Гранатовый срез

Глава 8

После утреннего совещания с его утомительными планами и бесконечными инструктажами Калашников отправился на местный базар. Город понемногу оживал, и на чумазых, изъеденных воронками улицах начинали появляться маленькие продуктовые рынки. Один такой вырос неподалеку от базы. И, разумеется, не случайно. Хитроватые чеченцы все просчитали до мелочей. Во-первых — подобное соседство обеспечивало им хорошую посещаемость: бойцы довольно часто покупали фрукты и зелень, которых, благодаря 'стараниям Тетерина, не хватало в рационе. А, во-вторых — это позволяло торговцам открыто наблюдать за повседневной жизнью отряда. Теперь, куда бы ни выезжали боевые группы, сигнал — 'Внимание, опасность! немедленно разносился по округе.

Чтобы продавцы не пытались раствориться в обезличенной толпе, где, как известно, крайних не найдешь, собровцы взяли каждого на учет, проверили по адресам и связям, занесли в специальную картотеку. И вот, удача: размышляя над планом розыска убийцы, Колдун вспомнил о шашлычнике Асланбеке, в карточке которого значилась красная пометка — 'служба в МВД СССР. На этом можно было сыграть неплохую партию.

После совещания Тетерин почувствовал боль в висках и решил немного отдохнуть. Небольшая — 3х3 — комната, где он жил в гордом одиночестве, была сплошь утыкана ржавыми гвоздями. На них висели куртки, штаны, разгрузки*, полотенца и многое другое из того, что по определению не могло стоять. Приняв таблетку аспирина, больной устроился на полинялом диванчике, который привезли с очередной зачистки, и закрыл глаза, ожидая, когда подействует лекарство. Над головой его мирно покачивалась кобура с автоматическим пистолетом 'Стечкина'.

Почему бойцы в соседней комнате начали прибивать вешалку именно в это время и почему именно к этой стенке, они потом объяснить не могли, а лишь твердили, что случайно. Но командир, получивший с первым же ударом молотка, нокаут от собственного пистолета, рухнувшего с гвоздя, аки метеор с неба, придерживался иного мнения. 'Вы это специально сделали! — кричал он, выпучив глаза, — Думаете, я забыл, про колбасу на спарке?! Ошибаетесь! Вы у меня еще попляшете, я в вашу сторону еще из гроба ногой дрыгну! Как он представлял себе последнее, разумеется, никто не понял, а потому списали все на ушибленную голову, да с миром разошлись. О предупреждении Колдуна по части неприятностей, разгневанный подполковник даже не вспомнил.

К чеченскому рынку, как нельзя лучше подходила приставка 'мини', а, пожалуй, что и 'микро'. Здесь не было пузатых южных прилавков с бессовестно яркими фруктами и ласковой плодово-ягодной атмосферой, здесь все выглядело гораздо скромнее. На кривых, застеленных газетками, столиках лежала блеклая зелень, мелкая, как горох, черешня, самые обычные, будто привезенные из-за Урала, яблоки и мутный виноград, отдающий кислятиной даже на вид.

— Добрый день, Айша, — поприветствовал Калашников пожилую, златозубую чеченку, стоявшую за прилавком с зеленью, — не подскажете, где найти Асланбека?

— Да вон, крышу для шашлычной мастерит, — кивнула она в глубь рынка.

Колдун знал, что чеченцы никогда не выдают сородичей — тэйповые ценности здесь стояли выше национальных, а порой, даже личных — но вот чужих, особенно если клан был враждебным, могли сдать как одежду в гардероб. Значит, если устроить что-то полезное для одного рода, можно рассчитывать на реальную информацию о другом. Оставалось уточнить, не принадлежит ли убийца к тэйпу шашлычника.

На задворках базара седовласый, необычайно стройный для своих лет старик, а было ему далеко за 70, играючи, забивал молотком железные клинья в толстенные бревна. Рядом пилил доски крепкий молодой парень со строгим лицом и хмурым взглядом. Если б ему надвинуть на уши папаху, да кинуть на плечи бурку, то получился бы настоящий джигит, каких любят рисовать художники на открытках.

— Дедикдойла, — сквозь шум прокричал Калашников.

— И тебе добрый день, — ответил переводом Асланбек, опуская молоток. — Наш язык пытаешься освоить?

— Пытаюсь, — улыбнулся Колдун, — только трудный он у вас какой-то, в каждом ауле свое наречие. У одних спросишь, другим скажешь — не понимают.

— Э! — вскинул руку старик. — А у вас не так разве? Вятские, костромские, по-твоему, одинаково говорят, да?

— Бывает и у нас такое, особенно, если корни хохляцкие, — согласился Калашников. — Я с вами потолковать хотел, где это можно сделать?

— Прямо здесь, — указал Асланбек на лавку. — Резван, погуляй немного, я с человеком пообщаюсь.

— Вопрос у меня, вот какой, — негромко начал Колдун, когда помощник скрылся из виду. — Хасан Тасуев, с улицы Сайханова вам не родственником приходится?

— Нет, — цокнул языком чеченец.

— Это хорошо. А вы слышали, что сейчас идет набор в чеченскую милицию? Там должность, оружие, хороший оклад предлагают, учитывая, что вы тут вообще ничего не получаете. Я к чему говорю — внук у вас, ему работать надо, учиться, а не прозябать в шашлычной. Я бы мог помочь с трудоустройством. У них конкурс большой, только по рекомендациям берут.

— Кхе, кхе, — кашлянул старик, подозрительно прищурившись, — а почему ты решил, что меня это заинтересует?

— Потому что вы сами погоны носили, а на Кавказе преемственность в почете.

— Откуда знаешь, что носил? — насторожился чеченец.

— Мы же проверяли вас, торговцев. Я даже знаю, что вы были в центральном аппарате бывшего МВД СССР, а это высокий уровень, достойный уважения.

— Правильно сказал, — приосанился польщенный Асланбек. — Я был офицером министерства, а туда кого попало не брали — только профессионалов. В те времена на связи не смотрели. Это сейчас: кто чей дядя, кто чей брат, а тогда — хоть ты с гор спустился, хоть из аула вышел, если умеешь работать — заметят. А здесь я не торгую, — с достоинством сказал он, отряхнув штаны от стружки. — По возрасту и по заслугам не положено, у нас для этого молодежь есть. Просто иногда захожу, показываю, как шашлык готовить, да вот, с инструментом обращаться. А внук у меня, твоя правда, хороший, из него может настоящий офицер получиться. Так ты говоришь, и на учебу посылают?

— Конечно, даже без конкурса.

— Что хочешь взамен?

— А это и будет первым оперативным заданием для будущего милиционера…

Осенние вечера темны и зловещи. Даже если вы молоды и полны сил, даже если сидите в теплом опорном пункте и на столе перед вами кастрюлька с борщом и другая с котлетами, а напротив два милых старика щебечут о своих незатейливых похождениях — все равно: опасность подстерегает и вас.

— Ну, говорю, выкладывай, подлец, кого в тот вечер на аллее встретил?! А он мне — 'Зуб даю — никого'. Ах ты, говорю, молодой стервец, ах ты, глистопузый карась…

— Тихон Петрович, я прошу вас, без фольклора, пожалуйста, — одернула соседа Лариса Михайловна.

— Минутку, — прошамкал Полынцев, давясь котлетой, — я же вас просил только данные паренька у внука спросить, а вы что сделали?

— Как и сказано, все разузнал, — старик достал из кармана свернутый вчетверо тетрадный листочек. — Вот… Гумнов его фамилия… потому Гуней и зовут… хотя, я бы лично другую кличку дал. Болван редкий, можно сказать, дурак полный.

— Подождите, а зачем вы с ним разговаривать начали? И почему он, кстати, не послал вас подальше, другой бы на его месте так и поступил.

— Потому что с людьми надо по-человечески говорить, без нюней. Как в армии. Он кто против меня — капустная отрыжка, морковкин хвостик. Я ротным старшиной был, у меня все, даже майоры, по струнке ходили, что мне какой-то Гуня. Стой, говорю ему, ровно! Не качайся передо мной! Перед командиром нельзя качаться. Отвечай, говорю, как на духу, был в аллейке или нет? Сначала заправься, говорю! Командиру нельзя голое пузо показывать…

— Я не понял, а откуда взялось голое пузо? На улице давно не лето.

— Потому что с внуком он в этот 'Лотос' приходил, — невозмутимо сдала соседа Лариса Михайловна. — А тот культурист, чемпион области, да еще друга с собой для надежности прихватил. Вот и поставили они этого Гуню вверх тормашками, в таком положении и беседовали.

— Это правда? — пряча улыбку, спросил Андрей.

— Да кого вы слушаете, — забарабанил Тихон Петрович пальцами по стулу.

Но обсудить тему превышения общественных полномочий не удалось, потому что в коридоре послышались легкие торопливые шаги, и на пороге кабинета возникла стройная фигурка Светланы Берцовой.

— Извините, что помешала, но у меня срочное дело.

— Конечно, конечно, — засобиралась Лариса Михайловна, пряча в сумку кастрюли. — Пойдемте, друг мой, не будем отрывать человека от работы.

— А он все равно там никого не видел, — закончил доклад Тихон Петрович, — мне бы точно сознался… ну в смысле, нам.

Когда партизанское войско, звеня чашками и кастрюлями, наконец, удалилось из кабинета, Полынцев извиняющимся тоном обратился к гостье.

— У нас тут свои проблемы, слушаю вас, Светлана Георгиевна

— Кажется, за мной следят, — взволнованно зачастила она. — Я сейчас возвращалась домой, и, вдруг, заметила, что сзади плетется какой-то мужчина. На улице народу мало, поэтому на каждого прохожего внимание обращаешь. Я оглянулась, а он сразу засуетился и нырнул за угол, только поднятый ворот и запомнила. Когда стала подходить к аллее, ну, той, где Славу убили, слышу — за спиной опять чьи-то шаги, ну, здесь уже нервы не выдержали, и я без оглядки помчалась к вам, в опорный. Может быть, конечно, мне все это почудилось, но через аллею идти все равно боязно, вы меня не проводите, э… — она замялась, вспоминая имя отчество.

— Андрей, — подсказал Полынцев.

— А почему не Андрейка? — моментально изменилась в лице гостья. — Если к вам обратились за помощью, значит, можно на интимный тон переходить?

— Да при чем здесь интим? Просто думал, что вам неловко будет меня по имени отчеству называть, я же, вроде как, младше вас.

— Ах, какая галантная у нас милиция, — язвительно заметила Светлана. — И про возраст заодно даме напомнили — спасибо, вам преогромное!

— Извините, я не специально, — растерянно сказал Андрей. — Пойдемте-ка лучше на улицу, а то у нас разговор какой-то нескладный получается…

Они вышли из опорного пункта и молча направились к дому Берцовой.

Аллея действительно была черна и пустынна. Фонарные столбы, торчавшие на дорожках инквизиторскими виселицами, давно забыли, что такое электричество и как выглядят современные лампочки, свет от ближайших домов сюда тоже не проникал — в общем, для злодейства были созданы высокохудожественные условия. Надо завтра же связаться с 'Электросетью', отметил про себя Полынцев, а то самому ходить страшно. Светлана размеренно вышагивала рядом, горделиво вскинув подбородок, и, опустив глаза, этакое сочетание независимости и скромности. Но стройная фигура и красивая походка не являлись для Андрея чем-то диковинным, он считал, что каждая уважающая себя женщина должна иметь в своем 'гардеробе' эти бесхитростные 'наряды'. Поэтому зря вы, госпожа Берцова, думаете, будто все мужчины горят желанием увидеть вашу прелестную головку на своей груди. Или свою голову на вашей — неважно. К примеру, один молодой лейтенант знавал девушек и посимпатичнее, и характером получше, да, да, в яркой обертке должна быть вкусная начинка, а иначе — какой смысл ее разворачивать.

— Что ж до квартиры провожать не буду, а то опять интимом попрекнете — сухо сказал Полынцев, когда они подошли к дому Светланы.

— Спасибо и на этом…

— Пожалуйста. До свидания.

Он дождался, когда она зайдет в свой подъезд и, не спеша, побрел обратно…

Но вечер только начинался. Не успев сделать и 3-х десятков шагов, он вдруг услышал звонкий женский крик.

— Андрей, Андрей! Идите сюда скорее!

Резко оглянувшись, он увидел, что Берцова отчаянно машет руками из раскрытого окна своей квартиры…

Для того чтобы взбежать на восьмой этаж, ему хватило нескольких секунд.

— У меня кто-то был, — возбужденно начала она с порога. — Я почувствовала здесь запах постороннего человека. И еще: когда я открывала двери, то слышала, что на 9-м этаже кто-то ходит.

Полынцев вытащил из кобуры пистолет, щелкнул предохранителем, дослал патрон в патронник:

— Надеюсь, что у вас чутье не хуже, чем у Бублика. Я сейчас проверю этаж, а вы пока поищите фонарик, может понадобиться…

Взяв оружие двумя руками, на манер крутого западного полицейского, он устремился вверх по лестнице. Подъезд был незамысловатый: четыре квартиры на открытой площадке, никаких секций и фигурных коридоров — спрятаться здесь было решительно негде. Быстро осмотрев, 9-й этаж, он вышел на 10-й, технический. За шахтой лифта находилась лестница, ведущая к чердачному люку. Он поднялся по ступенькам и с силой толкнул дверцу. Она оказалась незапертой и легко отскочила в сторону. Из темного проема дохнуло прелостью, смолой, голубиным пометом. Дальше без фонаря делать было нечего. Вдруг невдалеке что-то хрустнуло. Он вытянул шею, пытаясь, разглядеть источник звука. И в тот же миг на его любопытную голову обрушился жесточайший по силе удар…

— Ну, что, Джеймс Бонд, пришел в себя? — спросила Светлана, заметив, что Полынцев открыл глаза. — Держи микстуру, через две минуты будешь как огурчик.

Андрей взял стакан с бледно-зеленой жидкостью, сделал небольшой глоток и осмотрелся. Судя по всему — квартира Берцовой: широкий диван, бежевый гарнитур, телевизор 'SONY', трюмо.

— Ты у меня в гостях, — подтвердила Светлана, заметив его растерянный взгляд. — Ваши там, наверху, чердак проверяют, а я жду, когда ты в сознание придешь.

— Кто их вызвал?

— Я… Сразу же, как тебя под лестницей увидела. В 'скорую' звонить не стала — голова, вроде бы, целая. Но могу и вызвать.

— Нет, все нормально. Шапка удар смягчила… И настойка уже помогает.

— Смотри, не захмелей, она с градусами, но восстанавливает прекрасно.

— Значит, к вам, действительно, кто-то приходил, — слабым голосом сказал Андрей. — Интересно, кто?

— Даже не знаю, — пожала плечами Светлана.

— Замок поменяйте завтра же.

— Его так просто не сменишь, он к двери намертво приварен, еще со времен бывшей пассии остался. Надо мастеров по железу вызывать, пусть срезают и новый устанавливают. А пока, лейтенант Андрейка, видно, придется тебе меня охранять.

— Да? А как же интим? — не преминул заметить Полынцев.

— Все так же, — сухо ответила хозяйка. — Просто ваш главный сказал, что на охране все равно кто-нибудь останется, так уж лучше пусть будет знакомый.

— Мне, значит, уже доверяете?

— В таких делах никому верить нельзя. Просто ты еще мальчик, тебя вон, бабушки котлетками подкармливают — наверное, хороший.

— Послушайте, Светлана Георгиевна! — не выдержал Андрей. — Я, конечно, понимаю, что вы общались с крутыми спецназовцами и даже с чеченскими боевиками. Но это еще не повод, для того чтобы дергать меня за нос, как подростка. Я, между прочим, убийцу вашего мужа ищу, у меня на счету два задержания…

— Сегодня, наверное, третье сорвалось? — ехидно уточнила хозяйка.

— Ой, как смешно, — скорчил гримасу Полынцев (микстура начинала действовать). — А кто прибежал в опорный, как ошпаренный заяц? Кто из окна чуть от страха не вывалился? Не вы ли?.. Вот именно. Ну, тогда и нечего других попрекать. И потом, почему я тебе 'выкаю', а ты мне 'тыкаешь'?

— Потому что ты мальчик, а я взрослая тетя.

Андрей хотел возмутиться и наговорить в ответ кучу гадостей, но в коридоре послышались глухие тяжелые шаги, и через секунду в комнату ввалился перепачканный известкой и голубиным пометом Фокин.

— Здорово, приятель, — сказал он уставшим голосом. — Ну как ты здесь, оклемался?

— Да, нормально уже, — кисло ответил Полынцев.

— Облазили все кругом, — выдохнул сыщик, — в других подъездах чердаки закрыты, изнутри не подлезешь. Видно, пришлось жулику через тебя выходить, поэтому и долбанул поленом. В квартире, кстати, ничего не пропало?

— Нет, — покачала головой Берцова. — Это получается, что он убегал через наш подъезд? И я могла с ним встретиться, когда фонарик приносила?

— Запросто, — кивнул Фокин, по-хозяйски усаживаясь на мягкий стул. — Теперь давайте подумаем, кто за вами охотится?.. Могу предположить две… или даже три версии, — он выразительно поднял руку и начал медленно загибать пальцы. — Первая и самая реальная — это чеченский след: хачик решил вас убить в отместку за свою жену, которая, к примеру, погибла в Чечне от рук Берцова. С ним, допустим, он уже посчитался, но этого ему показалось мало. Отсюда вывод — у Хасана есть сообщники, или же сам он вернулся для продолжения мести, что маловероятно. Теперь вторая версия — кто-то решил вам отомстить из числа отвергнутых любовников… пардон муа, поклонников, — исправился Олег, поймав на себе обжигающий взгляд хозяйки. — Отсюда вывод — этот вариант самый легкий и безопасный, потому что убивать они не станут, смелости не хватит, и найти мерзавца будет несложно. Я думаю, круг лиц здесь ограничен. И, наконец, третий вариант — это обыкновенный маньяк, который…

— Ну, во-первых — любовников у меня нет, — прервала монолог сыщика Светлана. — Кроме того: Слава женщин не убивал, я бы знала. И потом, мне кажется, что вы напрасно зациклились на теме войны. У боевиков своя психология: когда с ними воюешь честно, то претензий быть не может — все стреляют, у каждого есть шанс погибнуть. Другой разговор, если бы там какие-то шкурные дела были. Тогда, да: за мародерство, предательство или расправу над безоружными, конечно, могли бы и посчитаться. Но за Славкой таких грехов не водилось.

— А помните, вы рассказывали про Батюшкина? — спросил Полынцев, приподняв голову с подушки. — Ну, о том, что он к вам на поминках приставал?

— Батюшкин? — на миг задумалась Светлана. — Вряд ли он на такое решится.

— А я как раз наоборот считаю, — возразил Фокин, — смотрите: и связь с чеченцем, и тайный договор, и угрозы в ваш адрес — все сходится.

— Убивать-то меня зачем?

— Так он и не хотел убивать, — невозмутимо парировал сыщик, — решил жути нагнать, и только. Мог он затаить злобу на вас после поминок? Мог. Подумал, напугаю, мол, привередливую бабенку в ее же квартире, может, и посговорчивее станет.

— Тогда почему же не дождался? — спросила Светлана.

— Увидел в окно, что вы с Андрюхой возвращаетесь. Сначала решил на 9-м отсидеться, а когда ваш крик услышал, понял, что подъезд будут проверять. Вот и пришлось бежать на чердак. Мне кажется, все в цвет.