Группа крови на рукаве. Том 3

Глава 14

По дороге в нью-йоркский выставочный центр под нескромным названием Колизей опять пришлось постоять в пробках. Автомобилисты пялились на нас, сидящих в специально арендованном автобусе, показывали большие пальцы. Еще больший ажиотаж случился на входе в здание — стоило нам в камуфляже, шлемах, масках, и с автоматами выйти на улицу, как мы мигом были окружены толпой. Посыпались вспышки фотоаппаратов, кто-то даже снимал на ручную камеру.

Сопровождающие полицейские и фэбээровцы быстро разобрались, проторили нам дорожку на вход. На ступеньках Колизея я повернулся к нью-йоркцам, снял шлем с маской — помахал рукой. Все одно уже рассекречен, таблом светил в газетах.

— Что, Орел, потом в Голливуд? — поинтересовался тихо у меня Незлобин.

— Ага, куплю виллу с видом на океан, потом кадиллак…

— Господа, прошу внутрь — к нам подошла Синтия — Я познакомлю вас с организаторами.

— Товарищи! — поправил я американку — Все господа остались в Париже.

Шутки она не поняла — «Собачье сердце» Булгакова тут никто не читал..

Дальше пошел хоровод лиц. Меня представляли начальникам полиции, шерифам, замам директора ФБР. Я жал руки, разглядывал парадку местных ментов с аксельбантами, медалями… Участники конференции разглядывали меня. Задавали вопросы по снаряжению, оружию. Я выстроил громовцв у стены, дабы «растянуть» толпу и дать возможность работать и прессе тоже. Опять засверкали вспышки фотоаппаратов, фактически мы своим появлением в кулуарах сорвали открытие конференции — никто не хотел идти в зал пленарных заседаний. Всем надо было пощупать Скорпионы, потрогать бронежилеты с разгрузками, поудивляться маскам на лицах.

Наконец, организаторам удалось загнать народ в зал, а мы пошли готовится к выступлению. Сантия провела в один из залов, где по нашим чертежам был сделан макет одноэтажного дома без крыши. По периметру шли мостки, на которые устроители конференции умудрились затащить кресла. Получился такой бельэтаж.

Мы с громовцами прошлись по комнатам, изучили обстановку. В наличии были двери, мебель, цветки в горшках на подоконниках и даже телефонная линия с массивным аппаратом на мраморной подставке.

— Будем с тобой играть террористов — я велел «Пушкину» переодеваться в штатское.

— Почему я??

— А нахуя тут снайперы? Поможешь мне изобразить захват заложника.

— А кто заложник?

— Вон та горяченькая фэбээровка.

Я кивнул на подходящую к нам Синтию. Агент сняла жакет, осталась в одной юбке и блузке. Грудь аппетитно разрывала декольте, в котором, как я заметил, была расстегнута одна лишняя пуговка.

— Туфли тоже снимай — я кинул на ноги.

— Зачем?? — удивилась Синтия.

— Можешь каблуки сломать.

Мы быстро переоделись с Байкаловым в штатское, прикрутили насадки на стволы Скорпионов для стрельбы холостыми патронами очередями. Проиграли с громовцами передвижения, штурм. Незлобин пообещал крикнуть «Бойся» перед закидыванием светошумовых гранат. Да, постанова, но ничего другого мы предложить американцам не могли. Вокруг нас постоянно шлялись Вилорик с консулом — бдили и непущали. Особенно, журналистов, которые пытались всеми способами просочиться в зал и сделать эксклюзивные материалы.

Подошло время обеда, мы перекусили в столовой Колизеума. Для нас накрыли отдельный длинный стол, так что общаться с участниками конференции не пришлось. За одним исключением. Синтия подвела ко мне инспектор полиции Лос-Анджелеса Дэрила Гейтса. Он уже занялся в своем городе организацией первых SWAT-отрядов, так что был глубоко погружен в тему. Штурмовые щиты, тараны, бронежилеты, снайперские винтовки и короткие автоматы CAR-15 — все это уже было на вооружении свотовцев. Но я пообещал буквально через полчаса сильно удивить Гейтса.

— Я слышал, что вы во время освобождения заложника в американском посольстве в Москве использовали необычную тактику размещения снайперов в здании — Дэрил поправил модные очки, предложил мне пачку с сигаретами.

— Не курю, спасибо.

— Это правильно. Легкие надо беречь — инспектор огорченно вздохнул — Грехи молодости, начал курить сразу, как поступил в полицию. А теперь не могу бросить.

Я заметил, что на столах везде стоят пепельницы и в столовой никто не смущается закурить, пустить дым в сторону соседей.

Мы еще немного пообсуждали тактику городского спецназа, подготовку переговорщиков. В Штатах тоже с этим была проблема — квалифицированных специалистов днем с огнем не сыщешь.

Наконец, обед закончился, народ потянулся в зал с макетом дома. Мостки заполнились целиком, кое-кому из участников конференции пришлось остаться внизу.

— Начинаем наш концерт — я поднял Скорпион, выдал вверх длинную, на весь магазин очередь. Затем схватил волосы визжащую Синтию, потащил в дом. Байкалов шел следом, постреливая одиночными. Это явно привлекло к нам внимание. Гул разговоров наверху стих, «Пушкин» запер дверь в дом, забаррикадировал межкомнатные двери мебелью.

— А ну заткнулась сука! — я подергал Сантию туда-сюда, правда дав ей схватится за мои руки.

— Аккуратнее медведь — тихо произнесла агент, переступая босыми ногами по дощатому полу.

— Я тебя сейчас буду убивать. Медленно и верно. Как ты блядища, могла спать с этим уродом Билли?!? Пока я на войне за тебя, шлюха, кровь проливал!

Надо было видеть лице народа на мостках.

— Мы так не договаривались! — тихо зашипела мне покрасневшая Синтия.

— Заткнись, сука! Джон — это я обратился к Байкалову — Хочешь стрельнуть поблядушку?

«Пушкин» ничего не понял, но кивнул мне.

Я протащил Синтию дальше по комнате, вдруг увидел что-то вроде мини-бара в глобусе. Закинул автомат за спину, открыл глобус, достал бутылку с виски. Сделал вид, что пью. Само собой заткнул бутылку языком. Не хватало еще налакаться. Вилорик только этого и ждет.

Ногой перевернул глобус, кинул бутылку об стену. Фактурно получилось. И пятно и звон осколков. А какой запашок пошел! Я прижал к себе Синтию, впечатал ствол ей шею. И вдруг понял, что тело агента стало… ну каким-то обмякшим. Призывным! Спас меня телефонный звонок. Да, решили все обыграть как надо — звонил типа «переговорщик». Судя по народу, который активно крутил головами — к дому уже пожаловали «Брат, Кум, Сват». Последний — в лице громовцев.

— Держи окно — приказал я «Пушкину», потащил визжащую Синтию к аппарату. Там со мной говорил Незлобин.

— Ну че, штурмуем?

— Фак ю — заорал я по-английски. Спектакль надо было доиграть до конца — Мои требования? Да чтобы вы сдохли все. Чтобы мега-цунами смыло вас к хуям — только факел статуи Свободы торчал из океана.

— Ага, про факел я понял — засмеялся Незлобин — Вернемся в Союз, подтяну английский.

— Два миллиона долларов и вертолет с полными баками — продолжал громко изгаляться я — А чтобы вы быстрее думали…

Тут мы с Синтией разыграли заранее отработанную мизансцену. Латиночка незаметно поджала указательный палец на правой руке, выставила вместо него кусочек морковки. Я подтащил агента к столу, вытащил из-за ремня нож а-ля Рэмбо. Положил под визги руку на стол, взмахнул тесаком… Под книжкой на столе было налито немножко кетчупа. Пока я размахивал холодным оружием и орал Синтия чуть-чуть сдвинула книгу, в этот же самый момент я ударил ножом по морковки. Тут главное было, чтобы латиночка сыграла достоверно. И она дала Станиславского. Вместе с Мейерхольдом и Немировичем-Данченко.

Закричала, прижала «окровавленную» ладонь к груди. Эх… прощай блузочка!

Наверху народ ахнул. А как только я перекинул «палец» мимо мостков в сторону входной двери — кто-то даже закричал. Похоже женщина.

Разумеется, палец стал «финальной каплей» для спецназа. Цепами Ильясовы разбили окна, закинули внутрь светошумовые гранаты. Я услышал крик Незлобина «Бойся». Мы с Синтией закрыли глаза, под вспышку и грохот рухнули на пол. Байкалов тоже откатился под стол, и даже умудрился выдать очередь в сторону окон.

Под все это дело громовцы подорвали входную дверь и почти тут же тараном пробили межкомнатную. Использовать помповые ружья я запретил — а ну какой рикошет по зрителям случится? Да и заряды в светошумовых гранатах решили использовать ослабленные. От греха подальше.

В итоге нас повязали, «заложницу» освободили, с мостков раздались дружные аплодисменты. Пришлось даже выходить «на бис», махать ручкой. Чувствовал себя настоящей поп-звездой на сцене.

Сразу после бисирования, громовцы показали передвижения змейкой и элементы рукопашного боя. Секретного тут тоже ничего не было — в Штатах начался бум всяких восточных единоборств, отставники из оккупационных войска в Японии привезли домой и каратэ, и айкидо. Так что зрители смотрели с интересом, но без прежнего энтузиазма. Хлопали тоже вяло.

— Это было невероятно!

Дэрил Гейтс размахивал руками, постоянно протирал запотевшие очки. Всей толпой, в окружении полицейских чинов мы прошли в зал пленарных заседаний, где меня потащили на трибуну. Американцы хотели подробностей и хотя Вилорик с консулом пытались остановить этот порыв, но организаторы упросили.

— Буквально несколько вопросов! — инспектор из Лос-Анджелеса попросил жестом подойти поближе переводчика, взял микрофон — Господа, это же новое слово в работе полиции! Мы у себя в ЭлЭй только начали задумываться о специализации, а тут советские коллеги дают нам готовую схему создания специальных отрядов — численность, структура, подготовка… Бери и пользуйся.

Посыпались вопросы. На некоторые я отвечал достаточно подробно, где-то уклонялся или отшучивался. Отбор кандидатов, медицинское тестирование, экзамены. Теоретическая и физическая подготовка. Стрелковые упражнения… В какой-то момент слово взял Вилорик и начал задвигать аудитории про разницу между милицией и полицией. Дескать, первая служит всему обществу, а другая — кучке капиталистов. Прямо по Незнайке на Луне. Там Селедочке спросила, кто такие полицейские. А ей ответили, что это те, кто защищают богачей-грабителей. И главное — все по закону. В конце лунатики грустно вопрошали — какая разница ограбят тебя по закону или нет?

Воспользовавшись оказией, тихонько свалил. Зашел в туалет, умылся. В кармане пиджака что-то топорщилось. Я залез внутрь и… достал пухлый конверт. В котором лежала пачка зеленых баксов. На меня грустно пялился Бенджамин Франклин. Стольники. Я пересчитал. Пять штук, плюс записка — на «Развитие отряда Гром». Без подписи. Кто-то в толпе сунул мне конвертик и был таков.

Я зашел в кабинку, облизал губы. Сейчас Вилорик или консул попросят вывернуть карманы… Да нет, не пойдут они на такое здесь, в конгресс-центре, при народе. В отеле. Да, в гостишке сами могут обыскать вещи, составят донос. Вот же, блядь! Попадос. «Вас же предупреждали по провокациях!», «Надо было быть бдительным!». Сука, сука…

Я засунул конверт сзади под рубашку, прижал ремнем. Надо избавляться от Франклинов. Они меня утопят. Выкинуть? На меня напрыгнула большая пупырчатая жаба. Такая же зеленая, как стольники.

Дверь в соседний женский туалет была слегка приоткрыта, я увидел в щелку, как полураздетая Синтия застирывает у раковины блузку. Латиночка была в открытом розовом лифчике, в котором призывно колыхалась обширная, подтянутая грудь. И тут меня переклинило. Я неожиданно для себя, вошел внутрь, прикрыл дверь. Синтия резко развернулась ко мне. Я только успел заметить, что дверцы кабинок на распашку — туалет был пуст.

— Ты?!?

Синтия прижала мокрую блузку к груди, приоткрыла ротик. В него я и впился своим поцелуем. Даже не знаю, что со мной произошло. Адреналин после показательных выступлений, стресс от левой пачки баксов в кармане… Я был готов, что Синтия меня оттолкнет, закричит. Но нет. Он ответила на поцелуй, обняла меня за шею. Блузка упала на пол, я нащупал грудь латиночки через лифчик. Стоило только тронуть соски, как Синтия застонала, сама потянула меня в кабинку. Захлопнулась дверь, повернулась задом, подобрала юбку. Мне осталось только спустить кружевные трусики и расстегнуть ширинку.

В себя приходили долго. Синтия несколько раз пыталась закричать, но я закрывал ей рот. Один раз она меня даже укусила за руку. Прямо во время оргазма.

— Это было невероятно! Боже, как стыдно!

Переход от удовольствия к смущению у Синтии произошел мгновенно. Я заметил на груди серебряный католический крестик, тяжело вздохнул. Согрешили, вон уже уши у латиночки заалели. У меня беременная жена, у агента ФБР — церковь и бог… Застегнув штаны, выглянул из кабинки. Пусто. Быстро вышел, увидел женскую сумочку на раковине. Вот и решение. Достал из под ремня конверт — как только не вывалился? — вытащил из него записку про Гром. Порвал в клочья, бросил у урну. И сразу засунул конверт в сумочку. Синтия шуршала одеждой в кабинке, даже не подозревая какой сюрприз ее ждет. Обидится? Удивится?

Я приоткрыл дверь туалета, осмотрелся. Тоже пусто. Уверенным шагом проследовал в мужской сортир. Умылся, тщательно вытерся бумагой из громоздкого держателя.

— Ты тут?! Тебя все ищут.

В туалет стремительно зашел Незлобин. Огонек тоже успел переодеться в штатское и даже сбрызнуться одеколоном. Я узнал знакомый запах Шипра. Вся советская армия им пахнет.

— Тут. Живот что-то прихватило.

Веня присмотрелся ко мне, заулыбался.

— От тебя женскими духами пахнет.

Блядь… Я достал из держателя еще бумаги, вытерся повторно.

— Тебе показалось.

Быстрым шагом проследовал в зал пленарных заседаний. Помахал рукой Вилорику в президиуме, сел на самый последний ряд. Тут было пусто, никто ничего не унюхает. Прислушался к докладчику. Тематика конференции поменялась, обсуждали «синдром свидетеля». Четыре года назад некая американка по имени Китти Дженовезе приехала с работы домой. Жила она в Нью-Йорке в районе Куинс. Девушка припарковалась, вышла из машины. В этот момент ее догнал грабитель некто Уинстон Мозли. Что примечательно, докладчик упомянул его расу — чернокожий. Уинстон догнал жертву и дважды ударил ножом в спину. Китти закричала, и её крики услышали несколько соседей. Когда один из них крикнул в окно: «Оставь девушку в покое!», Мозли убежал, и Китти, истекая кровью, медленно пошла к своему дому. По сообщениям свидетелей, Мозли уехал на своём автомобиле, но вскоре вернулся. Он был занят тем, что прочёсывал окрестности в поисках Дженовезе, пока не обнаружил её лежащей, но ещё в сознании, в коридоре с задней стороны здания.

Преступник решил довести преступление до конца и нанёс ей ещё несколько ударов. Как можно судить по ножевым порезам на её руках, она пыталась защищаться. После этого он изнасиловал девушку, украл 49 долларов и оставил лежащей. В целом преступление длилось около получаса и… за ним наблюдало дюжина свидетелей из окон. Всего один человек — Карл Росс — позвонил в полицию. Мозли поймали, осудили, но американское общество сильно бомбануло. Как так? Куча народу наблюдают за изнасилованием и убийством и всего один человек позвонил копам.

Докладчик вооружился терминами социальной психологии, объяснил, что каждый из очевидцев считает, что помочь пострадавшим должен не он, а кто-то другой. Именно поэтому полиция больше всего «любит» единственных очевидцев. Они сразу все сообщают, да еще и запоминают подробности преступления.

— Ты почему меня бросил одну!? — рядом уселась разгневанная Синтия.

— В женском туалете??

— Боже какой стыд!

Я кинул быстрый взгляд на… любовницу. Нет, я не тешил себя иллюзиями. Это измена. Чистой воды. Узнай Яна о случившемся — она меня закопает на три метра под землю. А ее папа-генерал КГБ поможет.

Синтия поверх мокрой блузки накинула свой жилет, выглядела на все сто. И не скажешь, что четверть часа назад она мне кусала руку. Я посмотрел на ладонь. Да… следы зубов четко так отпечатались.