Хирургические убийства

Глава 7. ДОКЛАД О ВАМПИРЕ С ПОЛНЫМ ЕГО РАЗОБЛАЧЕНИЕМ

C утреннего экспресса на Ирисовом вокзале сошла странноватая парочка: молодой высокий красивый мужчина был облачён в грязноватый модный костюм и дорогие, отчаянно замызганные замшевые ботинки серого цвета, а его спутница — девушка с отличной фигурой, щеголяла в вечернем платье с глубоким декольте. Платье это, канареечно-жёлтого цвета с аляповатыми крупными маками, тоже успела многое повидать на своём веку, а подол и вовсе выглядел так, словно хозяйка этого самого шёлкового платья проделала достаточно долгий путь по не успевшей просохнуть грязи.

Другие пассажиры удивлённо оглядывались на непрезентабельных приезжих, вышедших из самого дорогого вагона Западного экспресса, но кто только не прибывает в столицу Артании! Очень скоро странная парочка была забыта, а люди проводили из глазами и погрузились в свои обычные дела.

Как ты уже догадался, дорогой читатель, этим весенним воскресным утром с поезда сошёл четвёртый сын Дубового клана сэр Вилохэд Окку в сопровождении чародейки.

— Наконец-то мы дома, — проговорил он, пока наёмный экипаж вёз их к Рикиному дому. Магомобиль коррехидора так и остался стоять возле дома Парков, — занятное у нас выдалось приключеньице.

— Куда уж больше! — сыронизировала девушка, — сначала долгие хождения по деревне с унылым названием Сирые вётлы. Мне никогда не забыть взгляд дедушки, когда вы у него спросили, где мы находимся. Потом целых четыре ри тащились по раскисшей поле дождя дороге до ближайшей станции.

— Вас не порадовала прогулка среди расцветающей природы в обществе молодого симпатичного мужчины? — иронично вскинул бровь Вил.

— Порадовала бы, но не в туфлях на каблуках и не на голодный желудок. И, конечно же, — Рика вздохнула, поглядев на абсолютно погибшее платье (она явно переоценила свои возможности в очистительной магии), — не по щиколотку в глине.

Вил рассмеялся:

— Поверьте, отмоетесь, переоденетесь, отдохнёте и с улыбкой станете вспоминать рисовые пирожки, которые мы ели на вокзале в ожидании столь удачно подвернувшегося поезда.

— Пирожки были — просто ужасны. Даже я с моими скудными умениями готовки сделала бы вкуснее.

— Надеюсь когда-нибудь попробовать.

Чародейка промолчала. Все домашние дела скопом она не любила от всей души, а уж готовить не умела совершенно, посему давать Вилохэду дополнительный повод для насмешек не собиралась.

Экипаж свернул на улицу Колышущихся папоротников и остановился возле дома чародейки.

— Даже не знаю, как погляжу в глаза подруги после того, что сотворила с любезно предоставленным платьем, — покачала головой Рика, — разглаживая подол, — хоть оно и было ей мало, но всё-таки нравилось.

— Идите, отдыхайте со спокойной душой, — улыбнулся коррехидор, — мы с вами заслужили денёк полного покоя. А по поводу платья передайте госпоже Эни Вада, что я с радостью оплачу покупку любого платья, какое только глянется ей. О цене она может не волноваться.

— Эни станет прыгать до потолка от такой новости, — усмехнулась Рика. Она внезапно ощутила всю навалившуюся усталость минувшего дня, — спасибо.

— А, ерунда. Отдохните хорошенько, а завтра — к его величеству с докладом. Даже, если Парки сбежали, их более чем своеобразную фабрику по производству наркотиков ликвидировать нам удалось.

Попрощавшись, коррехидор назвал адрес резиденции Дубового клана и отравился домой.

Если Фибс — личный камердинер его сиятельства графа Окку и удивился, увидев господина в столь неподобающем виде, то он даже бровью не повёл, невозмутимо сообщив лишь, что по его душу приходили несколько посыльных, и пошёл готовить горячую ванну.

Вил лежал в пахнущей лавандой пенной воде и наслаждался. Но не успело пройти и двадцати минут, как в ванную комнату вошёл Фибс и провозгласил:

— Ваше сиятельство немедленно требуют в Кленовый дворец по какому-то архиважному делу.

Вилохэду пришлось вылезти из ванны, наскоро вытереться, и через пять минут перед офицером, стоявшем в передней (Фибс из принципа не предложил тому, кто не дал господину спокойно принять ванну, пройти в гостиную и присесть), появился коррехидор в шёлковом халате, вышитом драконами, и с мокрыми волосами, крупные завитки которых роняли капли воды.

— Полковник, — отдал честь офицер в форме королевской гвардии, — мне поручено вам лично передать волю его величества Элиаса, — он протянул Вилу конверт, запечатанный королевской печатью — на алом сургуче красовался утончённый лист королевского клёна — символ правящего дома Каэдэ.

Вил впервые удостоился чести получить личное послание от короля и прекрасно понимал, что ничего хорошего данное послание ему не сулит. Он сломал печать и прочитал скупые строчки письма, от которых так и веяло раздражением писавшего:

Вилли!

Где тебя черти носят? Повелеваю: немедленно явиться в Кленовый дворец вместе со своей невестой. Я очень недоволен, если не сказать попросту, зол.

Ниже красовалась размашистая подпись его величества и удостоверяющая её красная печать.

— За вами его величество прислали магомобиль, — поклонился посланник, — одевайтесь, я подожду.

Вил пошёл одеваться, гадая про себя, что послужило причиной такой срочности и поводом для очередного недовольства короля. В это время заботливый камердинер успел поднести своему любимому господину большую чашку кофе со сливками и бутерброд.

— Куда ж голодным-то? — приговаривал он, поправляя форменную куртку, которую Вил предпочёл надеть, чтобы хоть как-то задобрить озлившегося монарха.

Заехать за чародейкой удалось быстро, благо Рика была не из тех девушек, что подолгу собираются на выход.

— Что случилось? — обеспокоенно прошептала чародейка, сидя рядом с Вилом на заднем сиденье, — что случилось?

— Не имею ни малейшего представления, — пожал плечами коррехидор, — но что-то успело стрястись, пока мы с вами путешествовали по артанской глубинке.

Кленовый дворец встретил их обычной ленивой истомой выходного дня. Придворные дамы в воскресных нарядах фланировали по одиночке и стайками, и в их поведении ощущалось скрытое возбуждённое предвкушение скорой королевской свадьбы.

Его величество же, напротив — казался мрачным и озабоченным одновременно. Трудно было даже сказать, чего было больше.

— Ну, наконец-то! — воскликнул он вместо приветствия, — кузен, вы забываете, что помимо титула и положения младшего сына Дубового клана, вы ещё и носите чин полковника, — последовала многозначительная пауза.

Вилу подумалось, что, раз уж монарх перешёл на «вы», степень его сердитости высока.

— Я всё могу понять, — продолжал венценосный родственник, — сам пользуюсь Древесным правом, но просто так исчезнуть из столицы на двое суток — это уже не лезет ни в какие ворота. При этом ни одна живая душа в Кленфилде не знает, в каком уютном гнёздышке вы со своей невестой проводите выходные, наслаждаясь обществом друг друга!

Рика уже хотела было возразить, что «уютное гнёздышко» оказалось на поверку заброшенным грязным подвалом, в котором они оба оказались после увесистого удара по голове в обществе злобного элементаля земли, но Вил незаметно сжал её локоть, призывая к молчанию. А король тем временем продолжал бушевать. Он ругал своего младшего родственника за безответственность, эгоистичность (видите ли, Вилохэд ставит личные интересы выше служебных), беззаботность и многое другое, в число коего входили позор прославленного клана и подвергание опасности мирных жителей Артанской столицы. Когда же эмоции его величества Элиаса начали сходить на нет, стало, наконец, понятно, из-за чего эти самые эмоции и возникли: оказалось, пока Вил и Рика месили дорожную грязь в окрестностях деревни с унылым видом и соответствующим прозванием, в столице произошло убийство, беспримерное в своей жестокости. Целая семья их семи человек была истреблена в собственном доме, причём самым бесчеловечным образом.

Король назвал тот самый адрес, что был начертан на салфетке их новым знакомым Эрнстом.

— Дежурный офицер моей, а, собственно, более вашей службы, — король выразительно поднял красиво изогнутую бровь, — описал удивительное явление. Все члены семьи: немолодой отец, мать и пятеро разновозрастных дочерей приняли смерть самым, что ни на есть, противоестественным способом: их убил мраморный пол в их же собственной гостиной. Из дорогого розоватого мрамора вылезли каменные клинки, которые пронзили всех членов семьи, распавшись в конце на отдельные шипы.

— Парки! — не выдержав, воскликнула чародейка, — Глыбарь до них всё-таки добрался!

— Откуда вам известно имя погибших? — король подозрительно поглядел на чародейку и коррехидора, — и кто такой Глыбарь? Означает ли сия странная осведомлённость, что ваш дорогой магомобиль, припаркованный неподалёку от места преступления, — не просто случайное совпадение?

Вил по порядку поведал королю о событиях предшествующих дней. Король то хмурился (когда коррехидор рассказывал о кулачных боях), то чуть улыбался — это уже относилось к экзотическому способу производства порошка, что свёл в могилу королевского пажа.

— Элементаля земли по имени Глыбарь из плена освободила госпожа Таками, — закончил свой рассказ коррехидор, — и мы предполагаем, что именно он расправился с семейством Парк, которое и пленило могучего духа, обманом позволившего заковать себя в зачарованный обруч из метеоритного железа.

— Значит, скандал с остановкой городских часов обошёлся без вашего участия? — спросил король.

— Часы? Сегодняшней ночью? — не поняла Рика, забыв начисто о правилах дворцового этикета, — мы были в поезде и приехали только утром.

— Тогда вы не в состоянии объяснить, что понадобилось вашему личному адъютанту на Часовой башне, и с какого перепугу ему вздумалось заклинить часовой механизм фамильным оружием?

Рика и Вил удивлённо переглянулись.

— Один ваш вид лучше всяких слов говорит, что вы не в курсе дела, — король криво усмехнулся, — так вот просвещаю вас, господа офицеры, — сегодняшней ночью случилось нечто беспрецедентное: городские часы — краса и гордость Кленфилда, не останавливавшиеся ни разу за все полторы сотни лет своего существования, встали. И в таком положении пробыли около трёх часов, пока их удалось запустить, благодаря немалым усилием королевских часовщиков. Причиной тому послужили двое ваших подчинённых, успевших бесследно испариться с места происшествия. Имя одного было установлено по сломанному и искорёженному фамильному клинку, наглухо застрявшему в одной из шестерён, им оказался Тимоти Турада. А вторым героем, как я предполагаю, был сержант Меллоун, ибо ни у кого в Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя нет таких идиотских рыжих усов. Эта парочка ночных проказников, воспользовавшись служебным положением, пробралась за каким-то лешим в Часовую башню, где они обрушили ремонтную площадку, заклинили часовой механизм, и после помощи смотрителя, ему пришлось освобождать умудрившегося свалиться и повиснуть на технических канатах (уж не знаю, который это был из двух!), парочка поспешила удалиться. Смотритель через полчаса только обратил внимание, что часы встали, ну а дальше начались работы по устранению неисправности в главной достопримечательности нашей столицы. Так что вам, граф, я поручаю выяснить мотивы, побудившие ваших подчинённых к столь странному и загадочному поведению, наказать их и сообщить главам кланов о безобразном проступке Турады и Меллоуна.

Король смолк, задумался.

— Но сначала поезжайте на место странного убийства. Если подтвердится вмешательство стихийного духа, использовавшегося жертвами для производства наркотиков, то дело будет закрыто. Я стану считать, что вы, полковник, свершили разрешённую мною казнь несколько экзотическим способом. Магомобиль, что доставил вас сюда, в полном вашем распоряжении.

Вход в дом Парков был опечатан, а ворота пересекала полосатая лента королевских цветов, означающая, что входить туда запрещено. Коррехидор отцепил ленту, и они пошли в дом. Запах крови и смерти буквально бил в нос.

— Не наколдуете защиту от запаха? — спросил Вил, прикладывая к носу надушенный носовой платок, — в предыдущий раз у вас прекрасно получилось.

Рика сделала лёгкий ритуал, и запах если не перестал ощущаться, то, по крайней мере, ослабел в разы. Картина, что предстала их взорам, производила столь сильное впечатление, что коррехидор малодушно подумал о том, что дорого бы дал, чтобы никогда в своей жизни не видеть ничего подобного. Дорогие плитки мраморного пола гостиной на первом этаже — той самой, где весело носилась младшая из девочек Парк в оранжевом ципао, а её старшие сёстры развлекали гостей, вспучились, оборотившись клинками в человеческий рост, что в районе грудной клетки и головы разделялись на отдельные части и ощетинились во все стороны наподобие кровавых ежей.

Все члены семейства Парк был убиты. Завалилась набок сама мать «почтенного» семейства, месть Глыбаря, заставившего по собственной прихоти ожить мрамор пола, превратившись в разящее наповал оружие, застала её в излюбленном кресле. Господин Парк, производивший при жизни, как помнила Рика, впечатление рассудительного пожилого мужчины, был буквально разорван на несколько частей. С дочерьми было не лучше. Все они приняли свой ужасный конец буквально в одночасье.

— Да, наш знакомец постарался на славу, — покачал головой коррехидор, отводя глаза от стройного девичьего бедра, пронзённого насквозь мраморным клинком, — никого не пощадил.

— И оно понятно, — скривилась чародейка, — благородного стихийного духа держали на цепи, словно шелудивого пса, и кормили адской смесью сахара и керосина. Не удивительно, что Глыбарь обошёлся со своими обидчиками подобным образом. Но для отчёта я всё же проверю на зеркале Пикелоу. Наши выводы станут куда весомее, если они подтвердятся экспериментом. Хотя, — чародейка склонила голову на бок, — в мире не существует магии, кроме магии стихийных духов, что позволяет настолько менять свойства предметов и материалов.

Рика вызвала фамильяра, активировала зеркало, и очень скоро оно показало пышнотелую глиняную женщину с чудовищных размеров грудью, занимавшуюся самоудовлетворением с бесстыдной откровенностью. Вил мельком увидел фантазию помешанного на любовных утехах мага, создавшего зеркало, и быстро отвёл взгляд. Смущать чародейку не входило в его планы. Зеркало было быстро убрано, а девушка озвучила однозначный вердикт: «Магия на месте преступления использовалась одна единственная, это была магия земли, а всполохи голубоватого свечения на заднем фоне указывали, что это не просто магия земли, а стихийная магия земли. Следовательно, в доме Парков поработал никто иной, как им известный дух земли Глыбарь. Ибо нет никаких оснований полагать, будто бы в Кленфилде могли одновременно находиться сразу несколько стихийных духов земли».

Вил не успел заприметить на похабной картине никаких голубоватых всполохов, но поверил чародейке на слово.

— А не может Глыбарь околачиваться где-нибудь поблизости? — спросил Вил, которому очень хотелось уйти из этой коллективной импровизированной гробницы, — вдруг он сошёл от одиночества с ума и примется болтаться по столице, убивая наших сограждан направо и налево?

— Нет, — покачала головой чародейка, — он уже давно в духовном плане. Помните, как он торопился покинуть подвал? — проговорила она, поймав скептический взгляд Вилохэда, прямо-таки вопрошавший: «Откуда такая уверенность?», — элементаля в физической форме удерживало заклятие и метеоритное железо. Без этого он может продержаться в нашем мире от силы час, максимум — два. Так что в данный момент, спустя почти сутки, Глыбарь ни для кого опасности представлять не может.

Вил отпустил служебный магомобиль и на своём поехал в коррехидорию.

— Вижу, вы даже не приглашаете меня пообедать или выпить шоколаду, — сыронизировала чародейка над бледным видом четвёртого сына Дубового клана.

— Мне нужно время, чтобы картина смерти семейства Парк хотя бы немножко выветрилась из моей головы. Слишком много было крови и мяса, чтобы мне захотелось сейчас съесть не прожаренную говядину. Давайте сначала закончим с бумажной работой, а уж потом подумаем, как с приятностью провести остаток выходного дня.

Они решили заниматься отчётами в кабинете Вила.

— У вас слишком холодно и неуютно, — передёрнул плечами коррехидор, — не говоря уже о том, что более-менее нормальный стул у вас всего один. На счёт Турады не беспокойтесь. Он в выходные дни носа не кажет в коррехидорию.

Первое, что бросилось в глаза, а точнее, в нос чародейке — был сильный запах чеснока, источник которого стоял прямо на письменном столе коррехидора. Это было блюдечко с нарезанным молодым чесноком. Именно оно и источало непередаваемый аромат. На подоконниках притулились чесночные головки, одна даже красовалась над входной дверью, пришпиленная солидной канцелярской кнопкой.

— Это ещё что за гадость? — Вил с отвращением поглядел на обилие измельчённого чеснока, — к нам в гости приходил чесночный фермер и любезно оставил образцы собственной продукции?

— Думаю, — хихикнула Рика, — это ваш адъютант позаботился о вашей личной безопасности. Ведь всем известно, что вампиры страшно бояться этого овоща.

Коррехидор вздохнул, вытряхнул чеснок в корзину для бумаг и, подумав, отправил туда же и блюдце.

— Давайте хоть окна откроем, — предложил он и пошёл заварил чай, и они принялись описывать события, имеющие отношение к семейству Парк. Рика норовила погрузиться в подробности, и коррехидору приходилось останавливать её, убеждая, что та или иная подробность не имеют значения, а поэтому вставлять их в текст доклада его величеству попросту не стоит. Чародейка кивала, спохватывалась, но буквально через пару минут предлагала то же самое.

Когда доклад был, наконец, закончен, а чай — выпит, их неспешный, ничего не значащий разговор был прерван неожиданным стуком в дверь.

— Ваше сиятельство, — раздался требовательный голос Турады, — вахтенный сказал, что вы на месте. Позвольте войти?

Рика вскочила со своего места. Не хватало ещё, чтобы Дурада застал её в очередной раз наедине с Вилом!

— Уйдите за ширму, — тихонько посоветовал коррехидор, — если не рвётесь лицезреть нашего ночного героя.

Чародейка последовала его совету, а Вил дал разрешение войти.

Вошёл Турада не один, в шаге за ним следовал сержант Меллоун, и они оба были чрезвычайно довольны собой.

— Господин полковник, — важно провозгласил Турада, хотя обычно использовал обращение «милорд» или «господин коррехидор», — имею честь доложить, что нашими силами был обнаружен мастер вампиров, на которого, как мы и предполагаем, может быть возложена ответственность за жестокое убийство в доходном доме супругов Цубаки.

— Вот как? — очень натурально изумился коррехидор. Рика за ширмой не могла видеть его лицо, но готова была поклясться, что одна из прямых тёмных бровей Вила взлетела вверх, демонстрируя степень потрясения, — ну так поведайте мне, каким образом вы пришли к этому мнению, и что за шаги были предприняты вашей, с позволения сказать, следственной группой для обезвреживания столь опасного преступника. Но сначала объясните чесночный перфоманс в моём кабинете.

— Для защиты вашего сиятельства, — ответил Турада, — предположение о виновности вампира потребовало от нас особенных ходов.

У коррехидора буквально готово было сорваться с языка ядовитое замечание по поводу Часовой башни, но он удержался, решив послушать объяснение Турады.

— Для начала нами были досконально изучены материалы дела, которые ваше сиятельство столь любезно предоставили в наше распоряжение, — адъютант слегка поклонился, и этот, чуточку ироничный поклон, должен был показать, насколько несерьёзными оказались результаты изучения, — нас удивило, что основной версией, выдвинутой нашими предшественниками, оказалась версия нападения маньяка, хотя характер множественных повреждений и якобы случайно образовавшаяся прореха в крыше мансарды недвусмысленно указывали на вампира.

— Да? — картинно удивился коррехидор, — и что же вас так убедило?

Рика за ширмой еле сдержала смешок.

Турада кашлянул и продолжил:

— Характер нанесённых повреждений указывал на то, что их нанёс вампир с целью скрыть акт питания за маской бытового насилия. Например, они специально могут ранить жертву в область печени, дабы обильное кровотечение скрыло то, что вампир успел полакомиться кровушкой. Ни для кого не секрет, что вампиры чрезвычайно хитры и всеми силами стараются скрыть любые следы своего существования. И главным их оружием выступает ни что иное, — он сделал многозначительную паузу под активные кивки Меллоуна, — как поддержание банального неверия обывателей в сам факт существования этих живых мертвецов. Ведь, если в человеческом обществе укоренится мнение, отрицающее наличие вампиров среди нас, то ни искать их, ни тем паче бороться с оными опасными тварями никто не станет. Осмотр крыши подтвердил наши наихудшие опасения, — Турада сокрушённо покачал головой, — крыша прохудилась не случайно. Вампир или даже, как мы считаем, мастер вампиров, пробил крышу специально, чтобы дожди размыли труп и способствовали его скорейшему разложению.

— Да, да, — не выдержал Меллоун, сгоравший от желания присоединиться к докладу, — расположение отверстия и характер латки на крыше один в один соответствовали размеру кулака взрослого мужчины или крупной летучей мыши. Мы с господином Турадой не можем в точности сказать, пробил ли кровлю вампир мощнейшим ударом руки или вылетел вон, обернувшись стаей летучих мышей.

— И потолок в комнате под номером десять при этом не претерпел ровным счётом никаких повреждений? — как бы ненароком заметил Вил.

Турада и Меллоун беспомощно переглянулись. Идея о пробитой самим вампиром кровле пришла им в голову уже после того, как они осматривали место преступления изнутри, и они оба были настолько уверены в собственной правоте, что мысль о потолке даже в голову не приходила.

— Мы не проверяли, — растерянно пожал плечами сержант.

— А вот мы проверили, — веско заметил коррехидор, — потолок в комнате номер десять был в полном порядке. Никаких дыр от предполагаемого кулака вампира или, тем более, от летучей мыши мы с госпожой Таками не увидели, это уж с гарантией. Ну так каковы были ваши дальнейшие действия?

Турада смутился на короткое мгновение, потом взял себя в руки, снова приобрёл важный вид и сказал:

— Проведённые нами подробные изыскания в Королевской публичной библиотеке только убедили нас в своей правоте, и мы предположили, что наш фигурант решил создать в Кленфилде свой клан. Для этого он обосновался в Часовой башне.

— Простите, что перебиваю вас, господин лектор, — в голосе коррехидора слышались откровенные издевательские нотки, — но каким образом на вашем умственном горизонте возникла Часовая башня?

В голове Рики упоминание Часовой башни ещё его величеством породило некие смутные воспоминания. Тогда она не стала на этом концентрироваться, но вот теперь… Почему-то перед глазами встала яркая обложка бульварного романа, на которой красивый блондин с клыками тянулся к шее практически обнажённой девицы, и всё это происходило на фоне открытого гроба, по ярко-алому шёлку внутренней обивки которого были в живописном беспорядке разбросаны белоснежные лилии. Конечно же! Мастер вампиров, обосновавшийся в Часовой башне — герой нашумевшего скандального романа «Гробовая любовь». «Вполне естественно, что автор скрыла своё имя под псевдонимом», — подумала чародейка, перед мысленным взором которой встали буквы, начертанные стилизованным старинным письмом. Госпожа Киё. Неужели Дурада и Меллоун руководствовались в расследовании популярным женским романом? Так они его ещё и читали!

За то время, пока девушка предавалась воспоминаниям за своей ширмой, парочка детективов успела поведать об идее предполагаемого клана вампиров в Кленфилде и о том, что этот самый мастер вампиров ищет достойную женщину для обращения, чем объясняется убийство на улице Белых тополей.

— Значит, вы почему-то решили искать своего вампира в Часовой башне Кленфилда? — спросил Вилохэд не обещающим ничего хорошего голосом.

— Да, — ответил Турада. В запальчивости объяснения он даже не заметил этого, — всем известно, что вампиры, как живые мертвецы, утрачивают счёт времени, поэтому-то они и выбирают местом своей дислокации оборудованные часовым механизмом городские строения.

— И где, если не секрет были почерпнуты столь ценные сведения?

— В различный периодических изданиях, соответствующей направленности, — последовал ответ.

— А мне кажется, — не выдержала чародейка и вышла из-за ширмы, — вы черпаете сведения из популярного у экзальтированных девиц романа госпожи Киё.

Турада взглянул на неожиданно появившуюся Рику сначала удивлённо, но потом его губы тронула понимающая улыбка. Сержант просто опустил глаза. Это многозначительная мерзкая улыбочка прилично разозлила чародейку, и она рубанула с плеча:

— Вместо того, чтобы опираться на домыслы, порождённые богатой фантазией неудовлетворённой женщины, я имею ввиду госпожу романистку, вам стоило повнимательней почитать мой отчёт о вскрытии. На теле жертвы с улицы Белых тополей не было ни единого ранения, которое вызвало бы большую потерю крови. И, к сведению, удар в область печени не является гарантией обильного кровотечения. Для подобного необходимо повреждение артерий или крупных вен.

Она сделала паузу.

— Теперь по поводу самих вампиров. В публичной библиотеке вам не предложили почитать учебник по монстрологии под редакцией Йоши Сайла?

— Предлагали, — поспешил выгородить начальника Меллоун, — библиарий первой назвала эту книгу.

— Но вы тем не менее предпочли потратить столь ценное время на глупую периодику, в которой всякий, кому не лень, может писать всевозможную чушь о проклятиях пикси, заговорах правящего дома с потусторонними силами, вампирах, приведениях и прочих «чудовищах»?

— Как руководитель следственной группы я сам вправе решать, какие источники мне более подойдут для расследования, — огрызнулся Турада, не почитавший чародейку старшей по званию или положению.

— Вот ваши источники и привели вас в Часовую башню, — не растерялась девушка, — считать вампиров живыми мертвецами может разве что глупый необразованный подросток из деревенской глубинки. Человеку же, окончившему университет, подобное непростительно. Вампиризмом нельзя заразиться, это вам не срамная болезнь. Вампирами рождаются. Почему? Как? Из-за каких внутриутробных изменений плода, никто пока не знает. Случаи подобные весьма редки. Во всей Артании в данный момент хорошо, если насчитывается десятка два вампиров.

Меллоун и Турада недоверчиво переглянулись.

— И нечего так смотреть, — строгим преподавательским голосом заявила чародейка, — если бы вы не откинули трёхтомник господина Йоши, вы бы знали об этом. Уже полтораста лет маги отслеживают и социализируют вампиров. Они ведь не бессмертны, как пишут в романах, просто живут в разы дольше и обладают отменной регенерацией, физической силой и реакцией. Некоторые способны летать.

— Но при всём этом ваши слова отнюдь не отменяют того факта, что вампиры пьют кровь, — возразил Турада, — и никто не поручится, что они не используют для этого случайных жертв, маскируя кровавое пиршество не менее кровавым преступлением.

— Если подобное случается, вампира ловят и казнят. Обычно, за свою долгую жизнь вампир приспосабливается к более цивилизованному способу потребления крови, — ответила Рика, — да и количество, необходимое им для жизни не исчисляется литрами. Чашка или полстакана — вот достаточный объём крови на срок от нескольких дней до недели.

— Вы так говорите, будто в обычной жизни легко получать по чашке крови раз в несколько дней, — Турада иронично оглянулся на коррехидора и сержанта, будто жаждал увидеть в их глазах одобрение своему остроумному замечанию, — это вам не чашку кофе попросить. Что-то я не слыхал о питейных заведениях, где на грифельной доске была бы надпись: «Кровь невинной девы» и стояла бы соответствующая цена.

— Естественно, ничего подобного ни в Кленфилде, ни в каких иных местах не встречается, — Рика поглядела на Тураду, как на ребёнка, сморозившего несусветную глупость, — но имеются различные возможности. Одна из которых банальная любовная связь. Вампир находит себе партнёра, готового отдавать ему собственную кровь. Ради любви люди идут и не на такое! Также подходят скотобойни, операционные отделения и прочие места, где часто случаются травмы. А что вы думаете о покупке крови? — задала риторический вопрос чародейка, — сколько наших нуждающихся сограждан готовы сцедить полстакана крови за деньги? Причём, ни вреда собственному здоровью, ни самочувствию они от этого действа не получают.

— Вы, Турада, объясните мне, зачем полезли в Часовую башню? — коррехидор воспользовался паузой и перевёл разговор в другое русло.

Пока Турада обдумывал более или менее вразумительное объяснение ночному приключению, Меллон поспешил с ответом:

— Господин Турада прозорливо предположил, что наш подозреваемый находится в Часовой башне. Даже если не принимать в расчёт потребность отслеживать проходящее время, — Меллоун позволил себе взгляд в сторону чародейки. И взгляд этот был не лишён превосходства, — Часовая башня — лучшее место в столице, где не лишённый способности летать индивид, — ещё один взгляд, в котором буквально читалось: «Я принял к сведению ваши замечания, но они не разрушают моей теории», — может найти уединение и покой. Посещают башню очень редко, оттуда город виден, как на ладони, а также уходы, вернее улёты, и возвращения подозреваемого могут пребывать в полнейшей тайне.

— Понятно, — серьёзно заметил Вил, — осталось лишь услышать захватывающую историю о порче часового механизма и извлечении из технических канатов чудом уцелевшего сержанта. Надеюсь, вы не обнаружили у себя возможность к полётам?

Меллоун сконфуженно замолчал, запоздало оглядываясь на напарника.

— Было решено посетить названную вашим сиятельством башню с целью проверки рабочей гипотезы о предполагаемом месте размещения гнезда вампира, — уже безо всякого энтузиазма проговорил Турада, — на месте мы были встречены сторожем, который и предоставил нам сию возможность для исследования объекта.

— Проще говоря, вы разбудили бедного старичка и заставили открыть дверь? — переспросил коррехидор, — предполагаю, что для этого важно предъявили свой амулет и даже упомянули государственное дело.

Турада вздохнул и заговорил, но без былого энтузиазма:

— Потом мы с сержантом Меллоуном, воспользовались любезно предоставленным в наше распоряжение фонарём, поднялись на самый верх Часовой башни, где на технической площадке, предназначенной для ремонта и смазывания часового механизма, у нас произошло столкновение с одним из тех существ, наличие коих в Артанком королевстве исчисляется мистрис Таками, как двадцать особей.

— Вот это уже интересно, — воскликнул Вил, — не стесняйтесь, адъютант, посветите нас в подробности вашего противостояния. А то пока что единственным пострадавшим в этой знаменательной схватке получается часовой механизм. Вам удалось лишить Кленфилд привычного отсчёта времени на целых три часа. Кстати, его величество что-то говорил о фамильном оружии вашего рода. Что там случилось со знаменитым на всё королевство посеребрённым мечом Да́ги Турады — вашего знаменитого предка?

Турада вынужден был, краснея, рассказать о том, как они с сержантом Меллоуном, освещая расшатанные щербатые ступени фонарём, поднялись на самый верх Часовой башни, как они пытались увидеть там обустроенное вампирское логово и как столкнулись с противником, противостоять которому не помог даже прадедушкин меч.

— Так кто же оказался этим самым страшным противником? — подтолкнул примолкнувшего рассказчика коррехидор, — не томите, моё воображение и житейский опыт отказываются бессильны в данных обстоятельствах. Я заинтригован.

— Внезапно нам навстречу вылетело большое количество летучих мышей, вес коих, несомненно исчислялся равным весу взрослого мужчины, — заявил Меллоун, он явно гордился, что точно запомнил формулировку.

— И как вы определили это?

— По количеству мышей, милорд.

— Вы их, что, пересчитывали?

— Да что вы! — воскликнул Меллоун, — они же стаей на нас нападали! Господин Турада своим мечом принялся от них отбиваться, он предпринял несколько попыток, да только не так просто в темноте по волшебным тварям попасть!

— В темноте? — прищурилась чародейка, — насколько я помню, у вас фонарь имелся.

— Да, — подтвердил сержант, — но при нападении мышиного авангарда я фонарь выронил, он полетел вниз, раскололся и погас, и из-за этого плачевного происшествия мы остались в полнейшей темноте. Хорошо ещё, что светильник был магический, а не обыкновенный. Иначе пожар мог приключиться, — закончил он свою речь благоразумным замечанием.

— Дальнейшее мне представляется следующим образом, — взял инициативу разговора Вил, — в темноте, отмахиваясь от вспугнутых летучих мышей, которых вы, естественно, отнесли к проявлению вампиризма и защищались, словно вашим жизням угрожала смертельная опасность, один из вас, полагаю — Турада, выронил фамильное оружие. Оно угодило в одну из шестерён и заклинило её, а другой — поскольку из канатов вытаскивали вас, Меллоун, то оступились и рухнули вниз именно вы. К счастью, вы не разбились до смерти, а вам посчастливилось зацепиться за технические канаты. Оттуда вы, сержант, были любезно извлечены старичком сторожем, когда он заметил, что часы встали. Так?

— А где в это время были вы, Дурада? — не удержалась от шпильки чародейка, — пока ваш товарищ по приключениям беспомощно бултыхался в сплетении верёвок, а потревоженная стая летучих мышей унеслась вдаль?

— Господин ТУрада, — выделив первый слог фамилии начальника, ответил за него Меллоун, — ударился головой и потерял сознание. Мы думаем, это был специально нанесённый мастером вампиров удар, дабы избавиться от главной боевой единицы.

— Возможно, хотя маловероятно. Ставлю на темноту, испуг и самое банальное спотыкание. А серебряные пули не пробовали? — сладким голоском поинтересовалась чародейка, — сказывают, очень помогают от вампиров.

— Пробовали, — не заметив издёвки, ответил Меллоун, — да разве ж в темноте в них попадёшь! Я, можно сказать, вслепую стрелял, на шорох крыльев.

— Итак, господа, — проговорил Вил негромким голосом, и суровое выражение лица сделало его до чрезвычайности похожим на отца, — вместо того, чтобы искать маньяка-убийцу, расправившегося с проституткой в мансарде доходного дома, вы воспользовались моим вынужденным отсутствием в столице и двое суток валяли дурака. Нарушали покой граждан, заявляясь на место преступления, зачем-то полезли на крышу, опрашивали свидетелей по разным странным вопросам, проводили время в пустопорожних изысканиях в читальном зале Королевской библиотеки, а вишенкой на десерте ваших художеств явилась, естественно, Часовая башня. Вы, возможно, не в курсе, но часы этой башни ни одного раза не останавливались со времени её постройки. Вы не представляете всю глубину возмущения его величества, когда он узнал, что причиной остановки главных городских часов явилось фамильное семейное оружие представителя Дубового клана. Ваше счастье, Турада, что мой отец отбыл в Оккунари, иначе вам на собственном опыте пришлось бы испытать гнев главы Дубового клана. Да и ваш уважаемый родитель тоже явно не останется в стороне, когда его посветят во все подробности ваших недавних приключений.

Коррехидор помолчал. Турада и Меллоун в это время готовы были провалиться сквозь землю.

— Двое взрослых парней, — продолжал четвёртый сын Окку, — ну, ладно ещё сержант! Всем в коррехидории известно увлечение господина Меллоуна вампирами и прочей ерундой. Но вы, Турада! Человек с университетским образованием, приняли стаю летучих мышей за потустороннее существо, не удосужившись даже проверить, могут ли вампиры распадаться на стаю летучих мышей. Я более чем уверен, в учебнике господина Йоши чёрным по белому написано, что нет.

— Именно так, — подтвердила чародейка, — ничего подобного за вампирами не числится.

— Я объявляю вам обоим самое серьёзное порицание, — Вилу уже хотелось закончить этот тянущийся бесконечно разговор, — ещё одна такая выходка, и вы, Меллоун, отправитесь патрулировать улицы и вылавливать пьяных по трактирам. Для вас же, мой многоуважаемый адъютант, у меня двойная «награда». Как старший представитель Дубового клана и как коррехидор Кленфилда, я организую для вас перевод по службе в один из отдалённых северных гарнизонов, что охраняет границы Артанского королевства на островах. Говорят, там прекрасная суровая природа и девушки-добытчицы жемчуга. В самый раз отдохнуть после столичной суеты и охоты на вампиров. Даже не знаю, требовать ли от вас отчёт, — коррехидор посмотрел в окно на распускающиеся ветви неизменных королевских клёнов, — боюсь от стыда сгореть, пока стану зачитывать на докладе его величеству перлы, достойные литературного произведения. Посему не утруждайтесь. Свободны, — он сделал отпускающий жест рукой.

— Ну, наконец, мы закончили со служебными разборками, — проговорил Вил, когда шаги проштрафившихся подчинённых стихли пустоте коридора, — давайте выпьем чаю. Или нет, — он с сожалением коснулся остывшего чайника, — пойдёмте-ка лучше в «Дом шоколадных грёз». Мы заслужили небольшое удовольствие. Ни для кого не секрет, что прекрасно приготовленная еда облагораживает и нашу телесную оболочку.

Но, видимо, в последнее время боги удачи окончательно посчитали коррехидора и чародейку недостойными их благосклонности, решив в очередной раз разрушить их планы, и выбрали для этого в качестве орудия уже знакомого Рике конопатого рядового.

— Господин коррехидор, — радостно воскликнул он, сдёргивая с головы форменный берет в красно-зелёную королевскую клетку, — как хорошо, что вы оказались на месте.

— Что случилось? — спросил Вилохэд, но в глубине души он был абсолютно уверен, что ничего хорошего этот внезапно появившейся румяный рядовой не предвещает.

— Вахтенный доложил, что ваше сиятельство на месте, — продолжал он, игнорируя вопрос. Он просто следовал выстроенной в голове схеме своей речи, — а то мы собирались к вам в резиденцию Дубового клана ехать.

— Назовите, наконец, причину вашего несостоявшегося визита в мою резиденцию.

— И мистрис Таками здесь, — неуместно констатировал тот, — это тоже очень удачно. Потому что у нас новый труп. И, как показалось оперативной группе, выехавшей полтора часа назад в доки, убийство сие произошло не без магического вмешательства.