Грешный

Глава 21. Выбить правду

Алистар.

О, как расширились её глаза! Казалось, ещё мгновение — и они выскочат из орбит. В её взгляде читалась внутренняя борьба, отчаянная попытка сдержать бурю эмоций, готовую вырваться наружу.

Медсестра, заметив её состояние, тихо вышла, оставив нас вдвоём.

В этот момент я осознал, насколько она маленькая и нежная. Мне захотелось заключить её в объятия и оградить от всех невзгод, оберегая от всего мира.

Интересно, Бен, когда ты выйдешь из комы, сразу ли ты меня пристрелишь или всё же дашь мне шанс объясниться?

В моей памяти живо запечатлелся тот миг, когда я впервые увидел её. Она танцевала на сцене, и её уверенность в себе ощущалась даже на расстоянии. Она светилась изнутри, словно осознавая, что каждый взгляд, каждое слово, каждое движение — это неотъемлемая часть её неотразимого магнетизма. Её женственность была столь велика, что я едва не позабыл о просьбе друга.

В её глазах я увидел отражение своей души, словно она знала все мои тайны и страхи. Её голос, мягкий и нежный, проникал в самое сердце, заставляя забыть обо всём на свете. Я понял, что не могу просто так уйти, оставив её одну.

Медленно, но уверенно, приближался к ней, чувствуя, как между нами возникает невидимая связь. Она смотрела на меня с надеждой и страхом, словно не знала, чего ожидать.

— Рина, я понимаю, что сейчас неподходящее время для такого разговора, но у нас больше нет возможности тянуть, — сев на край кровати рядом с девушкой, посмотрел на неё с решимостью. «Ох, Алистар, ты действительно рискуешь, — пронеслось в мыслях. Зная Рину, она скорее воткнёт тебе иглу в глаз, чем согласится». — Ты должна стать моей женой.

— Тебе тоже прилетело по голове? — спустя пару минут молчания произнесла ведьмочка.

Её голос дрожал от напряжения, но я видел, что в глубине души она не понимает, к чему веду. Я продолжил, стараясь говорить как можно более убедительно:

— Рина, знаю, что это звучит неожиданно, но только так я смогу обеспечить твою безопасность и безопасность Бена. Не могу сказать тебе, что испытываю к тебе всепоглощающую любовь, но мой долг — тебя защитить.

Малышке не стоит знать, что действительно чувствую к ней, или сбежит, сверкая пятками. Пока она молчит, почувствовал, как в воздухе нарастает напряжение. Но затем, к моему удивлению, она медленно кивнула, и на её лице появилась лёгкая улыбка. С трудом подавляю желание закинуть её на кровать и действительно показать, что к ней испытываю.

— Кажется, я всё ещё под обезболивающим, но хорошо, Алистар, — тихо произнесла она. — Я согласна стать твоей женой, но учти, что даже не рассчитывай на что-то, или однажды ночью я убью тебя миксером.

Наклоняюсь ближе к девушке, ощущая её тёплое дыхание на своих губах, словно прикосновение лёгкого бриза в жаркий день.

— Узнаю свою маленькую, но бесстрашную воительницу, — я наслаждался её дерзостью и боевым духом, как чёртов маньяк. — У нас ничего не будет, пока ты сама не попросишь. Я готов ждать столько, сколько потребуется.

Целую её в щеку, ощущая, как её пульс начинает учащаться. В этом мгновении ловлю невыносимый кайф, наполняющий меня восторгом, и не могу удержать рвущийся из груди рык, который вырывается, подобно грому, предвещающему бурю. В штанах становится тесно.

Она отвела взгляд, стараясь скрыть внезапно накатившую волну смущения, но я заметил, как её губы слегка дрогнули. Я знал, что эта искра сможет превратиться в нечто большее.

— Говори, кто за тобой стоит?

Наш допрос длился не один день, и этот упрямый сукин сын Шон упорно отказывался выдавать имя своего начальства. Ему была оказана первая помощь, но лишь потому, что он, возможно, приведет нас к той таинственной женщине, за которой мы охотились.

— Твои усилия напрасны, Алистар, я тебе ничего не скажу, — с ненавистью произнес он, его глаза полны вызова.

— Хорошо, я пытался действовать по доброте душевной, но теперь, похоже, мне придется прибегнуть к другим методам, — проговорил я, кивая своему охраннику. Словно прочитав мои мысли, он подкатил тележку с орудиями. В её недрах таились вещи, способные вызвать ужас: от блестящего скальпеля до резких плоскогубцев, каждая из которых обещала безжалостную правду.

Шон сглотнул, и в его взгляде промелькнула слабость. Напряжение в воздухе нарастало, подобно буре, готовящейся разразиться, предвещая, что вскоре он все же заговорит.

— Ты все еще можешь выбрать, — произнес я, приближаясь к нему. — Имя женщины или эти игрушки? Решение за тобой, Шон.

Он стиснул зубы, словно пытаясь подавить слабость, но я заметил, как его рука задрожала, когда он прижал ее к столу. Этот упрямый, но в то же время хрупкий человек был как весы, и я собирался подтолкнуть его в нужную сторону. Опустил свой голос до обычного уровня, чтобы ввести его в заблуждение.

— Ты не понимаешь, что делаешь? Эта женщина не просто является объектом нашей охоты, она может стать причиной твоей смерти, — произнес я, имея в виду угрозы, исходящие от ее покровителей. Глаза Шона сузились, и, казалось, он начинает переваривать мои слова, рассматривая возможные последствия.

Он выбрал молчание. Можно было поступить как обычно и попросить одного из своих людей провести допрос, но он украл то, что принадлежит мне, причинил боль моей ведьмочке, чуть не убил её. Следы, проведенные там, ещё не сошли с её лица, но малышка уверенно идет на поправку, в отличие от своего отца.

Я двинулся в его сторону, держа плоскогубцы. Вырвать ногти. Я был уверен, что после этого он завопит.

Каждый шаг приближал меня к моменту, когда терзания его души станут явью. В тот миг, когда плоскогубцы коснутся его кожи, вся моя ярость и его боли сплетутся в единую симфонию мести. Я пришёл, чтобы восстановить баланс, и этот долг я намеревался исполнить, несмотря на мучительное предвкушение.

Он напрягся, его глаза округлились от страха, и я почувствовал, как воздух стал тяжелым. Ноги Шона чуть подогнулись, но он все еще держался. Я усмехнулся; его стойкость лишь разжигала мой азарт.

— Ты зашел слишком далеко, Алистар, — прохрипел он, пытаясь сохранить хотя бы остатки гордости.

— Я все равно тебя сломаю, — произнес я жестко, приближая плоскогубцы к его пальцам. — Ты выбрал свою судьбу.

Упорство Шона начинало трещать по швам. Я мог почувствовать, как он начинает медленно терять контроль, и это было прекрасно. В тот раз, когда я надавил на механизмы плоскогубцев, наш разговор станет простым — одно имя, одна женщина — и, возможно, покой для моей души.