и сучил ногами, но когда это говорит бабушка, то все нормально.

— Как это мило — твоя собственная курочка. Какой ты умный мальчик. Сядь-ка и расскажи мне о своей курочке. Боб, принеси мне мою сумку. Я принесла тебе новую книжку, мой хороший, и она как раз про курочек. Давай посмотрим, нет ли там курочки, похожей на твою. Здравствуй, Джеймс, ты почему небритый? Выглядишь так, будто сегодня спал в одежде.

Мама почему-то всегда зовет его Джеймсом. Думаю, главным образом потому, что его это бесит.

— Я тоже рад тебя видеть, мама. Альф, наслаждайся, пока можешь. Скоро она и тебя будет заставлять снимать свитер.

— Нет, дорогуша. Альфи, ты ведь не станешь приходить в гости к бабушке в мятом свитере, правда?

— Нет, я люблю хлопковые спортивные свитера. У меня есть один с собачкой.

— Да, я знаю. Хочешь, мы купим тебе с курочкой?

— Хочешь кофе, мам?

— О, да, пожалуйста. И папе тоже налей. Куда он запропастился с моей сумкой? Ни на минуту нельзя упустить из виду. Джеймс, пойди посмотри, что он там делает, и если он поглядывает в сторону паба, немедленно приведи его обратно.

Однажды, лет пятнадцать назад, папа ходил за воскресными газетами и на обратном пути зашел в паб — так она до сих пор ему простить не может.

Ланч удался на славу: окорок выглядел весьма поджаристым, если не сказать подгоревшим, в результате намазывания медом, и Джим отпускал на этот счет разные комментарии, пока я не объяснила, что так и должно быть. На вкус окорок был изумителен. И кулич тоже получился очень вкусным, хотя Джим с изрядной долей сарказма отнесся к моим марципановым цыплятам, которые выглядели так, будто вышли на каток. Отец тут же вспомнил, как мы всей семьей ходили на каток, когда мы были детьми, и как Джим въехал прямо в дерево, едва не заработав сотрясение мозга. Мама заставила отца и Джима помыть посуду и вытереть со стола, пока мы пили кофе, а Альфи продолжал свои попытки войти в книгу рекордов Гиннеса как мальчик, съевший самое большое количество шоколадных яиц за один день. Папа и Джим над чем-то смеялись в кухне. Маме показалось это подозрительным, и она пошла выяснять. Надеюсь, они не обсуждают то, что Альфи матерится.

Перед чаем мы вышли прогуляться, чтобы навестить Молли и ее кур. Едва мы пришли, Дорин тут же попыталась заключить с мамой союз против нас, спросив, не думает ли она, что дети сегодня ведут себя просто отвратительно. Но мама сказала, что она так не думает, и Дорин надулась.

Я улучила минутку, чтобы побыть с Молли на кухне. Она выглядела ужасно уставшей.

— Почему ты не попросишь Дорин посидеть с ребенком? Должна же она быть хоть чем-то полезна! Съездите куда-нибудь вечерком — только ты и Дэн.

— О нет, у меня душа будет не на месте, все время буду представлять себе, как она роется здесь по всем шкафам и разглядывает наши банковские счета.

— Да, ты права. Но, по крайней мере, в доме будет чисто.

— Ты знаешь, проветрить шкафы — неплохая идея. Каждый раз, когда я их открываю, оттуда что-нибудь падает. Я давно думала привести их в порядок, да все руки не доходили. А если она засунет туда свой нос, то потом ей придется все убирать. Скажет, что она искала полотенце или еще что-нибудь. Надо спросить, что об этом думает Дэн.

Но Дэн ответил, что он совершенно вымотан, и к тому же Дорин разобидится, если попросить ее посидеть с ребенком, потому что она все время говорит, что слишком редко видит своего сына, — и мне почему-то кажется, что так и есть.

Мама сказала, что нам пора возвращаться, потому что Альфи уже пытается придумать, как бы потихоньку забрать с собой Эдди, так что надо пойти домой и поесть еще кулича. Потом она добавила, что когда они с отцом уедут, было бы хорошо, если бы я пригласила на ланч еще кого-нибудь, и что она всегда знала, что я превосходно готовлю, если только захочу. И может быть, встречать Рождество в этом году тоже стоит у меня, потому что здесь так мило. С одной стороны, мне это было приятно, а с другой — привело в ужас.

Альфи уже так объелся, что едва мог двигаться, и теперь смотрел телевизор, лежа на диване, пока мы с Джимом готовили и сервировали чай.

— Я хотела спросить тебя: ты не смог бы приехать в конце следующей недели? В пятницу мне надо уехать на некоторое время.

— Куда?

— Поужинать с одним из садоводов.

— Он холостой?

— Да.

— Мужчина моложе восьмидесяти?

— Да.

— О-о! Наконец-то у тебя на горизонте появился кто-то. Ты поэтому не хочешь, чтобы с Альфи посидела мама?

— Именно.

— И чем же он занимается?

— Торгует травами.

— По-моему, это эвфемизм для наркоторговца.

— Ну, в данном случае он торгует не травкой, а именно травами. Его зовут Гарри, и у него есть пес по имени Бэзил.

— По мне, так это звучит совершенно по-идиотски. Гарри Травник. А какая у него машина?

— Какой ты еще мальчишка! У него старый джип. В любом случае, я не уверена, что он в моем вкусе. Мы просто пообедаем вместе.

— А кто тогда в твоем вкусе? Ублюдок вроде Морка?

— Это всего лишь обед. Жаль, что я вообще тебя попросила.

— Ладно, ладно, успокойся. Я уверен, что смогу приехать, но позвоню тебе завтра, когда приеду в офис и проверю свой ежедневник. И ни слова не скажу маме. Я правда хочу, чтобы ты от души повеселилась, извини, что дразнился.

— Я и так веселюсь. И если я не скачу по деревне, это еще не значит, что я в депрессии. Кстати, ты встречался еще с этой девушкой с Лолиной работы?

— Да, пару раз. Но я узнал много нового о твоей Лоле. Она — сам дьявол в юбке. Ты знаешь, однажды она обвела карандашом ногу одного из своих детей, а потом послала это по факсу своей секретарше, чтобы та вышла и купила новые ботинки? Бедной девушке пришлось взять факс с собой в магазин Джона Левайса и попросить их снять мерку. А потом Лола выбросила эти ботинки, потому что они были недостаточно модные.

— Вот черт!

— Да. Я бы на твоем месте был с ней поосторожнее. Думаю, на той вечеринке она немного перестаралась.

— И ты, конечно, это знаешь?

— Я всего лишь сказал. В любом случае, Стелла уже в городе, и я довольно часто с ней вижусь. Я подумал, может, привезти ее сюда, если ты не против? Она все еще мечтает провести выходные за городом.

— Я уверена, что она не имела в виду провести их в обществе твоей сестры.

— Конечно, имела в виду! Она в самом деле хочет познакомиться с тобой. И с Альфи.

Обычно Джим не приводит своих девушек домой. Должно быть, эта ему действительно нравится.

— Я как раз могу приехать в пятницу вместе с ней, если ты не возражаешь.

— Не возражаю. Сообрази-ка нам выпить — там в холодильнике есть бутылка вина.

— Я подумываю позвонить Дэну, сходить в паб на часок, а то он уже наверняка отчаялся выйти. Ничего, если я уйду ненадолго?

— Конечно. Но не вздумай звонить Дэну — боюсь, ему не вырваться от своей мамаши.

— Ну, в таком случае я непременно позвоню ему. Спасу его от всех этих теток.

Я показала Джиму язык, он рассмеялся.

— Ладно, звони.

— Вот и чудно. Раз я получил разрешение центра управления полетами, я сейчас же ему позвоню.

— Но ты должен пообещать, что не будешь петь, когда придешь домой. Ты вовсе не Фрэнк Синатра, и ты это знаешь.

— «And now, the end is near…»[1] — тотчас же запел он.

— Прекрати! Быстрей, Альфи, сядь на дядю Джима, он опять пытается петь.

— Что вы, мэм, как можно, мэм. Ты прямо командирша, Элис Мейхью. Гарри Травник очень удивится. Давай-ка, Альф, дяде Джиму нужна помощь. Надо помочь маме перестать быть такой деловой колбасой, пощекочи-ка ее за ноги, она этого терпеть не может.