Грейвел

Она не могла отделаться от мысли, что, возможно, он пил что-то более крепкое, чем лэндра, перед их встречей. Если бы не его расчетливые глаза, наблюдавшие за ней с ясным, пристальным вниманием, она была бы уверена, что он пьян… и притом счастливый, дружелюбный пьяница.

Стремясь найти убежище в своей кровати и отоспаться от страданий дня, как только Алекс сказала все, что должна была, она отклонила предложение Заина проводить ее обратно, не желая слышать дальнейших поощрений. Возможно, утром Алекс смогла бы смотреть в будущее более оптимистично, но прямо сейчас это было невыполнимой задачей.

Договорившись вернуться на следующий день, когда у них у всех будет возможность обдумать, что делать дальше, Алекс покинула палатку Рока. Она шла быстро, лавируя между импровизированными жилищами свободных меяринов, ни один из которых не доставил ей никаких проблем с момента ее первого визита. Тем не менее, она всегда оставалась бдительной.

Алекс была на полпути к дверному проему, когда Гайэль появился на Валиспасе, остановившись в нескольких футах перед ней. Напрягшись, Алекс приготовилась призвать Аэнару, но тот поднял руки в жесте капитуляции.

— Я просто хочу поговорить, — быстро сказал он, не сводя с нее глаз.

Несмотря на его нехарактерное дружелюбие в течение всего вечера, Алекс не могла не относиться к его словам — и его действиям — с подозрением.

Видя ее настороженность, он тихо сказал:

— Я должен перед тобой извиниться.

Это заставило Алекс замолчать. Она была уверена, что ее шок, должно быть, отразился на лице.

— Ты не возражаешь, если… — Он прочистил горло и махнул рукой в том направлении, куда она направлялась. — Можно мне пройтись с тобой? И объясниться?

Последнее, чего Алекс хотела, это проводить больше времени с Гайэлем, но ей было любопытно его странное поведение. Она неуверенно кивнула. Но пока они шли по ледяной тропе, она старалась соблюдать осторожную дистанцию между ними, внимательно следя за каждым его движением и готовая призвать Аэнару при малейшем намеке на то, что он собирается снова попытаться напасть на нее или увести ее на Вечный Путь. Все это время он говорил… и она слушала.

Он продолжал и продолжал, делясь причинами своего неприятного поведения, пока, наконец, не закончил:

— … и вот, видишь ли, я вымещал на вас свой гнев и разочарование. Моя дочь одна в городе, и она — все, что у меня осталось в этом мире, ее мать давно умерла после того, как ее поцарапал клинок, пропитанный кровью Сарнафа. Это была ужасная, мучительная смерть. Этого также можно было избежать, поскольку лезвие не предназначалось для того, чтобы причинить ей боль… более того, она сама подняла его, порезав палец, когда ее хватка соскользнула. Трагический несчастный случай, от которого не было лекарства.

Упоминание Гайэля о крови Сарнафа заставило Алекс задуматься о Фитци и его планах использовать в качестве оружия спрей, ослабляющий действие меярин. Они подходили к концу его предполагаемых двух недель, поэтому она сделала мысленную заметку проверить и посмотреть, насколько он близок к тому, чтобы подготовить рабочий прототип.

— Мне жаль твою жену, — сказала Алекс, — и твою дочь.

— Ваэра сильная, она переживет это. Она должна.

Алекс только наполовину заметила его пониженный, решительный голос, потому что она застряла на имени, которым он поделился.

— Ваэра?

Гайэль вглядывалась в нее, пока они шли, улавливая интонации в ее голосе.

— Ты знаешь мою дочь?

— Не очень хорошо, — сказала Алекс, думая о тех нескольких случаях, когда она пересекалась со стальным взглядом меярины: в прошлом в качестве посла и переводчика для людей, а в настоящем в качестве одного из дворцовых охранников. — Но она определенно кажется сильной. Как только мы выясним, как спасти всех от Эйвена, ты вернешься к ней в кратчайшие сроки.

Алекс не была уверена, откуда у нее взялся оптимизм, но каким-то образом ей удалось заставить его звучать искренне.

Гайэль казался благодарным и снова извинился за то, как он обращался с ней с момента первого прибытия в Драэкору. Но, несмотря на его просьбу о прощении и его достаточно приятную компанию, Алекс все еще чувствовала себя напряженной рядом с ним и почувствовала облегчение, когда они достигли конца своего путешествия. Она быстро вызвала обратный дверной проем, стремясь оказаться подальше от теперь уже близкого по духу меярина. Разлука с дочерью, его оправдания за враждебное поведение были в какой-то степени объяснимы, но он все еще не был любимым человеком Алекс, и она сомневалась, что он когда-нибудь им станет.

— Думаю, увидимся завтра, — сказала она.

После кивка Гайэля Алекс шагнула к двери, отчаянно желая вернуться в академию и прижаться к Сорайе в постели.

— О, Александра, и последнее, — сказал Гайэль, как только Алекс одной ногой переступила порог.

Она посмотрела на него через плечо.

— Да…

Он выдул горсть темного порошка прямо ей в лицо, и прежде чем Алекс успела договорить, не говоря уже о том, чтобы понять, что произошло, она рухнула на ледяную землю, мир перед ней померк, как огонек.

Глава 30

Алекс очнулась в камере.

Было темно, и не из-за ограниченного освещения или потому, что все еще была ночь, хотя у нее не было возможности узнать, правда ли это. Там было темно, потому что сама камера была сделана из траесоса, чистой тьмы, извлеченной из абрассы.

Увидев свое черное кристаллическое окружение, Алекс покрылась нервным потом, потому что она точно знала, где находится… Таэварг, тюрьма меярин. И, судя по всему, в старой камере Нийкса, дверь которой все еще была оплавлена с тех пор, как она освободила его почти три недели назад.

Связанная моксирилом, Алекс была прикована цепью и висела посреди комнаты. Ее руки вытянуты над головой, а ноги широко расставлены, ее конечности были закреплены тонкой проволокой, как будто она застыла в середине прыжка. Даже пальцы были плотно сжаты вместе, не давая призвать Аэнару.

Стараясь не думать о том, почему она оказалась в Таэварге, или с чем столкнется, если не сбежит, Алекс напряглась, пытаясь освободиться от пут, пытаясь найти хоть какое-то пространство для маневра. Все, что ей было нужно, это освободить одну руку, чтобы схватить оружие и освободиться. Но это было бесполезно, моксирил был непреклонен. Ей нужна была помощь… и она нуждалась в ней сейчас.

«Нийкс!» — позвала Алекс. «Нийкс, я в беде!»

«Котенок, что бы это ни было, извини, но это подождет», — быстро ответил Нийкс. «Я с Эйвеном… он говорит, что ему нужно сделать что-то важное, и он лично выбрал нескольких из нас, чтобы быть с ним. Он… безумно счастлив».

«Нийкс…»

«Мы в Таэварге. Прибыли несколько минут назад», — вмешался Нийкс. «Здесь заключенный, которого он хочет видеть. Прости, котенок, но мне нужно сосредоточиться, иначе я разоблачу свое прикрытие».

Кровь отхлынула от лица Алекса.

«Нет, нет, нет, Нийкс! Заключенный, это…»

Прежде чем она успела сказать «я», Эйвен шагнул через расплавленный дверной проем, а за ним по пятам следовали Калиста Мэйн, татуированный Джеральд Тоген, Маркус Спаркер, еще один человек, которого Алекс не встречала, и трое вооруженных охранников… предположительно Зелтора, предположила Алекс, увидев оружие, которое они носили. Нийкс замыкал группу и, войдя в камеру, замер при виде Алекс, вздернутой в центре.

Его страх был осязаем, но он сумел собраться, прежде чем кто-либо еще заметил, двигаясь вперед, выкрикивая самые разнообразные ругательства через их связь. Но Алекс едва слышала его, потому что ее внимание было приковано к новому королю Мейи, стоящему перед ней с широкой ухмылкой на лице.

— Александра, — сказал Эйвен, — как всегда, уникальное… удовольствие.

Алекс закрыла глаза, когда его медовый голос окутал ее. Если бы она не смотрела на него, было бы легко представить его более молодым, тем меярином, которым он был до того, как превратился в яростного убийцу. Эйвеном, который был ее другом.

Но когда она снова открыла глаза, воспоминание сменилось таким острым страхом, что она почти ощутила его на вкус. Она была полностью в его власти. Даже если бы Нийкс решил раскрыть свою истинную преданность, это было бы восемь против одного, поскольку он боролся за ее освобождение. Невероятные шансы, учитывая воинов Зелторы, одаренных людей и самого Эйвена.

— Ты не должна винить Гайэля, — сказал Эйвен. — Он сделал только то, что считал нужным, и был вознагражден за то, что привел тебя ко мне. — Он склонил голову набок. — Конечно, это была не совсем та награда, которую он ожидал получить. Но он будет доволен здесь, с нами, особенно теперь, когда он воссоединился со своей дочерью.

Связанные руки Алекс согнулись, когда они безуспешно пытались сжаться в кулаки, моксирил болезненно сжался на ее запястьях. Дрожащим голосом, который, как она надеялась, звучал скорее сердито, чем испуганно, она сказала:

— Ты Заявил на него права, не так ли?

— Только после того, как он доставил тебя ко мне, — сказал Эйвен, смахивая какую-то невидимую пылинку с плеча своего кожаного жилета с воротником. — Он сделал этот выбор сам.

Алекс была права, когда с подозрением отнеслась к странному поведению члена совета меярин в Драэкоре. И все же, услышав рассказ Гайэля о Ваэре, она не могла обижаться на него за то, что он пытался напасть на нее. Ей следовало прислушаться к своим инстинктам и никогда не терять бдительности. Но опять же, она никогда не слышала о порошке, который мог бы вырубить кого-то одним вдохом. Если она когда-нибудь выберется из Таэварга — очень маловероятное «если» — ей придется выяснить, что это за штука.

— Как можешь видеть, — продолжил Эйвен, — я привел с собой нескольких друзей, чтобы они стали свидетелями нашего знаменательного воссоединения. Калиста, Джеральд и Маркус, которых ты уже знаешь. Мои личные охранники не должны тебя беспокоить, но здесь есть еще двое, которых я хотел бы представить.

Повинуясь, должно быть, мысленной команде, неизвестный мужчина шагнул вперед. Темнокожий и худой, как бобовый стебель, он выглядел всего на несколько лет старше Алекс, хотя она знала, что, если он был Заявлен некоторое время назад, его возраст был относительным.

— Это Гримм Хелкин, — сказал Эйвен, и Алекс дернулась от своих цепей, узнав имя. — Мы должны поблагодарить его за нынешнее состояние моего дорогого брата.

Выражение лица Эйвена помрачнело, и Алекс поняла, что он убил бы Рока без колебаний, если бы Леди Тайн не перенесла коматозного принца в Драэкору.

— Гримм — относительно новое дополнение к моему делу, — продолжал Эйвен, — но здесь есть еще кое-кто, кто был верен мне на протяжении тысячелетий. Мой настоящий брат.

Эйвен жестом показал Нийксу выйти вперед, используя жест руки, поскольку у него не было ментальной связи с ним.

— Александра, познакомься с Нийксом Рэдоном, — сказал Эйвен, когда Нийкс глазами впился в нее. — Он страдал за дело гарсета в течение тысяч лет, но он не остался без награды, поскольку ему выпала честь убить моего собственного отца. Нийкс Цареубийца, как его теперь называют. Достойный титул для достойного меярина.

Эйвен с гордостью хлопнул друга по плечу, и поскольку он смотрел на Алекс, то не увидел, как Нийкс скривился от отвращения.

Подавив дрожь, Алекс сказала Эйвену:

— Как бы ни было приятно познакомиться с твоими приятелями, как насчет того, чтобы ты отпустил меня, и мы продолжили эту дискуссию в другом месте? — «Желательно, когда я не буду прикована и смогу хотя бы попытаться с боем выбраться из города», добавила про себя Алекс.

— Боюсь, я не могу этого сделать, — сказал Эйвен с притворным извинением. — Я не могу рисковать тем, что твоя псина утащит тебя в безопасное место, пока я не буду удовлетворен. Окружающий нас траесос защищает твою дворняжку от способности путешествовать, и она слишком умна, чтобы попытаться спасти тебя, не будучи в состоянии немедленно увести тебя.

Алекс бросила взгляд на Маркуса, понимая, что он, должно быть, спросил о Сорайе после того, как увидел ее в Грейвеле, и поделился тем, что узнал.

Она снова повернулась к Эйвену и спросила:

— Что ты имел в виду, говоря о том, чтобы быть удовлетворенным? Ты уже должен знать, что я тебе ничего не скажу. — Не то чтобы осталось много такого, чего он не знал, поскольку Маркус уже передал бы все, что услышал за время своего пребывания со старейшинами. Все, что осталось у Алекс, — это секреты, о которых он не мог знать: ее путешествие в прошлое, ее знакомство с Нийксом, как она освободила Джордана, опасный дар Кайдена и ее уроки с Аторой. Сила крови Эйвена, оставшейся в ее венах, также была для него загадкой, хотя к настоящему времени у него должны были быть хотя бы какие-то представления об этом.

— Мы прошли ту стадию, когда мне важно, что ты скажешь, Александра, — сказал Эйвен. — Я в состоянии получить все, чего когда-либо желал, поэтому мне больше ничего от тебя не нужно, и меньше всего ответов на вопросы, которые теперь мало что значат для меня.

Это удивило Алекс, но в то же время наполнило тревогой. Если он был там не для того, чтобы допрашивать ее, тогда чего он хотел?

Увидев вопрос в ее взгляде, мрачная улыбка тронула его губы.

— Ты была занозой в моем боку с тех пор, как я встретил тебя, — сказал он зловещим голосом. — Как бы сильно я ни хотел стереть тебя с лица этого мира, смерть была бы слишком хороша для тебя. Сначала ты должна пострадать.

Его золотистые глаза горели предвкушением, отчего по спине Алекс пробежали мурашки дурного предчувствия.

— Да, — сказал он, его голос был задумчивым шепотом, как будто он представлял, как это происходит в его голове. — Сначала ты будешь страдать физически, пока все, что ты будешь знать, — это боль. Тогда ты будешь страдать от боли, которая приходит, когда ты видишь, как умирают те, кого ты любишь. И если ты проживешь дольше этого, ты будешь страдать, пока не станешь последней из своей грязной расы… на самом деле, возможно, последним смертным, оставшимся в этом мире… и только тогда я проявлю к тебе милосердие и сам положу конец твоей агонии.

Прерывисто дыша при виде картины, которую он только что выложил, Алекс не смогла удержаться от того, чтобы не сказать:

— Если этот финал — твое представление о милосердии, значит, что-то пошло не так с твоим образованием.

На секунду Алекс подумала, что стон ужаса, который она услышала, был громким, но затем она поняла, что это был ответ Нийкса на ее комментарий по их мысленной связи.

«О чем, во имя света, ты думаешь?» — потребовал он. «Звезды, Эйлия, не раздражай его!»

«Ты слышал его», — ответила Алекс. «Он заставит меня страдать, что бы я ни сказала. С таким же успехом я могла бы получить несколько ударов, пока у меня еще есть такая возможность».

«Не говори так», — сказал он резко. «Мы вытащим тебя отсюда».

«Нийкс», — тихо сказала она, — «мы оба знаем, что это выглядит не очень хорошо».

— Возможно, милосердие было неправильным словом, но мы не узнаем, пока этот день не наступит, — сказал Эйвен, и единственным свидетельством его раздражения от ее беспечного замечания была предупреждающая вспышка в его глазах. — А пока, должен признаться, мне не терпится приступить к работе. Эти последние несколько недель были потрачены на утомительное ожидание идеального момента для выполнения моего следующего шага, но теперь, когда тебе не удалось выровнять расы смертных — не выгляди так удивленно, Александра, конечно, я знаю об этом — я, наконец, могу действовать. — Выражение его лица стало нетерпеливым, когда он закончил: — Для этого мира наступает новый рассвет, начиная с завтрашнего дня, когда Медора, наконец, начнет чувствовать гнев Мейи.

Он подошел ближе, пока не оказался прямо перед ее лицом.

— С завтрашнего дня смертные будут испытывать боль, не похожую ни на что, что они когда-либо знали. Но ты, моя дорогая… — Он протянул руку и провел кончиком пальца по изгибу ее щеки, взгляд его горячих, полных ненависти глаз впился в нее: — …твоя боль начнется сейчас.

Отступив назад так же внезапно, как он двинулся вперед, Эйвен повернулся к Нийксу.

— Заставь ее истекать кровью. Я хочу, чтобы она была в агонии, но сохрани ей жизнь.

Это был приказ, который заявленный последователь был бы вынужден выполнить немедленно.

Но Нийкс колебался.

Его запоздалая реакция длилась всего долю секунды; достаточно, чтобы Алекс, которая знала, что он не Заявлен, увидела это, но никто другой не заметил, даже Эйвен.

«Шевелись, идиот!» Алекс закричала на него, и он дернулся вперед в шоке в ответ на ее выкрикнутое требование. «Ты должен сделать то, что он сказал, или мы оба покойники!»

Пылающие аметистовые глаза Нийкса остановились на ней, когда он медленно подошел к ней.

«Ни за что. Я не причиню тебе вреда.»

«Ты должен», сказала она ему. «Единственный шанс выбраться отсюда у меня есть через тебя, но для этого ты должен быть жив, а тебя не будет, если Эйвен узнает правду. Он и его охранники схватят тебя, и тогда нам обоим крышка!»

«Эйлия…»

«Думай, Нийкс!» Алекс решительно прервала его, не сводя с него своих серьезных глаз. «Ты знаешь, что должен это сделать. Ради нас обоих. И всех остальных.»

Его горло дернулось, когда он сглотнул, Нийкс вытащил длинный кинжал Мирокса, его рука дрогнула, прежде чем он сумел удержать ее. Увидев лезвие, сердце Алекс бешено заколотилось в груди, достаточно сильно, чтобы она надеялась, что потеряет сознание, прежде чем ей придется испытать то, что должно было произойти дальше.

«Он хочет, чтобы ты истекла кровью», — сказал Нийкс бесстрастным голосом, готовясь сделать то, что, как они оба знали, он должен был сделать. «Но я не могу дотронуться до твоих рук, шеи или чего-то еще, где он тоже сможет увидеть, как я истекаю кровью».

Алекс посмотрела на кожаный жилет и штаны, которые были на Нийксе, продолжающем медленно приближаться, зная, что и то, и другое поможет скрыть раны, которые он разделил с ней, в отличие от его едва прикрытых рук.

«Это означает, что это будет больно», предупредил он. «Очень.»

Желудок сжался, а пульс теперь бешено стучал в ушах, Алекс прошептала:

«Просто сделай это».

«Мне так жаль, котенок», — прошептал в ответ Нийкс, его полный раскаяния взгляд остановился на ней.

… А затем он вонзил свой кинжал ей в бок.

Крик агонии сорвался с губ Алекс, и ее зрение затуманилось, но не раньше, чем она увидела, как Нийкс вздрогнул от собственной боли, а также от ужаса того, что он только что сделал.

Молнии пронзали все тело Алекс, когда ее нервы кричали вместе с голосовыми связками, ее руки чуть не вырывались из суставов, когда она напрягалась, чтобы освободиться от пут и защитно обвить руки вокруг себя. Когда она, наконец, исчерпала свою борьбу и ослабла в цепях, тяжело дыша и ослепленная болью, Эйвен заговорил.

— Такой красивый звук, — сказал он, двигаясь вперед, чтобы провести пальцем под ее головой и приподнять ее подбородок. — Я хочу услышать его снова. Нийкс?

Боль от первой раны сменилась болью от второй, третьей, четвертой и пятой, когда Эйвен снова и снова приказывал Нийксу колоть Алекс, как подушечку для булавок. Ее крики эхом разносились по камере, пока горло не пересохло, а голос не превратился в хриплый, почти беззвучный всхлип. Слезы текли по ее лицу, пропитывая одежду, вместе с кровью из того места, где она прокусила собственную губу от боли. Ее челюсти казались сломанными из-за попыток стиснуть зубы в агонии. Она была слаба от потери крови и истощения, ее лодыжки и запястья были натерты до крови от борьбы с моксирилом… что-то, что она поняла во время своих пыток, что ей придется попытаться прекратить делать, чтобы Эйвен не увидел соответствующие раны Нийкса.

Как раз в тот момент, когда Алекс была уверена, что больше не сможет выжить, Эйвен сказал:

— Хватит.

Ноги Нийкса, все, что Алекс могла видеть, когда она вяло опустила голову, отошли, слегка спотыкаясь… единственный признак его собственной боли.

— Нийкс мастерски владеет искусством пыток, — сказал Эйвен, его голос звучал невнятно для звенящих ушей и затуманенного сознания Алекс. — Он избежит всех твоих основных органов, так что твои травмы, хотя, надеюсь, и будут мучительными, не убьют преждевременно. — Казалось, он был доволен этим; чрезмерным количеством страданий, которые она испытывала. — Я попрошу кого-нибудь позаботиться о тебе за несколько часов до того, как ты умрешь от потери крови, чтобы завтра мы могли провести еще один раунд, начав все сначала. Это может стать нашим способом отпраздновать победу, которую я одержу утром.

Алекс не была уверена, сказал ли он что-нибудь еще после этого. Она не была уверена ни в чем, кроме своей боли, которая быстро переходила в онемение. Онемение было хорошо. Онемение означало, что больше не будет агонии, больше не будет страданий. Онемение означало отсутствие страха перед тем, что Эйвен планировал сделать утром; отсутствие страха, что он отпразднует это, снова мучая ее позже в тот же день… и на следующий… и на следующий.

Выпрямившись на цепях в темной камере, последней мыслью Алекс перед тем, как она потеряла сознание, было то, что, возможно, Эйвен был прав. Если это только начало того, что ей предстояло выстрадать, то убийство, в конце концов, могло быть милосердием.

Глава 31

— Проснись! Ты должна проснуться!

Кто-то открывал рот Алекс, а затем она задохнулась, когда сладкая жидкость хлынула ей в горло.

— Глотай, Эйлия. Пожалуйста, постарайся проглотить все это.

Хрипя и брызгая слюной, у Алекс не было другого выбора, кроме как сделать, как ей было приказано, сознание возвращалось медленно, но достаточно, чтобы понять, что Нийкс намазывает нектар лэндры на раны одной рукой, одновременно поднося фляжку с соком к губам и медленно вливая его в рот.

Повреждения ее тела были серьезными, но, как и сказал Эйвен, Нийкс не задел ничего важного, и лэндра начала действовать гораздо быстрее, чем это было бы при смертельном ранении… что Алекс знала по опыту.

— Вот и все, котенок, — сказал Нийкс, закончив намазывать цветок прямо на раны, и посоветовал ей осушить оставшуюся часть фляжки. — Через минуту ты почувствуешь себя лучше.

— Что ты здесь делаешь? — прохрипела Алекс сквозь свои быстро заживающие голосовые связки. Она была отчасти полна надежды, отчасти напугана, увидев его, но когда огляделась и увидела, что с ним больше никого нет, надежда победила.

— Я вытащу тебя отсюда, — решительно сказал Нийкс, используя кинжал с лезвием из мирокса, чтобы разрезать путы. Он подхватил Алекс, когда та вяло упала на него, и прижимал к себе, пока она не исцелилась достаточно, чтобы стоять самостоятельно, несмотря на то, что ее трясло.

— Эйвен… Он узнает…

Нийкс покачал головой и, обняв ее за плечи, быстро повел к двери камеры.

— Мне все равно. Я не позволю тебе снова пройти через это. Ни от моей руки, ни от чьей-либо еще. Ничто не стоит того, чтобы видеть, как тебя подвешивают к потолку и пытают почти до смерти. Ничто. — Его голос сорвался на последнем слове.

— Нийкс, — прошептала Алекс, ненавидя себя за то, что ему пришлось это увидеть. Ненавидя то, что его заставили это сделать. — Мне так жаль…

— Не смей извиняться. — Его тон был хриплым, когда они замедлились, чтобы пройти через расплавленную дверь. Она увидела его восхищенный взгляд и почувствовала, как ее захлестнула боль, хуже, чем любая из ран, нанесенных ему кинжалом. Однозначно.

— Я знаю, ты не хочешь этого слышать, но, причинив мне боль, ты спас наши жизни, обе, — мягко сказала ему Алекс. — А теперь давай убираться отсюда к черту, пока все это не было напрасно.

Нийксу не нужно было повторять дважды, и он помог ей, спотыкаясь, пробираться по темным коридорам Таэварга, пока они не оказались на свободе от тюремных камер, и он смог активировать Валиспас, уводя их от Мейи.

Их побег показался Алекс почти слишком легким, и когда они парили над Золотыми утесами и через освещенный рассветом Серебристый Лес, она осторожно сказала об этом.

— Это потому, что город очищен, — последовал усталый ответ Нийкса. — Эйвен не лгал, когда делился своими планами прошлой ночью. Его битва против смертных Медоры начинается сегодня.

Даже с ее измученным телом, быстро восстанавливающимся благодаря лэндре, Алекс могла вспомнить несколько раз в своей жизни, когда она чувствовала себя более несчастной. Знание того, что Эйвен сейчас где-то рядом с целым городом Заявленных меярин, заставило ее захотеть схватить всех, кто был ей дорог, и убежать обратно во Фрейю, чтобы никогда больше не возвращаться в Медору. Но она знала, что не может этого сделать. Она знала, что не сделает этого. И это оставляло ей только один выбор.

— Где он, Нийкс? — тихо спросила она, когда они вылетели из Серебряного Леса и полетели над сельской местностью, залитой ранним утренним светом. — Где Эйвен?

Прерывисто выдохнув, он ответил:

— Грейвел… Он отправился в Грейвел. Он знает, что Ходящие по Теням не готовы к нападению, поэтому, пока люди все еще являются его конечной целью, он пользуется отказом старейшин принять твои предупреждения всерьез.

Алекс кивнула, догадавшись об этом, пророчество громко повторялось в ее голове. «Когда День и Ночь объединятся и сразятся…»

— Мы должны пойти туда.

Ответ Нийкса был настолько быстрым и твердым, насколько она и предполагала.

— Никаких шансов.

— Мы должны, — так же твердо повторила Алекс, прежде чем она, наконец, произнесла пророчество для него. Она не скрывала это от него намеренно, оно просто никогда не всплывало… в основном потому, что она отрицала это. — Разве ты не видишь? Я знаю, что в этом нет никакого смысла, но это может быть способом остановить его еще до того, как он начнет.

— Что именно ты будешь делать, если мы пойдем туда? — спросил Нийкс, его тон граничил с сарказмом. — Будешь умницей и попросишь Эйвена остановиться? Даже если бы ты была способна выиграть у него бой прямо сейчас… хотя сейчас нет… что бы ты сделала?

Алекс открыла рот, чтобы ответить, но он продолжил прежде, чем она успела.

— Ты сама сказала, что не убьешь его, и хотя я не поклялся в том же уровне морали, даже я не стал бы предпринимать ничего, что могло бы подвергнуть риску так много жизней, — расстроенно сказал Нийкс. — Пока все, на кого он Претендовал, не будут освобождены, единственный исход, с которым столкнется любой из нас, если мы выступим против Эйвена, — это смерть. Это то, чего ты хочешь, Эйлия?

— Я…

— Потому что это то, что мы получим. Если мы сегодня встретимся с Эйвеном, хорошего конца для нас не будет.

— Мы…

— «Тьма и Свет встретятся в середине удара», — насмешливо продекламировал он. — Если ты думаешь, что это ты и он, то можешь забыть об этом. Я потратил столько усилий, пытаясь сохранить тебе жизнь, не для того, чтобы позволить тебе броситься в объятия своего врага из прихоти жертвы. Это был твой план с самого начала?

— Конечно, н…

— Тогда каков твой план, Эйлия? — Нийкс чуть не закричал. — Какая у тебя может быть причина для такой глупой идеи, когда ты, человек, идешь против самого могущественного меярина в мире, чтобы помочь городу, полному смертных, половина из которых ненавидит тебя? Ты хочешь убить нас обоих?

— Не говори…

Он наклонился и прорычал ей в лицо:

— Каков твой план, Эйлия?

Полностью потеряв самообладание, Алекс крикнула в ответ:

— Я не знаю, Нийкс! — Затем, едва слышно, она повторила: — Я не знаю.

Слезы страха и отчаяния застряли у нее в горле, и как бы сильно она ни сглатывала, они не исчезали.

— У меня нет плана, — сказала она шепотом, когда они мчались мимо лесов и озер, направляясь к безопасности Акарнаи. — Я не глупа… я знаю, что не могу встретиться лицом к лицу с Эйвеном и победить, особенно не так. — Она указала на свое все еще заживающее тело, которое было покрыто изрезанной, окровавленной одеждой. — Но я также не могу сидеть сложа руки и бросить Грейвел на произвол судьбы. Я пообещала им, что, если придет время, когда им понадобится помощь, мы будем рядом.

— Ты прислоняешься ко мне полумертвая, и я сам чувствую себя не так уж хорошо, — сказал Нийкс с явным раздражением. — Как ты думаешь, что хорошего мы можем предложить против армии бессмертных и одаренных людей?

— Это будем не только мы, — сказала Алекс, поднимая руку, чтобы он увидел татуировку Маяка на ее запястье, когда начала формироваться очень слабая надежда.

— Армия человеческих подкреплений не выстоит долго против сил Мейи, — отметил Нийкс.

— Но в сочетании с Ходящими по Теням и Дневными Всадниками они помогут увеличить численность, — сказала Алекс. — И не забывай, что некоторые из них тоже будут одаренными.

— Котенок…

— Мы должны что-то сделать, Нийкс, — в отчаянии сказала Алекс. — Я никогда не смогу простить себя, если мы хотя бы не попытаемся.

— Эйвен слишком силен, чтобы ты могла с ним бороться, — прямо сказал Нийкс. — Несмотря на то, насколько способной ты стала, ты все еще отстаешь от него на тысячи лет, когда дело доходит до обучения и опыта. И это даже не учитывая его дополнительную силу от сбора силы других меярин.

— Я полностью осознаю это, — мягко сказала Алекс. Затем она потянулась к нему и сжала его руку. — Я также полностью осознаю, что не буду сражаться в одиночку.

Нийкс не дал подтверждения, но они оба знали, что он ни за что не оставит ее. Вместо этого он наклонил голову, чтобы пристально посмотреть на нее.

— Твое обучение у Аторы… ты хоть немного готова попробовать и поделиться своим даром?

Алекс колебалась, зная, что странные задания таинственного человека волшебным образом не научили ее освобождать тех, на кого Претендовал Эйвен. Атора сказал ей, что на это потребуется время, но время было даром, которого у нее больше не было.

Это стоило ей усилий, но она заставила себя признать правду.

— Нет.

Нийкс громко вздохнул.

— По крайней мере, ты честна.

Алекс ждала, чувствуя, как к ней начинают возвращаться силы, по мере того как ее тело продолжало исцеляться, но медленно, слишком медленно. Как раз в тот момент, когда она собиралась продолжить отстаивать свою правоту, Валиспас сделал такой резкий разворот, что девушка врезалась бы в прозрачный барьер, если бы Нийкс все еще не поддерживал ее.

— Что ты делаешь? — спросила она. — Куда мы направляемся?

— Если мы сделаем это, ты будешь делать именно то, что я скажу, — сказал Нийкс непреклонно.

Алекс почувствовала, как ее надежды неуверенно начинают расти, вместе с нервами, которые теперь трепетали у нее в животе.

— Мы отправимся в Грейвел, призовем твои человеческие войска и окажем нашу поддержку, — сказал Нийкс, — но ты и близко не подойдешь к Эйвену. Если он хотя бы посмотрит в твою сторону, ты без колебаний убежишь и уберешься от него как можно дальше. Ты ни при каких обстоятельствах не будешь вступать с ним в бой. Это понятно?

Несмотря на предыдущие обвинения Нийкса, у Алекс не было желания умереть.

— Я понимаю.

— Поклянись мне, — потребовал Нийкс.

— Я обещаю, Нийкс, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не находиться рядом с Эйвеном.

Стиснув зубы, он выглядел так, словно уже сожалел о своем решении отвезти ее в Грейвел. Но она не дала ему шанса отказаться и вместо этого вытащила свой коммуникатор, пораженная высокомерием Эйвена, что он не попросил никого проверить ее карманы. С другой стороны, не похоже, чтобы она могла кому-нибудь позвонить, будучи такой связанной.

Алекс открыла защищенное соединение, используя данные, которые Джира дала ей в Трюллине, и с нетерпением ждала соединения. Она повернула Устройство так, чтобы в кадре была только она, а не Нийкс, как раз вовремя, чтобы появилась голограмма помятого во сне Надзирателя.

— Привет, Алекс, — сказала Джира, зевая и протирая глаза. — Все в порядке?

Именно тогда Джира сосредоточилась достаточно, чтобы заметить бледное, изодранное и окровавленное лицо Алекс, что заставило ее мгновенно насторожиться. Беспокойство отразилось на ее лице, и она открыла рот, но Алекс вмешалась первой.

— Я в порядке, — быстро сказала она. — Но я должна предупредить тебя.

Далее Алекс объяснила, что должно было произойти — или, возможно, уже произошло — в Грейвеле, сказав, что она направлялась туда, чтобы подтвердить, что нападение действительно имело место.

— Я уведомлю командующего и генералов и удостоверюсь, что все готовы к развертыванию операции, — пообещала Джира, перейдя к делу. Она двигалась целенаправленно, края голографии вокруг нее расплывались. — Грейвел сильно защищен, поэтому мы не сможем проникнуть внутрь, пока ты не активируешь свою татуировку Маяк — это даст нам координаты твоего точного местоположения, поэтому убедись, что ты находишься именно там, где происходит действие. — Ее взгляд стал жестким. — Если это битва, которую хочет Эйвен, то это битва, которую он получит.

Испытывая тошноту, Алекс каким-то образом сумела кивнуть.

Джира сделала паузу, достаточную для того, чтобы ее тон стал мягким, когда она сказала:

— Сегодня никакого героизма, Алекс. Если Грейвел подвергся нападению, активируй Маяк, а затем отправляйся в безопасное место.

На этот раз Алекс покачала головой.

— Не могу этого обещать.

— Я так и думала. — Джира вздохнула. — Тогда просто будь осторожна, хорошо?

Сглотнув, Алекс хрипло сказала:

— Ты тоже, Джира.

И с этими словами она отключилась.

Снова спрятав Устройство, Алекс огляделась и задалась вопросом, сколько времени потребуется Валиспасу, чтобы добраться до Грейвела, но она напряглась, когда заметила, что они снова парили над Серебряным Лесом, а не направлялись туда, где был Эйвен.

— Успокойся, котенок, — сказал Нийкс, когда почувствовал, ее состояние, — Мы должны действовать настолько подготовленными, насколько это возможно. Если мы воспользуемся моментом сейчас, это может спасти наши жизни позже.

Полагая, что у него есть веские причины для возвращения в Мейю, Алекс вскоре поняла, что это не их цель. Она напряглась еще больше и открыла рот, чтобы возразить, но Нийкс серьезным взглядом заставил ее замолчать. Ему не нужно было слышать ее предостережения; он уже знал их сам… как делал это тысячелетиями.

Плывя высоко над городом и вверх, вверх, вверх к Драэкоре, все, что Алекс могла сделать, это протянуть руку и схватить Нийкса за руку, предлагая ему поддержку единственным доступным ей способом.

«Вон там», тихо сказала она ему, направляя его к палатке Рока.

Едва рассвело, было достаточно рано, чтобы не встретить меярин, которые могли бы засвидетельствовать их прибытие, но все же Алекс быстро провела его внутрь, как только Валиспас остановился.

Через несколько секунд после их появления Сорайя появилась во вспышке яростной молнии, окруженная облаком громоподобных теней. Волчица рычала и скулила и была очень расстроена тем, что не смогла добраться до Алекс в Таэварге. Но не было времени утешить ее чем-то большим, чем просто положив руку ей на голову, потому что их прибытие разбудило Кию и Заина, которые оба растянулись на импровизированных кроватях.

Учитывая окровавленный вид Алекс, ее неожиданный визит и, что более важно, ее нежеланного спутника, Алекс не удивилась, когда оба меярина взглянули на нее и бросились на Нийкса с оружием наготове.

— Стоять! — закричала Алекс, бросаясь перед ним с протянутыми руками, чтобы отогнать их. Сорайя со свирепым рычанием прыгнула перед Алекс, предлагая второй уровень защиты — гораздо более устрашающий, учитывая размеры волка.

— Отойди в сторону и отзови своего зверя, — приказал Заин Алекс. — Я не знаю, что ты делаешь с этим грязным гарсетом, но…

— Хватит, Заин, — твердо сказала Алекс. — У нас сейчас нет времени на объяснения, так что вам просто придется поверить мне, когда я скажу, что Нийкс невиновен во всем, в чем вы считаете его виновным, включая убийство короля, — настаивала она. — Он шпионил за Эйвеном для меня. На него не Претендуют, и он не гарсет. Все остальное придется отложить на потом, потому что пока мы говорим, Мейя переезжает в Грейвел.

Глаза Кии расширились, но Заин только еще больше прищурился в недоверии.

— Послушай меня! — крикнула Алекс, нуждаясь в том, чтобы достучаться до него. — Позже все обретет смысл, но до тех пор ты должен мне верить.

— Что тебе нужно, Алекс?

Этот вопрос задала Кия. Кия, которая была достаточно в здравом уме, чтобы понять, насколько серьезна Алекс. И при ее словах Заин перевел на нее недоверчивый взгляд, прежде чем бросить полный ненависти, но в то же время внимательный взгляд на Нийкса. Он медленно опустил меч.

Алекс, обдумывая вопрос, поняла, что у нее нет ответа. Но Нийкс не колебался.

— Алекс была похищена Гайэлем прошлой ночью и доставлена Эйвену. Она провела ночь, подвешенная на моксиреле в Таэварге, истекая кровью от многочисленных ножевых ранений после того, как Эйвен подверг ее пыткам.

У Нийкса, по крайней мере, хватило присутствия духа не упоминать, что эти раны были нанесены его руками, поскольку и Заин, и Кия выглядели готовыми убить кого-нибудь после его вопиющего превышения полномочий.

— Я дал ей лэндру, и она выздоравливает, но она потеряла много крови. Поскольку Алекс непреклонна в том, чтобы присоединиться к битве в Грейвеле, если у вас есть какой-нибудь хэсондель, это может помочь сохранить ей жизнь. Ей также понадобится чистая одежда… желательно, доспехи с подкладкой из Мирокса, а также что-нибудь легкое из еды.

Алекс заговорила, чтобы сказать:

— Меня стошнит, если я что-нибудь съем.

Взглад Нийкса, который был прикован к Кие и Заину все время, пока он говорил, переместился на Алекс.

— Я не спорю об этом с тобой, котенок. Тебе нужно как можно быстрее восстановить силы. Это означает еду.

Это было все, что он сказал, и его тон не позволил ей сделать ничего, кроме как проворчать:

— Не вини меня, когда меня стошнит прямо на тебя.

Кия и Заин с недоверием наблюдали за их короткой перепалкой, прежде чем Нийкс повернулся к ним и сказал:

— Нам также понадобится оружие. Их много.

Алекс подняла брови на это, так как у нее была Аэнара, а Нийкс никогда никуда не ходил без запаса клинков, привязанных к нему. Но если он считал, что нужно больше рук, то она не собиралась спорить.

Когда Кия и Заин остались неподвижны, Нийкс протянул:

— Мы не торопимся или что-то в этом роде. Пожалуйста, потратьте на это все время мира.

Они дернулись, как будто их физически подтолкнули, и начали действовать.

— Знаешь, ты мог бы, по крайней мере, попытаться не быть таким саркастичным ослом, — тихо сказала ему Алекс, пока Кия доставала одежду и оружие из сундука, а Заин рылся в коллекции флаконов на скамейке.

— Что в этом было бы забавного? — Нийкс вернулся, но, несмотря на его поддразнивающий ответ, его тело было напряжено, когда он наблюдал, как двое меярин спешат обратно к ним.

— Выпей это, маленький человек, — сказал Заин, осторожно приближаясь из-за того, что Сорайя была в защитном настроении и совсем не рада, что ее хозяйка не вернулась в свою спальню в безопасности.

— Успокойся, — пробормотала Алекс волчице, успокаивающе поглаживая ее теперь уже по груди и по гладкой шеи. Мгновенно Сорайя расслабилась, опустив задние лапы на землю, но все еще внимательно наблюдая за комнатой.

Более расслабленный теперь, когда волчица была под контролем, Заин подошел ближе и протянул флакон с тем, что можно было описать только как гравийную жижу.

— Если на вкус это хотя бы наполовину так вкусно, как выглядит, я, пожалуй, откажусь, — сказала Алекс, разглядывая сомнительного вида жидкость.

— Просто выпей это, Эйлия.

И Заин, и Кия замерли, поняв по имени, которое использовал Нийкс, что он также должен знать о путешествии Алекс в прошлое. Однако, в отличие от них, он помнил… не то, чтобы они когда-нибудь догадались об этом, и не причину этого.

Чтобы заставить их двигаться дальше, Алекс отбросила свое отвращение и выплеснула содержимое флакона без дальнейших жалоб… по крайней мере, до тех пор, пока ей не пришлось проглотить зернистую жижу.

Задыхаясь от ощущения молний, пронзающих ее нервные окончания, Алекс согнулась пополам и прохрипела:

— Что, черт возьми, я только что выпила?

Заин и Кия все еще были заморожены откровением Нийкса, поэтому он был тем, кто ответил, одновременно вырывая оружие из неподвижных рук Кии.

— Хэсондель, — сказал он, добавляя смертоносный арсенал к остальной части своей коллекции. — Думай об этом как о мгновенном выбросе адреналина. Только сильнее.

Черт возьми, она умирала. Ее тело пронзило электричеством, настолько сильным, что она была уверена, что вот-вот взорвется.

— Подожди секунду, котенок, — сказал Нийкс, успокаивающе кладя руку ей на спину. — Потом ты поблагодаришь нас.

Потребовалось больше обещанной секунды, но и меньше минуты, прежде чем Алекс пришла в себя настолько, чтобы понять, что теперь она чувствует себя невероятно. Уровень ее энергии зашкаливал, совсем не так, как если бы она провела ночь без сознания и истекала кровью в камере пыток.

— Вау, это хорошая штука, — сказала Алекс, изо всех сил стараясь не обращать внимания на затхлый привкус.

— Да, но позже это сопровождается кошмаром похмелья, — предупредил Нийкс. — Наслаждайся, пока длится.

Он многозначительно посмотрел на все еще застывшую Кию и сказал:

— Алекс сейчас не помешала бы помощь с этой одеждой.

На этот раз он использовал ее настоящее имя… намеренно, Алекс была уверена.

— Сорайя, останься, — сказала Алекс волчице, не совсем веря, что Заин не нападет на Нийкса, пока Кия помогала ей переодеваться. — Ведите себя прилично, — приказала она обоим меяринам, отошла за занавеску и начала раздеваться.

Было странно переодеваться рядом со спящим Рока, но Алекс чувствовала, что срочность ситуации заставляет ее поторопиться, поэтому отбросила дискомфорт и приняла помощь Кии, чтобы быстро надеть свой новый наряд. Помимо легкой майки, боевое снаряжение на подкладке из Мирокса было достойно любого полностью вооруженного Зелтора, а материал, похожий на кожу, невероятно эластичный, но достаточно прочный, чтобы обеспечить впечатляющий уровень защиты.

Выйдя из-за занавеса, Алекс с облегчением обнаружила, что оба мужчины все еще живы, и быстро вернулась к Нийксу.

— Готово, — сказала она ему, закатив глаза, когда он сунул ей в руку ломтик хлеба с семенами и показал, чтобы она его съела. Она сделала это без дальнейших жалоб… хотя бы для того, чтобы избавиться от стойкого привкуса хэсонделя во рту.

— Мы встретимся с тобой в Грейвеле, — сказал Заин, и это были первые слова, которые он произнес с тех пор, как Нийкс сбросил бомбу с ее именем.

Алекс покачала головой, быстро проглотив кусок.

— Ты не можешь пойти с нами. Если это ловушка, и настоящий план Эйвена состоит в том, чтобы выманить тебя, чтобы он мог прикончить Рока, тогда ты должен быть здесь.

Заин стиснул зубы, зная, что она права.

— Мы не можем отпустить тебя одну, — сказала Кия. — Риск…

— Я не одна, — сказала Алекс, указывая на волчицу и Нийкса. — И я вызову подкрепление, как только мы прибудем.

— Но…

— Прости, Кия, но у нас нет времени спорить об этом, — прервала ее Алекс. — Я хочу, чтобы ты сражалась на моей стороне, я не могу сказать тебе, насколько сильно, но прямо сейчас для тебя важнее оставаться здесь, присматривая за Рока… на всякий случай. Ты это знаешь.

Алекс увидела момент, когда подруга приняла ее решение, хотя и неохотно.

— Тогда иди, — сказала Кия.

— Но, клянусь звездами, — добавил Заин, — тебе лучше вернуться целой и невредимой, маленький человечек. И когда ты это сделаешь, ты объяснишь, что, во имя света, происходит с тобой и гар… с… Нийксом.

Это звучало так, как будто ему было физически больно произносить имя Нийкса, не говоря уже о том, чтобы вести себя так, будто он был в той же комнате. Несмотря на все, с чем ей предстояло столкнуться, Алекс пришлось бороться с улыбкой.

— Мы вернемся, как только сможем, — пообещала она. — И тогда мы все объясним.

С этими словами Алекс вытолкала Нийкса из палатки, сказала Сорайе, куда они идут — не то чтобы волчица просто не появилась бы рядом с ней в тот момент, когда они прибыли, — и была сметена, когда Нийкс активировал Валиспас вокруг них, направляя их прямо к Грейвелу.

Глава 32

Алекс была вся в крови.

Ей были забрызганы руки, ноги, грудь, даже лицо — серебристо-красная кровь покрывала ее с головы до ног. Черная кровь Ходящих по Теням. Белая кровь Дневных Всадников.

Кровь.

Везде.

Вокруг нее четыре расы сражались на жестоком, безжалостном поле битвы.

Появлялись вспышки тьмы, когда Ходящие по Теням появлялись и исчезали, и вспышки света, когда Дневные Всадники делали то же самое. Последовало еще больше вспышек, когда Дневные Всадники вызвали молнию, используя ее в качестве своего избранного оружия нападения.

Среди них также были люди — люди, которые ответили на зов Алекс после того, как она активировала свою татуировку Маяк, пять раз проведя по боковой восьмерке, чтобы сообщить свое местоположение. Сферические двери появились почти мгновенно, и вооруженные силы ринулись из разноцветных порталов в бой.

Ведомые коммандером Нишей, с генералами Дроком и Тайсоном на ее стороне — вместе с ротой Стражей под наблюдением Джиры и Уильяма — люди выпустили яркие огни из своих Стабилизаторов по всей зоне боевых действий. Взрывное оружие мало повлияло на меяринов, но отвлекло их достаточно, чтобы Ходящие по Теням и Дневные Всадники ворвались и вступили в бой с бессмертной расой. Когда никого из обитателей Грейвела не было поблизости, Стражи и ополченцы размахивали своими собственными клинками, проявляя неизменную храбрость.

Даже сражаясь на три фронта, меярины были неумолимы в своем наступлении. Валиспас позволял им двигаться так же быстро, как и тем, кто был из Грейвела, их возросшая сила и скорость во всех других областях позволяли им быстро захватывать позиции.

Кровожадная бойня битвы потрясла Алекс до такой степени, что она и представить себе не могла. Это было совсем не похоже на фильмы; это не был идеально поставленный ритм атаки и защиты.

Это было ужасно.

Это было жестоко.

Это было за пределами ее худших кошмаров.

Оцепенев от зрелищ, звуков и запахов, отражающих суровые реалии войны, Алекс пронеслась сквозь толпу, а Нийкс и Сорайя прикрывали её сбоку. Волчица уничтожал любого, кто пытался приблизиться, и Нийкс делал то же самое, используя арсенал оружия, который он прикрепил к своему телу.

Что касается Алекс, она размахивала Аэнарой влево и вправо, чтобы помочь отбить атакующие силы, стремясь калечить, а не убивать. Она наносила удары по ногам, рукам и любой плоти, которые могли бы вынудить Заявленных меяринов выйти из строя и отступить. Но она была одной из немногих, кто проявлял такую заботу. Даже Нийкс и Сорайя не остановили свои атаки, те, кого они убили, были несчастными жертвами войны.

Кровь, покрывавшая тело Алекс, была не только ее собственной. Но с таким же успехом это могло быть и так, поскольку она чувствовала себя мертвой внутри от того, что видела, от того, в чем принимала участие.

Так много тел лежало вокруг них.

Ходящие по Теням. Дневные Всадники. Меярины. Люди.

Так много смертей.

И над всем этим, на ступенях Обскурии, обозревая сцену, как бог среди людей, стоял Эйвен. Он не участвовал в битве; его меч даже не был обнажен. Он просто наблюдал с отстраненным видом, как его подданные сражались за него; как они умирали за него. Он не проявлял никакого беспокойства о своей армии, включая — или, возможно, особенно — своих одаренных людей, попавших под перекрестный огонь, казалось бы, безразличных к своей судьбе, поскольку они использовали свои способности, чтобы защитить себя… или погибли, пытаясь это сделать.

Калиста была там, используя свой телекинетический дар, чтобы заморозить ближайших Ходящих по Теням и Дневных Всадников, позволив меяринам проскользнуть мимо и убить их.

Джеральд был там, его татуировки оживали и выступали из его кожи, как хлысты с зазубренными лезвиями, убивая тех, кто осмеливался приблизиться.

Гримм был там, погружая любого, с кем он вступал в зрительный контакт, в сон, похожий на кому, гарантируя им смерть от мечей проходящих меяринов.

Другие одаренные люди были среди толпы бойцов, некоторые из них утверждали, что некоторые прибыли с армией Медоры, но кроме ожидания, чтобы увидеть, на кого они напали, у Алекс не было никакого способа узнать, кто на чьей стороне. Это делало ее попытки атаковать еще более трудными, поскольку она не хотела калечить никого из своих собственных союзников.

— Алекс!

Знакомый голос, выкрикивающий ее имя, почти остановил Алекс от того, чтобы нырнуть под клинок меярина, путешествующего по Валиспасу, который прошел мимо Нийкса и Сорайи, но как только она полоснула Аэнарой по ноге мужчины — инвалидная, но несмертельная рана — она развернулась, сердце бешено колотилось.

— Нет, — выдохнула она и, не дожидаясь, пока Нийкс победит своего нынешнего противника, рванула через огромную мощеную площадь, раскинувшуюся у подножия Обскурии, где сражение было самым ожесточенным.

Подбежав ближе к собору, Алекс старалась не попадаться Эйвену на глаза, пробираясь сквозь толпу в темный переулок, откуда выкрикивали ее имя.

— Что вы здесь делаете? — Алекс вскрикнула, увидев белые лица Д.К., Джордана и Биара, которые вместе отбивались от пары меярин.

У Д.К. в руке был короткий кинжал, а Биар держал что-то вроде самодельного щита из куска металла, который он, вероятно, нашел в переулке, но у Джордана не было никакой защиты, кроме его дара, который он использовал, чтобы отвлекать меярин, дезориентируя их, исчезая и появляясь снова вокруг них.

Друзья Алекс были более чем способными в честном бою — Джордан и Биар оба занимали Дельта-ранг в бою, в то время как Д.К. была на один уровень ниже в Гамме — но у них не было подготовки против бессмертных противников. Кроме того, у них не было никакого подходящего оружия, кроме жалкого клинка Д.К., который с таким же успехом мог быть зубочисткой. До сих пор они держались особняком, но только чуть-чуть. Итак, воспользовавшись тем, что Джордан сбил меярин с толку своим даром, вместе с Биаром и Д.К. Алекс помогла одолеть двух бессмертных настолько, что они оба споткнулись в переулке и вернулись в рукопашную схватку.

Покрытая брызгами крови, с размазанной по всему телу боевой грязью, Алекс уставилась на своих друзей, ее дикие, испуганные боем глаза показывали, насколько она была ошеломлена их присутствием, пока она ждала объяснений.

— Мы попросили Каспара Леннокса вернуть нас, — сказала Д.К., ее голос дрожал, когда она смотрела мимо Алекс, из переулка в бушующую битву. — Мы хотели попытаться убедить старейшин подумать о том, чтобы поговорить с тобой снова, но когда он следил за нами здесь, мы разделились и… — Она замолчала, прохрипев, когда закончила, — мы только хотели помочь.

Алекс чувствовала себя раздираемой из-за того, что ее друзья были там. Это было опасно… очень, очень опасно. Часть ее была в ужасе от того, что с ними что-то случится. Но другая часть испытывала облегчение от того, что они нашли дорогу в Грейвел; облегчение от того, что ей не пришлось одной наблюдать ужасы этой битвы.

Она открыла рот, чтобы сказать им об этом, но прежде, чем она смогла это сделать, она почувствовала, как два меярина устремились к ним с поднятыми мечами. Она, не колеблясь, встретила их атаку Аэнарой, ее меч вспыхнул синим пламенем, когда она отбила их, вырубив одного рукоятью и ранив другого в плечо, а затем быстро нанеся мощный боковой удар в живот, отправив его обратно на площадь.

Повернувшись лицом к своим широко раскрытым друзьям еще раз, Алекс сказала:

— Давайте, нам нужно…

— Вот ты где!

Алекс развернулась, снова подняв меч, но вздохнула с облегчением, увидев Каспара Леннокса, пробивающегося к ним. Как и она, он был весь в крови, его плащ был разорван, а его пятнисто-серое лицо было бледнее, чем когда-либо.

Прежде чем он смог добраться до них, налетела еще одна небольшая волна меярин, и Алекс снова отбилась от них. Ее друзья помогали, как могли… Биар бил их своим металлическим щитом, Д.К. колола их своим маленьким клинком, Джордан превзошел себя и отбивался от них кулаками и ботинками. Каспар Леннокс присоединился к ним, как только оказался рядом, и вскоре они одолели троих нападавших.

Тяжело дыша, Алекс вздрогнула, когда услышала, как Нийкс прорычал в ее голове:

«Где, во имя света, ты? Я же говорил тебе не отходить от меня!»

Что-то произошло, она быстро вернулась, отправив ему изображение своих друзей и своего учителя SOSAC, пообещав вернуться к нему, как только сможет.

— Вы четверо, — сказал Каспар Леннокс, даже не спросив, как Алекс оказалась там. — Пора идти. Это не ваша битва.

— Это всеобщая борьба, — сказала Д.К., ее голос был непреклонен, даже если он все еще дрожал.

— Здесь для вас есть только смерть, — ответил учитель, от его обычно спокойной манеры не осталось и следа.

Алекс могла сказать, что он хотел вернуться туда, сражаться со своим народом. Вместо этого он был полон решимости увезти их в безопасное место. И действительно, не говоря больше ни слова, он потянулся к Джордану и Д.К., обхватив их руками за плечи, прежде чем исчезнуть в облаке теней.

— Он может путешествовать только с двумя людьми одновременно, — сказал Биар Алекс. — Он не будет отсутствовать долго, так что, если ты не хочешь застрять, возвращаясь в академию, тогда…

Биар замолчал, когда что-то привлекло его внимание, кровь отхлынула от его лица, когда он пронесся мимо Алекс, намереваясь покинуть относительную защиту переулка. Только потому, что в ее теле было так много адреналина, она смогла вовремя среагировать, бросившись вперед и обхватив его руками за талию, чтобы уберечь его от неминуемой смерти. Как только он войдет на площадь, он станет бесплатной добычей для всех без исключения меярин, а не только для тех, кто случайно наткнулся на темное укрытие.

— Биар! — закричала она, мышцы ныли. — Остановись!

Однако он не остановился. Он боролся с ней, его тело извивалось, когда он пытался освободиться от ее хватки.

— Папа! — закричал он. — Папа!

Его хриплый крик заставил Алекс оглянуться через плечо и увидеть Уильяма, пересекающего мощеную площадь, лицом к лицу с радостно выглядящим Джеральдом с одной стороны и пустоглазой Калистой с другой. Последний удерживал Уильяма неподвижным в футе от земли, в то время как Джеральд лениво размахивал своими татуированными хлыстами с лезвиями, говоря Уильяму что-то, что даже Алекс не могла расслышать из-за лязга стали и криков боли, доносившихся со всех сторон.

— Папа! — Биар снова закричал, но это было бесполезно. Уильям был слишком далеко, и даже если бы это было не так, он был окружен врагами. — Мы должны что-то сделать! Отпусти меня, Алекс! Мы должны…

Алекс отпустила Биара, зная, что он был прав. Она не встанет у него на пути… не тогда, когда его отцу нужна их помощь.

— Давай! — сказала она, схватив его за руку и молясь о том, чтобы бежать было легче, когда она выбежала на площадь навстречу Уильяму. Однако она не прошла и трех футов, прежде чем Биар, спотыкаясь, остановился, задыхаясь, когда Джеральд взмахнул рукой назад, а затем вперед, его татуировки хлыста хлестнули по груди Уильяма, заставляя кровь брызнуть из глубокой, глубокой раны, которая открылась в его плоти.

Желудок Алекс скрутило, и Биар снова выкрикнул имя своего отца… крик, который Уильям никак не мог услышать, и все же его полные боли глаза скользнули по сражающимся расам, чтобы остановиться на его сыне.

Вся любовь Уильяма к Биару, к его семье, светилась в его взгляде, когда он одними губами произнес те же три слова, которые сказал Биару на ухо всего неделю назад.

… А затем татуировки Джеральда снова рванулись вперед, на этот раз пересекая шею Уильяма, рана была такой же глубокой, как и первая.

Слишком глубокой.

И свет в глазах Уильяма исчез… вместе с его последним вздохом.

— ПАПА!

На этот раз Алекс не пришлось удерживать Биара, потому что, когда Калиста опустила тело Уильяма на землю, прежде чем исчезнуть в толпе вместе с Джеральдом, Биар рухнул к ее ногам, не выдержав собственного веса.

— Биар, — прошептала Алекс, и это слово прозвучало так же сдавленно, как и она сама. Она присела на корточки и обхватила руками его дрожащее тело, не в силах подобрать нужные слова, правильные действия.

То, чему они только что стали свидетелями… То, что они только что видели…

Папа Биара… Его отец…

Он был мертв.

Уильям был мертв.

Но в то время как Алекс хотела рухнуть рядом с другом и раствориться в слезах, которые теперь затуманивали ее зрение, ее инстинкты выживания подсказывали, что если она и Биар не двинутся с места, то они будут следующими, кто умрет.

Вместе они прошли всего несколько футов от переулка, так что они все еще были частично защищены, но это ненадолго. Биар был в шоке… ей нужно было увести его подальше от битвы. И она не могла рисковать, ожидая, сколько времени потребуется Каспару Ленноксу, чтобы вернуться.

Отбросив в сторону собственное горе, Алекс бросила взгляд наружу, ища способ доставить его в безопасное место. Ее взгляд упал на Сорайю, которая все еще сражалась с Нийксом на другой стороне темного поля битвы. Отметив размер своей Теневой Волчицы, Алекс безумно надеялась, что Сорайя выросла достаточно для того, что ей было нужно.

Алекса выкрикнула ее имя, и волчица, тяжело дыша, появилась рядом с девушкой во вспышке света и тьмы. Как только она это сделала, еще три меярина налетели и бросились к Алекс и все еще неподвижному Биару. В то время как Алекс изо всех сил пыталась помешать им добраться до друга, она закричала:

— Унеси его отсюда!

Умные янтарные глаза встретились с глазами Алекс, когда острое понимание потекло через ту связь, которая была у нее с волчицей. А затем Сорайя проскочила мимо Алекс, и в размытой вспышке молнии и тени массивное существо подхватило Биара, и они вдвоем исчезли из виду.

Алекс была слишком сосредоточена на своих новых противниках, чтобы почувствовать какое-либо облегчение — или разочарование от того, что она снова осталась одна, — и как только она вывела их из строя, она выбежала обратно на площадь. Отбросив душевную боль, она атаковала направо и налево, пробиваясь сквозь толпу в попытке вернуться к Нийксу, зная, что вместе они сильнее и в большей безопасности. Часть ее задавалась вопросом, должна ли она была уйти с Биаром, должна ли она была отступить, чтобы быть со своими друзьями. Но она знала, что все еще нужна здесь. Д.К. была права — это была всеобщая борьба. И после Уильяма…

Алекс не хотела уходить. Нет, если есть хоть малейший шанс, что она все еще может что-то изменить.

На полпути через площадь, и, следовательно, на половине оставшегося расстояния от Нийкса, Алекс была вынуждена остановиться, когда она оказалась зажатой между перемещающимися движениями Ходящих по Теням, Дневных Всадников и меярин. Борясь с головокружением, когда они кружились вокруг нее с их быстрыми вспышками теней, вспышками света и размытыми пятнами Валиспаса, шум заставил ее тело напрячься, а голову повернуться… шум, от которого по спине пробежали мурашки.

Этот звук был смехом Эйвена.

Напрягаясь, чтобы освободиться от толпы, Алекс ничего не могла сделать, кроме как нанести удар своим мечом и со страхом наблюдать, как Калиста поднимается по темной каменной лестнице к Эйвену, левитируя человека по воздуху позади нее.

Алекс в ужасе отшатнулась, когда поняла, кто это был.

Леди Тайн.

Пожилая дама не сопротивлялась. Она спокойно смотрела на Эйвена, ее лицо излучало умиротворение.

Это выражение не покидало ее; не тогда, когда Эйвен вытащил из-за пояса чернильно-черный меч… и не тогда, когда он вонзил лезвие в ее живот, пока оно не пронзило другую сторону.

— Нет! — воскликнула Алекс, наблюдая, как рот Леди Тайн открылся в беззвучном вздохе, когда она упала на землю, меч выскользнул, когда она приземлилась на колени.

Даже перед лицом торжествующего выражения лица Эйвена спокойствие древней женщины не поколебалось. Он что-то сказал ей, что-то слишком тихо, чтобы Алекс могла расслышать из-за звуков Аэнары, все еще сражающейся с оружием тех, кто не остановился, чтобы посмотреть на отвратительность того, что только что сделал Эйвен.

Леди Тайн ответила Эйвену, и что бы она ни сказала, черты его лица потемнели, прежде чем он злобно проткнул ее снова, а затем и в третий раз.

— Нет! — Алекс снова закричала, содрогаясь в конвульсиях, как будто ее саму ударили ножом. Слезы, которые она сдерживала после смерти Уильяма, теперь текли по ее щекам при виде древней Тиа Ауранс, покачивающейся на коленях.

Как будто услышав ее крик, Леди Тайн повернула страдальческий, но все еще спокойный взгляд в сторону Алекс, мгновенно найдя ее, несмотря на переполненную площадь. В тот момент, когда их взгляды встретились, пожилая женщина мягко улыбнулась, прежде чем ее глаза закрылись, и она рухнула у ног Эйвена.

В тот момент, когда Леди Тайн испустила последний вздох, Алекс была уверена, что время остановилось… по крайней мере, на какое-то время.

На целых три секунды каждый Заявленный человек и меярин замерли в середине боя. Только Алекс и Нийкс, а также Ходящие по Теням, Дневные Всадники и свободные люди были освобождены от паузы в действии. Как только это прошло, заявленная армия Эйвена продолжила сражаться с еще большей яростью, чем раньше.

Но Алекс не была сосредоточена на битве. Она наблюдала за Эйвеном, чьи глаза следили за взглядом Тиа Ауранс в ее последние мгновения, когда она смотрела прямо на Алекс.

С лицом, более изуродованным, чем все, что она когда-либо видела, он отшатнулся при виде нее — он действительно отшатнулся, не сводя с нее глаз. Но затем его рот открылся, произнося одно-единственное слово.

Алекс все еще была слишком далеко, чтобы услышать его, но ей и не нужно было, потому что она точно знала, какое слово он произнес.

Эйлия.

Словно по щелчку выключателя, черты его лица сменились с потрясенного недоверия на необузданную ярость. Он откинул голову назад, как животное, и взревел до небес, звук был таким свирепым, что сражающиеся на площади остановились на полпути, чтобы посмотреть на него. Только когда его взгляд вернулся к Алекс, армии возобновили сражение.

Видеть выражение его лица, наблюдать, как он произносит ее имя на меяринском, слышать его крик… Алекс знала, что со смертью Леди Тайн все, что скрывало «Эйлию» от умов меярин, теперь исчезло.

Воспоминания Эйвена вернулись. Теперь он знал правду… что Алекс была Эйлией. И что она была катализатором всего, что он сделал… и всего, что с ним случилось.

С глазами, похожими на пламя жидкого огня, Эйвен сделал один шаг, затем второй, прежде чем броситься вниз по лестнице, снова взревев, когда он полетел к Алекс, его Заявленная армия расчищала путь по его мысленной команде.

Алекс замерла всего на микросекунду, прежде чем услышала, как в ее сознании всплыло воспоминание о голосе Нийкса: «Ты ни при каких обстоятельствах не будешь вступать с ним в бой».

Развернувшись, Алекс побежала. Или она пыталась это сделать. Но его армия теперь блокировала ее, удерживая на месте, даже когда она колола и рубила их, отчаянно пытаясь прорваться. Когда она увидела, что это бесполезно, что они не двигаются, она развернулась обратно… как раз вовремя, чтобы Эйвен прыгнул к ней со своим ужасающим черным мечом, поднятым высоко над головой, и устремился прямо на нее.

Скорость его атаки была настолько поразительной, что Алекс едва успела вовремя поднять Аэнару, чтобы поставить блок. Сила удара заставила ее отшатнуться назад и тяжело упасть на окровавленные булыжники.

Он не сдавался, он не отступаю, он продолжал давить на нее, его темный клинок скрестился с ее светлым, когда голубое пламя вырвалось из Аэнары, и зловещее черное пламя поглотило его.

Лёжа на булыжниках, Алекс изо всех сил пыталась удержаться, несмотря на его силу, когда оба лезвия приближались все ближе и ближе к ее шее. Руки тряслись, когда она задыхалась от усилий, это было все, что она могла сделать, чтобы не дать ему обезглавить её.

— КАК ЭТО ВОЗМОЖНО? — закричал он, наклоняясь к ее лицу, не обращая внимания на оба пылающих лезвия. — Я убил тебя! Тысячи лет назад! Ты смертна! Ты человек! КАК ТЫ ЗДЕСЬ ОКАЗАЛАСЬ?

Алекс никогда в жизни не испытывала такого ужаса. Пот стекал по ее вискам, смешиваясь с кровью и слезами, которые все еще были мокрыми на ее лице после того, как она стала свидетельницей смерти Леди Тайн. Она была парализована яростью Эйвена, парализована его силой, парализована абсолютной уверенностью в том, что она вот-вот умрет.

— Я УБИЛ ТЕБЯ! — снова закричал Эйвен. Он тоже тяжело дышал, но не от усилий сравняться своей силой с ее. Это была попытка контролировать свои эмоции.

Пока, внезапно, это было похоже на экран, закрывающий выражение его лица, ярость и гнев не растворились в неестественной тишине. Совершенное, ледяное спокойствие.

Алекс и раньше думала, что она напугана. Но, глядя в прекрасные, ужасные глаза Эйвена, она поняла, что была неправа. Потому что теперь она смотрела в лицо самой смерти.

И смерть жаждала ее крови.

Эйвен больше не нуждался в ее объяснениях. Ему просто нужно было, чтобы она ушла. И поэтому, когда он отвел меч назад, а затем снова молниеносно метнул его вперед, она поняла, что у нее нет ни единого шанса.

Но когда его темный клинок метнулся к ней с силой, которую, как она знала, не сможет блокировать, раздался боевой клич, Нийкс перепрыгнул через нее и врезался в Эйвена, отбросив его назад и отразив пылающий меч в ливне искр.

Пошатываясь, чтобы удержаться на ногах, ледяное спокойствие Эйвена на долю секунды пошатнулось, когда предательство отразилось на его лице.

— Ты. — Поднятый меч Эйвена едва заметно дрогнул, когда он повернулся лицом к своему старому другу. У него перехватило горло, прежде чем он сумел сдержать выражение лица, и резким, но отстраненным тоном он сказал: — На тебя никогда не Претендовали, не так ли?

Нийкс произнес в ответ два слова, его голос был низким, смертоносным.

— Не ты.

Понимание ударило Эйвена, как пощечина, и его яростные глаза посмотрели на Алекс, когда с очередным яростным ревом он снова бросился на нее. Но Нийкс был там, блокируя его, встречая удар за ударом.

Алекс никогда в жизни не видела ничего более пугающе прекрасного, чем зрелище двух могущественных меяринов, сражающихся друг с другом в размытом движении, окруженных кровавой войной бесконечного насилия.

Неуверенно поднявшись на ноги, она искала способ прыгнуть и помочь Нийксу, по крайней мере, чтобы вместе они могли оттеснить Эйвена назад и выиграть себе достаточно времени, чтобы отступить по Валиспасу. Но то ли из-за защиты Нийкса, то ли из-за целеустремленной ярости Эйвена, ни один из них не дал ей возможности.

«Чего ты ждешь? Убирайся отсюда!» закричал Нийкс в ее разум, каким-то образом умудряясь общаться с ней, защищаясь от громовой силы Эйвена.

«Я не оставлю тебя!» прокричала Алекс в ответ, зная, что единственный способ, которым Нийкс мог противостоять подавляющей силе Эйвена, заключался в том, что он мог использовать Вечный Путь, в то время как ноги Эйвена прочно стояли на земле. Но это не казалось большим препятствием, так как Эйвен был непрестанен в своей атаке, нанося удары снова и снова, несмотря на маневры Нийкса.

«ПРОСТО УХОДИ!» он взревел. «Я прямо за тобой!»

Алекс знала, что это ложь. Она могла видеть, что он начал прогибаться под давлением разрушительной мощи Эйвена.

Не заботясь о том, как сильно Нийкс позже будет кричать на нее за это, Алекс побежала вперед, протискиваясь мимо Заявленных меяринов, хватающих ее. Она не остановилась и не подумала… она просто бросилась по воздуху к спине Эйвена, когда он взмахнул мечом по дуге подмышкой, приближаясь к Нийксу.

Но, как будто он сам спланировал момент атаки Алекс, Эйвен развернулся в последнюю секунду, его меч продолжал рубить вверх, нанося смертельный удар, направленный прямо к ее сердцу.

Только он не зашел так далеко.

Потому что Нийкс мгновенно появился перед Алекс, и вместо этого она врезалась в него, как раз в тот момент, когда он остановил клинок Эйвена…

… своим телом.

Отшатнувшись назад, а затем застыв на месте, Алекс не могла пошевелиться, когда с отвратительным звуком Эйвен выдернул меч из груди Нийкса и выпрямился, уставившись на своего бывшего друга, который, казалось, застыл в движении, не совсем стоя, не совсем падая. Но затем рука Нийкса опустилась, и его меч со звоном упал на булыжники, когда он сделал шаг в сторону, пытаясь удержаться, прежде чем упасть.

Только тогда Алекс отбросила свой шок и пришла в движение, бросившись вперед, чтобы обхватить его руками сзади. Она не могла видеть ущерб, но она отказывалась верить… она отказывалась верить…

— Такова цена предательства, — мягко сказал Эйвен, его голос был похож на ласку, когда он жалобно посмотрел на Нийкса, который обмяк в объятиях Алекс, а она едва могла удерживать его тяжелый вес.

Эйвен любовно провел пальцами по своему мечу с серебряной кровью и черным пламенем, когда его сверкающий взгляд остановился на ней.

— Ваэварка дает быструю смерть. Нийкс не будет долго страдать. И ты тоже, дорогая Эйлия.

Не медля больше, он рубанул мечом по ее голове. У нее не было времени закрыть глаза, не говоря уже о том, чтобы попытаться защититься от его оружия.

Но когда темный клинок был всего в дюйме от того, чтобы расколоть череп Алекс надвое, в поле ее периферийного зрения возникла черная фигура, и Сорайя унесла ее и Нийкса прочь в размытом пятне теней и молний, а яростный рев Эйвена эхом отозвался у них за спиной.

Глава 33

Сорайя доставила их на вершину горы Педрис, прямо там, где Алекс и Нийкс тренировались каждое утро.

Дезориентированная спасением и ошеломленная тем, что она избежала шанса быть разрубленной надвое, Алекс потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Нийкс не поднимается; чтобы понять, что его тело мертвым грузом навалилось на нее.

Оказавшись так неожиданно на вершине горы, Алекс была прижата к спине, поэтому быстро выскользнула, чтобы встать на колени рядом с ним, осторожно перевернув его, чтобы осмотреть повреждения. Она отказывалась принимать во внимание слова Эйвена о том, что его оружие обещает быструю смерть. Нийкс не умирал. Этого не могло быть.

Но когда он посмотрел на нее остекленевшими глазами на пугающе бледном лице, его грудь была покрыта серебристой кровью, он тяжело дышал короткими, неглубокими вдохами, Алекс поняла, что все гораздо хуже, чем она себе представляла.

— Сорайя, — выдохнул Алекс. — Мне нужно, чтобы ты сходила за…

Ей не пришлось заканчивать свою просьбу, прежде чем волчица исчезла, появившись через несколько мгновений с букетом цветов лэндры во рту.

Разрезав одежду Нийкса с помощью Аэнары, Алекс зубами разорвала луковицу цветка, и ее желудок скрутило, когда она увидела всю степень его травмы. Поколебавшись лишь секунду при виде ужасного зрелища, она быстро намазала нектар на его рану, серебро против серебра. Она открыла еще один цветок, решительно игнорируя четыре следа от когтей, уже оставленные на его груди, и ощущение дежавю, нахлынувшее на нее при их повторяющемся расположении. Нежно баюкая его голову, она бормотала ободряющие слова, чтобы заставить его открыть рот и выпить.

Он сделал это без жалоб, все время глядя на нее понимающими, извиняющимися глазами.

Она не понимала этого взгляда, пока не поняла, что что-то не так.

Его рана… она не заживала.

— Котенок, ты ничего не можешь сделать, — прохрипел он.

— Нет, — сказала Алекс, решительно покачав головой. Она открыла еще один цветок и намазала еще немного лаэндры на его грудь, уверенная, что степень повреждения просто означала, что потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы увидеть какое-либо улучшение. На этот раз в нем не было крови хироа… ничего такого, что могло бы помешать его исцелению. — Н-нет, Нийкс. С тобой все будет хорошо. Просто дай минутку.

— Это не так, котенок. Я умираю.

— Это не так! — Алекс не смогла сдержать слез, навернувшихся на глаза, когда она оторвала часть своей нижней рубашки, сильно прижимая ткань к его ране, чтобы остановить поток крови. Она поморщилась, когда он поморщился, но все еще была достаточно зла, чтобы ответить: — Я сама снова Заявлю на тебя права, если понадобится!

— Ты знаешь, что это не сработает, — тихо сказал он… и он был прав. Она не могла снова поделиться с ним своей жизненной силой, поскольку технически они уже были связаны.

— Не имеет значения, — сказала она, игнорируя дрожь во всем теле, которая начала сотрясать ее тело. — Тебе это все равно не понадобится. Тебе станет лучше в любую секунду.

— Эйлия, милая, посмотри на меня, — сказал Нийкс мягким, нежным голосом, который противоречил боли в его аметистовых глазах. Этого было достаточно, чтобы заставить Алекс замкнуться в себе, но она все равно сделала, как он просил, и встретилась с ним взглядом.

Не в силах скрыть страх в своем тоне, она прошептала:

— Почему ты не исцеляешься?

Его извиняющийся, понимающий взгляд вернулся, на этот раз гораздо яснее.

— Меч Эйвена… — Он остановился, чтобы выдавить ужасный, булькающий кашель, который заставил Алекс схватиться за его торс, чтобы удержать его на месте. — Ваэварка… он сделан из траесоса, чистой тьмы. — Он хрипло выдохнул. — Для меярина его действие хуже, чем кровь Сарнафа, и намного быстрее. Даже если бы он просто поцарапал меня, этого все равно было бы достаточно, чтобы… достаточно, чтобы…

Он снова начал кашлять, и Алекс наклонилась над ним, капая ему в рот еще лэндры, как только его кашель утих. Она была полна решимости, что цветок скоро подействует. Так и должно было быть.

— Шшшш, — сказала она ему, слезы тихо текли по ее щекам. — Просто… просто перестань болтать и побереги силы, хорошо? Пусть лэндра работает.

Он не слушал ее. Он редко это делал.

— Я всегда знал, что умру за тебя, котенок.

Агония. Как лезвие, пронзившее ее сердце, все, что Алекс почувствовала от его слов, было чистой агонией.

Она подавила рыдание и сорвала с себя еще одну нижнюю рубашку, заменив ее первым пропитанным кровью куском материи, когда выдавила слова сквозь комок в горле, отказываясь верить, что он может быть прав.

— Тише, Нийкс.

И снова он не послушал.

— Я однажды сказал тебе, что пожертвовал всем ради тебя, — прошептал он, его холодные руки слабо потянулись, чтобы положить ее руки себе на грудь, серебряная кровь быстро покрыла их обоих. — Но ты должна знать, котенок, я бы делал это снова и снова в течение тысячи жизней, если бы это означало привилегию знать тебя.

— П-пожалуйста, Нийкс, п-перестань болтать, — сказала ему Алекс, теперь открыто плача. — С-с тобой все будет х-хорошо.

Он снова закашлялся, все его тело содрогнулось под ее руками. Но даже тогда он не перестал говорить.

— Скажи Майре… — Еще один прерывистый вдох. — Скажи моей сестре, что я люблю ее. И что я сожалею.

Алекс едва могла видеть его сквозь слезы.

— С-скажи ей с-сам.

Нийкс поднял одну окровавленную руку, пока не коснулся ее щеки, его прекрасные глаза сияли, когда он посмотрел на нее и прошептал:

— Я так горжусь тобой, Александра Дженнингс. Так невероятно горжусь.

— Н-Нийкс… — Она подавилась рыданием и поднесла его руку к своему лицу. — Н-нет… т-ты н-не можешь…

Его глаза расфокусировались, а голос затих, пока его почти не стало слышно.

— Я всегда буду с тобой, котенок. До тех пор, пока на небе есть звезды.

И с этими словами его рука обмякла, глаза закрылись, а грудь стала неподвижна.

— Н-н-нет! — воскликнула Алекс, вцепившись в него. — П-пожалуйста, Нийкс! Ты н-не можешь оставить меня!

Но он не пошевелился. Он оставался неподвижным под ее руками.

Безжизненным.

— Н-нет-нет-нет, — прошептала Алекс, ее голос дрогнул, когда она обхватила его руками, не обращая внимания на то, сколько крови впиталось в ее одежду. — Нет, п-пожалуйста, нет!

Но сколько бы она ни умоляла, сколько бы слез ни выплакала, она не могла отрицать правду.

Нийкс был мертв.

Он отдал свою жизнь, чтобы спасти ее, защищая ее до самого конца.

(вставить картинку)

Алекс проплакала над телом Нийкса несколько часов.

Сорайя уткнулась носом в ее бок, завывая свой собственный плач; они вдвоем оставались в скорбном бдении рядом с ним, пока солнце катилось по небу.

В конце концов, физическая и эмоциональная реакция на все, через что Алекс прошла в те выходные, настигла ее, от борьбы с Трелл, до похищения и пыток, до битвы при Грейвеле, до опустошения от потери не только Уильяма и Леди Тайн, но и Нийкса, кого-то настолько дорогого для нее, что она не знала, как выживет без него. Ошеломленная, а также из-за того, что заряд энергии от хэсонделя покинул ее организм, усталость обрушилась на Алекс, когда она плакала, проваливаясь в беспокойный сон.

Когда проснулась позже, прижавшись всем телом к теплу Сорайи, голова у нее была гораздо яснее. Она смогла преодолеть парализующую силу горя и войти в состояние оцепенения, которое позволило ей осознать, что скоро стемнеет, и даже с ее доспехами с подкладкой из Мирокса и толстой шубой Сорайи, защищающей ее, она не могла оставаться на холоде. Пришло время начать действовать, время выяснить, что произошло в Грейвеле после их отступления, время убедиться, что Каспар Леннокс и Сорайя доставили ее друзей в безопасное место, время узнать, с каким ужасным кошмаром ей придется столкнуться дальше.

Но прежде чем она была готова сделать что-либо из этого, Алекс сначала нужно было позаботиться о Нийксе.

Стоя на коленях на ледяной вершине горы Педрис, Алекс копала голыми руками, пока ее пальцы не покрылись волдырями, а затем продолжала копать, пока утрамбованный снег, в конце концов, не уступил место каменистой почве. Она оцепенела от боли, физической и эмоциональной, сосредоточившись только на одной задаче — похоронить друга в месте, которое было особенным для них обоих.

Если бы она думала, что это будет безопасно, она бы перенесла его на их место на Золотых утеса с видом на Мейю, место, где она Заявила на него права. Но он никогда бы не простил ее за то, что она так рисковала своей жизнью, так что придется обойтись горой Педрис. Она знала, что ему здесь нравилось, с видом на академию, с видом на Медору. В отличие от жизни, в смерти он будет свободен, весь мир у его ног.

С очередным рыданием, вырвавшимся из ее горла, Алекс продолжила копать, подавляя эмоции и позволяя онемению снова овладеть собой, когда Сорайя присоединилась к ней, добавив свои волчьи когти, чтобы помочь соскрести каменистую грязь.

Ногти Алекс стесались. Обморожение начало облизывать ее пальцы, и кожа потрескалась с сочащимися, окровавленными ранами. Но она не остановилась. Она продолжала целеустремленно копать.

Когда могила стала достаточно глубокой, она ожесточила свое сердце, чтобы осторожно — очень осторожно — опустить Нийкса в нее.

Не обращая внимания на свои поврежденные руки, она положила оставшиеся цветы лэндры ему на грудь, прикрывая следы его незажившей раны. Глядя на это, она почти могла представить, что он просто спит.

Голосом настолько надломленным, что Сорайя тихонько всхлипнула, услышав это, Алекс посмотрела на него сверху вниз и прошептала:

— Я никогда не забуду тебя, Нийкс Рэдон. Я н-не могу… — Она сделала быстрый вдох и преодолела свою печаль. — Я не могу представить себе жизнь без тебя, но клянусь звездами, что сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что жертвы, которые ты принес ради меня, не были напрасными. То, что ты сделал… То, что ты отдал… я обещаю, это будет иметь значение.

И, произнеся свою клятву, Алекс в последний раз посмотрела на прекрасное лицо Нийкса, прежде чем начала покрывать его, зная, что при этом мир только что потерял искру света, которую никогда нельзя будет заменить.

(вставить картинку)

Алекс сидела у могилы Нийкса, пока солнце не начало садиться по-настоящему, не в силах заставить себя пошевелиться. Но когда Сорайя, которая в течение нескольких часов была только терпеливой и успокаивающей, начала проявлять беспокойство, Алекс поняла, что пришло время уходить.

Она понятия не имела, куда идти и что делать, оцепенение охватило все ее существо.

Неспособная принять решение, она доверилась волчице, которая знала больше, чем она, Алекс протянула руку, чтобы обхватить пальцами шерсть Сорайи, шепча:

— Пожалуйста, отведи меня туда, куда мне нужно.

Со взрывом света и тьмы Теневая Волчица унесла ее прочь от горы Педрис — прочь от Нийкса — только для того, чтобы доставить прямо в центр боевой комнаты дворца Трюллин.

Их новое окружение стало бы шоком, если бы Алекс смогла что-то почувствовать сквозь свою сердечную боль. Но как бы то ни было, она едва смогла сдержать малейшую вспышку удивления, когда увидела присутствующих в комнате, все кричали друг на друга.

Там был совет людей, король и королева, а также советник Джексон, все во главе овального стола. Также на месте были коммандер Ниша, Джира, Дрок и Тайсон… все четверо видали лучшие дни, их кожа и доспехи были измазаны почти таким же количеством крови и грязи, как и у Алекс.

В комнате были и другие — трое старейшин Ходящих по Теням; Кайсия из Дневных Всадников; Торк и Глин из флипов; и Марик и Тиббс из джарноков. Они выглядели так же ужасно, как и все остальные, на что Алекс смотрела отстраненным взглядом.

Крики прекратились, когда ее присутствие заметили, и все повернулись, чтобы посмотреть на нее, наблюдая, как она покачивалась на месте, а Сорайя защищающе прижималась к ней в молчаливой, сильной поддержке.

Джира двинулась первой, вскочив со своего места и поспешив к ней, игнорируя недовольное бормотание Джексона:

— Что она здесь делает?

— Алекс, — сказала Джира с явным облегчением в голосе. — Мы думали, что ты мертва.

Часть ее была. Часть ее тела была похоронена в неглубокой могиле на вершине горы Педрис.

— Ты вся в крови… ты ранена?

Она не пострадала.

Она была уничтожена.

— Я в порядке, — тихо солгала Алекс, ее горло саднило от слез. — Что здесь происходит?

Было ясно, что Джира ей не поверила, возможно, потому, что она слышала боль в голосе Алекс, или, возможно, потому, что ее интуиция смогла обойти свободную волю Алекс. В любом случае, молодая Надзирательница была достаточно осведомлена, чтобы понять, что Алекс не хотела говорить об этом — не могла говорить об этом — и она положила нежную, направляющую руку ей на плечо.

— Сегодня Эйвен атаковал не только Грейвел, — тихо сказала Джира, ведя Алекс к столу. — Он также нанес последовательные удары по Мару и Ниаласу.

И снова Алекс не могла почувствовать шок от таких новостей, кроме оцепенения, поглощающего все ее существо.

— Присаживайся, и мы введем тебя в курс дела, — сказала Джира, выдвигая пустой стул рядом с собой.

Алекс так и сделала, и оглядела стол, встретив откровенно обеспокоенные взгляды короля и королевы, а также менее очевидные, но все же явно обеспокоенные взгляды Дрока, Тайсона и Ниши. Она могла только предложить им медленно моргнуть, прежде чем сосредоточиться на других расах, все из которых, за исключением Кайсии, избегали смотреть на нее, как будто ожидали, что она вскочит и закричит: «Я же вам говорила!»

Но Алекс было все равно, что они не прислушались к ее предупреждениям. Что сделано, то сделано. Не было пути назад, не было никаких изменений в событиях, которые уже развернулись… никакого спасения потерянных жизней. Все, что они могли сейчас сделать, это смириться с последствиями своих действий и попытаться двигаться вперед.

Прочистив пересохшее горло, Алекс спросила:

— Если Эйвен напал на вас всех сразу, как вы оказались здесь сейчас? — Она не сводила глаз со старейшин и Кайсии и сказала: — Последнее, что я видела, Эйвен не собирался отступать, по крайней мере, из Грейвела.

Ответил Дрок, его грубый голос почти успокаивал ее уши.

— Мы все видели, что случилось с тобой, малышка. Мы видели, как Эйвен нанес свой смертельный удар. Его меярины сомкнули ряды прежде, чем мы смогли увидеть, как он вступил в контакт, но рев, который он издал, был таким громким, что мы были уверены, что это был триумф. — Он понизил голос. — Приятно видеть, что мы были неправы.

— После этого все произошло быстро, — вмешался Тайсон. — Это было похоже на то, что Эйвен и его армия решили встать и уйти по прихоти. Только что они были там, сражались и побеждали, а в следующую минуту их уже не было. — Он сделал паузу. — Мы предположили, что это потому, что ты была мертва, а Эйвен хотел пойти и насладиться своей победой.

Алекс больше, чем кто-либо другой, могла понять их самонадеянность, так же как она знала, что сейчас они ищут объяснения.

Она провела руками по гладкой шерсти Сорайи, которая сидела на корточках рядом с Алекс, защитная поза делала ее такой же высокой, как и тех, кто сидел за столом.

— Сорайя скрылась со мной как раз перед тем, как Эйвен… — Она замолчала, не нуждаясь в том, чтобы закончить, не в состоянии закончить, поскольку Сорайя доставила в безопасное место не только ее.

Но Алекс не стала думать об этом. Алекс не могла думать об этом. И она позволила оцепенению вонзиться, как гвозди, глубже в ее сердце.

— Насколько мы можем судить, — сказала Ниша, продолжая историю после того, как поняла, что Алекс не собирается делиться больше, — в тот момент, когда Эйвен и его силы покинули Грейвел, в тот же момент прекратились его нападения на Мару и Ниалас.

— Они приходить. Они убить. Они уйти, — сказал Тиббс, качая своей лысой головой. — Плохие, так и есть. Плохие, плохие, плохие. Сегодня умирать много джарноков.

— Каждый из нас должен был позаботиться о своих людях прежде всего, — тихо сказал Торк, ужас от того, чему флип стал свидетелем как во время, так и после нападения, все еще был свеж в его глазах. — Прошло много часов, прежде чем мы смогли собраться здесь вместе, но никто из нас не должен надолго покидать свои города. Мы нужны там сейчас больше, чем когда-либо. Но прежде чем мы расстанемся, мы должны договориться о плане действий.

— Прочтите нам записку, — сказал Марик королю Аурелию.

Королева Осмада успокаивающе положила руку на предплечье мужа, когда он развернул свернутый лист пергамента Серебряного дерева и прочитал слова вслух. Алекс изо всех сил пыталась переварить услышанное, и только когда Аурелий передал ей свиток, она полностью осознала, что сейчас держит в руках.

Это было письмо.

И оно было от Эйвена.

«Для смертных Медоры.

Сегодняшний день позволил вам ощутить вкус того, что ждет вас в будущем. Я проявил снисхождение, так быстро прекратив сражения, но эта война только началась.

С этого момента я не буду проявлять милосердия.

И когда я закончу, никто не переживет моего гнева.

Если вы хотите возложить вину за свое грядущее разрушение, не смотрите дальше, чем на ту, кого вы считаете своей единственной надеждой.

Но знайте: Александра Дженнингс не сможет спасти вас.

Никто не может.

Наступает новый день, стремительный на крыльях рассвета.

— Король Эйвен Далмарта.

Алекс прочла записку три раза, прежде чем смогла поднять глаза и снова обнаружила, что все взгляды устремлены на нее. Она ждала вопросов, ждала допроса, ждала того времени, когда в ответ будет только молчать, так далеко не желая ничего объяснять. Но это время так и не пришло. Потому что Джира заговорила раньше, чем кто-либо другой.

— Ничто из этого не является неожиданностью, — сказала начальник тюрьмы. — Алекс уже предупредила нас, что у Эйвена личная вендетта против всех смертных, и он, очевидно, испытывает глубоко укоренившуюся ненависть к ней в частности. Конечно, он собирается свалить вину на нее.

Ниша кивнула и продолжила от лица своей племянницы:

— Сегодняшние действия Эйвена были направлены на то, чтобы посеять среди нас ужас, а его письмо — это средство вызвать инакомыслие, когда нам нужно твердо противостоять этой угрозе и держаться вместе.

— Вы все видели разрушения, на которые он способен, из первых рук, — сказал король Аурелий. — Мое убеждение… — Он замолчал, затем указал на других людей в комнате. — Мы верим, что единственный способ, которым у нас будет шанс победить его, — если мы объединимся как единое целое. Союз рас.

С этими словами Алекс больше не могла этого выносить. Несмотря на то, что она ранее признала, что того, что уже произошло, уже не вернуть, ей так хотелось, чтобы они прислушались к ней. Тогда они бы вели этот разговор задолго до нападения Эйвена. И, может быть… может быть, Нийкс…

Алекс отбросила эту мысль и отодвинула стул, заставив все взгляды снова устремиться в ее сторону.

— Мне жаль, — сказала она скучным монотонным голосом, единственное, что она смогла выдавить. — Я попросила Сорайю отвезти меня туда, где мне нужно быть, но думаю, что на данный момент я услышала достаточно и не могу представить, что я нужна тебе здесь, пока вы обсуждаете детали любого альянса, на который вы согласны. — Она сглотнула пересохшим от слез горлом. — Я была бы признательна, если бы кто-нибудь мог посвятить меня в ваши планы после того, как они будут завершены, но сейчас мне нужно… мне нужно… — Алекс не знала, как закончить, потому что то, что ей действительно было нужно, было невозможно. — Мне нужно вернуться в академию и проверить своих друзей.

Ее не волновало, есть ли у нее их разрешение на уход, поскольку она никогда не получала их разрешения на прибытие, но она все равно получила кивки согласия от короля и королевы, а также Ниши. Джира потянулась, чтобы сжать ее руку, но Алекс была слишком холодна — слишком онемела — чтобы почувствовать это.

— Успокойся, малышка, — сказал ей Дрок. — И отдохни. Ты выглядишь как…

Она никогда не узнает, что он собирался сказать, так как Азалия прервала его тихим, как шепот, голосом, единственным Ходящим по Теням, который заговорил с тех пор, как появилась Алекс.

Все, что она предложила, — это несколько слов, но они говорили о многом.

— Как бы то ни было, нам очень жаль.

Стиснув зубы, чтобы не огрызнуться в ответ на извинения, Алекс просто кивнула головой и потянулась к Сорайе.

Ей не нужно было отдавать команду, прежде чем они исчезли в пятне молний и теней, направляясь обратно в академию.

Глава 34

Дарриус ждал в медицинском отделении.

Сорайя доставила Алекс прямо туда из Трюллина, волчица каким-то образом знала, что девушка сейчас не в состоянии вынести вид лэндры, не говоря уже о том, чтобы использовать для исцеления ран. Не тогда, когда это подвело ее… не тогда, когда это подвело Нийкса.

Пока Флетчер был занят тем, чтобы вернуть жизнь обмороженным, окровавленным рукам Алекс и залечить остальные раны, которые она получила во время битвы, директор тихо сказал ей, что Джордан и Д.К. вернулись в Вудхейвен, чтобы быть с Биаром и его семьей. Дарриус также предложил Алекс присоединиться к ним, как только она сможет, освободив всех четверых от занятий на столько времени, сколько им нужно.

Но Алекс не могла поехать в Вудхейвен.

Онемение. Вот что она чувствовала.

Она не могла утешить Биара, не тогда, когда все, что она чувствовала, было отчаянием.

Было бы несправедливо с ее стороны приносить свои собственные страдания его семье, не тогда, когда Ронниганы прямо сейчас нуждались в силе.

Также было бы несправедливо ожидать утешения, которое могли бы предложить ей друзья, не тогда, когда она нуждалась в них, не тогда, когда они никогда не смогут понять глубину ее собственной потери.

Никто из них не знал Нийкса при жизни. И из-за этого никто из них не понял бы его после смерти.

Итак, после бесстрастного инструктажа Дарриуса о том, что произошло в Грейвеле, а затем о том, что она услышала за овальным столом в Трюллине, Алекс покинула медицинское отделение, игнорируя обеспокоенные взгляды врача и директора. Она заверила их, что с ней все в порядке, что она возвращается в общежитие, чтобы собрать вещи перед отъездом к друзьям.

Она не лгала о том, что ходила в общежитие. Но после того, как она смыла воспоминания о битве со своей кожи, пока не отскребла ее до капельки, она не поехала в Вудхейвен.

Она пошла в Библиотеку.

Сидя, свернувшись калачиком на твердом каменном полу пещеры, крепко обхватив ноги руками и ощущая успокаивающее присутствие Сорайи рядом с собой, Алекс смотрела через реку на другую сторону скалистого пространства, вспоминая о том, как она впервые увидела дверь обратно в свой мир. Если бы она только переступила через проем тогда, ничего этого не случилось бы.

Эйвен никогда бы не вернулся в Мейю.

Алекс никогда бы не отправилась в прошлое.

И все остальное, что привело к этому, никогда бы не произошло.

Нийкс. Леди Тайн. Уильям. Даже Скайла. Их смерть была на совести Алекс.

Глядя в пустую пещеру, впервые с момента прибытия в Медору, все, что Алекс хотела сделать, это уйти. Вернуться во Фрейю с родителями и забыть все, что она сделала. Все, что она причинила. Все, с чем она столкнется, если останется.

Но она знала, что не может уйти. Потому что, хотя многое потеряла, терять было еще больше.

Нийкс ушел. Но многие остались. И Алекс не могла бросить их. Даже после смерти Нийкс никогда не простит ей этого.

Так что она сидела там, уставившись на реку, оцепенев от твердой земли под собой, оцепенев от прохладного воздуха, оцепенев от своих чувств. Она просто сидела и пыталась найти в себе силы, необходимые для того, что должно было произойти дальше.

— Я так и думал, что найду тебя здесь.

Алекс не убрала щеку с колена и не отвела расфокусированный взгляд с другой стороны пещеры, когда Кайден опустился на землю рядом с ней.

— Как ты сюда попал? — спросила она, ее голос был едва слышен, когда он потянулся через нее, чтобы быстро погладить Сорайю, когда та тихо гавкнула в знак приветствия.

— Библиотека была настроена на сотрудничество, — сказал Кайден. Он понизил голос: — Я слышал о том, что произошло в Грейвеле. Мне жаль отца Биара. И я сожалею об Айз Даеге. — И добавил шепетом: — Но больше сожалею о Нийксе.

При упоминании Уильяма на глаза Алекс навернулись слезы. Но когда Кайден заговорил о Леди Тайн и Нийксе, двух людях, о которых он не должен был знать, Алекс почувствовала, что ей не хватает воздуха.

— Джира рассказала мне, — тихо продолжил Кайден. — Она не знала, кто они такие, но она была на площади в Грейвеле и достаточно близко, чтобы засвидетельствовать твою реакцию на… то, что случилось. Когда она описала их, я понял, кого она имела в виду. — Он успокаивающе положил руку ей на плечо. — Мне так жаль, Алекс.

Тогда девушка обратила к нему заплаканные глаза и голосом, который показался хрупким даже для ее собственных ушей, спросила:

— От-ткуда ты знаешь, кто они? — Она поморщилась от резкой боли и поправила: — Кто они были?

— Айз Даега, с которой я несколько раз встречался через Атору. Но это его история, которой он должен поделиться, а не моя. А что касается Нийкса… — Кайден замолчал и вытащил что-то из своей куртки, кусок свернутого пергамента из Серебряного дерева, протягивая его.

Сорайя слегка пошевелилась, когда Алекс медленно развернулась из своего положения. Дрожащей рукой она взяла пергамент, чувствуя, как сквозь оцепенение просачивается тревога.

— Он подошел ко мне сразу после того, как я вернулся в академию после прохождения тех медицинских тестов, — тихо сказал Кайден. — Он сказал мне, кем он был для тебя. Твоим другом. Твоим шпионом. Твоим защитником.

Алекс судорожно выдохнула, не подозревая, что они когда-либо встречались.

— Ты помнишь то видение, которое было у тебя, когда ты была в прошлом? То, которое я видел во сне? — спросил Кайден. — Нийкс сказал, что видел все это, и, очевидно, это включало в себя то, что я был в этом с тобой, проводил тебя через все это.

У Алекс не было сил чувствовать себя неловко из-за того, что Кайден знал правду. Теперь они были за пределами этого.

— Он услышал, как ты произнесла мое имя, и увидел, что ты чувствовала себя со мной в безопасности, — продолжил Кайден. — Этого было достаточно, чтобы он решил отыскать меня.

Внезапное осознание поразило Алекс о той ночи, когда Нийкс сказал, что болеет за Кайдена, хотя она никогда не называла имя Кайдена. Он знал о нем все это время… тысячи лет.

— Он дал мне этот свиток, чтобы я передал его тебе на случай, если с ним что-нибудь случится.

Еще один прерывистый вдох, болезненный для ее легких, и ее пальцы сжали пергамент.

Тихо, о, так тихо, Кайден сказал:

— Я дам тебе несколько минут.

А потом его рука отпустила с ее плечо, молодой человек встал и пошел, Библиотека продолжала сотрудничать, предоставляя ему дверной проем, оставляя Алекс наедине со своей волчицей.

Она не хотела читать то, что было у нее в руке. Если она прочтет его, это может сделать его более реальным. Но она также знала, что если Нийкс приложил усилия, чтобы вспомнить Кайдена из видения, которое у нее было тысячи лет назад, и нашел его, чтобы сыграть роль посланника в настоящем, тогда ей нужно было хотя бы увидеть, что было настолько важным, что он решил записать это.

Дрожащими руками она развернула тонкий серебристый пергамент.

«Котёнок,»

Одно слово — это все, что смогла произнести Алекс, прежде чем ей пришлось закрыть глаза, буквы горели под ее веками, когда она услышала его голос в своей голове. Котёнок. Котёнок. Котёнок.

Она подавила рыдание и перекрыла обеспокоенный стон Сорайи от осознания того, что она никогда больше не услышит, как он ее так называет. Что она никогда больше не услышит, как он ее когда-то называл.

Борясь со слезами, которые снова хотели пролиться, Алекс провела пальцами по буквам его почерка, чего она никогда раньше не видела. К тому времени, как она трижды проследовала от «Кот» до «ён» и до «ок», она достаточно успокоилась, чтобы попробовать еще раз.

«Котёнок,

Если ты читаешь это, то, вероятно, это потому, что ты сделала что-то глупое, и мне пришлось вмешаться, чтобы спасти твою задницу. Если это так, и я отдал свою жизнь, чтобы спасти твою, тогда мне нужно, чтобы ты знала, что я ни о чем не жалею, и я тоже этого не хочу.

Защита тебя была работой на полный рабочий день, за которую я взялся добровольно. Я всегда знал, что готов умереть за тебя…»

Алекс снова пришлось остановиться, вспомнив, как он шептал ей эти слова на вершине горы. Она смогла продолжить чтение только тогда, когда удары ее сердца стихли настолько, что она снова смогла дышать.

«… и я не могу представить себе лучшего пути или более достойной причины пожертвовать своей жизнью.

Однако… Я также знаю, что ты будешь вечно корить себя из-за этого, и это то, чего я тебе не позволю.

У тебя необыкновенная способность любить, и ты любишь сильно, котёнок. Это то, что привлекает к тебе так много людей, и это прекрасный подарок, который освещает миры тех, кому посчастливилось познакомиться с тобой. Включая меня.

Но это также означает, что у тебя есть необычайная способность чувствовать боль, которая приходит с потерей. Так что, если ты уберешь из этого письма только одно, пусть это будет так: если бы я мог сделать это снова и снова, с того момента, как ты Заявила на меня права, и до того, как я встречу свой конец, я бы это сделал. Тысячу раз и больше, пока не наступит вечность. Потому что знакомство с тобой дало мне причину жить… и причину достойной смерти.

Не вини себя, котёнок. Я знал, во что ввязываюсь.

И теперь, когда это сделано, тебе нужно встать и продолжать бороться. Но ты также должна знать, что, несмотря на то, что я ушел, ты не одинока.

Доверяй своим друзьям. Доверяй Кие и Заину. Доверяй Аторе.

И доверяй Кайдену — он кажется хорошим парнем, и у него впечатляющий правый хук. Доверь ему позаботиться о тебе сейчас, когда я не смогу.

Ты спасла мне жизнь, когда Заявила на меня права, котёнок. И с тех пор ты сохраняешь ее каждый день. На это ушли тысячи лет, но спасибо тебе за то, что ты, наконец, дала мне шанс отплатить тебе тем же.

Навечно твой,

— Нийкс.

P.S. А теперь перестань плакать и иди надери задницу какому-нибудь бессмертному.»

Испуганный всхлип смеха вырвался у Алекс среди слез, струившихся по лицу при его последнем замечании. Это было так похоже на Нийкса — написать такое заботливое письмо, которое разорвало бы ее на части, а затем закончить его таким образом, чтобы облегчить ее мир.

А еще это так похоже на него — точно знать, что ей нужно услышать, когда ей было нужно это услышать.

Боль от его ухода похожа на острую, ужасную боль в сердце, но он был прав. Она не должна быть парализована потерей. Она должна продолжать бороться, как и обещала у его могилы. Поэтому с каждой выплаканной слезой, с каждой слезинкой, пропитывающей пергамент, когда она перечитывала его снова и снова, Алекс начала понемногу отпускать его.

К тому времени, когда Кайден вернулся и сел рядом с ней, притянув в свои объятия, пока Алекс громко плакала, уткнувшись ему в грудь душераздирающими слезами, ее оцепенение начало исчезать, когда тепло вернулось к ее телу, и стальная решимость овладела ей.

Они сидели так, казалось, несколько часов, Кайден прижимал ее к себе. Но пришло время, когда Алекс, в конце концов, смогла отстраниться и вытереть свои теперь уже сухие глаза, осторожно, очень осторожно сложив письмо Нийкса и спрятав его в карман пальто.

— Спасибо, что ты здесь, — тихо сказала Алекс Кайдену, ее голос все еще звучал грубо, но уже не мертво.

Он убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо, поднес ладонь к ее лицу и так же тихо ответил:

— Я бы не был нигде в другом месте.

Она снова прильнула к нему, на этот раз положив голову на плечо, принимая его тепло и силу, позволяя им понемногу возвращать в нее жизнь.

А потом, прежде чем она поняла, что делает, она начала шептать ему. Шептала воспоминания и истории о Нийксе, вещи, которыми она ни с кем не делилась, так как другим было небезопасно знать о нем.

Слово за словом лилось из ее уст, когда она рассказывала Кайдену о самом храбром человеке, которого она когда-либо знала. Когда она рассказала ему о самом жестоком друге, который у нее когда-либо был. Когда она рассказала ему о самом преданном защитнике, которого когда-либо видел мир.

Он терпеливо слушал, успокаивающе проводя рукой по ее волосам и спине, задавая несколько вопросов, но в основном просто позволяя ей говорить.

Это было катарсисом. Как будто выводя яд из своего организма. Делясь Нийксом с Кайденом, она делала воспоминания, которые они пережили вместе, еще более реальными.

И она не остановилась на Нийксе. Она рассказала Кайдену все… все о своем прошлом, все о ее связи — ваэлиане с Ксираксусом и ее страхах перед тем, что могло с ним случиться, все о том, что это была ее вина, что Эйвен превратился в монстра. Но пока она тихо предавалась воспоминаниям в тени пещеры, Нийкс оставался на переднем плане ее сознания, когда она рассказывала, как он был рядом с ней во всем, с чем она сталкивалась, как в прошлом, так и в настоящем. И когда она замолчала, это было с опечаленным сердцем, но с улыбкой на губах.

— Хотел бы я знать его лучше, — прошептал Кайден.

— Ты ему понравился, — сказала ему Алекс. Она не хотела рассказывать о том, что Нийкс поддержал Кайдена в его стремлении разрушить ее стены, но она призналась: — Он сказал мне доверять тебе.

Кайден тихо засмеялся.

— Я говорил тебе это целую вечность.

Поскольку это было правдой, у Алекс не нашлось ответа. Но у нее также не было возможности предложить его, потому что Сорайя издала предупреждающий рокот — чего она таинственным образом не сделала при появлении Кайдена — и новый голос ворвался в их тихий, нежный момент.

— Если вы двое закончили с этой трогательной сценой, вам пора приниматься за работу.

Алекс подняла голову с плеча Кайдена и успокаивающе положила руку на шею Сорайи, когда они втроем посмотрели на Атору.

— Тебе нужно исполнить пророчество, Александра. И тебе не удастся этого сделать, пока ты сидишь здесь и плачешь навзрыд.

Привыкшая к его язвительному отношению к настоящему времени и за гранью дополнительной боли, Алекс не была удивлена, что Атора снова знал больше, чем следовало.

— Пророчество — чушь собачья, — ответила она. — Все, о чем там говорилось, произошло сегодня, и ничего не произошло.

— Расскажи мне, — приказал Атора. — Расскажи мне, что произошло сегодня.

Потакая ему, Алекс продекламировала:

— Когда День и Ночь объединятся и сразятся против одного Врага, тогда Тьма и Свет встретятся в середине удара и освободят Пленников. — Она устало собралась с мыслями и объяснила: — «День и ночь» — это были Дневные Всадники и Ходящие по Теням, которые вместе сражались против Эйвена, их «единого Врага». «Тьма и Свет встретятся в середине удара» — это мы с Эйвеном скрестили клинки. Я с Аэнарой, Несущей Свет, а он с его новым оружием, Ваэваркой, который сделан из траесоса — чистой тьмы.

Кайден дернулся от этого, и Алекс вспомнила, что именно он впервые упомянул ей имя «Ваэварка», увидев его написанным в древних текстах, когда он исследовал Аэнару. Она предположила, что это было имя человека, но это было не так… это было оружие.

Аэнара и Ваэварка. Два оружия силы, одно светлое, другое темное.

Возвращаясь к своей теме, Алекс продолжила:

— Все это произошло, все, кроме последней части — освобождения пленников. Ни черта не изменилось, Атора. Ни магически, ни из-за какого-то пророчества, ни из-за того, что я понятия не имею, как использовать свой дар, чтобы помочь им.

Атора помахал рукой в воздухе.

— Твой дар никому бы не помог. Свобода воли — это то, с чем каждый рождается. Как бы тебе этого ни хотелось, ты никогда не сможешь поделиться с ними тем, что у них уже есть.

В ушах Алекс зазвенело. Звон был таким громким, что на мгновение она ничего не могла сделать, кроме как снова и снова повторять в уме слова Аторы.

Когда она снова заговорила, это был голос, которого она никогда раньше от себя не слышала. Голос, наполненный такой яростью, что у Сорайи встали дыбом волосы, а Кайден успокаивающе положил руку на ногу Алекс. Но толку от этого было мало.

— Ты сказал мне, что я смогу поделиться своим даром с другими.

Атора фыркнул.

— Я ничего подобного не делал. Я просто сказал, что могу научить тебя тому, что тебе нужно знать. Это ты неправильно истолковала мое заявление.

Тьма наполнил глаза Алекс, настолько всепоглощающей была ее ярость.

— Ты сказал мне, что не будешь тратить свое время на безнадежное дело! — она почти кричала на него. — Ты мне это говорил!

— И я не лгал, — ответил он, удручающе спокойный перед лицом ее гнева. — Но я не имел в виду невозможность того, чтобы ты поделилась даром, которым нельзя поделиться.

Вскочив на ноги, Алекс закричала:

— Тогда какого черта…

Затем по пещере прогрохотал голос, прервав ее прежде, чем она смогла закончить свое выкрикнутое требование. Это был голос Аторы, слова, которые он сказал ей после ее первого официального задания в качестве его ученицы.

— Тебе нужно было потерпеть неудачу, Александра, потому что тебе нужно было понять, что иногда неудача неизбежна… Тебе нужно было понять это. Тебе нужно было принять это. И тебе нужно было сделать шаг вперед, зная, что твои действия вряд ли приведут к победе.

Его голос продолжал эхом разноситься по скалистой пещере.

— На предстоящем пути, с трудностями, с которыми тебе еще предстоит столкнуться, ты увидишь свою долю неудач. Это неизбежно. И когда они произойдут, тебе нужно иметь силу характера, чтобы продолжать идти дальше, чтобы снова подняться после того, как ты упала. Потому что ты упадешь, Александра. В этом можешь быть уверена.

— Твой первый урок со мной состоял в том, чтобы подготовить тебя ко всему, что может произойти, — сказал настоящий Атора, его монотонный голос не обращал внимания на ее грубое, эмоциональное состояние.

— Но… — Алекс проглотила ком в горле. — Но все рассчитывали на меня и на идею, что мой дар освободит тех, на кого Претендуют. Зачем тебе… — Она снова сглотнула, на этот раз, чтобы сдержать новые слезы. — Почему ты позволил мне думать, что это возможно, если это не так? Для чего ты меня готовил, если не для этого?

— Для пророчества, — сказал Атора, подняв руку, когда Алекс открыла рот, чтобы потребовать, чтобы он оставался в теме. — Ты ошиблась в своем предположении, что ничего не произошло.

Она захлопнула рот, ожидая услышать, что он может сказать, чтобы убедить ее.

— По меньшей мере, двое пленников были освобождены в результате событий в Грейвеле, — сказал он. — Айз Даега уже давно поняла, что ее время близко. Она была послана в Медору в качестве привратника, стража, наблюдающего за теми, кто был изгнан из Тиа Ауранс, которому было поручено помогать меяринам процветать в этом мире, несмотря на то, что они были сосланы сюда. Но какой бы значимой ни была ее задача, она пришла не по своей воле. — Нехарактерные эмоции наполнили его голос, когда он понизил его, чтобы сказать: — Нельзя прожить ни одного дня среди великолепия Тиа Ауранс, а затем выбрать уход.

Услышав тоску в его словах, Алекс посмотрела на него. По-настоящему посмотрела на него.

— Она не единственная, кого послали сюда, не так ли?

Впервые с тех пор, как они встретились, Атора откинул капюшон, и темная ткань упала ему на плечи.

Неописуемо древний. Это были единственные слова, которые Алекс смогла придумать, впервые увидев его лицо. Как и Леди Тайн, все его существо излучало мудрость и знания, превосходящие все, что Алекс могла постичь.

— Нет, она была не одна, — последовал его тихий ответ. — Мы двое были сосланы вместе с меяринами, чтобы присматривать за ними. Но столь долгое пребывание вдали от нашего мира сказалось на Айз Даеге. — Он сделал паузу. — Это сказалось на нас обоих.

Он поднес руку к своим молочно-белым глазам, которые невидяще смотрели с его темного, нестареющего лица.