Группа крови на рукаве. Том 3

Глава 4

— Дебилы, блядь!

Знаменитая фраза министра иностранных дел Лаврова вырвалась у меня сама собой. Я поймал несколько понимающих взглядов из свиты Гречко, сильнее прижал к глазам окуляры бинокля.

Мы все стояли на специально возведенной вышке, с которой открывался отличный вид на бывшую котельную дивизии Дзержинского. В которой мы, уже полгода как, устроили тренировочный центр. Обучение передвижения спецназа, штурм базы террористов… Последнее, собственно, и происходило. Вооруженные автоматами с холостыми патронами 3 отделение пыталось захватить залетчиков с губы во главе уже со знаменитым «художником». Тем самым, что «вырастил» хуй на заборе части. Звали его Иван Кучерявый, но волос на голове рядового было не густо — одни залысины. И это в достаточно молодом возрасте.

«Художник» подготовился к штурму на все 100 %. Забаррикадировал двери разной сломанной мебелью, рассредоточил залетчиков по укрытиям. А вот молодые из третьего отделение сразу облажались. Подрывать дверь им никто не разрешил — все помнили экзерсисы со светошумовыми гранатами на предыдущей «показухе». Алидин до сих пор прихрамывает на правую ногу. Хотя гипс уже давно сняли.

Поэтому 3 отделение вооружилось тараном. И успешно его пролюбила. С первых ударов дверь не поддалась, громовцы поднажали и провалили таран с концами в пробитую дыру. Что делать?

— Урою в нарядах — прошептал стоящий рядом Иво.

— Сколько раз с ними тренировали штурм? — поинтересовался я у заместителя.

Тоом открыл свою записную книжку, сверился с цифрами:

— Девять раз.

— Не густо.

Громовцы вышибли дверь плечами, благо она была уже почти сломана, развалили баррикаду, рванули вперед. И тут же повалились, запнувшись о валяющийся на полу таран. Боец со щитом успел вскочить первым, но «залетчики» отстрелялись по нему и судья на мостках, которого изображал Байбал, успел прокричать:

— Головной ранен в плечо.

Спецназовцы схватили раненого товарища, и прикрываясь поднятым щитом отступили обратно в коридор.

— Почему нет ответственных за эвакуацию?! — я не выдержал, вдарил по деревянным перилам ребром ладони. И конечно, перерубил их, вызвал переполох свиты Гречко — Почему все отошли??

Ко мне протиснулся Ивашутин, успокаивающе положил руку на плечо:

— Это ты сам себя спрашиваешь, майор?

Уел.

— Не кипятись, министр видел вашу съемку того, как работают первые два отделения, снайперы. Поэтому и приехали глянуть вживую.

— А зачем попросили молодых на штурм? — спросил я.

— Любой спецназ оценивается не по самым сильным, а по самым слабым. А кто у тебя слабые? Новички, конечно.

Тем временем громовцы условно перевязали раненого, второй номер взял его щит. В комнату с террористами был заброшен муляж светошумовой гранаты, но «залётчики» уже отошли в другое помещение. Из-за двери опять обстреляли штурмующих. Тут Байбал выдал «попадание в щит». Подыграл.

— Если бы были заложники… — шепнул мне Иво — Это провал.

Штурм закончился, «террористов» заковали в наручники, поставили в позу пьющего оленя. Начали обыскивать. Хотя бы тут не налажали — я пошел к лестнице.

— Да не переживай ты так, майор — после того, как Гречко ушел дальше инспектировать дивизию, мы потопали в котельную в компании Ивашутина — Все хорошо прошло.

Глава ГРУ показал мне свой ежедневник, который пестрил записями — Видишь сколько я себе полезного занес!

— Запишите еще — вздохнул я — Новый автомат нужен.

— Какой же? — генерал даже остановился — так удивился.

— Патрон 7.62 обладает избыточной мощью. БК тяжелый, таскать АКМ тоже умучаешься. Видели бы вы этих тщедушных вьетнамцев с «веслом» в руках?

— Видел.

— Ну тогда понимаете меня. Для наших задач тоже нужен компактный автомат, можно даже с раскладывающимся прикладом.

— Под какой патрон?

— Это пусть специалисты скажут — развел я руками — Что-то в районе 5 миллиметров. Плюс минус.

Ивашутин сделал себе запись в кондуите.

— ГРУ может давать технические задания оружейникам. Озадачу Михаила…

Ага, это он про Калашникова. Ну что ж… АК74 может появится сильно раньше 74-го года.

— Повторяется история с Мосинкой — вздохнул Ивашутин — Перед войной тоже понимали про ее избыточную мощность, но с перевооружением на автоматы затянули. Пришлось в спешке клепать ППСы, ППШа…

Петр Иванович внимательно осмотрел «котельную», прошелся по мосткам. Потом заглянул в тир, пострелял из винчестера. Помповое ружье пользовалось неизменным успехом. Необычная перезарядка, другая отдача…

Потом генерал добрался до штурмовой полосы — она у нас тоже была модернизированная. Вник во все, похвалил. Кроме ям, проволочных заграждений, стен и бревен, наличествовала канатная дорога со взрывпакетами, площадка для метания гранат. Причем последнюю сделали по фэншую — с круговым окопом вокруг возвышения. Сколько было случаев, когда боец из-за волнения ронял гранату себе под ноги… А тут инструктор раз, и стаскивает в противоположную сторону залетчика. Шансы спастись — вырастают в разы.

— Все по уму сделано — покивал в ответ на мой рассказ Ивашутин — А это что там происходит?

Я присмотрелся. Первое и второе отделение практиковались в вязании на верёвках различных узлов — проводник, схватывающий, булинь, восьмёрка… Преподавал им все худощавый мужчина в штормовке. Абалков. Вписался тренер в нашу структуру идеально, но пришлось побороться. Оказывается, Виталий Михайлович с 1938 по 1940 годы как «немецкий шпион» отсидел в тюрьме под следствием, где ему выбили зубы. Зла на органы не затаил, но черную метку в личное дело поимел. Хоть и был реабилитирован в 53-м. Пришлось подключать Алидина, доказывать наверху необходимость Абалкова Грому. Обосновал, доказал. Даже выбил должность в штатку и приличную зарплату — больше 200 рублей. Так сказать, загладить хоть так тяжелое прошлое.

— Альпинистская подготовка — пояснил я генералу, тот махнул рукой, чтобы громовцы не подрывались и продолжали заниматься своим делом.

Пока я рассказывал про Виталия Михайловича и пел тому дифирамбы — Абалков перешел к тому, как правильно надевать снаряжение-беседку и как страховать друг друга.

— А для чего это все? — удивился Ивашутин — Я не слышал, чтобы Гром планировали использовать в горах.

— Вон они горы наши — махнул я на дома офицеров на территории базы — Любой захват заложников выше второго этажа и единственный вариант зайти внутрь — через дверь. В теории можно проломить перекрытие через верхний или нижний этажи, но на практике от этого вреда больше чем пользы. Особенно, если много заложников. Проверяли. А вот зайти через окно — это считай полдела сделано. Как там говорил Суворов?

— Удивить — победить — покивал генерал — Допустим вы спустили спецназовца на веревке вниз. Даже нескольких. А дальше что?

— Самый простой вариант — ответил я — Он сильно отталкивается ногами и разбивая окно, влетает внутрь. Уже готовый открыть огонь из пистолета.

— Вот зачем вам шлем с забралом из бронестекла — протянул генерал — В бронежилете, в полной экипировке можно не обращать внимание на осколки.

Я усмехнулся про себя. Детское время. Вот в 2000х…когда половина домов обзавелась стеклопакетами… Ты бьешь в них ногами и тебя отфутболивает обратно. Террористы за окном похахатывают.

Тут я внезапно вспомнил еще об одном изобретении. Цеп на шесте. В навершии — взрывпакет. Классный способ вскрывать окна во всяких автобусах, поездах… Ударил и тут же по специальным мосткам штурм.

— Что замолчал, майор? — Ивашутин присмотрелся ко мне — Ушел в себя — вернусь не скоро?

— Что? Ах, да… так вот насчет штурма. Со стороны двери Гром будут ждать. А если сначала окно, а только потом дверь? Потом если в квартире или помещении несколько комнат с окнами — одно из них можно вполне тихонько вскрыть стеклорезом.

— Ну насчет тихонько я сильно сомневаюсь. Ты слышал этот скрип?

— Надо просто масло добавлять и очень аккуратно, по чуть-чуть резать. Медленно.

— Ладно, вижу, что у тебя все продумано — генерал убрал ежедневник в портфель на замочке — Пойдем посмотрим, куда пропал Гречко.

А министр обороны осматривал казармы. И вот там ничего интересного не было — все как у всех. Оружейки, взлетки, идеально заправленные постели. Это у срочников. У офицеров в общагах тоже прибрались, натерли полы, повесили в коридорах шторы.

Вокруг Гречко вился Козлов — все объяснял, всех гонял…. Хоть и подчиняется дивизия МВД, работает на КГБ, маршал — не просто член ЦК и министр обороны, бери выше — кандидат в члены Политбюро! От его мнения многое зависит.

— Теперь пойдем в столовую — решил Гречко — Уже ужин, посмотрим, чем тут у вас кормят. Потом зайдем в дивизионный клуб.

— Сегодня фильм про Чингачгука привезли — тихо произнес, стоящий за моей спиной Иво.

Ивашутин услышал, повернулся к заместителю:

— Совсем с ума сошли с этими индейцами. У меня внуки как посмотрели Большого змея, так все, понеслось. «Хау, я все сказал», перья, луки самодельные…

— Ну «ковбои — бледнолицые собаки» — пожал плечами Тоом — Для пропаганды это хорошо. Полезно напоминать народ кто такие американцы и куда с континента пропали индейцы.

Добирались недолго — от Кутузовского до Ленинградского проспекта доехали за полчаса, припарковались возле гостиницы Советская. С обратной стороны находился театр «Ромэн», куда жена достала билеты, чуть ли не из под полы, и тем самым обламала мои планы по просмотру фильма с Гойко Митичем.

«Я не встал на тропу войны» — покорно согласился на цыган. Даже пошутил насчет ямщика и Яра. Тут то Алидин меня и удивил — оказывается «Ромэн» располагался как раз на месте ресторана Яр, где в царские времена мощно так отжигали дворяне да купцы в компании цыганы. Преемственность поколений!

— Тебе очень понравится. Я уверена! — всю дорогу до театра Яна рекламировала мне новое развлечение. Вся Москва съезжается послушать романсы некого Сличенко. Плачут, восторгаются… Собственно, подружка жены и подорвала боевую подругу на все это мероприятие.

— Яночка — я погладил чуток обозначившийся животик жены — Это же женское развлечение. Ну что я буду там делать? Плакать и платочком вытирать слезы? Может я сяду в ресторане Советской, подожду тебя?

— Коль, ты теперь в Москве живешь — возразила супруга — Надо приобщаться к культуре! Ну что ты видел в своей жизни? Казармы, секретные командировки? А в них что? Кровь, кишки?

Ночью приснился туннель с Дэниэлсом. Тот самый, куда мы с Чунгом забрасывали гранатами. Вот уж насколько у меня крепкая психика — а проснулся в холодном поту. Лежал, вспоминал, как Дамбо перерезал горло вьетнамцам, потом забег по джунглям. Сходил открыл форточку — под сквознячок засыпать легче. А тут Яна проснулась, объяснила по-простому чем чревато простыть беременной. Хоть и наступил апрель со всеми прелестями весны, а ночью еще подмораживало.

— Потом ты мне еще на 8 марта обещал сводить куда-нибудь — Яна не сдавалась и продолжала меня уламывать — А сам умотал в этот свой Вьетнам.

— Он не мой — я вышел из машины, открыл дверь жене — Пошли уже.

В театре мне к удивлению понравилось. Сначала Яна сдалась и разрешила перед началом зайти в буфет. Там я взял жене чая и эклеров, а сам выпил пару рюмок коньяка. Арарат горячей волной прошелся по телу, в зрительный зал я входил расслабленный и благодушный.

Кудрявый брюнет Сличенко пел без остановки — тут были и романсы и народные песни — «будто кто-то мне в кабацкой драке саданул под сердце нож». Цыганки под аккомпанемент трясли пестрыми юбками, кричали «ай-лю-лю». Сличенко даже выдал что-то из современного, а именно — про житие своего народа в большом городе:

«…проскачу я на Таганку, чтоб с собой забрать цыганку…». Дальше любителя скачек по столице принимает милиция, но потом сжалившись, отпускает.

В антракте я прислушался к тому, что обсуждает народ. Ну Сличенко и цыганские романсы само собой, а еще людей волновало какое-то мумие — горный воск, который лечит от всего и сразу. Это женщин. Мужики трепались про 412-й Москвич. Мощный мотор — 75 лошадей, новомодные ремни безопасности… Последние никто признавать не хотел — только слабаки и трусы пристегиваются. Ну это у нас как всегда, я даже не удивился.

За нашим буфетным столиком стояла странная пара. Молодая, крепенькая девчуля с высоким статным парнем-блондином. Волосы спутника чернявой девушки кучерявились, прям как у Сличенко. Пара обсуждала фигурное катание. Какую-то «Калинку-малинку» на льду, травмы коленей. Это обсуждение шло по нарастающей, в ход шли претензии, высказывались обидки. В основном со стороны чернявой — «виноватый» блондин стоически терпел.

— Это Роднина и Уланов[2] — шепнула мне на ухо Яна — Восходящие звезды фигурного катания. Коля! Я так хочу посмотреть на фигурное катание… Давай как-нибудь сходим!

Вся жизнь женщин подчинена «хочу». А мужчин — «надо».

На обратном пути Яна захотела сесть за руль Волги. Хотя я и сопротивлялся:

— Ты беременная!

— А ты выпивший.

— Что там с двух рюмок? Уже выдышал все на сцену к Сличенко.

— Коля, не беси меня! У меня есть права, я сяду за руль.

— Права есть, а опыта вождения нет!

Мы еще поругались чуток и я сдался. Становлюсь каблуком. И это закономерно. Многие брутальные мужики, особенно из силовиков, дома ходят тише воды, ниже травы. Просто не хватает сил командовать еще и в семье. Со службы возвращаешься весь выпотрошенный, наоравшийся и наматерившийся по самое немогу. Вон как мы Ильясовых на прошлой неделе песочили… Про чеку молчок — зато устроили внезапную проверку саперного хозяйства с приглашенными специалистами из дивизии. Разумеется, нашли кучу косяков. Тут же акты, комиссии, мат-перемат… Распиздяев, конечно, на проработку, замполит бегает, тоже орет. Скандал получился громким, но «управляемым». За пределы базы не вышел. Заодно подтянули дисциплину в отделениях. До кучи, я еще устроил ночную тревогу с маршем в полной выкладке на 10 километров — до Балашихи и обратно. Чтобы не расслаблялись.

— Запомни, Коля! Беременность — не болезнь!

Этим аргументом Яна меня добила, с победным видом забрала ключи, села за руль. Управляла Волгой ловко, дорожные ситуации решала умело — хотя при таких пустых улицах это было не мудрено. Пару раз я, конечно, вхолостую выжал тормоз ногой, но домой добрались без приключений. И тут меня сразу в оборот взял тесть. Отвел на кухню, задернул шторы. Включил на подоконнике радио погромче. Это он типа «комнату безопасности» создает? Интересно, а прослушка уже научилась фильтровать посторонние шумы?

— Готовься, на следующей неделе летишь в Прагу — Алидин включил электрический чайник, достал две чашки. Говорил очень тихо, я еле его слышал из-за радио.

— Да у меня и загранпаспорта нет — я выпал в осадок.

— Выдадут — отмахнулся тесть — Завтра совещание у Андропова в Большом доме. Пройдешь инструктаж. Группа формируется межведомственная, с подчинением Комитету. Войдут в нее сотрудники ГРУ, представители международного отдела ЦК, ПГУшники… Куда без них. Поедете на рекогносцировку. Ситуация в Чехословакии осложняется с каждым днем — Дубчек на недавнем пленуме расстался со старой командой, назначает на все должности диссидентов. Смрковского этого, Йозефа Павла… Последний так и вовсе сидел в тюрьме. Сейчас не вылезает из английского и американского посольства. Уже успел заявить про многопартийность, плюрализм, гласность. Гаденыш.

Ага, чешский Горби.

— Товарищей предупредили по линии ЦК. Не вняли — Алидин тяжело вздохнул.

— Под какой легендой поедем?

— Туристическая группа министерства внешней торговли. Ты старший специалист отдела социалистических стран. Легенду тебе завтра дадут, выучишь — пройдешь формальную выездную комиссию в министерстве. К сожалению, придется изменить слегка внешность.

— Насколько слегка? — напрягся я.

— Отпустишь усы и бороду, очки без диоптрий. Еще по мелочи.

— Виктор Иванович, не так быстро — взмолился я — Какая цель рекогносцировки?

— Задача следующая. При необходимости, быстро, без шума изъять всю верхушку ЦК КПЧ, вывезти ее тайно в Союз. Скрывать не буду. Инициатива моя, если что пойдет не так…

Мы помолчали. Это получается, я капал на мозги Алидину с Чехословакией, а тот Андропову?

— Юрий Владимирович, колебался — тесть заварил чай, выставил на стол сушки — Но моя точка зрения победила. ПГУ поддержало операцию, хотя была большая склока, что 7-ка лезет не в свои дела.

— А Брежнев?

— До сих пор сомневается. Но сказал, чтобы все подготовили. Нам очень помогает Цвигун, несколько раз беседовал с Леонидом Ильичом… Дана команда восстановить резидентуру в Праге — раньше ее не было. Так что на месте вас встретят, будет помощь местных товарищей. Плюс военные. Армейцы планируют учения участников Варшавского договора на территории ЧССР, так что и тут будет поддержка.

— Ладно, изъяли мы верхушку ЦК КПЧ — я почесал в затылке — Какой дальше у вас план?

Алидин похмыкал, но все-таки выдал замысел. Он был не сложен. Во время военных учений, мы похищаем Дубчека и Ко, в Москве с ними работают, они на встрече представителей коммунистических партий Восточной Европы подписывают «отречение» в пользу лояльных Москве фигур. Главная задача — не допустить повторение венгерских событий. Чехи и словаки должны все узнать, когда верхушка КПЧ уже будет в Союзе.

— Тонкая хирургическая операция — резюмировал Алидин — Все, как ты и предлагал.