Журнал «Вокруг Света» №12 за 2010 год

Газовый фронт

Добыча и доказанные запасы (без сланцевых месторождений) газа по регионам в триллионах кубометров (на 2009 год)

Азиатско-Тихоокеанский регион

Здесь лидеры по добыче Китай, Индонезия, Малайзия. При этом по запасам Китай занимает второе место в списке. Учитывая размеры экономик этих стран, регион можно считать обделенным природным газом Ближний Восток

По запасам в этом самом богатом газом районе мира чемпионы Иран и Катар — почти три четверти общерегиональных. Пока Катар отстает от Ирана по добыче, но в последние пять лет он ее удвоил

Африка

Больше половины добычи и две трети запасов приходятся на Нигерию и Алжир. Последний добывает почти в три раза больше первой, хотя запасы имеет почти такие же

Центральная и Южная Америка

В целом добыча здесь в последние годы практически не менялась. Абсолютный лидер по добыче — Тринидад и Тобаго, а по запасам — Венесуэла. В ее недрах более половины всего газа, который разведан в регионе

Австралия

За десятилетие здесь утроились разведанные запасы и почти в полтора раза выросла добыча

За последние 20 лет, которые обычно называют периодом глобализации и «рыночного фундаментализма», энергетическая, в частности газовая, сфера претерпела существенные изменения. Мир оценил преимущества газа, и производители стали быстро наращивать его добычу, совершенствовать технологии извлечения и доставки. В частности, стремительно растет доля газа, транспортируемого не по трубопроводам, а в сжиженном виде в специальных цистернах, что позволяет поставлять сырье в любую точку планеты. Соответственно прежняя система ценообразования на основе долгосрочных контрактов уступает место обычной рыночной. Стремительный рост цен на газ в 1995–2008 годах сделал рентабельными многие новые технологии, позволяющие, например, добывать так называемый сланцевый газ, запасы которого огромны и распределены более или менее равномерно по земному шару. Российские газовики на все эти изменения до сего времени реагировали крайне вяло, по этой причине будущее нашей газовой отрасли сегодня выглядит не слишком радужным.

Прекрасное начало

На природный газ, один из трех главных энергоносителей, приходится 21,3% потребляемой в мире энергии. Его промышленная разработка началась в США в 1821 году, когда близ городка Фредония в штате Нью-Йорк некий Уильям Харт пробурил первую в истории газовую скважину. К тому времени в Европе газ, получаемый химическим способом из каменного угля, уже широко использовался для освещения улиц (к 1910 году в России 35 городов имели газовое освещение). Переворот в газовой отрасли случился в 1855 году, когда немецкий химик Роберт Бунзен создал горелку, в которой газ смешивался с воздухом, что позволило значительно повысить температуру пламени. Горелки такого типа получили широкое распространение как в быту (приготовление пищи, отопление), так и в промышленности.

После Первой мировой войны газ в Америке стал использоваться повсеместно, и строительство газопроводов получило такой же размах, какой за полвека до того прокладка железных дорог. В Советской России первое промышленное газовое месторождение — Седельское в Коми АССР — вступило в строй лишь в 1942 году, а первый магистральный газопровод, Бугуруслан — Похвистнево — Куйбышев, — в 1943-м. Уже в середине 1950-х стало понятно, что природный газ в принципе может конкурировать с нефтью — он экологичнее и значительно дешевле (во всяком случае, был до последнего времени). Но большинство специалистов полагали, что международная торговля этим сырьем в больших масштабах — дело далекого будущего. Уж больно специфической была эта отрасль: во-первых, сугубо «национальной», поскольку поставка газа за границу требовала создания соответствующей дорогостоящей сети трубопроводов, и, во-вторых, в ней тогда, кроме США и СССР, не было крупных поставщиков. Меж тем нефть добывали многие страны, и ее можно было возить в танкерах и цистернах. Неслучайно в начале 1960-х до 45% нефти продавалось за пределами стран-производителей, причем масштаб операций был такой, что для регулирования цен ряд крупных продавцов создали ОПЕК. Однако скептики были посрамлены: в 1964 году начались поставки сжиженного природного газа из Алжира во Францию и Великобританию, а четырьмя годами позже Чехословакия стала регулярно получать газ из СССР по трубопроводу «Братство». С этого времени развернулось масштабное газовое соревнование двух систем — пожалуй, единственное, в котором советская сторона одержала уверенную победу во всех номинациях. Советский Союз, стартовавший много позже США (к началу 1960-х годов 76% мировой добычи приходилось на Соединенные Штаты), уже к концу 1970-х оказался мировым лидером по доказанным запасам газа, к началу 1980-х — его крупнейшим экспортером, а в 1990 году опередил США по объемам добычи в 1,5 раза. В последний полный год существования СССР, 1990-й, на него приходилось 36,9% мировых запасов газа и 37,7% его добычи. В наследство России и постсоветским государствам была оставлена и крупнейшая в мире сеть магистральных газопроводов, общая протяженность которой (более 160 000 км) почти в два раза превышает американскую (94 000 км на 1995 год).

Прогноз мировых запасов сланцевого газа

В триллионах кубометров Концентрация газа в сланцах незначительна, но общий объем его колоссален. Добыча осуществляется путем бурения большого числа длинных горизонтальных скважин. В них закачивается вода, происходит гидроразрыв пласта, и таким образом удается собирать газ с больших объемов сланца. США накопили двадцатилетний опыт такой добычи. Существенный недостаток сланцевого газа: из-за низкой его концентрации в породе скважины быстро сокращают свой дебет. На крупнейшем месторождении в США, Барнетт в Техасе, ко второму году такое сокращение в среднем составляет 37%, а к третьему году — 50%. С другой стороны, практическая неисчерпаемость запасов и возможность приблизить добычу газа к месту его потребления наверняка будут способствовать быстрому развитию технологий и снижению себестоимости добываемого сырья.

Сдача позиций

С начала 1990-х монополия в газовой области СССР/России и США, совокупная доля которых в мировой добыче превышала 65%, стала разрушаться. Производители словно с цепи сорвались: если за 1970–2000 годы общий объем добычи газа вырос менее чем в 3 раза, то в Центральной и Южной Америке он увеличился более чем в 8 раз, на Ближнем Востоке — в 20, в Африке — в 73 (!) раза (см. график). Выросли объемы и в США, но не столь радикально — на 17% (1990–2009 годы), а вот в России они упали почти на 11%.

В результате в прошлом году на Россию приходилось менее 18% добычи, на США — около 20%, на Ближний Восток и страны Азии — по 15%. По прогнозу американского Министерства энергетики, к 2015 году Россия пропустит вперед по этому показателю не только Соединенные Штаты, но и страны Персидского залива, прочие страны Азии и будет добывать лишь на 20–25% больше, чем Африка (заметим, в 1985 году лишь на территории РСФСР добывалось в 2,7 раза больше газа, чем в трех последних регионах, вместе взятых).

Помимо распределения добычи с конца 1990-х значительно поменялась структура рынка, что во многом связано со стремительным удешевлением технологии получения и транспортировки сжиженного природного газа (СПГ). За последние 20 лет средняя цена заводов по сжижению и терминалов по разжижению, а также крупнотоннажных танкеров упала в два с лишним раза. Кроме того, опыт Японии, которая последние 30 лет удовлетворяет 100% своих потребностей в газе за счет СПГ и остается его крупнейшим потребителем, доказал устойчивость и перспективность этого сектора рынка. Рост популярности СПГ объясняется также тем, что значительными запасами газа обладают страны, трубопроводный экспорт откуда по целому ряду причин невозможен или крайне затруднен. К примеру, газопровод из Ирана в Европу пришлось бы строить через Ирак, ранее враждебный Западу, а сегодня неспокойный. Или взять пример Туркмении, которую «Газпром» прошлой весной фактически лишил доступа к трубе, из-за чего той пришлось сократить добычу более чем втрое. При наличии у страны мощной индустрии сжижения такого бы не произошло, поскольку не было бы проблем с доставкой газа любому другому покупателю.

Собственно, перспективы, которые открывает торговля сжиженным газом, и побудили страны Ближнего Востока, Африки и Карибского бассейна активизировать добычу. Катар, небольшое государство в Персидском заливе, обладающее крупнейшим в мире Северным месторождением, за последние 40 лет увеличил поставки в… 130 раз и уже сегодня обеспечивает пятую часть всего экспорта СПГ в мире. А это немало, если учесть, что торговля сжиженным газом значительно потеснила трубопроводную — в прошлом году на СПГ пришлось 27,6% всех международных поставок, и эта доля увеличивается на 1–1,5 процентных пункта ежегодно. Сегодня в мире работают уже более 20 заводов по производству СПГ (6 на Ближнем Востоке, 7 в остальных странах Азии и в Австралии, 7 в Африке, по одному в Норвегии, России и на острове Тринидад в Карибском море) и около 80 регазификационных терминалов (33 в Японии, 16 в Европе, 12 в Азии и 10 в США).

Торговля сжиженным газом в корне меняет международный газовый обмен, поскольку деполитизирует его, повышает конкуренцию на рынке, а также выравнивает цены в случае сокращения региональной добычи или срыва поставок. Пока еще по части гибкости цены на газ отстают от нефтяных, но разрыв быстро сокращается.

Сегодня действуют три системы формирования цены на газ. Первая сводится к пересчету цены нефти в цену сжиженного газа на основе «энергетического паритета», то есть того количества тепла (в Btu, британских термических единицах), которое выделяется при горении энергоносителя (энергетическая ценность СПГ составляет примерно 60% от показателя дизельного топлива). Такая система характерна прежде всего для рынков Японии и Южной Кореи — среднегодовые цены здесь отклоняются от нефтяных не более чем на 16–20% (за исключением коротких скачков). Вторая действует в Европе, которая до конца 1990-х получала газ пре имущественно по трубопроводам из России, Норвегии и Северной Африки. Здесь цены устанавливаются на некоторый период — как правило, на квартал или год с понижающим к нефти коэффициентом. В итоге в Европе цены на газ в пересчете на Btu обычно бывают на 20–35% ниже нефтяных. Третья система ценообразования используется в США, Канаде и Великобритании. Она отвечает классическому spot-рынку с фьючерсными контрактами, торгуемыми на Нью-Йоркской товарно-сырьевой бирже NYMEX. При заключении сделок там ориентируются на цену газа в местечке Генри-Хаб в штате Луизиана, где сходятся восемь крупнейших газопроводов, соединяющих различные штаты США, и откуда проще всего осуществлять поставки. Поскольку цены на бирже, в отличие от договорных, весьма подвижны, на протяжении последних 10–15 лет в США и Великобритании их среднее за год значение, как правило, отклонялось от цены нефти гораздо значительнее — до 30–50%.

Эти три системы действуют и сегодня, однако с 2005 года наметилась весьма тревожная для газовиков тенденция. Цены на газ начали отклоняться вниз от цен на нефть на всех рынках. Связано это с тем, что два главных потребителя энергии — США и Китай — нуждаются в нефти гораздо больше, чем в газе. Первый потому, что Штаты сами производят много газа, а у второго структура экономики такова, что он газ почти не использует. Что касается рынков, регулируемых по биржевым правилам, то там цены стали просто-таки «проваливаться» (см. график на этой странице). В прошлом году средневзвешенная цена газа в США, Канаде и Великобритании оказалась в 2,6 раза ниже цены, по которой развитые страны импортировали нефть. Если учесть, что эти три государства потребляют 28% всего производимого в мире газа, легко представить, сколь радикально может повлиять на рынок эта тенденция. Пока она только наметилась, однако европейцы уже забеспокоились. В середине марта этого года Федеральная судебная палата Германии удовлетворила иск к коммунальным энергетическим компаниям, в котором потребители требовали отменить привязку цен на газ к ценам на нефть, действовавшую в ФРГ с 1969 года. Рост поставок сжиженного газа с Ближнего Востока привел к тому, что его цена (110–119 долларов США за тысячу кубометров) в I квартале текущего года оказалась втрое ниже газпромовской, и потребители в Европе, естественно, отреагировали на это требованием пересмотреть цены и объемы, предусмотренные долгосрочными контрактами. И это при том, что газовому монополисту уже в прошлом году пришлось снизить поставки в дальнее зарубежье на 23,9%, то есть он потерял около 2,5% европейского рынка.

Сланцевый бум

И все же пока газ остается гораздо менее экспортоориентированным продуктом, чем нефть. В 2009 году в мире было добыто 3,82 миллиарда тонн нефти, а оборот международной торговли ею составил 2,63 миллиарда, или 68,8% от общего объема. Газа же извлечено 2,98 триллиона кубометров, а экспортно-импортные потоки составили 876 миллиардов, или всего 29,3% (российская структура повторяет мировую — на экспорт в прошлом году пошло 183 миллиарда кубометров газа из добытых 527,5, или 34,7%). Это связано с тем, что газ имеет гораздо более узкую сферу применения, чем нефть, к тому же, как уже говорилось, развитые страны обеспечивают себя газом гораздо лучше, чем нефтью: так, США — крупнейший в мире потребитель энергоносителей — импортируют всего 11,2% используемого газа, а нефти 59,1%. Казалось бы, при такой структуре рынка (тем более учитывая, что вплоть до 2007–2008 годов средства в разработку новых газовых месторождений вкладывались не слишком активно и рынок газа сегодня выглядит довольно дефицитным) вероятность уж слишком значительного падения цены на данный энергоноситель мала. Это было бы так, если бы не явные признаки того, что в ближайшее время предложение на рынке может резко возрасти, а цены, соответственно, спикировать вниз. Собственно, на североамериканском рынке мы такое падение в последние два года и наблюдаем, и связано оно с ростом добычи так называемого сланцевого газа.

Это природный газ, накопленный в сланцах — плотных отложениях, залегающих на глубине в 2–4 раза большей, чем традиционные месторождения. Технология его добычи гораздо более сложная, поскольку обычное бурение не позволяет получить нормального дебита — газ слишком медленно просачивается сквозь плотную породу к устью скважины. Приходится бурить длинные горизонтальные скважины в самом пласте, закачивать в них жидкость, которая разрывает сланец и открывает путь газу. Себестоимость его, по нынешним оценкам, может достигать 230 долларов за тысячу кубометров, что сегодня соответствует границе коммерческой рентабельности. Однако это не мешает Соединенным Штатам, где правительство финансово поддерживает разработчиков новых месторождений, быстрыми темпами наращивать добычу сланцевого газа (пока США — единственная страна, которая добывает его в промышленных масштабах; в первом полугодии 2010 года его доля там достигла 11%). Именно за счет него они вышли на первое место в мире по производству природного газа (см. рисунок на стр. 124) и значительно снизили импорт этого сырья. Что касается себестоимости добычи, то она по мере совершенствования технологии будет падать, как показывает опыт, на 25–35% за первые 10 лет.

У сланцевого газа есть два неоспоримых преимущества. Во-первых, месторождения распределены по земному шару более-менее равномерно (см. карту на стр. 120), а это значит, что большинство стран получат к нему доступ. Более того, во многих случаях скважины можно будет бурить в непосредственной близости от потребителей, что значительно снизит расходы на транспортировку. Во-вторых, запасы сланцевого газа огромны. По предварительным оценкам, они — заметим, после менее чем 10 лет изыскательских работ — составляют около 300 триллионов кубометров и существенно превышают доказанные запасы традиционного газа (185,28 триллиона кубометров на конец 2009 года). Причем более 80% запасов приходятся на три наиболее емких (de facto и потенциально) газовых рынка: Соединенные Штаты, Китай и Канаду. По прогнозу экспертов из Массачусетского технологического института, к 2025 году США доведут (в значительной степени за счет сланцевого газа) добычу до 1,2 триллиона кубометров газа в год и обеспечат им до 40% своих энергетических потребностей (сейчас — 23%). Если учесть, какими темпами ведутся там разведка и бурение, этот прогноз отнюдь не кажется фантастическим: в 2009 году в США было пробурено более 6400 скважин, из которых уже начата добыча, а два месторождения — Barnett/Newark East в Техасе и Antrim в штате Мичиган — заняли соответственно 2-е и 13-е места в списке самых больших по дебиту газовых месторождений страны. Крупнейшие компании Америки только в 2008–2009 годах вложили в разработку новых месторождений и поглощение мелких конкурентов около 20,6 миллиарда долларов. Сланцевая лихорадка охватила и Европу, где лидерами по запасам пока считаются Польша и Восточная Германия. Разведку там ведут СonocoPhillips и ExxonMobil. В Китае разворачивают работы BP, RoyalDutchShell и PetroChina. В Бразилии с ее небольшими запасами нефти компания Petrobras надеется компенсировать этот недостаток за счет сланцевого газа. Иными словами, газовую индустрию ждет по меньшей мере двукратный прирост добычи в ближайшие 20 лет.

Для Европы это означает, что ее зависимость от трубопроводных поставок из России, которая проводит крайне негибкую ценовую политику и вечно конфликтует со странами-транзитерами, Украиной и Белоруссией, будет минимизирована.

Газ на ветер

Экспорт газа в 2009 году принес России, согласно данным Федеральной таможенной службы, 39,38 миллиарда долларов, или 13,05% общего объема экспортной выручки (те же цифры для нефти: 140,27 миллиарда долларов и 46,51%). При этом внутри страны мы используем газ крайне нерационально: в прошлом году Россия потребила 389 миллиардов кубометров газа — столько же, сколько Япония, Китай, Германия, Франция, Индия, Южная Корея и Тайвань, вместе взятые, хотя совокупный ВВП этих стран больше российского в 15 раз! Если бы средняя энергоэффективность нашей экономики была равна польской, то страна смогла бы экспортировать на 86% газа больше, чем сегодня.

Зияющие перспективы

Пока что наш «Газпром», одна из крупнейших в мире энергетических компаний, выглядит вполне сильным игроком. В 1990-е годы он избежал разделения и приватизации, а в 2000-е стараниями правительства стал монополистом на газовом рынке. Как результат, за последние 10 лет существенного прироста резервов в стране не наблюдалось, а добыча газа даже падала (ее рост в первые семь месяцев этого года позволил лишь вернуться к уровню 2007-го). При этом с 2002 по 2009 год средние издержки «Газпрома» на 1000 м3 добытого газа выросли почти в 6,5 (!) раза, а вложения в разведку и освоение новых месторождений упали и составляют менее 20% от общего объема инвестиций. Иными словами, отрасль практически не развивается, если не считать трубопроводного бизнеса, о котором ниже. Думается, правительство давно бы приняло меры, если бы не главный лоббист интересов компании — Владимир Путин. За 2006–2009 годы «Газпром» без конкурса получил лицензии на разработку 16 новых месторождений. Консорциум иностранных компаний фактически вынудили уступить «Газпрому» контрольный пакет проекта «Сахалин-1», а TNK-BP «добровольно» отказался от Ковыктинского месторождения. Но главным подарком «Газпрому» стал Закон об экспорте природного газа, сделавший компанию единственным поставщиком на внешний рынок. Ежегодные повышения цены на газ для отечественных потребителей также укрепляют ее позиции: в 2009 году поставки газа на внутренний рынок впервые сделались рентабельными, несмотря на продолжающийся рост себестоимости. Путин выступает активным лоббистом «Газпрома» и за границей: в прошлом году он поднимал вопросы, связанные с газом, на 85% своих встреч с зарубежными политиками. В результате компания за период с 2000 по 2008 год подорожала в 23 раза и на пике оценивалась рынком более чем в 300 миллиардов долларов (сейчас — чуть более 125 миллиардов). Однако сегодня ситуация изменилась настолько, что даже поддержка российских властей вряд ли обеспечит «Газпрому» безоблачное будущее.

С главными проблемами «Газпром» столкнется (и уже сталкивается) в Европе. В 2006-м его доля на огромном рынке Евросоюза (ЕС импортирует более половины потребляемого газа) составляла 23,3%, а по итогам прошлого — всего около 18%. Такое падение связано в основном с растущей конкуренцией со стороны производителей сжиженного газа и крайне негибкой ценовой политикой «Газпрома», из-за чего некоторым покупателям оказалось дешевле перейти на катарский сжиженный газ и выплатить «Газпрому» штраф или стоимость недобранного из трубы сырья.

При этом «Газпром» не только не намерен отказываться от ставки на газопроводы, но стремительно увеличивает инвестиции в развитие их сети. Три главных проекта — «Голубой поток» в Турцию, «Северный поток» по дну Балтийского моря в Германию и «Южный поток» в Италию и Австрию — обойдутся компании в 33–38 миллиардов долларов, что при плате за транзит в 10–12% от стоимости прокачиваемого газа окупится не раньше, чем через 12–16 лет. В случае же падения (весьма вероятного) спроса, вызванного, к примеру, разработкой запасов сланцевого газа в Польше и Германии или переориентацией Европы на сжиженный газ, об окупаемости вообще придется забыть. Но развивать инфраструктуру продаж сжиженного газа и закупать танкеры для его перевозки «Газпром» явно не собирается. Отчасти это объясняется тем, что компаниями, занятыми прокладкой газопроводов, владеют персоны, близкие к власти, да и очень непросто «втихую» приобрести за границей морское судно по цене, вдвое-втрое превышающей рыночную, — именно во столько раз дороже, чем, например, африканские или китайские, обходятся отечественные газопроводы. Говорить о провале отечественной «газовой стратегии» сегодня еще рано, но то, что времена, когда мы с полным правом называли себя энергетической сверхдержавой, прошли — очевидно. Еще 10–15 лет жизни в газовом тумане — и Россия, при всех ее колоссальных запасах, может оказаться вытесненной с мирового газового рынка. в 10–12% от стоимости прокачиваемого газа окупится не раньше, чем через 12–16 лет. В случае же падения (весьма вероятного) спроса, вызванного, к примеру, разработкой запасов сланцевого газа в Польше и Германии или переориентацией Европы на сжиженный газ, об окупаемости вообще придется забыть. Но развивать инфраструктуру продаж сжиженного газа и закупать танкеры для его перевозки «Газпром» явно не собирается. Отчасти это объясняется тем, что компаниями, занятыми прокладкой газопроводов, владеют персоны, близкие к власти, да и очень непросто «втихую» приобрести за границей морское судно по цене, вдвое-втрое превышающей рыночную, — именно во столько раз дороже, чем, например, африканские или китайские, обходятся отечественные газопроводы.

Говорить о провале отечественной «газовой стратегии» сегодня еще рано, но то, что времена, когда мы с полным правом называли себя энергетической сверхдержавой, прошли — очевидно. Еще 10–15 лет жизни в газовом тумане — и Россия, при всех ее колоссальных запасах, может оказаться вытесненной с мирового газового рынка.

Иллюстрации Лилии Чуриловой

Владислав Иноземцев