Голубое небо над ранчо

Глава 8

— Осторожно, Аллен! Поберегись, черт, не то напорешься на рога!

Услышав предостерегающий крик Гари, Аллен пришпорил свою лошадь и еле-еле увернулся от рассвирепевшего быка, бросившегося на него с налитыми кровью глазами. Громко матерясь, он остановил свою любимую кобылу на безопасном расстоянии и с острой неприязнью уставился на взбесившееся животное.

— Чертова мясная туша на копытах, только попробуй напади на меня, и я, клянусь Богом, отправлю тебя со следующей партией на бойню!

— Давай-давай, Аллен, — хохотнул Боб. — Припугни его как следует. Нет ничего лучше доброго нагоняя, чтобы привести в чувство тупого быка, наевшегося астрагала.[1]

— Это все же лучше, чем пристрелить его, а у меня руки чешутся сделать это, — сердито ответил Аллен. — Он едва не зацепил меня!

Гари был не в том настроении, чтобы выслушивать их беззлобные пререкания.

— Приберегите это на потом, — коротко бросил он, с трудом удерживая в узде своего коня, который метался посреди неуправляемого стада, крутившегося вокруг северных родников. — Дело надо делать.

Мрачно хмурясь, Гари обозревал разрушения вокруг и не мог удержаться от ругательств. На всем доступном глазу пространстве он видел изгороди, поваленные скотом, который настолько очумел от ядовитой травки, что уже ничего не различал перед собой. Черт бы побрал эту скотину — где она только отыскала астрагал?

Задавая себе этот вопрос, он уже наперед знал ответ. Это, конечно же, очередные козни соседей, которые прибегали к любому средству, лишь бы наложить лапу на ручьи Уилсонов.

Следовало предвидеть, что случится нечто похожее, в ярости думал он. Ту неделю, что миновала после их поездки в Даллас, все шло слишком гладко. Не случались больше неприятности, не наваливались новые проблемы, загон и клеймение скота проводились по графику, и вся работа делалась вроде бы без сучка и задоринки. Уже один этот факт должен был бы вызвать у него подозрения. Однако он так торопился нагнать упущенное время, что забыл и думать о своих врагах. Правда, неизменно выставлял охрану вокруг растущего стада годовиков на стационарном пастбище.

Но враги были слишком хитры, чтобы нанести удар по столь очевидной мишени. Не удовлетворившись уже доставленными ими неприятностями, эти негодяи придумали новый способ, как больно ударить по ранчо — атаковать его изнутри. Под покровом темноты они прокрались на наиболее удаленные от дома пастбища, разбросали ядовитый астрагал специально вблизи родников и бесшумно, как и подобает змеям, уползли восвояси. Ночью скот набрел на эту травку, наелся ею до отвала и, придя в совершенно невменяемое состояние, наделал столько бед, что завершение загона и клеймение молодняка опять отодвигалось на неопределенный срок. Будь я проклят, если позволю им выйти сухими из воды!

— Боб, возьми несколько человек и начинайте ставить поваленные изгороди, — приказал Гари, соскочив с коня. — Аллен, разбей оставшихся людей на группы и пошли их осмотреть остальные пастбища. Нужно проверить все. Эти подлецы могли разбросать заразу по всем нашим землям. Пока они займутся этим, я осмотрю эту часть пастбища, а ты поезжай на север. Как только покончим с этим, тоже примемся за восстановление изгородей.

— А что ты думаешь насчет самих источников? — спросил Боб после того, как Аллен отбыл с группой ковбоев. — Если они заразили и воду, нам не поздоровится.

О таком кошмаре Гари предпочитал даже не думать. Хмуро глядя на мирно журчащий ручей, бегущий через тополиную рощицу, он никак не мог себе представить, что кто-то осмелится отравить столь чистый источник.

— Их ведь интересуют именно ручьи, — ровным голосом проговорил Гари. — Не такие же они идиоты, чтобы привести их в негодность в попытке завладеть ими.

Боб пожал плечами с явным сомнением:

— Не думаю, что эти сукины сыны играют в честную игру, хотя, может быть, ты и прав. Все равно надо проверить, не насовали ли они чего-нибудь в воду. Мало ли что они могли натворить.

— Почаще оглядывайся по сторонам, — крикнул вслед поскакавшему вперед брату Гари. — Эти чертовы коровы сейчас столь же свирепы, как постельные клопы. Так что береги себя!

Боб бросил через плечо насмешливый взгляд, говоривший о том, что он не нуждается в подобного рода предостережениях, от которых не мог удержаться Гари. Даже в обычных условиях, без малейшего раздражения извне, скот иногда ведет себя своенравно, как старые девы в присутствии заправского развратника. Накушавшись же сумасшедшей травки, они были непредсказуемы и просто опасны. Гари уже потерял несколько ковбоев, которых некем было заменить. Ему никак нельзя было потерять еще хоть одного.

Не спуская глаз с крутящихся поблизости коров и быков, которые в свою очередь настороженно следили за ним, Гари тщательно осматривал землю вблизи родников и ручья, но ядовитую травку обнаружил лишь на определенном удалении от них. Запихивая отраву в пластиковый мешок, привязанный к луке седла, и смачно матерясь, Гари прочесывал кустарник и медленно приближался к маячившему в отдалении Бобу, успевшему уже передать его приказания другим ковбоям и теперь занимавшемуся не менее тщательным поиском.

Это была утомительная и нудная работа, не требовавшая умственного напряжения. Журчание ручьев звало, манило его. Прозрачная, чуть зеленоватая вода напоминала цвет глаз Крис в тот момент, когда она вышла из Пассажа в Далласе и привела его в полное замешательство.

Замерев на мгновение, Гари выругался и попытался выкинуть Крис из головы, но было уже поздно. Он не видел ее уже шесть дней. Целых шесть дней! Тем не менее он помнил, что на ней было надето, вплоть до мельчайшей детали, даже оттенок ее губной помады. А роскошные ароматы, которыми они благоухали после посещения салона красоты, еще долго заполняли кабину его грузовичка. Он не мог даже сделать глубокий вдох без того, чтобы не подумать о ней, чтобы не испытать боль от нестерпимого желания сжать ее в своих объятиях. Поэтому-то он и старался столько дней не попадаться ей на глаза.

Но скрыться от нее все равно невозможно. У них же назначено на завтра свидание.

— Гари! Берегись!

Услышав отчаянный крик Боба, Гари резко вскинул голову. И как раз вовремя: прямо на него неслась обезумевшая корова с налитыми кровью глазами. Дьявол! Он поспешно поднялся на ноги и попытался найти взглядом хоть какое-нибудь укрытие. Но рядом такового не оказалось. Лицо ему опалило жаркое дыхание животного. Его сердце, казалось, застряло где-то в горле. Он постарался отскочить в сторону, но в следующее же мгновение острый рог коровы резанул его по ребрам.

— А-а-а!

— Черт! Она достала его! — Боб поскакал к брату во весь опор, спрыгнул на землю рядом с ним, пока другие ковбои старались отогнать взбесившуюся корову. — Ну, как ты? Дай-ка посмотрю!

Цедя сквозь зубы ругательства, Гари сжал руками грудь в бесполезной попытке погасить режущую и обжигающую боль в боку.

— Не страшно, — наконец сумел выдавить он из себя. — Всего лишь царапина.

— Как бы не так! — возразил Боб, опустившись рядом с братом на колени. — Отнюдь не томатный сок струится у тебя между пальцами.

— Да ничего серьезного, — настаивал на своем Гари. — Да и вообще, у меня нет времени валяться в постели. Слишком многое предстоит сделать.

В этот момент подскакал Аллен — с бледным лицом, с прилипшими ко лбу волосами.

— Ну как он? — с тревогой спросил Аллен, спрыгивая с лошади. — Я все видел, но был слишком далеко, чтобы успеть предупредить. — Надеюсь, рана не слишком серьезная?

— Да нет, — простонал Гари, не дав открыть рот Бобу. — Ничего страшного. Нужно лишь промыть царапину и наложить повязку — я же здоров как бык. — Не успел он выговорить эту фразу, как сквозь его пальцы фонтаном брызнула кровь.

Боб не мог больше медлить. Сняв с себя рубашку, он перевязал ею грудь старшего брата.

— Аллен, помоги-ка мне довести его до грузовика. Я отвезу его к Крис.

— Черта с два…

— Берись слева, я — справа, — крикнул Аллен, не обращая внимания на возражения Гари, и помог Бобу поднять его на ноги. — Докторша починит его моментально. Слава Богу, что она у нас есть. Не хотел бы я везти его до самого Амарилло, пока он истекает кровью, как недорезанный поросенок.

— Я не поеду к Крис Макговерн, — резко бросил Гари, рассвирепев из-за того, что никто не слушает его. — Нечего беспокоить женщину по такому пустяку.

— Может, и нечего, — откликнулся Боб с язвительной улыбкой. — Но мы все равно отвезем тебя к ней. И не пытайся посылать меня к черту. Я к нему не пойду. После этой поездки в Даллас ты был таким агрессивным, как гремучая змея во время линьки. Если только я не ошибаюсь — а я думаю, что не ошибаюсь, — у тебя возникли проблемы с женщиной. А единственная женщина, с которой ты общался в последнее время, — это докторша, так что проблемы у тебя с ней. Тебе не помешает повидаться с ней. Может, она не только залатает твою дырку в боку, но и поднимет тебе настроение.

— Проклятье, Боб, я тебя предупреждаю!..

— Предупреждай сколько угодно, — нагло заявил Боб. — В данный момент, ты, парень, откомандовался. Готов, Аллен? Поехали! — Не говоря больше ни слова, братья подхватили Гари под руки и погрузили в кабину пикапа.

Крис отдыхала на задней веранде дома, когда прозвенел звонок. Она неспешно направилась к входной двери, распахнула ее и произнесла:

— Извините, что так долго…

Она запнулась при виде по пояс раздетого Боба, поддерживавшего бледного как смерть Гари в окровавленной рубашке, который тем не менее таращился на нее с вызывающим видом.

Испуг сжал ей сердце, и все же она инстинктивно потянулась к нему. Боже милостивый, он ранен! Но годы врачебной практики заставили ее со спокойным и уверенным видом быстро выпрямить плечи и действовать профессионально. Она отступила в сторону и приказным тоном заявила:

— Отведите его на кухню, Боб, чтобы я могла промыть рану. Много крови он потерял?

— Я еще пока могу сам говорить, — сухо бросил Гари, морщась от боли, пока брат провел его по коридору на кухню и помог сесть на стул. — И не собираюсь истекать кровью, если именно это вас беспокоит. Всего-то и нужно, наверное, несколько стежков.

— Его боднула очумевшая корова, — сообщил Боб Крис, которая торопливо освобождала грудь Гари от пропитавшейся кровью рубашки. — Задела его рогом прежде, чем он успел увернуться. Я решил, что необходима ваша помощь…

— Они с Алленом суетятся, как старушки, — зло проронил Гари. — Можно подумать, что они никогда не видели крови.

Порхая вокруг него, Крис освободила грудь от самодельной повязки. На груди Гари, ближе к правому боку, зияла восьмидюймовая рана, окруженная уже потемневшим разливом крови. В ужасе от увиденного Крис даже не пыталась представить себе, что еще могло натворить это жуткое животное. Она лишь бросила Бобу:

— Вы правильно сделали, что привезли его сюда — рана довольно скверная.

— Я так и подумал, — ответил Боб. — Ну, теперь, когда он пребывает в надежных заботливых руках, я пожалуй, поеду. Работы невпроворот.

— Ты уезжаешь? — фыркнул удивленный Гари. — А как я доберусь домой? Черт побери, Боб, подожди меня.

— Увидимся позже, братец, — усмехнувшись, Боб только помахал рукой. — Веди себя хорошо, глядишь, доктор и подвезет тебя домой.

Склонившись над Гари и глядя на зияющую рану, Крис не могла удержаться от дрожи. Возьми себя в руки! — приказала она себе. Он просто пациент, и ты должна делать свое дело. Но тем не менее ее пальцы предательски дрожали. Если бы удар рога пришелся чуть ниже, все могло быть гораздо хуже.

Она нервно затеребила его расстегнутую рубашку:

— Давайте-ка снимем это и посмотрим, что там.

Ее мягкий, вкрадчивый голос словно исходил из одного из снов Гари. Он проглотил ком в горле и вознамерился было сказать ей, что рубашку он может снять и сам. Она стояла так близко от него, что, лишь подняв руку, он мог бы коснуться ее темных шелковистых волос. От нее веяло такой свежестью, она была столь сексуальна, что он медленно сходил с ума от желания. Неожиданно рана в боку показалась ему не столь уж болезненной. Его больше беспокоило возникшее натяжение в паху. Выругавшись про себя, он заскрежетал зубами и сжал пальцы в кулаки. Я пройду через это, свирепо поклялся он себе, не притронувшись к ней!

Но он не мог предугадать, какое воздействие произведет на него прикосновение ее пальцев. Они бережно скользили по его телу, освобождая от рубашки его плечи, потом руки, обжигая его. таившимся в ней пламенем. Гари тяжело вздохнул и закрыл глаза.

Она сразу же замерла:

— Что? Очень больно?

Обнаженный по пояс, испытывающий такое ощущение, словно джинсы стали на несколько размеров меньше, часто дыша от возбуждения, Гари кивнул и чуть разжал зубы:

— Да нет, продолжайте…

— Постараюсь не причинить вам боли, — внезапно охрипшим голосом произнесла Крис, — но мне нужно промыть рану прежде всего, а это не покажется вам пикником. Выглядит она довольно скверно.

— Я не собираюсь падать в обморок от боли, — заверил ее Гари и весь напрягся, когда ее руки скользнули к кровавому месиву на его правом боку.

Вряд ли она могла быть еще нежнее и осторожнее, когда промывала и обследовала его рану, но тем не менее ему было действительно больно. Он с силой зажмурил глаза и резко втянул в себя воздух, сосредоточившись на опаляющем пламени, которое охватывало рану при каждом прикосновении ее пальцев. По крайней мере, на некоторое время оно отвлекло его мысли от недозволенного.

— Я сейчас сделаю вам обезболивающий укол, — наконец сказала Крис, — потом наложу швы. Когда в последний раз вам вводили противостолбнячную сыворотку?

— Шесть месяцев назад.

— Хорошо, тогда не нужно вводить ее снова. — Говоря это, она приготовила шприц и ловко сделала инъекцию, потом присела перед его окровавленным боком. — У меня нет операционного стола, на который вы смогли бы прилечь, и я не могу наложить швы в наклонном положении. Вот так мои глаза на одном уровне с раной. — Она осторожно прикоснулась к рваным краям раны. — Что вы чувствуете?

— Только давление от вашего прикосновения. Там как бы онемело. — Он желал только, чтобы и другие части его тела онемели бы так же.

Она удовлетворенно кивнула и придвинулась к нему ближе:

— Если ощутите хоть малейшую боль, скажите мне. Сидите спокойно.

С этими словами Крис принялась за работу. Не в состоянии оторвать от нее глаз, Гари следил за каждым ее движением. Она была одета в зеленые шорты и розовую футболку. Ее волосы были стянуты в пышный конский хвост. В целом она походила скорее на юную девушку, чем на умудренного опытом доктора. Но ее руки действовали уверенно и профессионально. Чувствовала ли она его взгляд на себе и сознавала ли, что прислоняется к его бедру — по ней этого не было заметно. Но Гари очень чувствовал все это. Она была такая нежная, теплая, красивая, и стоило ей вздохнуть, как его глаза неудержимо устремлялись к изящному очертанию ее грудей.

Время текло незаметно, и он не мог бы сказать, прошло ли несколько минут или целый час, когда она закончила свою работу.

— Готово, — удовлетворенно проговорила она. — Сейчас я наложу только повязку, и все. — Грациозно поднявшись, она взяла повязку и бинт из сумки, которую заблаговременно принесла из кабинета. — Обычно достаточно одной повязки, — сказала Крис, снова поворачиваясь к его боку, — но я знаю, что вы не удержитесь от участия в загоне скота, поэтому наложу вторую тугую повязку. Встаньте и поднимите руки.

Нормальная просьба, и намерения ее ясны. Но в то же мгновение, как он встал и его грудь оказалась в паре дюймов от нее, ничто уже на казалось таким простым и ясным. Гари увидел горячечный блеск ее глаз, который громче всяких слов сказал ему, что ее деловое, профессиональное поведение с первого момента, как она прикоснулась к нему, было сплошным притворством. Она видела в нем не только пациента, но и мужчину. Мужчину, который ей явно нравится, признается она сама себе в этом или нет. Он потянулся к ней.

— Крис…

Ее руки обвили его тело, но только чтобы обвязать бинтом его грудь, фиксируя повязку, наложенную на его рану. Чувствуя, как неистово колотится его сердце, Гари был бы разочарован, если бы не ощутил, как дрожат ее пальцы. Положив руки на ее узкую талию, он незаметно притянул ее вплотную к себе.

— Крис…

— Вам не следует особо утруждать себя до конца дня, — остановила она его срывающимся от волнения голосом, не спуская глаз с бинта, который она обрезала ножницами и закрепила пластырем. — Вы и так были на краю гибели и потеряли много крови.

— Крис… милая, взгляни на меня.

Ее сердце учащенно забилось, когда она услышала это ласковое обращение, и ее пальцы, которые за секунду до этого были так уверены в себе, уже не могли бы удержать ничего. Пластырь упал на пол, за ним последовал бинт. Ругая себя за неловкость, она было наклонилась, чтобы подобрать их.

Но Гари не мог позволить ей отодвинуться от себя хотя бы на дюйм. Его руки скользнули с талии Крис на плечи и притянули к себе.

— Не надо, — прошептала она хриплым от желания голосом, и в следующее же мгновение оказалась в его объятиях. Его властные горячие губы обожгли ее уста.

С закружившейся головой и бешено заколотившимся сердцем Крис прильнула к нему, хотя предостерегающий голос напомнил ей, что он пациент и что она ведет себя не совсем профессионально. Он ранен, и ей следовало бы прекратить немедленно эту глупую игру и отвезти его домой.

Но вместо того чтобы оттолкнуть его, ее руки медленно скользнули по его обнаженной груди и с силой обхватили его крепкую шею. А он сжал ее в своих объятиях и начал целовать. Прошло лишь несколько дней с тех пор, как пробужденное им в ней с такой легкостью желание стало нарастать как сила урагана. И все эти дни она ждала, просто ждала, когда же он снова обнимет ее. Шепча его имя, она прижалась к нему еще сильнее.

Позже Гари говорил себе: если бы она оттолкнула его в тот момент, он отпустил бы ее. Но ее уста, страстно шепчущие его имя, полностью лишили его разума. Что-то сжалось в его сердце, что-то такое, что он ощутил как нежность, и характер его поцелуя моментально изменился. Чуть откинувшись назад и опершись об угол кухонного стола, он сжал ее своими коленями и замедлил поцелуй, глубоко проникая языком в ее рот. Его руки в это время неторопливо пробежали по ее телу, радостно коснувшись бедер, узкой талии, упругих грудей.

Им обоим вдруг показалось, что мир поплыл под ногами, время остановилось. Сейчас существовали только они двое, одни, вместе, уступающие желанию, которому они уже не в состоянии были противостоять. Почему они так долго шли к этому?..

— Господи, Крис, вы хоть знаете, что вы делаете со мной?

С неохотой оторвав свой рот от ее губ, задыхаясь от желания, он коснулся горячими влажными губами ее шеи и почувствовал, как дрожь пробегает по ее спине. Его руки сильнее сжали ее, словно он испугался, что она выскользнет из его объятий, как это не раз случалось в его снах. Сколько ночей за последние недели он просыпался и обнаруживал, что лежит в постели один, чувствуя, как кипит его кровь. Проклятье, теперь он не выпустит ее! Только не сейчас, когда она наконец оказалась в его объятиях…

Гари с нежностью куснул мочку ее уха, потом начал осыпать горячими, голодными поцелуями ее глаза, щеки, упрямый подбородок, губы. Но этого было недостаточно. С того мгновения, когда он впервые увидел Крис, интуиция подсказала ему, что лишь полное обладание ею способно вернуть ему потерянное ощущение радости бытия. И с тех пор он боролся с собой, понимая, что с этой женщиной у них не может быть ничего общего. Накрыв ее рот своими губами, он целовал ее медленно и жадно, и кровь в его венах бурлила и кипела от страсти, требующей немедленного утоления.

Уступчивая и податливая, Крис ощущала, как плавятся одна за другой ее мышцы, она задыхалась и все сильнее прижималась к нему. Где-то внутри нее громко гремел предостерегающий колокол, впрочем нет, его звон становился все тише и тише. Она так хотела этого мужчину, так жаждала его поцелуев, его ласк, всего того, чего она никогда не позволяла ни одному мужчине до Гари! Все ее чувства пребывали в смятении, и она боролась с противоречивыми желаниями — рассмеяться, бежать прочь, потянуть его за собой на пол… Когда он в конце концов дал ей возможность вздохнуть, у нее оставались силы лишь на то, чтобы прильнуть к нему. Ощущая слабость в коленях, она хрипло прошептала:

— О, Гари, я хочу…

— Знаю, милая, — хрипло прошептал он, слегка отстранившись и стараясь сохранить остатки здравомыслия. — Я тоже хочу тебя, моя радость. Но если мы не остынем немного, я возьму тебя прямо здесь, на этом чертовом столе, а это, позволь мне сказать тебе, дьявольски неудобно. — Погрузив свои ладони в ее душистые волосы, он снова притянул ее к себе. — А я не хочу, чтобы это выглядело так грубо. Я мечтаю любить тебя долго и нежно, чтобы тебе было горячо и сладко, а здесь такое невозможно. — Склонившись над ней, он запечатлел на ее губах легкий трепетный поцелуй, потом спросил: — Где твоя спальня?

Сладкая дрожь сотрясла тело женщины. Она и боялась и безумно желала испить до дна всю его страсть, позволить Гари взять ее там, где он пожелает. Но вновь в ней всколыхнулись прежние сомнения, напоминая, что она совсем не та, за кого он ее принимает. У нее же совершенно нет никакого сексуального опыта. Она может подлечить его, наложить повязки на его раны, но не знает, сможет ли доставить ему удовольствие в постели. И будет справедливо, если она заранее предупредит его об этом. Сглотнув слюну, чтобы смягчить внезапную сухость в горле, она попыталась найти нужные слова.

— Гари…

Его губы скользнули по ее подбородку, потом прижались к шее.

— Что?..

Она беспомощно откинула голову.

— Я могу… могу не понравиться тебе в… постели.

С наслаждением вдыхая пьянящий аромат ее кожи, он негромко рассмеялся.

— Ты шутишь?

Отодвинув губами край ее футболки, он провел языком линию по ее ключице.

— Где твоя комната, любимая? Пойдем туда, быстрее.

Она тоже хочет его! Бог свидетель, как она хочет! Но пока…

— Гари, я не та, за кого ты меня принимаешь…

Прозвучавшее в ее голосе отчаяние, наконец дошло до него. Он поднял голову и сдвинул брови на переносице. Если бы не собственные ощущения, он мог бы поклясться, что ее зеленые глаза потемнели от страха — просто смешно! У нее нет причин бояться его.

— Ты хочешь сказать, что ты не доктор? Я все равно не поверю тебе. Я видел тебя в деле и убедился, что ты знаешь, что делаешь.

Если бы она могла отыскать хоть капельку смешного в этой ситуации, она бы рассмеялась. Но не было ничего смешного в том, что она собиралась сказать ему:

— Разумеется, я доктор. Дело не в этом. Просто… я подумала, что тебе следует знать, что я не столь уж… опытна в…

Ну вот, она и призналась в этом. Его прищуренные глаза, казалось, прожигали ее насквозь:

— Что ты хочешь сказать этим «не такая уж опытная?» Сколько любовников у тебя было? Один? Два? Десять?

Ее щеки вспыхнули, но она не отвела взгляда. Сделав глубокий вдох, она робко улыбнулась:

— Представь себе, ни одного.

Ни одного? Крис девственница? Он почувствовал шок от ее признания. На память ему пришло выражение ошеломляющей страсти, затуманивавшее ее глаза каждый раз, когда он ее целовал, как если бы ее оглушала реакция собственного тела. Я чувствовал, потрясенно подумал он, где-то глубоко внутри себя я чувствовал ее невинность, ее уязвимость, но не хотел этому верить.

Его руки упали, словно он обжегся от прикосновения к ней.

— Неужели это правда, Крис? Но почему?

Ей вдруг стало жутко неудобно, как будто она совершила нечто постыдное. Выпрямившись, она пожала плечами, молясь про себя, чтобы он не заметил, как она жаждет, чтобы он снова прикоснулся к ней.

— Потому, Гари, что у меня всегда находилось нечто более важное, чем секс: школа, диплом, напряженная работа в клинике. У меня не было ни времени, ни сил на что-либо другое.

Она выдавала объяснения, словно несколько раз повторяла их мысленно, но в ее глазах таились тени, в которые он вглядывался нахмурившись.

— Это, конечно, объясняет, почему ты не желала создавать семью, но физическая близость нечто другое… Мужчины в Чикаго все слепые или как? Ты же красивая женщина. Ведь кто-то у тебя должен был быть?

— Не было…

Она хотела было отвернуться, но он остановил ее, взяв за руки. В ее глазах он увидел боль и сильнее сжал кисти ее рук.

— Крис? В чем дело? Почему у меня такое ощущение, словно ты умалчиваешь о чем-то?

Он бередил рану, которая не залечивалась и, вероятно, никогда не залечится. Высвободив свои руки прежде, чем он сумел остановить ее, Крис повернулась и отступила от него на несколько шагов. Ощутив внезапно холод, она охватила себя руками, но это не помогало:

— Я же не сказала, что у меня не было возможностей. Просто меня это не интересовало.

— Почему?

Она не собиралась говорить ему об этом, могла бы поклясться, что не скажет. Но слова вырвались сами:

— Я боялась…

— Боялась? — отозвался он, явно ошеломленный. Чего угодно он мог ожидать от нее, но только не этого. — Но чего?

— Стать похожей на свою мать. — Слезы затуманили ее глаза, грозя пролиться бурным потоком. — Влюбиться в мужчину, которому нужна лишь женщина для постели, для стирки и кухни…

Воспоминания нахлынули на нее. Она вспомнила свое бестолковое детство, болезненное, беспокойное. Ее мать постоянно сомневалась в себе, без конца меняла прически, фасоны платьев… Все, все ради того, чтобы ублажить очередного мужчину в своей жизни. Раз десять Гари хотел встряхнуть Крис и прекратить поток ее слов, но боль давно накапливалась в ней и теперь искала выхода. Единственное, чего она ждала от него сейчас, — это понимания. И он слушал ее, испытывая боль и сочувствие.

Наконец она судорожно вздохнула и вызывающе взглянула в его лицо.

— Теперь ты все знаешь. Я не собиралась утомлять тебя историей своей жизни, но, может, так оно и лучше. Не будет никаких сюрпризов между нами.

Гари молча таращился на нее. Никаких сюрпризов? С тех пор как он познакомился с ней, она являла собой один сюрприз за другим. Если бы она была просто сторонницей женской эмансипации, просто изнеженной городской женщиной, которая нуждается в мужчине только для одной цели, ему было бы гораздо легче с ней. Но она оказалась куда сложнее. Теперь он понимал, что когда она стояла на своем в спорах с ним, то защищала не только свои права, боролась не только с ним, но и с собственным детством, с собственными чувствами и убеждениями. Как, должно быть, много она страдала!

— Это меняет дело!

Он говорил как бы с собой, но увидел, как яростно и возмущенно сверкнули ее глаза.

— Если ты думаешь, что я рассказала все потому, что жду чего-то взамен, прежде чем отдамся тебе, — прошептала она, — так ты ошибаешься. Мне ничего от тебя не нужно. Кроме того, что ты хочешь сам. Моя девственность не продается.

Он улыбнулся, потянулся к ней и привлек ее к себе.

— Я никогда так и не думал, Крис.

Нет, она не такая женщина, с которой можно играть в подобные игры. С ней должно быть все серьезно. Случайная связь оскорбит ее, оскорбит смертельно. А он не имеет права причинить ей боль. Он не простит себе этого!..

Запечатлев на ее губах легкий поцелуй, он чуть отодвинул ее от себя.

— Я должен вернуться на пастбище, Крис, — сказал он, меняя тему. — Ты сможешь подвезти меня?

Она едва не сказала ему «нет». Гари ни в коем случае не следовало возвращаться на работу так рано, после того как она наложила ему десять швов на боку. Но он уже не спрашивал, где ее спальня, и она с испугом подумала, что он не хочет иметь ничего общего с тридцатидвухлетней девственницей. Отвернувшись, она смахнула навернувшиеся слезы.

— Да, разумеется. Только возьму сумочку…

Она так и не сосчитала, сколько раз он приснился ей в ту ночь. Когда она проснулась на рассвете следующего дня, ей до боли хотелось, чтобы он оказался с ней рядом. День предстоял долгий. Ей придется прождать долгие часы, пока не придет время заехать за ним и отправиться на условленное свидание.

Не в первый раз уже она спрашивала себя, почему не отказалась от свидания, пока еще была возможность. По дороге на пастбище он хранил молчание и даже не пытался прикоснуться к ней. Ей следовало бы сказать ему, что их свидание теперь совершенно ни к чему, и он наверняка согласился бы с ней. Но эти слова так и не сорвались с ее уст.

Потому что она явно влюбилась в него, влюбилась, черт возьми!

Это понимание пришло к ней, как вспышка молнии в ночном небе, осветившая потаенные уголки ее души. Оглушенная этим открытием, она судорожно прижала подушку к своему безумно бившемуся сердцу. «Нет!» Ее лицо побледнело, она зажмурилась, пытаясь отгородиться от видений, возникавших в ее мозгу… Отбросив одеяло, она потянулась к одежде. Ей надо найти себе такое занятие, чтобы целиком погрузиться в него.

Как одержимая, она занялась уборкой дома, и к половине восьмого кухня уже блестела сверху донизу. Потом перешла в ванную комнату. Она была погружена по локти в мыльную пену, когда зазвонил телефон.

Оказание неотложной медицинской помощи в тот момент было бы как раз тем, что ей нужно. Что угодно, лишь бы наполнить работой остающиеся долгие дневные часы. Но в телефонной трубке раздался голос Энн:

— Надеюсь, я тебя не разбудила?

Присев впервые за несколько часов, Крис устало улыбнулась.

— Нет, конечно. Я встала на рассвете. Чего ты хотела, дорогая?

— Да я вот подумала, не могла бы ты подъехать к нам сегодня вечером и помочь мне собраться на бал, — с надеждой в голосе сказала Энн. — Ты можешь привезти свой наряд и заодно подготовиться к свиданию с Гари. Это было бы замечательно.

Крис побледнела, сердце ее сжалось.

— О, Энн, я просто не знаю. Мне нужно столько еще сделать…

— О, пожалуйста, не говори «нет»! Я просто должна выглядеть сногсшибательной сегодня вечером ради Пита, но не уверена, что смогу добиться такого эффекта сама. Пожалуйста, Крис! Мне здесь никто не сможет помочь, кроме парней, а они только фыркают и пожимают плечами, когда я спрашиваю их мнение о прическе или косметике. Пожалуйста, ты мне просто необходима!..

Если бы речь шла о ком-то другом, а не об Энн, она отказалась бы наотрез. Но Энн… Энн стала ей практически младшей сестрой, которой у нее никогда не было. Ее решимость поколебалась, но насмешливая улыбка скривила губы:

— Вам, Энн Уилсон, кто-нибудь говорил, что вы просто капризный ребенок? В один прекрасный день ты повстречаешь того, кто не позволит тебе поступать так, как тебе заблагорассудится, и это действительно потрясет тебя. В какое время ты начнешь собираться на бал?

— В четыре, — рассмеявшись, ответила Энн. — Пит заедет за мной в шесть пятнадцать.

— О’кей, — вздохнув, сдалась Крис. — Увидимся в четыре.