Гибель Гражданина

Глава 22

Ошеломленно уставясь на Мака, я услышал:

- Пожалуйста, бросьте пистолет на кровать, Эрик... Сегодня он вам уже не потребуется. Сара, сделайте милость, займитесь этим оружием.

Спрашивать, кто такая Сара, было излишне. Кодовое имя стоявшей рядом девицы, известной мне в качестве Мэри Фрэнсис. Я и думал, что за всей катавасией стоит очень разумный человек... но Мак, черт возьми!

Но, пожалуй, в чем-то я подсознательно сомневался, ибо неожиданность не вызвала оцепенения. Да и самого Мака следовало благодарить: когда-то он позаботился о моей подготовке весьма основательно. Не думаю, чтобы кого-либо из прошедших жестокую. Маком разработанную программу обучения можно было когда-либо захватить врасплох.

Я опомнился и взглянул на маленький револьвер с большой дыркой в дуле. Затем посмотрел на Мака и ухмыльнулся.

- Очень изысканно, сэр, - пробормотал я. - Но вы же не полагаете, будто вам вручили заряженный револьвер?

Это было автоматической реакцией. Я все еще не понимал, что происходит и куда клонится. Просто человек стоял напротив и целился в меня из револьвера. Если человек целится в тебя из револьвера, человек может убить, - а допускать, чтобы подобные люди невозбранно стояли поблизости, не годится. Конечно, этому самому человеку еще две секунды назад я верил безоговорочно; однако револьвер есть револьвер, угроза есть угроза, а меня учили сперва действовать и уже потом предаваться раздумьям. Обучение сработало.

Сработало настолько, что взгляд Мака на кратчайшее мгновение прыгнул к револьверу. Неверно в корне. Существует единственный ответ на гамбит пустого револьвера. Тот же, что и на комбинацию смотри-за-тобой-кто-то-возник. Вы немедленно спускаете курок. В итоге на полу может оказаться покойник, но, во всяком случае, покойником будете не вы.

Мак действительно давненько не участвовал в операциях собственной персоной и, похоже было, изрядно заржавел. Он глянул вниз. "Кольт-вудсмэн" оставался у меня в руке, и, разумеется, я мог выстрелить. Я не выстрелил по соображениям отнюдь не гуманным, но баллистическим. Пуля двадцать второго калибра маломощна и не сбивает противника с ног, а у Мака находился могучий револьвер, Мак мог исхитриться и уложить меня, даже получив пулю прямо в сердце. Я обезоружил его ударом ствола по кисти.

Мак ответил весьма проворно: ухватил мою руку в замок - не слишком надежный, но достаточно крепкий; девушка успела метнуться, сграбастать пистолет и вывернуть назад изо всех сил. Только благодаря еще не снятому предохранителю оружие не выстрелило. Я выпустил рукоять, иначе поломался бы зажатый скобой палец. Мак не был ни достаточно молод, ни достаточно силен, чтобы удержать меня таким неумелым захватом. Я вырвался, разумеется, ударил пятившуюся девушку, сбил с ног. Пистолет вылетел у нее из пальцев и ускользнул под кровать.

Дверь с грохотом распахнулась, однако первоочередное внимание причиталось Маку, находившемуся ближе и пытавшемуся что-то сказать. Не знаю, что - и понятия не имею, зачем в такую минуту расходовать дыхание из речи. Мак меня разочаровал. Он позабыл собственные предписания. Я сделал ложный замах, отбил неуклюжий блок и свалил Мака, словно добрый дровосек дерево. Девушка орала на меня. В жизни не встречал столь болтливого сборища диверсантов. Можно было подумать, у нас не рукопашная, а пресс-конференция для телевидения.

Мак лежал на полу, подставляя затылок. Даже не будучи в башмаках на тяжелой подошве - встарь мы их надевали при любой возможности, я мог бы отправить его на тот свет одним пинком. Но девушка продолжала орать - уже распоряжаясь! - в открытую дверь врывались люди; убивать не было времени.

Я повернулся, на мне повисли. Золингеновский нож извлечь уже не удалось. Чересчур много времени ушло на Мака: теперь я не мог драться по-настоящему. Их оказалось много, песенка была спета. Оставалось выбрать во всеобщей свалке одну-единственную глотку, вцепиться и повиснуть. Я воспользовался парнем, словно щитом, и выдавливал из него дыхание, пока другие колотили меня по голове и спине. Пускай не всем - всем невозможно, а этому одному не поздоровится. Куча мала шлепнулась на пол. Мои пальцы разжались. Парень ускользал, но не своим ходом: похоже, в нынешнее воскресенье в церковном хоре ему не петь. Кажется, мне тоже...

Когда я открыл глаза, я лежал на одной половине двуспальной кровати в собственном номере. На другой половине кто-то прилежно пытался продохнуть. Я не мог изобразить озабоченности данным фактом. Профессиональная гордость отчасти была спасена. Я свалял вопиющего дурака, оказался легковерным и сентиментальным, чередуя эти состояния, меня вздули и скрутили - но, выходит, не бесплатно. Мак стоял совсем рядом. Он не особенно пострадал. Ну и ладно. Я не питал к нему ненависти. Та же самая школа. Мак неустанно повторял, что ненависть к врагу - пустая трата сил и времени. Врага надлежало убивать.

- Бешеный психопат, - сказал он мягко, со странной начальственной ноткой в голосе. Слова прозвучали не без гордости - хотя с чего бы? - Я забыл, - пробормотал Мак. - Надо было помнить, что передо мной человек старой военной закалки, а не один из этих избалованных недотеп. Тебя не следовало брать на прицел. Как самочувствие?

Время для жалоб на здоровье было неподходящим.

- Проживу достаточно, - прошептал я. - Достаточно долго... или наоборот... как вам будет удобнее. Он улыбнулся.

- Ты размяк, Эрик. Следовало убить меня, когда свалил.

- Не успел. Он хихикнул.

- Ты чуть не свернул шею молодому Четмэну.

- Простите за небрежную работу, - выдавил я. - В следующий раз буду стараться.

- Полагалось бы рассердиться на тебя. Четыре года воевали вместе - и решить, будто я... - Он осекся. - Снимаю вопрос. Я сам ошибся: не надо было размахивать револьвером. В конце концов любого из вас обучали, как собак, хватать за глотку при первой угрозе.

- Сэр, о чем идет речь?

- Раскинь мозгами, Эрик. Лежишь в собственном номере, в одной из роскошнейших гостиниц Южного Техаса. Тут визжали, кричали, дрались. Где же гостиничный детектив? А полиция? - Я смотрел на Мака, не отвечая. - Если я работаю не на тех людей, неужели я заручился бы полным сотрудничеством персонала и полицейских? Все комнаты - справа, слева, сверху, снизу - пустуют, чтобы никого не убило шальной пулей. Вот почему на тебя вышли именно здесь, в безопасном закрытом помещении. На улице, при неуправляемой схватке, могли пострадать невинные. Сперва мы собирались подойти в отсутствие Тины и попросить о помощи, но сомневались в твоем дружелюбии, да и Тина почти постоянно была рядом. Тогда решили захватить обоих. Счастье, что все обошлось. Я знаю тебя и опасался, что придется убивать.

Я облизнул губы, упорно глядя на Мака.

- Простите за причиненное беспокойство, сэр. Он коротко улыбнулся и сказал:

- Честно признаться, ФБР отнюдь не в восторге от ваших действий, поэтому пришлось позаботиться и записать беседу на пленку... Да, в комнате микрофон. - Мак потряс головой, точно сам себя упрекал. - Нет, я не претендую на всеведение. Буду откровенен до конца: я тоже в тебе сомневался, пока не поговорили. Ведь она очень красива. Ради нее уже изменяли долгу.

- Тина? - прошептал я. Мак посмотрел сверху вниз.

- Эрик, только потому, что привлекательная женщина делает знак пятнадцатилетней давности и рассказывает правдоподобную историю... Тина ушла от нас через три недели после тебя! Ее уволили в Париже. С тех пор никаких связей между нами не существовало. Зато имеются убедительные данные, что у нее возникли другие связи... Если тебя снова попробуют вовлечь в преступные действия от моего имени, хотя бы спроси меня самого!

- Разумеется, - сухо ответил я. - Только дайте визитную карточку с адресом и номером телефона. Он вздохнул:

- Совершенно справедливая критика. Наступило короткое безмолвие. Мак спросил:

- Ты мне веришь?

- Да. Верю. Кажется.

Я устал и старался больше не размышлять. Сегодня о Тине уже не хотелось думать. Хватит времени и завтра.