Глава 2

Доминик Хейл, герцог Дамон, раздвинул занавески своего экипажа и принялся рассеянно ласкать женщину, сидящую рядом с ним. Ее полная грудь ложилась в его ладонь именно так, как ему нравилось. Он не помнил ее имени, но так было с каждой из них. А через день–другой то же самое происходило и с их лицами.

Вдыхая холодный ночной воздух, он вглядывался в освещенную фонарями улицу в поисках… чего–то. В последнее время он часто так делал. Неутолимость изматывала его, как будто ему не хватало полмира, и это гнало его назад, домой. Он надеялся, что, вернувшись, вновь обретет себя. Доминик поморщился, решив, что эти слова как–то не подходят для его описания.

Дешевые духи жалили его обоняние, смешиваясь с тяжелым запахом наркотиков, пропитавшим воздух того «убежища», где Доминик провел весь вечер. Он выдохнул, боясь следующего вдоха. Ему нравилось ощущать женщину в своих руках, но с этим запахом совсем другое дело. Он потихоньку придвигался к окну, стараясь дышать не слишком глубоко.

Вторая женщина, находившаяся в карете, потребовала его внимания – соскользнула с сиденья и свернулась у его ног в массе мятого шелка. Она стянула с него ботинки и стала царапать его бедро, как котенок, который точит свои коготки. Доминик мягко провел рукой по ее волосам, пока она расстегивала его бриджи в жажде поглотить его целиком. Через несколько секунд мягкая рука сомкнулась вокруг него, и женщина опустилась ниже. Запрокинув голову, он позволил стуку копыт заполнить свои мысли, чтобы ничто не отвлекало его от опытного рта, дарящего наслаждение и возвращающего его к жизни. Целая ночь чувственных удовольствий замаячила перед ним. Две женщины вполне способны это обеспечить.

Отвлечься. Его тело могло гореть так, как не могло его сердце. Ночная жизнь, выпивка, игры, карты, женщины – все это давало ему тепло, ощущения, пробивая его бесчувственность. По крайней мере, временно. Он смотрел в окно на блестящие дождевые лужи и ждал.

Через несколько минут Доминик нахмурился. Привычных ощущений не было. Так хорошо знакомое ему острое, дикое, иссушающее удовольствие, которое напоминало ему о том, что он жив, ускользало. Несмотря на то, что его тело отвечало на ласки, пустота тисками сжимала его грудь.

Из–под полуопущенных век он вглядывался в ночь, замечая расплывчатое отражение кареты в витринах уже закрытых на ночь магазинов, мимо которых они проезжали. Внезапно вид из окна изменился, череда магазинов прервалась неожиданной картиной двух дерущихся фигур. Доминик резко выпрямился на сиденье, узнав в одной из фигур женщину. Ее темный плащ взметнулся вверх, когда она ударила мужчину. Взгляд выхватил из темноты ночи бледное лицо с невероятно огромными глазами. Доминик оттолкнул женщину у его ног и развернулся, чтобы лучше видеть. Однако карета уже миновала дерущихся.

Торопливо приводя в порядок свою одежду, он постучал по крыше экипажа:

— Стой!

Женщины завизжали, дернувшись от резкой остановки. Женщина на полу опрокинулась на спину, ее маленькие ступни мелькнули в воздухе, в отчаянной попытке обрести опору. Доминик никогда не стремился быть джентльменом. Как раз наоборот. Но то, что он собирался сейчас сделать, иначе, чем джентльменским поступком, не назовешь. Во время своих странствий он часто спасал других – совсем юных мальчишек. Лишенные надежды души. Невинные жертвы. Каким когда–то был он сам. Еще до того, как стал мужчиной. До того, как миссис Пирс сломала его. До того, как распутная жизнь стала его второй натурой.

Выскочив из экипажа, он помчался по улице и резко остановился перед открывшейся его взору картиной. Уперев руки в бока, женщина стояла перед напавшим на нее, высокая, как настоящая амазонка. Хотя, скорее всего, нападавший был как раз жертвой. За тот короткий миг, когда экипаж проехал мимо них, она умудрилась поменяться местами с нападавшим.

Почесав подбородок, Доминик взглянул на корчащегося у ног женщины несчастного молодого человека, схватившего себя между ног. Доминик сделал шаг вперед.

— Вам нужна помощь? – неуверенно спросил он.

Эта женщина уж точно в помощи не нуждалась.

Она вскинула голову, яркие глаза сфокусировались на нем. В свете фонаря он не смог точно рассмотреть, какого они цвета, но мог поклясться, что в них горела смелость, чего он раньше никогда не видел. По крайней мере, у женщины. Она окинула его сверху вниз таким взглядом, будто он был не лучше мерзавца, распластавшегося у ее ног. Ее ноздри подрагивали, словно то, что она вдыхала, ей определенно не нравилось. Как дешевые духи его компаньонок на сегодняшний вечер.

— Я контролирую ситуацию, сэр, благодарю.

Доминик кивнул, глядя на массу ее волос, отливающих золотом в свете газовых фонарей. Он с жадностью пил этот образ, запоминая цвет, представляя его уже на холсте и пытаясь сообразить, какие краски нужно смешать, чтобы точно передать его.

— Это я вижу.

Она бросила на него подозрительный взгляд, отступила на шаг, предоставляя бывшему нападавшему большее пространство для его странных маневров, потом отвернулась и пошла по улице смелыми, уверенными шагами. Необычно. Не то, что изящные шажочки большинства женщин.

Бросив последний взгляд на подвывающего юношу, Доминик догнал женщину.

— Возможно, я могу предложить подвезти вас? – он указал на свой экипаж.

Она остановилась под уличным фонарем, и у него появился шанс во всей красе оценить блеск ее волос. Он едва замечал лицо – его вниманием безраздельно владели ее волосы. Странным образом заколотая шпильками смесь красного, золотого и каштанового спадала на ее плечи. Он подумал, что если вытащить все эти шпильки, волосы окажутся длинными, до самой талии. Внезапно в его мыслях возник образ: она сверху, его руки скользят по ее длинным ногам, она откидывает голову назад, и невероятная масса волос щекочет его бедра, слепящая вспышка жара пронизывает его…

Ее глаза под бровями, на несколько оттенков темнее волос, сузились.

— Вы остановились ради меня?

— Мне показалось, что вам нужна помощь, – он поднял голову. – Хотя, полагаю, вы целы и невредимы.

Она бросила взгляд через плечо:

— Понадобится больше, чем один мальчишка, чтобы справиться со мной.

— Ага, – он кивнул с серьезным видом, поражаясь ее характеру. – Тогда это он в беде. Должен ли я вернуться и предложить помощь ему?

Ее губы дернулись, но она не улыбнулась. Доминику вдруг стало интересно, улыбается ли она вообще когда–нибудь. Было в ней что–то жесткое, упрямое, словно она никогда не позволяла себе расслабиться.

Он снова заговорил:

— Боюсь, вы заставили меня почувствовать себя абсолютно бесполезным. Вы должны позволить мне обеспечить вашу безопасность и сопроводить вас к месту назначения.

Ее взгляд скользнул по его карете, и он был почти уверен, что она обдумывает его предложение.

Доминик поймал себя на том, что рассматривает ее скрытый тенью профиль – высокую бровь, прямую линию носа, большие полные губы. Она не была красавицей, но что–то в ней все–таки было. Что–то дикое и земное. Никаких сомнений: куча мужиков жаждали раздвинуть эти длинные ноги и попробовать эту необычную женщину. Его член шевельнулся и напрягся, натянув бриджи. Возбуждение охватило его. Возбуждение, которое немногим раньше ускользало. Он с трудом отвел от нее взгляд, его мозг быстро соображал, определяя, как лучше соблазнить ее и уложить этой же ночью в постель.

Вот это у него получалось лучше всего. Когда Доминик не спал с женщинами, такими же испорченными, как и он сам, он совращал невинных и богатых дамочек. Это было его призванием. И еще картины. Когда он растворялся в процессе творчества, он чувствовал себя живым. Раздвигать ноги женщин и создавать новые миры на холсте – это все, что он знал и умел. Это все, что могло проникнуть сквозь живущую в нем бесчувственность.

— Уже поздно, – он окинул взглядом улицу.

Какой–то рабочий проехал на телеге мимо темной витрины с закрытыми занавесками. Глаза извозчика, заметив Фэллон, сузились в явном предположении. Вряд ли это безопасное место для одинокой женщины.

— Вполне возможно, следующего мужчину, который встретится вам на пути, будет не так легко отговорить, как того мальчишку.

Доминик посмотрел на парня, который теперь, спотыкаясь, плелся к дальнему концу улицы. Она посмотрела на Доминика недоверчивым взглядом загнанного в угол зверя, наверняка желая знать, был ли он этим следующим. Он почти забыл о своей компании, но, вспомнив, понадеялся, что это поможет убедить ее.

— Я не один, – пробормотал он. – Со мной путешествуют дамы. – Определенного сорта.

Казалось, ее упрямство поколеблено. В течение долгой минуты она изучала экипаж.

— Очень хорошо. Ваша помощь была бы очень кстати. Я направляюсь в отель Дэвентри.

Доминик взял ее за локоть и сопроводил к карете, остановившись на секунду, чтобы сообщить адрес кучеру. Она передумала за очень короткое время. Отель Дэвентри находился в пяти минутах езды.

Помогая ей забраться внутрь, Доминик не мог не заметить ее запах – пряная смесь чего–то сладкого и вкусного. Мальчишкой он проводил много времени на кухне, избегая миссис Пирс и предпочитая внимание доброй поварихи. Эта женщина пробудила те давние воспоминания, источая одновременно ароматы свежеиспеченного хлеба, вкусного жаркого и шоколадного пирога.

В экипаже она кивнула, приветствуя двух женщин. Он сел напротив нее и обнаружил, что с обеих сторон зажат женскими телами, пропитанными дешевыми духами. Женщина напротив вдруг стала нравиться ему еще больше.

— Веселье отменяется, Дамон? – промурлыкала женщина справа. – Нас двоих недостаточно?

Он бросил на нее тяжелый взгляд. Даже во мраке экипажа Доминик заметил, как залилось краской лицо девушки. Она внимательно наблюдала за ним и его компаньонками с гордо поднятым подбородком, и его снова обожгла жажда обладать ею, взять ее, найти освобождение в ее теле.

Вторая женщина погладила его бедро и захихикала:

— Я слышала, что ты ненасытен.

Повернув голову, он в упор смотрел на свою амазонку, мягко потирая пальцем верхнюю губу.

— Как вас зовут?

Несколько мгновений она молчала, глядя на то, как женщина гладила его бедро выше и выше, пока, наконец, сквозь бриджи не обхватила ладонью его пах. Большой сочный рот выдохнул, глаза прилипли к его лицу.

— Фэллон, – выпалила она. – Фэллон О'Рурк.

Вино, внезапно решил он, и его мысли обратились к цветной палитре. Он напишет эти губы глубоким цветом рубинового вина. Разумеется, после того, как сам попробует их на вкус.

— Фэллон, – повторил он, откидываясь на сиденье и улыбаясь.

Ему понравилось имя. Такое же необычное, как и сама женщина. Он поклялся себе, что она станет его. В постели и на холсте.

Доминик вытянулся и просунул обутые ноги между ее ногами. Упрямо сжав губы, она постаралась устроить свои ноги так, чтобы не касаться его, и бросила короткий взгляд на руку, все еще сжимавшую и поглаживавшую его между ног. Доминик просто смотрел на Фэллон, изогнув бровь. Она моргнула и отвела взгляд, уставившись на стенку кареты, словно ее украшала до безумия интересная фреска.

Он нахмурился. Прямо–таки леди. А ведь он надеялся, что женщина, которая не стесняется без сопровождения бродить по ночным улицам, будет посговорчивее. Не везет – так не везет. В принципе, его опыт общения с приличными женщинами не был уж очень обширным.

Ласкающая его рука осмелела, стала настойчивой, раздражающей, будто собиралась вытащить его из штанов. Доминик перехватил запястье женщины – на нее у него сейчас не было настроения.

— Довольно, – во взгляде Фэллон легко читалась ярость. – Дайте мне выйти. Остановите кучера, – спокойно приказал она.

Доминик засмеялся:

— Мы почти приехали. Сядьте и успокойтесь.

Один взгляд на нее заставлял его кровь тлеть в венах, пробуждая и оживляя его жаждой. Преисполнившись желанием увидеть, как эти глаза раскроются еще шире, узнать, как сильно он может шокировать ее, Доминик усадил одну из шлюх себе на колени. Наблюдая за Фэллон, он потянул вниз платье женщины, полные груди вывалились из корсета. Наклонив голову, он коснулся языком большого соска, щекоча его темный кончик, пока тот не стал влажным и напряженным. Женщина начала извиваться, пылая от удовольствия. Фэллон издала короткий звук, в котором, кроме ошеломленности, прозвучало что–то еще. Она отвела взгляд, но только на мгновение, после чего вновь стала с пугающим интересом наблюдать за разыгрываемым Домиником спектаклем.

Женщина на коленях схватила его за волосы и резко рванула к себе:

— Сильнее.

Глаза амазонки распахнулись. Кровь побежала по его венам быстрее. Рука Фэллон потянулась к шее, и она с обманчивым безразличием погладила себя. Он поймал сосок зубами и прикусил его. Женщина в его руках задрожала, ее тело сотрясали спазмы. Фэллон шумно выдохнула, как будто все это только что проделали с ней. Ее рука соскользнула с шеи и остановилась на завязках плаща. Пальцы несколько мгновений играли с лентами у шеи, и вдруг рука упала на колено.

При виде этой дрожащей руки, Доминик ощутил удовлетворение, закружившееся в его животе. Нет, она не осталась безразличной. Он увидел, как ее рука сжалась в кулак. О, она разозлилась! То же случилось бы и с любой другой приличной женщиной на ее месте. Но она явно испытывала что–то еще. И это как раз то, что он желал выяснить – телом мужчины и кистью художника.

Пожирая ее глазами, Доминик с удовольствием наблюдал, как заливаются краской ее щеки, когда он продолжил покусывать и посасывать бусину соска. Женщина на коленях корчилась от наслаждения. Рот амазонки приоткрылся.

Экипаж резко остановился. Прежде, чем он смог пошевелиться, Фэллон вылетела из кареты. Доминик стащил с коленей женщину, усадил ее на сиденье напротив и выскочил вслед за Фэллон. Она успела отойти на несколько метров от экипажа, когда он схватил ее за руку. Она развернулась и посмотрела на него горящими глазами:

— Отпустите меня.

Позади нее вырисовывалось здание отеля. Пара швейцаров у двери с любопытством наблюдали за ними.

Доминик открыл рот, чтобы извиниться, но остановился. Он не чувствовал себя виноватым. Он наслаждался каждой секундой ее дискомфорта. Сказать что–либо другое означало бы солгать. А нечестность не входила в список его пороков.

Он шагнул ближе и пробормотал ей прямо в ухо:

— Я бы с бόльшим удовольствием сделал с вами то, что делал с ней.

Ее резкий вдох пощекотал его щеку.

— Вы распутник.

— С этим не поспоришь, – он отпустил ее, вытащил свою визитную карточку и протянул ей. – Но я могу доставить вам удовольствие. Вам же… любопытно. Я вижу это в ваших глазах. Позвольте мне показать вам, как это бывает.

— Ничего вы не видите.

— Я вижу женщину.

Доминик провел пальцем по ее нижней губе, пробуя ее полноту. Фэллон застыла. Он шагнул ближе, их тела соприкоснулись. Продолжая поглаживать ее губу, он слегка приоткрыл ее рот и мягко потрогал влажную внутреннюю поверхность.

Превозмогая возбуждение, он отступил и сунул визитку ей в ладонь, сжав ее пальцы:

— На случай, если когда–нибудь вам понадобится друг, – она непонимающе посмотрела на свою руку. – Мой адрес, – объяснил он.

— О! – в ее хмуром лице промелькнуло понимание. – Это вряд ли, – она принялась комкать визитку. – Мне не нужен друг вроде вас.

Она сверкнула взглядом в сторону экипажа, в котором его ждали компаньонки. Доминик улыбнулся:

— Друзей никогда не бывает слишком много.

Фэллон фыркнула.

Он убрал тяжелую прядь огненных волос с ее плеча. Она вздрогнула. Его улыбка вдруг померкла.

— Возможно, если у меня будете вы, мне не понадобятся никакие другие друзья.

Это была чушь. Ложь. Он понятия не имел, что заставило его сказать такое. Доминик взял ее за руку. Она посмотрела ему в глаза. Он кивнул их рукопожатию. Его кожа горела там, где соприкасалась с ее. Глаза Фэллон расширились, доказывая, что она тоже это почувствовала, однако на нее это не подействовало.

— Сохраните визитку, – мрачно улыбнувшись, он развернулся на пятках и зашагал к своей карете… в ночь чувственного забытья.

Даже если не с ней, его тело найдет то, что ему нужно. Он всегда это знал.

Фэллон впилась взглядом в герб на захлопнувшейся двери кареты. В груди давило и покалывало от гнева и еще каких–то чувств, которые она не смогла распознать. Она подумывала о том, чтобы найти камень поувесистее и швырнуть его вслед удаляющемуся экипажу. Перед глазами все еще стоял образ темноволосого дьявола с дымчато–синими глазами. Жар заполнил ее изнутри и опалил щеки, когда она вспомнила, что он вытворял. Он делал, а она смотрела. Мерзкий гад!

Фэллон посмотрела на зажатую в дрожащей руке визитку и прочла первую строчку элегантного тиснения:

Доминик Хейл, герцог Дамон.

Она фыркнула. Герцог. Ну конечно. Горечь затопила ее горло, она едва не подавилась. Царственный наследный лорд – и самый развратный мужик из всех, кто ей когда–либо встречались. Разумеется. Она покачала головой, и ее взгляд отметил адрес в Мэйфэйре:

Площадь Поттингэм, дом 15.

«На случай, если когда–нибудь вам понадобится друг».

Друг, как же! Неужели этот хам действительно думает, что однажды она появится на его пороге в поисках его «особой» дружбы? Неужели он думает, что его серо–синие глаза так завораживают, что перед ними невозможно устоять? А его высокому гибкому телу – такая редкость среди мужчин! – невозможно отказать?

Герцог Дамон. Фэллон склонила голову и задумчиво посмотрела на удаляющуюся карету. Звучит как–то знакомо. Как будто его репутация шла впереди него самого.

В мыслях вспыхнуло воспоминание о том, как его язык ласкал сосок женщины. Фэллон закрыла глаза, не признавая тот факт, что где–то внизу живота что–то затрепетало от этого воспоминания. Ну и ладно, он ее… заинтриговал. В опасном и совершенно неприемлемом смысле этого слова. Открыв глаза, она снова изучила визитку:

Площадь Поттингэм, дом 15.

Пробормотав проклятье, она скомкала визитку и бросила ее в лужу. Быстро и уверенно она зашагала к отелю Дэвентри.

Скорее земля прекратит вращаться, чем она когда–нибудь сунется на порог дома 15 на площади Поттингэм.

Загрузка...