Голубое небо над ранчо

Глава 11

— Передай мне гаечный ключ. Нет-нет, тот, другой.

Крис заскрипела зубами от такого грубого обращения, но протянула Гари ключ, на который он небрежно указал кивком головы.

— Что еще?

— Подержи его секундочку, ладно? И не отпускай плоскогубцы, черт! Смотри, что делаешь!

— Стараюсь.

— Вот-вот, старайся!

Гари не спускал глаз с насоса, который они ремонтировали, и поэтому не видел, каким гневом полыхали изумрудные глаза Крис. Работай, приказывал он себе. Однако если бы он мог полностью сосредоточиться на том, что делал, то забыл бы, что она стоит на четвереньках у сломанного ветрового двигателя так близко от него, что при каждом движении касается своим бедром его ноги. А он не мог об этом забыть, и это просто сводило его с ума!

Проклиная братьев за вмешательство в то, что их абсолютно не касалось, Гари проворчал:

— Вот так. Теперь держи. Я уже заканчиваю.

Поставив запасную деталь на место, он вздохнул с облегчением, когда ветер закрутил лопасти и насос снова заработал. Собрав инструменты, он пошагал к пикапу.

— Поехали к следующему, — бросил он, даже не удостоверившись в том, что она следует за ним. — Полдня как не бывало.

Уперев руки в бока и сдунув прядь волос, упавшую ей на глаза, Крис не сдвинулась с места, глядя вслед его удаляющейся фигуре. С того момента, когда четыре часа назад он заехал за ней, Гари замучил ее приказами, отрывисто бросая их, как сержант учебной роте, и впадая затем в долгое молчание. Когда же он удостаивал ее взглядом, что случалось крайне редко, его глаза смотрели на нее холодно и жестко, словно она была совсем чужой. Если бы она дала волю своим сомнениям, то поклялась бы, что он не мог быть тем мужчиной, который так нежно любил ее в субботнюю ночь.

— Благодарю вас, Крис! — ядовито заговорила она. — Не знаю даже, что бы я делал без вас, Крис. Я понимаю, вы могли бы сейчас отдыхать дома, потягивая кофе со льдом, и очень ценю то, что вы потеете вместе со мной на этом безжалостном солнце… Черт побери, Гари, я не заслужила такого хамского обращения.

Он повернулся к ней, ибо ему некуда было деваться от ее издевки. С расстояния в двадцать футов острый как бритва взгляд его глаз пронзил ее:

— Проблема у меня только одна — починить еще десять ветряных двигателей. Извини, что не благодарю тебя, как ты того заслуживаешь. У меня просто нет времени рассыпаться в благодарностях. Ты едешь?

— Посмотрим, — тихо ответила она. — Я и не требовала благодарности. Просто мне необходимо хоть какое-то свидетельство того, что ты замечаешь мое присутствие здесь. — Не в силах сдержать себя, она сделала шаг в его сторону. — Что случилось, Гари? Ты проявляешь ко мне подчеркнутое пренебрежение, после того как мы занимались любовью, и я даже не понимаю почему. Чем я тебе так не угодила?

Желваки заходили на его скулах, когда он услышал горечь и боль в ее голосе, но Гари старался удержать себя в узде. Ведь это она причинила ему боль, заставив его забыть о том, кто она такая и что собой представляет. Все равно она скоро уедет отсюда. И эту ошибку он не собирался повторять.

— Мы занимались не любовью, — возразил он ледяным тоном, — а сексом. А это разные вещи.

Как метко брошенное копье, оскорбление попало точно в цель, поразив ее в самое сердце. У нее перехватило дыхание, кровь отхлынула от щек. Обида опалила ее. Лучше бы он ударил ее. Когда Пегги потеряла своего ребенка, — видимо, по ее вине, хотя Крис, хоть убей, не могла вообразить, в чем она могла заключаться, — она держала рыдающую женщину в своих объятиях и думала, что никогда больше не испытает подобной душевной муки. Но те боль и мука были ничто в сравнении с той болью, которая сжала ее сердце сейчас. И все потому, что она совершила непростительную ошибку, позволив себе полюбить его.

Невыплаканные слезы щипали ей глаза. Крис повернулась и пошагала прочь от него через пастбище, стараясь не поддаться искушению спросить его, за что он так обидел ее. Дом ее предков находился в какой-нибудь миле отсюда, если идти по прямой.

— Куда, черт побери, ты направилась? — ошеломленно спросил Гари.

Она даже не замедлила шаг, не оглянулась на него, а только бросила:

— Домой.

— Проклятье, Крис, вернись сейчас же!

Иди прямо, не спотыкайся, приказывала она себе, напрягая вдруг задрожавшие ноги.

— Нет уж, благодарю покорно, — холодно откликнулась она. — Вы ясно дали понять, что не нуждаетесь во мне, поэтому я и ухожу.

Не говоря больше ни слова, она преодолела небольшой подъем и скрылась на другой стороне холма…

Остаток дня Гари был не в себе, злясь и на Крис, и на самого себя. И все же он ухитрился отремонтировать насос домовой скважины и три ветряка. Однако его не покидали нелегкие мысли. Он был недоволен сам собой, ему не нравилось то, что он сделал, хотя он и считал, что лучше для них обоих покончить со всем быстро, а не подвергать медленной агонии их отношения, у которых все равно нет будущего. Но в его намерения не входило причинять ей боль.

Укоризненный взгляд ее глаз преследовал его неотступно, и муки совести терзали его. Он убеждал себя, что должен радоваться тому, что теперь, когда он наладил снабжение ранчо водой, уже не было причин пользоваться гостеприимством Крис. Но подобный аргумент отнюдь не убедил его, и, когда уже в сумерки он наконец вернулся домой, настроение у него было отвратительное.

Боб и Аллен, выглядевшие не менее усталыми, чем он, поджидали его на крыльце. Гари хмуро взглянул на них.

— И что это вы тут поделываете? — Он перевел взгляд на темные окна дома за их спинами. — Что еще случилось?

— Ничего. Просто денек выпал чертовски тяжелый, и мы решили проехаться до «Перекрестка» попить пивка, — ответил Аллен, имея в виду небольшую пивную на пересечении двух сравнительно оживленных сельских дорог. Это было весьма популярное заведение, поскольку оно находилось в самом центре скотоводческого края. После тяжелого трудового дня здесь собирались усталые ковбои со всех ранчо в округе, играли в бильярд, пили пиво и поглощали плохо прожаренные гамбургеры. — Поедешь с нами?

— А где Энн?

— У Дорис Флеминг, — отозвался Боб. — У них завтра экзамен по истории, и они собираются готовиться чуть ли не до утра. Так что сегодня мы вольные птицы. Не знаю, как ты, но я-то точно не в настроении готовить ужин.

— Я тоже, — горячо добавил Аллен. — Гамбургер и пара пива меня вполне устроят. Умоешься или поедешь прямо так?

Поскольку образ Крис неотступно преследовал его и, как он знал, непременно завладеет им безраздельно, как только он останется наедине с собой, Гари даже не пришлось раздумывать. Может, пара пива поможет и ему немного расслабиться. Во всяком случае, хуже не будет.

— Поехали.

Втроем они набились в кабину пикапа Боба. Путь до пивной был недалеким. Как и следовало ожидать, заведение оказалось переполненным. Боб и Аллен тут же нашли друзей и присоединились к их столикам. Гари же занял табурет возле стойки, заказал пиво и всерьез сосредоточился на том, чтобы забыть о том, что когда-либо встречался с женщиной по имени Крис Макговерн.

Но пиво отнюдь не помогало расслабиться. Расстроенный, он решил выпить чего-нибудь покрепче. Бросив деньги на стойку, он сделал знак бармену:

— Налей-ка мне виски.

Когда через несколько часов братья с трудом вытащили его из бара, в его голове гудело, ноги почти не держали его. Но мысли крутились только вокруг Крис. Что же нужно предпринять для того, чтобы выкинуть эту леди из головы?

— Ого! — проворчал Аллен, пытаясь втиснуться на сиденье рядом с ним. — Вот уж не думал, что ты так надерешься. Сколько же ты принял?

— Не т-твое… д-дело, — заплетающимся языком пробормотал Гари, когда Боб выезжал со стоянки. — Вы-са-ди-те меня у дома Крис.

Боб с Алленом обменялись удивленными взглядами.

— И не надейся, — резко бросил Боб. — Ты не в том состоянии, когда наносят визиты благородной леди.

— Я, ч-черт побери… не пьян!

— Да? По мне, так ты пьян в стельку, — с усмешкой ответил Аллен. — Появись только в таком виде у Крис, и она выгонит тебя в шею.

— Повидаешь ее завтра, — пытался успокоить его Боб. — Когда протрезвеешь.

Гари смачно выругался и попытался открыть дверцу машины.

— Я ув-вижусь с ней с-сегодня! Вы-пус-ти-те м-меня. Я п-пойду п-пешком.

Аллен вовремя схватил его за плечо.

— Черт побери, Гари, тебе бы пошло на пользу, если бы я дал тебе грохнуться головой об асфальт! Правда, вреда это твоей голове не причинило бы. У тебя же не голова, а кремень. Завези его к Крис, Боб. Если не сделать этого, он, как только мы доберемся до дома, впрыгнет в свой пикап и понесется туда, а в его состоянии ему никак нельзя садиться за руль.

Боб и сам склонялся к этому выводу, поскольку попытки утихомирить старшего брата ни к чему не привели. Он затормозил через десять минут у дома Крис. Гари тяжело вывалился из кабины.

— Если она открутит тебе башку, тебе некого будет винить, кроме самого себя, — предостерег его Боб. — Мы же не станем торчать тут, чтобы подобрать твои бренные останки. Пройдешься до дома пешком. Может, прогулка освежит твою голову.

Сосредоточив все свое внимание на маячивших перед ним ступеньках крыльца, Гари отмахнулся от него.

— Проваливайте. Я з-знаю, что де-ла-ю…

Пройдясь нелестными выражениями по поводу тупости своего брата, Боб вырулил грузовичок на дорогу, но Гари не обратил на это никакого внимания — его занимали ступеньки. Преодолев наконец последнюю, он подошел к двери, раскачиваясь, как моряк, из-под ног которого вдруг ушла палуба. Наконец он с трудом углядел звонок, высветившийся вдруг, словно путеводная звезда в ночи. Он трижды безуспешно тыкал указательным пальцем в стену, пока не попал в кнопку.

Крис проснулась при первом же резком звуке звонка. Ее сердце ушло в пятки, и она уставилась широко распахнутыми глазами на светящийся циферблат будильника. Два часа ночи! Ну кто там еще звонит в дверь посреди ночи?

— Проклятье, Крис! Отпирай!

Услышав вопль Гари, Крис окаменела. Что он здесь делает? Случилось что-нибудь на ранчо? Вспомнив о выведенных из строя скважинах и предположении Гари в том духе, что покушающиеся на «Два У» типы не остановятся ни перед чем, она побледнела. Неужели он ранен? Стараясь не поддаваться панике, она накинула халат и бегом бросилась вниз по ступенькам, зажигая по пути свет в коридоре.

— Наконец-то, — мрачно пробурчал он, когда она отперла дверь. — Х-хочу п-потол-ко-вать с т-тобой.

Испуганная, Крис отступила назад, оглядывая его и пытаясь определить, куда он ранен. Пошатываясь, Гари вошел в дом. Его щеки раскраснелись, глаза сверкали, волосы были всклокочены, а сам он едва сохранял равновесие. И только почувствовав запах виски, когда он наклонился к ней, она сообразила, что он не ранен, а пьян!

Его руки так тяжело опустились на ее плечи, что у нее едва не подогнулись колени. Потрясенная, Крис попыталась высвободиться, но он схватил ее в охапку и крепко сжал.

— Черт возьми, Гари, отпусти меня! Ты пьян!

— Ещ-ще как, — проворчал он. — И ты в этом ви-но-ва-та!

— Я? — Она уперлась кулачками ему в грудь, отстранилась и свирепо посмотрела на него. — С какой стати? Может быть, я подносила стакан к твоему рту?

— Ни-как н-не м-мог выкинуть тебя из го-ло-вы, — признался он с той искренностью, о которой наверняка пожалеет позже. В его глазах светилось обвинение. — Ты не д-должна была вести с-себя как Айрин.

Крис замерла при упоминании имени его бывшей жены, испытывая боль от того, что он мог сравнить ее с женщиной, которая хотела лишь использовать его для достижения своих корыстных целей.

— Не смей сравнивать меня с ней, — с болью возразила она. — Я совсем не похожа на нее!

— Я тоже с-считал т-тебя другой, — глумливо фыркнул он. — Но ты ведь док-тор-ша из большого города! И вернешься туда к кра-си-вой жиз-ни. И к Джонатану, ч-черт бы его побрал!

— Ты несешь ерунду!

— Нет! К сожалению я… прав! — совсем запечалился он. — Но мне на-пле-вать! Все р-равно я тебя поцелую.

— Не…

Сжав в своих огромных ладонях ее лицо, Гари потянулся к ней губами и прервал ее возражения горячим, жадным поцелуем. При первом же прикосновении его губ Крис замерла и с силой сжала зубы. Какой негодяй! Сперва сравнивает меня со своей бывшей женой и тут же целует так, словно жить без меня не может.

С глазами, затуманенными слезами, она стояла совершенно неподвижно, не оказывая ему сопротивления, убеждая себя, что вполне может устоять перед ним. Просто должна. Но тут он поднял голову и с упреком посмотрел на нее.

— Раздвинь губы, м-милая. Позволь мне поцеловать тебя как с-следует…

— Нет, я не хочу…

Он не стал слушать ее, а с жадностью охватил ее губы своим ртом. Его язык проник между ее губами и стал поддразнивать и искушать ее, не позволяя ей оставаться бесстрастной. Еле слышно поскуливая, Крис вцепилась в него, стараясь сохранить безразличие, но не тут-то было. При первых же движениях его языка она почувствовала себя совершенно беспомощной и через секунду совершенно забыла о здравом смысле, забыла обо всем, кроме его приникшего к ней мускулистого горячего тела, от соприкосновения с которым у нее сразу ослабели колени и закипела кровь.

Ее руки, не подчиняясь указаниям разума, стали лихорадочно гладить его плечи и спину через мягкую хлопчатобумажную ткань рубашки. Она с восхищением ощупывала его стальную грудь, мощные мускулы его рук. Какая силища, завороженно подумала она. Она постоянно забывает, пока не прикоснется к нему, какой он сильный. Худощавый, но крепкий, он обладает удивительной способностью дать ей почувствовать то, о чем она даже и не подозревала, — ощущение своей хрупкости, женственности и одновременно защищенности. И это ощущение было на удивление приятным.

Наслаждаясь его объятиями, Крис совершенно забыла, что он пьян. Неожиданно Гари покачнулся, и они оба едва не упали.

— Я д-должен… сесть.

Гари судорожно глотнул воздух и повернулся в сторону дивана, стоявшего в пяти шагах от него.

С гулко бьющимся сердцем Крис обняла его за пояс.

— Давай, я тебе помогу. Еще шаг, еще один…

Он почти уже подошел к дивану, но тут его колени подогнулись, и он стал падать. Краешком своего затуманенного алкоголем сознания он услышал испуганный вскрик Крис, пытавшейся поддержать его, — но где ей было совладать с таким богатырем! Гари вдруг почувствовал, как диван поднялся ему навстречу, и в следующее мгновение уже плюхнулся на него. Застонав, он зарылся лицом в плюшевую диванную подушку и обнаружил, что его веки отяжелели настолько, что он уже не в силах поднять их.

— Дай мне ми-нутку, — невнятно пробормотал он. — Я д-должен передохнуть… Глаза…

Все еще возбужденная, Крис уставилась на его распростертую на диване фигуру с искренним недоумением. Неужели он способен вот так запросто заснуть после того, как зацеловал ее почти до беспамятства?

Но он-таки заснул. Сразу став беззащитным и слабым, он неподвижно лежал перед ней, медленно и мирно дыша.

Смахнув внезапно навернувшиеся слезы, Крис встряхнула его за плечо.

— Проснись, Гари! Ты не должен оставаться здесь на ночь. Слышишь меня? Иди домой!..

Внезапно зазвонил телефон, и Крис со страхом уставилась на него. Просто невероятно! Что вообще происходит сегодня ночью? Уже третий час ночи, а ее дом превратился в отделение «скорой помощи»! Никто, что ли, уже не спит по ночам?

Крис порывисто схватила трубку и коротко бросила:

— Макговерн слушает.

— Доктор Макговерн? Слава Богу, — выдохнул в ее ухо незнакомый мужской голос. — Пожалуйста, помогите! Моей жене нужна помощь. Я просто не знаю, что делать, и нам не доехать вовремя до больницы…

Звонивший говорил как безумный, глотая слова. Крис едва понимала его. Забыв о Гари, она требовательно сказала:

— Успокойтесь, мистер…

— Гонсалес, — подсказал тот дрожащим голосом. — Антонио Гонсалес. Извините, доктор. Вы меня не знаете. Я работаю на «Двух У». Моя жена…

— Да, слушаю, что с вашей женой?

Она почти явственно почувствовала, как мужчина пытается взять себя в руки.

— Роды. Амалия знала, но ничего мне не говорила. Ее весь вечер мучали боли, но она думала, что они пройдут. Но сейчас схватки возникают каждые две минуты, а больница слишком далеко, и мне не оставалось ничего, как позвонить вам. Пожалуйста, доктор! Вы должны приехать!

Крис побледнела. Еще один ребенок готов появиться на свет, и его родители надеются, что она спасет его. «Нет! — хотела она крикнуть. — Я не могу! Я боюсь! Смерть ребенка Пегги едва не убила меня. Если погибнет еще один…»

Крис попыталась отделаться от этой мысли, не желая даже думать о том, что может произойти.

— А что врач вашей жены, мистер Гонсалес? — взволнованно спросила она, судорожно сжимая телефонную трубку. — Вы звонили ему?

— Он считал, что нам ждать еще пару недель, и уехал в Нью-Йорк на конференцию. А его партнер из Амарилло не успеет добраться сюда. Пожалуйста, доктор Макговерн, приезжайте!

Нет! Я не могу пойти на такой риск. Но как отвернуться от того, кто так нуждается в ней?

— Скажите, как доехать до вашего дома, мистер, — медленно произнесла Крис. — Я постараюсь приехать побыстрей.

Это была самая долгая ночь в жизни Крис. Прожить ее она смогла, только отключив все свои эмоции. Однако напряжение не оставляло ее, а нервы были натянуты, как струны на теннисной ракетке. В пять утра громкий крик возвестил о появлении на свет Долорес Гонсалес, и ее мать вздохнула с облегчением, а отец пролил слезы радости. Девочка оказалась здоровенькой, но Крис никак не отпускала тревога, что стоит ей потерять бдительность, как случится нечто ужасное. После того как мать и ребенок были вымыты, Крис поехала с ними и отцом в больницу в Амарилло, где мать и дитя внимательно осмотрели и признали полностью здоровыми.

Крис выслушала сердечную благодарность родителей с вымученной улыбкой. Усталая доне́льзя, Крис боялась потерять над собой контроль, если расслабится хоть на минуточку и разделит их радость. Она пожелала счастья родителям и здоровья девочке и поспешила вон из больницы — впереди ее ждало долгое возвращение. К тому времени, когда она после стольких часов отсутствия поднялась наконец на свое крыльцо, заря уже расцветила горизонт, но утомление не дало ей насладиться этим зрелищем.

Потерев виски, в которых боль стучала, словно молот, она подумала о том, как проспит сейчас часов двенадцать. Но, распахнув дверь, остановилась как вкопанная — перед ней стоял Гари, сонный, с взлохмаченными волосами, с проступившей на подбородке щетиной. Она совсем забыла, что оставила его спящим на диване.

Крис охватили противоречивые чувства, они просто раздирали ее. Ей хотелось развернуться и уйти, не говоря ни слова; ей хотелось броситься в его объятия и умолять его сжать ее покрепче, взвалить на него свои сомнения и боль, которые донимали ее на протяжении последних четырех-пяти часов. Но в конце концов ей удалось лишь прошептать его имя.

Гари моментально заметил ее усталость, медицинский саквояж в руке.

— Что случилось? — резко спросил он. — Где ты была? Последние десять минут я искал тебя по всему дому. Что-нибудь произошло?

— Сегодня ночью я приняла роды у Амалии Гонсалес, потом поехала с ней и ее мужем в Амарилло, в больницу, чтобы убедиться, что все прошло хорошо. — Поставив саквояж на столик у входа, Крис попыталась обойти его. — Извини, я забыла оставить тебе записку.

Ее сдержанное извинение глубоко тронуло Гари, и он не задумываясь порывисто схватил ее за руку. Настороженность в ее глазах подсказала ему, что ночью произошло нечто неизмеримо более важное.

— Нет, — хрипло произнес Гари. — Это мне следует просить прощения. Я плохо помню, что случилось прошлой ночью, но думаю, что вел себя как последний идиот. Надеюсь, я не слишком обидел тебя?

— Нет! — Она попыталась высвободить свою руку. Неужели он не понимает, что ей сейчас вовсе не до этих дурацких разговоров? — Послушай, я очень устала. Нельзя ли оставить выяснение отношений на потом?

— Я-таки достал тебя, — грустно произнес Гари. Голова его была еще тяжелой. — Что все же произошло? — Он положил руки на ее плечи. — Что я натворил?

— Ничего.

Он поверил бы ей, если бы она посмотрела ему прямо в глаза. Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Если ничего не случилось, тогда почему ты так стремишься отделаться от меня? — вполне логично спросил он. — Скажи же мне, Крис, что такого я натворил?

Он не собирается отпускать ее, пока они не объяснятся, поняла Крис по его взгляду. Чувствуя, что вот-вот расплачется, она выпалила:

— Ты сказал, что я такая же, как и Айрин, что меня интересуют только деньги и успех, что я считаю себя выше тебя.

Она удивила бы его не больше, если бы просто дала ему пощечину.

— Я рассказывал тебе об Айрин?

— Нет, мне рассказала Энн. Ты только сказал, что я похожа на нее. Но это не так, черт побери!

Нет, она не такая, признал про себя Гари. Воздвигнутые им против нее оборонительные сооружения падали одно за другим, и он не знал, что ему делать.

— Прошу прощения, — тихо заговорил он. — Даже если бы ты очень захотела, то и тогда не стала бы похожа на Айрин. В тебе нет ничего от нее. Я понял это. Просто я приревновал тебя…

Она ошеломленно взглянула на него.

— К кому?

— К Джонатану. — Гари выплюнул это имя как ругательство. — Ты ни разу не упоминала этого мужика, и вдруг он звонит тебе и уговаривает уехать отсюда. Меня это привело в ярость. Я не мог поверить, что ты возьмешь и уедешь так просто после той ночи…

— Но я же не уезжаю.

Мрачная усмешка скривила уголок его рта.

— Это почему-то не запомнилось мне, когда я топил свою печаль в виски. Прости меня, дорогая. Я совсем не хотел причинить тебе боль.

Гари никак не ожидал от нее такой реакции — на ее глаза навернулись слезы и закапали с ресниц. С придушенным восклицанием Крис бросилась в его объятия. После всего случившегося она не могла уже сдержать своих чувств.

— О, Гари, обними меня покрепче!

Встревоженный, он привлек ее к себе.

— Ну что такое? Я же принес свои извинения!

Крис теснее прижалась к нему, прислонилась щекой к его щеке.

— 3-знаю. Дело не в тебе… просто все вместе… Новорожденная…

— Но с ней же все в порядке, разве нет?

Измочив своими слезами его рубашку, Крис кивнула:

— Она просто красотка!

Этот полный боли вопль привел Гари в еще большее замешательство.

— И поэтому ты плачешь? Потому что она красотка?

— Нет. То есть да. Просто я так рада, что все обошлось благополучно.

Нахмурившись, Гари отвел прядь волос с ее влажной щеки и еще сильнее привлек ее к себе.

— Ну-ну, а почему все должно было пройти плохо? Ты же для этого и была там, разве не так?

Его лишенная каких-либо сомнений вера в нее окончательно расстроила Крис. Слезы покатились ручьями по ее щекам. Прижимаясь к нему, она с трудом вымолвила:

— Не всегда удача зависит от твоих стараний. В этом деле может случиться все, что угодно.

Спрятав свое лицо на его груди и продолжая рыдать, Крис рассказала о том, как потеряла новорожденного в Чикаго. Разрыв пуповины моментально лишил ребенка доступа воздуха, и Пегги прибыла в клинику, когда было уже слишком поздно. Крис знала, что сделала все, что было в человеческих силах, но тем не менее смерть невинного существа преследовала ее, тяготела над ней, пока однажды она не выдержала напряжения. Поэтому-то она и приехала в Техас— ей просто необходимо было отвлечься от Чикаго, от медицины.

— Господи, — прошептал Гари, сжимая ее в своих объятиях, чувствуя, как его сердце защемило от раскаяния. — А тут заболела Энн, и ты опять была втянута во врачебные хлопоты. Тебе пришлось заботиться обо всех нас. Милая, я так сожалею…

— Нет. — Крис чуть отстранилась от него и взглянула на него покрасневшими от слез глазами. — Не извиняйся. Ты же ничего не знал, да и я соскучилась по своей работе. Однако я не готова заняться врачеванием вплотную и вернуться в Чикаго. Об этом я и сказала Джонатану. Мы вместе учились на медицинском факультете, а сейчас он хочет, чтобы я оставила клинику и стала его партнером. Но мне нравится медицинская практика в сельской местности, которой я занимаюсь сейчас. Ничего похожего на работу в городской клинике, и я даже начала получать от этого удовольствие.

— Вплоть до прошлой ночи.

Крис не стала отрицать очевидного.

— Я знала, что не могу вечно скрываться от прошлого, — хрипло признала она. — И прошлой ночью прошлое настигло меня. После отъезда из Чикаго я всячески избегала беременных женщин, но не могла отказать семье Гонсалесов, когда им не к кому было обратиться.

Итак, когда он заснул на ее диване, ей пришлось вступить в противоборство со своим прошлым, со своими страхами. Молча кляня себя за непонятливость, Гари поднял руки и подушечкой большого пальца стер слезы с ее щек. Его сердце защемило от желания защитить ее. Давно уже не испытывал он такого ощущения.

— Однажды плюнув в глаза дракону, ты уже можешь не бояться его, — прошептал Гари, едва сдерживаясь от желания снова заключить ее в свои объятия. Она утомлена, весь тот адреналин, который поддерживал ее на протяжении нескольких часов, иссяк, и она стояла перед ним, похожая на поникший цветок. Он положил руки на ее плечи и повернул в сторону лестницы. — Пойдем, я уложу тебя в постель — тебе необходимо выспаться.

Ее руки и ноги внезапно отяжелели от утомления, на которое она старалась не обращать внимания всю ночь. И она безвольно позволила ему повести себя наверх, в спальню, — у нее просто не осталось сил сопротивляться.

— Я не нуждаюсь в помощи, — слабо запротестовала она. — Тебе ведь нужно спешить на работу… — Внезапно она вспомнила, что не видела его грузовика, когда подъехала к дому, и остановилась, едва переступив порог своей спальни. — Как ты попал сюда прошлой ночью? Твой грузовик…

— Меня подвез Боб.

— Значит, я должна отвезти тебя домой.

Она повернулась было к лестнице, но Гари остановил ее, не дав сделать и одного шага, подтолкнул ее обратно в комнату и тихо затворил дверь.

— Расслабься, милая. Я сам о себе позабочусь. Как только уложу тебя в постель, позвоню, и кто-нибудь заедет за мной. Скажи, где лежат твои ночные рубашки.

С затуманенной головой Крис не уловила смены темы разговора. В замешательстве она уставилась на него.

— Мои рубашки?

С улыбкой в уголках рта Гари только покачал головой и отвернулся от нее.

— Не бери в голову — я сам найду.

Он шагнул к старомодному комоду, и во втором ящике сверху нашел ее ночные рубашки. Его руки погрузились в батист, сатин и шелк, и прикосновение к нежной ткани заставило его вздрогнуть. Торопливо, не давая крутившимся в его голове эротическим видениям полностью овладеть им, Гари вытянул из ящика розовую батистовую ночную рубашку и повернулся к Крис, которая стояла не шевелясь.

— Ну вот, дорогая, — хрипло проговорил он, перекинув рубашку через плечо, и потянулся к пуговице на ее блузке. — Давай-ка освободим тебя от одежек, облачим в ночную рубашку и уложим в постельку. Ты засыпаешь на ногах.

— Гари…

— Ш-ш-ш, — успокаивающе прошептал он. — Стой спокойно, и я обо всем позабочусь.

Он сосредоточился на ее блузке, пока его руки неуклюже расстегивали одну пуговку за другой. После всего того, что ей пришлось пережить, это самое меньшее, что я могу сделать для нее, подумал он. Но когда его руки сняли расстегнутую блузку с ее плеч и уронили ее на пол, его охватила неожиданная дрожь.

Шторы были задвинуты, солнце лишь появилось на горизонте, и в комнате царил мягкий полумрак. Она стояла перед ним в одних джинсах, лифчике и теннисных туфлях, и Гари был не в силах оторвать от нее взгляда. Даже с припухшими от слез глазами и бледным от утомления лицом она оставалась красивой той гармоничной изысканной красотой, которая рвала ему сердце.

В другое время он поспешил бы уложить ее в постель и дал бы волю нестерпимому желанию. Но сейчас им овладела неизбывная нежность, приглушившая его страсть. Шепча ее имя, он потянулся к ней, но не для того, чтобы заняться с ней любовью, а чтобы позаботиться о ней, чуть-чуть приласкать ее. Гари расстегнул ее лифчик и дал ему соскользнуть на пол. Потом опустился на колени и расшнуровал ее туфли.

Тронутая до глубины души, Крис почувствовала, как слезы снова заполняют ее глаза, но ничего не могла с собой поделать.

— Гари, пожалуйста…

— Обопрись на меня и подними одну ногу. Вот так.

Оперевшись одной рукой на его плечо, она приподняла сначала одну ногу, потом другую, позволив ему снять с себя туфли. Затем Гари снова поднялся на ноги, расстегнул пуговицу на ее джинсах, потом молнию. Крис ошеломленно смотрела на его темно-каштановые, почти черные в неясном свете волосы, пока он, склонившись, снимал с нее джинсы. Не устояв перед искушением, она погладила темные пряди, упавшие на его лоб, и чувствительные кончики пальцев донесли до нее удовольствие от соприкосновения с его густыми шелковистыми волосами.

Гари удивленно взглянул на нее, и огонь в глубине его светло-голубых глаз опалил ее. Его пальцы замерли на ее щиколотке, и она заметила, как он сглотнул слюну прежде, чем хрипло проговорил:

— Дорогая, я бы не советовал тебе делать это. Я и так чувствую себя горячим, как шутиха с подожженным запалом, а ты в таком состоянии, когда следует думать только о сне.

Его слова доставили ей удовольствие. Однако он прав, и она неохотно убрала руку.

— Извини.

Гари сочувственно улыбнулся:

— Не извиняйся. Поверь, мне доставляет наслаждение каждое твое прикосновение… Но только не сейчас.

Гари выпрямился и натянул на нее ночную рубашку, вздохнув с облегчением, когда тонкая ткань накрыла ее от шеи до щиколоток. Преодолев искушение, он поднял ее, уложил на кровать и торопливо укрыл простыней.

— А теперь спать, — хрипло бросил он, наклонился и коснулся губами ее виска.

— Побудь со мной еще немного, — прошептала она. — Пару минут, — настояла она, когда он попытался было возразить. — Пока я не засну.

Испытывая напряжение и жар во всем теле, он все же не смог отказать ей.

— Ну если немного, — согласился он и шагнул к стулу у окна.

Не успел он сесть, как ее веки смежились, а дыхание замедлилось. Гари бесшумно поднялся, подошел к кровати и присмотрелся к ней. Ему предстояло переделать миллион дел, но он все равно хотел остаться, лечь рядом с ней, обнять ее и охранять ее сон. Еще несколько недель назад он только посмеялся бы над таким странным желанием, но сейчас он уже не был тем циником, что раньше. Крис изменила его. Не обращая внимания на его грозные попытки запугать ее, она смело вошла в его жизнь и в его сердце, и теперь уже с этим ничего не поделаешь…