Гильдия наемников. Курьер

6

Уже ближе к закату, к исходу первых суток моего путешествия, мы прибыли в Брест. Город небольшой, но с крепостью, возвышающейся над округой, и пограничным постом. Мы подъехали не к вокзалу, а к каким-то производственным помещениям. Первой в мое купе постучалась женщина, которая спросила нет ли у меня с собой несовершеннолетних? Нет, а зачем они мне? Потом вошло трое человек в синих мундирах, которые осмотрели мое купе. Спросили об оружии, на что я им честно ответил — оружия достаточно, если они хотят мне предложить еще, я, пожалуй, откажусь. Те сдержанно хихикнули, после чего поставили в паспорте выездную печать. Поезд, в котором проводили какие-то работы, я слышал звуки снизу, двинулся вперед. И в мое купе вошли люди в другой форме. И заговорили на каком-то языке, который я понимал с большим трудом. Судя по всему, это уже поляки, которые, как я чувствовал, испытывали ко мне далеко не дружеские чувства. Судя по тому, что я вычитал в прессе, вызвано это было тем, что они долго находились в подчиненном положении у России, представителем которой я в данном случае являлся. Так что говорить с ними на русском — дать им повод меня унизить. Ну поговорим с ними на франкском — судя по тому, что я читал их газеты, без затруднений, максимум, чем я удивлю их, это акцентом и анахронизмами. Увы, язык, который я учил в Корпусе не имел множества слов, обозначающих технические новинки. Или удивить их высоким хтоническим наречием? Хотя, судя по моей легенде лучше всего подойдет хохдойч. На нем я и спросил у этих господ, что им нужно, мой паспорт? Нет ответили мне господа, несколько неуверенно, мы осуществляем санитарный контроль, не больны ли вы заразными болезнями? Я вежливо отрицал это. А не везу ли я с собой животных, птиц или насекомых? Я подумал, рассказывать им о том, что на каждом человеке живут десятки насекомых-симбионтов, а то и паразитов, будет неумно, и тоже ответил отрицательно. А нет ли у пана при себе химического или биологического оружия? Нет, ответил я, только огнестрельное. При этом я постарался улыбнуться им максимально кровожадно и слегка даванул аурой ужаса — это даже не ментальная магия, так, простейший фокус. Господа резко засобирались и не прощаясь покинули мое купе.

Следом зашли двое, которые уже спокойно попросили мой паспорт, при чем на бритском. Как я и ожидал, общаться на нем я сними смогу спокойно, он практически не отличался от одного из распространенных в иных мирах группы языков. Вообще, меня мучает ощущение, что контакты даже вполне закрытых миров с Поливерсумом как-то да происходят. Слишком близкие наречия используются в разных мирах. Хотя, бывают и исключения, конгеритов я не понимал.

В общем, мне проштемпелевали мой паспорт и предупредили, что применение оружия за пределами этого вагона будет судится по местным законам. Конечно, учитывая мой дипломатический статус, для суда мене передадут Советской России (только тут говоривший со мной пожилой поляк слегка поморщился), но моя миссия на этом будет завершена, и меня внесут в число персон нон грата. Я заверил, что мое оружие — только средство самообороны, ни на кого нападать я не собираюсь. После этого старший внимательно посмотрел на своего напарника. Тот кивнул, вышел из купе и задвинул за собой дверь. Старший внимательно посмотрел на меня заговорщически мигнул мне и заговорил по-русски.

— Молодой человек, вы выглядите весьма уверенным в себе и подготовленным. То-то от вас так чесанули эти снобы из санитарного контроля. Вы знаете, что с тех пор, как бритты решили организовать тотализатор на дипкурьеров из Советской России, вы уже восьмой?

— Странно, мне говорили, что моя миссия — одиннадцатая попытка.

— В целом, да, по ставки стали принимать после третьей попытки. Дикая, конечно, история, но почему-то ставки на вас пошли вверх, после того как вы миновали Минск. Видимо там готовили что-то особенное, — ага, вот почему мне интуиция советовала не выходить на перрон там!

— Вы, молодой человек, вижу, намерены победить?

— Естественно. Иначе не брался бы за это дело. Я здесь не по приказу, не доброволец. Я просто очень хорошо подготовленный наемник, который делает свою работу за очень большие деньги.

— Вот как? Вот как… Даже не хочу интересоваться, где готовят таких наемников.

— Правильно. Я все равно ничего не сказал бы. Но, поверьте, русским пришлось выложить за меня солидную сумму.

— Знаете, я пожелаю вам удачи. И, пожалуй, поставлю на вас небольшую сумму. Хотя это и будет непатриотично — основной ваш противник именно моя страна.

— Я постараюсь оправдать ваши надежды. Даже не так, я их оправдаю.

— Могу я как-нибудь повысить ваши шансы на успех?

— Ну можете бросить вскользь, что вам показалось, что я был ранен. В меня стрелял снайпер, но увидеть то, что он промахнулся, не мог. А на публике я не появлялся с тех пор. Да и все, пожалуй. Другие ваши действия воспримут неверно.

— У меня с собой есть незарегистрированный пистолет. Я полагаю, что в России есть и те, кто играет против вас, если они знают, чем вы вооружены, дополнительный ствол может стать неплохим козырем.

— Те, кто отправляли меня не знают, чем я вооружен. Так что не стоит. Кроме того, я не намерен доводить ситуацию до критической, когда такая мелочь может повлиять на ситуацию. Спасибо. Можете ставить на меня. Как там кстати ставки вообще?

— Тридцать девять к одному против вас.

— Забавно. Знал бы, поставил на себя.

— Можете это сделать через меня, — он достал конверт из плотной серой бумаги, на котором был логотип Ladbrokes. Я подумал, что это будет довольно забавно и достал свой кейс с карманными деньгами. Отсчитал десять тысяч фунтов и положил в конверт. Поляк, лизнул клеющий слой и его запечатал.

— Да, вы верите в себя. Такая сумма! Напишите мне слово, которое не забудете — по этому кодовому слову сможете получить свой выигрыш. Если сможете!

— Смогу. Я написал на листке бумаги "Дан Ирмити" — так я решил назвать свою семью.

— Ну успехов.

— И вам, и вам.

После этого таможенник вышел. Почему я доверил ему эти деньги? Ну потому, что они для меня как-бы мало значили, я эти бумажки с собой не заберу — у нас они не ходят, и мир закрытый, неизвестно, смогу ли я их вообще кому-либо продать. Второе — я чувствовал, что этот человек честно отнесет их букмекеру и положит на мой счет. Так он застрахует, символически, свою собственную ставку. А поставит он все, что у него есть. И еще займет. Это было видно по нему, не нужно даже в голову лезть.

Первые два штампа в паспорте есть!

Так как местные газеты мне надоели — оказалось, что неинтересно читать новости мира, который я не знаю, и который скоро покину. Да и сами новости не из тех, что меня могли бы хоть как-то коснуться. Когда поезд разогнался до своей крейсерской скорости в 50 километров, может чуть больше, я постучался в купе Мартина и спросил у него по поводу книг.

Выяснилось, что сам он не читатель, но от других пассажиров у него осталось несколько книжек. Публика у него ездит богатая, книги, купленные в дорогу, просто оставляет в купе. За все богатство из полудюжины книжек на разных языках, он попросил с меня семьдесят фунтов. Которые я ему и отдал.

На русском была книга, сборник поэзии, пролистав ее я понял, что сборник читала явно девушка. Что забавно, интересные эксперименты в работе со словом, она оставляла без особого внимания, зато явно предпочитала сентиментальную поэзию. И она не оставила книгу в купе, потому что покупала ее в дорогу, просто забыла. Это чувствовалось, сборник был не из тех, которые издают "на одно прочтение". Кроме того, он был затерт, некоторые странички потрепаны, кое-где ногтем подчеркивались строки или отдельные слова. Наши вкусы с этой девушкой не слишком совпадали, но сошелся с ней, похоже, в оценке Есенина. Да и кое-что еще меня искренне заинтересовало. Нет, эту книжечку я возьму с собой. И почитаю в другой обстановке. Сейчас она совсем не располагала к поэзии. Только начинаешь проникаться, как по нервам проходит волна, а не слишком я увлекся?

И кстати, пора обновить сигналки. Что я и сделал. Ночь скоро, снова придется гасить свет. Прощай чтение.

Одна из книг была на иероглифическом языке, который мне казался смутно знакомым. Вот это похоже означает, "сборник"? Залез внутрь, там, часть издательских данных копировалась на бритском. Пригляделся внимательнее. Да это-же обакке! Просто иероглифы выполнены в причудливой манере. Прочитал наконец название сборника. Акутагава Реноске. Ворота Расемон. Решил посмотреть, о чем книга. Читать было тяжеловато, но увлекательно. В чаще найден труп мужчины, ведется следствие. Собираются показания. Первую часть я прочитал, понимания ситуации она не добавила, взгляд и нечто. Начал читать вторую, и тут у меня произошел врыв мозга. Та-же ситуация, описанная со слов другого свидетеля! Все происходит совершенно иначе. Так. Это, пожалуй, тоже сейчас читать не буду. Литература этого мира — какой-то ребус в ребусе. Они, не пишут развлекательного чтива, они создают нечто, способное вывести из равновесия самого бездушного и сухого человека! Может и в газетах тоже был второй смысл, глубина, которую я просто не смог разглядеть? Просто потому, что жил и воспитывался в культуре, которая проста и понятна, без игр во внутренний мир события и поиска мира в капле воды?

А может я просто законченный солдафон, из тех, что одевают сапоги утром на свежую голову? Блин, местная литература приведет меня в состояние ощущения полного собственного ничтожества. Придется все это забрать с собой и почитать в нормальной обстановке. И вообще, культура этого мира — загадка. А вроде. Люди так просты, простые и понятные эмоции. Ладно, пора гасить свет, не стоит привлекать к своему купе излишнее внимание.

Я выключил светильник и погрузился в себя, приводя свои чувства в порядок. Эта ночь не может пройти без покушения. Будем медитировать и ждать.

Около четырех утра поезд прибыл в столицу, в Варшаву. Я снова развлекался, рассматривая город через слегка сдвинутую штору. Пригороды были почти полностью темны, освещены некоторые улицы, изредка мелькает освещенное окно или подсвеченная вывеска. Центр города сверкал, можно было даже разглядеть гуляющих людей, проезжающие экипажи и автомобили. Вокзал, меня не впечатлил. Архитектура не слишком отличалась от строений, которые я видел ранее — видно было, что эта страна еще не слишком далеко ушла от своей бывшей метрополии. Интуиция молчала, поэтому я решил выйти, подышать воздухом. Правда, решил поддержать версию о ранении, поэтому передвигался осторожно, слегка кособочась — главное не переиграть. Обманул даже Мартина, он спросил, что со мной, я ответил шуткой — дрова вчера рубил, спину слегка потяну. Тот хмыкнул. Подойдя к открытому киоску, я впечатлился красочным альбомом с лучшими видами Польши. У меня приняли фунты, альбом стоил мне совсем не дорого — четырнадцать фунтов стерлинга. Посмотрю, если будет время. Ведь я такой любитель прекрасного! Особенно люблю хороший меч, правильно построенное подразделение и работу артиллерии по вражеским позициям.

Как не странно, в центре самого враждебного государства меня снова никто не спешил убить. Расстроившись, я зажимая под мышкой альбом и сжимая сумку с содовой водой вернулся в каюту. Рассматривать город в ночи более мне не захотелось, и я попросил Мартина снова приготовить мне чай. Пока ждал, листал альбом. Осмотрел Вавель — хорошо защищен, но мне не понравился, вот Мальборк — другое дело. Мошненский замок — просто красивая игрушка, аристократа. Чоха впечатлил, этакий часовой у ворот в страну. Огродзенец! Черт, можно влюбиться. В таких стенах спит история. Но пока беспробудным сном — если государство не выделит денег на восстановление, окрестные крестьяне растащат его на коровники. Или свинарники.

Ладно, досматривать альбом буду потом. Печенья от Мартина стало меня мало удовлетворять, я открыл рацион, приобретенный на Фрэгане. Достал белковую пластинку, могли просто написать — сушеное мясо со специями. Грыз ее, запивая чаем, и листая альбом. Подумал, что нужно и самому начать собирать всякие диковины, принесенные из разных миров, где я воевал. Это даже не традиция, это способ потом вспомнить былые деньки. А потомкам приятно и интересно. Хорошая мысль. С Ирма я прихватил кучу оружия, транспорт, и слитки платины с редкоземами. Которых там осталось еще много. Но я захватил немало на первое время, пока хватает. Моя наемническая деятельность пока ведет только к тратам. Так что эти деньги оказались весьма кстати.

Спустя три часа мы остановились в Лодзи. Где я почувствовал, тревогу. Вокруг меня начали сжиматься некие силы, которые хотят мне навредить. Навредить серьезно, вплоть до смерти. И с этим что-то нужно делать. Я даже подумал, может быть переместиться на крышу вагона, но потом успокоился. Всякое бывает, однако не настолько все плохо? Или настолько? Я поднялся и прошелся по купе. Хотя чего там, прошелся? Три шага в одну сторону — четыре в другую. После чего решил, не стоит дергаться, подождем. И стал ожидать действий своего противника лежа на кровати, то зажигая на ладони плазмоид, то гася его. Неприятно ждать. И догонять. Но ничего другого я не могу сделать. Могу лежать на кровати ожидая хода моего противника.

Вскоре он начал действовать, довольно банально. Сигналки мне показали, что по моему вагону идет двое бойцов. Наверное, в тех самых "каучуковых подошвах". Хотя их было прекрасно слышно. Они подошли к двери моего купе, и распределились, один должен ее открыть, второй — ворваться. Если бы я не ожидал их, это бы дало бы им дополнительные шансы. Ну что? Раз, два, три, отъезжает в сторону дверь и первый врывается в мое купе. И получает в шею, парализующую пулю. Падает на пол он уже спящим. Второй тоже слишком спешит, и тоже падает спящим на своего напарника. Обыск дает только две карточки на плотном картоне, на которых написано, что податели ее действуют на благо Республики Польской. За подписью главы Дефензивы. Второго отдела Генерального штаба Войска Польского. Даже патронов к оружию у них не было. В принципе, понятно — если они не выполнили свою задачу с тем, что есть в пистолете, то они проиграли. Хотя, стоило и прихватить, вдруг перестрелка? Придется реквизировать эти стволы в коллекцию. Как бы, трофей. Нужно было и первый тоже забрать — но как-то не сообразил.

В общем, связал их и оттащил в соседнее купе. Отдам полиции в другой стране — пусть у них будут хоть какие-то проблемы. Хотя, они проиграли — это и есть их проблемы.

Из своего купе боязливо выглянул Мартин. Спросил, как у меня дела. А что, он сам не видит? Я жив-здоров, оттащил своих врагов в другое купе. Все прекрасно! Жизнь — сладостный сон! Я в вас по уши влюблен!

Уйдя в свое купе, я снова прилег на кровать. Адреналин пока кипел в крови, на я стал его постепенно сжигать, упражняясь в магии. Берешь формулу, наполняешь ее энергией, а потом энергию просто сливаешь в пространство. После часа таких упражнений я достаточно успокоился и снова погрузился в полусон. Надеюсь, после этой попытки, они на время успокоятся. Кстати, я не заменил обойму в снотворном пистолете. Там осталось только пять зарядов. Но дергаться сейчас не буду. Нужно сбросить напряжение. Я снова любовался тем, как пространство переходит от ночной тьмы к дневному свету, но сегодня все было скучнее, небо затянуто тучами, и восходом солнца полюбоваться мне не удалось. Жаль. Зато "за бортом" стало ощутимо теплее, исчезли снежные сугробы. Большинство деревьев стояло облетевшими, а вот трава вполне себе зеленела. Конечно, не по-весеннему, однако всего лишь несколько поблекла.

Снова уйдя в себя, я продолжил свое путешествие в состоянии транса. Энергия практически не тратится, но тело готово к действиям. Мало того, если неожиданно меня сейчас оглушит, вырубит сознание, ментальным ударом, к примеру, тело начнет действовать на инстинктах и вбитых рефлексах.

Однако время шло и ничего не происходило. После полудня мы подъехали к границе между Польшей и Чехией.

Когда мы остановились на границе ко мне сначала заглянули поляки со своими глупыми вопросами и в своих странных смешных мундирах. Все-таки у них какое-то нездоровое стремление к украшательству. Обычный таможенник выглядит как генерал. Проштемпелевали мне паспорт и неискренне пожелали: Szczęśliwa podróż!

Самое интересное, никто не поинтересовался, куда подевались агенты дефензивы. Интересно, они решили, что я их съел? Или выкинул в окно трупы? А что, злобный — страшный дипкурьер, двух агентов просто съел, а то, что не понравилось — выкинул к окно.

После заглянули чехи. Старший посмотрел на меня водянистыми голубыми глазами, ему не было интересно, что я везу, хоть ядерный фугас (хотя этого у них пока не должно быть). Он знал, что досматривать мое купе права не имеет и совсем это не хотел. Зачем ему? Чем быстрее он обойдет всех в этом поезде — тем быстрее вернется на пост и сможет сдать смену. Быстро осмотрев мой паспорт, на автомате шлепнул печать, вписал дату и расписался, после чего козырнул и невнятно что-то пробурчал. Наверно, тоже счастливого пути, только если поляки вкладывали в свое пожелание некий негатив, то чех — полное безразличие. Плевать ему на счастье всех пассажиров в этом поезде и на их путь. В чем-то неплохая позиция.

И снова никто не задумался о судьбе агентов дефензивы, и даже не заглянул в соседнее купе, где уже скоро они должны проснуться. Забавно, я нелегально вывез двух человек из одной страны в другую! Просто потому, что всем на все плевать. Забавно. Но едем дальше. За окном темнеет, я лениво просматриваю детектив на бритском, в котором преступления раскрывают два человека, один, его называют "Стрелок", занимается собственно розыскной работай, бегает, разнюхивает, опрашивает свидетелей, а второй "Волк" сидит в своей квартире, принципиально не выходит из нее, щелкает загадки силой своего могучего интеллекта. Сам детектив меня не слишком интересен, но описание их взаимоотношений, мелочи, которые оживляют повествование весьма интересны. Хорошая книга, для заполнения лишнего времени.

За окном снова ночь, и не стоит привлекать лишнего внимания к своей персоне. Снова гашу свет, ложусь на кровать и ухожу "во внутреннее пространство". Лениво размышляю о том, что предпримут мои враги дальше. Ночь, самое время действовать. И, словно в ответ на мои размышления, по крыше вагона движется несколько человек. Вроде, трое. Нет, четверо. Последний движется в шумовой тени своих напарников. Самый серьезный противник, если не считать снайпера. Я аккуратно спускаюсь с кровати и иду к креслу. Интересно, что придумают эти. Ведь им как-то нужно проникнуть в мое купе. Двойные толстые рамы — серьезное препятствие, стекла в них укреплены и разбивая их они сильно нашумят. Как говорится, "проснется даже мертвый"!

Тут, я вижу, как на стекло один из моих врагов пытается укрепить нечто, сильно напоминающее заряд взрывчатки. То ли клей, который они используют не слишком хорош, то ли на стекле достаточно пыли, что заряд никак не хочет прилипать к стеклу. Наконец, бойцу, который свисает на страховке с крыши вагона, удается присобачить взрывчатку на стекло моего окна. После этого он зажигает спичку (!) — как она горит при таком ветре, и поджигает фитиль. Я, понимая, что дальнейшее развитие событий мне совсем не нравится, отжимаю защелку окна, и дергаю его верхний сегмент вниз (это что-то вроде форточки в этом вагоне). Окно открывается, и взрывчатка падает куда-то вниз. "Подрывник" удивленно провожает ее взглядом. Ну вот тебе снотворное, поспи! После чего я подхватываю его и втягиваю в купе, обрезав альпинистские шнуры, на которых он висел.

Вслед за телом "подрывника" в купе падает нечто напоминающее гранату, и с шипением начинает крутиться на полу, не взрываясь, одновременно распространяя запах скошенной травы. "Блин, я просто облегчил им работу, они хотели взорвать окно и бросить газовую гранату, а я им его просто открыл!"

Задержав дыхание, я выбрался из купе в коридор и вытащил своего пленника. В коридоре горел свет и мне пришлось уйти в сторону от входа в купе. Пленник был в противогазной маске, "извини, парень, мне это сейчас нужнее" — я стащил с него маску, одел на себя, а сумку с фильтром перекинул через плечо. Можно воевать, хотя боеприпасов маловато с собой, 24 в пистолете и 5 снотворных. А их там… трое. При чем один остался на крыше вагона.

Увидев, что в купе нет меня, противники поступили предсказуемо, бросили в коридор еще одну газовую гранату. Я на мгновение обернулся на спящего бойца, который поделился со мной средством защиты. Тот явно начал задыхаться. "Ну извини, парень, если смогу — постараюсь тебя спасти. А пока не до тебя!" Я ожидал их дальнейших действий. Они оказались предсказуемыми, они полезли из купе в коридор, благо дверной проем был широким, один выскочил лицом ко мне и получил парализующий заряд в грудь. Пока он падал, второй успел ко мне развернуться и почти успел прицелиться, но я из положения для стрельбы "с колена" начал падать вбок, и подстрелил второго "гуся". Так, но их было четверо! Последний… нет не в купе, ждет на крыше вагона. Умный, засранец. Но пока не спохватился, ждет в предвкушении победы своих бойцов. Это он зря.

Я вернулся в купе — там из окна свисали две "сбруи" на которых спускались эти гаврики. Перезарядив пистолет со снотворным новой обоймой, я сунул его в кобуру подмышкой. Ладно, он не ожидает, пока, что я к нему сейчас нагряну. Так что вперед! Схватив трос одной из сбруй повыше — пришлось встать ногами на столик и подбросил себя повыше толчком ног и рывком руками, что меня вынесло на крышу вагона. Мой противник не ожидал такого стремительного броска и не успел не то, что взять меня на мушку — вообще изготовиться к стрельбе. Опасаясь этого противника, я, лежа на крыше вагона произвел в него три выстрела, и минимум двумя попал. Он, стоя на колене, как недавно я в коридоре вагона, начал заваливаться набок. Тоже как я, только он уже спит. Вскочив на ноги, я рванул к нему, не хотелось, чтобы он свалился в таком состоянии с поезда на скорости в 40–50 километров в час. У меня возник какой-то спортивный интерес, захотелось закончить эту партию с "сухим" счетом, в прямом смысле — не "замочив" ни одного из своих противников.

Подхватив его за шкирку, я буквально закинул его в свое купе, после чего спустился туда сам. После чего схватил свою укладку, там нашел шприц-тюбик с антидотом широкого профиля, и заодно с атропином — помнится мне, что запах скошенной травы дает какая-то фосфоорганика нервнопаралитического действия. Задумавшись на секунду, плюнул на стоимость и захватил с собой третий шприц, с эльфийской смесью. "Голубой цветок" — не самая серьезная вещь при лечении отравлений, но стоит пятьдесят золотых на Фрэгане! Ладно, раз уж решил спасать всех — будем спасать всех. Дойдя до отравившегося по моей вине паренька, я примостился рядом с ним, оттянул его веко — точно, нервнопаралитическая отрава — зрачок, как острие булавки. Ввел сначала атропин, потом — общий антидот, затем эльфийский цветок. Парень задышал сразу более спокойно. "Ну вот и хорошо, вот и ладушки"! Я поднял его и отнес в купе, где уже лежало двое покушавшихся. Те уже проснулись, и я решив не мелочиться, в каждого всадил еще по одному заряду со снотворным из пистолета. Пусть спят себе спокойно, пока не сдам их. А сдам я их товарищам из Баварской республики, если довезу. Красные немцы должны сильно не любить таких людей.

После этого я перетащил оставшуюся троицу в купе, разложил их в купе и избавил от лишних предметов — оружия, боеприпасов, всяких мелочей, противогазов, аптечек с антидотом — эти тоже использовали атропин, документов, у каждого было по три комплекта, чешские, австрийские и немецкие, денег. Последних было немного, тоже британские фунты, на четверых всего полторы тысячи. Им они уже без надобности, а я придумал им применение, накуплю всяких диковин. Если время найду.

Их барахло меня удивило. В аптечках, кроме антидота были флаконы с амфетамином, мощное обезболивающее, противошоковое, и некое средство номер 17. Что это я даже и представить не могу. Вспомнилось средство, которое я применил на Ирме, обрывая жизнь смертельно раненного солдата из своей группы. Скверное воспоминание. В угол его, под пыльный ковер.

Оружие тоже интересное. Два пистолета под бритский патрон.357Mag. Один револьвер под тот-же калибр, другой совместим с моим оружием. Кроме того, все были вооружены ножами-кинжалами, не слишком большой длинны, но из хорошей стали и универсальными. Пригодится. Ладно, хватит рассматривать трофеи. Я закрыл дверь купе, где законсервировано было уже шесть рыбок. Если считать с первым — было бы семь, а если взяли и снайпера — восемь. Хороший результат!

К границе Чехии и Баварской республики мы снова подъезжали под утро, что очень удобно для пассажиров. Мне все равно, но, если бы я ехал в обычном режиме, мне просыпаться ночью и общаться с пограничниками совсем не понравилось бы. Снова двое чехов, мне даже показалось, слегка сонные, спокойно проштемпелевали мой паспорт и пожелали спокойного пути. У меня уже шесть агентов в соседнем купе — а никого оно даже не интересует. Я мог бы заполнить весь вагон наркотиками или нелегалами — и никто даже не дернулся бы. Странные у них порядки Жаренный петух не клевал? Но ведь клюнет когда-нибудь.

Между двумя таможенными постами поезд держали довольно долго. Я почитывал детектив, и отвлекался на окружающий пейзаж. Даже слишком часто отвлекался — какое-то беспокойство царило в душе. Я даже почистил свой пистолет со снотворными пулями (шприцами, какие на фиг пули?) и снарядил его новой обоймой. Смешно, сверхсложная операция, а я еще не выстрелил не разу из обычного оружия. Даже не знаю, как буду об этом безобразии рассказывать своему начальству в Гильдии. Еще порежут награду!

Наконец поезд двинулся дальше, и я увидел капитальные сооружения на границе Красной Баварии с Чехией. Это было нечто! Оборонительные сооружения возвышались метров на сорок вверх! Пулеметные доты, колпаки с противотанковыми орудиями, с более мощными орудиями, с морскими калибрами! И вокруг амбразуры для стрелкового оружия. Здесь без особой магии или ядерного оружия не пройти. А ведь там, в глубине еще и гаубицы стоят. А то и установки реактивного залпового огня. Если они здесь есть уже. Мощно они подготовились к возможной, агрессии. Если такое по всех им границе — это самая мощная линия обороны, которая когда-либо существовала в мире. Поправка — в мирах. Может быть.

Поезд втянулся за оборонительную линию и ко мне пришли таможенники Баварской республики. Они были одеты в одинаковые гимнастерки, только у одного она была серого цвета, а у второго — выцветшего зеленого. Второй оказался старшим. Представившись мне по-русски, Матвеичем, он попросил мой паспорт, поставить штемпель. После я его попросил не уходить.

— Э… Матвеич, непривычно обращаться так, по-простому, без звания. У меня есть подарок для Баварской социалистической республики. — Матвеич, поерзав, уселся как бы более основательно и спросил, — А извините, Теодорих Михелевич, какой такой подарок?

— В соседнем купе лежит двое агентов Дефензивы, которые атаковали меня еще в Польше. И четверо неизвестных, которые пытались убить в Чехии. Подарок?

— Пожалуй, да. Но мне нужно начальника вызвать. Олле! — далее на смеси немецкого с рязанским и матерным, он отправил напарника за начальником. Начальник пришел быстро, узнав, что я им привез, как-то немного подобрел — сначала это был сухой и недоверчивый эсбэшник.

Сходил, посмотрел на мой улов. Вернувшись, попросил показать, что я изъял у них.

— Это, очень интересный улов, товарищ дипкурьер. Только объясните, почему вы решили их доставить сюда, а не просто убить?

— Мне показалось, камрад, что просто убить — это слишком просто. Конечно, это обычные боевики и не знают много — но и их информация может вам пригодится.

— Это хорошо, очень хорошо, что вы об этом думаете. Вы коммунист? — неожиданно спросил он меня, буквально пронзая внимательными глазами мою тушку.

— Нет, камрад, сочувствующий.

— Можете нам передать, то, что вы… получили с этих врагов.

— Если вы не против, я бы оставил себе только один пистолет и боеприпасы к нему. Вдруг пригодиться.

— Еще одна просьба, она может показаться вам странной. При них должны были быть деньги. Мы можем просить вас их отдать нам? Объяснюсь, это нам нужно для анализа финансирования этих групп. Они не только ваши враги, но и враги Баварии. Если желаете, мы можем вам заменить их на сумму, аналогичную, но в других банкнотах.

— Нет, камрад, легко пришло — легко ушло. Пусть останутся у вас.

— И, камрад, все-таки подумайте о вступлении в партию. Судя по вашему имени, вы немец. Карл Маркс, когда писал свои гениальные работы полагал, что именно немецкий дух поднимется до высот, которые позволят ему достичь высот коммунистического видения процессов в обществе. Вам стоит над этим серьезно подумать. Нам, немцам, придется пронести знамя коммунизма по всей Европе, по всему миру, и рано или поздно, озарить им Советскую Россию. Которая погрязла в меньшевистских и эсеровских заблуждениях. Мы, высшая нация, должны донести до наших братьев на Востоке истинный факел свободы. Если они окажутся достойными его. И понимаете, если вам, передовому слою общества, не удастся донести это рабочим, крестьянам и интеллигенции, наше пришествие может оказаться болезненным. Крайне болезненным, не побоюсь этого слова — кровавым. Как говорится, древа свободы должно регулярно окропляться кровью героев. Добавлю от себя — и врагов. Недочеловеков. Органически не способных принять свет коммунизма. Ведь вы понимаете, кто не с нами — тот против нас. А кто против нас — того уничтожают. Это диалектический материализм, истинная природа движущих сил цивилизации.

После этого разговора мы с ним попрощались. Как-то его видение исторического процесса мне не понравилось. На мой взгляд, такие камрады… пусть они варятся в своей Баварии. Да и Баварию, говоря откровенно, жаль. Но это уже не мое дело.

После того как меня избавили от лишнего багажа, в виде людей, которые пытались меня убить, я стукнулся в купе Марина. Тот довольно долго возился, но в конце концов открыл мне дверь. Я снова попросил его чай с печеньем, а то как-то подустал сегодня. Скрывая свое удивление под маской деловитости, тот пообещал мне быстро все приготовить.

Вернувшись к себе, я попивал чаек, с печеньем и белковыми пластинками. Жрать хотелось страшно, видимо я все-таки траванулся ОВ, который применили мои враги, и организм требовал энергии для возмещения потерь. И материала, для восстановления поврежденных тканей.

Так я и сидел у окна, глядя на проплывающие мимо строения сто, а то и двухсотлетней давности. Ближе к вечеру мы въехали в Мюнхен, столицу Баварской республики. Он тоже был защищен очень серьезными укреплениями. Не знаю, сколько они потратили на это, но очень, очень много ресурсов. Они явно не хотят атаковать (пока), но построили идеальную защиту, для этого уровня вооружений. Камрад, который меня вербовал на границе, явно ошибался, думая о том, что будет делать Республика дальше. Скорее всего, обороняться.

В Мюнхене я тоже решил не показываться из вагона. Затянутый красными полотнищами вокзал вызывал иррациональное чувство страха. Да, я тоже боюсь. И боюсь вот таких странных мест. Нет, на самом деле, эти полотна красной ткани с не должны вызывать таких чувств. Но мне они не нравятся. Особенно белый круг, в котором скрещены молот и серп. Не понимаю почему, но он вызывает у меня… ужас. Да, простите меня, именно ужас. Не понимаю, почему. Особенно мне не нравилось это в ранней темноте осеннего вечера, подсвеченное прожекторами. Может из детства что-то? Сидит в подсознании, а сейчас выползло. Да и камрад этот, мне не понравился. Фанатик.

Но если абстрагироваться от красных драпировок, Мюнхен приглянулся мне больше других городов, которые я видел здесь. Некоторые строения так и дышали древностью. Может это и не десятки тысяч лет, что можно увидеть в некоторых дистриктах, но и это на общем фоне впечатляло. И еще, центр города был застроен удивительно гармонично. Только был суров и мрачноват. Это впечатление даже не от красных флагов и драпировок — просто архитектура такая. Не аскетичная, но суровая. Вызывает ощущение, что строили люди всегда готовые к смерти и войне. Хотя я не большой знаток архитектуры, скорее фортификации. Но и с этой стороны, город производил ощущение, что для перехода от мирной жизни к обороне ему нужно несколько минут. Полчаса от силы.

Выехав за пределы предместий, когда смотреть за окном стало не на что, я снова взял книгу. Теперь это был роман франкского автора, о мальчике, который был украден в младенчестве и попал в руки вивисекторов, которые превратили его в циркового уродца. Где он и выступал. Тяжелое описание трагедии, ужаса и невозможности ребенку ничего изменить. Ненавижу такие книги! Меня они всегда побуждают к действию, "бросай читать, иди, спаси и защити"! А как спасать и защищать, если это просто вымысел, герой романа? Рефлексы и инстинкты требуют одного, а разум говорит, успокойся, это не на самом деле. И особенно тяжело читать талантливые произведения, а это был очень талантливый романист. Талант создает своим текстом настолько реалистичные построения в сознании, что рефлексы просто протестуют против простого чтения! Нет, такие романы писались явно не для меня. Не могу я читать их, и именно потому, что они написаны крайне хорошо. Да что я, написаны талантом. Такое вот противоречие.

Я откинул книгу на столик, вскочил с кровати и начал расхаживать по своему купе, стараясь успокоиться. Хотел спокойно почитать, а вон оно как получилось! Все-таки, литература здесь — очень интересный феномен. Ладно, пора гасить свет. Приблизительно через три-четыре часа очередная граница, с Австрией. Ага, конечно. Меня подвело ощущение, что все должно быть разумно и рационально. Сначала ко мне зашли баварские товарищи, попрощались со мной и поставили печать в мой паспорт. Потом, вместо австрийцев, зашли немцы, сообщив, что я покидаю территорию Рейха. И тоже поставили печать в паспорт. И только спустя час, который мы простояли на разделительной полосе, нас наконец запустили в Австрию. На горизонте уже появилось Солнце и начало свое утреннее представление. Вот странно, я довольно уже много времени провел на планетах, но никогда не находил времени полюбоваться восходом. Ну, не будем о грустном, пройдет пара дней и жизнь снова закрутится так, что думать о красотах природы забудешь. А кстати о природе, деревья зеленые, никакого снега, и небо фарфорово-голубое. Извините за такой эпитет, но такого оттенка небо я видел только дома на сервизе посуды на множество персон, многие предметы которого были разбиты за прошедшие столетия. Одна из чашек — мной, но удачно разбита, ее восстановили, стала как новая. В общем, небо — яркое и глубокое. Такое не везде увидишь.

Австриец, не говоря лишнего, взял мой паспорт и поставил печать. А ведь, мне осталось только две, выездная и въездная в Италию. Я практически у финиша, тем более что ехать мне по этой Австрии всего час-два. И это значит, что нужно собраться — если меня не грохнули до сих пор, будут делать все, чтобы сделать это на последнем участке дороги.

Поезд рванул от границы, правда регулярно останавливаясь, Мартин, который принес мне очередной чайник пояснил, дорога недавно построена, однопутная, приходится пропускать встречные поезда. Ну и черт с ней. Однопутная — так однопутная.

Я грызя свои белковые концентраты совсем не ожидал, что следующая партия убийц пожалует ко мне среди дня. Я даже не стал обновлять сигналку, просто услышал, что двое человек идут к моему купе. Я даже чуть не дернулся открыть им дверь, но я все-таки контролировал окружающее и почувствовал агрессию, исходящую от этих людей. И рефлекторно упал на пол, прикрываясь кроватью, в которой был ящик для вещей. Эти, а кстати, их двое, не стали рваться ко мне в купе. Они просто стали расстреливать его из пистолет-пулеметов. Расстреляв одну обойму, они вставили в свое оружие другую и продолжили свою забаву. Если первые обоймы стены купе хоть как-то держали, то сейчас пули прошивали их насквозь. Скорострельность у этого оружия бешенная, вторые обоймы они опустошили менее чем за минуту, вставили еще по одной, и снова продолжили. Зазвенев, рассыпалось стекло в купе и стало задувать из окна. На этом они не остановились, снова поменяли обоймы и продолжили стрелять. Меня спасало то, что под кроватью находилось отделение для вещей, сделанное из плотной фанеры, и его пока не пробивали пули моих врагов. Тут почему-то включилась трансляция радио или внутри поездной трансляции:

Если весело живется делай так!

Если весело живется делай так!

Мы друг другу улыбнёмся,

Если весело живётся,

Делай так!

Вот прекрасная перспектива, сдохнуть под детскую песенку! Я взял с собой дозвуковые патроны, если их, стандартные, не всегда пробивают обшивку купе, наедятся на то, что мои ее пробьют, бессмысленно. Нужно думать о магии. Стихии мне не помогут. Я не вижу их, не знаю куда бить. Можно огнем, маленькими шариками плазмы, но это даже хуже, чем стрелять из автомата по стенам, как делают эти… придурки. Только обойм у них много, а сил у меня совсем не много. Так, нужно их сбить с толка, проще всего — ослепить. Я потянулся к их разуму, нашел, не смотря на адское стрекотание их машинок, связи мозга с глазами, нервы, которые передают сигналы от глаз к мозгу и "пережал" их. Они просто на время перестали работать.

— Джули, я ни хрена не вижу, что это? — крикнул один из автоматчиков.

— Заткнись, Метци, стреляй, этот дьявол искушает нас! Святой отец сказал, что он имеет много способностей сбить с толку честных христиан!

Они продолжили огонь, но теперь стреляли больше прямо перед собой, не стараясь накрыть все купе. Уже хорошо. Эти придурки поменяли в своих пистолет-пулемётах обойм по пять, когда у них кончились патроны?

Я поднялся с пола, и кинул в сторону, сбитую со стола и безнадежно испорченную книгу. Выстрелов не раздалось. Кончились патроны, голубчики, теперь вас дьявол вас просто усыпит.

С трудом отворив разбитую в щепу дверь, я спросил Джули.

— Ну как, интересно бороться с дьяволом?

— Изыди, ты не смо…

Тут я всадил ему в шею выстрел из снотворного пистолета. Спи, Джули.

— А ты Метци, что думаешь о дьяволах и вашей дурной попытке убить дьявола из автомата? И даже патроны не освещены жрецами. Вообще дурость!

— Я, дьявол, все равно не подчинюсь тебе!

— Интересно, почему?

— Если есть ты — есть и Бог, есть царствие небесное! Значит подчиняться тебе нет смысла.

— А ты прав. Вот странно, тобой командует глупый фанатик, а ты просто ему подчиняешься. Подумай об этом. И подумай, к чему ваш святой отец вдруг послал вас с пистолет-пулеметами против дьявола? Это будут интересные размышления. Так что, я оставлю тебя в живых, что бы ты подумал об этом. Как и твоего друга. Хоть он и более туп.

После этой речи я отправил в сон и второго автоматчика.

После чего, отправился к Мартину с жалобой на дебилов, которые разнесли мое купе. Нужно переселиться в другое. С чем он согласился. И согласился прекратить трансляцию детских песенок. А то они совсем не к месту.

Купе мое выглядело ужасно, все в пулевых отверстиях, расщепленных вставках дерева, пробитых трубах. Мартину пришлось перекрыть воду. Так что об умывании и приеме душа придется забыть. Хотя я и так душевой не пользовался — не хватало столкнуться с врагами голым и в мыльной пене.

Австрийский пограничник заглянул ко мне, когда я рассматривал свой баул с необходимыми вещами. В него попало несколько пуль. Минус два магазина к пистолетам, один со снотворными зарядами — уже частично расстрелянный и магазин к пистолет-пулемету. Плюс, не пострадала аптечка и оружие. Кто знает, вдруг еще пригодится!

— Вижу, вам пришлось повоевать, — сказал австриец кивнув в сторону разгромленного купе.

— Пришлось.

— Рад, что все обошлось. Мой кузен мне посоветовал поставить на вас у букмекеров. Кстати, просил передать, что вашу ставку он сделал.

— Вот как? Я, скажу прямо, в нем и не сомневался, он вызывает доверие, но не ожидал увидеть родственника того поляка здесь, на границе с Италией.

— Он не поляк, немец, как и я. Просто служил в Австрийской Польше, там и остался после Большой войны. А я — в Австрии. Все просто.

— Я рад, что пока не обманываю ваших ожиданий.

— Держитесь в том-же ключе. У вас теперь самое серьезное испытание. Кажется, что Италия уже конец пути, но это не так. Вам нужно вручить пакет представителю итальянского МИД-а. До этого — вы законная мишень. Главное не расслабляться на финишной прямой.

— И не думал об этом! Мне моя жизнь дорога. Мой путь закончиться только когда я вернусь домой.

— Гут! Зер гут! Очень правильный подход. Всего доброго!

— И вам!

Спустя полчаса я пообщался с итальянским пограничником, который хмуро косился на оружие, разложенное на столе. Ему не нравилось это, не нравился я и не нравился весь окружающий мир. Похоже, он был не здоров — ничем иным его бледный вид объяснить не мог. Хотя, поначалу, напрягся. В принципе, могли ведь нанять и пограничника для моего убийства, как я полагаю, правила этой игры не запрещают такого трюка. Но в чувствах итальянца не было и следа агрессии. Просто недовольство всем на свете. Не более того.

И вот к вечеру четвертого дня я на финишной прямой. В Италии, в моем паспорте все необходимые печати, осталось последнее — прибыть в Рим и передать свой пакет уполномоченному представителю МИД-а. Что произойдет не ранее завтрашнего утра. Хотя нет, скорее позже. До Вероны больше четырех часов, то есть я прибуду туда уже вечером, в темноте. Около пяти до следующей остановки — Флоренции, кстати, буклет железнодорожной компании рекомендовал остановиться там, написано, что восхитительный город. Но увы, не в этот раз. И восемь часов до Рима. Нет, все-таки утром, до которого нужно дожить.

Поезд весело гремел по дорогам Италии, "за бортом" была летняя растительность, только поля были убраны. Из российской зимы в итальянское лето. Все-таки, планеты меня до сих пор удивляют. Дистрикты в этом отношении гораздо логичнее, одна и та-же погода во всем. А в некоторых погоду просто программируют. Что очень удобно.

Единственное, что меня радует — моя одежда вполне подходит для итальянской погоды. Не нужно думать о том, что одевать сейчас. Поразмышляв об особенностях погоды я достал очередную книгу. Роман, изданный во Франции, о проблемах человека, который живет в Родезии, и являясь потомком смешения рас, не свой и для белых и для черных. Естественно, он стал революционером, примкнул к боевикам, почему-то Индийского национального конгресса, устраивал теракты и благополучно был убит. Хотя его брат, который родился гораздо более черным, пошел в армию Родезии, достиг немалых чинов, командовал белыми подчиненными, размышлял над гробом младшего братишки, типа "чего тебе не хватало, мог бы пойти куда угодно, да, нам полукровкам сложно пробиваться, но зато мы сильнее и черных и белых". В аннотации было особо отмечено, что роман запрещен в Британии.

Дочитав это довольно простое повествование, я выключил свет. Как-то моим врагам стоит поспешить. Я с каждой минутой приближаюсь к Риму. Тут в дверь купе постучался Мартин.

— Чайку не хочешь? — спросил он активно мигая мне. Вот как! Меня решили достать через проводника!

— Знаешь, чаю не хочется, а вот если ты принесешь мне сельтерской, и порошок от головной боли, был бы очень благодарен!

Мартин показал мне большой палец — видимо, я правильно его понял. Вскоре мне он принес открытую бутылку воды и пантомимой показал, что пить ее не стоит. На подносе лежал пакетик с порошком. Показав на него пальцем, Мартин схватил себя за горло и закатил глаза. Понятно, в минералке просто яд, а порошок совсем уж отрава.

Ладно, если Мартин подает мне сигналы невербально — то мое купе слушают. Не будем расстраивать наших врагов, они так стараются меня угробить. Я раскрыл конверт с порошком, высыпал его в стакан, после чего залил туда воду. После чего вылил эту смесь под кресло. Буду ждать новое нападение.

Разогнав свои чувства до предела услышал, как в тамбуре некто спросил у Мартина, как я выпил порошок, тот ответил, что сам не видел этого. Третий голос сказал, что вроде выпил, так что через пару минут можно идти, добивать. Первый голос спросил, а нельзя дождаться, когда он коньки отбросит, а уже потом идти, проверять? Второй ответил, что нельзя, нужно чтобы все выглядело как "естественная смерть" от пули — иначе бриты не поймут. Их люди в этой игре должны быть нейтральны. Иначе многие серьезные люди потеряют деньги. При чем разговоры между собой голоса вели по-русски. Видимо, противники Советской России из числа эмигрантов. Ладно, будет им сюрприз.

Спустя пять минут "голоса" пошли разбираться со мной. Я хотел было картинно прилечь на кровать, спрятав пистолет со снотворными зарядами за полой пиджака, но подумал, что так окажусь под прицелом своих врагов. И даже моя реакция не помешает им нажать на курок. Чего совсем не хотелось. Я приоткрыл дверь в санитарный отсек, а сам накинул скрыт и встал с другой стороны дверного проема. Когда они вошли в купе, повернувшись ко мне спинами и взяв под прицел туалет, я двумя выстрелами отправил их в сон.

Снова обыскал и забрал у них бумажники, документы, оружие и боеприпасы. После чего, припахав Мартина отнес тела в соседнее купе. Пусть поспят.

— Что, эти тоже живы? — спросил меня проводник.

— Конечно. Как-то не люблю оставлять за собой трупы. Я профессионал, вдруг завтра меня наймет противоположная сторона.

Мартин впал в шок.

— Так ты не из красных, они просто наняли тебя?

— Именно так, мой друг. Я наемник. У меня нет предпочтений в этих разборках. Хотя пока красные мне нравятся больше.

— И где готовят таких наемников?

— Извини, приятель, это закрытая информация. Те, кому нужно, это знают. Тебе, на самом деле, знать это не нужно, да и опасно.

Мартин сначала набычился, потом, поняв мои слова, расслабился и спросил меня, не хочу ли я чаю, без опасных для жизни добавок. Я отказался, сказав, что пока не слишком хочу пить. На самом деле, я перестраховывался — он меня, конечно, предупредил, но после этого пить я буду только то, что сам купил. Психология. Ничего не могу с собой поделать. Вроде все обошлось, и этот человек мне помог, но пить мне хочется только то, что я сам купил и в чем уверен на 99 %. По крайней мере пока. Не всякая отрава меня возьмет, но как-то мне не хочется это проверять.

Когда Мартин ушел, я достал бутылку воды из своих запасов и выдул ее. Снова психология — пить нельзя, потому как вода отравлена, но от этого пить хочется стократ больше. После этого я погасил свет в своем купе — пусть все думают, что я сплю. И, кстати, мне сейчас захотелось реально уснуть. Устал я от этого задания. Но эту ночь вполне смогу пережить на ногах.

Закрыв дверь купе, я сначала немного понаблюдал за пролетающим мимо пейзажем. Которого видно не было — ночь, понимаете-ли. После чего лег на свою койку и снова впал в транс. Ночь длинная, что мне еще могут устроить? Больше всего мне не нравился такой вариант. Поезд тормозят где-нибудь, и пулеметами проходятся по всему вагону. Я, конечно, могу поставить щит, но для пулемета (а особенно нескольких, это только вопрос времени, когда они его изгрызут. Даже появилась мысль, вылезти наружу и залечь на крыше вагона. Некоторое время я лениво размышлял над этим. Стоит или нет. Все-таки пулеметами по вагону — это чересчур. С другой стороны…

И тут я почувствовал, что где-то недалеко твориться магия. И магия определенного толка, магия призыва. Кто-то призывает сюда нечто из иных пластов бытия. Не из другого мира, а именно с изнанки, как мне кажется. Не такого "картонного" демона, которыми являемся мы, хаоситы, а самого настоящего. Всамделишного, если хотите. И мне вдруг остро стало не хватать своего меча. Чертова конспирация! Я достал из баула сбрую для обойм к пистолетам, свой запасной пистолет-пулемет. Снова чертовы дозвуковые патроны! Хрен знает, смогу ли я пробить шкуру демона ими? А придется. Хотя есть еще трансформа, но ее я оставлю на самый последний случай. Не хочется, чтобы местные увидели схватку двух демонов. Да и тесно мне здесь будет. Нужно с ней разобраться, как только появится возможность. Мой обезьян силен, быстр, но слишком громоздкий.

И так, первым будет автомат. Его можно держать одной рукой, второй меняя обоймы. Их пришлось засовывать под ремни разгрузки. Я вышел из купе, почти дошел до тамбура, когда его дверь взорвалась щепками дерева и брызгами металла. Прекрасно, этот демон тоже слишком велик для коридора, не сможет особо маневрировать, что мне немного поможет. Направив свой пистолет-пулемет в центр морды твари я открыл огонь. Проблема этого оружия, слишком большая скорострельность играла на меня, мне нужно продавить его защиту, поэтому, я стрелял на износ ствола. Взглянув на демона магическим зрением, я увидел точку, прямо в середине груди, где сходились линии его защиты, и перенес огонь туда. Магазины я менял как заведенный, благо плотность огня не позволяла ему приблизится ко мне и не позволяла ему творить заклинания. Хотя, демон из младших, вряд ли он способен атаковать магией — будь со мной меч, я бы располосовал его за минуты. Но защита его начала продавливаться, закончив магазины к автомату я бросил его под ноги и начал орудовать двумя пистолетами, держа максимальный темп стрельбы. Демону мой огонь уже доставлял большие неприятности, я продавил его защиту и пули впивались в его тело. Он регенерировал, как… Демон. Все эти твари славятся таким умением, но их возможности не беспредельны. Разрядив последнюю обойму в уже полудохлого демона, я рубанул его по ногам воздушными лезвиями, первый удар не принес успеха, тогда я просто неструктурированным огнем — самый быстрый каст для меня, снова ударил его в центр груди. От заклинания, он даже задымился, снова ударил лезвиями по ногам, и он упал на пол коридора уже обрубком. После чего я сделал два шага впереди начал огненными стрелами прожигать его грудину. Казалось, что я занимался этим минут пять — фигня, просто в таких ситуациях время течет совсем иначе. В общем, в итоге, я просто выжег в его груди дыру размером с мою голову. И это все. Только вот, голову я заберу с собой.

Я отрубил ему голову воздушным лезвием. Без защиты оно справилось с плотью демона на раз. Я справился. Я вообще молодец. Монстр.

Услышав, что все стихло, из своего бронированного купе появился Мартин. Увидев тварь, что лежит передо мной, он уселся на задницу прямо перед поверженным демоном, побледнел и спросил:

— Тео, друг, скажи — это то самое, что я вижу перед собой?

— Да Мартин. Это — то. Ты видишь демона, которого вызвали из Преисподней мои враги, чтобы меня остановить. Именно это ты видишь перед собой. Раньше не доводилось сталкиваться?

— Господь не дал!

— Ладно, я совсем выдохся. Нужно отдохнуть. В общем так, эта баранья голова — моя, хочу презентовать ее первосвященнику, вашему Папе. Остальное оставь себе, можешь бизнес открыть. Здесь много осталось. Когти там. Ливер. Прочее.

Мартин быстро упаковал мне голову демона в толстую крафтовую бумагу, а остальное утащил в свое купе. Это же такие деньги — куски тела настоящего демона! Я перезарядил магазины к своему оружию — думал, что вообще не использую обычное патроны, а вот ка оно оказалось. После чего ко мне завалился Мартин с бутылкой ямайского рома. И это ко мне, ведь я вообще не пью! Ну практически. После предупреждения наставника. Но тут получилось так, что я пил этот ром и вообще не пьянел. Ром просто выжигал во мне разгулявшийся по венам коктейль из адреналина и прочих "линов", которые впрыснули в мои вены внутренние органы испуганного до усрачки тела.

Все, я чувствовал, это последнее покушение. Это самый тяжелый калибр, который могли применить мои враги. После этого, остается одно, разбомбить к чертям весь поезд, чтобы прихлопнуть живучего дипкурьера. Или взорвать его. Или организовать танковую атаку. Надеюсь, на территории Италии это будет невозможно — итальянское правительство, как я понял, тоже заинтересовано в моей миссии.

Остаток ночи и начало утра мы с проводником пили ром перебрасываясь малозначащими фразами или вспоминая наше короткое совместное путешествие. Прибыв на вокзал Рима, Мартин нетвердой походкой пошел открывать дверь купе, а я стал собирать манатки. Вскоре в дверь купе вежливо постучали. Впервые кто-то проявил вежливость, последние мои гости на вежливость не разменивались.

— Кто там? — спросил я проверив, что пистолеты на месте.

— Свои, смотри не пристрели ненароком. Встречаем тебя.

— Хорошо, входите, только спокойно, без дерганья. А то нервы у меня — не к черту.

Дверь отъехала в сторону и в проходе появился человек с аккуратной бородкой, первым делом протянувший мне красную книжку оперативника МИДа Советской России. Даже и не думал, что в МИД-е могут работать официальные оперативные агенты. Странный мир, подумал я. Все миры — странные, если посмотреть со-стороны.

— Мы, говоря откровенно, уже и не верили, что ты выберешься. По своим каналам получили информацию, что на последнем участке пути тебя ждет что-то уж совсем невероятное. В дефензиве сейчас, наверное, пожар в борделе во время потопа. Звонили, что заместитель второго отдела, который курировал твое устранение, застрелился сегодня утром. Это крупнейший их провал десятилетия!

— Да. Я рад, что провалились именно они, а не я.

— А уж мы как рады! Осталось доставить тебя в итальянский МИД. Но это мы обеспечим, вагон оцеплен нашими оперативниками, кругом карабинеры и агенты безопасности. Прямо на перроне тебя ждет бронированное авто. В общем, осталось сделать последний шаг.

— Полагаешь, неприятностей не будет?

— Если поляки не найдут противотанковое орудие и не попытаются расстрелять авто прямо на римских улицах — ничего другого представить себе не могу.

— Ну будем надеяться, будем надеяться.

По перрону я сделал буквально несколько шагов, пересев в роскошное авто, не чета тому, в котором я ехал на вокзал в Москве. Начищенная латунь, сверкающее хромирование, сияющий лак. Внутри — благородное дерево, кожа, бар, из которого была немедленно извлечена бутылка кальвадоса, хрустальный бокал и сигара. От последней я отказался категорически.

Рим, город древний, действительно древний часть строений, мимо которых мы проезжали стояло здесь минимум две тысячи лет. Мои сопровождающие изредка давали мне свои пояснения. "Здесь руины храма такого-то, эта церковь возведена на фундаменте храма четвертого века до нашей эры, а это новодел Il Vittoriano — местные называют это вставной челюстью. А это театр Марцелла, но его отсюда практически не видно — дуче перестраивает город. Ему не дают покоя лавры барона Османа. — Зато можем проехать спокойно, а не петлять по улочкам, — заметил водитель. — Но у нас в Москве меня пугают планы перестройки старого города! Смотрел я проекты, от моего родного города вообще ничего не останется."

До здания МИДа, которое, как мне сказали, располагается в Палаццо Киджи, мы добрались быстро, минут за тридцать. Могли бы и быстрее, но итальянцы искренне ненавидели правила дорожного движения, правда проявляли определенное уважение нашему авто.

Внутри меня представили важному господину, исполняющему непонятные обязанности в министерстве. Первые минут десять я пытался сориентироваться в новом языке и произношение, потом все встало на свои места, в базе уже изученных мною нашлось соответствие, и я смог продолжить разговор сам. Рассказывая о том, как я отбивался от врагов, я поймал на себе удивленные взгляды советского оперативника и представительного мидовца.

— Что-то не так, господа?

— У вас странное произношение, молодой человек, — заметил итальянец. Можно подумать, что вы провели долгое обучение в монастыре на севере, где итальянский находится под большим воздействием классической латыни. Даже скажу больше, кажется, что латынь для вас родной язык, а наше наречие вы учили "по верху"! Знаете, я ведь не просто чиновник этого заведения, я еще и профессор лингвистики, занимаюсь фонетикой, как герой пьесы сеньора Шоу. У вас удивительное произношение! Мне не приходилось сталкиваться с таким. Если у вас найдется время, не могли бы вы начитать мне на фонограф несколько текстов? Это будет украшением моей коллекции итальянских наречий! — я, растерянно, посмотрел на своих советских коллег. Мне совсем не хотелось заниматься этим, тем более что это будет не совсем честно — моя речь не имеет никакого отношения к местной Италии.

— Я думаю, наш молодой коллега мог бы начитать вам несколько текстов. Но это будет плохим украшением вашей коллекции. Тео немец, русский немец. Латынь он, конечно изучал раньше итальянского. И в его речи вы, скорее находите адскую смесь из тех языков, которые он изучал для службы дипломатическим курьером МИД-а. Так ведь, Тео?

— Совершенно верно! Я был очень удивлен, насколько лестно вы оценили мое знание вашего древнего языка! Я полагал, что знаю его посредственно.

— Вот как? Знаете, господа, я все-таки надеюсь, что ты Тео, извини, что я так фамильярно, начитаешь мне несколько текстов. Мне это будет полезно в любом случае. Буду разбираться — ведь ваше произношение — интересная загадка, для ученого. Но я не о том хотел поговорить, вы говорили, что у вас, как не странно есть презент для римского папы?

— О, да. Это мой подарок верховному понтифику и отчасти верительные грамоты государства, которое я представляю.

— Очень интересно. И что это? Об этом у нас не было разговора, сеньор, Серж!

— Я и сам не в курсе. Тео хочет нас чем-то удивить! — от "сеньора сержа потянуло недовольством моей самодеятельностью". Ну посмотрим, что он скажет, когда увидит, что я принес.

— Позвольте, в моих вещах был большой сверток из плотной бумаги. Можно его доставить сюда?

Сверток доставили моментально. Я, не желая развязывать бечёвку, разорвал ее и содрал бумагу. Являя собравшимся голову демона, с бараньими рогами завернутыми назад и злобным выражением морды. От присутствующих в комнате явно потянуло ошарашенностью, чувством непонимания происходящего, а затем — чувством узнавания, понимания и отторжения.

— Это то, что я подумал, — спросил хозяин кабинета, — это демон?

— Да, меньшая его часть. Остальное я оставил проводнику моего вагона. Мартину. Подумал, что головы будет достаточно. — хозяин кабинета посмотрел на меня с сожалением, как на слабоумного.

— Позвольте, оставили, в смысле отдали? Подарили?

— Да. Был не прав?

— Двести тысяч раз не правы! Но я понимаю вас. Вы так молоды. Но нет, что случилось, откуда демон вообще?

— Это был мой последний противник на пути к вам. Я едва смог его убить. Извините, был в шоке — я воспитан материалистом, никак не ожидал встретить такое. И говоря откровенно, готовился принять смерть от его когтей. Но смог победить и забрал голову твари. Не подумал, что понадобится его тело.

— Ничего, мой мальчик. Ты не представляешь, что устроит ваш патриарх, когда узнает, что ты решил подарить голову демона римскому папе!

Тут сориентировался синьор Серж.

— Тео, оружие твое где?

— Пистолеты со мной, пистолет-пулемет в бауле…

— Сдать. Немедленно! — я удивился, но противится не стал, отдал свои пистолеты. Подставы я не ощущал.

— Дмитр, забираешь пистолеты, автомат, все боеприпасы. Немедленно, группу в вагон — собрать все гильзы, которые сможешь найти! Выкинули — переворошить мусор, собрать все! Абсолютно! Одежда, в которой сражался с демоном где?

— Рубашку сменил, она в бауле. Остальное на мне.

— Сдашь по прибытии в нашу миссию.

— А что такая… спешка?

— Дура ты молодая… не понимаешь. Ладно, башку демона ты решил подарить Папе ихнему. Наверное, хорошо, будут прочные контакты с нами и проблемы у поляков. Но нам нужны и добрые отношения с патриархом. А это что значит? — да откуда я знаю?

— Молчишь… Понимаю, материалист. Так вот, ему придется отдать оружие победы над сатанинским отродием. Меча нет, есть автомат и пара пистолетов. По-нашему, по-пролетарски. Все стрелянные гильзы собрать — оружие победы. Жуткие амулеты, или как их там называют? Не важно. Это все теперь для церкви реликвии. Такого столетия не было. Тем более документально подтвержденная победа над нечистым. За тело демона будем с папским престолом бодаться до последнего, но что наше — то наше. Не отдадим. Тебя самого, неплохо, на артефакты разорвать. Но начальство не даст. Герой. Тупой, но герой. В общем, все, что было при тебе в тот момент — все это ценность государственной важности. Понял, дура?

— Понял. Жаль костюм хотел себе оставить. И книжки. А деньги как? Хотел себе сувениров прикупить.

— Мы тебе пол Рима на сувениры купим. Блин, ну кто мог о таком подумать, что эти поляки нам такой шанс подкинут!

Тут в кабинете начали звонить телефоны. Серж и итальянец поделили их между собой. Сержу удалось собрать все предметы из вагона, весь мусор, куча гильз, часть из которых была выпущена не мной, а в меня. Тоже пригодится, приспешники сатаны пытались убить светлого героя. Реликвии. В моем вагоне оставались двое забытых мною врагов. После этого он начал звонить и ругаться с баварцами, требуя от них передать все, абсолютно все, что они забрали после моего с ними общения. В том числе и людей. "Неважно, в каком виде! Живы — приведем в порядок, будут рассказывать то, что нам и вам нужно! Так что, обеспечить!" После чего он потребовал от человека на той стороне выкупить вагон мой полностью и соседний вагон, где демона призвали.

— Так, чего я забыл? Нет не бывает такого, что бы я смог все провернуть и не забыть ничего! За что мне потом будет очень стыдно. Думай, думай, — приговаривал он и бил, не слишком усердно по своей голове.

Итальянец тоже развил бешенную активность на своем телефоне. Тоже добивался чего-то от своих собеседников.

— Извини, Серж. Не знаю, как к тебе обращаться. Ты как, знаешь, кто я?

— Ну не самый мелкий, знаю, что наемник. О чем ты сейчас?

— Ну если знаешь, должен понимать, что я могу организовать еще пару боев с демонами. Сечешь?

— Стоп. МОЛЧАТЬ! — произнес он очень громким шепотом. — Будем говорить об этом потом. Но ты… собака, молоток! Ты просек фишку! Мы устроим полякам и бриттам такую идеологическую диверсию! Мама, держите меня семеро, меня сделают главным интриганом Кремля, если я это проверну! Блин, в церковь пойду, однозначно! На исповедь! И вообще, по воскресеньям буду ходить!

После этого мы скомкано попрощались с итальянским чиновником, который принял у меня документы, и попрощался со мной взмахом руки, после чего на том-же роскошном авто укатили в здание советской миссии. Рабочие уже прилаживали на фасаде табличку "Посольство Советской России". Свой квест я уже выполнил. Тяжелый, но не чрезмерно. Приехав, я отпросился спать, а Серж пообещал мне заняться реализацией моей идеи. Ее назвали коротко — Месть. Вроде как, злобные поляки, связавшиеся с нечистым, хотят отомстить простому дипкурьеру, который сумел оставить их с носом. И такой душка, не убил за все время пути не одной живой души, только демона пришиб, но эту тварь любой честный христианин должен уничтожить не задумываясь. Красивая картинка получается!

Проснувшись утром, я понял, что мой план никуда не годится. Ну прибью я еще пару демонов и что с того? Тушки демонов есть, а где герой? А героя нет, ибо он отбыл нести службу в иные миры. Узкий круг руководства в курсе, что я не совсем отсюда родом, но как простым людям объяснить, что нельзя если не прикоснуться к герою, то хотя бы увидеть его. Поэтому нужно все делать иначе. Нужно вызывать сюда самого настоящего Тео. Можно с группой поддержки. И уже они должны будут прибить тех демонов, которых я должен буду им обеспечить. Хотя и тут есть проблема. Ну не владею я магией призыва. Следовательно, лучше будет, если Степан Викентьевич договориться договорится с Гильдией, а уже та обеспечит ему нужное количество демонов. Это я изложил Сержу. Тот думал несколько секунд.

— А что? Мыслишь, верно. И группа поддержки будет — закачаешься. С православными, мусульманами, евреями, буддистами. Да вообще, будет интернационал! И действительно, лучше все через Москву делать. Лаврами придется делиться, но зато и шишки не только мои. А придумал всю эту хитрую подставу пшекам с бритами я! — он хитро взглянул на меня и подмигнул.

— Естественно, товарищ Серж! Я просто помогу группе, проконсультирую. Подскажу, как демонов бить сподручнее. А как все закончится, тихо уйду в тень, как не было меня!

Серж плотно сел на телефон, разговаривая с Центром, объясняя детали идеи. Я ушел в свою комнату — отсыпаться впрок. Вдруг снова придется несколько суток без сна обходится. После поинтересовался у товарища, приставленного ко мне, нет ли здесь случаем холодного оружия, потренироваться, чтобы форму не потерять. Тот о моем иномировом происхождении не был в курсе, поэтому с огорчением сообщил, что ни шашки, не сабли здесь не найдешь.

— А шпаги? Только тяжелой, не привык я тростинками махать, спросил его а?

— А это добро, пожалуй, найти можно. — И послал курьера, обычного, посольского, поискать требуемое. Тот нашел быстро, в течении всего-то полутора часов. Сказал, что проявил солдатскую смекалку, заглянул в ближайший оружейный магазин, а там ему посоветовали, где и что взять. Притащил, как ему сказали, хорошую учебную шпагу из тяжелого плотного дерева. После этого я попросил у товарища Клима, приставленного ко мне агента МИД Советской России, погонять этого смекалистого курьера, по магазинам. Мне нужно было одеться во что-то — мое платье реквизировали. Хотел его послать в книжный и оружейный магазины, но передумал. Мало ли что он мне там на приобретает. Уж лучше я сам потом прогуляюсь. И дождусь момента, когда из России прибудет настоящий Тео с группой поддержки. Которых уже отправили сюда рейсовым дирижаблем.

Мои занятия прервали, позвав к телефону. Кто бы это мог быть? Степан Викентьевич? Это действительно был он, поздравил меня с выполнением задания, сказал, что народ в Советской России ликует, налаживание официальных отношений с Итальянской Фашисткой Республикой приветствуют трудовые коллективы по всей стране, воинские подразделения, флотские экипажи и партийные органы, а также правительства Красной Баварии, Социалистической Монголии и Гоминдановского Китая. Ну и он присоединяется к поздравлениям. И что я награжден орденом Трудового Красного Знамени?

— Я или товарищ Тео?

— И товарищ Тео тоже. Тем более, что ему придется проявить героизм на обратном пути в Москву. О чем с тобой хочет поговорить агент Гильдии. — после чего передал трубку другому человеку. В трубке раздался суховатый, женский голос.

— Привет, желторотик! Поздравляю!

— Спасибо, — осторожно ответил я.

— Хорошая работа. Выполнил почти безнадежное задания, и мало того, подогнал нам еще один контракт. Жирный контракт. За работу мага-призывателя я выторговала солидную сумму. И для тебя семьдесят очков репутации.

— Я рад. — осторожно ответил я. С женщинами я чувствовал себя несколько неуверенно. Мало опыта в общении. Даже с сестрами я почти не общался. А в книгах они описаны странными, нелогичными и взбалмошными существами. И моя эмпатия по телефону не работала.

— Что-то не слышу я в твоем голосе особой радости. Что-то не так?

— Нет-нет, все хорошо, мэм, я действительно рад. Просто привычка, пока не вернулся домой — расслабляться рано. Самое опасное — путь домой, невольно начинаешь расслабляться, а тут внештатная ситуация. Плюс, меня беспокоит, что все снаряжение и оружие у меня изъяли. Нужно подбирать новое.

— Вот как? Странная позиция. Побудь на проводе.

Я остался у телефона, прижимая трубку к уху. На том конце сначала пошел разговор на явно повышенных тонах, но скоро он перешел к деловому бу-бу-бу — бу-бу-бу-бу-бу. Договариваются. Может мне и удастся вернуть себе оружие, и главное, костюм с плащом, которые являлись очень неплохим бронежилетом скрытого ношения. Благо, мой доспех Еорта, я услышав о решении агента МИД, спрятав, придав ему вид обычной кожи. Его я бы не отдал никогда и никому. Трубка в моих руках снова ожила.

— Слышишь меня?

— Так точно.

— Пришлось объяснить заказчику, что и одежда, и оружие и боеприпасы твои являются критическими технологиями. Ведь это так?

— Если вы так считаете, то безусловно!

— Стоп! Я хочу понять, что ты с собой взял, я знаю, что ничего запрещенного, но технологически, это доступно этому миру? Мне нужны факты.

— Верхняя одежда неотличима от местной. Но результат более высоких технологий им пока недоступных. Оружие — продукт долгого развития оружейной школы. Воспроизвести, полагаю, можно и сейчас, при наличии необходимых сталей и сплавов. И технологий обработки металла. Патроны, скорее всего, можно производить и сейчас, только местные не видят особых причин такие делать.

— А в чем смысл таких патронов для тебя?

— Малошумные. Но это их качество мне не понадобилось. Забыл, извините, мэм! Пистолет со снотворными зарядами. На портале пропустили, о соответствии местным реалиям не осведомлен. Не интересовался таким оружием.

— Ясно. Буду бодаться. Положи трубку, но далеко не уходи.

Я положил на аппарат трубку, сел рядом и стал ожидать, к чему там придут мои сегодняшние начальники. Разбирались они долго. Но через минут сорок телефон зазвонил. Трубку поднял мой местный куратор, Клим, выслушал то, что ему сказали на той стороне и перед ее мне.

— Так, желторотик! Слушай сюда. Тебе вернут твою одежду и оружие. Правда, мне пришлось согласиться на передачу технологических карт к твоему оружию. Но это не слишком серьезное нарушение. По боеприпасам. Все равно время тихих операций кончилось, да и все равно тебе нужно пополнить боезапас. Так что на это можешь плюнуть. Твой пистолет со снотворными они сейчас воспроизвести не смогут. Так что можешь его отдать и забыть о нем. Даже если тебе придется стрелять, это уже не важно. Ты тихий некто в группе, как это здесь называют, ноунейм. Если кого пристрелишь, с нами это связать не смогут. У тебя самого, не боишься стрелять в противника? Боевыми?

— Прошел серьезную войну. Много пришлось стрелять. Трупов не боюсь.

— Ну и хорошо. Есть вопросы?

— Разрешите предложение?

— Вот уж эти солдафоны! Ну давай, не томи.

— Бойцам группы нужно холодное оружие. Длинное, рубяще-режущее. Вроде меча.

— Зачем? Чем плохи пушки?

— Демоны регенерируют с невероятной скоростью. Я своего добивал магией. Но они должны сами нанести последний удар. Так что, без мечей не обойтись.

— Раньше должен был подумать. Купите на месте. Группа уже в полете. Отбой.

Телефон загудел. Я беспомощно посмотрел на Клима. Он разговор наш слышал, но вели мы его на языке, который здесь неизвестен.

— Нужно приобрести для группы холодное оружие. Длинное. Вроде шпаг. Тяжелых шпаг. Но я не знаю состав группы, предпочтения. А приобретать нужно уже здесь. Огнестрел — очень хорошо, но последнюю точку в бою с демоном придется делать холодным оружием. И без вариантов. Что делать — такой противник!

— Не кипешуй! Все организуем на месте. Я созвонюсь, выясню, что нужно брать, сходим завтра, разберемся с оружием. Группа будет завтра вечером, предупредим оружейника, что нам нужно, ассортимент там! Все нормально.

— Ну хорошо. Мне разрешили вернуть мое оружие и одежду. И мне разрешили прогуляться по магазинам. Хочу сувениров набрать.

— А это я сейчас выясню, куда и с кем пойдем.

Пока я приводил себя в порядок после тренировки, определились, с кем я пойду гулять по магазинам, благодаря все находилось в центре, я интересовали меня книжные магазины, антикварные и оружейные.

Сначала я зарылся в книжный магазин. Русской современной поэзии, которая меня заинтересовала, я в нем нашел мало, только несколько книг в мягких переплетах, эмигрантская литература. Японской литературы было и того меньше. Зато нашел много альбомов с видами Италии, Германии и Франкской республики. Кроме этого, мне порекомендовали австрийскую литературу, "пражскую школу" Густава Майринка, Лео Перуца и Кафку. Там-же я приобрел несколько альбомов современной живописи. С этим мне тоже хотелось разобраться. Не удержался и купил несколько трактатов по военному делу, в частности, китайский Сьнь Дзи, Дуэ "Господство в воздухе", "Государь. Искусство войны", пару наставлений по партизанской войне, "Бразильскую городскую герилью".

После этого, отправив мальчика с покупками в Советскую миссию — "Советское посольство!" — поправил меня Клим, отправился смотреть оружие. Огромное разнообразие огнестрельного оружия я просматривал мельком. Ничего интересного не было. Были необычные и малофункциональные конструкции, это меня не очень интересовало. И даже не потому, что меня интересовал исключительно функционал. Просто не хотелось возиться, вычленяя здравые решения из этих странных конструкций. А в остальном, мой арсенал, меня вполне удовлетворял, перекрыть мое оружие местные конструкции просто не могли.

Большее внимание я уделил холодному оружию. Сейчас оно в этом мире во многом потеряло свою актуальность, огнестрельное стремительно вытесняло его с поля боя. Но пока не ушли в прошлое короткие палаши (не мое совсем!), дуэльные шпаги — слишком большой акцент на защите руки, в ущерб функциональности. Пришлось забираться в антикварное оружие, но здесь чаще были представлены парадные клинки. Наконец я нашел нечто подходящее, длинный, тяжелый клинок, весом под три с половиной килограмма. Практически меч, а не его облегченная сестра — шпага, которая в первую очередь, все-таки, колющее оружие. А мне нужно рубить. На всякий случай, прикрывая команду настоящего Тео. Увидев мой выбор, оружейник предложил мне перчатки, внутренняя сторона из мягкой кожи, а внешняя обшита грубой, хоть какая-то, но защита для рук. По его словам, сделана из кожи акулы. Даже если ка перчатке кровь, рукоять не скользит — акулья кожа покрыта крючочками, зацепами с внешней стороны, которые не позволяют рукояти оружия скользить. Неплохой выбор, хотя и мой доспех дает неплохую защиту руки. Но зачем его демонстрировать посторонним? И я согласился их приобрести. Тем более, в целом, сумма была небольшой, менее четверти от выданных мне местных денег. Тут я вспомнил, что я же поставил на себя в этом соревновании и мы заглянули в букмекерскую контору, где я получил почти четыреста тысяч фунтов. Очень приятная прибавка к пенсии. На что бы их потратить?

Клим, сопровождающий меня, был удивлен моему выигрышу, на что я ему объяснил, если бы убили, то о чем жалеть, а так приятная прибавка к жалованию. Зашли к антиквару, но там ничего интересного я не нашел. Искал старые артефакты, а мне подсовывали либо действительно старые безделицы, либо непонятные вещицы, но сделанные за последние двадцать лет. В качестве варианта, можно обменять бумагу на золото, но это не интересно, придется менять его по грабительскому курсу на Фрэгане. Хотя можно еще заглянуть к ювелирам. У них наверняка найду безделицы, которые сделаны в незнакомом стиле, которые смогут привлечь внимание. Или из незнакомого камня. Тоже интересно. Можно продать, если смогу найти интересные варианты. Это, конечно риск, но я рискую деньгами, которые и не ожидал получить.

Подумав, я заказал для людей в нашей миссии хороший ужин и хорошую выпивку. Тоже нужное дело. Кто знает, вдруг меня еще раз занесет сюда, лучше иметь лояльных людей. Хотя, по идее, это крайне маловероятно — в Поливерсуме бесконечное число миров. Хорошо отпраздновали мой выигрыш и победу России. Мне долго объясняли, что идеологически фашизм и социализм — совсем не братья, есть масса различий. И может, в будущем мы окажемся по разным сторонам баррикад. Даже, скорее так произойдет. Но есть еще большая зараза, это нацизм, который зреет в Германии. Страшная идея. "А Баварская идея", спросил я. Меня она несколько напугала, когда я с ней столкнулся.

Это тоже странная вещь. Они социалисты-максималисты. Называют себя коммунистами. Их идея — поджечь весь мир, чтобы весь мир загорелся идеей построения коммунизма. Сам по себе коммунизм — это здорово, но пути его построения пугают. Они свернули с гуманистического пути, когда мы объясняем наши идеи людям, работаем с ними. Они хотят загнать всех в коммунизм плетью и топором. И это продолжение их пути, их идей — тотальная война.

Все это мне крайне не понравились. Я был рад тому, что скоро покину этот мир, оставлю его разбираться со своими идеями самому. Уж как-то здесь очень близко от всемирного города счастья до всемирного концлагеря они оказались. Хорошо перекусив морскими продуктами и нагрузившись белым вином, я пошел спать. Ну их, пусть спорят сами, не хочу в этом разбираться. Это не для не моей головы.

Меня рано разбудили и ультимативно предложили встретить команду героев. На роскошном посольском авто мы приехали к посадочному полю дирижаблей. Нашему помог попутный ветер, и он прибыл на несколько часов раньше. На посадочное поле среди прочих пассажиров выбралась и команда истинного Тео, которую рассадили в посольские машины у вместе со мной отвезли в посольство. Там меня познакомили с этой командой. Скажу сразу, очень странной. Вроде в этом мире лук уже не оружие, но у двух бойцов за спиной были именно луки. И мечи. Кроме этого, был один в кожаном плаще, вооруженный пистолетом, в жесткой кобуре. Самое странное, он был в состоянии… короче, принял он чего-то. Был боец, опоясанный пулеметными лентами. Лучше бы они были заправлены в коробки, но и этот был не в себе. Остальные, на первый взгляд, выглядели нормально, с адекватным оружием и в адекватном состоянии. И они полагают, что с этими "друзьями" мы займемся уничтожением демонов? Странно.

Я сдержанно поздоровался с командой, сказал им, что я их помощник. Постараюсь помочь уничтожить демонов, которых на них отправят поляки. Большинство восприняли мои слова адекватно, только пара под наркотой восприняла меня как-то странно, но не стала ничего мне высказывать, просто разошлась по краям комнаты. После чего выступил Серж, объяснив им необходимость получить холодное оружие. Я был удивлен, но пара, вызвавшая у меня неприязнь, с энтузиазмом решила получить холодняк. Так его здесь вроде называют?

— Ну как тебе наше пополнение? — спросил Серж.

— Мое мнение, часть — смертники. Они пришли сюда поиграть. Не знаю зачем еще.

— Вот именно, поиграть. И умрут. Так?

— Так. А что с ними делать? Я не смогу защитить их. Они неподготовлены и не хотят готовиться. Как мне кажется.

— Извини, но, видимо им придется умереть. Я не хочу этого, но что могу сделать? Так решили наверху. — признался синьор Серж.

— Возникает ощущения, что часть этих бойцов специально прислали на убой? Чтобы не слишком удобные персоны перешли в разряд мертвых героев? — высказал я предположение.

— Именно! Ты предельно точно описал картину, которую мне изложило по телефону начальство.

— А кто есть кто из этой команды? Есть те, которых стоит прикрыть особо? Как бы "удобные живые герои"?

— Распоряжений на этот счет нет, более того, мне кажется, на этом задании руководство решило определить кто из этой группы наиболее адекватен. Все эти люди так или иначе прославились в процессе революции и последующей войны. Все эти люди, за исключением самого Тео, имеют трения с руководством. И трудно понять, эти трения вызваны тем, что они на самом деле неуправляемы или с тем, что их начальство не умеет правильно распоряжаться людьми. Это сложное задание отчасти проверка, кто есть кто.

— И что мне с ними делать вообще? Кто ими будет руководить?

— С вами поедет один из моих агентов, Клим, с которым ты уже знаком. Он знает, где конкретно вас будут атаковать заказанные демоны. И выведет группу на них. Дальше руководство за тобой.

— Ясно. А Тео стоит поберечь?

— Знаешь, мне на его счет ничего не сказали… у меня такое чувство, что начальство и само не знает. С одной стороны, он исполнительный, преданный делу революции молодой человек. С другой стороны — опасный свидетель, который знает, что сам он никуда не ездил. И похож на тебя не очень. А ты умудрился засветиться в Кремле. Сложный вопрос. Пустим дело на самотек, как пойдет, так и будет. Понимаешь, политика — такое дело…

— Понимаю, приходилось сталкиваться. В общем, как пойдет — так и будет.

После обеда я провел короткий инструктаж, как бороться с демонами. Что необходимо перегрузить их природную защиту массированным огнем, а далее закончить дело холодным оружием. Отсечь конечности и в итоге — голову. Но конечности сначала, даже израненный демон обладает невероятной регенерацией, и даже при смерти способен легко разорвать человека пополам. Отрубив конечности, мы его обездвиживаем, а отрубив голову — убиваем окончательно. Можно, просто фатально повредить мозг, но есть демоны, которые имеют мозг не только в голове. Таких вообще придется рубить на части. В общем в бою слушайте мои команды. На что команда отреагировала без большого энтузиазма. Они, понимаешь-ли, герои войны, а тут нарисовался некий тип и рвется ими покомандовать. Вернее, такую реакцию продемонстрировали не все, но значительная часть этих бойцов.

Ладно, это их проблемы. Никого из них специально подставлять я не планировал, но если они полезут очертя голову в пекло — я не виноват.

После чего им представили Клима, объяснив, что этот человек будет курировать группу со стороны МИД. Его герои восприняли с еще большим скепсисом.

Затем мы с Климом удалились, и он объяснил мне, где нас будут поджидать "наши" демоны. Первый будет на перегоне между Миланом и Мюнхеном, скорее на территории Австрии или Баварии. Так что первую ночь можно спать спокойно. Второй на вокзале в Праге. Обратно, кстати, я еду по другому паспорту, агента МИД первой категории Кречетова Виктора Семеновича, оружие уже задекларировано и оформлено. Обратно едем в вагоне попроще, с двухместными купе, я еду с Климом, всего нас отправляется восемнадцать человек, так что посольство выкупило весь вагон. Мы едем в центре, что бы в случае опасности я мог руководить боем, а наши герои — отличиться, откуда бы демон не полез.

Решение мне понравилось в центре вагона безопаснее, с одной стороны, с другой — нет вероятности, что мне придется выполнять всю работу за наших героев. Пусть они покажут себя в стычке с потусторонними существами.