Город тысячи богов

XVII

Отзвенели последние слова, истаяли образы, по комнате расползлась тишина. Беззубый с интересом поглядывал то на Гора, то на Влада, но в беседу не вмешивался. Стерильные стены, белоснежный потолок больше не успокаивали, а давили на психику. Здесь не было часов, но Гору слышалось громкое тиканье невидимого метронома, убивающего секунду за секундой. Картинки прошлого не стали откровением, мать показывала ему почти то же самое, но все равно поразили Гора до глубины души.

- Сволочи… - бессильно пробормотал он. – Какие же вы все сволочи, уму непостижимо… В вас вообще что-то человеческое есть?

- Не знаю, Егор, - Влад запустил пальцы в бороду, нервно подергал жесткие волосы. – Порой мне кажется, что частое обращение к силе Печатей стирало в нас личности. Все эти настройки, игры в богов... Сверхъестественное потому и называется сверхъестественным, что за оно за гранью человеческого понимания и возможностей. Пытаясь сделать сверхъестественное обыденным, человек либо сходит с ума, либо… расчеловечивается.

Гор смотрел ему в глаза, пытаясь отыскать хоть крупицу сожаления, но видел лишь тоску и невысказанную боль. Многие печали, взращенные многими знаниями. Их не залить алкоголем, не спрятать в глубине дорогого пентхауса, не забыть в объятиях элитных шлюх. Странным образом Гор ненавидел Влада, и одновременно глубоко ему сочувствовал.

- Когда вы поняли, что уйдя, она забрала с собой Печать?

Влад поднял на него осунувшееся лицо. Казалось, передача воспоминаний высосала из него часть жизненной силы.

- Мы допустили несколько ошибок. Во-первых не укротили Луч Дениса. На самом деле никто не представлял, что с ним делать, но ведь мы даже не попытались... Просто бросили его, решили, что разберемся позже. Во-вторых, понадеялись, что Юнксу проконтролирует, чтобы твоя мать покинула город. А вместо этого он помог ей обрести контроль над Лучом. До сих пор не понимаю, как он передал Печать ей. Ольгу готовили к этому, да, но она не знала многих техник, и времени на ритуал у нее не было…

Гор зло расхохотался. Он мотал головой, и коса его хлестала воздух, как хвост разъяренного сфинкса. В карих глазах плескались озера невыплаканных обид, но Гор смеялся и смеялся, до хрипоты, до нервных всхлипов.

- Порой мне кажется, что вы тут закопались в своей магии, и не видите больше ничего вокруг! Вы, - все вы, - страшно далеки от простых человеческих знаний, – он воздел руки, будто удерживая потолок от падения. – Если у нее не было времени на ваш дурацкий ритуал, то это вовсе не значит, что она ритуал не проводила!

- Не понимаю, - Влад помотал головой.

- С чего вы решили, что овладеть Лучом можно только одним способом? Ваш этот Учитель, не зря считал вас недоумками. Знал, что вы ни за что не догадаетесь! Ну же, Влад! Кирилл?! Исида, Осирис, ничего не напоминает? Блин, это же школьный курс мировой художественной культуры! Она трахнула его, Влад! Трахнула труп моего отца! Прости, показывать тебе этого не буду. Я, конечно, много нового о ней узнал, но она все еще моя мать.

Вместо губ – бледно-розовая нить. Кулаки стиснуты так, что костяшки вот-вот прорвут кожу. Гор уставился на Влада, точно от понимания им старой тайны зависела судьба мира. Может быть, так оно и было.

- Ты… - только и смог протянуть Влад.

- Е-мое, пацан… - выпучил гноящиеся глаза Беззубый.

- Я! – Гор отвесил дурашливый поклон. – Я – Денис Романов. Я – Осирис. И я – тоже я. Хотя порой мне кажется, что последнего там меньше всего… Этот старый… Юнксу ваш… это он ее надоумил. Он-то, похоже, школу не прогуливал…

- Боги, Егор, мы не знали… - начал оправдываться Влад. – Мы… черт, да кто мог подумать? Мы считали, что родители зачали тебя до… до того, как я…

- Хватит, Влад, перестань мяться! – фыркнул Гор. – Скажи прямо – я убил твоего отца! Мне теперь плевать, он был слабохарактерным говнюком, готовым на что угодно, лишь бы продлить свою никчемную, пустую жизнь. Я жалею только, что вместе с ним ты не прирезал и мою мать! Избавил бы меня от необходимости рождаться в этот трижды проклятый мир! Восемнадцать лет, Влад! Мгновение твоей слабости стоило мне восемнадцати лет сомнений, поисков, и такой чудовищной борьбы с самим собой, что ты даже представить себе не можешь!

Гор со злости врезал кулаком по шкафу, загремев металлической дверцей, и тут же обмяк, опустил плечи, понурился. Ему хотелось стать камнем, чтобы молча лежать под толщей земли, до скончания времен. Ему хотелось выкричаться, так, чтобы у слушателей лопнули барабанные перепонки, выплакаться досуха, чтобы ушла боль из сердца и из глаз. Разрываемый противоречиями, он все же выбрал второе, но говорил тихо, почти шепотом.

- Да ладно я. Ты не представляешь, что с матерью творилось. Она же… - Гор замялся, подыскивая слова, - она больна Влад. Я пока маленький был, думал, что все в норме вещей, все мамы такие, а она медленно сходила с ума. То, как я сейчас выгляжу, - коса, серьги в ушах, - в моем городе за такое все еще можно неслабо отхватить. А ведь это ее рук дело. Она была невероятно строгой матерью, оберегала меня от всего, пылинки сдувала, но почему-то всегда поддерживала мои эксперименты с внешностью. Направляла, подсказывала, лепила из меня – его. Даже имя мое – долбанная шутка! Я всегда думал, что эту кличку придумал кто-то из ребят с улицы. Черт, да я спорить был готов, на что угодно! А это все он. Они. Гор, сын Осириса, воскресивший отца своего…

Со стула поднялся Беззубый, положил руки на плечи Гору, крепко стиснул. Грязный, вонючий, больной, он глядел с нескрываемой жалостью и за это Гору хотелось убить его.

- Пацан… это невероятно, вот просто нечеловечески хреново! Не повезло тебе с родителями… - Беззубый покачал немытой головой.

Гор ждал реакции Влада, но тот все сидел, задумчиво оглаживая бороду. Отсутствующий взгляд переползал с пола на стену, затем на потолок, и обратно. Ему нечего было сказать, Гор знал это, и страдал еще больше. Он и сам уже не понимал, чего ждал от этой минуты откровения, зачем затеял обмен воспоминаниями. Жесткие когтистые пальцы Беззубого давили на плечи. Молчание давило на голову.

Резко мигнули и погасли лампы. Все разом. На короткую секунду загорелось синеватое аварийное освещение, но вскоре отключилось и оно. Мрак рухнул сверху и похоронил под собой комнату.

Неумело переключая зрение в ночной режим, Гор провозился непозволительно долго. Сознание защекотало от мягкого касания Влада, полезшего менять его настройки, и Гор улыбнулся его удивлению. К несчастью, при этом он почувствовал кое-что еще, что ему не предназначалось. Влад быстро закрылся, но панический страх темноты, оплетающий его разум чернильными щупальцами, передался Гору со скоростью мысли.

Поток воздуха прошелся по комнате, обдул вспотевший лоб. Гор ясно видел, что дверь не открывалась, но казалось, что кто-то невидимый скользит между ними, выжидая удобного момента, чтобы напасть. По углам, чью загустевшую темень не пробивало даже ночное зрение, угрожающе зашуршало. Шорохи мигом расползлись вокруг, сплелись в незримую сеть, порождая сонм тихих звуков, которых здесь просто не могло быть. Что-то скользило по полу, оставляя за собой влажный след. Цокали коготками призрачные лапы. Мурашки ползли по спине, и только присутствие рядом Влада, - Влада, который почему-то до дрожи в коленях боялся темноты, но все же оставался на месте, - удерживало Гора от позорного бегства. Впрочем, бежать было некуда. Единственный выход находился прямо перед ним, а это страшное, безликое, чем бы оно ни было, ползло именно оттуда.

- Здравствуй, Охранитель, - губы Влада дрожали. – Давно не виделись…

- Это он? Абас… как его там? – Гор не заметил, как и сам перешел на шепот.

- Абусалам, - кивнул Влад. – Их много там… я даже не понимаю, кого он с собой притащил. С четвертого круга сущности, может даже с пятого… Они нас раскатают, Егор. В тонкий блин.

- А эти? Ну, ангелы? Они что же, ничего не сделают? Им все равно?

- Крылатые вмешиваться не станут, не их битва, - Влад скривился. – Они не хотят портить себе репутацию, прорываясь из Бограда с боем, но если кто-то сделает за них черную работу…

Он не успел договорить. Где-то за спиной сдавленным голосом запричитал Беззубый.

- Нет, нет, нет! Я не с ними! Не с ними я! Это они смелые, а я как мышка! Тихий, как мышка, робкий, как мышка! Я не с ними, нет, совсем не с ними!

Голос удалялся по мере того, как пятился Беззубый. Достигнув стены, он резко оборвался и тогда громыхнуло так, что затрясся пол. Звук болью отозвался в ушах. Воздух заволокло серой взвесью оседающей пыли. Гор оглянулся, и на месте стены разглядел черный проем, ощеренный обломками битого кирпича. Беззубый исчез.

Влад сориентировался быстрее. Подтолкнув Гора к пролому, сиганул в него и сам. Под ногами заскрипела кирпичная крошка, в носу свербело от пыли, но даже сквозь нее пробивался пряный аромат дорогого вина. Гор услышал, как сорванная с петель отлетела входная дверь, и что-то хлынуло внутрь, заскользило вдогонку, извиваясь и шипя. Массивные куски взорванной стены выныривали из темноты, и Влад перемахивал через них, не сбавляя хода. Гор мчался за ним со всех ног, борясь с собой, чтобы не обернуться, потому что где-то в глубине души боялся, что увиденное способно обратить его в соляной столп.

- Беззубый, падла, без нас прыгнул! - выдохнул Влад, огибая пузатую деревянную бочку. – Это винный погреб, отсюда на задний двор выскочим…

Но дальше заднего двора уйти им не удалось. Взлетев по винтовой лестнице, промчавшись сквозь узкое, заставленное ящиками и бочками помещение, они вывалились на улицу, на мгновение ослепнув от яркого света, и поняли что дальше хода нет.

Пока они были под землей, прошел дождь. Под фонарями блестел мокрой шкурой асфальт, редкие капли срывались с крыш и водостоков. Воздух был свеж, чист и пах озоном. Исчезли вездесущие проповедники, разносчики листовок и уличные торговцы. Тишина накрыла Храмовый квартал прозрачным куполом. Могло показаться, что это дождь смыл толпы туристов, разогнал религиозных фанатиков, но реальность была куда прозаичнее.

Гор бегло насчитал фигур сорок, после чего сбился. Он чуял, как от их напряжения дрожит мокрый воздух. Видел мрачные сущности, скрывающие лица под широкими капюшонами, видел, как плющится, корежится реальность, стоит только пристально взглянуть на них. На острие этой толпы, прислонясь к литой решетке ворот, скучал Абусалам. Вновь с иголочки, в костюме и при галстуке, он выглядел так, точно попал сюда прямиком со светского раута.

- Влад, Влад… - Абусалам покачал головой. – Ты насмотрелся сериалов внешнего мира? Я что, похож на тупого полицейского, не способного даже оцепление выставить?

Его презрительная усмешка вывела Гора из себя. Он шагнул вперед, стиснув кулаки, закипая от злобы. Влад попытался удержать его, но Гор сбросил руку с плеча.

- Хватит меня игнорировать! – с ненавистью крикнул он толпе. – Вам нужен я?! Так и говорите со мной!

- Резонно, - кивнул Абусалам. – Влад, если не будешь делать глупостей, то мы тебя не держим. А с молодым человеком у нас разговор.

Влад не сдвинулся с места. Демонстративно сплюнул под ноги, смерил Охранителя хмурым взглядом.

- Это ведь ты убил Юнксу, Абу, - задумчиво сказал он. – Как тебе силенок хватило? Как ты справился с Печатью?

Абусалам пожал плечами.

- Старик Юнксу отказался от силы, так что убить его было не так сложно. Он рассеял свой Луч, не оставил ничего. Ты бы знал об этом, если бы тебя заботило что-то кроме твоего глупого самоедства. Пить на пониженных настройках, это так… - он скривился, подыскивая слово, - …так по-плебейски!

- Рассеял? Как?! В смысле – рассеял?!

В голосе Влада Гор услышал искреннее недоумение.

- Без понятия, - Абусалам пожал плечами. – Для меня все эти действия с силой Лучей за гранью понимания. А он не сказал даже под пытками.

Они помолчали. Старые друзья, новые враги.

- Абу… почему ты не убил меня сразу?

- Я пытался, - честно признался Абусалам. – Но ты умудрился уйти от Душегуба, а нас тогда было не так много, как теперь. Но по мере того, как силы Печатей слабели, наши силы росли, так что если ты продолжишь упираться, я с радостью исправлю это упущение.

- Нас? Кого это нас? Кто стоит за этим, Абу? Кто тебя направляет?

- Знаешь, Влад, у меня, правда, нет на это времени, - устало вздохнул Охранитель. – Мы устали сидеть под колпаком. Мы хотим во внешний мир. Уходи, живи дальше, а мальчишку оставь нам…

- Черта с два!

Звонкий голос пролетел над притихшей улицей, заставив Гора вздрогнуть. Влад подобрался. Удивленно обернулся Абусалам. Не чувствуя холода, босиком, в одном лишь тонком калазирисе, украшенном перьями, к ним приближалась Ольга. Открытая грудь молочно белела в темноте, сверкая золотыми кольцами в сосках. Собранные в причудливую прическу волосы вспыхивали жемчужными нитями. Лодыжки и запястья желтыми змеями обвивали тяжелые золотые браслеты. Не женщина, но богиня.

- А вечер становится томным! – промурлыкал Охранитель, нагло разглядывая Ольгину грудь. – Рад видеть тебя, Ольга.

- Обращайся к Исиде, как подобает, смертный! – прорычала ночь.

В желтых кругах фонарей встал жутковатый гибрид мужчины и крокодила. Гор не мог не заметить, как изменился Себек. Новое воплощение оказалось менее успешным. Крокодилоголовый бог стал мельче, уродливее, и вобрал в себя больше от зверя, нежели от человека.

За спиной Ольги… нет, Исиды, выстраивалась небольшая армия. Опозоренные, низвергнутые, боги Египта по-прежнему оставались богами. Гор видел Монту, играющего копьем, и Апофиса, качающегося на огромном чешуйчатом теле, видел хмурую Маат с тяжелым жезлом в руках, прекрасную Небетхет и зеленоликого Птаха, и многих, многих других, с трудом возрожденных после чудовищной бойни. Воспитанные жестокостью и злобой Третьего Круга, они вновь выходили единым фронтом, чтобы на этот раз драться до конца.

- Прошу простить мою неучтивость, - дурашливо поклонился Охранитель, - но, насколько я помню, пресс-служба Великого Царства Египетского не рассылала официальный релиз о возрождении богини Исиды. Как бы там ни было, я рад видеть и саму богиню, и ее вме…

- Гор пойдет с нами, Абусалам, - грубо оборвала его Ольга. – Три Печати разрушены, три Луча рассеяны или неуправляемы. Можете идти во внешний мир, вас ничто не держит…

- К сожалению, не можем, - убийственно вежливо ответил Охранитель. – Мы не знаем, в чем причина, но выходить за границы Бограда можно только на свой страх и риск. Низшие формы тупы и нетерпеливы, они пошли первыми, и знаешь что? Во внешний мир прорывается один из сотни! Понимаешь, Великая Богиня?! Эти безмозглые твари видят проход, идут в него, и гибнут, разорванные последним Лучом! А тех немногих, что избежали этой участи, добивают вояки из оцепления!

Злость все же прорвала его невозмутимость. Последнюю фразу Абусалам не говорил – кричал, брызжа слюной. Гор смотрел на преображенную мать, чувствуя себя щепкой, посреди океана. Могучие силы, природу которых он до конца не понимал, схлестнулись за его жизнь, за его сущность. Хуже всего было то, что Гор не желал примыкать ни к одной из сторон. Впервые в жизни он ясно видел, что правда не за сильными, громкими и уверенными. Правда за бородатым усталым мужчиной, потерянно стоящим в двух шагах от него. Ни Абусалама, ни мать нельзя выпускать во внешний мир, и за это понимание Гор готов был простить Владу все прегрешения.

- А не пошли бы вы оба?! – громко, перекрывая нарастающее гудение противоборствующих лагерей, спросил Гор.

- Егор, как ты разговариваешь с матерью?!

Ольга полыхнула золотистыми глазами, и Гору на миг захотелось спрятаться, втянуть голову в панцирь. Ее всесокрушающая ярость, обычная человеческая злость, помноженная на обиду женщины у которой отняли возлюбленного, могла дать фору любому божеству.

- Так, как следует разговаривать с каждым, кому вздумается считать меня своей вещью. Вместилищем, сосудом, или камерой хранения для своего дохлого мужа.

- Егор, следи за языком! - предостерегающе зашипела Ольга.

Звонкие хлопки заметались по опустевшей улице. Абусалам театрально аплодировал узкими холеными ладонями. Его черные брови удивленно прыгнули вверх, да там и застыли.

- Вот это да! Ну и ну! Немыслимо! – он восхищенно зацокал языком. – Тогда я тем более не понимаю, в чем наши разногласия, Великая Богиня?! Мы ведь хотим одного и того же, верно? Ну же! Уничтожим последнюю Печать, а Осирису найдем сосуд получше! Да во внешнем мире мы найдем ему сотню сосудов! Тысячу сосудов!

- Нет, Абу, так не пойдет, - Ольга решительно мотнула головой. – Мой муж возродится божеством в теле моего сына. Только так. Егор не умрет.

- Ну, спасибо, - процедил Гор сквозь зубы.

- Интересно… - вкрадчиво поинтересовался Абусалам. – Ты ведь видишь меня, Ольга-Исида? Видишь, кто я есть?!

Охранитель наклонился вперед, и на мгновение Гора укололо узнавание. Что-то мелькнуло в его хищном, голодном профиле, в подернутых пленкой безразличия глазах. Знакомое, до дрожи в коленях.

- Я вижу, кто ты есть, - густо насурьмленные ресницы Ольги качнулись, подтверждая.

- И все же ты стоишь у меня на пути?!

- Я не стою у тебя на пути, - Ольга помотала головой, и Гору показалось, что голос ее больше не так тверд и уверен. – Я хочу забрать свое. Дай завершить инициацию, и Осирис укротит Луч, если понадобится, то рассеет его!

- Я не могу ждать!

Гневный крик Абусалама заставил Ольгу отшатнуться. Элегантный костюм затрещал по швам, выпуская наружу гипертрофированные мышцы и уродливые наросты. Глаза Охранителя затопила тьма, а нижняя челюсть с хрустом отвисла, превращая рот в широкую пасть, из которой костяными ростками стремительно пробивались острые акульи зубы. Там, за двумя рядами смертоносного частокола, Гор видел пылающее пламя и черный дым.

Две армии заволновались, начали осторожно сближаться, и Гор понял, что дальше тянуть нет смысла. Он повернулся к Владу, и быстро, сбивчивым шепотом сказал ему самое важное, самое главное. Он даже успел почувствовать удовлетворение, глядя, как изумленно округляются глаза Влада, но времени оставалось преступно мало, и Гор решительно встал между матерью и страшным нечто, все еще носящим личину Абусалама.

- Тихо! – рявкнул Гор, махая руками. – Тихо, вы все!

Он обернулся к горбатой твари в треснувшем костюме.

- Знаешь, что это? – указательный палец зацепился за серьгу, до предела натягивая мочку уха.

Гор без улыбки смотрел в глаза чудовища, похожие на два черных бильярдных шара. Улица молчала, лишь изредка нарушая тишину многоточиями разбивающихся капель. Казалось, посреди Храмового квартала, замершего в ожидании битвы, остались двое – сильнейший ом и неопытный мальчишка. Из их глаз друг за другом следили две враждующие силы, готовые проявить себя в любую секунду.

- Я очень боюсь боли, - признался Гор непонятно кому. – Это странно, потому что я почти не помню, каково это, ощущать сильную боль. Всякий раз я как будто отключаюсь, а мое тело все делает за меня. Оно лучше знает, как надо. Всегда знало. Оно вытаскивало меня из разных передряг. Надеюсь, вытащит и из этой…

Он резко дернул серьгу вниз, разрывая мочку надвое, и даже не вскрикнул.