Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ

Рассказ седьмой

Тихим июньским утром 56-го года, выйдя из своего дома, я обнаружил, что мой «Понтиак», припаркованный неподалеку, замазан красной краской. Выхлопная труба была забита каким-то мусором, и мне стоило немалого труда завести автомобиль и добраться до посольства. У ворот стояла толпа демонстрантов. На развернутых плакатах пестрели антисоветские лозунги. Кто-то скандировал: «Позор!», «Палачей к ответу!»

Я поставил свой «Понтиак» в посольский гараж, чтобы вместе с механиком отрегулировать зажигание, которое неожиданно стало барахлить. Кроме того, нужно было отчистить машину от краски, привести ее в надлежащий порядок. В конце недели мне предстояла поездка на север страны, и я должен был быть уверен, что старина «Понтиак» меня не подведет.

Привычный ход дел в тот день был нарушен. Норвежцы, узнавшие накануне из сообщений радио и газет о секретном докладе Никиты Хрущева, не могли молчать. С того самого дня многие беседы с друзьями и просто деловыми партнерами в различных уголках страны мне приходилось начинать с ответов на один и тот же непростой вопрос: «Неужели то, что сказано в докладе Хрущева, — правда? Разве это возможно?!»

Признаюсь, более сложной темы для меня в том памятном пятьдесят шестом году не было.

В тот день я сидел в салоне машины и изучал карту дорог севера Норвегии. Механик посольства копался с жиклером под капотом автомобиля. В гараж вошли двое мужчин. Оба мне не были знакомы и я, заметив их, вышел из своего «Понтиака», чтобы поздороваться.

— Евгений Беляков, второй секретарь посольства, — сказал мне интересный молодой мужчина под два метра ростом и с косой саженью в плечах.

— О, тезка! — обрадовался я. — Очень рад, приятель. Будем знакомы. Я — Евгений Иванов. Работаю заместителем военно-морского атташе. В волейбол случайно не играете? Мне в команду центровой нужен. Такой гигант, вроде вас, подошел бы.

— Можно и в волейбол, если сыграемся. А сейчас спешу. Извините. Вечерком поговорим, — услышал я в ответ.

Сопровождавший Белякова мужчина прошел мимо нас и сел за руль посольского «Линкольна». Мой тезка расположился позади водителя. Лег на пол у заднего сиденья, едва уместив свое могучее тело в проходе между рядами, и накрылся пледом.

Такая картина меня заинтриговала. «Соседи», наверное, — подумал я. — Должно быть, едут на конспиративную встречу.

«Соседями» мы называли сотрудников КГБ.

— «Пятый», я — «Первый». Как слышите меня? Прием, — передал по рации водитель «Линкольна».

— «Первый», я — «Пятый». Слышу вас хорошо, — раздалось в ответ по громкой связи.

«Первый» — это, видимо, резидент, — подумал я. В Осло совсем недавно прибыл новый руководитель с Лубянки на замену отозванному начальнику — генерал Дубенский. Я был в курсе смены руководства в резидентуре КГБ в Осло.

Генерал Дубенский, увидев меня, выключил громкоговоритель, закрыл дверь «Линкольна» и передал по связи.

— «Пятый», я «Первый». Выхожу на маршрут. Принимайте. Как поняли меня?

«Линкольн», взвизгнув тормозами, выехал из гаража, быстро миновал ворота посольства и, повернув направо, устремился вперед заданным маршрутом.

Так летом 56-го в Осло я познакомился со своим другом Женькой Беляковым. Вечером того же дня мы уже играли вместе в волейбол. Центральный нападающий из новичка получился великолепный. Беляков забивал мячи, точно гвозди в площадку заколачивал. Я старался не отставать как разыгрывающий. Наш дуэт приносил львиную долю набранных командой очков. Сборная советского посольства стала грозой для многих любительских команд норвежской столицы.

Так увлечение волейболом свело меня с человеком, который стал и коллегой, и другом. Мы пришлись друг другу по душе. И он, и я — мы оба ценили в людях прямоту, честность, крепкий мужской характер. Нередко семьями проводили вместе свободное время. Ходили летом на рыбалку. И, конечно же, посещали местные лыжные трассы и катки. Как без этого? Ведь Норвегия — родина лыж и коньков.

Чем же отметился в истории Евгений Беляков? — спросите вы. Отвечу: тем, что завербовал супругу премьер-министра Норвегии госпожу Верну Герхардсен. Немало-немного.

Еще до командирования Белякова в Осло руководство первой управы КГБ, где работал Женя, поставило перед ним неожиданную и непростую задачу — соблазнить приезжавшую в СССР с визитом супругу главы правительства Норвегии.

В начале 50-х годов фрау Герхардсен возглавляла левое молодежное движение страны. По мнению знавших ее людей, это была незаурядная женщина. Высокий интеллект, широкий кругозор, энциклопедические знания сочетались в ней с природным обаянием и красотой. Она была значительно моложе своего мужа премьер-министра Эйнара Герхардсена, которому шел шестой десяток. И злые языки за кулисами судачили о том, что прежняя романтика в отношениях супругов давно уже отошла на второй план.

В Норвегии Эйнара Герхардсена называли «ландсфадерен» — «отцом нации». Его роль в становлении страны как независимого государства действительно трудно переоценить. Бывший дорожный рабочий и коммунист, он стал одним из основателей лейбористской партии Новрегии.

В тридцатые годы жители Осло избрали его мэром столицы, а во время гитлеровской оккупации он, как лидер норвежского сопротивления, был арестован и заключен в концлагерь Заксен-хаузен. После особождения Норвегии Эйнар Герхардсен трижды избирался премьер-министром страны. А возглавляемая им лейбористская партия стала самой влиятельной политической силой страны.

Послевоенный экономический курс Герхардсена, основанный на индустриализации и прогрессивном налогообложении, позволил норвежцам побороть бедность и безработицу, вывести страну в ранг наиболее благополучных государств Европы.

Кремль видел в Эйнаре Герхардсене, бывшем коммунисте, лидере антифашистского сопротивления и левых сил страны, потенциального союзника в Европе. После войны московские эмиссары неоднократно пытались убедить его не включать Норвегию в сферу действия НАТО. Безуспешно. Бывший коммунист не шел к ним на поклон.

Тогда Москва решила действовать с тыла, через супругу «ландсфадерена». Фру Герхардсен пригласили в СССР. Целью визита госпожи премьерши в Советский Союз в 1954 году было установление дружеских и деловых связей между молодежными организациями двух стран.

Мадам Герхардсен была «крепким орешком». Но Беляков в те годы своими внешними данными не мог не обратить на себя внимание. Это был видный и интересный мужчина. Большого роста, атлетического сложения, с копной густых непокорных волос на голове и огромными сильными руками. Капитан сборной КГБ по волейболу, он был любимцем коллег по работе. Говорил по-английски и немного по-норвежски. Был сообразителен и неплохо образован. Звезд с неба не хватал, но дело знал хорошо и ка работе был заметен. Пользовался, о чем нетрудно догадаться, неизменным успехом у женщин.

Видимо, это обстоятельство и подвигло руководство Лубянки поручить столь необычную миссию именно ему. Нет, приказывать Белякову, естественно, никто в КГБ не стал. Письменных распоряжений соблазнить фрау Герхардсен ему не вручали. Просто осторожные начальники первого главка за конфиденциальной беседой с молодым офицером обрисовали ему те многообещающие перспективы, которые открыла бы для советской разведки вербовка супруги премьер-министра Норвегии.

Смышленого и энергичного офицера КГБ долго уговаривать не пришлось. Он все понял и без промедления взялся за дело. По окончании визита фрау Герхадсен в СССР Беляков доложил руководству об успешном выполнении операции.

Маршрут поездки норвежской делегации тогда проходил по нескольким городам Советского Союза. Евгений неотлучно сопровождал фрау Верну, тактично ухаживая за гостьей при любом подходящем случае. В конце концов, усилия нашего разведчика принесли желаемый результат. Во время пребывания в Армении Верна Герхардсен была очарована своим сопровождающим настолько, что не устояла против его чар. В специально оборудованном техническими средствами наблюдения номере гостиницы «Интурист» в Ереване их роман был соответствующим образом «задокументирован» сотрудниками отдела научно-технической разведки КГБ на кино- и фотопленку.

Быстро добившись поставленной цели, руководство КГБ понимало, что начавшийся в Советском Союзе бурный роман требует немедленного продолжения. И Евгения Белякова практически без какой-либо специальной подготовки срочно командировали с семьей в Норвегию. На должность второго секретаря посольства.

В Осло любовная история, начавшаяся в Ереване, должна была получить долгожданное развитие. Белякову предстоял шантаж и вербовка супруги премьера. Руководить операцией в Норвегии Центр поручил резиденту КГБ в Осло генералу Юрию Брусничкину. Но резидент сам неожиданно попал в любовный переплет. Его молодая жена закрутила роман с послом. История быстро получила огласку. Чтобы избежать скандала, Центр был вынужден отозвать из Норвегии семью Брусничкиных.

Ему на замену был срочно командирован генерал Богдан Дубенский, новый шеф резидентуры КГБ в Осло. Перед отъездом он был вызван на Старую площадь, где заведующий сектором административных органов ЦК КПСС товарищ Тикунов, курировавший силовые структуры, вручил генералу папку, в которой лежали компрометирующие Верну Герхардсен фотографии, сделанные в Ереване.

Резидентура сняла для генерала Дубенского квартиру по соседству с домом четы Герхардсен. И новый резидент КГБ в Осло взял проведение операции под свой личный контроль. Любовники встречались либо у Верны дома, когда не было мужа, либо в одиноком кафе во Фрогнер парке.

— Добрый день. Фрау Герхардсен? С вами будут говорить, — звучал минимум раз в неделю по телефону голос дежурного офицера посольства Советского Союза в Осло.

И только тогда к телефону для разговора с Верной подходил Евгений Беляков.

— Мы можем сегодня встретиться на прежнем месте часа в три? — интересовался он.

— Конечно. Буду рада, — отвечала Верна.

На каждую встречу с фрау Герхардсен Белякова вез в своей машине генерал Дубенский, пряча героя-любовника на полу за передним сиденьем автомобиля. Машину генерала страховали сотрудники резидентуры КГБ по всему маршруту ее движения, проверяя, нет ли за ней слежки со стороны норвежской контрразведки.

Довольно скоро отношения новоиспеченных любовников стали настолько близкими и доверительными, что Верна Герхардсен фактически дала согласие работать на советскую разведку. Шантаж и компромат задействовать не пришлось. Верна добровольно согласилась помогать Евгению Белякову. Так благодаря усилиям нашего разведчика КГБ удалось установить прекрасные отношения с семьей премьер-министра Герхардсена.

В итоге дом главы правительства Норвегии на долгие годы вперед превратился в место регулярных встреч Верны, ее супруга и других влиятельных норвежских политиков с нашими разведчиками.

Значение вербовки фрау Герхардсен Евгением Беляковым трудно переоценить. Она открыла канал для выхода советской внешней разведки на высшие эшелоны политической власти Норвегии. В Центр пошел беспрерывный поток первоклассной информации. В результате на связях с четой Герхардсен многие офицеры КГБ, работавшие в Осло в 50–60-е годы, сумели сделать себе карьеру и получить высокие правительственные награды.

Тайная операция по вербовке Верны Герхардсен стала секретом Полишинеля в 1993 году, когда один из ее организаторов, отставной генерал КГБ Богдан Дубенский, эмигрировавший в Израиль, поведал корреспонденту лондонской «Таймс» Николасу Бетеллу об амурных обстоятельствах дела.