Граф Лазарев. Том IV

Глава 7

Внезапно прибывшая толпа гостей нарушила мои планы. По крайней мере, тот план, который звучал как: «Хоть немного насладиться покоем перед тем, как в усадьбу нагрянет куча народу». Если Космину с Аристархом и Настасье с папашей я был даже рад, а барон Турчанинов представлялся неизбежным злом, то найти гостеприимство для Жмурло стоило больших усилий. Я дежурно поздоровался с графом, получив в ответ такое же холодное приветствие. Зачем бы ни явился Жмурло, он пока не спешил раскрывать своих намерений.

Турчанинов разглядывал мою усадьбу так, словно принимал ее в частную собственность. И, судя по выражению лица барона, у него уже созрела пара идей, что можно было бы в этой собственности улучшить. Решив, что долг хозяина обязывает меня развлекать гостей, а, если выбирать между Жмурло и Турчаниновым, первый все-таки хуже, я вернулся к барону, рядом с которым, как приклеенная, следовала Дарья.

— Я смотрю, граф, ремонт пошел вашему дому на пользу, — похвалил Турчанинов, придирчиво оглядывая фасад дома и двор. — Неплохо, неплохо. Мои ребята постарались. Хотя, конечно, если бы у них было больше времени, можно было бы сделать и лучше.

Я припомнил, что среди прочего Турчанинов занимается строительством и его бригады считаются одними из лучших в княжестве. Вроде бы, когда дамы затеяли ремонт, проводили его как раз в основном силами рабочих барона.

— Мы старались, — заверил я. Я особенно старался свалить от ремонта подальше и до его окончания не возвращаться. — Я так рад, что вы уже приехали! Все-таки мы скоро станем одной семьей. Проходите, сейчас я провожу вас в ваши комнаты и устроим в честь прибытия гостей скромный обед.

Турчанинов задумчиво посмотрел на меня, но улыбнулся и ответил, что рад ничуть не меньше. Похоже, по негласному сговору мы решили не вспоминать обстоятельства нашей последней встречи. Вот и отлично. Пусть думает, что, посылая его в пешее эротическое путешествие, я был не в себе и очень раскаиваюсь, тем более, это правда. Я и правда был не в себе и раскаиваюсь до глубины души. В доме уже собралась критическая масса людей, способных вынести мне весь мозг, если к ним присоединится еще и тесть, я не переживу.

Я подозвал Петьку и поручил ему найти пару самых расторопных служанок. Те, в свою очередь, получили задание быстро привести в порядок несколько самых лучших комнат для дорогих гостей. Поначалу приказ сделать сейчас и сразу не встретил понимания у рабочего класса, но я достал кошелек и выразительно помахал им перед носом у служанок. Те тут же улетучились и, о чудо, уже через двадцать минут комнаты были готовы.

Я проводил Космина и Аристарха в их покои (это было непросто, поскольку сначала придворного артефактора пришлось оттащить от троллей), оставив заботы о Турчанинове на его дочь, а о Сокольских — на Игоре. Прибывшие с Аристархом военные разместились отдельно вместе с моими гвардейцами. Со всем почтением устраивать Жмурло я отрядил пару слуг, которые мне не нравятся. Приказал служанкам спешно накрывать обед, подумал было, что до того, как вынесут первые блюда, у меня есть хотя бы полчаса спокойствия, но тут за воротами снова послышался стук копыт.

К усадьбе подъезжал очередной гость. Дверь кареты открылась, и я расплылся в улыбке. Этот человек тоже был мне хорошо знаком. Я знаю только одного дворянина, который умудряется жевать даже в карете.

— Дядюшка! — Я подал барону Лазареву руку, помогая выйти из кареты, хотя тот из нее скорее выкатился, как шарик. Причем за то время, что мы не виделись, диаметр окружности увеличился. — Как я рад, что вы прибыли. Добро пожалось, вы как раз к обеду!

Красное круглое лицо дядюшки приняло довольное выражение. Слово «обед» всегда было для толстого барона одним из любимых в русском языке, соперничать с ним могли разве что «завтрак» и «ужин».

Я снова повторил процедуру с призывом служанок и приказом приготовить гостевую комнату немедленно. На этот раз девушки хмурились еще дольше, но звон монет снова сделал свое дело. Хотя дядюшка, кажется, не торопился отдохнуть с дороги, его манили запахи из кухни. А, когда эти запахи вместе с первым вынесенным блюдом перетекли в трапезную, и вовсе решил, что сначала нужно отобедать, отдых подождет. Служанки облегченно вздохнули.

В первую перемену блюд ели почти молча. Дарья о чем-то негромко переговаривалась с отцом, Игорь с Настасьей украдкой посматривали друг на друга, но на большее под бдительным оком отца не осмеливались. Как граф Сокольский вообще согласился привезти дочь ко мне на свадьбу, зная, что тут будет Игорь? Надеюсь, не потому, что все еще лелеет надежду выдать ее за меня.

Ковыряя вилкой салат, я вдруг кое-что вспомнил. Я ведь собирался накормить и других гостей! Коротко извинившись, я быстро вышел из-за стола и спустился во двор. Я совсем забыл о троллях. Надеюсь, они нашли себе какое-нибудь относительно мирное занятие.

Родичи Валуна были заняты тем, что играли в игру «Пробей головой сарай». Не знаю, кто побеждал, но сараю явно не нравилось. Скрип его досок каждый раз, когда в тяжелую дубовую дверь врезалась очередная каменная башка, звучал почти умоляюще.

Кремень сидела рядом на холмике и смотрела на их забавы с типичным выражением «чего-только-глупые-мужики-не-придумают». Рядом с ней уныло сидел Валун, кидая на свое семейство завистливые взгляды. Заметив один такой, Кремень нахмурилась. На ее каменном лице ясно читалось: «Ты теперь почти женатый тролль, милый, ты выше этого. Не будешь же ты заниматься всякой ерундой, расстраивая свою милую нежную жену? Кстати, на случай, если вдруг будешь, у меня есть сковородка. Каменная».

Я мысленно посочувствовал Валуну и подошел к компании троллей. Увидев меня, они прекратили свое увлекательное занятие. Доски сарая скрипнули с облегчением.

— Я прикажу подать для вас обед вон в той беседке. — Я указал на единственную беседку, способную вместить троллей, поскольку размерами она больше напоминала гладиаторскую арену. — Валун говорит, вы предпочитаете камень. У меня есть прекрасный известняк, но в принципе, если нужно, могу достать и что-нибудь другое. Что для вас подать?

— Мне известняк. — То ли Графит, то ли Базальт оказался неприхотливым.

— И мне известняк.

— И мне.

— А мне толченый молодой графит под кислотным соусом.

Я взглянул на Умного Кварца, оказавшегося вдобавок еще и гурманом, и прикинул, какой толщины кошельком придется трясти перед носом слуг на этот раз. Потом отловил проходившего мимо конюха и воспользовался универсальным методом эффективного управления.

— Видишь троллей?

Конюх кивнул, хотя на лице его ясно читалось, что он предпочел бы их не видеть.

— Их нужно накормить. Я сейчас занят с гостями, так что теперь это твоя проблема. Едят они в основном камни, а у нас в сарае как раз есть несколько мешков известняка. Устрой их вон в той беседке и подай в качестве столовых приборов что-нибудь небьющееся. Там есть один гурман, которому известняк не нравится, разберись с ним на свое усмотрение. Попытайся найти то, что он хочет, если не найдешь, скажи, что больше у нас ничего нет, но обязательно будет. В коне концов, к приезду еще и троллей я не готовился.

— А если он не согласится? — пискнул конюх. — Может, Ваше Сиятельство тогда сами с ним поговорят?

— Мое Сиятельство в тот момент будет далеко, а вот ты — близко. Так что в твоих интересах, чтобы согласился.

Я дружески похлопал конюха по плечу и, довольный тем, что перевалил с больной головы на здоровую, вернулся в дом. Отличный управленческий метод, надо будет использовать его почаще. Кажется, я много почерпнул из общения с Его Величеством.

Беседа за столом шла своим чередом. Разговаривали в основном на одном конце стола, где сидели Турчаниновы и Игорь с Сокольскими. На противоположном конце расположились дядюшка, слишком занятый едой, и Жмурло, который никому здесь особо не нравился. Аристарх с Космином сидели особняком, в их компанию неожиданно вписалась Лидия. Словарь и моя жена оживленно обсуждали изготовление артефактов и важнейшую роль в нем использования кишок какого-то монстра. Ну хоть кто-то здесь нашел общий язык.

Я сел на свое место и оказался аккурат между бароном Турчаниновым и дядюшкой. Будущий тесть, оторвавшись от поедания куропатки, тут же взял меня в оборот.

— Надо сказать, граф, я весьма впечатлен. — Барон широким жестом обвел комнату. — Признаться, поначалу я не был уверен в выборе моей дочери, но вы выросли в моих глазах. У вас так здесь все устроено. Открыли шахту, дом похорошел, я смотрю, даже тролли при деле. Да и моя бывшая типография обрела второе дыхание.

Сожаление пряталось в голосе Турчанинова, как слон в кустах. Мне тоже было бы обидно, если бы я сплавил кому-то явно убыточное предприятие, а оно вдруг стало приносить доход. С другой стороны, типография возродилась из пепла не случайно, а благодаря мне и моим инновациям. Тесть, в отличие от меня, не додумался помещать в статьи о сборе турнепса картинки полуголых крестьянок. И в очерки о прошлогоднем урожае, и в заметки о доении коров. Вообще, продающая сила полуголых крестьянок была им явно недооценена.

— Вы, наверное, так заняты. Молодой перспективный дворянин, привечают в столице. Говорят, вы вхожи к самому Императору. Все время ездите то туда, то обратно. Наверное, на управление шахтой совсем не остается времени?

Вот и выяснилось причина, по который Турчанинов решил сменить гнев на милость. Кажется, его покорили мои финансовые успехи, и он решил у меня что-нибудь отжать. Я тоже любил у кого-нибудь что-нибудь отжать, в этом мы с папашей Дарьи были похожи. Но, если я обычно делал это из любви к искусству, то Турчанинов искренне верил, что никто в этом княжестве, корме него, не умеет нормально обращаться с деньгами. Так что будет вполне естественно, если эти деньги перетекут к нему в карман, где им будет намного лучше, чем в казне какого-нибудь Лазарева.

— Стараюсь, барон, стараюсь. Непросто, конечно, но я со всем справляюсь, — заверил я.

— Говорят, на шахту несколько дней назад напали. Выходит, недоглядели, — попенял мне Турчанинов.

— Увы, все контролировать нельзя. — Я пожал плечами. — Я никак не ожидал нападения, а у меня, похоже, появились могущественные враги. Но с этим удалось разобраться, по крайней мере, частично. Мы схватили бандитов. Очень кстати прибывшие родственники моего друга тролля Валуна весьма в этом помогли.

Я специально упомянул про троллей в надежде, что это закроет тему охраны шахты. Надежнее, чем за каменной спиной тролля, может быть, пожалуй, только в бронированном бункере.

— Но тролли ведь не контролируют золотодобычу, они только сторожат вход, — зашел Турчанинов с другой стороны. — А гномы, при всем уважении, никогда не были хорошими администраторами. Вам в шахту не помешал бы толковый управляющий.

— У меня есть управляющий в усадьбе, это мой кузен Игорь, — ответил я, старательно делая вид, что не понимаю, куда клонит будущий тесть.

— Но усадьба-то здесь, а шахта-то там, многоуважаемый Игорь не может разорваться. К тому же, насколько я знаю, на нем еще и заботы о журнале.

— Мой кузен — выдающихся талантов человек. Он успешно совмещает и то, и то.

Пользуясь тем, что Дарья отвлекла отца каким-то разговором, я повернулся в сторону дядюшки, который активно прикладывался к графину с водкой. Дядюшку было гораздо проще осчастливить: он не пытался отжать у меня золотую шахту, ему достаточно было просто налить.

Все это время я гадал, почему возлюбленный родственник приехал так рано. Венчание состоится только завтра, пути от него до меня меньше часа, вполне можно было бы прибыть и с утра. Нет, разумеется, я был рад его видеть, но барон Лазарев никогда не был любителем ходить в гости. Разве что в те дома, в которых очень хороший повар.

— Фаиночка моя музыкой занялась, — похвастался дядюшка. — Она сначала так просто попробовала, для развлечения, подруга скрипку подарила. В детстве-то у нее к музыке не было особой любви. А тут вдруг как начала играть, день и ночь пиликает. Учителя выписали аж из Москвы, говорит, у нее талант. Теперь занимается целыми днями.

В голосе дядюшки звучала отеческая гордость и еще какое-то чувство. Именно это чувство испытывает человек, сосед которого завел вдруг пару орущих детей, купил барабан или нашел новые интересные способы применения перфоратора. Кажется, я понял причину столь раннего визита.

— Фаиночка завтра приедет, прямо к венчанию, с подарками. А я вот решил пораньше. Сам понимаешь, давно вас с Игорем не видел.

— Вы всегда желанный гость для нас, дядюшка, — заверил я. — Мой дом — ваш дом, в нем всегда готовы для вас самые лучшие комнаты. И, главное, тихие.

— Я тебя спросить хотел: что вам подарить-то? Понимаю, это, наверно, невежливо, но все-таки свои люди, родственники. — Дядюшка крякнул и влил в себя еще одну стопку водки. — Лучше спросить и купить нужное, чем подарить как положено, на свой вкус, а вам не понравится. У меня такой хороший сервиз есть, кстати, не нужен вам?

Я оценил необходимость дарения сервиза. По степени актуальности для меня сервиз находился где-то между набором юного химика и балетной пачкой.

— Знаете что, дядюшка. — Я вдруг кое-о-чем вспомнил. Раз у меня завтра праздник, надо быть добрым — думать не только о себе, но и о братьях наших непарнокопытных. — Помнится, у вас была кобыла Груня. Она все еще в добром здравии?

— Да что ей сделается? Пасется себе. Толку от нее, честно говоря, никакого. Слабосильная, безродная, масть убогая. Планирую продать.

— Я бы с удовольствием принял ее в качестве подарка. А то коню моему скучно, с другими лошадьми он не ладит. А с Груней они, кажется, подружились, когда я к вам ездил.

Красное лицо дядюшки просветлело. Идея явно пришлась ему по душе. Хорошо, что дядюшка не видел, в каких именно позах дружили Груня с Инцитатом, а то оно стало бы еще краснее. Хотя кто знает, может, этого старого алкоголика такими вещами не проймешь.

— Кобылу? Да это запросто. Позвоню Фаиночке, она завтра приведет. Мог бы давно сказать, я бы ее тебе просто так отдал.

Обрадованный тем, что вопрос с подарком разрешился, дядюшка снова принялся за еду. Поняв, что любимый племянник не настолько любим бароном Лазаревым, как зайчатина, и разговор временно прервался, я снова повернулся к Турчанинову. Тот тут же отреагировал.

— А типография у вас как поживает? Дарья говорит, там всего четыре работника.

— Увы, пока да, но зато каких! Вы оставили мне прекрасные кадры, Ефим и его подчиненные и за десятерых справятся. А новенький, которого я нанял, и вовсе золото. Очень примечательная личность.

Я не стал уточнять, чем именно примечателен Радомир, поскольку не был уверен, что смогу объяснить это в печатных выражениях.

— И все же только четверо, а производство растет. Да и ваш кузен и моя дочь, при всем к ним безграничном уважении, не могут все время находиться в Оренбурге, а отсюда до типографии путь не близок. На вашем месте я бы доверил управление печатней какому-нибудь деловому человеку, а еще лучше взял бы его в соучредители. Ефиму с Мартыновыми нужна твердая рука, поверьте моему опыту.

Вот как. Значит, от шахты интерес Турчанинова переметнулся к отданной им же типографии. Ну уж нет, печатню я этому ушлому барону не отдам. Не родился еще тот тесть, который отнимет у меня ставший практически родным турнепс!

— Спасибо за совет, но, думаю, это лишнее. Наша семья полностью справляется с управлением типографией. Я доверяю своим работникам, им не нужно каждые пять минут указывать, что делать. Каждый из них за турнепс голову сложит. Так что мы вполне сможем руководить печатней и из Лазарево.

Турчанинов собрался было что-то ответить, но тут дверь обеденного зала распахнулась, и на порог шагнул Петька. Он выглядел смущенным и держал в руках экземпляр нашего бесценного журнала.

— Ваше Сиятельство, простите, что отвлекаю, но тут «Турнепс» пришел, последний выпуск. Я подумал, срочно вам показать надо.

Я, не дожидаясь, пока мальчишка подойдет, вышел из-за стола, выхватил у него из рук журнал, развернул его и выругался.

— Что там? — Игорь заглянул мне через плечо.

— То, что при дамах я произносить отказываюсь. Радомир опять за свое.

— Опять пишет неприличные стишки?

Я кивнул.

— Про Его Величество⁈

— К счастью, нет.

— А про что же тогда?

— Про все. — Я протянул газету Игорю. — Читай сам. Он умудрился написать похабный стих даже про турнепс!

Игорь пробежал глазами страницу, те медленно округлились.

— Куда-куда? Как можно засунуть турнепс в… Ладно, я не хочу об этом думать. Но кто допустил этот кошмар в печать?

— Вот мне тоже интересно. Ефим должен был ему уши надрать за такое.

— Что там такое? — спросил Турчанинов из-за стола.

— Ничего особенного, просто опечатка в одном месте. Петька у нас просто очень ответственный, все замечает, решил показать барину безобразие. Так за Род Лазаревых радеет, хочет, чтобы все везде было идеально, и в усадьбе, и на всех подконтрольных нам предприятиях. Золото, а не парень. Правда, Петька?

— Да, Ваше Сиятельство, так и есть, — закивал догадливый мальчишка. — Даже две опечатки, вот здесь еще.

— Вот бездельники. — Я покачал головой. — Обязательно разберусь. Хотя статьи, как я посмотрю, хорошие, просто отличные статьи. Так что в целом ребята работают неплохо. Но все равно спасибо, что сообщил.

Я похлопал Петьку по плечу и сунул ему монетку за сообразительность. Тот просиял.

Когда обед закончился, я первым делом поднялся наверх и позвонил в типографию. Полминуты слушал гудки, пока мне не ответил незнакомый голос.

— Печатный дом графа Лазарева слушает. Кто звонит?

— Граф Лазарев и звонит, — представился я хмуро. — Что у вас там происходит?

— О, Ваш-Сиятельство, это вы, — скороговоркой произнес незнакомец. — Большая честь вас слышать! А что у нас происходит?

— Почему в последнем номере напечатана всякая похабщина? Его Величеству это явно не понравится, он мне голову снесет за такое! — Хотя может, и понравится, но голову снесет все равно. В воспитательных целях. — У вас что, редактор вообще ничего не контролирует?

— Ефим у нас заболел. А братья Мартыновы того. Запили, — пожаловался голос. — Один Радомир остался, но он парень молодой, безбашенный. Соображать соображает, но управы на него никакой нет. Ну вот и…

Я мысленно подсчитал количество своих сотрудников. Выходило, что сейчас со мной разговаривает то ли кто-то, нанятый без моего ведома, то ли типографский призрак.

— А ты тогда кто?

— Антип я. Дворник местный. Вы меня, Ваш-Сиятельство, не застали, болел я, когда вы к нам начальствовать пришли.

Да, действительно, Ефим упоминал про какого-то дворника. Я прикинул масштаб катастрофы. Судя по масштабу, катастрофа не умещалась в нашей гостиной. Ну работнички! Каждому из них я засуну турнепс туда, куда советовал Радомир в своем недавнем творчестве. Заодно проверим, возможно это технически или нет.

Надо бы отчитать Дарью за бардак на вверенном ей предприятии, но она сейчас наверняка в компании папаши. С другой стороны, за что отчитывать? Рыжая занималась подготовкой к свадьбе, в чем я ей, положа руку на сердце, ничем не помогал, она не может разорваться. Я надеялся, что Игорь с Дарьей будут приглядывать за типографией скорее номинально, Ефим и его команда как-нибудь сами справятся. А на деле, как только бдительное начальственное око отвернулось, они тут же отбились от рук.

Возможно, мне и правда нужен управляющий в печатню. В мою голову даже закралась мысль, что дела у типографии наладятся, если Турчаниновых в ней станет больше, но я ее отбросил. Сделай Турчанинова управляющим типографии — не заметишь, как он отожмет ее полностью, да еще и стребует с тебя неустойку за то, что там не убрано. Нет уж, не в меру деловому тестю я это не доверю, нужен кто-нибудь попроще.

Остаток дня прошел без происшествий. Я пообщался с гостями, поужинал, еще раз навестил троллей, убедившись, что ни один сарай более не пострадал. А на следующий день, внезапно, словно удар кирпича по голове, настала свадьба.

К положенному времени, то есть к двум часам, мы прибыли в часовню. Я на автомате отвечал на поздравления и разглядывал свою без пяти минут жену, которая сегодня была как никогда прекрасна. Рыжие волосы были уложены в замысловатую прическу, голову целомудренно покрывала фата, жемчужное ожерелье лежало в скромном, но волнующем декольте платья. С другой стороны от меня стояла Лидия, тоже нарядившаяся по случаю торжества. Все-таки иметь двух жен — это совсем не плохо.

Священник что-то говорил, нас подвели к алтарю, свидетели (Игорь и какая-то подруга Дарьи) подали кольца, а я стоял, глупо улыбаясь. На мое плечо опустилась тяжесть. Я скосил глаза и увидел Каладрия, с интересом слушавшего торжественную речь. Питомец слегка просвечивал: у него хватило ума не нарушать церемонию, заявившись сюда в своем материальном воплощении.

—… и умереть в один день, — закончил священник.

— Отличный план! — обрадовался Каладрий.

Из часовни я вышел уже женатым человеком.

— Смотрите, белая голубка летит! На счастье! — восхитился кто-то. Это Каладрий, которому надоело сидеть на моем плече, вспорхнул, принял материальную форму и полетел прочь.

Потом состоялся обед для дорогих гостей, чей состав значительно увеличился. Поздравить нас явились Покровский, Осокина, дед Бехтеев с многочисленными женами, местные аристократы помельче. Каждый из них желал нам семейного счастья и вручал подарки разной степени ненужности. Особенно меня впечатлил огромный фарфоровый кот и чучело единорога, которое преподнесла Осокина. Вручая сей презент, графиня пожелала нам не скучать в семейной жизни и как-то загадочно улыбнулась, но я так и не понял, что с ним предполагается делать.

— Поздравлять вас. — К нам подошел вечно улыбающийся Космин. — Вот, это ваша подарок. Артефакт. Я сам его делать!

Я принял из рук румына массивный перстень со странным черным камнем. Осторожно надел на палец — тот пришелся как раз в пору.

— Большое спасибо! А что он делает?

— Он тебя защитит, — обрадовал меня Космин. — В последнее время ты иметь слишком много враги, я думать, он тебе нужен.

Защитить — это прекрасно! Хоть что-то нужное. Я покрутил перстень на пальце.

— А как именно он работает?

— Он распознавать яды. Если ты думать, что в вине яд, надо просто покласть его в бокал.

— Правильно говорить «положить», а не «покласть».

— О, я быть знать. Ложить его в бокал, — с готовностью поправился румын.

Я покрутил подарок артефактора в руках и надел на палец. Надеюсь, он мне пригодится.

Все это время я украдкой косился на графа Жмурло. Меня не оставляло ощущение, что он задумал какую-нибудь пакость. За весь вчерашний день граф перемолвился со мной едва ли парой слов, да и за сегодняшний тоже. Иногда мне казалось, что Жмурло хочет со мной о чем-то поговорить, но так и не сделал этого, а спрашивать: «По кой черт ты приперся?» было бы немного невежливо.

Наконец, когда обед близился к концу и гости разбились на небольшие кучки, ко мне подошел Жмурло и жестом попросил отойти в сторону. Не ожидая ничего хорошего, я завел его в небольшую комнатку.

В какой-то момент мне даже подумалось, что мне сейчас попытаются набить морду за прошлые обиды, но Жмурло меня удивил.

— Граф, у меня к вам есть дело, — нехотя произнес он. — Мне нужна ваша помощь.