Главред: назад в СССР

Глава 35

Я поблагодарил водителя и вышел наружу. В будущем это здание пустовало, для него долго не могли найти собственника, и оно медленно разрушалось. А в восьмидесятых в нем располагалось довольно популярное городское кафе. Построили его еще во времена хрущевской оттепели, когда в архитектуре начал преобладать минимализм. Потому-то «Березка» и выглядела как типичное советское одноэтажное заведение общепита с огромными панорамными окнами, стильной каллиграфией и даже металлическим барельефом, изображавшим древесную рощу.

Войдя внутрь, я сразу заметил сидящего за одним из столиков Апшилаву — посетителей в это время почти не бывало, потому что советские люди трудились, а в кафе ходили разве что отпускники или тунеядцы… и спецслужбисты. Лейтенант помахал мне рукой, и я направился к нему. Эдик был в компании высокого брюнета с вытянутым лицом.

— Кайгородов, — представился он, протянув ладонь. — Всеволод.

Я разместился на свободном стуле, к нам тут же подошла молоденькая официантка в белом передничке и кружевной наколке на голове. Выглядела девушка как с картинки, словно ее специально подбирали именно к этому кафе: округлые формы, типичное славянское личико, толстая соломенная коса.

— Что будете заказывать? — поинтересовалась она голосом Аленушки из сказки «Морозко»[36], чем сразу же закрепила свой образ.

— Мне бы пообедать, — сказал я, посмотрев на часы. Чуть раньше, но лучше уж сразу совмещу приятное с полезным.

— Есть борщ украинский на первое, а на второе — картофельное пюре с подливкой, — предложила девушка.

— Несите, — обрадовался я. — И компот!

Мои собеседники тоже, как выяснилось, уже сделали заказ, и вскоре официантка принесла нам дымящийся поднос, уставленный стаканами и тарелками. Я даже удивился, как там все уместилось, а девушка, придерживая его на весу одной левой, правой ловко разгрузила, аккуратно расставив блюда на столе, и не спеша удалилась.

В своей новой жизни я впервые сидел в кафе, а потому мною двигало острое любопытство — каковы на вкус будут все эти блюда? И выяснилось, что просто огонь! Мясо в борще было мягким, без лишнего жира, а жевалось будто мягкая пастила. И сам борщ так благоухал, будто его готовила бабушка. Про пюре я и вовсе молчу — такую подливку умели готовить только в советском общепите. А главное, что все было не только сытным, но и правильно приготовленным. Поэтому я уже не боялся за собственную фигуру. График, физические нагрузки, интересная работа — вот они, составляющие успеха.

— Предлагаю перейти к делу, — сказал я, с огромным сожалением допив вкуснейший компот из сухофруктов. — Всеволод, нам, журналистам, нужна ваша помощь. С нас, в свою очередь, полное информационное сопровождение вашей работы.

— Статью хотите написать? — улыбнулся Кайгородов, моментально выделив в моей речи главное.

— Именно, — подтвердил я. — И не одну. Есть у меня перспективный сотрудник, вернее сотрудница. София Кантор. Очень хорошо проводит расследования.

— Знаю, — кивнул Всеволод. — Доводилось работать с ее отцом.

— В плане таланта она вся в него, — улыбнулся я, воспользовавшись памятью Кашеварова. — Так что я доверяю Соне писать о расследуемых делах.

— Есть парочка интересных, — неспешно кивнул Кайгородов. — Из райкома поступила информация о возможных хищениях на ЗКЗ.

Ай да Краюхин, подумал я. Судя по всему, его заместитель что-то действительно накопал в кровельном цехе и принес это своему начальнику. А тот в свою очередь передал дело дальше — в ОБХСС.

— Возьмете к себе журналиста на время расследования? — я сразу взял быка за рога.

— Скажем так, — Кайгородов говорил, тщательно взвешивая слова. — Делом занимаюсь я и контактировать она будет со мной. Отсюда условие: Кантор беспрекословно мне подчиняется и не лезет на рожон. Никакой самодеятельности.

— Принимается, — согласился я.

— И если договоренности будут соблюдены, — продолжил Всеволод, — я допущу ее и вас, разумеется, к ходу еще одного расследования.

Я склонил голову набок, выражая максимальную заинтересованность. Кайгородов заговорщически прищурился и, вытянувшись над столиком, еле слышно проговорил:

— В разработке сейчас находится некая подпольная организация. Дело очень серьезное, и в нем могут быть замешаны очень серьезные люди. Именно поэтому мне важно сперва убедиться в порядочности вашего сотрудника. У нас и так произошла некоторая, скажем так, утечка…

Было немного удивительно, что со мной поделились даже таким намеком. Но потом я вспомнил, что я же тут не из воздуха появился. Мой предшественник успел заработать себе имя и репутацию, хоть в итоге и остановился. Я же буду двигаться дальше, а за хороший старт просто скажу спасибо. Большое.

— Я вас понимаю, Всеволод, — доверительно сказал я. — Со своей стороны я готов ответить собственной профессиональной честью. И гарантирую это же со стороны своей сотрудницы.

Сейчас я прямо-таки по краю прошел. Все же речь идет о какой-то хорошо организованной банде, и Кайгородов не просто так сейчас сказал об утечке. Он хочет гарантий. А что у меня? Доверие к Соне Кантор, основанное на моем знании будущего. Эта отважная девочка станет активно помогать милиции даже в лихие девяностые, и именно с ее помощью местный РУБОП[37] накроет банду Лёхи Мясника, потом выведет на чистую воду коррупционеров в администрации города. Перед ее отъездом в Израиль на отважную расследовательницу даже организуют покушение, но бдительные оперативники вовремя его пресекут. И все потому, что София Адамовна Кантор будет пользоваться у андроповских, а позднее у любгородских силовиков безграничным уважением.

— Вашей репутации я могу доверять, — тем временем сказал Кайгородов, и я мысленно послал благодарности своему предшественнику. Да, Кашеваров был карьеристом и в какой-то мере начальником-сатрапом, однако человеком оставался порядочным. О чем, конечно же, знали органы правопорядка, которые обязаны были следить в том числе и за главредом районной газеты.

— Я рад это слышать, — сказал я вслух. — Тогда поверьте и Соне Кантор. Я за нее ручаюсь и готов ответить за собственные слова.

— Смотрю, вы настроены решительно, — улыбнулся Всеволод. — Только зачем вам это?

— Честно? — я вопросительно посмотрел на следователя, и тот кивнул. — У нас с вами разные профессии, но многие цели совпадают. Например, помогать людям одуматься и не преступать закон. Вы расследуете, мы пишем, советские граждане читают и делают выводы. И чем больше они будут знать о вашей работе, о том, на что готовы идти расхитители, и о том, как их ловят, тем меньше станет желающих воровать народное добро.

— Все это замечательно, — нахмурился Кайгородов, — но вы не думаете, что сделаете только хуже? Если граждане узнают о подпольных миллионерах, о тех, кто живет припеваючи и способен даже купить некоторых из нас…

— А вы думаете, они не знают? — с жаром перебил его я. — Разумеется, знают! Знают и про красивую жизнь, и про польский гарнитур, списанный якобы из-за брака, и про финскую сантехнику, вместо которой многодетной семье поставили ржавое старье… Знают про украденные миллионы и про импортные телевизоры с диагональю тридцать два дюйма. А про бессонные ночи, боязнь каждого шороха, нервные срывы и лагерь как итог скользкой дорожки — об этом же никто не рассказывает! Сами воры такими подробностями не делятся, а вы, товарищи сыщики, молчите. Молчите о том, как легко раскалываете нечистых на руку кладовщиков, завмагов, директоров ресторанов. Так давайте вместе доносить людям правду. Не голые цифры, а факты — с подробностями, с реальными историями, невыдуманными рисками… И будем бить ворье до кровавых соплей!

Так, кажется, я немного увлекся. Впрочем, Всеволоду моя речь точно понравилась. Особенно про непоколебимость и бескомпромиссность в борьбе за правду.

— А что такое тридцать два дюйма? — реакция сыщика сбила меня с толку.

— Читал недавно статью в одной из центральных газет, — будто бы небрежно пояснил я. — Из рубрики «Их нравы». Как раз о мнимых западных ценностях вроде телевизора в каждую комнату. Это у них там вроде обывательского соревнования — у кого больше экран «ящика». А измеряют в дюймах.

Говорил я и думал, что в будущем так станут «состязаться» и наши граждане. Дети и внуки людей, запускавших спутники на орбиту, освоивших целину и вечную мерзлоту, будут хвастаться друг перед другом, у кого дома больше телеков и у кого более новый айфон. Но, может, будущее все-таки правда не предопределено?

— Интересное предложение, Евгений Семенович, — тем временем кивнул Кайгородов, отвлекая меня от нелегких мыслей. — Мне нравится идея совместной работы. Попробуем для начала, как я и говорил, с ЗКЗ.

Казалось бы, мы пришло к тому, с чего и начинали. Но нет — на самом деле я чувствовал победу. Следователь из ОБХСС проникся, а от нас с Соней и в перспективе других журналистов теперь требуется сделать все в лучшем виде.

— Спасибо, Всеволод, — я вежливо кивнул сыщику. — Я очень ценю ваше доверие.

— Алена, а можно мне какао? — мы с Кайгородовым пожали друг другу руки, а Апшилава тем временем заметил мелькнувшую неподалеку официантку и позвал ее к нашему столику.

Я чуть не рассмеялся вслух, вспомнив, с кем у меня ассоциировалась девушка и как это совпало с реальностью. Аленушка, надо же.

— Простите, какао сегодня нет, — виновато пискнула официантка, подойдя к нам, немного опасливо поглядывая на меня с Кайгородовым.

— Тогда, может, цикория? — попросил Всеволод и, как мне показалось, подмигнул девушке.

— Извините, но тоже нет, — Аленушка начала краснеть. — Сегодня только чай. Но хороший, индийский. Принести?

— Давайте нам тогда на троих, — предложил я.

Эдик меня раздразнил, и мне вдруг очень захотелось горяченького в этот холодный октябрьский день. Кофе бы меня максимально устроил, но в стране с ним пока не так хорошо, как в будущем. А тут, в этой «Березке», почему-то отсутствует даже цикорий. И какао.

В чем же дело? До общего товарного дефицита пока далеко, хотя с докторской колбасой в магазинах уже туговато. Но тут все-таки городское кафе, причем, как я понимаю, одно из лучших. Может быть, я что-то об этом знал в своей прошлой жизни? Кажется, разгорелся какой-то скандал, но я тогда был сопливым детсадовцем. И в архивах мне, как назло, подробностей не попадалось. Тогда попробую сыграть ва-банк и заодно еще больше расположить к себе следователя из ОБХСС.

— Что-то не так с этим кафе, — уверенно сказал я. Не спросил, не предположил, а словно бы раскрыл тайну. — Не должно быть подобного дефицита.

— Вы правы, — сказал Кайгородов. — И проблемы не только в «Березке». В «Юности» похожая ситуация, в «Чайке». А вот в других городских ресторанах с продуктами нет проблем.

Кажется, я начал догадываться, на что намекает мой собеседник. И если я его правильно сейчас понимаю…

— Воровство? — уточнил я. — Продукция не доезжает до ресторанов?

— Не совсем так, — покачал головой Кайгородов. — Возникают проблемы с поставками, и мы даже из-за этого арестовали директора «Сказки». Того самого кафе-мороженое в центре. У него шоколадного не хватало, один пломбир и крем-брюле. Начали раскручивать, и выяснилось, что он-то не виноват — у него один из сотрудников Андроповского треста ресторанов и кафе взятки вымогал. Как вы думаете, за что?

— За тот самый пломбир и крем-брюле? — догадался я.

— Именно, — улыбнулся Всеволод. — Мол, ты мне копеечку, а я тебе дефицитных продуктов. Но директор «Сказки» в итоге все равно нечистоплотным оказался — с сотрудников деньги брал за трудоустройство. Так что там сейчас новый начальник. А здесь и в других заведениях треста ситуация непонятная. Вот ведь какое дело — в торговле рука руку моет, и кто прав, кто виноват, зачастую понять трудно…

— Скажите, товарищ Кайгородов, — задумался я, — а персонал в «Сказке» тот же?

— Да, все повара и официанты остались, — подтвердил он. — Говорят, вздохнули с облегчением, никто денег не требует.

— А если мы моего сотрудника, — я заговорил еле слышно, — отправим в одно из кафе в качестве тайного агента? Ведь если у него… или, скажем, у нее потребуют взятку за теплое место, это ведь будет уликой?

— Недаром журналистов иногда сравнивают с сыщиками, — улыбнулся Кайгородов. — Именно так мы и сделали, вот только не скажу где. Для чистоты следственных действий. При всем уважении к вам, товарищ Кашеваров, мы не можем рисковать людьми. Скажу только, что они не отсюда, не из Андроповска, и местные не подозревают об их связи с органами.

Метод внедрения, который использовали сотрудники ОБХСС, вновь напомнил мне о прошлой жизни. Еще до того, как я попал сюда, в прошлое, наш главред Игорь задумал целую серию публикаций о любгородских заведениях. Журналисты из новеньких и особенно стажеры ходили по ресторанам и кафе, ели за счет редакции и потом писали под руководством опытных коллег критические заметки. Фактически выполняли работу тайных покупателей, только в публичной плоскости. Помню, этот цикл произвел эффект стрельнувшей пушки, и с нами даже пытались судиться. Но Игорь с нашим гендиром Рокотовым остались непреклонны, после чего владельцам кафешек ничего не оставалось, кроме как исправить недочеты.

Идея настолько прижилась, что наши сотрудники стали так проверять гостиницы, автосалоны, кинотеатры и даже один ночной клуб. Рейтинги были заоблачными — все-таки в местных СМИ так почти никто не делал. А потом все просто поутихло. К сожалению, здесь, в советском Андроповске так не сделать, хотя была у меня, признаться, подобная мысль. В двадцать первом веке гораздо больше заведений, у них разные собственники, плюс наши особо одаренные (в хорошем смысле) стажеры умудрялись вербовать собственных осведомителей из действующих сотрудников кафешек. И те им в итоге сливали информацию, которая потом также использовалась в материалах.

Организовать что-то подобное в восьмидесятые, да еще в маленьком райцентре пока что я вижу технически невозможным. А вот потом, в девяностые, когда попрет бизнес… Оставлю это как идею на дальнейшее развитие задуманного мной холдинга.

Но вот еще один приемчик из будущего я могу использовать прямо сейчас.