Глава 16

— Остаёшься дома? Что значит, ты остаёшься дома? Неужели ты настолько хорошо развлёкся в моё отсутствие? – Хант вальяжно уселся на подлокотник кресла, поигрывая своим шейным платком.

— Нет, — Доминик посмотрел в окно, за которым площадь погружалась в сумерки. В огромном камине трещал огонь, сокрушая деревянные щепки.

— В таком случае, что же с тобой случилось? Ты должен быть более чем готов для небольших развлечений.

— С меня достаточно развлечений. Я занят. И к тому же прошлой ночью в клубе я уже играл в карты.

— Меня это не волнует. Я говорю о женщинах, Дом. Прошла неделя, а у тебя не было ни одной, – Хант тряхнул головой. – Это совсем на тебя не похоже. И уж тем более совершенно не приемлемо для меня. Вот уже неделя, как я живу в этой стране, уткнувшись в бухгалтерские книги и отчёты, и терплю общество моей глупой матушки, чёрт, мне просто необходимо внимание женщин. Женщин определённого круга. И я был уверен, что ты присоединишься ко мне.

Доминик пожал плечами, задумчиво водя пальцем по ободку края стакана. Затем поднёс его к губам и сделал большой глоток.

— Это – приглашение для избранных, – продолжал Хант. – Такое ты не захочешь пропустить. Я узнал из надёжного источника, что сегодня мадам Флер будет представлять новеньких девушек.

Доминик снова пожал плечами, пробормотав что–то уклончивое. Он окончательно утратил всякое желание развлекаться с помощью опьяняющих напитков и ещё более пьянящих женщин с тех пор, как проснулся в холодной постели с ужасной головной болью. Не говоря уже о том, как отчаянно он пытался вспомнить ту незнакомку. Как же он хотел её вспомнить!

— И чем ты займёшься? – Хантер махнул рукой. – Будешь пялиться на стены?

По какой–то причине взгляд Дамона блуждал по комнате в поиске камердинера. Тот быстро отошёл в сторону, несомненно, пытаясь избавиться от разговоров о выборе аппетитных девиц на ночь.

— А что, если мы вернёмся к мадам Фатиме? – предложил герцог, надеясь, что его предложение не останется безответным.

— Опять? – Хант нахмурился. – Из этого благоухающего сада я перепробовал всех девушек, что хотел.

Доминик подавил вздох негодования. За последнюю неделю он дважды навещал Фатиму, чего Ханту необязательно было знать. Там, среди разукрашенных девиц, он пытался вспомнить, которая из них пробудила в нём фантазии о райских губах и сладкой плоти. Всё напрасно.

Может быть, если Хант пойдёт с ним, то поможет найти ту женщину, которая занимала все мысли Доминика.

Решив, что нужно говорить прямо, чтобы узнать всё, он прочистил горло и сказал:

— Я думаю, что теперь не плохо бы повторить события той ночи.

Брови Ханта сошлись на переносице.

— Какой именно ночи?

— В которую мы посещали Фатиму.

— Ты говоришь о той ночи, когда твой педант–камердинер выгнал нас?

Герцог скорее почувствовал, чем увидел реакцию Фрэнка. Стоя у камина, парень гордо выпрямил спину и смотрел на огонь. Несгибаемый, словно кочерга, он повернулся и уставился на Ханта. Друг герцога даже не извинился, а просто стоял и наливал себе ещё порцию бренди с подноса.

— Да, – Доминик с безразличным видом почесал подбородок. Хант и не подозревал, насколько серьёзными были действия герцога. Насколько отчаянными. – Так как её звали?

Краем глаза он заметил, как Фрэнк, до этого разбиравший бумаги на столе, застыл на месте, и, прислушавшись, затаил дыхание.

— Дженни, насколько я помню.

— Дженни, — пробормотал герцог, словно пробуя её имя на вкус. Ему не понравилось, как оно звучит на его устах. Какое–то оно не правильное. Ну никак оно не подходит той девушке, которую помнил, хоть и довольно смутно, Дамон.

— Понравилась, да? – Хант улыбнулся. – А она, между прочим, лакомый кусочек. Я имел удовольствие попробовать её той ночью, когда ты вырубился. Обеих: и её, и Дотти. Просто не мог им отказать.

Доминик сжал зубы, пытаясь выглядеть безразличным. Даже руки его сжались в кулаки, когда он представил эту девушку в постели Ханта. Как же ему хотелось встать с кресла и хорошенько врезать своему другу! Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от этих назойливых мыслей. Безумных мыслей. Какое он имеет право ощущать себя собственником? Собственником женщины, которую едва мог вспомнить. Женщины, чья работа — доставлять удовольствие мужчинам. И немалому, очень немалому количеству мужчин. Чёрт, ни одна женщина не стоит того, чтобы жертвовать ради неё своими друзьями.

— Могу представить, — равнодушно пожал плечами Доминик.

— Что ж, если ты настаиваешь, мы можем заскочить к Фатиме по пути в притон мадам Флер.

Фрэнк продолжил уборку, его движения были жёсткими и резкими, а губы вытянулись в прямую линию. При виде неодобрения с его стороны, у Доминика в груди возникло странное чувство. Неужто проснулась совесть? Не может такого быть. Мнение камердинера не имело совершенно никакого значения! Для Дамона ничьё мнение не имело значения.

Может быть, из–за осуждения со стороны Фрэнка, может быть, из–за того, что Хант первым добился девушки его мечты – какова бы ни была причина, но его настроение значительно ухудшилось, и ему отчаянно захотелось побыть в одиночестве.

— Нет. Иди без меня.

Хант со стуком поставил свой стакан на стол.

— Очень хорошо. Сиди дома, старик. Но завтра ты поедешь со мной, или я заставлю тебя силой.

Наблюдая за тем, как уходит Хант, Доминик помахал ему рукой на прощание. Затем его взгляд обратился к камердинеру, герцог из–под опущенных век проследил за тем, как Фрэнк забрал стакан Ханта и поставил его на поднос.

— Фрэнк, — пробормотал Доминик. Как и предполагал, он встретил холодность во взгляде парня. Несмотря на то, что это не было неожиданностью, его этот взгляд в конец разозлил. Дамон потряс наполовину пустой стакан, взболтав оставшуюся в нём жидкость.

Камердинер приблизился, губы всё ещё были стянуты в упрямую линию, пальцы сомкнулись на его стакане. На мгновение эта рука привлекла внимание герцога. Кожа на ней отнюдь не была светлой, что говорило о долгих часах, проведённых под солнцем. И всё же эта рука была изящной, а пальцы длинными. Само совершенство. Доминик ухмыльнулся при мысли о том, что камердинер отмачивает их в розовой воде, как в прочем и большинство щёголей.

Когда Доминик понял, что у него забирают стакан, Фрэнк вопросительно посмотрел на него:

— Ваша светлость?

Разомкнув руку, он выпустил стакан. Фрэнк поставил его на поднос и с тревогой взглянул на герцога. «Я это заслужил», — подумал Доминик. Сегодня его настроение было переменчиво.

— Иди. Ты мне сегодня больше не понадобишься.

Камердинер вышел из комнаты, словно по прямой линии, без всяких там семенящих шажков. И в который раз герцог задался вопросом, почему его это раздражает с каждым разом всё больше и больше.

Целеустремлённой походкой Фэллон спустилась вниз в коридор, при этом расплескав по всему подносу содержимое стакана Доминика. Щёки её горели. Она не могла понять, что беспокоит её больше – противный голос Ханта и его грубые замечания… или то, что Доминик ищет ту шлюху, за которую принял её!

Звук приглушённого смеха заставил Фэллон остановиться. Дверь слева от неё была немного приоткрыта. Нахмурившись, она приблизилась, всмотрелась внутрь комнаты и сразу узнала синий пиджак лорда Ханта на фоне тёмных занавесок, пока тот прижимал к стене женщину.

Фэллон не нужно было обладать рентгеновским зрением, чтобы узнать её. Она вошла в комнату. Персидские ковры заглушили звук её шагов. Хант опустил голову, лаская обнажённые груди женщины. Знакомое платье серого цвета – одежда, которую носили все слуги герцога — скомкалось на её талии, собравшись гармошкой под белоснежной грудью женщины и тёмной головой Ханта. Шея женщины выгнулась, лицо было спрятано за занавесками. Фэллон медленно приблизилась ещё ближе, вглядываясь в темноту. Служанка застонала и зарылась руками в коричневатые волосы Ханта.

— Вам не следует… — её голос сорвался, когда она вскрикнула и опустила голову, предоставляя Фэллон созерцать её лицо.

Наивная кокетливая малышка Нэнси? Фэллон покачала головой. Ясно. Её влюблённость во Фрэнка не устояла под натиском лорда Ханта. Бедная, глупенькая девушка. Неужели она не понимает, что играет с огнём?

— О, — выдохнула она, опираясь головой на занавески, — лорд Хант, что вы со мной делаете?

В воздухе прозвучало его приглушённое рычание:

— Даю этим сладким вишенкам то, о чем они просят, девочка моя.

— Не надо! Я целомудренная девушка, — как только его руки пробрались под её юбки, она сразу замолчала. Женщина вскрикнула, но затем её крик превратился в страстный стон.

— Да–а–а, — выдохнула она. Очевидно, рука лорда дарила ей несказанное удовольствие.

— Тебе нравится, да?

Совершенно не сопротивляясь его натиску, она притянула его голову назад к своей груди. Глубоко внутри Фэллон рождалось отвращение. Намериваясь оставить их развлекать друг друга, она повернулась, чтобы уйти… и тут пол заскрипел под её ногами. Хант резко обернулся, раздражённо сузив глаза при виде Фэллон.

— Фрэнсис! – Нэнси натянула платье, щёки её пылали.

— Ах, вот и наш молодой страж порядка! – Хант на шаг отступил от горничной, вытирая губы, как будто избавляясь от вкуса поцелуев Нэнси.

— Ну что же, страж порядка пришёл нарушить наше уединение?

— Я услышал звуки, — неуверенно пробормотала Фэллон.

— Да, такое случается, когда стараешься доставить женщине удовольствие, – он пренебрежительно склонил голову. – О чём, как я полагаю, ты не имеешь ни малейшего понятия? Не так ли? Что поделаешь, если ты никогда как следует не трахался? Нэнси, дорогая, ты могла бы пожалеть парня и хорошенько поразвлечься с ним.

Фэллон сжала кулаки. Она имела полное право ненавидеть этого человека. Её отвращение к его отцу не шло ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала сейчас.

Нэнси покраснела ещё сильней.

— Милорд! – она смущённо посмотрела на Фэллон. – Пожалуйста!

Фэллон повернулась, готовая покинуть комнату.

— Фрэнсис, пожалуйста! – кричала Нэнси. – Позволь мне всё объяснить!

Фэллон, не останавливаясь, шла упрямой походкой, крепко сжав руками поднос. Она уверенно шагала вперёд, думая о том, что переодеться мужчиной – самое мудрое из принятых ею когда–либо решений, если оно помогает ей спастись от приставаний мужчин вроде лорда Ханта.

А как же герцог? Так уж ли неприятно было бы получать знаки внимания от него? Так уж ли плохо, если он узнает, что она женщина? А вдруг она станет такой же, как Нэнси? Которой можно попользоваться, а потом выбросить как ненужный мусор? Тряхнув головой, Фэллон поклялась, что никогда не станет этого узнавать.

Загрузка...