Гипноз и самогипноз. 100 секретов вашего успеха

Сколько мы стоим?

— Тормозни! — попросил водителя Гончаров.

Они проезжали мимо внушительного здания с рустикой на первом этаже, аляповатой мраморной лепниной и огромными окнами с тонированными стеклами, отбрасывавшими на дорогу мрачные желтые пятна.

Это был типичный образчик безвкусицы, захлестнувшей Москву в последние годы. Сомнительного происхождения капиталы материализовались в архитектурных монстров. Метафорически они выражали нравы своих хозяев и напрочь были лишены одухотворенности.

Из здания выходила яркая брюнетка с отличной фигурой и мужской походкой. Она на ходу что-то говорила двум молодым мужчинам, следовавшим за ней. Слова бросала, не оборачиваясь. Спутники подобострастно ловили их, а один даже записывал на диктофон.

Женщина спустилась по ступенькам и направилась к одной из многочисленных машин на стоянке.

— Анастасия, можно вас?! — крикнул Гончаров, выйдя из машины.

Прохлаждавшиеся водители и охранники стоянки, с любопытством поглядывавшие на «кадиллак» Гончарова, повернули головы к женщине.

Огурцова узнала его и, отбросив важный вид, поспешила к «кадиллаку». Похоже, она обрадовалась встрече.

После обмена приветствиями, Гончаров спросил:

— Как ваши дела?

— Отлично, — ответила «пиковая дама». — Тружусь здесь.

Она повела волевым подбородком на здание и продолжала:

— Занимаю такую же должность. Под моим началом двадцать три человека. Получаю в несколько раз больше, чем в департаменте. Ваши курсы мне очень помогли, господин Гончаров. Спасибо.

— Рад за вас, — ответил Гончаров. — Значит, всё хорошо?

Огурцова чуть-чуть задержалась с ответом.

— Ну, не без проблем, конечно. В общем, чудесно. Я так рада, что оттуда ушла. Еще раз благодарю вас, Геннадий Аркадьевич.

— Не за что. С проблемами и без заходите в Школу. Не исчезайте.

Огурцова поблагодарила и они распрощались.

Что-то в голосе женщины Гончарова насторожило. Может быть, едва чувствующееся несоответствие между содержанием слов и тоном, каким они были произнесены? Или нежелание быть откровенной до конца?

«Похоже, мы снова увидимся», — подумал он, сидя в машине. «Пиковая дама» объявилась раньше, чем предполагал Гончаров.

— Мне нужно с вами поговорить наедине, — решительно заявила она.

У Гончарова как раз выдалась пауза, и он пригласил её к себе.

— Вам известно, почему я ушла с прежнего места работы? — бросила Огурцова.

Гончаров кивнул.

— Откуда вы знаете? — удивилась она.

— Я не могу ответить на ваш вопрос, — сказал Гончаров. Он не хотел «продавать» бывшего начальника Огурцовой.

«Пиковая дама» пожала плечом и продолжала:

— Тем лучше. Вы меня научили работать с образами, а я эту методику привила своим бывшим подчиненным. Вместе мы занимались аутотренингом. И вот что выяснилось: они генерируют отрицательную, разрушительную энергию. Необыкновенной мощности! Перебороть её я не могла. Потому и ушла добровольно.

Гончарову стало досадно, как преподавателю, услышавшему ошибочный ответ от старательного ученика. Выходит, она ничего не поняла? А, может, она права?

Впрочем, бесспорно одно: Огурцова, как начальник, не сработалась с подчиненным коллективом. А у кого был «плюс» или «минус» — предстоит выяснить.

— Сейчас я работаю в крупном коммерческом банке. Сами понимаете: случайных людей туда не берут. Меня приняли охотно. Не столько благодаря связям мужа, сколько из-за моих личных качеств. Я с блеском прошла троекратное тестирование. Обычно проводится одно тестирование. Но я на первом показала такой результат, что они не поверили своим глазам и устроили мне два испытания. Результат, кстати, с каждым разом становился лучше и лучше. Уж не занятия ли у вас помогли?

— Наших заслуг здесь мало, — ответил Гончаров. — Скорее всего, сказались занятия аутотренингом. Вы продолжаете сеансы?

— Бросила, когда ушла из департамента. Плановый отдел у руководства банка был не на высоте. Оно надеялось, что я эту службу подниму на уровень. Изо всех сил я принялась за работу. Первое время я работала по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Я забросила семью и развлечения. Возвращаясь домой, я мечтала только о том, чтобы добраться до постели и вытянуть ноги, которые стали сильно болеть. Можно я поверчу в руках сигарету? Курить не буду, только её понюхаю.

Гончаров разрешил. Огурцова достала пачку «Жита-на», взяла из нее сигарету и с наслаждением понюхала.

— Подчинённых гоняла, как собак. Пятеро уволилось, трое уйдут завтра. На их место взяли новых. Я радикальным образом поменяла содержание и стиль работы. Мои преобразования дадут неслыханные прибыли. Правда, в будущем. А пока… Пока начальство ждать не хочет. Перспективы их не интересуют, им давай результат вчера.

— Чем же мы можем вам помочь? — опросил Гончаров.

«Пиковая дама» задумалась, видимо, решая, как поточнее выразить мысль. Наконец, тряхнула высокой прической из смоляных волос, обвитых тонкими жемчужными нитями.

— Дело в том, что я, как собака на хвосте, принесла с собой груз отрицательной энергии с прежнего поприща.

— Вы так думаете?

— Всё повторяется один к одному: ошибки, проколы, искаженная отчетность, неточная информация на выходе. Виновных, как всегда, нет. Сваливать всё на стрелочника — не лучший вариант.

— Как на это смотрит руководство банка?

— Пока с пониманием. Оно же видит, как я работаю… Кроме того, меня поддерживает заместитель председателя правления, мой близкий друг. Но долго так продолжаться не может. Банк — это не бюджетная лавочка. Дайте совет: что делать?

— Какие у вас отношения с мужем? — задал вопрос в лоб Гончаров.

— Естественные, — вскинула бровь «пиковая дама». — У него своя жизнь, у меня- своя… В семейных делах он меня полностью и охотно слушается. А как же иначе?

— Есть дети?

— Бог уберег. А какое это имеет отношение к моей проблеме?

— Это вам потом станет известно. Друзья?

— Были… — буркнула Огурцова. — Дружба- анахронизм нашей эпохи.

— Любовника любите?

— Он мне нужен по работе.

«Пиковая дама» достала зажигалку, щелкнула ею и задула желтое пламя.

— Я жалею, что родилась женщиной. Иногда возникает желание сменить пол, бросить штукатуриться, сбросить вонючую юбку и рассупониться.

— Неужели вы и в юности никого не любили?

— Психоанализ, Геннадий Аркадьевич, применяете? — недовольным голосом спросила Огурцова.

— Я хочу вам помочь, — ответил Гончаров. По вашей же просьбе. Если вам вопрос кажется неприятным, не отвечайте. Меня устроит и ваше молчание.

— Молчу, — улыбнулась «пиковая дама». Её лицо засияло таким светом, что от лежавшей на нём печати мрачной решимости не осталось и следа.

— Вам часто приходится улыбаться? — спросил Гончаров.

Лицо Огурцовой мгновенно приняло обычное выражение.

— У меня такая работа, что не до смеху. Я имею дело с солидными цифрами, которые оказывают весомое влияние на экономику России. В некоторой мере я стою сотни миллионов долларов. Или условных единиц, если хотите.

Гончаров удивился, «пиковая дама» пояснила:

— Каждый человек стоит столько, какими цифрами он оперирует. Дензнаков, разумеется.

— Тогда почему кассиры так мало получают?

— Кассиры не в счет. Они — последнее звено в цепи превращений денег. Если бы вы были знакомы с банковским производством, то не задали бы такой вопрос.

— В банковском деле я не силен, — признался Гончаров. — Но вы же не являетесь собственником всех тех денег, с которыми вам приходится работать. Вы оперируете абстрактными цифрами.

— Простой вопрос, — вскинулась Огурцова. — Вы смогли бы работать на моём месте?

— Нет, конечно.

— И многие не смогли бы. В Москве очень мало специалистов моего уровня. Значит, я и стою таких денег. А мой личный капитал… Впрочем, всё это укладывается в вашу теорию образов.

Она умолкла на короткое время, затем продолжала:

— Я еще в детстве представляла себя птицей высокого полета. Светившую подавляющему большинству женщин роль наседки с отвращением отвергала. Образ незаурядной личности стал моим вторым «я». И, вот, он реализовался. Мне бы день простоять, да ночь продержаться, и я стану членом правления. А там, глядишь, еще поднимусь на самую вершину.

— Я в этом не сомневаюсь, — искренне произнес Гончаров. Скажите, ваш образ конкретен?

— На все сто! Знаете, я была беленькой до шестнадцати лет. А потом внезапно стала брюнеткой, — пустилась в воспоминания Огурцова. — Нос выпрямился. А до того его кончик задирался. Губы были пухлыми, сейчас, видите, — узкие. Именно такой я хотела быть в своих мечтаниях. Разумеется, я также выковала свой характер — стала решительной, волевой, жесткой. Разве это плохо в наше время?

— Конечно, — вяло произнес Гончаров, думая о чём-то своем.

— Вам что-то не нравится? — насторожилась «пиковая дама».

— Ваша ситуация в банке.

— Помогите её изменить.

— Не кажется ли вам, что источником отрицательной энергии на прежней работе и нынешней являетесь вы сами? — напрямик спросил Гончаров.

— Что? — рыкнула женщина таким баском, что у человека робкого десятка, наверняка, подогнулись бы колени.

— Разделяете ли вы ту точку зрения, которую я освещал на курсах — корень зла в нас самих?

— То теория, — успокоившись, отмахнулась Огурцова.

— Работающая с тех пор, как появился человек. Попробуйте изменить себя. Станьте терпимее, снисходительнее, покладистее.

— Да с какой целью? — раздраженно спросила «пиковая дама».

Гончаров сделал паузу в мучительных поисках нужных слов, которые никак не приходили на ум всё время беседы с Огурцовой.

Ему нужно было включить в женщине могучий и таинственный механизм саморегуляции, который способен совершить чудо из сказки. Дремлющая в каждом из нас огромная энергия при толчке извне подхватывается этим механизмом и производит колоссальные, а иногда и революционные изменения.

Выздоровление неизлечимо больных, творческие озарения гениев, спортивные рекорды, сенсационные открытия, феноменальные достижения — всё это результаты деятельности саморегуляции, над разгадкой тайны которой бьется не одно поколение ученых.

Несколько точных слов, а иногда и одно, сказанное в нужный момент нужным человеком являются одним из ключей механизма саморегуляции. Не так уж редки нужные люди. Диапазон их необычайно велик — от живущих ныне авторитетов и покойных корифеев до случайного знакомого. И нужными моментами насыщена наша жизнь. А нужные слова найти не легче, чем иголку в стоге сена.

Они приходят внезапно, как молния, и бьют с такой же силой, освещают терзающую проблему таким же светом.

— Для того, чтобы доказать себе и другим, что вы достигли сверхсознания, — вдруг вырвалось у Гончарова. — Украсьте свой имидж новыми гранями.

Его опыт свидетельствовал: ключ к механизму саморегуляции должен быть как можно проще — самый сложный замок легче всего вскрыть ломом.

— Да зачем мне это?! — вырвалось в свою очередь у Огурцовой, и она осеклась. Затем сильно задумалась.

Гончаров ждал её реакции. Если она будет отрицательной, придется применять другой метод. Ему очень хотелось, чтобы эта красивая и незаурядная женщина смогла усовершенствовать свое «я». Но он бессилен за нее это сделать. Он может только подсказать.

— С чего начать? — глухо спросила Огурцова.

— Займитесь снова аутотренингом. Находясь в погружении, производите нужное самовнушение. Лучше образное.

— Какое? Нет, я сама придумаю нужный образ.

По просьбе Огурцовой Гончаров провел с ней индивидуальный сеанс. В самой глубокой фазе кодирование не применял, ибо не считал себя вправе вмешиваться в сознание посетительницы без её желания. Он оставил в фазе пустое место. Ему показалось, что бывшая ученица немедленно начала заполнять «чистую доску» своей картинкой, сделанной неповинующейся рукой.

Огурцова пришла чудным майским днем с огромным букетом гвоздик.

Ее узнали с трудом. «Пиковая дама» исчезла, вместо нее была принцесса из сказки. Огурцова излучала столько света и обаяния, что, глядя на нее, заулыбались даже самые мрачные из посетителей, дожидавшихся приема у Гончарова.

Казалось, она помолодела и даже стала шатенкой. От последнего её внешность даже выиграла. Как, впрочем, и от иной косметики, цвета и стиля одежды.

Гончаров выглянул из кабинета, и Огурцова бросилась к нему.

— А у меня приятная новость! — воскликнула она.

— Не сомневаюсь, — кивнул Гончаров. — Как говорят англичане, самые плохие новости — отсутствие новостей.

— Правильно! Ноу меня наилучшие, в самом деле: наш отдел вышел из прорыва и руководство банка нами не нахвалится. Меня даже будут выдвигать в правление на общем собрании акционеров!

Огурцова протянула цветы и сказала:

— Результаты появились после того, как я последовала вашему совету скорректировать имидж. Я создала для себя новый образ.

— Результат налицо, — каламбуром подтвердил Гончаров.

— И почти сразу начали происходить чудеса. Ошибок у нас стало меньше. Появлявшиеся я встречала шутками и никого не наказывала. Если дело доходило до претензий начальства, вину брала на себя. Подчинённых всегда хвалила, женщинам делала комплименты, мужчинами искренне восхищалась. По делу, разумеется. Стала чаще улыбаться и смеяться, хотя это мне было непривычно и трудно сначала. Затем привыкла. Отрицательная энергия быстро исчезла. Как будто её и не было никогда!

После короткой паузы неожиданно сказала:

— Представляете, в момент перелома меня захотели снять. Так весь отдел встал на мою защиту! И — неслыханное в практике коммерческих банков явление — начальство уступило коллективу!

— Люди успели вас оценить, — сказал Гончаров.

— Это так. Но лишь после того, как я сама себя правильно оценила.