Грата

Глава 29. Паутина

Имперский спецоновский крейсер «Персефона».

Капитанская рубка

Ришат Искаев с сожалением повертел пустую бутылку из-под компотика. Он был уверен, что пойло редкое и дорогое.

Капитан Пайел и рад был его обнадёжить, но не знал, осталось что-то на кухне или нет.

На «Персефоне» компотик любили трепетно. Парни привозили из увольнительных самые экзотические фрукты, чтобы развлечь команду.

Возили, конечно, и спиртное, но медицинскую программу спецбраслета не обманешь, а компот можно было торжественно распивать в общей каюте целый вечер, чередуя с йиланом.

В конце концов капитан достал этот самый йилан — свежего урожая и какого-то особенно замороченного сорта, в красивой синей коробочке… И Ришат сдался — согласился на чай.

Он не очень любил «южные» напитки. Боялся всех этих местных «прозрений», «психических накатов» и нейростимуляторов. Но плотно садиться за коньяк было ещё рано: на «Персефону» координатор крыла и начальник контрразведки прилетел по работе, и работу надо было заканчивать.

— Вникай, молодой, — начал Ришат Искаев, прихлёбывая йилан. — Два часа назад, когда я уже почти вылетел к тебе, пришла шифровка из твоего любимого экзотского Пояса Дождей. Сообщили, что Локьё перехватил контрабандный груз порошка для светочастотных установок. Казалось бы, а при чём тут Империя? Но агент наш сидит глубоко, и он раскопал, что заказчик этого порошка сидит на метке 7-12, понимаешь, где это, молодой? И он пилит там с… котина рогатая, ты не поверишь — блокпост!

— Стоп, — нахмурился капитан. — Ты хочешь сказать, что северяне решили у нас в тылу устроить себе перевалочную базу и поставить там стационарные линзы, чтобы хрен мы их оттуда выкурили? И пилотов туда же хотели везти?

— Видимо, планировали серию терактов руками автономщиков, которым терять уже особенно нечего.

— Потрясающе, — оценил идею капитан.

— Ну и чего ты молчал, а?! — рявкнул на него Ришат, отставляя кружку и грозно хмурясь. — Ты молодец, конечно, но ты не мог сразу мне обо всём рассказать?

— О чём? — не понял капитан.

— Прикидываешься? Говорят, Дегир что-то должен тебе по Кьясне? Это он тебе стукнул про груз, и чтобы вы пилотов забрали?

Ришат смотрел остро, пытаясь пробиться в самую тьму хитрой капитанской души. Ну не верил он во все эти сказки с предчувствиями и предопределениями.

Если кто-то сработал с опережением, значит, инфу ему слили!

Координатор крыла знал, что капитан Пайел общается и с Локьё, и с Дегиром, а Локьё, между прочим, командующий эскадрой Содружества, а Дегир — генерал резерва.

Не по чину такие контакты имперскому капитану. Но раз они есть — грех не воспользоваться. Ведь так?

Капитан потёр виски и ничего не ответил.

Он не знал, как объяснить нормальному хомо, что Неджел, который привёз пилотов, уже и не человек вовсе.

Ришат по долгу службы, скорее всего, знал, что труп Неджела уже сунули в морг, а только потом его живой «хозяин» нашёлся совершенно в другом месте.

Не факт, что координатор вообще как-то отреагировал на эту историю. На войне бывает много ошибок, когда бойца сначала списывают, потом находят. Подумал, наверное, что вышла какая-то путаница.

Но труп Неджела на «Персефоне» видели все.

И тот Неджел, что пил сейчас компотик где-нибудь в общем зале, был другим человеком. И потому он, наверное, знал. Не явно, но помнил, что пилотов обязательно надо забрать.

Он же из другого мира, а может, и из иной Вселенной?

А Дерен с его способностью сводить совершенно несводимые события, переплетать их в один клубок и сращивать инородные нити?

Капитан помнил, как мучился Вальтер Дерен: отпускать Рэма на Аскону или не отпускать? Слишком много у него было и за, и против.

И всё-таки отпустил. Чуял, зараза, что и эти нити сойдутся!

Вот как быть с такими парнями? Как объяснить командованию, что и как они делают? (Если бы кто-то вообще это знал.)

Хорошо хоть, что с Севером расплевались, и Генконтроль теперь подчиняется военному командованию Объединённого Юга. Хоть оттуда не явятся и не потребуют для разбора на атомы эти пилотские тушки.

— Понимаешь, Ришат, — сказал капитан аккуратно. — Это — Юг. Это паутина реальности и прочая здешняя хрень. Парни мои, которые пилотов забрали и всё остальное, они… вряд ли что-то знали наверняка. Но ощущали давление событий. Это как бы всё не очень осознанно. Эрцоги учатся понимать эти «совпадения» сотни лет. Локьё — двести пятьдесят. Вот, может, он бы тебе смог сейчас что-нибудь объяснить. А я… Я сам не всегда врубаюсь.

— Молодой, ты вообще здравый? — не поверил Ришат — То есть один твой пилот, якобы ничего не зная, в срочном порядке забирает пилотов с маяка, все сто восемьдесят четыре тушки? А второй твой пилот, тоже совсем ничего не зная, совершенно случайно перехватывает груз порошка для светчастотных установок на каком-то паршивом корте? А потом выясняется, что и пилоты, и порошок — пазлы новой провокации северян? И ты мне на голубом глазу говоришь, что никаких разведданных у тебя не было? Колись, молодой, кто тебе инфу сливает? Дегир?

— Почему Дегир-то сразу? — удивился капитан. — «Значит, груз порошка на корте нашёл Рэм», — отметил он про себя.

— Потому что ты говорил с ним вчера, мать твою Тёмную! Мне доложили, у меня тоже есть уши во вражеской армии! О чём ты с ним говорил?

Капитан шумно вздохнул и выдохнул.

Объяснения были, но очень смешные. Он говорил с Дегиром, чтобы тот выяснил, не случилось ли чего с кортом, на котором улетел Рэмка.

Дерен, понимаешь, «занервничал». И его капитан тут же кинулся к командующему вражеским резервом… Ну как можно такое рассказывать особисту?

Экзоты-то его поняли сразу. У них вся эта паутина реальности — дело обыденное, чтобы их дакхи съело!

— С Дегиром мы говорили совсем о другом, — признался капитан. — Про Дом Оникса и его проблемы с наследником.

— Молодой, я не идиот, — перебил Ришат. — Я же понимаю: ты ему что-то слил, а он тебе что-то слил в ответку. Ну, скажи мне как на духу: почему ты не можешь стучать мне, а не Дегиру, а? Ну совесть-то поимей, пока она тебя не поимела?

— Да не стучал я ему!

— О чем вы говорили? Запись у тебя есть?

Капитан было задумался, можно ли показать Ришату, о чём говорили. Но вспомнил про девочку из дома Оникса и чуть не сплюнул себе под ноги.

— Во-от, — протянул Ришат.

— Да о бабах мы говорили! — выдохнул капитан. — Дом Аметиста мечтает женить Дерена! Ты же знаешь, что он какой-то особенно ядовитой крови! Дерен домом править не хочет, и они хотят, чтобы кровь его не пропала. Вот и вся история. Но разговор довольно интимный, и…

— И про корт вы не говорили?

— Говорили. Рэм полетел на этом проклятом корте в увольнительную. На Аскону, у него там отцовское наследство, здоровенная плантация йилана. Ну и пропал. Я просил Дегира, чтобы он брякнул патрулю, чтобы проверили: поломалась эта древняя посудина или таггеры её распотрошили?

Про патруль капитан соврал. Рюка Хилинга в эту историю вплетать не следовало. Не поймёт он, если его разведка в такое вмешает.

Глава Торгового альянса в имперском раскладе был примерно равен министру торговли. Лучше бы вообще не упоминать, что они были когда-то знакомы.

— А про северян ты знал? — напрямую спросил Ришат.

— От тебя услышал! Психомашиной клянусь! — капитан поднял глаза. На этот раз они были кристально честные.

Координатор крыла вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Капитан ждал.

Ничего, однако, не происходило.

Он встал осторожно и заглянул Ришату в лицо. Тот спал, по-детски улыбаясь чему-то. Дыхание было ровным и глубоким.

Капитан Пайел открыл технический чат и написал на кухню: «Вы чего там в компот подмешали, гады?»

Получив копию химического состава напитка, он хмыкнул, пожал плечами и тихонечко вышел из капитанской.

Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона». Вип-каюта

Ченич проснулся от неудобной позы: он уснул в кресле, и шея у него затекла. Пришлось вставать и разминать ноющие мышцы.

В каюте горел свет. Она была огромной — с центральным залом и тремя отдельными спальнями, куда вели двери, похожие на арки.

Все три двери были открыты, и Ченич сразу увидел обоих мальчишек.

Парни, наверное, не были избалованы вип-сервисом и не знали, что можно закрыться, а может, просто не подумали об этом.

Они оба свалились, не раздеваясь, каждый в своей «комнате». Ули свернулся как эмбрион, поджав ноги, а Рэм лежал боком, подложив под плечо подушку. Оба крепко спали.

Удивительно, но мембрана внешней двери уже не горела красным.

Ченич хорошо разбирался в ощущениях, возникающих при торможении и разгоне. Он посмотрел на время в коммуникаторе и увидел, что проспал всего два часа.

Видимо, корт всё так же висел на орбите рентгеновской звезды. Просто Кифара решил выпустить пассажиров из кают, чтобы они могли поесть и размяться, пока техники проверяют корабельные системы.

Спать Ченичу больше не хотелось — с возрастом он стал совсем мало спать, да и боль в ногах и спине оказалась совсем не фатальной.

Он бросил в рот капсулу обезболивающего, потом на всякий случай вторую, и открыл чат с начальником охраны корта.

«Я хотел бы снять показания с певца и тех членов банды, что ещё живы, — написал он Кифаре. — Позже мне могут помешать. Мне нужна ваша помощь. На корте есть нотариус или доверенный свидетель? Ведь тут же тоже бывают случаи внезапной смерти?»

«Я всё сделаю, — быстро ответил Кифара. — Найду вам свидетеля. Подходите к медотсеку».

Ченич посмотрел на спящих мальчишек и кивнул сам себе: он понял, на что намекал глава Торгового альянса, Рюк Хилинг. Нужно будет не просто должным образом «раскрыть» все преступления, совершённые на корте бандитами. Придётся ещё и подтасовать события так, как будто Старый погиб от руки директора творческой группы Деяна Павлия.

Труп директора был лучшим кандидатом на роль убийцы.

Ченич достал блокнот, поискал глазами чайник, нашёл, но решил не терять времени и просто выпил воды.

Аскона была слишком близко, а он до сих пор не знал, за кем охотился Деян Павлий, и почему он заставил Ули убить официанта, а потом перерезал горло этой девочке, Галке?

Если бандитам был нужен груз, так почему они не охотились за Кифарой? А если хотели захватить и вывезти с корта Рэма, так зачем все эти бессмысленные убийства?

Ченичу удалось до начала разгона опросить певца и бандитов.

Не успел он только поесть. И радостный Кифара клятвенно обещал ему, что как только корт затормозит у Асконы, в каюте сразу же накроют «самый лучший» стол.

Юрист успокоил себя тем, что потеря пары килограммов веса только освежит его.

Он вернулся в каюту, принял душ, старясь не разбудить своих измученных спутников, и улёгся в постель уже основательно, как следует пристегнувшись на случай ещё какого-нибудь ЧП.

Дверь в общий зал он тоже не стал закрывать, только задёрнул полупрозрачную шторку. Ему было страшно оставаться одному после всего перенесённого на этом проклятом корте.

Вдруг кто-то войдёт, а он не услышит? Или случится ещё что-нибудь страшное и злое? И нужно будет снова бежать куда-то, стрелять, лететь вокруг корабля, где чёрная бездна пронизана тонкими нитями бушующей рентгеновской звезды.

Он снова почти воочию увидел непроглядный мрак, играющий живыми сполохами звёзд, и провалился в сон.

Разбудили Ченича негромкие голоса.

— Тебя взяли в банду, чтобы ты меня опознал? — спросил Рэм негромко.

— Ты не понимаешь, — прошептал Ули. — Деян вытащил меня из тюрьмы. Его фонд помог мне уйти на условно-досрочное. Я был ему по гроб жизни обязан, а ему были нужны деньги для фонда. Галка, эта девчонка — она была чем-то больна. Какая-то генетическая дрянь. Денег фонда хватило только на диагностику, и Деян хотел отобрать у тебя плантацию!

— Тише, — попросил Рэм.

Парни не хотели будить Ченича. Судя по тяжести, наполняющей мышцы юриста, корт или разгонялся, или уже тормозил.

— Он говорил, что дело это благородное, — продолжал Ули. — Что в законах на Экзотике есть лазейки, и я должен только помочь ему уговорить тебя отдать всё фонду.

— Бред какой-то. А что ещё говорил этот твой Деян? — спросил Рэм.

— Да ты же догадался уже… Говорил, что ты — гад. Что ты меня и засадил в эту тюрьму.

— И ты поверил?

— Не знаю. Иногда верил, когда мне это долго внушали. Ты же знаешь, у меня всегда было очень плохо с верой кому-то на слово.

— И тогда директор взял в команду этого Старого? Чтобы он заставил тебя подчиняться?

— Старый появился внезапно, примерно неделю назад. Деян уже был в отчаянии, что никак не может выманить тебя с крейсера. Старый как-то ему помог. И да, ты правильно говоришь. Он выворачивал нам мозги так, что мы на время вообще забывали, кто мы. Потом Ильяс, наш певец, срывался, вспоминал, и у него начинались истерики. Галке становилось всё хуже. Ильяс сидел на этом Старом, как на наркоте. Он её очень любил. И мне тоже хотелось, чтобы эту дуру спасли, вылечили, ты понимаешь? Деян врал, что просто уговорит тебя поделиться. Ну зачем тебе столько эрго? Но после того, как мы избили тебя и заперли, я совсем поломался. Я понял, что предал тебя. Предал, уже когда согласился лететь.

— А тебя прямо спрашивали? У тебя есть, где жить? Есть работа?

Ули помолчал.

Потом снова раздался его голос:

— Я не должен был верить Деяну. Со Старым я бы не справился сам, но Деяну — не должен.

— Так ты и не верил, — голос Рэма звучал успокаивающе. — Это такая штука, типа внушения. Внушают не только истники, есть целая система, как манипулировать людьми. Я тебе потом расскажу, если хочешь. Вот только детство у нас с тобой было тяжёлое, и внушению мы поддаёмся плохо.

— Врёшь, это ты меня спас! С меня просто пелена упала, когда я услышал твой голос! Я сам бы не смог!

— Тише. Мы просто квиты. Ты меня вытащил с Мах-ми, я — тебя.

— Я дурак, — прошептал Ули. — Мне надо было бежать вместе с тобой ещё тогда, на Мах-ми. В спецон или ещё куда-то.

— Ну вот ты и убежал, — тихонечко рассмеялся Рэм. — Ты чё весь похоронился? Тебе двадцать лет. Самое время нормально куда-то пристроиться.

— Я хочу на Мах-ми вернуться. — Ули шмыгнул носом. — Семейное дело какое-то восстановить...

— Ули, ты спятил? Ночлежки будешь держать? С теми же бандитами?

— Это моя жизнь! Моя… Может, я там пойму, для чего я сделан.

— Ты поймёшь, для чего ты сделан, когда пройдёшь психотесты. И сможешь пойти учиться туда, к чему у тебя есть способности. Я оплачу учёбу.

— Я не хочу, чтобы ты за меня платил! Я сам…

Ченич тихонечко отстегнулся, встал, накинул халат и вышел с общий зал, изображая, что только проснулся. Не хватало ещё, чтобы парни поссорились.

— Доброе утро! — сказал он нарочито весело. — А где мы летим?

— Вышли у Асконы, делаем корректировку на 7-7-8 вест-вест-надир, — на автомате отозвался Рэм и улыбнулся, сообразив, что ответил не то. — Тормозим, — поправился он. — Ещё примерно пятнадцать минут, и оповещение о торможении погаснет.

— Это хорошо, — обрадовался Ченич. — Нам обещали королевский завтрак. Ведь уже утро, да? А то я совсем запутался в календаре.

— Да, — кивнул Рэм. — Уже утро.

— Так значит, можно поздравлять тебя с днём рождения?

Ули вдруг улыбнулся, и его бледное лицо со слишком тонкими чертами стало почти симпатичным.

— А ведь точно, у тебя же сегодня днюха! — сказал он с облегчением в голосе.

Видно, ему тоже хотелось соскочить с неприятной темы.

— Я думал, уже прилечу в это время, — фыркнул Рэм.

Он вдруг дёрнул рукой, и над его браслетом вздулась голограмма. Это было лицо человека достаточно молодого ещё, но с очень тяжёлым сверлящим взглядом.

— Ты почему не отписался? — спросил он Рэма.

— Я забыл, — растерялся парень.

Ченич попятился.

Если Старый пытался парализовать волю своих жертв, то взгляд человека на голо пробирал до самых печёнок, вламываясь в тайное и сокровенное. Он как бы спрашивал: «А ты кому нужен и чего стóишь?»