Год Единорога

8

Хейррал нежно обнял меня, и тут же нахлынула иллюзия. Узкая темная долина меж отвесных скал исчезла, мы очутились на цветущей весенней лужайке, и теплая ночь окружила нас. В траве распускались маленькие белые цветы, источая сладкий дурман. Золотисто-зеленое сияние окружало наши палатки. Прямо на траве стоял низкий длинный стол, а около него вместо стульев лежали подушки. Все холостые Всадники исчезли, а к столу подошли только мы: тринадцать невест, пришедшие из долин, и выбранные нами мужчины.

Хейррал вел меня, а я послушно шла за ним, околдованная в этот момент не меньше, чем остальные девушки. Какое же это было счастье: отключиться наконец от реальности и погрузиться в иллюзию.

Мы с Хейрралом, как обычно, ели из одной тарелки. Не знаю, что это была за еда, только я в жизни не ела ничего столь вкусного и изысканного. Бордовое вино в прозрачных бокалах перед нами пахло спелыми фруктами ранней осени, пропитанными солнцем.

— За тебя, моя леди, — Хейррал поднял свой бокал.

Действительно он выпил или только сделал вид? Что касается меня, то я едва смочила губы, когда он передал мне бокал.

— Мы достигли цели нашего путешествия, мой лорд? — спросила я.

— В известном смысле. Но это же будет и его началом. А сегодня мы празднуем…

Похоже, за столом только мы оставались трезвыми. Вокруг нас слышался нежный шепот и тихий счастливый смех, все здесь дышало любовью и счастьем, и только мы были выключены из этого магического круга.

— Здесь рядом Врата, через которые мы должны будем проехать? Или вам придется бороться за них?

— Нет. Здесь мы не можем рассчитывать на силу. Либо Врата сами откроются перед нами, либо их ничто не откроет, и тогда…

Он надолго замолчал, но я решила снова спросить его:

— И что же тогда?

— Тогда придется снова отправляться странствовать, но мы надеемся, что нам наконец разрешат вернуться и обрести покой.

— Когда вы узнаете это — и как?

— Утром мы уже будем знать точно. А как? Этого я тебе не могу сказать.

Я почувствовала его нежелание говорить об этом и сменила тему.

— А что ожидает нас там, за Вратами?

Хейррал глубоко вздохнул, и древняя печаль растаяла в его глазах. Теперь они казались столь же юными, как и лицо, и ничто в нем не напоминало о его зверином облике…

— Ну как я могу передать тебе это! Просто там другой мир, другая жизнь.

Еще одна пара поднялась из-за стола и, тесно обнявшись, пошла к палаткам. И мне предстояло то, чего я неосознанно боялась.

— Ну, моя дорогая, пойдем и мы? — произнес Хейррал мягким, нежным голосом.

Что-то во мне насторожилось, но рука Хейррала мягко обняла меня за талию, и мое тело не оттолкнуло его. На первый взгляд мы могли показаться обычной влюбленной парочкой.

— За наше счастье, — произнес он, поднимая бокал, который так и держал в руке. — Джиллан, выпей за наше счастье!

Я почувствовала приказ в его тоне и выпила. На секунду все поплыло у меня перед глазами, и я полностью погрузилась в иллюзию, спокойно позволив увести себя.

Его поцелуй был нежным и теплым, а потом его губы стали требовательными, и я искренне ответила на его поцелуй. И вдруг во мне все словно взорвалось. Нет, кричало все мое существо, нет, это не для меня! Я не могу, не имею права, или все, что составляло мою личность, погибнет! Я защищалась с удивившей меня саму яростью… и вдруг оказалось, что я сижу в углу палатки, вытянув перед собой руки с согнутыми, как когти, пальцами, а передо мной — побледневшее лицо Хейррала со свежими царапинами на щеках.

— Колдунья! — произнес он, отшатываясь от меня. — Честное слово, ты — колдунья, Джиллан!

Я опустила руки и недоумевающе смотрела на него. Он не двигался, а лицо у него было сосредоточенное и решительное, как тогда, когда после битвы он защищал меня перед всем отрядом.

— Я не знал этого, — тихо сказал он. — Клянусь, я только сейчас все понял, — он поднялся, и я испуганно отпрянула. — Не бойся! — произнес он с горечью. — Я не прикоснусь к тебе ни этой ночью, ни после. Какая ирония судьбы, — рассмеялся он, и я даже поежилась от этого смеха. — Конечно, какой-нибудь Хальзе взял бы тебя силой, что для тебя было бы, возможно, лучше, но я так не могу и не хочу. Послушай, Джиллан! Я предоставлю тебе право выбора. Пусть все будет так, как решишь ты! Но за последствия своего выбора ты будешь отвечать сама.

Похоже, он думал, что мне все понятно, а я смотрела на него, открыв рот, и ничего не могла понять. Тем временем он достал из ножен меч и положил его на середину нашего ложа, потом лег так, что меч оказался между ним и мной, и закрыл глаза.

Что случилось? Мне хотелось немедленно задать ему тысячу вопросов, но взглянув в его холодное замкнутое лицо, я промолчала. Он лежал рядом, не дальше вытянутой руки, но мне показалось, что нас разлучила огромная пустыня.

Я думала, что после такого потрясения мне сегодня не уснуть, но как только прилегла на свою половину кровати, мгновенно провалилась в сон. Очнулась я только на рассвете.

— Хейррал? — Я провела рукой, но не ощутила ни стали меча, ни тепла тела — на ложе я была одна. Неожиданно мне очень захотелось выйти наружу, как тогда в горах, когда моя прогулка закончилась встречей с лордом Имгри. И снова я ощутила этот таинственный зов, но почему?

Я быстро оделась и вышла в серый рассветный полумрак. Иллюзия исчезла, и вокруг меня снова поднимались голые скалы. На площадке догорал костер, но вокруг него никого не было. Я знала, что другие девушки еще спят, но мне вдруг отчаянно захотелось убедиться, что здесь есть хоть кто-то живой, что меня не бросили совсем одну.

Я подошла к ближайшей палатке и заглянула в нее. Там на постели, укутанная в плащ, спала Кильдас. Я заглянула еще в несколько палаток, и в каждой спал кто-то из девушек. Всадников не было! Я вернулась к Кильдас и попыталась разбудить ее, но ей, похоже, снился особенно сладкий сон. Она раскраснелась и томно улыбалась, но проснуться не могла. Так же беспробудно спали и остальные невесты.

Моя тревога росла. Меня охватило какое-то совсем непонятное нервное возбуждение. Где-то рядом что-то происходило, и меня тянуло туда, как магнитом.

Да, я просто физически ощущала это притяжение. Я попробовала отключить все свои мысли и сконцентрироваться на этом зове, хотя больше всего мне хотелось, чтобы он просто исчез.

Я закрыла глаза, меня покачивало от нервного напряжения и наконец развернуло к дальнему концу долины, засыпанному щебнем. Зов долетал именно оттуда!

Забыв всякую осторожность, я полностью отдалась таинственному притяжению. Проклиная мешающее платье, я карабкалась по грудам щебня вверх, туда, куда гнало меня что-то. Все выше, вверх!

Я ощущала толчки крови в висках, но кроме этого в воздухе была еще какая-то вибрация, которую воспринимало мое тело, словно гулкие удары гигантского беззвучного барабана. Потом до меня донесся звук, и нервный трепет в теле стал почти невыносим, но в то же время я ощущала какое-то разочарование, так как мне больше всего хотелось понять происходящее — а я по-прежнему ничего не понимала!

Я чувствовала себя человеком, стоящим перед запертой дверью, от которой у него нет ключа. И хоть разбей об нее в кровь кулаки, она не откроется.

Наконец я добралась до вершины каменного горба и поглядела вниз. Я увидела Всадников.

Они стояли тремя рядами, повернувшись к концу долины. Это был тупик, долину перегораживала гладкая неприступная стена.

Всадники стояли с непокрытыми головами, сложив где-то в стороне и шлемы и оружие. С пустыми руками ожидали они решения своей участи. Прямо в душу мне ударил их безмолвный крик так неожиданно и больно, что я невольно заткнула уши, но это не помогло. Я все равно продолжала воспринимать все их чувства — скорбь, тоску, одиночество и крохотный лучик надежды. Словно тараном били они этим криком в гладкую стену, пытаясь открыть Врата в свою страну.

Один из них вышел вперед, и я, даже не видя его лица, сразу поняла, что это Хирон. Он приложил руку к стене и молча постоял так, пока остальные все еще продолжали молить о доступе в свою потерянную страну. Потом он отошел в сторону, и его место занял другой, потом еще один… и так все по очереди. Время шло, но и Всадники, и я сама давно перестали ощущать его течение.

Последним к стене подошел Хейррал, и я очень ясно увидела его лицо, словно он был совсем рядом. Оно, как и вчера вечером, выражало чувство тоски и утраты. Всадники даже не пытались воздействовать на стену своей волей, а только униженно молили кого-то, хотя это было совсем не в их характере.

Теперь они, похоже, ждали какого-то ответа. Хейррал вернулся на свое место в последнем ряду. И все так же поток их чувств разбивался о стену. Мне почему-то казалось, что они напрасно стараются. Эта стена из камня, похоже, стояла здесь с начала времени, такая же гладкая и несокрушимая. Или это безумие их бесконечных странствий привело их сюда в тщетной надежде сокрушить несокрушимое? Может, их страны вообще не существовало, а была только мечта о ней?

Зов, затащивший меня на эту вершину, стал ослабевать, а главное, я наконец поняла все, что здесь происходит, и во мне проснулась обычная осторожность. Я решила, что мне лучше вернуться в лагерь до их возвращения и не болтать о моей утренней прогулке, но когда я попыталась встать, оказалось, что это не так легко сделать. Я словно приклеилась к камням, на которые прилегла, наблюдая.

Почувствовав, что не могу оторваться от камней, я так испугалась, что невольно вскрикнула. И они это услышали! Хотя ни одна голова не повернулась ко мне и они по-прежнему смотрели в стену, но я знала, что уже обнаружена. Я собрала всю свою волю, но так и не смогла сдвинуться с места. Всадники все так же молили о милости свои высшие Силы, а я валялась на камнях, как связанное животное.

Справившись с охватившей меня паникой, я снова попыталась подняться, желая всей душой уйти отсюда, но так и продолжала лежать на месте. Прямо перед моими глазами лежала моя рука, и я попыталась сосредоточиться на ней. Всей моей воли хватило сначала только на то, чтобы сжать пальцы. Ну, ну еще немного! Рука оттолкнулась от камня и немного приподнялась.

Так я пыталась влить мою волю в свои скованные мускулы, и пот градом катился по моему лицу. Медленно, как в дурном сне, мне удалось согнуть сначала одну ногу, потом другую, постепенно освобождаясь от невидимой сети. Дюйм за дюймом отползала я назад, и вот Всадники стали уже мне не видны. Тут я позволила себе немного расслабиться и отдохнуть, прежде чем попробовать встать. Поднималась я медленно, словно калека. Несколько минут меня качало, как пьяную, но я упорно передвигала ноги одну за другой. Чем дальше я отодвигалась от этого проклятого места, тем свободнее становились мои движения.

Взошедшее солнце немного согрело мое лицо и истерзанные руки. Наконец я спустилась пониже и смогла повернуться спиной к горе, отделявшей меня от Всадников. Теперь я могла двигаться почти нормально и тут же направилась к лагерю, надеясь найти там убежище.

Однако не успела я отойти и на пару шагов, как вдруг раздался гулкий удар колокола, похожий на тот, которым в монастыре нас созывали на молитву, только гораздо звучнее и глубже. Казалось, звук исходит сразу отовсюду — и с неба, и от камней под ногами, и от окружающих скал. И с этим гулом весь окружающий мир словно, покачнулся и дрогнул. С осыпи посыпался щебень, и я невольно прижалась к скале. Один камень стукнул меня по руке, которая сразу онемела.

Гулкое эхо этого звона прокатилось по горной гряде и отдалось в скалах. Никакие барабаны, колокола или гонги в замках не могли сравниться с этим величественным звуком.

Выходит, они все-таки добились своего! Врата открылись! Теперь перед ними была их родина. Их родина! А моя?

Снова покатились падающие камни, и я оглянулась. Прямо на меня смотрели горящие злостью красные медвежьи глазки, а из-за его плеча выглядывала острая волчья морда. Послышались удары орлиных крыльев. Оборотни! Они уже здесь!

В то же мгновение они приняли человеческий облик. Хейррал пробился вперед и встал рядом со мной.

— Убить!

То ли волк провыл, то ли клекот орла, то ли жеребячье ржание, а может это я прочитала в их звериных глазах, к которым еще не вернулся человеческий разум?

— Вы ее не убьете! — крикнул Хейррал. — Послушайте, случай дал нам в руки необыкновенную удачу. Она из рода Мудрых Женщин, в ней кровь колдуньи!

К нам подошел Хирон, прищуренными глазами уставился на меня и тут же заметил мою изодранную одежду и окровавленные руки.

— Почему ты пришла сюда? — спросил он, как мне показалось, нарочито спокойным голосом.

— Я проснулась оттого, что услышала зов…

— Неужели вы не понимаете? — вмешался Хейррал. — Это ее кровь ответила на наш зов…

— Замолчи! — резко бросил Хирон, и я почувствовала, как вздрогнул Хейррал и грозно сверкнул глазами, но послушался, хотя и не очень охотно.

— И куда же повел тебя этот зов?

— Туда, наверх, — я указала на вершину каменного горба, на котором лежала совсем недавно.

— И ты смогла туда залезть, — медленно проговорил Хирон, — а также умудрилась спуститься обратно.

— Убей!

Похоже, это голос Хальзе? Или еще кто-то требует моей смерти?

Хирон сурово покачал головой.

— Это не наша добыча, братья по отряду, — сказал он и нарисовал в воздухе какой-то символ, который засветился в воздухе зеленоватым пламенем, а потом медленно посерел и растаял.

— Да будет так, — Хирон произнес эти слова как решение судьбы. — Теперь мы все знаем.

Больше он не интересовался мной. Ко мне подошел Хейррал, и я протянула ему руку. Мы медленно пошли к лагерю, а Всадники издали следовали за нами.

— Ваши Врата открылись? — спросила я.

— Да, — коротко ответил он.

Мы вышли к палаткам. Костер уже совсем погас, но на поляне по-прежнему никого не было. Видимо, девушки так и не просыпались. Ну почему же я не могла спать, как все другие? Почему после того, как мы выехали на Соколиный Перевал, у меня все пошло не как у других?

Хейррал привел меня в ту же палатку, в которой мы с ним провели ночь, разделенные лезвием меча. Я так устала, что мечтала только о том, чтобы прилечь и уснуть. Я с трудом добралась до постели и закрыла глаза. Мне показалось, что я тут же заснула.

Если бы я понимала свои способности и занималась ими, если бы не играла с ними, как ребенок с оружием, не понимая, что это такое, может быть, я и смогла бы справиться с тем, что предстояло пережить мне этой ночью.

Хирон провел свое испытание и понял, что я такое и что могу. Кроме того, он понял, что я сама не подозреваю, что во мне кровь колдуньи, и не могу защититься от того, что он решил использовать против меня. А то, чем меня пытался защитить Хейррал, я, по неведению, сама разрушила, но поняла это слишком поздно.

Хирон действовал быстро, и весь отряд был на его стороне. Они прекрасно умели наводить иллюзии, а теперь, когда открылись их Врата и они получили неограниченные источники энергии, сила возросла многократно.

Я проснулась и увидела, что Хейррал стоит надо мной с кубком в руках. Он осторожно трогал меня за плечи, и лицо его было озабоченным. Он протягивал мне кубок, и я поняла, что мне необходимо это выпить. Это было вино, какое я уже пила однажды, я вспомнила вкус его и пряный запах. Хейррал… Я протянула свою руку, и мне показалось, что она стала очень тяжелой, так трудно было мне ее поднимать. На щеках Хейррала были следы моих ногтей. Почему я поцарапала… его… кого?

Но на этом лице не было царапин! Хейррал? Но эти глаза… Глаза жеребца или медведя?

Глаза у меня слипались, и я еле-еле могла держать их открытыми. Но хотя сейчас я и видела плохо, я рассчитывала, что слух мой не обманывает меня. Я ощущала вокруг себя какое-то движение, потом меня подняли и понесли. Я словно куда-то плыла, и все звуки до меня доходили глухо и невнятно.

— …стоит ли его бояться…

— Его? — переспросил кто-то с усмешкой. — Он не может нас видеть, брат, а она сейчас абсолютно беспомощна и понятия не имеет, что мы собираемся с ней сделать.

— Да уж! Вряд ли она поедет с нами этим утром.

Я почувствовала удар черной воли, похожий на тот, который я ощутила там, в долине, перед стеной, в которую стучались Всадники. Облако черной воли окутало меня и полностью лишило возможности защищаться.