Гневный король

РЕЙНА

Т

он затемненный подвал стал моим домом. Шепоты и призраки стали моей компанией. Но боль… Она дразнила меня. Позволил мне сражаться, чтобы пережить этот ужас.

Часы, дни, недели, возможно, месяцы… Все они слились воедино. Я не мог отличить сны и кошмары от реальности. Я не был уверен, как долго я был здесь.

Дрожь и стук зубов пронзили кошмар, и я сосредоточился на этом шуме. Это было лучше, чем крики, проносившиеся по коридору, раскалывающие мой череп и сердце пополам.

Я поднял ладони вверх, прикрывая уши. Я знал, что будет дальше.

Толкать. За этими стенами произошло еще одно изнасилование. Однажды настанет моя очередь.

Толстые стены отделяли меня от всех, но это не помешало страданиям и оскорблениям проникнуть в мою тюрьму. Каждый крик и крик множились по мере того, как они распространялись по коридорам, превращаясь во что-то более мрачное, чем мои собственные галлюцинации.

Это место было наполнено тенями и монстрами. В коридорах гудело эхо и стонало, питая мое отчаяние, пока я сидела одна в углу и плакала.

В глубине души я вспомнил, что сражался за них. Женщины, которые заплатили за мои грехи. Женщины, которых он заставил кричать о моем непослушании. Моё отсутствие сопротивления. Или это было слишком сильное сопротивление? Я не был уверен.

Еще один удар, который, казалось, сотряс каменную стену, разбрызгивая пыль в воздухе. Мне тоже это показалось?

Но нет… вот оно. Всхлип. Еще один крик. Душераздирающий крик.

Героин обеспечил некоторое подобие побега, но мой желудок все равно скрутило. Это было похоже на постоянный зуд под кожей, который я не мог почесать. Кровавый порез, о котором я не помнил, открылся снова, когда покрытая коркой корочка снова начала заживать.

Я сосредоточил свое внимание на пылинках, танцующих в воздухе, насмехающихся надо мной своей свободой, пока я сидел здесь неподвижно.

Я поднял руку и потянулся к ним.

Вот только я не смог их поймать. Они были мимолетными, как и мое здравомыслие. Точно так же, как прилив от героина. Оно должно было подчинить меня, но он — Перес, человек с холодными темными глазами — сказал, что это сделало меня диким, прежде чем сделать мягким. Ему не нравилась ни одна из крайностей.

А я... с каждым днём я теряла себя всё больше, и каждая полученная доза доводила меня до безумия.

Я снова убил. По крайней мере, я так думал. Трудно было отличить реальность от кошмаров. В моем сознании все было затуманено из-за лекарств, которые мне продолжали вкачивать. Я полагал, что теперь я стал наркоманом. Не то чтобы это имело значение в долгосрочной перспективе.

Я потерял все это из виду и, честно говоря, не был уверен, что меня это волнует.

Но я до сих пор помню ту первую ночь, когда меня привезли сюда мужчина пытался изнасиловать. Я дрался с ним, выколол ему глазные яблоки. Когда он собирался одолеть меня, Кортес подошел к нему сзади и убил его. Выстрелил ему в голову, его мозг забрызгал меня.

Желчь поднялась к горлу, кожа покрылась от отвращения. Я кричала и кричала, пока в горле не пересохло, и я больше не могла кричать.

Единственное, что я знал наверняка, это то, что он вколол мне еще больше яда. Последствия этого продолжали царапать меня внутри, как ногти по классной доске. Каким-то образом мой мозг через туман боли послал сообщение, что нужно дышать. Жить. Выживать.

После этого Кортес назначил врача и одного доверенного охранника присматривать за мной. Они поняли, что я «его», и пока ничего не предпринимали. Не то чтобы кто-то хотел прикоснуться ко мне – по большей части – но время от времени смелый или глупый человек пытался. Последнего я порезал его собственным ножом, выпотрошив его от шеи до паха.

Я больше не кричал, когда видел смерть или когда кровь лилась рекой.

Тень ужаса — доктора или моего охранника — появилась у двери камеры.

«Она принимает противозачаточные средства?» Это был голос охранника. Мои глаза остановились на двери, молясь, чтобы Кортеса там не было.

Врач ответил: «Ее медицинские записи показывают, что у нее установлен противозачаточный имплантат. Почему?"

От их разговора меня стошнило. Ярость. Убийство. Вот только в комнате со мной больше никого не было. Ни души в пределах моей досягаемости. Возможно, разговор происходил в моей голове. Бог свидетель, там и так хватает всякого дерьма.

«Он хочет, чтобы ее забеременели».

Никакого пути, черт возьми, не было. Я скорее перережу себе горло. Нет нет нет.

«Он не сможет ее сбить с толку, если будет продолжать накачивать ее наркотиками». Сбить меня с ног? Зачем ему это нужно? Он был сумасшедшим. Боже, я был чертовски беспомощен и ненавидел это.

«Она продолжает нападать на Шефа». Шеф. Разве это не означало, босс? Должно быть, они говорили о Кортесе. Последовала череда проклятий, и меня осенила мысль. Они говорили по-английски, а не по-португальски. Поскольку меня похитили, большинство разговоров велось на португальском языке. Почему не этот? «Героин не работает».

Сердцебиение прошло.

«Мне кажется, что это работает. Если Джефе хочет, чтобы она забеременела, ему нужно отучить ее от героина и просто дать ей успокоительные. Это сделает ее легкой любовницей.

Кто-то захихикал из темноты, посылая ужасающее эхо в холодный, влажный воздух. Как долго я смогу сопротивляться? Глубоко в моем одурманенном сердце и галлюцинирующем разуме я знала, что этот мужчина изнасилует меня. Это был лишь вопрос времени.

«Я слышал, что она укусила его член. Он на какое-то время выйдет из строя. Может быть, нам стоит поиграть с ней и сломать ее для него. Я не знал, откуда пошел этот слух, но был за него благодарен.

«Вы, два глупых идиота, делаете это на свой страх и риск, и когда меня нет рядом. Нужно ли мне напоминать тебе, что случилось с последним парнем, который пытался взять с нее образец? - сказал один из мужчин. Я вспомнил. Его кровь до сих пор пятнала пол моей тюремной камеры. «Нам просто нужно найти лекарство, которое сохранит ей сознание».

Раздалось хихиканье. «А разве имеет значение, проснулась она или нет?»

«Никому не нужна шлюха-наркоманка, которая даже член нормально отсосать не может. Он не хочет трахать обмякший труп. Как только Кортес сломает ее, не будет иметь значения, в сознании она или нет.

Мое сердце сжалось, когда я их слушал. В этот момент мне не следует ничему удивляться, но даже несмотря на зависимость, новая порция паники болезненно скрутила мои внутренности.

"Вы заблудились. А ты останься со мной.

Шаги стихли.

— Так вы идете, Доктор, или боитесь, что она положит конец вашей несчастной жизни?

Я вскочил на ноги. Мои зубы стучали, как будто лед звенит в стакане. Боже, одна эта мысль напомнила мне о моей жажде. Раз в день, но никогда в одно и то же время, они подносили в дверь один стакан теплой воды и одну тарелку с помоями.

Дверь скрипнула, и шаги постучали по грязному каменному полу. Затаив дыхание, я смотрел на него, когда он приближался ко мне. Он остановился в футе от меня, затем медленно расстегнул молнию на сумке.

Я оставался неподвижным, наблюдая, как он что-то из него вытаскивает. Хирургический нож.

Настороженно глядя на него, я задавался вопросом – в сотый раз – было ли это на самом деле. Никто не смог бы пережить такую пытку. У меня было достаточно сражений, чтобы продержаться десять жизней. Черт, сто жизней. Я боролся, чтобы выжить. Боролся за то, чтобы его не трогали. Пыталась сохранить память о муже.

Это место было худшим кошмаром для каждой женщины, но каждый раз, когда я собиралась сдаться, я слышала голос Амона.

Продолжай сражаться, девочка с корицей. Но почему? Зачем мне сражаться, если он мертв? Вернись ко мне.

Голос моего мужа в моем черепе был рай и ад, рай и бездна. Так близко, но так далеко.

«Мы должны удалить ваш имплантат», — объявил врач, подняв нож. Он был лысым и без уха. Шрам тянулся вниз по черепу к правому виску и щеке и заканчивался на шее.

Он выхватил из сумки иголку и подал знак кому-то справа от себя. Я услышал тяжелый стук ботинок по грязному полу.

Я ждал, собираясь с силами. Три, два, один.

Другой мужчина набросился на меня, схватив за левую руку. Я бился и пинался, но мое тело было слабым. Они смеялись, говоря по-португальски. Почему они раньше говорили по-английски? Возможно, это был их извращенный способ насмехаться надо мной.

Я вырвался из его захвата и пнул его в голень. Пока… бац! Боль взорвалась в моем виске. Последовал еще один удар. Один из них схватил меня за руку и толкнул на колени, задев нерв, из-за которого с моих губ сорвался вопль.

— Уже не так сложно, да?

«Перестаньте ее волновать», — приказал доктор. «Держите ее на коленях и держите ее руку свободной».

Я сошел с ума, пытаясь сразиться с ними, но был слишком слаб.

— К черту это, — прорычал он. «Она будет сосать мой член, пока она там внизу».

Он открыл мой рот и в мгновение ока расстегнул молнию, выдернул свой член и засунул его мне в рот. Я посмотрела на него, мои внутренности бушевали, как торнадо. Нить оборвалась, как в прошлый и позапрошлый раз, когда кто-то пытался ко мне прикоснуться.

Я прикусил и стиснул челюсть, когда охранник издал плачущий вой, и кровь брызнула на мое лицо. Он ударил меня так сильно, что звезды взорвались, когда я схватил нож в руке врача. Джекпот.

Демон внутри меня высвободился. Адреналин пронзил меня, и я одним движением вскочил на ноги и начисто отрубил ему член. Я дернул его на колени и подошел к его уху, отрезав его, а затем нанося ему удары ножом снова и снова.

Еще один вой. — Ты никогда больше не прикоснешься ни ко мне, ни к кому-либо еще, — прошипела я, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони, а затем поднимаясь на ноги.

Я посмотрел на это безмозглое чудо с оправданным удовлетворением.

Кортес появился у входа в мою камеру, преградив мне путь к свободе. Я стоял неподвижно, и как раз в тот момент, когда мне показалось, что я что-то вижу, он двинулся. Я не среагировал достаточно быстро. Игла уколола мне шею.

Я знал что будет дальше. Я не мог плакать, поэтому смеялся, и смеялся, и смеялся, как сумасшедший, пока наркотики не взяли верх, и я не засмеялся в небытие, когда все стало благословенно черным.

Меня разбудил скрипучий звук, и я ахнула, пот выступил по моей коже.

Сильно моргнув и чувствуя себя дезориентированным, я оглянулся, но ничего не увидел — ничего, кроме темноты. Тусклый свет снаружи моей тюрьмы заставлял тени двигаться по стенам. Волосы на моей шее встали дыбом, и я знала, что кто-то наблюдает за мной. Мои глаза метались по камере в поисках опасности.

Все, что я мог разобрать, — это шепот моего дыхания. Стук в груди усилился, адреналин разлился по моим венам.

"Кто здесь?" — прохрипел я, в горле пересохло. Должно быть, меня снова накачали наркотиками. Во рту остался привкус, к которому я уже привык.

Мои дрожащие руки прорезали путь вдоль моего тела в поисках следов нападения. Там была кровь и грязь, синяки и изломанная плоть, а мою ночную рубашку сменили где-то ночью, но на этом все.

Я медленно сдвинулась с холодного твердого пола и подтянула колени к груди, глаза привыкли. Это напоминало тени в моем разуме и моей душе.

Слева от меня послышался еще один тихий звук. Мои глаза метнулись в его сторону, и я увидел это. Два тела в дальнем углу моей камеры. Белки их глаз смотрели на меня с пустотой, которую я чувствовал в своем сердце.

"Кто ты?" — спросил я, мой голос был таким резким, что его невозможно было узнать. Я затаил дыхание, ожидая ответа. Ничего не было. Прошло несколько неестественных секунд, а затем послышался хрип. — Я вижу, как ты двигаешься, — крикнул я, подвигаясь вперед на четвереньках. "Что ты хочешь?"

Звук падения тела на землю. Нет, не одно тело, а два. Я едва мог осознать то, что видел. У одной пары глаз был пустой взгляд, у другой глаза наполнились отчаянием, а рот беззвучно шевелился.

Это я сделал?

Доктор. Я думал, он был здесь раньше. Был он?

Его рука потянулась ко мне, и я откатился назад. Я сильно дернулась, упала и болезненно приземлилась на копчик. Ужасный звук вырвался из его груди, и внезапно я больше его не увидел. Вместо этого я увидел видения своей скорой смерти.

Я умру в одиночестве и забудусь в этом кошмаре, в который никто не сможет проникнуть.

Паника схватила своими холодными и жестокими пальцами мое горло, медленно захватывая меня и перехватывая дыхание.

Я прижалась к стене, моя грудь тяжело вздымалась, а сердце колотилось. Мои ногти впились в кожу, заставляя меня сохранять бдительность. Умирающий продолжал шевелить ртом, но слова не выходили. Блеск его крови напомнил мне фильмы ужасов, которые я никогда не хотел смотреть.

Сделав глубокий вдох, я задержала дыхание, ожидая, пока он умрет.

Затем из ниоткуда вперед появилась темная тень, и из моего горла вырвался крик.

Перес Кортес со своей злой ухмылкой и расчетливыми глазами.

Все мое тело дрожало. Он протянул руку и уколол меня в шею, отчего по моим венам разлилось тепло. Я ненавидел и любил то, как хорошо это было.

У меня по коже побежали мурашки, и я стиснула зубы, неловко ерзая, когда дрожь усилилась.

Если я когда-нибудь выберусь из этого ада, этот человек будет преследовать меня в кошмарах. Я знал это так же хорошо, как свое имя. Он оставил уродливый след в моей душе, и никакой отбеливатель или святая вода не смогут его стереть.

Он сделал еще шаг, и я откинулась назад, отчаянно пытаясь добиться как можно большего пространства между нами.

«Ты убил моего доктора», — промурлыкал он, и мои глаза нашли тело, распростертое в углу, как раз в тот момент, когда его покинул последний вздох.

— Он н-заслужил это. Мой голос дрожал так же сильно, как и мое тело. — И я-если ты приблизишься ко мне, я тебя тоже к-убью.

Черт, он любил вызовы. К настоящему времени я должен знать, что лучше не вступать с ним в контакт. Я закусила губу, мои глаза опустились вместе с сердцем.

Почему я просто не проигнорировал его? Тогда он бы уже ушел.

«Ты такой же, как твой отец». Он смотрел на меня с таким отвратительным трепетом в глазах, посылая в мой разум всевозможные образы того, как он мог меня осквернить. «Он должен был остаться со мной. Но неважно, за его предательство придется отплатить тебе.

Я понятия не имел, что он говорит, но это не было большим сюрпризом. Ничто больше не имело смысла.

— Ты умрешь, как и он. Мне не доставило удовольствия убийство Анджело Леоне, но я подозревал, что с этим человеком мне будет очень приятно. Его крики издавали самые приятные звуки, с которыми не могли сравниться даже нежные пальцы Феникса, играющие Бетховена.

«О, принцесса . Мы оба знаем, что я не буду. Будем мы с тобой, пока…

Пока я не умер. В моей голове проносились тысячи сценариев, но один кричал громче всех.

Смерть.

По неизвестным причинам он отказался заявить на меня свои права. Кровь окрасила мои руки, одежду и волосы. Наверное, и мое лицо тоже. И все же смерть была слишком хороша для меня.

"Ебать. Ты."

"Что вы сказали?" — протянул Перес, его голос был полон яда.

Мой рот наполнился песком, а желудок скрутила тошнота. Моя кожа чесалась так чертовски сильно, что казалось, будто меня наводнили насекомые, их маленькие ножки сновали по моим конечностям.

«Пошел ты», — повторил я, пытаясь казаться храбрым, но мой голос был слишком тихим. Такое отношение, несомненно, привело бы к моей смерти. Помня об этом, я добавил: «Приблизься ко мне еще раз, и я покончу с твоей несчастной жизнью».

«Покончи с моей жизнью, и ты будешь во власти моих людей».

Откуда-то из ниоткуда он достал выкидной нож и сократил расстояние между нами. Его одеколон ударил мне в ноздри и пустой желудок, сделав тошноту невыносимой. Он открыл и закрыл выкидной нож, а затем прижал его острый кончик к моей шее.

— Я убью и их, — сказал я теперь уже безрассудно.

К моему удивлению, он рассмеялся. — Судя по всему, убийца вроде твоего отца.

Кончик его клинка вошел глубже, пока я не почувствовал, как горячая жидкость стекает по моей шее.

Злобный блеск его холодных глаз почти осветил подвальную камеру. А может, это была очередная галлюцинация.

— Думаешь, ты кому-нибудь понадобится? Он понизил голос, но внимательно наблюдал за мной. «После меня для тебя никого нет. Больше никогда. Это лишь вопрос времени, когда я получу твое тело и душу.

«Никогда», — закричала я. Он схватил мое запястье и согнул его до тех пор, пока из моего рта не вырвался визг.

Он усмехнулся. «Как отец, такая и дочь. Он тоже был упрямым ублюдком».

Я не был похож на Анджело Леоне. Ничего.

Вырвав запястье из его хватки, я прижал его к груди, затем прижался к каменной стене, наблюдая и ожидая, пока не смогу нанести ему смертельный удар.

Ненависть бурлила во мне. Настолько мощный, что я думал, он сожрет меня заживо.

Оно убило коричную девушку. Это убило солнечный свет внутри меня. Оставив меня с жаждой следующего убийства.

Тело Переса Кортеса повисло в воздухе и визжало, как свинья, которой он и был. Я покачал головой. Нет, не как свинья. Как змея. Меня не волновало, умру ли я… Так или иначе, я заставлю его заплатить.

«Я предлагала твоему мужу выкупить тебя у меня, но он не согласился с ценой». Ложь, ложь, ложь. Одна мысль пронзила мой разум, но меня слишком отвлекла пульсирующая боль в груди. Это было похоже на зияющую и свежую рану, которая душила меня.

Я снова потянулся за своим ожерельем, но, конечно, его там не оказалось.

Итак, я сосредоточил свой взгляд на кольце на пальце. Оно больше не было блестящим. Бриллианты окрасились в малиновый цвет, а на металле прилипла грязь. Я часто задавался вопросом, почему он не забрал его у меня. Они забрали все остальное — мою одежду, мое достоинство, черт возьми, все, — но оставили мое обручальное кольцо.

«Однажды ты снимешь его». Я подняла голову и обнаружила, что его взгляд прикован к моему пальцу. "Очень скоро."

— В твоих мечтах, — пробормотала я себе под нос, за что получила пощечину. В ушах у меня звенело, но я отказывался проявлять слабость.

«Если бы это был я, я бы отдал все свое богатство». Я фыркнул, представляя себе такой сценарий. «Он сказал, что ты того не стоишь, раз ты уже использованный товар. Он не хочет ничего настолько грязного. Он усмехнулся, оглядывая меня с ног до головы. Еще один поворот моего кольца.

Подождите … То, что он сказал раньше, о предложении Амону цены, чтобы выкупить меня…

"Он жив?" Я задохнулась, встретив его мертвый взгляд.

«Ему просто нужна была еще одна пуля», — прохрипел он.

Звон в ушах стал пронзительным. Убей, убей, убей. Моя ненависть к этому человеку была почти такой же глубокой, как и любовь к мужу. Мои пальцы чесались от желания почувствовать этот холодный металл в ладони и набить этого ублюдка пулями. Я был настолько поглощен фантазией об убийстве Переса, что пропустил его следующий ход.

Его большая ладонь схватила меня за горло и подняла в воздух. Я душил и царапал его, пинал его по голеням, но не мог отбиться от него. Я был слишком слаб , слишком мал . Я был жалок .

— Не волнуйся, малышка. Я чертовски ненавидел его голос. — Я прикончу его. Тело Амона, распростёртое на багровом гравии, танцевало за моими веками. «Заставь его пожалеть, что у него была ты».

— Единственное, о чем я сожалею, это то, что ты т-тронул меня, — прохрипела я, каждый слог причинял мне боль в горле. Сработали инстинкты выживания, мое тело боролось за жизнь, несмотря на мое желание смерти. «Я убью тебя за то, что ты забрал его у меня». Мое горло горело, когда я пыталась вырваться из его хватки. Я была бешеной собакой, шипела и кусалась. Мои силы таяли. Героин подействовал слишком хорошо, отправив меня в то ментальное пространство, где ничто не имело значения.

Перес провел лезвием по моей ключице, по левой груди и туловищу, прежде чем остановиться.

«Это может быть быстро и безболезненно, принцесса . Просто расслабься."

К черту это.

Эти слова заставили меня бороться сильнее. Я размахнулся коленом, ударившись ему в пах. У него вырвался гортанный вой.

В следующую секунду он отпустил мою шею и прижал мое лицо к каменному полу. Он разорвал мое грязное платье, и я кричала до тех пор, пока в горле не пересохло, и я не почувствовала привкус меди.

Он ударил меня по затылку, заставив мой мир взорваться. Не обращая внимания на боль, я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он расстегивает джинсы и стягивает их. Явная паника поглотила мой разум. Слезы текли по моим щекам. Затем я ударил его головой в пах, и его член попал мне в щеку.

Я попыталась отползти от него, но он потащил меня обратно. Камень разорвал мою плоть.

— Мне надоел твой огонь, — прорычал он, его ладонь врезалась мне в лицо. Он схватил меня за волосы, затем потянул за голову и швырнул ее обратно на землю.

Тихий шепот напомнил мне слова доктора. Он не хочет трахать обмякший труп.

Я заставил свое тело расслабиться, закрыл глаза и стал ждать. Одно дыхание. Два вдоха. Мое сердце колотилось, мне не нравилось, насколько я уязвим. Мои ладони горели, и волна мурашек пробежала по моему телу, когда я молча умолял, чтобы это сработало.

Он тряс меня, как тряпичную куклу. Я ударился головой о камень, симулируя потерю сознания. С наркотиками в моем организме это было не так уж сложно. Еще одна встряска.

Не открывай глаза.

Он пнул меня еще раз. Я прикусила внутреннюю часть щеки, решив не издать ни звука. Перес разочарованно вздохнул и потопал прочь.

Дверь закрылась с громким металлическим лязгом.

Я не двигался, слушая, как его шаги стихают с каждой секундой, пока не перестал ничего слышать.

Глубоко вздохни, Рейна. Подожди. Голос Амона. Просто дышать.

«Заткнись», — прошептал я призраку, и в моей голове пронеслись образы. Наша свадьба. Поездка на гондоле. Фейерверк для нашего нового начала. Только чтобы получить горький конец.

«Он больше не хочет тебя», — прошептал мой разум. Ты уродлив. У тебя шрамы. Ты грязный.

— Заткнись, — повторил я. Мое сердце было разбито. Он разбивался с каждым вздохом, и этот маленький орган уже никогда не будет прежним. Я никогда не буду прежним.

Именно поэтому он отказался платить выкуп.

Эта мысль вызвала новую боль. И все равно, даже зная это, я был рад, что он жив. Хотя я никогда больше его не увижу, никогда не почувствую его теплое тело, никогда не вдохну его аромат лимона и зеленого яблока. Я перевернулся, поглаживая грудь.

Я свернулась клубком, сдерживая слезы, и с удивлением обнаружила, что они еще остались. Я дрейфовал, передвигаясь по тонкой грани здравомыслия.

Земля дрожала подо мной. Или, может быть, это снова сыграло мою фантазию .

Раздался голос. Нет… не один. Много голосов. Пушки. Звуки пуль эхом отдавались во мне.

Мои глаза распахнулись в предвкушении и обнаружили пустую комнату. Кровь. В углу лежат трупы. Но нет Переса.

В камере царил запах смерти. Скоро он заберет и меня.

Тогда я был бы свободен. Возможно, я бы выбрал счастливое воспоминание и остался бы в нем навсегда. Плавание с Амоном в море. Нет, фонари. Это была самая прекрасная ночь, только мы вдвоем.

Из моего горла вырвался звук, нечто среднее между криком и смехом. Я был пойман в аду и мечтал о рае.

Я терял рассудок. Или, может быть, оно уже исчезло.