Грешный

Глава 23. Принятие

Рина (Анна).

Смотрю на привязанного дядю. Он сильно похудел, наверное, держали его тут с самого моего освобождения. Лицо и тело покрыто кровавыми ссадинами и синяками. Его полный ненависти взгляд устремлён на Алистара. И самое страшное — я ничего не чувствую: ни жалости, ни любви, ни сожаления. Он заслужил то, что с ним происходит.

Вижу его глаза, полные ненависти, и понимаю, что он не заслуживает ни капли сострадания. Он сделал много плохого, и теперь расплачивается за свои поступки. Но почему я не чувствую ничего, кроме пустоты? Почему мне безразлично, что с ним происходит?

Возможно, это потому, что я сама пережила слишком много боли и страданий. Возможно, потому, что я видела, как люди, которые должны были защищать, причинили вред. Или, может быть, потому, что я просто устала от всего этого.

Но я не могу позволить себе забыть о том, что произошло. Я должна помнить, что мир не всегда справедлив, и что иногда приходится платить за свои ошибки. Я должна помнить о том, что я тоже могу оказаться в такой ситуации, и что тогда мне тоже никто не поможет.

Смотрю на дядю и чувствую, как во мне поднимается волна гнева и ярости. Знаю, что с ним будет дальше и не собираюсь жалеть его.

— Ещё раз спрашиваю, кто за тобой стоит? — голос Алистара подобен грому. Было видно, как ему это надоело. — Знаешь, я думал, что ты заговоришь ещё на этапе с ногтями, но ты, ублюдок, оказался на удивление стойким. Удивил даже.

— Ты даже не представляешь, что она способна со мной и с тобой сделать, — его голос дрожит от страха и отчаяния.

Перевожу взгляд на Алистара. Он словно живое воплощение дьявола: в каждом его движении сокрыта уверенность и неоспоримая сила. Жестокий и безжалостный, он, тем не менее, притягивает к себе, словно магнит, заставляя сердце биться в неистовом ритме. Его аура обвивает меня, как щедрый плед, наполняя пространство вокруг электрическим напряжением, которое невыносимо сладко. В его глазах сверкает огонь, манящий в бездну, и от него невозможно отвести взгляд. Он словно темный ангел, сам дьявол, призванный нарушить все законы и бросить вызов самой судьбе.

Каждое его движение наполнено грацией, каждый шаг, словно танец, завораживает. Удача и беда переплетаются вокруг него, и даже страх, что он может причинить вред, лишь добавляет обаяния. Эта противоречивая симфония желаний и опасений делает его живым образом, который навсегда запечатлевается в памяти. Как же легко потеряться в его мире, где теням отводится главная роль, а свет остерегается шагнуть в его тьму.

— Ты похитил, избивал и пытался убить свою племянницу, — его слова словно бьют собеседника по лицу, — думаю, будет справедливым, если я разберусь с твоей семьей. С кого начнем? Может, стоит начать с твоих детей?

Дядю начало трясти так сильно, что стул под ним заходил ходуном. Он издавал нечленораздельные звуки, переходящие в крик, и яростно пытался освободиться. Его лицо исказилось, словно он был одержим, а тело билось в конвульсиях, как когда-то, когда он держал отца, и в воздухе витало напряжение, от которого стыла кровь в жилах.

— Не трогай их, я убью тебя!

— Стоило думать до того, как ты похитил Рину. Теперь ты знаешь, что ждет твою семью. Правда, ты умрешь с мыслью о том, что они будут переживать из-за твоего необдуманного поступка.

Мужчина зарядил пистолет, его движения были медленными, словно он давал время на осознание, что собирается сделать с заложником.

Испытывала ли я к нему столь сильное чувство ненависти, что желала бы его смерти? Возможно, в тот момент, когда я была охвачена отчаянием и гневом, я могла бы помыслить о том, чтобы лишить его жизни своими руками. Ведь он был причастен к смерти моей матери, к тому, что мой отец находится в коме, и к попытке покушения на мою жизнь.

Однако я не такая. Одно дело — желать чьей-то смерти, и совсем другое — видеть, как это происходит, или просто знать, что это произойдёт. Это две разные вещи.

Хотела уйти так же тихо и незаметно, как и пришла, но удача явно решила сегодня отвернуться от меня. Зацепилась за веревку, и этот звук, словно выстрел, привлек внимание Алистара. Он обернулся, и его взгляд пронзил меня, как острый клинок. Сердце забилось быстрее, а ноги словно приросли к полу. В этот момент поняла, что уйти незамеченной уже не получится.

— Рина, какого черта ты тут делаешь? — его голос дрожал от напряжения, а глаза сверкали яростью.

Дядя, видимо, решил, что это его последний шанс на спасение. Его взгляд был полон отчаяния, а в каждом слове слышалась фальшь, словно он пытался убедить меня в своей искренности.

— Рина, девочка моя, ты ведь спасешь своего любимого дядю.

— Ответь на вопрос? — повторил Алистар, прожигая меня взглядом.

Едва уловимое сожаление мелькает в глазах моего мужа… Мужа, мать его. Как же это непривычно. Алистар мой муж, и сейчас он очень недоволен моим присутствием. Видимо, вспомнил, как я называла его убийцей.

— Я не могла уснуть, вышла выпить воды и посидеть на улице, увидела тень и проследила за ним, а тут вы, — выходит жалкое оправдание.

— Иди домой и даже не разговаривай с этим ублюдком, — отворачивается, смотря исключительно на дядю.

— Алистар… — тут же запинаюсь, опускаю взгляд на пол, рассматривая его идеально начищенные туфли, когда он поворачивается обратно, — если ты его убьешь…

— Рина…

— Послушай, пожалуйста. Если ты его убьешь, я буду не против, он заслужил всё, что с ним случилось.

Не смотрю в его глаза, куда угодно, только не на него. Еще время назад его осуждала, ненавидела и боялась до дрожи, а теперь полностью поддерживаю его решения и восхищаюсь им.

В несколько стремительных шагов он сокращает расстояние между нами, его сильные пальцы нежно охватывают мой подбородок, вынуждая поднять глаза и встретиться с его пронзительным взглядом.

— Ах ты сука, подстилка! — кричит дядя, и его голос пронзает воздух, как раскат грома.

Все вокруг теряет значение, мир сужается до одного-единственного момента: Алистар, его сильные руки, бережно держащие мое лицо, как будто защищая от всего зла и боли. В этот миг он становится моим якорем, моим спасением, единственной нитью, связывающей меня с реальностью.

— Пристрели его и избавься от тела, — командует он кому-то. Его пальцы крепко обхватывают мою руку, уводя прочь.