Грата

Глава 21. Переговоры

Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона». Навигаторская

«Прими пароль» прозвучало так, словно Кифара отдавал командование своими людьми Рэму.

Парень внимательно посмотрел на него: понимаешь, мол, что сказал? Ты-то не гражданский, которые за языком не следят?

Кифара кивнул и набычился, раздосадованный своим же решением. И Рэм тоже кивнул в ответ, по-уставному — подбородок вперёд и вниз.

Ченич и дальше наблюдал бы у них на лицах эту занятную игру смыслов, но вклинился первый пилот:

— Господин Стоун! Рейдер выбросил модули связи!

— Это ещё зачем? — удивился Ченич.

— А это они нам поверили, дакхячьи дети, — просипел Кифара. — Решили, что судно старое, и связисты у нас хромые. Канал провешивают. Шантажировать нас собираются, зелёные твари.

— Похоже, что так, — согласился Рэм.

Кифара, видно, всё мудрил со своими глушилками, и бандиты решили, что со связью на корте дела совсем плохи. Ну и сговорились продавить усиленный канал через крейсер. Чтобы наверняка.

— Хотят сбежать, проклятые гиры! А нас потом превратят в мусор, чтобы свидетелей ихного бесчинствия не осталось! — Кифара зло выругался.

Злился он на себя. За то, что сразу не понял, что происходит, не пресёк, не сумел распознать угрозу.

Но как бы он догадался? Творческая группа не на коленке была сделана под этот конкретный рейс. Она летала по асконской трассе с кортами с последнего перемирия перед окончанием войны.

Пели пацан и девчонка неплохо, рейсовые пассажирские суда с удовольствием резервировали под них места, чтобы даже при полной загрузке суметь втиснуть ребят с их музыкой и танцами под куполом ресторана. Кто ж знал, что группа была засадной, «спящей», и бандиты чего-то ждали?

Кифара покосился на Рэма. Единственный просчёт бандитов был с этим мальчишкой с выучкой боевика. Если бы не он, рубку бы они захватили на раз.

Заставили бы навигатора положить корт в дрейф, а потом появился бы этот Горец на крейсере. Вот только зачем всё это?

Если бандиты хотели заполучить Рэма, то почему не оглушили, не заперли понадёжней, не одурманили наркотой?

Или сыр-бор разыгрался не из-за него, а парень просто попал под раздачу? Видел что-нибудь лишнее? Вот этого же самого Ули?

Видел и узнал? И мог задуматься, доложить охранникам, а те растянули бы всю цепочку ещё до зоны помех возле рентгеновской звезды?

Но тогда зачем бандиты всё это затеяли? Разве что и у них тоже припрятан на корте дорогой и таинственный груз! Оружие-то они пронесли, сумели замаскировать реквизитом. Может, и наркотики протащить ухитрились? Набили ими свою платформу?

И тут этот Рэм увидел своего давнего приятеля Ули…

Выходит, без этого «спасителя» и беды бы не было? Хотя нет, чего это он, мозгом ослаб? Была бы и захваченная рубка, и трупы команды…

Тут Рэм реально выручил экипаж корта, почти спас, если бы не этот проклятый груз…

Кифара смотрел, как летают над пультом руки Рэма Стоуна: привычно, резко, красиво. Выучка у парня была правильная.

Начальник службы охраны следил, как чётко молодой пилот отдаёт приказы: задумавшись, чуть наклонив голову. Строгий, не допускающий даже мысли о том, что ему могут не подчиниться.

Но если бандиты на корте не по его душу, то чего они будут требовать? А может, они кого-то взяли в заложники, кроме людей Кифары?

Начальник службы шумно вздохнул и потёр ладонями лицо: плохо-то как, как всё плохо…

Рэм повернулся и посмотрел на него пристально:

— План боя готов. Я хочу, чтобы своими людьми продолжали командовать вы, но в рамках утверждённой схемы, вот этой.

И он вывел с браслета модель коридора, разветвлявшегося у навигаторской и крошечные фигурки людей с оружием.

Ченич понимал, что Кифаре неловко было передавать командование службой охраны мальчишке. Но был ли у него другой выход?

Кифара видел, как действует Рэм, как легко пилоты и техники подчиняются движениям его тренированных рук.

А это его: «иммунен к психическому насилию»?

Ченич не знал, что имперцам вообще знакомо понятие психоиммунности. Термин был сугубо экзотский. Откуда Рэм его знает?

Чем они там вообще занимаются, в своём спецоне?

Ченич успел прочитать, что «Персефона» — не просто спецоновский крейсер. Это было судно специального подчинения. И только слухи ходили, кому оно подчинялось на самом деле: то ли спецоновскому генералу Мерису, то ли самому командующему объединённым Югом лендсгенералу Макловски.

Юрист задумчиво обвёл глазами тесное помещение навигаторской. Потом его внимание привлекло движение у дверей: там суетились техники, помогая себе почти беззвучным матом.

Они не хотели отвлекать Рэма, спорящего с Кифарой.

— Только так! — настаивал парень. — Даже если кто-то погибнет: стрелять нужно и по своим. По всем, у кого в руках оружие. Психотехники часто владеют ещё и гипнозом. Так что временно — это не ваши сотрудники. Это тоже враги. Напомните группе захвата, что из станнера убить трудно. Потому пусть стреляют на поражение! Сразу и не думая!

«А господь потом отличит своих», — устало подумал Ченич, но вслух ничего не сказал.

Рэм был прав. Промедление могло стать проигрышем. Пока будешь корректировать мощность, стреляя в бывшего своего, тебя подстрелит настоящий бандит.

И приказ этот должен был отдать своим именно Кифара, чтобы даже не думали сомневаться.

Рэм властью не злоупотреблял. Было видно, что ему уже приходилось командовать, и крышу у него от этого не сносило.

Зато вся навигаторская могла видеть теперь маячки и бандитов, и охранников. Парень вывел их на общий экран: согнал в одно поле опознавательные сигналы с коммуникатора Ули и со спецбраслета Кифары. И теперь Ченич наблюдал, как сходятся друг с другом бандиты и охранники.

Охранники шли с разных сторон, двумя группами, бандиты — одной группой, плотной, чтобы не разобрать было, кто там идёт сам, а кого ведут силой.

В чате Ули замелькали строчки, и он испуганно покосился на Рэма, не понимая, отвечать ему или нет.

— Дай-ка мне свой коммуникатор! — приказал Ченич. — Кто там у тебя, Старый? Я сам с ним попереписываюсь! А ты, Кифара, проинструктируй-ка пацана, как изображать, что он готов взорвать эту вашу взрывчатку? Или что он там должен делать?

Ченич забрал у Ули распароленный комм и развернул чат, чтобы было крупнее. Он устал, и перед глазами уже пару раз повисало мутное марево — сигнал, что организм перегружен.

«Ули, — писал Старый. — Ты умный парень. Крейсер нас заберёт. И тебе тоже нельзя здесь оставаться. Ты же зарезал официанта, помнишь? Теперь они посадят тебя ещё лет на двадцать, если поймают. В Чёрном секторе мы купим тебе чистые документы. Всё получится, ты всё сумеешь. Тебе нужно будет просто их напугать. Ты возьмёшь взрывчатку и выкрутишь взрыватель. Вот так, видишь схему?..»

Ченич читал, и на скулах у него играли желваки.

Он-то был уверен, что никуда Ули с бандитами не улетит. Старому он был больше не нужен. Парня используют и убьют. Или бросят на корте.

Ули и сам это чуял. И до дрожи боялся психотехника. Видать, тот уже много чего пытался в него впихнуть.

— Рэм, — окликнул Ченич. — Ты знаешь, что такое психопрограммирование? — Он кивнул на Ули. — Я понимаю, что без машины это всё байки, но есть же гипноз? Может, не будем давать Ули взрывчатку?

Кифара захохотал.

— Да кто ж ему даст? — спросил он, вытирая выступившие слёзы. — Это муляж, уважаемый господин Ченич. И взрыватель — муляж. Игрушка.

— И это не потому, что мы не доверяем Ули, — пояснил Рэм. — Просто по ТБ такие фокусы положено делать именно с муляжами.

Ченич кивнул и поддакнул Старому, заполняя паузу в переписке. Нужно было успокоить бдительность бандита.

Это хорошо, что у военных на любой случай есть чёткие правила.

ТБ — техника безопасности. Но её сегодня придётся нарушить. На переговоры пойдёт, скорее всего, психотехник. И придётся с ним говорить. А в психотехников по ТБ, наверное, положено стрелять сразу.

Ченич достаточно общался в своей жизни и с психотехниками, и с истниками, чтобы знать, что они из себя представляют и не поддаваться манипуляциям.

Первые контакты с сильными мира Содружества — истниками — давались ему тяжело. Однако работа требовала, и в какой-то момент он привык, притерпелся.

А уж с психотехниками консультироваться приходилось постоянно. Заключение о состоятельности психики подзащитного часто требовал прокурор.

Бандиты наконец отладили связь. В навигаторскую постучался радостный Горец, и Рэм разрешил ввести сигнал так, как было положено: через экран связиста. А потом попросил переключить на себя, чтобы Горец слышал и видел, кто здесь командует.

— О! — обрадовался бандит. — А тебя-то я и хотел видеть в гробу и белых ботиночках, спецоновская крыса Рэм Стоун!

— А чё тебе, одному там скучно, что ли? — поинтересовался Рэм. — Так заведи ташипа или поставь на пульт зеркало.

Пилоты часто пикировались от безделья, и шуток он знал много.

— Нет, мне не скучно, хэдова бездна! — взорвался Горец. — Болтаюсь тут с вами! Хрен у гикарби нюхаю!

— Ну и как? — спросил Рэм. — Чем пахнет?

— Ах ты, скотина безномерная! — Горец наконец просёк, что над ним издеваются.

— Ну, с номером-то тебе легче, да…

Ченич улыбнулся — Рэм намеренно выводил бандита из себя. Вот же мальчишка!

— Кончай трепаться! — прорезался далёкий низкий голос на самой грани слуха. Видимо, связь с навигаторской была так хорошо налажена, что на корте слышали сейчас и то, что было адресовано самому Горцу.

«Это Старый!» — написал Кифара.

Рэм кивнул.

— Харэ базарить, расчехляйтесь, безномерные! — рявкнул Горец, подстёгнутый своим собеседником. — Открывайте дверь и впустите наших людей! Или мы будем убивать каждые пять минут по вашему человеку! Понял меня, ты?!

Он уставился на Рэма: этакий истерически-злобный и готовый к любому насилию псих.

— Не-а, — отозвался Рэм равнодушно. — Я тупой. Докажи мне, что у вас есть наши люди, тогда и поговорим.

Горец насупился:

— Ты? Ты мне не веришь, безномерной?

— Нет, — нагло подтвердил Рэм. — Камеры у нас не работают. Мы вас не видим, как я могу тебе верить?

— Ну тогда щас я пришлю тебе ногу!

Лицо Горца исчезло с экрана.

Рэм резко вдохнул. Выдохнул. И начал медленно-медленно заполнять лёгкие воздухом.

На медподготовке его учили дышать довольно простым способом: медленный вдох через нос, с фиксацией наполнения лёгких, и медленный выдох через рот. Такое дыхание снимало стресс.

Дерен же его мучил дыханием на четыре фазы. Пока не домучил до какого-то, только ему понятного идеала. Но теперь Рэму и в самом деле захотелось максимально сосредоточиться.

Кифара попытался что-то сказать, но Ченич просигналил ему: не мешай. Понятно было, что сейчас Горец «передаёт микрофон» Старому.

Скоро Горец опять постучался. Связист показал Рэму два пальца, тот кивнул.

Связист ввёл оба канала сразу, чтобы разговор в навигаторской могли слышать и Горец, и Старый.

— А ты красиво нас сделал, Рэм Стоун! — Худощавый блондин с крупными чертами лица улыбался с экрана. — Ты же пилот, да?

Трансляция шла из серого коридора корта, унылого и безликого. Было бы непонятно, где находится Старый, но маячок его выдавал — висел у самых дверей в навигаторскую.

Видел Старый только Рэма. Зато все, кто сидел в навигаторской, могли разглядывать психотехника почти без опаски.

Это был немолодой уже мужчина, крепкий, стриженный замысловато, с претензией. Комбинезон на нём был дорогой, но практичный, с кучей карманов.

Коммуникатора Старый на виду не держал. Зато на груди у него висел импульсник, такой же, как и у группы захвата, напавшей на рубку, а на поясе — станнер.

Импульсник Старый придерживал неуверенно, и на бывшего военного был не похож.

На первый взгляд блондин напоминал дельца средней руки. Улыбчивый такой гад, вполне располагающий к себе. А вот голос у него был низкий, бархатный, обволакивающий. Только это и выдавало в нём психотехника.

Да, ещё глаза… Стеклянно-серые, страшные, они, казалось, видели всех, кто сидел в навигаторской. Видели через стену, насквозь, как медицинский сканер.

Ченич встал и положил ладонь на плечо Ули. Показал парню, что пора прятаться.

Он понимал, что делает это раньше, чем было оговорено, но не хотел, чтобы Ули лишний раз смотрел в лицо психотехнику.

Ули понял. Он кивнул, поднялся, взял коробку, изображающую взрывчатку, и ушёл в подсобку. А Ченич снова обернулся к экрану, пытаясь вспомнить: видел ли он этого человека на корте?

Но нет, ничего знакомого в нём не было. Старый, видно, держался в стороне от творческой группы. Или мог сидеть среди рабочих, помогающих монтировать оборудование. Кто бы стал разглядывать их лица?

— Ты тоже всех очень красиво сделал, — согласился Рэм.

Он не изображал спокойствие. Ченич уже достаточно хорошо изучил парня — тот действительно был спокоен.

Кто-то учил Рэма и этому: общаться с психически продвинутыми и сумасшедшими — поведение у них схожее. Интересно, кто? Капитан? Дерен?

Стоп. Наверное, бойцам спецона приходилось и самоубийц сманивать с крыш, и торговаться по поводу заложников с террористами. Парень же говорил, что его учили не только как пилота.

— Слушай, Рэм Стоун, а что нам делить? — спросил Старый, улыбаясь так мирно и доброжелательно, что Ченич ему позавидовал.

Умеет же, скотина. Только что убивал людей, и вот уже искренняя улыбка. Не придерёшься!

Юрист был приличным физиономистом и видел, что Старый, как хороший актёр, с головой ушёл в образ человека, которому можно доверять. Он уже и сам верил, что мухи не обидит.

— Это ты начал делить, — отозвался Рэм. — И убивать наших людей — тоже начал ты. Что тебе надо?

— Дайте нам улететь на крейсер, и мы отпустим ваших людей! — глаза Старого засветились такой необыкновенной лучезарной честностью, что Ченич бесшумно выругался. — Иначе мы будем убивать их по одному каждые пять минут. — Бандит повернул коммуникатор, дав Рэму увидеть троих связанных охранников, лежащих у серой стены коридора. — Ты хотел, чтобы мы показали твоих людей, так смотри!

Охранники были живы, но выглядели измученными.

— Где остальные? — спросил Рэм. — У вас в плену двенадцать человек, где они?

— Ты много хочешь, Рэм Стоун, — расцвёл улыбкой Старый. — Начнём с троих. Три человека — пятнадцать минут. Хорошее время для размышлений. — Он наклонился к одному из охранников, тяжело раненному, судя по отсутствующему взгляду и испарине на лице. Поднёс к его груди станнер, показательно выкрутив на максимум. — Неужели тебе не жалко твоих людей, пилот?

— Мне интереснее, как убивать будете? — скупо поинтересовался Рэм. — Из станнера? Двенадцать человек? Мы же видели по маячкам, что сюда ты привёл двенадцать. Этот парень ранен, а там есть здоровые мужики. По два-три раза стрелять придётся. Может, лучше ножом?

— Да ты маньяк, парень! — рассмеялся Старый и шутливо поднял руки. — Сдаюсь-сдаюсь! Конечно, я тебя разыграл! Мы не будем стрелять, зачем нам лишняя жестокость? И так много людей погибло — и ваших, и наших. Мы договоримся с тобой и улетим. — Он распрямился. — Впусти меня одного? Давай обсудим условия? Ты же понимаешь, нам придётся взять кого-то из ваших на крейсер, и тут будет уже тонкий момент доверия.

Тонкий момент был в другом — как только бандиты окажутся на крейсере, ничто уже не сможет им помешать расстреливать корт.

Рэм знал это, но кивнул:

— Только тебя?

— Конечно.

— А кто ты?

— Отставной сержант. Не скажу, что плохой сержант, но до имперского спецона нашему армейскому корпусу было далековато. Я проникся твоими умениями, Рэм Стоун. Я слышал про капитана Пайела, но думал, что привирают.

— Конечно, привирают, — сказал Рэм. — Сколько, говоришь, людей у тебя осталось?

— А я и не говорю, — рассмеялся Старый. — Я же не дурак. Раз камеры в коридоре не работают, считай, что у меня армия.

«Он не сержант, — написал Кифара. — Иначе написал бы взвод или отделение».

— Войдёшь без оружия? — спросил Рэм.

— А чего мне бояться? Вам надо улететь, и нам надо улететь. Мы договоримся с тобой.

— Уверен?

— Конечно! Мы можем оставить вам кого-нибудь из своих, в заложниках. И трёх ваших взять на крейсер. Три к одному, я думаю, это нормально, наши люди дороже.

— Это с чего бы?

Старый расплылся в улыбке:

— Ну, так давай торговаться, парень? Только не по сети. Чего ты боишься? Неужели тебя не учили вести переговоры?

«Вести переговоры с террористами? — написал Ченич. — Он ходит по краешку!»

«Он перевербовал троих наших и хочет забрать их с собой, — ответил Кифара. — И нас хочет перевербовать. Он просто обнаглел, как гикарби».

Рэм скосил глаза на техника, сидевшего справа от него, и тот кивнул.

— Ну… давай поторгуемся, — согласился парень. — Оружие на пол! Откроется дверь — заходишь медленно, по моей команде. Всё понял?

Старый улыбнулся с хорошо сделанным удивлением: зачем это его подозревают невесть в чём?

Он снял импульсник и передал кому-то, стоящему рядом. А потом вытащил и отдал станнер.

Рэм смахнул с пульта все чаты и символы. Развернулся вместе с ложементом к двери. Отрубил один из каналов связи, оставив только Горца, всё это время молча наблюдавшего за переговорами.

Плита, блокирующая дверной проём, бесшумно ушла вверх. Мембрана дверей потемнела и начала раскручиваться от центра. За ней маячила человеческая тень.

— Входи, я тебя вижу, — сказал Рэм.

Высокий блондин шагнул через условный порог навигаторской и быстро хищно огляделся.

Только в этот миг и проскользнула его настоящая сущность. Потом Старый заулыбался, снова надев маску рубахи-парня, и уставился стеклянными глазами на Рэма:

— А вы тут неплохо устроились! — начал он.

— Стоять на месте. — Рэм доброжелательного тона не принял.

— Да, пожалуйста! — Блондин остановился и показал пустые руки. — Оружия у меня нет.

«Он сам — оружие», — успел подумать Ченич.