Весь день я ждал каких-либо изменений окружающего мира, но Горчевский отчего-то медлил, не спешил вернуть все назад. Затаился, сучёнок! Ладно, посмотрим еще, чья возьмет! Где-то к полудню в кабинет Кузнецова, где я обитал несколько последних часов, ворвался возбужденный майор Сидоренко:
— Товарищ генерал, Сергей! Кто-то пытается взломать компьютерные базы нашего отдела…
— Ну, это не новости, — спокойно отнесся к сообщению майора Владимир Николаевич, — время от времени кто-то пытается это сделать. Ты же знаешь, что все данные — липа. Настоящие сведения в нашем архиве, а компьютеры не подключены к сети. Даже если злоумышленники и взломают — пусть наслаждаются радиолокационными мероприятиями…
— Да-да, я знаю, — произнес Сидоренко. — Но это кто-то из конторы…
— Это уже интересно, — произнес Кузнецов. — Вычислили кто это?
— Кто-то из управы, — ответил Сидоренко. — Парни сейчас работают. Доложат, как только выясниться, кто за этим стоит.
— А вас и хакеры в отделе есть? — поинтересовался я.
— Хакеры не хакеры, — уклончиво ответил Кузнецов, — но свои методы имеются. Хотя, чего мне от тебя, Сережа, скрывать? Возможно, что завтра я и не вспомню… Либо мир рухнет.
— Вот-вот! — поддакнул я. — Мы ж теперь одна команда. Какие секреты?
— Согласен! — Генерал кивнул. — Все дело в техномагических штучках…
— Я понимаю, о чем идет речь. Фантастика — мой конек!
— Нашими специалистами именно для таких вот случаев разработана одна программка, в её ткань на уровне команд внедрено несколько заклинаний… Старых, проверенных…
— Каких, например? Мне действительно интересно! — заверил я контрразведчиков. — Прикоснуться к чему-то необычному…
— Это вы мне говорите? — добродушно усмехнулся Кузнецов. — Едва ли в мире есть более необычный человек, чем вы Сергей Вадимович.
— Да-да, конечно! — согласно кивнул я. — И все-таки? И еще… Мне бы очень хотелось в будущем, если конечно удастся безболезненно разобраться со всеми нашими проблемами, присоединиться к вашей команде.
— Вам действительно этого хочется, Сережа? — спросил Кузнецов.
— Очень! — поспешно ответил я. — Понимаете, мне кажется, что потерял нечто важное в результате всех моих приключений.
— И что же именно? — Владимир Николаевич лукаво прищурился.
— Смысл, цель… — Я подал плечами. — В последнее время я просто плыл, как кусок дерьма по течению… Комфортно так плыл, по реке без порогов, водоворотов и водопадов…
— А как же все эти покушения на твою жизнь? — спросил Сергей Валентинович.
— Так, мелкие недоразумения. Я же знаю, что не умру…
— А сами вы хотите обрести потерянные цели? — спросил генерал. — Не боитесь разочароваться?
— Не-а, это мне не грозит. — Я покачал головой. — Я и так уже во всем разочаровался. Так как, возьмете?
— Возьмем, — не задумываясь ответил генерал. — Только сначала нужно разобраться с Горчевским.
— Постараемся! Так что с заклинанием, как работает?
— Элементарно, Ватсон! — голосом Ливанова произнес Кузнецов.
Мы с майором посмотрели на него с удивлением.
— Ребятки, — усмехнулся генерал, но уже своим голосом, — вы слишком напряжены. Расслабьтесь немного, а то до нервного срыва рукой подать!
— Ну вы даете, Владимир Николаевич! Не ожидал я от вас такого, — честно признался я.
— Думаешь, сбрендил старичок на старости лет?
— Типа того! — Я решил подыграть деду. — Ну так как с заклинаниями? Ведь я в команде?
— В команде! А секрет здесь прост. Ты сказки о путеводном клубке читал?
— Ясное дело!
— Вот и здесь примерно то же: в сеть запускается программка-поисковичок, которая находит точное местоположение искомого хакера…
— Постойте, а как вы определяете это самое местоположение?
— По системе навигации, так же слегка усовершенствованной нашими спецами.
— Хитро! — согласился я. — А с помощью этой вашей навигации и клубочка нельзя ли отыскать перстень Соломона? Или, на худой конец, Горчевского? Хочу переговорить с этим засранцем!
— К моему глубочайшему сожалению — нет, — покачал головой Кузнецов. — Но мы уже вычислили, откуда тянется ниточка к нашему липовому архиву. Думаю, что не составит труда установить и личность того, кто интересуется этой информацией. А без Горчевского здесь явно не обошлось.
— Верно! Должен же этот уродец информацию получить? Тут-то мы его и прищучим! — Я довольно потер руки.
— Да, Сергей Вадимович, а почему ты так негативно относишься к Горчевскому? — спросил меня генерал.
— А за что мне его любить? — искренне удивился я такому вопросу. Этот вопрос был с явным подвохом. — Эта тварь мне всю жизнь испортила!
— Постой, Сережа, а разве ты этой жизнью не тяготился? — прищурился старик. — Сам же только что говорил, что плывешь, как…
— Ну, говорил.
— Так вот и Горчевский, по всей видимости, хочет так же, по течению…
— Я, в отличие от этого папуаса, так над мирозданием не издевался! Если и жил как хотел, то другим жизнь не портил! А что и было, то незначительно…
— Хорошо, Сережа, не будем об этом. — Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает! — выдал генерал избитую истину. — Так ты планируешь встретиться с Горчевским?
— Если получиться! Надо же расставить все точки над "и".
В кармане майора Сидоренко зазвонил сотовый.
— Да, Сидоренко, — ответил Сергей Валентинович. — Отлично, Слава! Значит, полковник Матюхин. Вот оно что? Так-так… Кремнев? Вот это здорово! Готовьте группу захвата! Как только Кремнев выйдет из управления… Нет-нет! Возле управы его не трогайте! Незачем Матюхина беспокоить. Да, взять тихо и незаметно. Да, в отдел! До связи! — Сидоренко убрал трубку телефона в карман. — Владимир Николаевич, Петрушин звонил…
— Я слышал, — ответил генерал.
— Парни вышли на след хакера — он действительно из управы. Работает под руководством полковника Матюхина. Парни быстренько пробили этого полкана — Матюхин некогда работал с Кремневым…
— Старые связи, — кивнул Кузнецов. — Пробивал нас по просьбе Кремнева?
— Так точно. Сейчас Кремнев у Матюхина. Я распорядился взять Кремнева и доставить к нам в отдел…
— Я слышал, Сережа… Сергей Вадимович, ты не изменил своего решения? — спросил меня генерал. — Я думаю, что Кремнев может устроить вам встречу с Горчевским.
— Не изменил. Я надеюсь, что смогу договориться с Горчевским. Ну, хотя бы попробую…
— Добро! — произнес Владимир Николаевич. — Ждем, когда парни доставят к нам Кремнева.
— А если Кремнев откажется сотрудничать? — засомневался вдруг Сидоренко.
— Ну, передать-то мое предложение о встрече, я думаю, он не откажется, — произнес я.
— Не откажется, — согласился со мной Владимир Николаевич. — Кремнев, по сути, ничего не решает, он лишь пляшет под дудку Горчевского. Но только через него можно устроить эту встречу.
— Тогда будем ждать, — произнес Сидоренко, располагаясь в одном из кресел генеральского кабинета.
Покидая кабинет своего бывшего сослуживца — полковника Матюхина, Аркадий пребывал в гнусном расположении духа. Полковник так и не смог сказать Кремневу ничего вразумительного по поводу 16 отдела. Нет, кое-какими сведениями он его снабдил, но с точки зрения Аркадия, эта информация была полной туфтой, годной лишь для отвода глаз. Матюхин сообщил Кремневу, что руководит интересующим его отделом полковник Тюленев. О генерале Кузнецове бывший сослуживец даже словом не обмолвился, будто такого и вовсе не существует. По сведениям Матюхина 16 отдел конторы действительно занимается лишь радиолокацией и дешифровкой. И все! Значит, решил Кремнев, информация о тайном отделе, прикрывающимся радиолокацией, закрыта даже для "своих", конторских. Придется огорчить "шефа", через своего человека в конторе ничего толкового узнать не удалось.
Кремнев вышел на улицу, прошел квартал, огляделся по-привычке — "хвоста" вроде бы не было. Либо его ведут так аккуратно, что комар носа не подточит. Так оно и оказалось: буквально через пять минут его окружили несколько крепких ребят, а у тротуара, взвизгнув тормозами, припарковалась старенькая, но ухоженная "Волга" с тонированными стеклами. Передняя дверь волги распахнулась, и на дорогу выпрыгнул молодой парень.
— Господин Кремнев? Лейтенант Петрушин, шестнадцатый отдел ФСБ! — Слава продемонстрировал свое удостоверение Кремневу. — Вы должны проехать с нами!
— На каком основании? — не теряя хладнокровия, поинтересовался Аркадий.
— В отделе вам все объяснят, — не вдаваясь в подробности, произнес лейтенант.
— А если я откажусь… проехать?
— Вам лучше проехать с нами! — настаивал Слава. — В противном случае нам придется применить силу!
— Вот, значит, как? — Кремнев понял, что сопротивление бессмысленно — эти "улыбчивые" парни его доставят куда нужно при любом раскладе. Его переиграли! Как говорят в народе: на ловца и зверь бежит.
— Да, вот так! Прошу! — Петрушин услужливо распахнул дверь автомобиля.
Кремнев, скрипнув зубами, полез в "Волгу". По сторонам от него уселись крепкие парни, сжав Аркадия плечами. Водитель врубил скорость, и машина покатилась по дороге.
В генеральском кабинете Кремнева уже ждали.
— Здравствуйте, Аркадий Эдуардович! — едва Кремнев переступил порог, произнес генерал. — Проходите, мы вас долго не задержим, — радушно предложил хозяин кабинета.
— С чем связано мое задержание? — произнес Кремнев на пороге, не спеша проходить внутрь.
— Аркадий Эдуардович, — укоризненно произнес Кузнецов, — давайте не будем играть в эти игры. Не далее как сегодняшним утром вы наводили справки обо мне и моем отделе через посредничество полковника Матюхина. Но потерпели фиаско… Вы нас искали… И вот вы здесь… Так в чем же тогда проблема?
— Проблема? — Кремнев усмехнулся, прошел вглубь кабинета и присел в предложенное кресло. — Вы для нас не проблема, господин Кузнецов, как и весь ваш отдел…
— А, так вы тоже помните наше сотрудничество в измененной Горчевским реальности? — радостно воскликнул генерал.
— Да, помню, — не стал отрицать Аркадий. — Я курировал ваш отдел в Магистрате Ордена… Вы ведь тогда были на нашей стороне? Не правда ли, Магистр?
— Чистая, правда, Аркадий Эдуардович, — согласился Кузнецов. — Только этого никогда не было! Все было создано больным воображением Горчевского!
— Это божественное откровение Великого Магистра! И не вам его осуждать…
— Да свихнулся твой Горчевский! — не выдержал я. — Сбрендил на почве мании величия! Это ж надо чего удумал: втравить народ в очередную кровопролитную бойню? Маньячелло твой Горчевский, а не Великий Магистр! — презрительно скривился я.
— Господин Юсупов, я так понимаю? — оживился Кремнев. — А ты живучий!
— Не дождешься! — Я недобро оскалился. — Мое последнее убийство твоих рук дело?
— Нет, — мотнул головой Аркадий. — Один из моих бывших подчиненных решил проявить инициативу… Идиот! Хотел сорвать солидный куш! Но он сыграл нам на руку…
— Горчевский стал обладать артефактом по праву, — продолжил я его мысль. — Но это не дает ему права…
— Великий Магистр в своем праве! — фанатически выкрикнул Кремнев. — Он волен поступать как ему заблагорассудится!
— Да успокойся ты! — скопировав интонацию пацанов из "Нашей раши", гаркнул я на Аркадия. Кремнев от неожиданности заткнулся. — Твое мнение меня не интересует. А вот с твоим боссом мне хотелось бы потрындеть. Дай мне свой телефон.
Кремнев протянул мне трубку, я набрал номер собственного сотика.
— Свободен, — произнес я, возвращая аппарат владельцу. — Передай Горчевскому, что я предлагаю ему встретиться. Место и время пусть назовет сам. Я думаю, что его заинтересует мое предложение. Ну, а если нет, — я пожал плечами, — плохо будет всем…
— Значит, Юсупов предлагает встретиться? — задумчиво вращая в руках телефон Аркадия, произнес Горчевский. — Заманчиво звучит… Не так ли? Сам-то что об этом думаешь? — поинтересовался у подручного Вольдемар Робертович.
— Очень заманчиво, Великий…
— Аркаша, оставь эти титулы до лучших времен!
— Да, Вольдемар Робертович. Но, на мой взгляд, встреча — это ловушка.
— Да-да, очень может быть… Но мы в патовой ситуации: Юсупов — жив, к тому же он очень силен. Я думаю, что тому виной его долгий контакт с перстнем. Все, что я создаю ценой неимоверных усилий, он сметает за один миг! Пока он ведет в счете… Нам действительно надо встретиться!
— Не делайте этого, Вольдемар Робертович! — воскликнул Аркадий. — Эта встреча все равно ничего не изменит! Вы же не отступитесь от задуманного?
— Я? — Горчевский удивленно приподнял одну бровь. — Конечно же нет! Но я попытаюсь усыпить бдительность Юсупова. Договорюсь о временном перемирии!
— А если он потребует вернуть перстень?
— Об этом не может быть и речи — я им владею по праву! К тому же вечно скрываться я не могу. Ищейки генерала рано или поздно обнаружат мое убежище…
— А может скрыться за границей?
— Не поможет — найдут и там, — возразил Горчевский. — Если уж какой-то лейтенантик из конторы обладает такой мощной магической защитой, я боюсь даже думать о возможностях генерала. Я был бы счастлив видеть его на нашей стороне…
— Так он и был на нашей! — воскликнул Кремнев. — Тогда…
— Сначала нейтрализуем Юсупова. Я пообещаю не использовать силу перстня… Пока не использовать. А дальше посмотрим! — Горчевский нажал кнопку вызова на телефоне Аркадия, активируя внесенный в память номер.
— Это Горчевский. Встретимся через три часа в институте… в моем кабинете…
— Не скажу, что я рад нашей встрече. — Такими словами встретил меня Горчевский.
— Мне тоже она счастья не прибавила. — Начистоту, так начистоту. — Но нам лучше договориться… Так сказать во избежание…
— Во избежание? — делано удивился Горчевский. — Во избежание чего?
— Армагеддона. Именно этим кончаться наши с тобой эксперименты с тканью реальности.
— Конец света? Откуда такие сведения?
— От меня! — В кабине декана материализовался Ашур Соломонович.
Горчевский вздрогнул от неожиданности и грязно выругался:
— А это еще кто, мать вашу?
— Зачем же так нервничать? — приклеив на лицо радушную улыбку, как это умеют делать только азиаты, произнес воплощенный демон. — Поберегите свои нервы, они вам еще пригодятся!
— Ты меня учить еще будешь, фокусник? Да я тебя в порошок сотру!
— Не советую, — произнес я, — последствия могут оказаться непредсказуемыми.
— Что ты заладил как попугай? Последствия, последствия! Да кто он такой? — еще раз произнес Вольдемар Робертович.
— Ашур Соломонович хранитель кольца, — просветил я несостоявшегося диктатора. — Он воплощенный в человеческое тело Асур…
— Он демон? — изумился Горчевский. — Асуры это почти джинны.
— Да, — согласился Ашур Соломонович, — Джинны родственные Асурам существа. Но не стоит нас путать.
— А как ты… Постой, постой, сам догадаюсь… Ашур Соломонович… Ашур — это Асур, а Соломонович… Тебя заклял Соломон?
— Верно, — не стал отрицать демон. — Я честно хранил кольцо до недавнего времени…
— Я вижу, как ты его хранил! — нагло усмехнулся Горчевский.
— Не буду возражать, за тысячелетия я потерял былую бдительность. Но я вынужден вас предупредить, что ваши действия могут разрушить этот мир…
— А тебе какая печаль? Или ты тоже того, закончишь свое существование?
— Таково наложенное Сулейманом заклятие, — ответил Асур. — Я обязан это сделать. Что касается моей дальнейшей судьбы, то я, скорее всего, не погибну. Возможно, даже вернусь домой, но скорее всего, продолжу свое существование в другом инварианте.
— Ну, с тобой все понятно, — сказал Вольдемар Робертович, — а вот нам с Юсуповым, что прикажешь делать?
— Договаривайтесь между собой, — предложил Ашур Соломонович, — чтобы ваши желания по изменению существующей реальности не противоречили друг другу.
— Легко сказать! — усмехнулся я. — Амбиции моего, так называемого "коллеги" не имеют границ. Вы же были свидетелем его "чудачеств". Он же хочет ни много ни мало стать повелителем всея земли.
— Я же не такой крохобор как ты, — парировал Горчевский. — Перстень дает такие возможности… Грех ими не воспользоваться! Предлагаю объединить усилия… Я готов сотрудничать. Поделим все пополам… Либо продолжай расслабляться, как ты любишь, а я все устрою!
— Если твои планы не изменились, то я — пас! Не люблю напрягать ни в чем не повинных людей!
— Слизняк! — прошипел Вольдемар Робертович. — Я раздавлю тебя как жука! И мне плевать, разрушиться ли при этом весь мир! — Белки Горчевского налились кровью, а из ушей разве что дым не пошел. Он взмахнул руками со скрюченными, словно судорогой, пальцами, а затем сложил из них сложную фигуру. Кисти рук Великого магистра полыхнули сиреневым пламенем, а с кончиков указательных, выставленных вперед на манер пистолета, сорвался слепящий элекроразряд. Я даже глазом не успел моргнуть, как это, довольно-таки реальное подобие молнии, вонзилось в мою многострадальную грудь. К своему удивлению боли я не почувствовал: воздух вокруг моего неожиданно засветился сиреневым щитом, о который разбилась электродуга Горчевского. В тот же момент дверь в кабинет декана вылетела от мощного удара. В помещение ворвался Слава Петрушин, сжимающий в руках какой-то обугленный свиток. Следом за Петрушиным в кабинет ввалился взъерошенный Сидоренко, а после, неторопливо вошел невозмутимый Кузнецов. Я обрадовано перевел дух — моя группа поддержки не оплошала! После такого удара от меня осталась, наверное, лишь горсть пепла. А вот смог бы я восстановиться после этого — большой вопрос?!
— Вовремя! — выдохнул я. — Спасибо, Владимир Николаевич! — от всего сердца поблагодарил я старика.
— Зачем же вы так, Вольдемар Робертович? — укоризненно произнес генерал. — Сколько сил потратили впустую, да и нам такой редкий свиток защиты испортили. Не ожидал я этого от вас, не ожидал! — Кузнецов осуждающе покачал головой.
Горчевский затравленно огляделся, встряхивая обожженными руками. На покрасневших кончиках пальцев вздувались волдыри. Этот удар тоже дался ему не просто так.
— Мразь… шелупонь… — с придыханием твердил он. — Раздавлю!
— Да успокойся ты, дятел! — Меня тоже начало потряхивать — нервишки-то не железные. А от этого невменяемого можно было ожидать чего угодно. Ему явно наплевать на всех нас вместе взятых. Вон, как рожу перекосило! — Зубами потише скрипи, а до десен их сотрешь! Че так напрягся? Мы ж полюбовно все решить хотели…
— Вот и решайте! — взвизгнул Горчевский. Он резко вскочил на ноги, потрясая кулаками. Вдруг декан неожиданно покачнулся, глаза его закатились, а лицо побледнело. Несколько секунд он пытался удержаться на ногах, цепляясь ослабевшими пальцами за гладкую поверхность стола, а затем кулем рухнул на пол.
— Ну вот, удар хватил! — констатировал я, не испытывая к Горчевскому ни малейшего сожаления. — Дергаться нужно было меньше! Может, скорую ему вызвать?
— Не нужно, — произнес Ашур Соломонович. — Это не удар!
— А что же… — Я не договорил, потому что воочию увидел последствия плохого самочувствия Горчевского. Незыблемый на первый взгляд мир вокруг нас начал стремительно меняться: небольшой кабинет декана скачком увеличился в размерах; кресло во главе стола, возле которого лежал Горчевский, на глазах изумленных контрразведчиков превратилось в настоящее произведение искусства — золотой трон, украшенный драгоценными камнями. Стена кабинета, обшитые пластиковыми панелями под дерево, трансформировались в массивные каменные блоки. Покрытый линолеумом пол заблестел отшлифованным до зеркального блеска мрамором, и из него, словно грибы после дождя, полезли резные колонны. Под золотым троном пол вздыбился горбом, образуя пьедестал со ступенями.
— Елы-палы! — воскликнул я. — Кем он себя возомнил на этот раз? Ну, сейчас я ему покажу! — Я сосредоточился. Черт! Ничего не вышло — реальность менялась по плану Великого Магистра. Изменения коснулись не только окружающего интерьера: одежда моей "силовой поддержки" тоже менялась на глазах. Изменения не затронули лишь меня и Ашура Соломоновича. Поведение моих друзей-контрразведчиков тоже изменилось: они неподвижно застыли кто где стоял, их взгляды становились бессмысленно пустыми. Они — часть мира, и изменялись вместе с ним.
— Все ко мне, срочно! — истошно заорал я, надеясь, что в головах моих соратников осталось еще какое-то подобие разума. Через секунду они могут попросту меня не вспомнить. А то еще и прибьют… Неизвестно, что там поменял у них в головах Горчевский. Генерал, Слава и Сергей Валентинович кинулись ко мне, видимо они еще что-то помнили. Я коснулся их по очереди, удовлетворенно наблюдая, как они вновь оживают, выходят из под действия изменений окружающей реальности.
— Владимир Николаевич, вы в норме? — спросил я генерала.
— Да, Сережа, спасибо! — мотая головой, ответил Кузнецов. — Еще секунда… Тебе бы пришлось несладко!
— Я это понял! — произнес я, улыбнувшись. — Но второй раз этот прикол у Горчевского не получился.
— Зато получилось кое-что другое! — невозмутимо заметил Ашур Соломонович. — Таких глобальных и резких изменений инварианта я не помню. Он полностью выложился! — Азиат указал на неподвижное тело Великого Магистра.
— Я ничего не могу изменить, — признался я товарищам по несчастью. — Даже остановить эту волну не могу… Не знаю, почему?
— Я тебе ничем помочь не могу, — развел руками Ашур Соломонович. — Это только твое право… Ну и его тоже! — указал он на Магистра, из уголка рта которого на мраморный пол начала капать пена.
— Собери волю в кулак! — посоветовал генерал.
— Только не переусердствуй! — напомнил Асур. — Мир на грани… Если маятник раскачается, его уже никто не сможет остановить. Разве что сам Создатель. Но он предпочитает не вмешиваться…
— Вот дерьмо! — выругался я, безрезультатно пытаясь остановить волну изменений, вызванную Горчевским. Как лбом об стену — "фиг вам", как говаривал Шарик из Простоквашино. Не зная, что предпринять, я изо всех сил потянулся к перстню, в жалкой попытке хотя бы установить его местоположение. К моему изумлению артефакт отозвался на мой зов. Через секунду, пробив стекло большого стрельчатого окна, перстень влетел в тронный зал созданный волей Великого Магистра. Но в мои руки перстень не дался, он завис в воздухе на равном расстоянии между мной и лежащим деканом. Горчевский забился в судорогах, как умалишенный, а затем очнулся.
— Мое! — заревел он, протягивая руки к артефакту. Ну прямо Горлум из "Властелина колец" и "его прелесть"! Я в свою очередь тоже мысленно позвал артефакт к себе. Иди же ко мне, иди! Мне нужно остановить все это! Кольцо завибрировало и вдруг засверкало, словно маленькое солнце. В темечке заломило, словно кто-то влупил мне по башке молотком.
— Сергей, перестань! — закричал Ашур Соломонович, но было уже поздно. Артефакт под грузом разрывающих его противоречивых желаний взорвался и разлетелся мириадами искр. Меня с силой впечатало в стену, но краем глаза я успел заметить, как стремительно изменился облик Ашура Соломоновича — его кожа покраснела и пошла чешуей. Надбровные дуги ороговели, выдались вперед и покрылись шипами. Череп облысел и покрылся безобразными костяными наростами. Нос удлинился, заострился, из широких ноздрей вылезла жесткая щетина. А зубы! Мама дорогая, клыки в пол ладони!
— Я СВОБОДЕН! — громыхнул бывший азиат, взмахивая кожистыми крыльями, прорвавшими ткань костюма. — Я СВОБОДЕН! СВОБОДЕН!!!
— Если б я имел коня — это был бы номер! Если б конь имел меня — я б, наверно, помер, — почему-то билась в моей голове эта дурацкая присказка. — Похоже, что конь меня все-таки поимел, — подумал я, и провалился в темноту.
Очнулся я в каком-то сыром и мрачном каземате, лежа на жестком топчане, набитом чем-то колючим. Ныла каждая косточка — не каждый же день просыпаюсь на такой кроватке! К хорошему быстро привыкаешь, а вот отвыкнуть… Ноги застыли от промозглой сырости подземелья — по всей видимости, я босиком, нет даже носков. Я пошевелил замершими пальцами: точно босой! Помимо напрягающего меня холода в этой дыре чем-то жутко воняло. Такое ощущение, что разлагающейся старой мочой.
— Черт возьми, где я?
Никто не потрудился ответить на мой вопрос. Я поднялся на локтях и огляделся. Обстоятельства, которых я не знал, забросили меня в какую-то мерзкую тюремную камеру. Стены моего каземата были сложены из сочащихся влагой больших каменных блоков дикого камня. Грязный пол, застлан прелой соломой, а в углу — дыра, из которой-то и воняло мочой. Понятно, парашу здесь выносить не принято! Интересно, как же я умудрился вляпаться в это дерьмо? И кто меня сюда законопатил? Неужели Горчевский? Ладно, разберемся! Я уселся на лежанке. Хотел спустить ноги на пол, но передумал — слишком грязно, а я босиком. Оглядев себя, я понял, что и одет словно пугало в какую-то старую мешковину, жутко колючую и натиравшую подмышками. Жутко хотелось курить, жрать и пить. Не задумываясь, я выхватил из воздуха зажженную сигарету и глубоко затянулся. О! Мои чудесные способности никуда не делись! Здорово! Зажав сигарету в зубах, я скинул свое рубище и материализовал себе теплый треники с начесом, носки и кроссы на меху — уж очень у меня ноги замерзли. Одевшись, я сразу почувствовал себя лучше. Закурив вторую сигарету, я вытащил (интересно, а откуда все-таки все это берется?) большой шампур с горячим, еще шкворчащий жиром шашлык и впился в него зубами. Да! Да! Этого мне не хватало! В другую руку рюмку конины. Эх! Мать твою! Вот это дело! Настроение стремительно улучшалось! Перекусив, и влив в себя грамм триста горячительного, я попробовал изменить реальность. Но реальность не поддалась моим титаническим усилиям. Либо Горчевский был намного сильнее меня, либо это последствия нашего с ним противостояния. Ведь предупреждал же меня Ашур Соломонович… Я вспомнил, в какую отвратительную тварь превратился "безобидный" азиат и передернул плечами. Такая бяка может присниться разве что в кошмарном сне. Но, так или иначе, мы с Горчевским уничтожили древний артефакт и освободили демона от заточения в человеческом теле. Хорошо это или плохо я не знал. Время покажет. А сейчас мне нужно выбираться из этой клоаки. Вооружиться? Дельная мысль! Пистолет? Нет! Соображу себе пукалку покруче — например "Калаш". Сказано — сделано, через секунду я уже щелкал затвором укороченной модели автомата. Вот теперь и повоюем! Поставив оружие на предохранитель я уселся на топчане. Сейчас соберусь с силами, приму еще сотку "антидепрессанта" и буду долбиться в двери. Завалю охрану, если получиться, а дальше как попрет… Буду импровизировать на ходу. Я надеялся, что раз уж я сохранил способность материализовывать разные вещички, то и мое бессмертие никуда не потерялось. Я уже было собрался совсем вынести дверь, например гранатометом, как она сама отворилась. В мое мрачное узилище вошел абсолютно лысый сухощавый монах. Увидев меня, да еще и вооруженного автоматом, монах примирительно выставил вперед ладони и произнес знакомым голосом:
— Сережа, Слава Богу, с тобой все в порядке!
— Владимир Николаевич? — Лихо монаха скрывалось в тени, но я его узнал. — Черт возьми, что здесь происходит? Где это мы? — От обилия эмоций я мотнул стволом "Калаша". Мой палец на спусковом крючке ощутимо подрагивал. Нужно увеличить дозу "успокоительного".
— Сергей Вадимович, успокойся! — Замахал руками генерал. — А то пальнешь еще… Мне восстановиться потруднее будет!
— Чего-то я перенервничал, — признался я Кузнецову, бросив автомат на топчан. — Коньяк будешь, Владимир Николаевич? Или как там тебя сейчас? Батюшка…
— Феофан, — подсказал генерал. — Коньяк хороший?
— Обижаешь! Лучший, из тех, что пробовал!
— Давай!
Я протянул батюшке полную стопку:
— Ничего, что я на "ты"?
— Не до нежностей сейчас! — отмахнулся Кузнецов, принимая стакан. — Да и ты не мальчик… Будем! — Батюшка залпом проглотил коньяк, и даже не поморщился.
— Так что здесь происходит? — вновь повторил я вопрос, расправившись и со своей дозой спиртного.
— Не могу объяснить, — признался монах. — Какая-то ерунда…
— Но ты помнишь, что всего этого?
— Иногда помню, но в основном, как в тумане. В голове — каша, солянка образов, воспоминаний… Я пока не нашел тебя здесь, терялся… Не мог отличить истинных воспоминаний от надуманных, внедренных изменениями реальности… То я монах Феофан, то генерал ФСБ, то некая адская смесь того и другого. Окружающий мир плывет и меняется, принимает немыслимые очертания… Он сошел с ума! Или я сошел с ума… По крайней мере, я думал так, ведь никто кроме меня этих изменений не ощущал. Они меняются вместе с изменяющимся миром. Так было, пока я не поговорил с Сидоренко, а затем со Славой Петрушиным. У них были те же проблемы… Все кто был с тобой рядом, для обычных людей казались невменяемыми: видели, чего не было, помнили… Но когда я разыскал тебя, все встало на свои места — я вспомнил все. В подробностях!
— Вот и отлично! Сколько я валялся без памяти?
— Не знаю, — ответил Кузнецов. — Все так стремительно меняется. Но с тех пор, как я тебя нашел, и в моей голове немного прояснилось, прошло где-то около месяца.
— А Горчевский проявлялся?
— Мы искали, но… — Он виновато развел руками. — Никаких следов.
— Ему досталось поболе моего! — Я довольно улыбнулся. — Если уж меня вырубило… Надо же, больше месяца! — Я невольно цокнул языком. — И где мы сейчас? Или, может, когда?
— Интересный вопрос. — Кузнецов мило улыбнулся. — За прошедший месяц я был свидетелем нескольких изменений: сейчас окружающая нас реальность похожа на средневековье. Только…
— Что?
— Только те, кто хоть немного может соображать, понимает, что все вокруг неправильно, что ли…
— Например.
— Ну, — замялся генерал, — взять хотя бы численность населения…
— И что не так?
— Она такая же, представляешь?
— А-а, — начало доходить до меня. — В условиях средневековья прокормить такую ораву…
— И не только! А медицина? А… Да что говорить, сейчас на улицу выйдем — сам все увидишь! Такое ощущение, будто кто-то напялил на весь мир средневековый антураж, не меняя сути вещей! Такой мир просто не имеет права на существование!
— Вот его и болтает туда-сюда, — согласился я с мнением генерала. — Владимир Николаевич, а в этом каземате я в каком качестве? Я что, преступник? Простых людей в таких камерах не держат.
— Преступник-преступник, — произнес генерал, подмигнув мне.
— И против кого же я, хотелось бы знать?
— Против Матери нашей, Церкви. Еретик ты, с демонами якшаешься. Похоже, что это отголоски освобождения Ашура Соломоновича приняли такой оборот. Кстати, демоны в этом мире действительно существуют. И местные монахи довольно активно с ними сражаются. Слово Божие в этом мире не пустой звук…
— Странные же здесь должно быть законы. — Я покачал головой.
— Очень странные, — согласился монах.
— Так, но если я преступник, как ты выведешь меня из этой тюрьмы? Охрану все ж таки придется валить? — Я взял с лежанки "Калашников".
— Попробуем обойтись без этого… Но оружие все-таки прихвати. Мало ли? У меня есть кое-какой вес в этой структуре. Я не последний монах…
— Я догадался. — Улыбка тронула мои губы. — Человек твоего уровня не может быть последним монахом. А Петрушин с Валентинычем?
— В моем подчинении, — ответил генерал. — Они сейчас контролируют ключевые точки. Если все нормально — выйдем!
— Я готов!
— Рубище накинь, — посоветовал монах. — Для конспирации.
Я с омерзением натянул на себя замызганную мешковину прямо на спортивный костюм.
— Штаны и боты не сниму! — сразу предупредил я. — Мне такая конспирация нахрен не нужна!
— И не нужно, — согласился монах. — Босиком далеко не убежишь.
— А нам еще и бежать придется?
— Готовым нужно быть ко всему, — ответил старик. Он еще раз окинул меня внимательным взглядом. — Когда пойдем по коридору — в пол смотри… И вообще, зря не рыпайся. Если что, я дам сигнал. Тогда сноси всех на пути!
— Давай, Владимир Николаевич, показывай дорогу. — Я прижал автомат к груди и следом за генералом вышел в темный коридор.
Редкие коптящие факелы едва освещали мрачный длинный проход. Коридор был пуст и тих. Кузнецов привычно накинул капюшон сутаны на лысую голову и, не торопясь, пошел вдоль ряда запертых дверей. За этими дверьми, подумал я, наверное, тоже томятся бесправные узники. Хорошо, что я весь этот месяц провалялся без памяти. А то и не знаю, что мог бы вычудить… Неожиданно одна из дверей открылась, и оттуда вышел толстый обрюзгший монах. Увидев нас, он расплылся в довольной улыбке и спросил генерала:
— Этот еретик наконец-то очнулся? Куда вы его, батюшка Феофан? В пыточную?
— В пыточную, сын мой! В пыточную! — согласно произнес Кузнецов.
— Так что же вы один-то его ведете? — неожиданно разволновался толстяк. — Он ведь и сбежать может! Давайте я пособлю, доведу…
— Не нужно, друг мой, — жестко прервал его мой провожатый. — Или вы забыли кто я? Не нужно сомневаться в моих силах! — более ласково произнес генерал.
— Но я хотел помочь… — Толстяк попытался еще раз предложить свои услуги по моему сопровождению.
— Занимайся своими делами, брат! — Батюшка не собирался сдаваться просто так.
— А может, вы разрешите присутствовать мне на допросе? — Не отставал монах. — Я мечтал научиться у вас искусству развязывать языки!
— Брат мой, — голос генерала стал приторно-сладким, — ваш ранг не позволяет вам присутствовать при допросе. Я с удовольствием поделюсь с вами своими секретами при допросе преступников с более легкими преступлениями. А этот… Что ж, если вы получите разрешения настоятеля, я, так и быть, разрешу вам присутствовать.
— Я сейчас, я мигом! — возбужденно затараторил толстяк и, смешно переваливаясь с ноги на ногу, помчался по коридору.
— Пронесло! — Я смахнул со лба капли пота.
— Да, на редкость прилипчивый субъект. В прошлом воплощении он мне больше нравился…
— Это в каком?
— Здесь была закрытая психиатрическая лечебница, до того как реальность изменилась в очередной раз, — пояснил батюшка Феофан. — А он был санитаром.
— А я, значит, был пациентом?
— В точку, — согласился монах. — Именно в лечебнице я тебя и нашел. — Потом маятник качнулся, и лечебница превратилась в монастырь. Пациенты — в невменяемых преступников, одержимых бесами; врачи и медперсонал — в монахов; главврач — в настоятеля…
— А как же ты, Владимир Николаевич? Ты ж не врач?
— Психушка была ведомственной.
— От конторы?
— Да.
— Тогда понятно.
Вскоре мы добрались до лестницы. На одном из пролетов кто-то стоял. Очередной монах. Я взял автомат на изготовку.
— Спокойно! — произнес генерал. — Это Слава.
— Славка, чертяка! — обрадовано воскликнул я, бросаясь к монаху. К команде Владимира Николаевича я успел здорово привязаться. Я был рад, что во всей этой заварушке они не потеряли своего "я".
— Сергей Вадимович, с вами все в порядке? — Слава тоже был рад меня видеть.
— Славка! — Я обнял его одной рукой (в другой я держал автомат) и хлопнул его по спине.
— Все спокойно? — спросил Славу Кузнецов.
— Все в порядке, — ответил Петрушин. — Я ж думал, что мы Вадимыча в бессознательном состоянии потащим. А раз он на своих — задача упрощается. Сидоренко уже тачку подогнал. Кони — звери! От любой погони уйдем!
— Кони? — удивился я.
— А другого транспорта здесь нет, — рассмеялся Слава. — Если только очередную волну изменений не поймаем.
— На это не сильно-то надейся, — сварливо заметил генерал. — Пока рассчитываем на то, что есть.
— Так точно, товарищ генерал!
— Ну что, готовы? — спросил Кузнецов. — Сейчас самый ответственный участок. Если выйдем во двор — считайте, что повезло. Слава, ты замыкающим.
— Понял, Владимир Николаевич.
Из здания нам удалось выбраться без приключений — даже не попался никто на пути.
— Время утренней молитвы, — пояснил мне батюшка Феофан. — Быстрее!
На широком монастырском дворе, мощенном крупным булыжником, нас дожидалась карета, запряженная тройкой лошадей. На месте кучера восседал майор Сидоренко, нервно перебирающий поводья. В монастырском мешковатом одеянии, да еще и без привычных очков-хамелеонов, Сергей Валентинович выглядел комично. Маленькие очечки с круглыми линзами делали его похожим на сельского учителя. Завидев нас, майор дернул поводьями, и карета покатилась в нашу сторону, сокращая расстояние. Мы на ходу запрыгнули внутрь повозки. Сидоренко стегнул лошадей, и мы выехали со двора. Увидеть средневековый город мне не удалось, едва мы покинули обнесенный высоким каменным забором монастырский двор, окружающий нас мир смазался и пошел рябью.
— Не ко времени! — недовольно произнес Слава.
— Как сказать, — не поддержал подчиненного Кузнецов. — В этой волне изменений мы легко можем затеряться. Пока волнение устаканиться…
Я с изумлением наблюдал, как средневековый город трансформируется в современный, более привычный. Со зданий в мгновение исчезали фигурные навороты: лепнина, портики и колонны. На наших глазах они превращались в стандартные хрущевские коробки.
— Ешкин кот! — выругался я. Карета словно в пластилиновом мультике тоже прошла ряд необычных трансформаций и превратилась в современный микроавтобус. Сидоренко, ранее сидевший на козлах, ненавязчиво переместился внутрь салона на сиденье водителя. Его круглые очки изменили форму и увеличились в размерах, вновь став хамелеонами. Автобус вильнул несколько раз, пока Валентиныч приноравливался к новому способу вождения. Вскоре он совсем оправился, и автомобиль полетел по изменяющимся улицам города словно пришпоренная лошадь.
— Выбрались! — с облегчением вздохнул генерал, сменивший сутану на цивильный костюм.
— Кажись, пронесло! — согласился Петрушин. — Да и мирок вновь стал более привычным.
— Похоже, маятник качнулся в обратную сторону, — заметил Кузнецов.
— Куда едем? — осведомился Валентиныч.
— Давай на загородную базу, — распорядился Владимир Николаевич. — О ней, кроме нашего персонала и не знает никто.
— А если её не окажется на месте?
— Что ж и такой вариант возможен, — не стал спорить Кузнецов. — Как на этот мир повлияла очередная волна… — Он развел руками. — Разберемся на месте.
Мы легко выскочили из города и помчались по трассе. Примерно после пары часов езды Слава заметил в небе над горизонтом странные летящие точки. Точки увеличивались в размерах, постепенно приближаясь к автомобилю. Через несколько минут было уже явственно видно, что в небе, взмахивая большими перепончатыми крыльями, кружат уродливые существа.
— А это еще что за явление? — произнес я. — Неужели родственнички нашего Ашура Соломоновича?
— Они самые! — отзывался Сергей Валентинович. — Только нрав у них куда как покруче будет.
— И волной изменений их не зацепило! — высказался Слава. — До чего живучие твари! Кстати, первый раз вижу их в таком количестве.
— Сдается мне, — произнес майор, что они по наши души… Что делать будем, товарищ генерал? У нас и оружия, кроме Сережиного "Калаша" никакого нет.
— Ну, это не проблема, — хмыкнул я, материализуя на глазах товарищей еще пару автоматов.
— Ух, ты! — с завистью в голосе произнес Петрушин. — Ловко!
— Вот это другой разговор! — повеселел Сидоренко. — Поговорим на равных!
— Товарищ генерал, а у вас ничего в запасе нет? — спросил Слава. — А то мне кажется, наши пукалки им вроде щекотки.
— Есть у меня парочка хороших заклинаний, — признался Владимир Николаевич.
— А вариант договориться миром совсем не рассматривается? — Внес я свои пять копеек в общую копилку.
— А ты уверен, что они вообще нам хоть слово дадут сказать? — произнес Сидоренко, внимательно наблюдая за маневрами тварей сквозь лобовое стекло.
— А вот мы сейчас и посмотрим, — сказал Слава, когда демоны зависли прямо над микроавтобусом, нарезая в воздухе круги.
Одна из тварей неожиданно спикировала вниз.
— Бум! — громыхнула жестянка крыши, пробитая черными загнутыми когтями летучей твари.
— Вот и поговорили! — выкрикнул Петрушин, всаживая автоматную очередь в потолок рядом с когтями демона.