Жрон

Глава 29

На рождественские каникулы я в гордом одиночестве уезжал домой. Остальных моих родственников больше интересовала подготовка к святочному балу, и если Джинни с подружками продолжали обсуждать наиболее модные тенденции магической моды, то близнецы ударными темпами, устроив в одном из заброшенных помещений Хогвартса подпольную лабораторию, готовили всевозможные конфеты «с сюрпризом». Думаю, они всерьёз надеялись на хороший спрос, в том числе и у иностранных делегаций.

Я бы тоже остался, уж чего-чего, но вопроса, чем бы заняться, у меня не возникало уже давно, но меня ждал дом Диггори, от проникновения в который я так и не отказался, единственно, при зрелом размышлении, ограбление со взломом решено было заменить на воровство на доверии. Кое-какие намётки уже были.

Ехал я в практически пустом Хогвартс-экспрессе, удобно развалившись на широком сиденье и с ленцой полистывая «Перечень тем для самостоятельной подготовки кандидата в авроры». Сию книженцию за бородатый 1932 год вручил перед каникулами мне Грюм, узнав что оставаться в Академии до бала я не планирую. Книгу, естественно, нужно было изучить и осмыслить.

Подняв голову на стук в дверь купе, я увидел тележку с едой из буфета, которую катала средних лет тётка с вымученной улыбкой на лице, но брать ничего не стал. Нет, деньги у меня водились, вот только ассортимент, представленный на девяносто девять процентов магическими сладостями, меня не вдохновлял.

Попытался снова вчитаться в книгу, но мысли постоянно возвращались к Гринграсс и я, наконец, со вздохом отложив выданное пособие, между прочим с печатью отдела тайн и грифом ДСМ (для сотрудников министерства), снова вспомнил всё, что происходило на уроке по танцам.

— Разрешите пригласить вас на танец, — я внимательно смотрел на девушку, стоявшую напротив, и сумел заметить лёгкое недоумение, мелькнувшее в глубине её голубых глаз. К её чести, стоит признать, что это заняло буквально пару секунд, после чего, она, сделав книксен, подала руку и вышла со мной в центр зала.

Со стороны мужской половины Слизерина послышалось несколько грубых выкриков, быстро, однако, затихших под внимательным взглядом Макгонагалл.

— Похоже, кому-то не пришёлся по нраву мой выбор, — заметил я, ведя Дафну под кругу, намекая на перекошенные лица Малфоя и его «вассалов».

— Скорее мой, — холодно-отстранённо ответила слизеринка, и мы, наконец, заняли место в глубине помещения, остановившись друг напротив друга.

Подхватив её тонкую небольшую ладошку своей, вторую я положил ей на талию и, дождавшись когда её рука почти невесомо коснётся моего плеча, заметил, стараясь растопить лёд отчуждения между нами:

— Постараюсь не разочаровать вас, мисс Гринграсс.

— Постарайтесь, — на этот раз мне послышалась лёгкая ирония в её голосе, и я мысленно поставил себе плюсик, так как это была уже какая-то эмоция, пусть еле заметная, но, как говорится, лёд тронулся, господа присяжные заседатели.

Пока остальные разбивались на пары, я продолжал её разглядывать. Она была красива. Пусть ещё совсем юна. Высокая, стройная с водопадом струящихся, белых как снег волос. Держать за талию её было чертовски приятно и даже чуточку волнующе.

Из созерцания сего чудного видения меня вырвал её тихий, раздражённый голос:

— Хватит уже пожирать меня глазами.

— Прости, — я покаянно склонил голову. — Ты так прекрасна.

— Комплимент? — она подняла бровь. Но тут заиграла музыка, и мы закружились с ней по залу. В этот раз я шёл не по квадрату, а по спирали, первый переход делая длиннее, чем остальные, плавно, по дуге огибая остальные пары.

Без труда подстроившись под мой шаг, Дафна танцевала легко и непринуждённо, и, стоило признать, даже лучше, чем я, доставляя мне море эстетического удовольствия. Но ещё больше удовольствия мне доставляли мелькавшие иногда в поле зрения набыченные Малфой и Ко.

А ещё мы даже поговорили, медленный ритм позволял перебрасываться короткими фразами. Конечно о ерунде и мелочах навроде погоды, но всё же. Слава Мерлину она не стала шарахаться от меня как от чумного, хотя моя репутация, да чёртов Гриффиндор, заставляли её оставаться в лёгком напряжении.

А в конце, когда музыка стихла, Маккошка сделала ещё одно объявление. И конечно же оно было о том, что бал будут открывать чемпионы.

— Постой, — я удержал ладонь девушки в своей, сжимая очень аккуратно, чтобы не причинить ненароком боли, когда она собиралась уже уходить. — Дафна, — она взглянула на меня настороженно, а я, торопясь, словно боясь услышать отказ, выпалил: — Ты пойдёшь со мной на бал?

И в установившейся тишине, я вдруг понял, что сказал это громче, чем следовало. А Дафна, у которой, я ясно это видел, первым на языке крутилось однозначное «нет», оглядев вперившиеся в неё и меня колючие девчоночьи взгляды, вдруг отбросила первоначальную растерянность и с усмешкой оглядев потенциальных конкуренток, бросила короткое и многозначительное:

— Я подумаю.

О, что мне пришлось выдержать на своём факультете. Целый шторм негодования встретил меня в гостиной. Солидарны были все. Даже как-то непривычно было видеть такое единодушие, царапнуло слегка только демонстративное неучастие в этом всём Гермионы. Та как сидела у камина с книжкой, так и осталась сидеть, быстро шурша страницами и не обращая ровно никакого внимания на разворачивающееся действо.

Хорошо ещё, у меня репутация. Дальше слов в угрозах не заходило. Поэтому я, послушав секунд тридцать нестройный хор обвинителей, со всей дури шваркнул сумкой с учебниками о стоявший рядом стол. Звук получился что надо, резкий, громкий, как пощёчина, и настолько же отрезвляющий.

Обведя примолкшую гостиную тяжёлым взглядом, послал всех в пеший тур в Австралию, и, как атомный ледокол сквозь льды, проломился сквозь плотный строй софакультетников, поднимаясь наверх в спальни.

На свою беду, следом за мной зашёл Поттер. Я даже приостановился, с интересом глядя, как беднягу форменным образом припирают к стенке.

— Только попробуй выбрать кого-нибудь не с нашего факультета! — донеслось до меня.

— Пусть прямо сейчас выбирает, — выкрикнул ещё один девичий голос. А несчастный избранный заметался затравленным зайцем, видя вокруг себя столько разъярённых девиц.

— Да что он там навыбирает! Я предлагаю жребий! — некрасивая толстушка курса с шестого, если не ошибаюсь, похоже трезво оценивала свою привлекательность и тем самым пыталась хоть как-то повысить свои шансы на победу.

Расхохотавшись, я ушёл, чувствуя, что так они дойдут до розыгрыша Поттера в карты.

А где-то через час, увидев ввалившегося в спальню Избранного, я поинтересовался, участливо разглядывая вдрызг расхристанного парня, чем всё закончилось. Нарвался на бешеный взгляд поверх очков, сняв которые Поттер принялся с яростью протирать. Вид имея угрюмый и замученный, он длинно и матерно прошёлся по всему женскому роду, после чего лишь обречённо махнул рукой и завалился на кровать, отвернувшись. Имя счастливицы я узнал уже позже от других свидетелей событий.

***

Дома я оказался поздно вечером. Обнявшись с матерью и поздоровавшись с отцом, по обыкновению пролистывающим свежие газеты, я по-быстрому умял плотный поздний ужин. К радости Молли схарчив двойную порцию. А что вы хотите с этим поездом, целый день не жрамши? И убежал к себе, сославшись на усталость.

Но, несмотря на позднее время и каникулы, предаваться лени я не собирался. Поэтому, бросив сумку на пол возле кровати, первым делом достал зеркальце связи, такое же, какое Сириус в каноне давал Гарри. Рита постаралась по моей просьбе. И быстрее, и надёжней совиной почты.

Прошептав короткую формулу, я вызвал мою агентессу на связь.

— Здравствуй, дорогой, — с секундной задержкой проворковала та. По зеркальцу прошла рябь соединения и показалось её лицо, без очков, агрессивного макияжа и с прямыми распущенными волосами.

Я поднял бровь.

— Не знал бы, что это ты, сразу бы и не узнал. [1]

Рита рассмеялась:

— То сценический образ. Мне совсем не хочется, чтобы меня узнавали на улице посторонние, да и соседям знать не обязательно, кто живет рядом с ними. Скитер, кстати, это тоже псевдоним, моя настоящая фамилия Уилсон.

— Да, тяжела жизнь журналиста, — посочувствовал я ей с улыбкой.

— И не говори, — тут её лицо уплыло из зеркала. — А я ведь сейчас в ванной, — её голос стал томным и заигрывающим. — И на мне совсем, совсем ничего нет…

Зеркальце опустилось ниже, и я сглотнул, чувствуя… Да, много что чувствуя.

— Хочешь ко мне? — задала она провокационный вопрос.

— Естественно, — какие могли быть вопросы, когда там меня ждало такое тело.

— Мой адрес, — она продиктовала координаты своей лондонской квартиры. — Жду.

А я принялся быстро собираться. Рубашка, брюки, свежие носки и трусы. Ненароком вспомнил СекторГазовсую «Носки», гыкнул и переодевался уже под немелодично выводимое: «Потому что на мне были, грязные, вонючие носки… носки».

— Мам, пап, я по делам, — бросил я, сбегая по крутой лестнице и натягивая на ходу кожанку.

— Это какие у тебя дела в десять вечера?! Рональд Уизли! — упёрла руки в боки Молли, завёдшаяся с пол-оборота.

— Встретиться надо, — я обезоруживающе улыбнулся, — с друзьями.

— Ах к друзьям… — прошипела маман. — Или к шлюхам? Знаю я к кому на ночь глядя в гости ходят. Решил, что взрослый уже, чемпионство это твоё в голову ударило, повелитель драконов недоделанный. Так и знала, что до добра эти занятия с Грюмом не доведут! Полюбуйся, Артур. Этот старый развратник сам из борделей не вылезал, а теперь ещё и сыночка надоумил. Что, рассказывал, небось, про свои похождения и тебе захотелось?

Сказать что я охренел — ничего не сказать. Вот скажите, каким это вывертом мышления можно было в моём невинном ответе усмотреть поход к шлюхам? Нет, конечно, некоторая доля правды в этом была, стоило признать, прозорливость роновской мамаши была феноменальной. Ошиблась она в другом, шлюхи мне были не нужны. Просто, думаю, представить, что сынок якшается с тёткой, годящейся ему в матери, для неё было совсем уж дико.

— Молли, остынь, — вдруг подал слово папан. Поднявшись, он отложил газету и подошёл ко мне.

— Сама же сказала: и чемпион, и повелитель драконов. Прими наконец уже, что наш младший сын вырос. Быстрее, чем мы думали, и быстрее, чем ты хотела. Но это так. Мы можем ошибаться, магия не ошибается никогда. Кубок выбрал его, предпочтя всем остальным, дракон ему подчинился. Дамблдор Мерлином клялся, что ему не помогал и не подстраивал ничего. Поэтому пусть идёт, к тому же, — тут Артур хмыкнул, — совсем не факт, что именно, гм, — он слегка замялся, — к шлюхам.

Плечи маман поникли и устало присев в кресло, она, отвернувшись, махнула рукой, надтреснутым голосом сказала:

— А, пусть идёт куда хочет.

Подойдя, я поцеловал её в щёку, сказал примирительно:

— Мам, я действительно по делам.

— Иди уже, — буркнула она, так до конца и не остыв.

Выскочив на крыльцо, услышал, как она высказывает отцу:

— Но Мерлином клянусь, если и мелкая подобный фортель удумает устроить, выпорю, как есть выпорю, как сидорову козу!

Я уже собирался выходить на дорогу и вызывать магоавтобус, как следом на крыльце появился Артур.

— Сын, погоди.

Остановившись, посмотрел на Уизли-старшего, а тот, воровато оглянувшись, подошёл и тихо зашептал:

— У тебя деньги-то есть?

Я кивнул недоумённо, ответил:

— Есть немного.

А батя вдруг протянул мне небольшой кошелёк:

— На вот, ещё возьми. В этом деле экономить не стоит.

Слегка окосев, я принял неожиданную матпомощь, а Артур, попеременно оглядываясь, с лёгким смущением продолжил:

— Там в Лондоне салон один есть, гм, интересный. Ты же на Ночном Рыцаре поедешь? — дождавшись моего кивка, продолжил: — Скажешь вот этот адрес. Там хоть и дороже, но девочки получше и не болтают лишнего.

Под моим офигевшим взглядом, батя резко засмущался и быстро скрылся в доме, а я, всё ещё находясь под впечатлением от услышанного, вышел на дорогу и поднял вверх палочку, вызывая автобус. Ну дела…