Гневный король

АМОН

Б

анг. Хлопнуть. Хлопнуть.

Я выстрелил Хироши в сердце. Дважды. Ему удалось сделать один выстрел, прежде чем он рухнул на пол.

Это произошло чертовски быстро.

Этот скользкий ублюдок, должно быть, вытащил пистолет из задницы.

Я перевел взгляд на жену, испытывая облегчение, обнаружив ее невредимой. Но затем мой взгляд упал на ноги, и сердце сжалось в груди.

Моя мать.

Она задыхалась, кровь собиралась вокруг нее и пачкала ее белую рубашку.

Я упал на колени, грудь скрутила от боли. Не так я думал, что моя мать встретит свой конец. Ее потные волосы прилипли ко лбу, губы беззвучно шевелились, а пятно крови росло с каждой секундой.

Ее глаза закрылись, а губы приобрели тревожный оттенок синего. Это был плохой знак. У нас заканчивалось время.

— Черт, — прохрипел я, притягивая ее к себе. Я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рейна отбросила пистолет в другой конец комнаты, а затем проверила пульс Хироши.

"Он ушел." Хороший. Хотя мне бы очень хотелось измучить его до чертиков. "Мне очень жаль." Рейна присела рядом со мной, ее руки коснулись пулевого ранения на животе моей матери. «Мне следовало помнить, что диван был одним из папин убежищ».

Я покачал головой. — Мне следовало обыскать дом.

«Мы должны остановить кровотечение», — пробормотала она, оказывая давление.

— Ашер, принеси воду, бинты и аптечку, — проорал я приказ.

Рана не казалась слишком большой, но положение ее было не очень удачным. Учитывая количество крови, пуля пробила либо печень, либо артерию. Оно быстро промочило всю ее рубашку.

Когда я собирался поднять ее, дверь распахнулась, и появился Ашер.

"Останавливаться. Не двигайте ее, — приказал он. «Будет еще хуже».

Оглянувшись через плечо, он рявкнул, приказав привезти кое-какие припасы, но я был сосредоточен на матери.

— П-позволь мне… — Она замолчала, кашляя кровью.

«Шшш, мы тебе поможем», — сказал я ей.

— Берегите силы, — прошептала ей Рейна, ее рука все еще прижималась к ране.

Она нашла глаза Рейны, в них было написано отчаяние. — Мне очень жаль, — выдохнула она. — П-за все.

Рейна тяжело заморгала, слезы залипли на ее ресницах. — Амон прав, тебе нужно беречь энергию.

Ашер присоединился к нам по другую сторону тела моей матери с миской воды и аптечкой.

— М-ревновал. Как будто моей матери нужно было выбросить все из головы. "Злой. Я-это... н-было... неправильно.

— Все в порядке, — промурлыкала Рейна, ее кристально-голубые глаза поднялись и всмотрелись в мое лицо.

— Ты можешь что-нибудь сделать? Я допросил Ашера.

Он уже набил руки марлей и пинцетом. "Я могу попробовать."

— Есть внутреннее кровотечение? — резко потребовал я. Он промывал рану теплой водой. — Ашер, клянусь Богом…

— Амон, позволь ему сделать свое дело, — пробормотала Рейна.

Моя мать вздрогнула, у нее изо рта вырвался вздох. — Мусуко , послушай меня. Дрожащая рука моей матери взяла мою, затем потянулась к Рейне. «Пришло мое время. Но мне нужно м-много вещей, которые нужно искупить.

В моей голове загудели сигналы тревоги. Она прощалась.

«Скажи мне, когда ты исцелишься». Черт, несмотря на все злодеяния, которые она совершила, я все еще любил свою мать.

«Я должен умереть спокойно».

Рейна склонилась над ней, ее кулон раскачивался, как маятник. «Ты не умрешь. Мы спасем тебя, а потом… — Ее голос сорвался. Она ненавидела видеть, как кто-то страдает.

— П-пожалуйста, прости меня.

Рейна сглотнула, ее взгляд смягчился. "Ты прощен. Просто поправляйся».

Глаза матери скользнули по ожерелье, и ее синие губы изогнулись вверх.

«М-мое… н-ожерелье…» Она потянулась к шее Рейны и провела по нему дрожащими пальцами. «Мне всегда это очень нравилось».

Брови Рейны нахмурились. «Твой?»

Она кивнула. — Я… я рассказал об этом твоей маме. Не знаю, почему Томазо сохранил это. В ее глазах мелькнула боль и сожаление, но Рейна твердо выдержала взгляд. "Это выглядит хорошо на тебе. Оно принадлежит тебе.

Сострадание отразилось в чертах Рейны. Мы оба знали, что моя мать не выживет.

"Спасибо." Голос Рейны был сдавленным шепотом. «Я буду хранить это вечно».

— Отдай это… — Она схватила меня за руку с вновь обретенной силой. «Отдайте это своим детям».

Рейна тяжело вздохнула, слезы текли по ее лицу, затем кивнула.

— П-обещание. С ее губ сорвался рыдание. « М-мусуко ».

Я покачал головой. "Все нормально. Я понимаю." Бля, у меня грудь скрутило. Все это больше не имело значения. Да, все это было хреново, но, глядя на нее в таком виде, от боли, я увидел все это в перспективе.

— Я люблю тебя, Мусуко . Это были последние слова, которые она произнесла. Ее следующий вздох будет последним.

— Я тоже тебя люблю, — прохрипела я, мой голос был едва слышен.