Гремучий Коктейль 5

Глава 19

Сухой и сгорбленный волшебник лет сорока, заложив руки за спину, склонился над коляской, внимательно наблюдая за её содержимым. Последнее, удерживаясь ручками за бортик своего транспорта, хмуро и сурово изучало человека в ответ. Мы с женой довольно нервно наблюдали за этой дуэлью взглядов, понятия не имея, чем она кончится. Стандартные медицинские процедуры вроде прослушивания, ощупывания, просматривания через несколько причудливо выглядящих приборов Алиса Кейновна уже прошла, но Адестан ле Кьюр, у которого мы сейчас были на приёме, отнюдь не спешил с диагнозом.

Что, конечно же, раздражало всю нашу семейку по разным причинам. Пациентка, например, уже просто хотела жрать.

— Ну что же, у меня есть для вас почти уверенный ответ о состоянии вашей дочери, — голос у мага полностью соответствовал внешности, был сухим и равнодушным, — Вы заинтересованы его выслушать?

— Да, заинтересованы.

Неизвестно каких усилий моей брюнетке стоило произнести эти слова ровным тоном, но можно было сказать с чистой уверенностью, что в радиусе полусотни метров подохли все мелкие создания вроде насекомых, личинок и совести у волшебников.

— Не только мнение, но и способы лечения, — хрипло дополнил я, оставив за скобками «если они существуют».

— Это входило в условия сделки, ваше сиятельство, — проговорил маг, окидывая меня безразличным взглядом, — Но, должен предупредить — известен всего один подобный случай, других нет, поэтому то, что я вам скажу, будет опираться на данные, полученные от тщательного изучения всего одного ребенка. Случай чрезвычайно редкий, но обстоятельства, которые к нему привели, в точности повторяют ваши. В каждой детали. Прошу вас, за мной.

Поменявшись местами с Анной Эбигейловной, прошедшей с бутылочкой в смотровую, мы вернулись в кабинет мага. Тот, несмотря на свою востребованность в обществе за счет специальности, снимал довольно скромные апартаменты. Адестан, усевшись за стол, немедленно начал говорить:

— Неконтролируемые симпатии иногда приводят к забавным казусам как среди простолюдинов, так и среди дворян, хотя последние на подобном абсурде попадаются реже. Однако, они, как обладатели Лимитов, находятся в своей, особенной группе риска. Проще говоря, я и мои коллеги наблюдаем, как с течением времени все больше и больше растёт риск бесплодия у пар аристократов, располагающих ярко-выраженными Лимитами, или Методами, если вам будет угодно. То есть, два совершенно здоровых человека, находящиеся в половой связи, не могут зачать ребенка из-за разницы практикуемых ими энергий. Со стопроцентной гарантией. Это — ваш случай. Резонанс ваших наследственных даров чересчур велик.

— У нас есть ребенок, — омертвевшими губами проговорил я. В голове адски зашумело.

— Разумеется, — невозмутимо кивнула эта… скотина, — Но только потому, что в дело вступил третий фактор, который частично компенсировал резонанс. Точнее, даже не так — он взял на себя сепарацию ваших энергий, в результате чего и произошло оплодотворение яйцеклетки. Я говорю о брачной восточной татуировке, которую вы себе сделали. Без неё вы бы никогда не смогли бы зачать ребенка.

…ненавижу волшебников.

Ле Кьюр не останавливал своих объяснений и не обращал внимания на наши эмоции. Он, скотина такая, перешёл к предыстории, некоему семейству Зингер, состоявшему лишь из мужа и жены. Благодаря глупым, с точки зрения волшебника, «симпатиям», эти бездетные супруги остались вместе и даже почти состарились, решив где-то в возрасте сорока лет поправить себе здоровье с помощью китайской брачной татуировки. Через некоторое время, к гигантскому удивлению их обоих, госпожа Зингер понесла. Её ребенка и наблюдали волшебники, к записям которых в свое время получил доступ ле Кьюр.

Ребенок рос совершенно здоровым, разве что аномально тихим и спокойным. Благодаря связи с родителями через татуировку, магический аналог которой он получил при рождении, в наследство, отпрыск семейства Зингер чувствовал (и чувствует до сих пор) себя прекрасно, за исключением Методы. Из-за того, что обе части наследства родителей продолжали конфликтовать, он в возрасте тринадцати лет, немного поболев, полностью утратил всё сродство с Лимитом матери, оставшись с Методой отца. Правда, сильно изменившейся. Наблюдавшие волшебники предположили, что в таких случаях «выживать» будет, как и на общих правилах, лишь более сильное наследство, однако…

— … до тринадцати лет Эдуард Зингер мог использовать обе Методы, — закончил ле Кьюр, сведя вместе пальцы рук на столешнице, — Я могу уверенно предполагать, что если бы он практиковал лишь один из Лимитов, то процесс… стабилизации прошел бы для него менее болезненно.

— То есть, мы здоровы? Она — здорова? Всё хорошо, за исключением этого… определения в подростковом возрасте? — принялся уточнять я.

— Относительно обстоятельств? Да, — волшебник замешкался, — Но я не уверен, что могу делать уверенные предположения с таким малым набором объектов для исследования. Во всяком случае, я подозреваю, что прямая ментальная и энергетическая связь с двумя зрелыми особями — это совсем не то, что может принести пользу ребенку.

— Нам что — нельзя с ней общаться? — дрогнувшим голосом спросила Кристина.

— В идеале — да, — маг был безжалостен, — Но, в вашем случае это почти невозможно, так как девочка нуждается в тесной связи с родителями, поэтому я предлагаю два дополняющих друг друга решения. Первое — соблюдайте с ребенком дистанцию, когда бодрствуете, но оба постарайтесь спать как можно ближе к дочери. Второе — дополнительные потомки, которые могут быть… добавлены в энергетическую сеть, послужат компенсатором вашему негативному влиянию. Сгладят остроту в разнице ментальных уровней между взрослыми и ребенком.

— А обойтись без неё — никак? — хрипло выдавил я, — Например, свести татуировку?

Нет, это был не вариант. Адестан тут же набросал список врачей и магов, у которых мы можем подтвердить его выкладки и диагнозы, но в одном он был абсолютно уверен — у меня и у Кристины совершенно не совпадающие Лимиты. Мы с ней были как два вещества-антагониста, как вода и масло. Коктейль, части которого не могут смешаться, но обязательно взорвутся тебе в лицо, если убрать предохранитель. То есть — жизнь и здоровье Алисы, если один из нас сведет татуировку, подвергнутся огромному риску.

К счастью, ничего подобного делать было не нужно.

Дав волшебнику скопировать шесть страниц из своего гримуара «Короля Терний», Кристина вернулась в смотровую, где я, постаравшись максимально удалить из головы все мысли, сидел, легонько тыкая пальцем в дочь. Та вполне уверенно отмахивалась и, вроде бы, даже тренировалась, чтобы в меня плюнуть.

Оказавшись в мобиле по пути домой, мы долго молчали, а затем княгиня изволила сообщить очень строгим тоном:

— С сего дня, Дайхард Кейн, можно сказать, что прямо с сейчас, мы начинаем делать детей! Для… сети. Да! Чтобы им всем было хорошо! Надо спасать Алису!

Как рады были бы услышать это гоблины…

— Дети — это хорошо, — в ответ кивнул я, добавив, — Но волшебников теперь точно ненавижу.

Чуть до седых волос, скотина, не довёл!

Усталость уже брала своё, а тут еще и жена, озабоченная размещением детской в другом конце пансионата, тоже хотела взять своё, но мне необходимо было сыграть погорельца и таки явиться на место бывшего дома. А там действительно оставалось только место — подрывник, кем бы он ни был и чем бы не взрывал, дело свое знал очень туго. Во всяком случае, он точно рассчитывал сыграть со мной в забаву, называющуюся «молдаванин и таракан». Суть очень проста — таракана загоняют под шкаф и отпиливают у шкафа ножки. Также и тут. Здание не было взорвано кое-как, оно было подорвано одновременно под всеми несущими стенами, чтобы аккуратно сложиться, раздавив к чертовой матери всех, кто должен был находиться внутри. Причем, взрыв был так грамотно рассчитан, что у Азова через дорогу даже газон пылью не припорошило.

Кстати, о нём…

Нарычав на пару деятелей, бегающих по развалинам, я узнал у них, что человеческих жертв не обнаружено. Деятели, оказавшиеся представителями муниципалитета, очень настойчиво приглашали меня в гости, пришлось с матюгами отказаться, пригрозив, что зайду позже. Домой мне пока было нельзя, энтузиазм супруги к концу поездки стал слегка пугающим, поэтому я пошёл в гости к Азову.

Самого хозяина дома не обнаружилось, но мне вполне хватило и его служанок-эйн. Три веселые крохи не только постелили мне в гостевой, но и рассказали, что Константин свет Георгиевич отъехал. Не на тот свет, а в диспансер, на целебные воды, причем, вместе со своей теперь уже невестой. Отъехали также его три брата — один в Ратную Академию Санкт-Петербурга, а еще двое в московскую, так что в семье Азовых теперь будут аж четыре ревнителя. Заодно граф, то есть счастливый отец всей этой кучи глупых мужиков, выражает мне глубочайшую признательность за проявленную бдительность.

То есть, Костю, всё-таки, отравили. Почти.

Многие из старших братьев Кости использовали подаренный недавно тому дворец как место, где можно без особых проблем предаться половым утехам с избранницами, поэтому, когда граф Георгий Алексеевич решил отселить проблемного сына в этот самый дворец, затаили небольшую обиду, что выразилось в совершенно невинном совете младшему брату по поводу одного из органических и совершенно безопасных афродизиаков, производимых там же, на Ларинене. Только о дозировке ничего не сказали.

Что Костя, что его избранница жрали этот порошок чуть ли не ложками, подогревая свой юношеский экстаз, от чего и утрахались до волдырей и потери сообразительности. Плюс приобрели легкую форму эротомании. Слегка оценив масштабы… уже случившегося, граф Азов, как честный отец мужчины, обратился к родителям девушки с предложением заключить брак. Чему те были настолько рады, что не стали вдаваться в подробности, к своему вящему счастью. Теперь виновники-хулиганы будут тащить ту же лямку, что и Костя, а сам пострадавший на отходняках ходит с невестой по живописной Карелии, но держатся пока строго за ручку и не более.

Суровое наказание, счастливый конец истории. Нет, на самом деле счастливый. Всё могло быть гораздо хуже. Видя изменения, происходящие с Константином, я всерьез уже думал, что коротышку-однокурсницу ему подослали враги (возможно, даже мои) и она теперь на него влияет телом и химией. Как оказалось, никто ни на что не влиял.

— Приготовьте мне этого порошка, — зевнув, попросил я мелких девчонок, — Килограмм. И инструкцию с правильной дозировкой тоже приготовьте. Пожалуйста.

На всякий случай. Энтузиазм Кристины Игоревны — штука пугающая, полумер она не приемлет.

///

— Что? Да, да, всё в порядке. Врачи сказали, что Костя и его… невеста идут на поправку. Стремительно, даже слишком, гм, стремительно. Так что с ним всё хорошо. Нет, разговорник ему не выдают, я запретил. Тишина, покой, обильное питание. Сам понимаешь.

Выслушав ответ по разговорнику, данный сонным голосом ровесника и друга его младшего сына, граф Азов слегка улыбнулся. Ему определенно нравилось общение с этим новоявленным князем, который даже не думал как-то демонстрировать изменения в характере, связанные с головокружительным ростом статуса. Единственное, что изменилось после того, как Дайхарда Кейна начали называть «его сиятельство» — лишь количество и качество их личного общения, выросшее, как у хороших деловых партнеров. Если сам Дайхард стремительно становился курицей, что несет золотые яйца, то именно Азовы были теми, кто обслуживает эту полезную птицу. Получая с этого не просто серьезные прибыли, но и большую часть политического капитала.

В общих чертах, у графа Азова совершенно не было никаких предубеждений против владетельного князя Дайхарда Кейна… особенно после того, как дороги этого молодого человека слегка разошлись с путями его собственного сына, что уменьшило количество авантюр, в которые Дайхард мог ввергнуть Константина. Правда, это вовсе не значило, что князь не мог теперь ввергнуть самого графа!

— Сколько?!! — подавился словами Георгий Алексеевич, — Тридцать?!!

Полусонное бубнение Дайхарда в трубку стало более размеренным и твердым. Через несколько минут ошарашенный граф оказался в курсе, зачем молодому человеку понадобился заем в тридцать миллионов рублей, куда и как эти деньги пойдут, и каким образом вернутся в владельцу. Последний этап допускал несколько интересных оговорок, за которые и зацепился заинтригованный граф, развивая беседу.

— Так, значит, двадцать императору, да? А еще… как ты сказал? Корпорация? Какое необычное слово. Нет. Не приживется. А, это между нами, понял. Ну ты, конечно, хваток. Опять через Терновых пустишь? А они согласятся? Хотя, что это я, старший руками и ногами ухватится. Он, небось, поправился там, на свежем воздухе? Ну хоть слегка? Поправился… это хорошо. В общем, нет, наверное, Кейн. Денег я дам, но в это дело лезть не буду даже долей, пусть Тернов там один лицом торгует. Нам хватит и дополнительных линий… ну и медицину мы, как и договаривались, всю берем на себя. Строится уже пара фабрик. Не жалеешь, что отдал? Хах, ну тут ты прав, мы с немцами сейчас на рынке насмерть сцепились…

Слегка обрисовав партнеру ситуацию на мировых рынках и последствия русского пинка по этим рынкам вводом силовых доспехов, Георгий Алексеевич выключил разговорник, а затем глубоко задумался. Дайхард Кейн… был человеком-загадкой. Казалось бы, баловень судьбы, взлетел не раз и не два, но ведь в процессе его и сбить пытались? Выжил. А здесь и сейчас? Не почивает на лаврах, а придумывает новые способы заработка!

Правда этот вот… попахивает. Чересчур попахивает. Политикой. Азовы не полезут, у них Терновых с кристально чистой репутацией нет. Да и на самого Дайхарда будут коситься с трона… ну с очень большим подозрением!

Парень довёл до логического конца свою задумку с протезами и увечными егерями. Первые протезы, пока что не особо удобные, зато очень дорогие, потому как из легких сплавов Ларинена, уже продавались самим Азовым разным богатым калекам и под обещания бесплатных усовершенствований, но хитрый князь решил пойти дальше — подгрести под себя калек-ветеранов, создать войско. И оно, это войско, будет само себя кормить, если Дайхард скупит и объединит все охранные агентства Санкт-Петербурга. Для начала.

Малодоходные предприятия издавна считались вотчиной тех ветеранов, которые сумели дожить до старости в полном комплекте, без солдатской выучки туда не брали, разве что по большому блату. Были несколько наемничьих контор, но тоже богатствами похвастать не могли, уж больно ловко из их рядов себе в личную охрану людей выдергивали. А вот если наш хваткий партнер объединит всю эту вольницу, да вольет в неё крепких молодых калек, готовых всё отдать, чтобы оказаться вновь на плаву…

Тут даже если сам император вмешается, открыв калекам с протезами новый призыв и предложение вернуться на службу, так далеко не все пойдут. Без людей Дайхарды с Терновыми не останутся!

— Хитро… — пробормотал в задумчивости граф, — Хитро и ловко. Но ты же понимаешь, что присяга — не уд собачий, а? У тебя там каждый первый шпионить будет и докладывать кому надо и куда надо. Да и с Синдикатом шашни тебе придётся накрепко закрывать, парень. Тут или воры или охранники, никто не стерпит, если ты посередке попробуешь пристроиться. Хотя, думается мне, ты это учел. Хочешь прикрыться от своих друзяк… уж больно много трупов за вами тремя… Хитро…

Интересно. И очень похоже на то, что собиралась сделать Её Величество, только… поблагороднее. Ага, поблагороднее. Нет-нет, господа мои хорошие, не обманывайте себя, хотя нет! Обманывайте! Георгий Алексеевич полюбуется вашими лицами, когда поймете, что очень молодой князь Дайхард Кейн на самом деле является не только хладнокровным убийцей (и хорошим, надо сказать, другом его, графа, сына), но еще и расчетливой продувной бестией, хорошо видящей перспективу. И он, Азов, вполне опасается, что знает не обо всех перспективах, что видны его хорошему партнеру. Ведь не просто так наш молодой человек приветил у себя дома иностранных барона и баронессу? Да еще и с такой историей?