Голубое небо над ранчо

Глава 4

Сидя за кухонным столом, Гари задумчиво смотрел на остывавшую в его руках чашку кофе и слушал, как стучат каблучки Крис наверху, бегавшей между комнатами Аллена и Боба. Он мог кастрировать бычка, подлечить пса, побывавшего в схватке со стаей койотов, пристрелить сломавшую ногу лошадь. Но только пусть никто не просит его ухаживать за тяжело заболевшим человеком, иначе он заболеет и сам. Поэтому, увидев Крис на крыльце, когда он подъехал к дому с двумя мечущимися от жара братьями, Гари дал слабину и попросил ее остаться. Черт побери, с отвращением вспомнил он, ему пришлось чуть ли не упрашивать ее!

Если бы она попросила у него луну взамен, он пообещал бы ей ее, но она, к счастью, не попросила. Вместо этого она спокойно велела ему помочь братьям добраться до своих комнат, а потом занялась ими сама.

С тех пор прошло более шести часов. Оставив братьев на ее попечение, он вернулся на работу и с удвоенной силой отдался загону и клеймению молодняка. Вчера Аллену не удалось найти в городе никого на замену Эмерсону, Норману и Палмеру, так что теперь им уже не хватало пяти пар рабочих рук. А с каждым проходящим днем приближалась дата окончательной расплаты за ссуду. Ему даже думать не хотелось о том, какие новые неприятности могут приключиться с ними. Он откровенно опасался, что судьба припасла еще какую-нибудь пакость.

Вкалывая и за себя и за братьев, Гари постарался убедить себя, что ему хватает забот и без дум о Крис. Но он ошибался. Стоило ему только выйти за порог, как образ Крис начинал преследовать его. Крис, склонившейся над братьями, нянчившейся с ними, касавшейся их. Шесть часов, долгие шесть часов он боролся с ревностью, в которой отказывался признаться самому себе и которую едва удерживал под контролем. Сейчас же, когда закончился рабочий день и ему нечем было занять себя, эта женщина заполнила все его мысли. Он свирепо выругался и резко отодвинул стул от стола, весь пылая гневом. Уж не потерял ли я рассудок? Эту женщину вовсе не интересуют ни Аллен, ни Боб. Боже милостивый, она всего лишь врач! Даже если бы она не была врачом, ему нет дела до того, что она кого-то там трогает.

Непрошеные видения тем не менее заполонили его мозг… Крис крадется по коридору в его комнату, к нему; ее умелые пальцы скользят по его разгоряченной коже, поддразнивают его, насмехаются над ним, доводят его до белого каления…

Внезапно сообразив, чем он занимается, Гари оцепенел. Слишком поздно. Его кровь разгорячилась, джинсы спереди подозрительно оттопырились. Ему захотелось швырнуть что-нибудь об пол или даже пробить кулаком стену от досады на себя. Никогда еще не терял он самообладания до такой степени. Он обычно знал, как обуздать зов плоти. Но в этой женщине было нечто такое, что заставляло его дрожать от вожделения, словно прыщавого подростка.

Стиснув зубы, он шагнул к раковине и вылил остывший кофе. Ну, еще бы продержаться один день, думал он, представляя себе эту временну́ю границу как единственную вещь, которая способна удержать его от необдуманных поступков. Несомненно, ему удастся продержаться остаток вечера и ночь. Всего и делов-то, что избегать по возможности встреч с Крис.

Но, еще не успев повернуться от раковины, он знал, что это просто невозможно. Дом, конечно, огромный, и если бы они оба приняли такое решение, то могли бы не сталкиваться друг с другом на протяжении ряда дней. Но в доме была лишь только одна кухня, и Крис уже стояла на ее пороге.

Те чувства, с которыми он боролся весь вечер, захлестнули Гари с новой силой. На ее лице было выражение крутой докторши из большого города, способной совладать с любой ситуацией. Однако нечто необычное в ее глазах делало ее похожей на молодого оленя, неожиданно для себя наскочившего на охотника. Неужели она не понимает, что вытворяет с мужчиной, глядя на него таким образом? — раздраженно подумал Гари, сжимая руки в кулаки. Ему хотелось потянуться к ней, сжать ее в объятиях, защитить ее…

Ты проигрываешь, Уилсон, прошептал ему внутренний голос. Эта леди не более беспомощна, чем гремучая змея. Ты совершил ошибку, запав на нее, на ее зеленые глаза. Будь осторожен. Ты ведь уже совершал подобные ошибки. Неужто забыл?

Гари стоял неподвижно, сцепившись с ней взглядом:

— Ну, как там ребята?

Эти «ребята», как он назвал двух взрослых мужчин, лежавших в постелях наверху, были наихудшими пациентами на ее памяти. Судя по тому, как они стонали весь вечер, можно было подумать, что они действительно умирают. Она уже и сосчитать не могла, сколько раз перебегала из одной комнаты в другую, вытирая пот с их лбов, подбадривая, уверяя их, что они выживут.

Их ужимки забавляли ее, и она хотела поделиться ими с Гари, но холодное выражение его лица не побуждало к этому. Но, рассудительно подумала она, может быть, оно и к лучшему. Сколько бы ни было в доме людей, их всегда оставалось только двое.

Эта интимность как бы искрилась между ними, и Крис почувствовала, как учащается ее пульс. Она попала в беду и осознавала это. В такой момент ей бы вспомнить свою мать и все те причины, по которым она должна быть особенно осторожной с ним. Однако единственное, о чем она могла думать, так это о том, что ее сердце начинает отчаянно колотиться, хотя Гари даже не делает попытки прикоснуться к ней. Да поможет ей Бог, если он вдруг решит поцеловать ее.

Пытаясь отделаться от этого захватывающего видения, она глухим голосом проговорила:

— Они похожи на двух беспомощных котят, хотя хуже всех, думаю, приходилось Энн. Впрочем, по их словам, вы бы так не подумали. Аллен даже потребовал вызвать семейного адвоката, чтобы продиктовать ему свое завещание.

На секунду ей показалось, что губы Гари чуть тронула улыбка, но она исчезла, так и не оформившись. Он повернулся к холодильнику, распахнул дверцу и внимательно осмотрел полки, говоря:

— Аллену стоит лишь чуть-чуть захворать, и он уже думает, что умирает. Вы пришли за соком для них?

Гари было нагнулся, чтобы взять яблоко из отделения для фруктов, но тут же выпрямился и взглянул на полку, где обычно стояли соки. Бутылка, еще утром наполовину полная виноградного сока, исчезла. Посмотрю в кладовке, подумал он.

Гари шагнул к встроенному шкафу, где обычно хранились консервы и другие продукты. Крис могла бы сберечь его энергию. Она уже осмотрела все, в том числе и морозильную камеру — в доме не осталось ни капли сока.

— Ничего нет, — наконец сказала она. — Я уже проверяла. Не осталось даже консервированного супа.

Сохраняя спокойствие, Гари достал из кармана ключи и бросил ей:

— Возьмите мой пикап, сгоняйте в «Быструю остановку» и возьмите все, что нужно.

Поймав ключи, она бросила их ему обратно и спокойно объявила:

— Я не умею водить грузовик.

— Тогда составьте список, и я сам съезжу.

Лучшего бы и желать не надо. Однако он ведь поедет мимо ее дома по пути к продуктовой лавке в пятнадцати милях отсюда, а Крис совершенно необходимо было переодеться. Она, конечно, могла бы сказать ему, где найти ее джинсы и нижнее белье. Но только представив себе, как он копается в ящиках ее комода, как его грубые руки перебирают ее лифчики и кружевные трусики, она не смогла высказать эту просьбу.

— Я поеду с вами, — сообщила она наконец, когда уверилась, что может говорить ровным голосом. — Мне нужно взять кое-что из дома — я же не думала, что задержусь здесь так надолго. Мы можем заехать ко мне по дороге…

Только когда они отъехали от ее дома и она закинула сумку со своими вещами за спинку сиденья, Крис поняла, что совершила ошибку. До заката оставалось еще не менее часа, но небо весь день было затянуто облаками, обещавшими дождь, и сейчас сгустившиеся сумерки уже накрыли пустынную местность. Тяжелый, влажный воздух врывался через опущенное стекло автомобиля. Собравшиеся в кабине тени давили на обоих, подчеркивали их изолированность от остального мира. Старательно прижимаясь к самому краешку сиденья, боковым зрением она могла видеть суровые четкие линии его лица. И все же она заставляла себя смотреть вперед на бесконечную ленту разворачивающейся перед ними дороги.

Плотная, как дым, тишина обволакивала их, но Крис знала, что им осталось ехать лишь несколько минут. Однако тишина в кабине напоминала об их уединении, осознание которого раздражающе действовало на ее нервы, и она постоянно вздрагивала, как ошпаренная кошка. Здравый смысл подсказывал ей держать язык за зубами— они с Гари не спорили только тогда, когда не разговаривали. Но она не могла уже больше выносить тишины, в которой, казалось, эхом отдавалось учащенное биение ее сердца. Не удержавшись, она залепетала:

— Когда я в первый раз заглянула в «Быструю остановку», мне показалось, что это обычный продуктовый магазин с газированной водой и пивом, леденцами и чипсами. Я не могла поверить своим глазам, когда увидела, что там торгуют всем, что можно встретить в настоящем гастрономе. Да и как иначе, поняла я потом, ведь до города так далеко. Разумеется, цены здесь повыше, чем в других местах, но кто поедет в город за квартой молока, если, заплатив на несколько центов больше, можно купить ее буквально за углом? Если бы не «Быстрая остановка», мне только в первую неделю пришлось бы съездить несколько раз в Лаббок.

Гари только что-то проворчал в ответ. Он сохранял самообладание только тогда, когда она сердилась, раздражалась, холодно смотрела на него поверх своего дерзкого носика как на нечто змееподобное, только что выползшее из-под камня. Но когда она нервничала, когда ее голос дрожал, когда она избегала его взгляда, у него появлялось безумное желание прикоснуться к ней, притянуть ее к себе, чтобы проверить, бьется ли ее сердце так же бешено, как его собственное.

С силой сжимая руль, бормоча про себя ругательства, Гари таращился на огни вдали, а его нога в ковбойском сапоге давила на газ, разгоняя пикап сильнее, чем позволяло ограничение скорости. Как вообще я попал в эту ловушку? Я же знаю, как действует на меня эта леди: одним своим появлением в комнате она выводит меня из равновесия. И вот он допустил ее так близко к себе, что чисто физически ощущает ее тепло и нежность. И каждый раз, как он делает вдох, его органы чувств дразнит этот тонкий, сексуальный, сводящий с ума запах. Просто издевательство над его усилиями игнорировать ее.

На его скулах заиграли желваки. Вглядываясь в огни впереди, Гари пытался определить оставшееся расстояние до ближайшего поселка. Минут десять максимум, раздраженно подумал он. Целая вечность.

Собиравшийся целый день дождь наконец полил, когда они были в пяти минутах от своей цели. Поначалу это были лишь редкие капли, с которыми легко справлялись «дворники». Но когда они остановились на ярко освещенной площадке возле «Быстрой остановки», капли перешли в настоящий ливень.

Гари выключил двигатель, но они долго еще сидели не шевелясь. Тяжелые дождевые струи плясали по крыше кабины и стекали по стеклам, сверкая, как жидкие алмазы в свете огней магазина. В любое другое время Крис нашла бы умиротворение в успокаивающем шлепанье дождевых капель, но ни одна нормальная женщина не могла бы чувствовать себя спокойной, сидя рядом с таким мужчиной, как Гари.

Бросив быстрый взгляд на черное небо, Крис потянулась к дверной ручке:

— Скоро это не закончится. Побегу, пока не полило еще сильнее.

— Подождите!

Не понимая, какой бес вселился в него, Гари распахнул свою дверцу, быстро обежал пикап к ее стороне кабины, открыл ее дверцу, снял с себя черную ковбойскую шляпу и нахлобучил на голову Крис.

— Так-то лучше, — хрипло бросил он. — Хоть немножко прикроет.

Вот так запросто он остановил время и отгородил от нее весь остальной мир. К магазину подъезжали другие машины, хлопали дверцы, в отдалении гремел гром. Но Крис видела только Гари и не слышала ничего, кроме тока крови в собственных венах. Он стоял так близко, что она различала капли дождя на его волосах и ресницах. Ее сердце сделало перебой и тут же забилось с удвоенной скоростью. Уж галантности она никак не ожидала от него. Она ведь ему даже не нравится! И вот он стоит с непокрытой головой, почти полностью прикрывая ее от дождя своими широкими плечами, и мокнет, желая помочь ей выбраться из кабины.

В ней что-то оттаяло, именно то, что она должна бы была хранить холодным и недоступным. Но уже поздно. Не в состоянии пошевелиться и даже думать, она лишь жаждала его прикосновения до такой степени, что это ошеломило ее.

Имя «Гари» на ее устах прозвучало как еле слышный шелест, чувственный призыв, произнесенный слегка севшим голосом, который он хотел бы не слышать. Ему нужно было бы только отступить на шаг и постараться прояснить свои мысли. Всего и делов-то.

Но, к своему собственному изумлению, он протянул к ней руки.

Крис не успела ничего сообразить, как оказалась в его объятиях. Не слушая ревущий в его ушах голос благоразумия, Гари наконец сделал то, что страстно желал сделать с первого же момента, как только увидел эту необыкновенную женщину. Одним движением руки он выдернул ее из кабины, сжал в своих объятиях и впился в ее губы крепким, жадным поцелуем.

Ошеломленная, пораженная до глубины души, Крис инстинктивно вцепилась пальцами в его мокрую рубашку. Шляпа свалилась с ее головы на землю. Дождь лил на них как из ведра, поблизости кто-то свистнул. Но в его жилах сейчас, казалось, текла расплавленная смола. Отпусти ее! Благоразумие подсказывало ему отпустить ее, пока он еще мог сделать это. Но еще ни одна женщина не вызывала в нем такого безумного желания.

— О Боже!

Крис была совершенно оглушена, у нее кружилась голова, дрожали губы, а глаза казались необычайно огромными на внезапно побледневшем лице. Она резко отстранилась. Поцелуй длился не больше доли секунды, но и этого хватило, чтобы пробудить в ней желание, соблазн остаться в его объятиях и позволить ему научить ее всему, что только можно узнать о страсти, которую она не могла даже представить себе.

Ее охватила паника, на глаза навернулись слезы, которые ужаснули ее. Боже милостивый, что это она делает?

— Я должна… соки…

Не в состоянии произнести больше ни слова, она покраснела, сумела оттолкнуть его и поспешно скрылась в магазине.

Гари проследил за ней глазами — она бежала так, словно ее по пятам преследовала свора гончих. Без намека на похвальбу он смело мог бы сказать, что они с братьями считались самыми завидными женихами в штате. А за годы, прошедшие после его развода, за ним охотилось достаточное количество женщин, чтобы он сразу мог понять, когда одна из них действительно хочет его. Всего лишь мгновение назад Крис хотела его. И все же он мог бы поклясться, что ее губы имели привкус невинности, и это было просто непостижимо. Ей ведь уже за тридцать. Будучи доктором и городской женщиной, она наверняка имела немалый опыт в общении с мужчинами. Так в какую игру она с ним играет?

Сквозь широкие стекла витрин он следил за ее перемещениями по проходам магазина, пока она не скрылась за высокими полками с товаром в задней части помещения. Ему совсем не нравились возникавшие у него подозрения. Трюки! Ему были знакомы подобные женские штучки — от тонких приманок до откровенной беззастенчивости, но никто еще не разыгрывал перед ним невинность. И это почти сработало! Ее стыдливость, ее изумление, когда он прижал ее к себе, застали его врасплох, доставили ему удовольствие и одновременно заставили его забыть, где они находятся, кто она такая, что из себя представляет.

Интрига, с отвращением решил он. Наверняка ее дружба с Энн и все те неприятности, которые она им доставляла, были всего лишь интригой, призванной привлечь его внимание. Проклятье, какого же дурака он свалял! Кляня себя за это объятие и поцелуй, за то, что позволил ей пробудить в нем желание, заставившее забыть о здравом смысле, Гари поднял свою шляпу, упавшую в лужу, и стряхнул с нее воду. Пылая гневом на самого себя, он забрался в кабину, и только тут сообразил, что намок не меньше своей шляпы. Он нетерпеливо откинул с лица мокрые пряди волос и с холодной яростью в глазах стал наблюдать сквозь ветровое стекло за первой в его жизни женщиной, заставившей его забыть обо всем на свете. Целовалась-то она как шестнадцатилетняя девчонка. Проклятье!..

Магазин был переполнен — масса народа, похоже, укрылась в нем от дождя, но Крис едва замечала других покупателей. Стоя перед полками с поразительно разнообразным выбором консервированных супов, она слепо пялилась на наклейки и пыталась прийти в себя, но никак не могла отделаться от потрясения и привести свои мысли в порядок. Она же хотела, чтобы он поцеловал ее, и он исполнил ее желание. Но она и не подозревала, на что напрашивается, пока не оказалось слишком поздно.

Страсть. Всего лишь легким движением своего языка он дал ей почувствовать вкус страсти. И она вдруг поняла, почему ее мать теряла себя в тех мужчинах, которых любила, почему она старалась принарядиться для них, делать нравившиеся им прически, почему она готовила, стирала и делала многое другое, чтобы угодить им. Ибо на какое-то мимолетное мгновение, когда у нее остановилось сердце, Гари пробудил в ней сладкое чувственное желание, и в его руках она стала воском, из которого он мог лепить что угодно.

Нет!

Это молчаливое несогласие с желаниями собственного тела как гром прогремело в ее ушах. Не для этого она приехала в Техас, никогда она не стремилась к такому! Ей следует думать о своей карьере, принимать решения, которые не имеют никакого отношения к Гари Уилсону. Я же приняла обет, напомнила она себе, никогда не ставить свое счастье в зависимость от какого-либо мужчины, никогда не рисковать, не терять бдительности, чтобы не пойти по стопам матери. Благодаря избранной профессии ей нетрудно было держаться своего обета. Учеба на медицинском факультете, практика в больнице, долгие часы работы в клинике не оставляли ей времени даже для мимолетных романов. Еще ни один мужчина не сумел завести ее до такой степени, чтобы она заметила отсутствие чего-то существенного в своей жизни.

До сих пор.

Ей уже тридцать два, а опыта у нее не больше, чем у шестнадцатилетней девчонки. Господи, как же он смеялся бы, если бы знал о ее девственности, хотя и мог уже догадаться. В любой экстремальной ситуации, в разгар самой тяжелой операции она сохраняла спокойствие, хладнокровие и самообладание. Но это… к этому она была совершенно не. готова. О, ее целовали и раньше, но в тех немногих случаях, когда ей не удавалось избежать объятий, это были мимолетные, бесстрастные соприкосновения, которые сразу же улетучивались из памяти. Гари же, вероятно, давно не приходилось целовать такую, как она, женщину. Наверное, со времен юности.

Крис припомнила жаркое, жадное давление его рта на своих губах, и ее вновь охватила горячая волна, опалившая ее всю, с головы до пят. Нет, в поцелуе Гари не было и намека на равнодушие, ничего такого, что забылось бы через минуты, часы и даже дни спустя.

И ей это совсем не нравится! Она не привыкла терять самообладание. Ничто не может поколебать ее. Ничто! Так чего же она прячется, как дурочка, за полками с коробками кукурузных хлопьев только из-за того, что Гари Уилсон осмелился одним поцелуем разрушить ее неустрашимую самонадеянность? Господи, что же ей делать?

Сделать вид, что ничего особенного не произошло, сурово приказал ей внутренний голос. В конце концов, это единственный выход.

Дрожащими руками Крис бросила несколько банок с супом во взятую у входа металлическую корзину и перешла к полкам с соками. Когда она подошла к кассе у выхода, в ее корзине припасов было достаточно для целой армии пациентов. И она уже вполне контролировала свои эмоции. Но как же трудно оказалось выйти к грузовичку, не покраснев как школьница.

Немного помог дождь. Это был настоящий весенний ливень с порывами ветра, с отдаленными раскатами грома и сверканием молний на горизонте. Пока она была в магазине, на улице заметно похолодало, а стоянка при магазине приобрела вид небольшого озера. Пригнув голову и приподняв плечи, перепрыгивая через лужи, она подбежала к пикапу, и Гари распахнул перед ней дверцу.

— Спасибо.

Стараясь не глядеть на него, она забралась в кабину. Ее сердце дико колотилось в груди, и она ощущала излучаемый его прищуренными глазами жар так, словно он снова прикоснулся к ней. Дрожь пробежала по ее телу, и она инстинктивно обхватила себя руками, чтобы скрыть ее. Напрасно. Он уже заметил.

— Вы себя плохо чувствуете?

От грубоватого тембра его голоса жаркая волна пробежала по ее телу. Крис сжалась еще сильнее. Она и не думает поддаваться ему только потому, что его голос словно вырвался из самых эротических женских фантазий. У нее не бывало подобных фантазий!

— Я просто замерзла, — оцепенело произнесла она, не смея взглянуть на него. — Уже поздно. Пора возвращаться. Твои наверняка проголодались.

Довольно долго Гари не шевелился, свирепо глядя на нее и испытывая растущее раздражение. Эта леди та еще штучка! Она промокла до нитки, ее мокрые волосы растрепались, и все же она изрекала приказы, словно была принцессой, а он — безлошадным ковбоем в провонявших потом сапогах. Судя по холодному, отчужденному выражению ее лица, он вовсе и не целовал ее всего лишь несколько минут назад.

И по причине, которую он даже не пытался понять, это вызвало у него жуткую досаду.

Я держал ее в своих руках, чувствуя ее смятение, даже желание, яростно размышлял он. Пусть она внешне выглядит совершенно невозмутимой, ей не удастся обмануть его. Леди чертовски горяча, нужна лишь искра, чтобы воспламенить ее. Пусть не притворяется равнодушной. Только не с ним, черт ее побери! Она могла бы провернуть такое безнаказанно со слюнтяями, с которыми встречалась в Чикаго, но здесь ей не Чикаго. И он не слюнтяй.

Резким движением руки он завел двигатель и вырулил на шоссе. Почти сразу же они оказались в темноте, лишь изредка разрываемой резким светом фар встречных машин и сверканием редких молний. Дождь все еще лил как из ведра, заполняя выбоины в дороге, и вести машину было довольно опасно. Гари не отрывал глаз от асфальта. Повернув наконец на подъездную дорожку к ранчо, он осторожно переехал через неизвестно откуда взявшийся ручей.

— Тут всегда такой потоп после дождя? — спокойно спросила Крис.

Даже не глядя на нее, Гари знал, что она тоже следит за дорогой.

— Земля запекается от солнца и не поглощает воду. Избыток воды быстро стечет, как только прекратится дождь. Не волнуйтесь, вам не придется пускаться вплавь. Я вас довезу без особых трудностей.

— А я и не волнуюсь.

Ответь ему другая женщина с такой уверенностью, Гари воспринял бы это как отражение веры в его способность позаботиться о ней. Но Крис Макговерн дала ясно понять, что и не думает полагаться на какого-то там мужчину. В раздражении он бросил на нее свирепый взгляд:

— Конечно, такая женщина, как вы, не станет волноваться по пустякам, а? Вы можете постоять за себя, что бы ни случилось.

Его резкий тон удивил ее. Что он имел в виду под этим «такая женщина, как вы»? Она искоса взглянула на него, приподняв одну бровь:

— У вас были какие-то проблемы в этой связи?

— У меня! Нет, черт побери! Но они наверняка были у того мужчины, которого вы оставили в Чикаго. Или, может, мужики на севере совсем другие? — Он небрежно пожал плечами. — Здесь, у нас, мужчине по душе, когда его женщина ищет его покровительства.

Его женщина. Что он себе позволяет! Она никогда не принадлежала и не будет принадлежать ни одному мужчине. Но эта мысль была тут же вытеснена образом Гари, защищающего свою женщину, прикрывающего ее своим телом, ласкающего ее в своей постели. В качестве любовника он наверняка был воплощением мечты любой женщины. Сильный, чувственный, благородный, обволакивающий женщину своей страстью, горячащий ее, приводящий ее в исступление, заставляющий ее забыть обо всем.

Вдруг сообразив, куда завели ее собственные мысли, Крис густо покраснела и поблагодарила Бога за то, что темнота скрыла ее состояние. Неужели она совсем потеряла голову? Какое ей дело до того, каким любовником он мог бы быть, насколько благородным и горячим? Его интимная жизнь совершенно ее не интересует.

— Нет у меня никакого мужчины в Чикаго, — холодно ответила она.

— Ага! Тогда все понятно…

Он произнес это таким самодовольным тоном, что Крис захотелось ударить его:

— Что понятно? Не понимаю, о чем вы говорите.

— Понятно, почему вы так враждебно настроены к мужчинам, — насмешливо бросил Гари, сверкнув белыми зубами в темноте. — Вы разочарованы.

— Вот как?

— Полагаю, это вполне понятно, — продолжил он задумчиво, словно и не услышал ее вопроса. — Вы красивая женщина, добились успеха во многих областях, но вы слишком умны, чтобы быть счастливой. Уже давным-давно какой-нибудь мужчина должен был сжать вас в объятиях и образумить своими поцелуями, но мужчины в Чикаго, похоже, слепы, и вы обижены этим. Я не могу винить вас. Женщину необходимо целовать, и часто. Как иначе сможет мужчина держать ее в узде?

Действительно, как иначе? Скрипя зубами, Крис едва удержалась от желания выхватить из сумки банку с супом и запустить ею в его ухмыляющуюся рожу. Какая наглость!

— Благодарю вас за этот психоанализ, доктор Фрейд, — напряженно произнесла она. — Однако не отказывайтесь от вашей привычной работы ради психиатрической практики. Я вовсе не обижена отсутствием романтики в своей жизни.

На мгновение он оторвал взгляд от дороги и скептически посмотрел на нее:

— Не обижены? С того места, где я сижу, это выглядит иначе.

Нет, он просто невыносим!

— Меня не волнует, что вы думаете об этом, — огрызнулась она. — Я не ищу мужчину. И я не из тех женщин, которые беспокоятся за свои биологические отправления. Я врач до мозга костей, и мне нравится мой образ жизни.

Если бы ему хватило сообразительности, Гари тут же оставил бы эту тему. Она только что подтвердила его мнение о ней. Упрямая карьеристка, интересующаяся больше своей работой, нежели возможностью заиметь мужа и семью. Он должен был бы испытать облегчение от того, что понял ее сущность. Но вместо этого он жаждал встряхнуть ее так, чтобы у нее застучали зубы, а потом зацеловать ее до беспамятства.

С силой сжав руль, чтобы не поддаться искушению, глядя прямо перед собой, Гари хмуро произнес:

— Должен вас разочаровать, леди. Несмотря на свои белые одежды и стетоскоп, вы гораздо больше чем просто врач. Просто вы еще не встречали мужчину, который сделал бы вас женщиной. Легкие увлечения не в счет!

И он мог бы стать таким мужчиной!

Испугавшись, Крис отшатнулась от этой непрошеной мысли, как от змеи, готовой к атаке. Он говорит о том, чтобы она позволила своему сердцу править своей головой, а ей это совсем ни к чему.

— Если вы намекаете на то, что можете стать таким мужчиной, то вы глубоко заблуждаетесь, — холодно проговорила она. — Уж вам-то не придется ничему учить меня.

Если бы воспоминание о его поцелуе не было так свежо, она могла бы выразиться более дипломатично. Краем глаза она заметила, как заходили желваки на его скулах. Но тут, слава Богу, впереди показался поворот к ранчо, и Гари, не говоря ни слова, свернул с шоссе.

— Вот и вы! Я уже начала волноваться, думала, вы заблудились по дороге в «Быструю остановку».

Крис подняла голову и с удивлением обнаружила возле распахнутой задней двери дома Энн:

— Зачем ты встала?

Поднявшись вслед за Крис на заднее крыльцо, Гари взглянул на Энн с неодобрением:

— Ты должна лежать.

— Какая ерунда, — капризно протянула девушка. — Я уже видеть не могу кровать. Мне гораздо лучше. Я даже съела бы чего-нибудь.

Энн была еще бледна, и ей, наверное, рано еще было вставать с постели. Но Крис не решалась отослать девушку в ее комнату. Тем более что тогда она осталась бы наедине с Гари на кухне.

— Ладно, — в конце концов заговорила она. — Надеюсь, это тебе не повредит. Я сейчас приготовлю суп…

Гари подошел к Крис и забрал у нее сумку с продуктами. От прикосновения его рук ее снова бросило в жар. Бросив на него испуганный взгляд, Крис заметила насмешливую улыбку:

— Этим займусь я, а вы посмотрите, как там Боб и Аллен.

Он знает, подавленно подумала она. Знает, что он с ней творит одним лишь прикосновением. Блеск его глаз говорил о том, что он воспользуется тем вызовом, который она не подумав бросила ему по дороге из магазина на ранчо. Чувствуя, что краснеет, она поспешила вверх по лестнице. Но больные безмятежно спали, и ей оставалось лишь вернуться на кухню. Спускаясь вниз, Крис твердо решила, что не позволит больше Гари кружить себе голову. У него и так непомерное самомнение. Она не намерена поощрять его, не даст ему повода думать, что он может взбудоражить ее, когда ему заблагорассудится.

Когда она вошла на кухню, он даже не взглянул на нее. Вместо этого он свирепо таращился на Энн, которая вовсе не казалась встревоженной, и твердил:

— Мы говорили уже об этом тысячу раз. Ты не посмеешь сама пригласить парня на бал. Ясно тебе?

Его взгляд мог бы напугать гремучую змею, но на Энн, похоже, он не произвел никакого впечатления.

— Поздно, — возразила она. — Я уже сделала это, и отступать поздно — он принял мое приглашение.

— Ничего не выйдет. Ты никуда не пойдешь.

Лицо его было каменным, а тон не допускал возражений. Не будь Энн больна, подумала Крис, она обязательно огрызнулась бы. Войдя в кухню, Крис нарочно вызвала огонь на себя.

— Почему бы и нет? — спросила она. — Нет ничего страшного в том, что женщина приглашает мужчину на свидание. Мы живем не в XVIII веке, Гари, или вы забыли об этом?

— Не беспокойтесь, я не забыл, — нахмурился он. — Вы готовы советовать Энн все что угодно, но что-то я не слышал, чтобы вы сами пригласили кого-нибудь в гости. Если вы такая современная, почему не последуете собственному совету?

— Просто не знаю, кого пригласить. Я живу здесь только полтора месяца.

Оправдание, конечно же, надуманное, и они оба поняли это. Забыв о присутствии Энн, он подначил:

— Это отговорка. Вы знаете меня.

Крис замерла, не веря своим ушам. Он в самом деле ждет, что она пригласит его на свидание? Неужели он это серьезно? Блеск его глаз подсказывал, что он хочет посмотреть, как она выберется из угла, в который сама себя загнала. Будь она проклята, если доставит ему такое удовольствие!

Крис гордо выпятила подбородок:

— Ладно, так уж и быть, я приглашу вас на свидание, если вы позволите Энн пойти на бал. Как вам это нравится, мистер Всемогущий Уилсон?

Гари ухмыльнулся, и в его глазах появилось выражение, которое Крис постичь не смогла.

— Пожалуй, я соглашусь. Пока Энн будет на балу, я пойду на свидание с вами.