Год Единорога

17

Я не могла разглядеть ясно его лицо, но чувствовала, что он внимательно всматривается в меня.

— Я убил Джиллан…

— Ты освободил меня! — Я подбежала к нему. — Ты убил фальшивую Джиллан. Она должна была умереть, чтобы я снова могла стать целым, и ты помог мне в этом.

— Джиллан?.. Но тогда почему ты здесь? Эти Врата… — Он напряженно выпрямился. — Они же не могут так долго держать Врата открытыми!

— Хирон так и сказал мне, — ответила я не задумываясь.

Он уставился на меня своими зелеными глазами.

— Хирон сказал тебе это? Почему же ты не ушла?

— А ты хотел, чтобы я тебя бросила? Чтобы вернулась туда одна?

Я ничего не могла прочесть на его призрачном лице и забеспокоилась. Может, у нас все-таки разные пути в жизни, и я ошиблась? Молчание длилось нестерпимо долго, и я, не выдержав, заговорила.

— А если эта дверь закроется, есть ли еще какой-то выход из этого мира? — Я, признаться, и не надеялась, что он ответит, просто мне хотелось отвлечь его от раздумий и заставить говорить.

— Я этого не знаю. Но если Хирон дал тебе какую-то надежду, то напрасно…

— Хирон ничем не обнадежил меня. Просто однажды я уже была в этом мире, и здесь все, словно во сне, но от любого кошмара можно проснуться…

— Сон? — Он зашевелился, как будто действительно просыпался, и потянулся обнять меня, но призрачная рука только скользнула по мне легкой тенью.

— Что это? — прошептал он, отпрянув.

— Здесь ты для меня только тень, — ответила я поспешно. Он поднес руку к глазам и долго рассматривал ее.

— Но она же реальна, из костей и мяса…

— Для тебя — да, а я вижу только тень, — повторила я.

— Сон! — Его призрачный кулак резко опустился на камень. — Если мы попали в мир снов…

— А мы отсюда можем вернуться?

— Да, если проснемся… Расскажи мне все, что ты можешь вспомнить об этом мире.

Я не понимала, зачем ему это надо, но послушалась и рассказала о своих блужданиях в мертвом лесу и появлении странной птицы.

— Птицы? — прервал меня Хейррал. — Что ж, значит, они не нарушили обещания. Это был проводник, посланный отрядом.

Когда я закончила рассказ, Хейррал долго молчал и думал.

— Если это мир снов, — сказал он наконец, — значит, мы оба на самом деле все еще лежим в постелях в Серых Башнях. А если не сможем проснуться, то потеряем все. Чем дольше находимся мы в этом мире, тем глубже наш сон и тем меньше шансов на пробуждение, — Хейррал задумчиво посмотрел вдаль. — Если связь с нашими телами еще сохранилась, у нас есть надежда снова вернуться в наш мир и в тела. Может быть, нам удастся проснуться, если мы попытаемся объединиться с нашими телами, а другого пути я не вижу.

— Но я почти не помню того помещения и не вижу четкой картины, на которой смогла бы сконцентрироваться… — в моем мозгу мелькнула смутная тень постели, на которой я там лежала.

— Зато я их хорошо знаю! — Хейррал положил руку мне на плечо (словно легкое перышко коснулось меня) и начал рассказывать. — Слушай внимательно! — И он описал помещение в таких деталях, что я ясно увидела его, словно сейчас была там. — Теперь ты видишь, Джиллан?

— Ты заставил меня увидеть это. А теперь что?

— А теперь попробуем сделать то, что уже не раз нам приходилось делать. Сконцентрируем волю и желание на том, чтобы вернуться в наши оставленные тела и проснуться. Начинай!

Я закрыла глаза и представила описанную Хейрралом комнату, в центре которой стояла кровать и на ней лежала спящая Джиллан. Это и было то, куда я должна вернуться. Я постаралась сконцентрироваться на этой Джиллан, в то же время стараясь не потерять все, обретенное мной в мире снов: моя личность, мой дух… Как далеки они были сейчас от этого спящего тела!

И тут я проснулась. Но где? Я так боялась, что, открыв глаза, опять увижу сумеречный свет чужого мира… Но осмотреться все же было необходимо.

Мне сразу бросились в глаза древние серые стены, тяжелые занавеси, выцветшие от времени. Я действительно проснулась! Джиллан снова стала Джиллан, и я знала, что наконец-то, действительно, стала полноценной.

А Хейррал? Я быстро обернулась к тому, кто лежал на другом краю кровати. Хейррал был тут, но холоден и неподвижен, словно мертвый. Он был одет в кольчугу, сильные руки его были спокойно сложены на рукояти меча, а в изголовье лежал шлем.

— Хейррал! — окликнула я, вставая, и только тут заметила, что на мне тоже не прежние лохмотья. Я была одета в богатое зеленое с серебряным платье, расшитое маленькими белыми камешками, переливавшимися при каждом движении.

Я озабоченно склонилась над ним.

— Хейррал?

Он медленно открыл глаза:

— Я здесь…

Отложив меч в сторону, он обнял меня и притянул к себе. Несколько мгновений мы лежали, прижавшись друг к другу, а потом я потянулась к его губам, охваченная желанием не меньше, чем он.

Внезапно он отстранил меня, пристально заглянул мне в глаза и улыбнулся:

— Похоже, моя дорогая леди, в этой войне мы стали неплохими товарищами. Хорошо бы нам остаться такими и в мирное время.

Я тихо рассмеялась.

— Я буду тебе верной спутницей, мой храбрый лорд.

Он встал с кровати и помог мне подняться. Длинные складки моего богатого платья тяжело ниспадали к моим ногам и стесняли движения.

— Для меня это слишком роскошно, — заметила я.

Хейррал внимательно меня осмотрел, потом себя и сказал:

— Видимо, они сочли нас мертвыми и решили оказать все положенные почести, которых мы никогда бы не удостоились живыми.

Внезапно мне показалось, что это роскошное платье привязывает меня к прошлому, и я захотела немедленно освободиться от него. Я отпустила руку Хейррала и начала быстро расстегивать застежки и распутывать завязки. Наконец это чужое великолепное платье упало к моим ногам, и я осталась в одной рубахе. Аккуратно сложив платье на кровати, я обернулась к Хейрралу.

— Пойдем? — спросил он, снова взяв меня за руку.

— Куда, мой лорд?

Он улыбнулся.

— На это я не могу ответить, потому что и сам не знаю. Знаю только, что мы уйдем отсюда и из отряда Всадников, чтобы самим найти свое счастье. Хочешь этого?

— Да. Путь, выбранный тобой, будет и моим.

Хейррал снял пояс с ножнами и положил на кровать рядом с моим платьем, своим мечом и шлемом.

— Это нам больше не понадобится.

Он провел меня по длинному коридору, и мы вышли во двор, где была уже ночь. Ярко светила луна, мерцали звезды, а прямо перед нами темнели семь Серых Башен. Ничто не шевельнулось во дворе, когда мы прошли к конюшне. Хейррал взнуздал и вывел мою кобылу и своего жеребца, мы взяли их за поводья и повели к воротам.

— Кто идет?

Из-под темной арки нам навстречу шагнул Хирон, и в лунном свете ярко блеснул его обнаженный меч.

— Да, кто идет? — ответил мой суженый. — Назови наши имена, если ты узнал нас.

Предводитель Всадников-Оборотней смотрел на нас спокойно и, казалось, совсем не был удивлен.

— Итак, вы нашли путь назад…

— Мы нашли его и теперь хотим пройти еще одну дверь, — Хейррал указал на ворота позади Хирона.

— Ты — оборотень по крови, а эти Башни — твой дом.

Хейррал покачал головой.

— Я пока не знаю, кто я, но я не вашей крови, и Джиллан тоже, поэтому мы уходим, чтобы узнать, кто же мы такие на самом деле.

Хирон на мгновение замолчал, потом с меньшей уверенностью повторил:

— Ты — один из нас…

— Нет, — снова произнес Хейррал, отрекаясь от родства со Всадниками-Оборотнями.

— Ты уйдешь в клан своей матери?

— А ты этого боишься? Ты, всегда стыдившийся признать себя моим отцом? — жестко спросил Хейррал. — Я же сказал тебе, что мне не нужен никто — ни отец, ни мать. Теперь ты позволишь нам пройти в эти ворота?

— Как хотите, — спокойно сказал он, отступая в сторону, и ничто не дрогнуло в его лице.

Хейррал и я выехали из ворот и, не оглядываясь, миновали последние Врата между опасностями прошлого и неизвестностью будущего. Теперь нас было только двое в целом мире: Джиллан и Хейррал. И этого было для нас достаточно.