Год призраков

Он придет за тобой через канализацию

На следующий день, как только ему удалось пробиться, пришел рабочий и починил мазутную горелку. Слава богу, теперь можно было выбраться из кухни. Джиму стало лучше, только насморк у него еще не прошел. Мы с ним вышли на морозный воздух под яркое солнце, чтобы помочь отцу — который вечером уходил на работу — прокопать тропинку к улице и высвободить машины. Я искал случая поговорить с Джимом о том, что видел вчера, и вот наконец отец ненадолго зашел в дом.

— Ладно, с Барзитой я ошибся, — признал я, — но зато теперь я знаю, где живет мужик с белой машиной.

— Где?

Я рассказал о доме с гаражом у леса.

— Что, если это он убил Барзиту, а потом в метель выбросил тело на дорогу? — предположил Джим.

— Я об этом не подумал — просто понял, что был не прав.

— Если ты об этом не подумал, то так оно, наверное, и есть. Мы пройдем по лесу, и ты сможешь мне показать дом этого типа, только надо ждать, пока сойдет снег. Иначе он найдет нас по следам.

— А я ведь оставил следы.

— Будем надеяться, что их замело.

В дни, оставшиеся от рождественских каникул, мы катались на санках, играли с другими ребятами в снежки — стенка на стенку, а как-то раз я и Джим сходили на залив: отец Ларри Марча сообщил ему, что весь залив затянуло льдом. Джим сказал, что это у старика Марча мозги затянуло льдом, но мы все же отправились к заливу, а вокруг нас под зимним солнцем крутилась мелкая снежная крупа. На заливе были ледяные глыбы, возвышавшиеся над поверхностью на фут-другой. Местами лед горбился, а кое-где встречались ровные, чистые проплешины, и сквозь них можно было заглянуть в толщу воды. Если бы я не боялся провалиться, Джим дошел бы до самого Каптри-Айленда. Когда я сказал ему, что возвращаюсь на берег, он повернулся и проговорил:

— Я знаю, почему Мэри нам не помогает.

— Почему же?

— Они с Дедом сейчас не ведут подсчетов по скачкам. Дед мне сказал на днях, что ждет поросячьих бегов в Хайали. А пока скачек нет, ему и ставки делать не на что. Мэри наверняка считает, что у нее каникулы, как у Деда.

Тем же вечером мы, стоя перед Драным городом, спросили у Мэри, верна ли теория Джима. Она ничего не ответила — только подошла к щиту и принялась внимательно его разглядывать. Мы постояли некоторое время, потом Джим посмотрел на меня и покачал головой. Дотянувшись через плечо Мэри до бродяги, он взял фигурку и попытался всучить сестре. Но та оттолкнула его руку.

— Нет, — сказала она и оглядела щит.

Затем нашла белую машину, стоявшую у дома мистера Барзиты, взяла ее и опустила ровнехонько перед нашим домом.

— Когда? — спросил Джим.

— Сейчас, — ответила Мэри.

— Сейчас? — переспросил я.

— Прямо сейчас, — подтвердила она.

Джим уже несся по лестнице, а я старался не отстать от него. Мы подбежали к окну, выходящему на улицу, и стали вглядываться в темноту. Повсюду лежал снег, а в небе стояла полная луна.

— Вот черт, — сказал я и секунду спустя увидел свет фар.

Мимо дома медленно проползла белая машина. Когда ее задние огни скрылись из вида, Джим отошел от окна и сел на диван.

— Я тебе говорил, — сказал я.

Когда мы вернулись в подвал сообщить Мэри, что все правильно, она уже успела удалиться на свою половину. Мы услышали голос Микки. Потом миссис Харкмар сказала ему, что он на все вопросы ответил верно. Джим перевел взгляд на город.

— Бродяга бродяжничает, — сказал он.

— Кто?

— Эй, посмотри-ка, кого она тут переставила.

Джим показал на фигурку Чарли Эдисона — теперь она была в нашем заднем дворе.

— Это что значит? — спросил я, чувствуя, что Джим уловил нотку ужаса в моем голосе.

— Он придет за тобой через канализацию.

Я рассмеялся. Но позднее, когда свет в доме погас и я лежал в своей кровати, а Чарли прятался за открытой дверью моего шкафа, мне было вовсе не смешно. В ту ночь голос Чарли пробивался через стенания антенны. Три раза он прорывался сквозь этот шум — Чарли звал свою мать. Каждый раз, когда глаза мои почти смыкались, я слышал его.