Только что предложенный подход подчеркивает американские потребности, в частности, из-за состояния войны во Вьетнаме, но ключевым вопросом можно считать изменение позиции Китая. Советские пограничные столкновения с Китаем в конце 1960-х годов стали свидетельством обеспокоенности Мао советской политикой. Также как и советская поддержка Линь Пяо, министра обороны с 1959 года и наследника Мао с 1968 года. Линь Пяо играл ключевую роль как ведущий коммунистический военный деятель, а в книге "Да здравствует победа в народной войне" (1965) провозгласил непобедимый характер народной войны как средства победы над империализмом и Западом. Поддерживая Мао во время Культурной революции, Линь Пяо использовал ее для усиления своей власти в армии и устранения своих противников. Обеспокоенный ситуацией, встревоженный Мао воспрепятствовал стремлению Линь Пяо стать председателем республики в 1970 году. В 1971 году, после предполагаемой попытки переворота, Линь Пяо погиб в авиакатастрофе при бегстве в Советский Союз. Неизвестно, был ли самолет сбит китайцами и насколько Советский Союз был вовлечен в планы Линь Пяо.
Возможно, эта история была вымыслом. Возможно, отпечаток предыдущей династической эпохи сыграл свою роль в привычной нестабильности, которую представлял собой преемник. Сначала Лю Шаоци, второй в политической иерархии с 1945 года и президент с 1966 года, который оказался на обочине во время Культурной революции, а затем Линь Пяо.
Эти вопросы также подсказывали Советам, что Китай может быть нестабильным союзником. Действительно, в 1969 г. Киссинджер сначала обсуждал совместные действия против Китая, а затем американское отношение к тому, чтобы Советы нанесли упреждающий ракетный удар по китайским ядерным объектам в Лоп Норе и, возможно, в других местах, а также вторглись в Маньчжурию. У Советов был животный страх перед китайцами, и они опасались, что их завалят. Они также считали маоизм пародией на советский коммунизм. Американцы не поддерживали такие шаги. В ответ на позицию Китая Советы передислоцировали многие свои ракеты для сдерживания Китая.
Темой Киссинджера была реальная политика. Он стремился использовать китайско-американское сотрудничество, которое он продолжил переговорами через Пакистан, союзника обеих держав, и секретной поездкой в Китай в июле 1971 года, для изоляции и давления на Советский Союз, чтобы заставить его убедить Северный Вьетнам, который рассматривался как советский клиент, договориться с Южным Вьетнамом. Китай был обеспокоен индо-советским альянсом того года и успешным нападением Индии на Пакистан, в результате которого Восточный Пакистан получил независимость в виде Бангладеш. Киссинджер тайно настаивал на том, чтобы Китай направил войска к индийской границе, чтобы удержать Индию от вмешательства в дела Восточного Пакистана, хотя он знал, что Советский Союз может предпринять силовые ответные действия против Китая. Никсон и Киссинджер напоминали Китаю, что американский союз с Японией позволит США сдерживать Японию, если ее быстро растущая экономика приведет ее к экспансионизму - главной угрозе для Китая. Для Киссинджера взаимные интересы были в основном переменными, но преследование интересов было постоянным, поэтому в феврале 1972 года он посоветовал Никсону:
Я думаю, что через 20 лет ваш преемник, если он будет таким же мудрым, как вы, склонится к русским против китайцев. В течение следующих 15 лет мы должны склоняться к китайцам против русских. Мы должны играть в игру баланса сил совершенно безэмоционально. Сейчас нам нужны китайцы, чтобы исправлять русских и дисциплинировать их.
Это была политика, основанная на цели управления, а не прекращения холодной войны. Такая политика инструментально предполагала, что другие будут делать то, что требуется, и в любом случае могла оказаться невозможной. Кроме того, она оказалась слишком сложной для президентов, пришедших на смену холодной войне. В качестве примера реальной политики Никсон и Киссинджер также отдавали предпочтение созданию режимов, на которые они могли влиять, и предоставляли им оружие и другую поддержку, потому что предполагалось, что они являются антикоммунистами, которые стабилизируют ситуацию в соответствующих странах. Этой политики придерживались Цзян Цзеши на Тайване, шах Ирана, система апартеида в Южной Африке и режим Пиночета в Чили. Ценности этих государств были противоположны американским ценностям, что показывает, как холодная война поставила США не на ту сторону проблем во многих странах. Если посмотреть на ситуацию по-другому, то противостояние холодной войны повлияло на ситуации, которые в действительности имели мало общего с холодной войной.
Последние этапы войны во Вьетнаме
30 марта 1972 года, воодушевленные увеличением советских военных поставок и желанием ограничить китайское влияние, северовьетнамцы начали кампанию Нгуен Хюэ; для американцев - Пасхальное наступление. Это наступление, представлявшее собой обычное вторжение в Южный Вьетнам через демилитаризованную зону между двумя государствами, привело 1 мая к падению столицы провинции Куанг Три и осаде другого города, Ан Лок. Наступление также привело к активным действиям американской авиации в рамках воздушной кампании Linebacker I с мая по октябрь 1972 года, которая нанесла удар по северовьетнамской системе снабжения, прервав переброску грузов для их войск. Традиционный характер сил, вторгшихся на Юг, - 14 дивизий, включая советские танки и грузовики, которым требовалось топливо, - сделал воздушные атаки более разрушительными, чем те, что были направлены против Вьетконга, что оказало значительное влияние на конфликт на земле. Повышение эффективности американской авиации объяснялось не только оперативными целями и методами северовьетнамцев, но и заметным улучшением американских воздушных возможностей, что отражало как отказ от прежней доктрины, вызванный адаптацией к разнообразным потребностям вьетнамской войны, так и использование бомб с лазерным наведением. Это высокоточное оружие наносило удары по северовьетнамской логистике, разрушая мосты, а также было очень полезно для ближней авиационной поддержки, например, против танков. Кроме того, достижения в области наземных радиолокационных технологий помогли в определении направления ударов B-52.
После первых успехов северовьетнамцев в марте, апреле и мае 1972 года, которые, в частности, объяснялись внезапностью нападения и мощными силами, силы вторжения были сдержаны южновьетнамцами при поддержке американцев, и территория была отвоевана. В 1972 году северовьетнамцы пострадали от своей неспособности освоить высокотемповую маневренную войну. В частности, не удалось наилучшим образом использовать танки, что отражало как оперативную неспособность использовать их в маневренном качестве, чтобы добиться мобильности и достичь конкретных целей, так и тактическую неспособность добиться координации пехоты и бронетехники. Вместо этого танки использовались в качестве штурмовых сил на южновьетнамских позициях, по сути, в качестве мобильной артиллерии. Неуместный догматизм советской бронетанковой тактики был повторен сирийцами в 1973 году, когда они пытались отвоевать у Израиля Голанские высоты. Потеря мобильности означала упущение инициативы в оперативном плане, и эту судьбу повторили иракцы, когда вторглись в Иран в 1980 году и защищали завоеванный Кувейт в 1991. Потеря мобильности также означала для северовьетнамцев тактическую проблему обеспечения готовых целей для американской авиации и отражала степень негибкости, которая предполагала, что решительность была гораздо меньшим преимуществом для северовьетнамцев в наступательных операциях обычного типа, чем в партизанской войне. Последствия этого сохраняются и по сей день: на очень обширных кладбищах между демилитаризованной зоной и Хуэ покоятся останки многочисленных северовьетнамских солдат. Помимо того, что погибло, возможно, 100 000 человек, в мемуарах, оставленных северовьетнамскими солдатами, было много разочарования.
Америка, тем временем, значительно укрепила свои дипломатические позиции благодаря сближению с Китаем в 1972 году. Наряду с более ранним американским успехом в 1965-6 гг. в объединении с вновь доминирующими военными в Индонезии, который придал американцам стратегическую глубину в Юго-Восточной Азии, этот шаг сделал менее серьезным в стратегическом плане отказ от Южного Вьетнама. Используя давление дальнейших мощных воздушных атак на Северный Вьетнам, налетов B-52 в рамках кампании Linebacker II с 18 декабря 1972 года (эффективность которых в условиях сильной северовьетнамской ПВО подвергается сомнению), Никсон, легко переизбранный в ноябре, смог договориться об урегулировании. Свою роль сыграло и давление Китая на Северный Вьетнам. Парижские мирные соглашения были подписаны 27 января 1973 года. В соответствии с ними американцы согласились с тем, что северовьетнамские войска могут остаться на Юге, а северовьетнамцы отказались от своего требования о смещении южновьетнамского правительства. Американские войска должны были уйти через шестьдесят дней. В том же месяце Никсон объявил о прекращении всех враждебных действий американских войск во Вьетнаме. Никаких обязательств по сохранению целостности Южного Вьетнама не было. Вероятно, предвосхищая нынешнюю ситуацию в Афганистане, американский вывод войск, завершившийся в марте 1973 года, оставил Южный Вьетнам уязвимым, как и предполагал Киссинджер в мае 1972 года, чтобы приманить мир, условия которого также отражали мастерство северовьетнамских дипломатов.
Война продолжалась, причем большинство нарушений режима прекращения огня происходило по вине коммунистических сил. С обеих сторон были большие потери. В 1973 и начале 1974 года южновьетнамцы держались, но в конце 1974 года столкнулись с растущим давлением в результате крупномасштабных атак. Наконец, в апреле 1975 года Южный Вьетнам был захвачен в ходе кампании Хо Ши Мина в результате повторного вторжения с севера. Обычные северовьетнамские дивизии добились того, чего не смогли добиться вьетконговцы, сражавшиеся в более неблагоприятных условиях в 1968 году, и более ранняя обычная атака в 1972 году. В 1975 году северовьетнамцы хорошо использовали танки, умело сочетая их с пехотой и артиллерией. В противоположность этому, когда в 1972 году танки использовались против Ан Лока, они стали жертвой американских ракет с проволочным наведением и противотанковых средств, выпущенных с вертолетов. В 1975 году южновьетнамцы показали, что в одиночку они не могут противостоять своим противникам, что отчасти и стало причиной провала американского вмешательства. Более того, в 1975 году южновьетнамцы следовали неразумной стратегии, отказавшись от Центрального нагорья, откуда Север начал свое наступление, и сосредоточенность на обороне юга Вьетнама придали их противникам мощный импульс и серьезно ослабили моральный дух южновьетнамцев. Хотя некоторые части храбро сражались, сопротивление ослабло, и 29 апреля правительство рухнуло.
Кроме того, в 1975 году разрушительная гражданская война в Камбодже между "красными кхмерами", Камбоджийской коммунистической партией, и проамериканским правительством Лон Нола закончилась победой первых. Более того, за отказом американцев от поддержки королевских вооруженных сил Лаоса последовал триумф коммунистов в борьбе за господство в Лаосе: в апреле некоммунистические лидеры бежали в Таиланд, оставив контроль над Патет Лао. Можно утверждать, что если бы американцы продолжали оказывать финансовую и военную помощь, которую они обещали, но которую Конгресс прекратил в соответствии с Законом Кеннеди-Купера о военных полномочиях 1973 года, то южновьетнамские и камбоджийские войска продолжали бы успешно сражаться. Их моральный дух, несомненно, укрепился бы.17 Американская авиация могла бы оказать значительное влияние, как это произошло в 1972 году, а пополнение южновьетнамской армии артиллерией, танками и противотанковыми орудиями имело бы большое значение. Однако дело было не только в том, что Америка отказалась от своего союзника, а значит, и от политики некоммунистического, независимого Южного Вьетнама, которая проводилась с 1954 года. Кроме того, Южный Вьетнам не был Южной Кореей: географически Южный Вьетнам и районы внутри него, удерживаемые правительством, были гораздо более уязвимы, а режим был слабее, и его слабости усугублялись плохой военной политикой, проводившейся в 1975 году. Поучительно видеть акцент на том, как дальнейшее американское вмешательство могло бы изменить ситуацию, поскольку это часть давней американской тенденции рассматривать конфликт в американских терминах и недооценивать степень, в которой война во Вьетнаме была частично азиатской гражданской войной, которая началась до прихода американцев и закончилась после их ухода. В 1976 году две половины Вьетнама воссоединились как Социалистическая Республика Вьетнам - государство, существующее до сих пор.
Вьетнамская война показала, что быть передовой мировой державой не означает, что государство может победить, скажем, пятнадцатое, поскольку власть существует в определенных сферах и обусловлена более широкими политическими обстоятельствами; особенно, в данном случае для американцев, опасностью конфронтации с другими коммунистическими державами. Растущая оппозиция войне в США имела большое политическое значение. Сами американцы потеряли более 58 000 человек убитыми, многие были ранены физически или психически, что привело к значительному числу самоубийств. Кроме того, чувство поражения и раскола оказало серьезное влияние на американское общество. Наследие в искусстве очень ярко проявилось в таких фильмах, как "Охотник на оленей" (1978), "Апокалипсис сегодня" (1979), "Взвод" (1986) и "Рожденный четвертого июля" (1990). Личные травмы, в совокупности, были главной социальной проблемой, действительно кризисом в США, хотя, конечно, гораздо, гораздо меньше, чем жертвы и ущерб, понесенные вьетнамцами. Вьетнамская война также привела в США к серьезному переосмыслению политического контекста проецирования силы. Закон о военных полномочиях (Кеннеди-Купер), принятый Конгрессом, в котором доминировали демократы, в ноябре 1973 года, преодолев вето Никсона, предусматривал консультации с Конгрессом перед отправкой американских войск в конфликт и систему регулярных докладов президента и санкций Конгресса после этого. Этот закон, представлявший собой попытку сократить масштабы дополнений, вытекающих из Резолюции о национальной безопасности 1947 года, должен был быть обойден последующими президентами и не должен был применяться Конгрессом. Тем не менее, этот закон символизировал сдержанность после Вьетнама, которая препятствовала военному интервенционизму в 1970-х годах. Процент ВВП, расходуемый на военные нужды, не только снизился после войны во Вьетнаме, но и был ниже в конце 1970-х годов, чем в конце 1950-х. Более того, эта сдержанность помогла обеспечить, чтобы в 1980-х годах более воинственное правительство Рейгана не вводило сухопутные войска в Сальвадор или Никарагуа, не говоря уже об Анголе, которые были ближе к континентальной части США, чем Вьетнам. В марте 1991 года, после первого американского поражения в Ираке, президент Джордж Буш-старший заявил: "Ей-богу, мы побороли вьетнамский синдром раз и навсегда". Однако наследие конфликта впоследствии продолжало оказывать влияние не только на гражданское население, но и на отношение к нему военных руководителей. Это привело к нежеланию участвовать в контрповстанческих операциях, акценту на четкой миссии и очевидной стратегии выхода, от которой пришлось отказаться после второй войны в Ираке в 2003 году.
Сближение Америки с Китаем позволило смягчить стратегические последствия поражения во Вьетнаме. Хотя Камбоджа и Лаос были "потеряны", коммунизм не продвинулся ни в соседний Таиланд, который обеспечил бы побережье Индийского океана, ни в Малайзию или Индонезию, где коммунизм был полностью разгромлен в 1950-х и 1960-х годах соответственно. Не возобновилось и успешное давление Китая на Индию, наблюдавшееся в 1962 году. Китай и Япония нормализовали свои дипломатические отношения. Вместо этого многочисленные расколы коммунистического блока изменили региональную ситуацию, что привело в 1978-9 годах к войне между Китаем и Вьетнамом, который был настроен просоветски. Более того, истощение Вьетнама также уменьшило стратегические последствия американского поражения. Ханойское правительство должно было закрепить свои успехи. Это потребовало укомплектования новых административных офисов на Юге; переброски партийных кадров на Юг; налаживания автомобильных и железных дорог между Севером и Югом; расчистки военных завалов, таких как мины; охоты на настоящих и мнимых враждебных элементов в Южном Вьетнаме; сбора и отправки в "лагеря перевоспитания" (концентрационные лагеря) южновьетнамских гражданских чиновников и военных высшего и среднего звена; проведения обычной коммунистической политики национализации и лишения собственности и активов. Мао рассматривал улучшение отношений с США как способ обеспечения статуса Китая как великой державы, и эти отношения были важным стратегическим преимуществом для обеих держав, поскольку они рассматривались как сдерживающий фактор для Советского Союза; хотя и Китай, и США были обеспокоены решимостью и взглядами друг друга. Советы считали необходимым направить больше сил, как обычных, так и ядерных, на границу с уже не изолированным Китаем - Китаем, который, к тому же, теперь был ядерной державой. С 1963 года эта необходимость повлияла на планы пусков советских ядерных ракет, ослабив внимание к Западной Европе и США.
Ракеты
Сдерживание также практиковалось в ходе и вследствие развития более мощного ядерного и термоядерного потенциала. В 1970-х годах американская позиция была поставлена под сомнение советским ответом, что стало частью цикла "действие-реакция" ракетной гонки. После 1962 года, в ответ на свою видимую слабость во время Кубинского ракетного кризиса, Советы добились значительного прогресса в сравнительной ядерной мощи, особенно в разработке межконтинентальных ракет наземного базирования. Эти достижения создали ситуацию, в которой война, как считалось, могла привести к MAD (взаимно гарантированному уничтожению), поскольку обе стороны, казалось, обладали надежным потенциалом второго удара, гарантирующим, что внезапная атака не уничтожит оппозицию. Трудно обнаруживаемые подводные лодки также обеспечивали возможность нанесения второго удара. Они предназначались для атаки городов, которые считались "мягкими" целями. Как следствие, на Западе были разработаны стратегии сдерживания и постепенного реагирования на основе MAD, хотя никогда не было ясно, согласны ли Советы с "ядерным расчетом", как его называли. В частности, было неясно, можно ли использовать тактическое ядерное оружие без риска эскалации. Большое количество ядерного оружия в Европе увеличивало этот риск, поскольку к 1967 году США имели в Европе более 7000 единиц ядерного оружия. Кроме того, распространение любого ядерного конфликта и ценность нападения первыми с применением ядерного оружия приводили к риску того, что ложное предупреждение об обычном (не говоря уже о ядерном) нападении приведет к быстрому применению первого ядерного удара. Действительно, превосходящие возможности ядерных сил при упреждающем применении ослабляли их ценность в качестве сдерживающего фактора против успеха, но, в свою очередь, упреждение было сопряжено с угрозой ограниченной точности и угрозой ответного удара. Отсутствие уверенности в ответных действиях и эффективности не только соперничающей державы, но и собственных ядерных сил было проблемой, но также и риск того, что воспринимаемые угрозы и нежелательные политические инициативы могут привести к тому, что соперничающая держава прибегнет к использованию своих ядерных сил.
Идентификация любого триггера для действий была неясна для обеих сторон, что еще раз говорит о том, что даже использование ядерного оружия только для сдерживания создает проблемы. Тем не менее, оружие нельзя было вычеркнуть из жизни, что обеспечило ему важную роль в обсуждении вопросов упреждения, конфликта и сдерживания. Если война между ведущими державами стало слишком рискованным с точки зрения всеобщего опустошения, но это не означает, что его можно исключить как возможность или вариант. Этот вывод также согласуется с необходимостью продемонстрировать потенциал и обеспечить национальную безопасность и безопасность союзников. Озабоченность разведкой, а также командованием и управлением в любом ядерном противостоянии и конфликте привела к попыткам получить предупреждения о ракетных атаках в режиме реального времени и обеспечить надежную сеть связи, чтобы сохранить централизованное управление. Запуск по предупреждению был ответом на первую проблему и, похоже, действовал в США в начале 1970-х годов, но он привел к опасности случайной ядерной атаки. Кроме того, особую проблему представляли подводные лодки, с которыми были проблемы со связью и за которыми было трудно следить противнику. Связь с подводными лодками с суши была возможна, но только посредством длинноволновых радиопередач. Всегда существовала проблема непрозрачности соленой воды и тепловых слоев. Также существовали опасения по поводу надежности противоракетной обороны. Основной причиной, по которой в 1969 году Советский Союз и США согласились провести переговоры по Договору об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ) об ограничении ядерных вооружений, было то, что количество аппаратуры наведения, которую необходимо было установить на противоракету, было слишком тяжелым и делало противоракету неэффективной.
В 1970-х годах расширение возможностей, в частности, развертывание нескольких независимо нацеливаемых возвращаемых аппаратов (MIRV) на отдельных ракетах, сопровождалось попытками уменьшить вероятность ядерной войны. Ужасающие перспективы любого конфликта и вероятность его эскалации способствовали разрядке. Перспектива беспрецедентных разрушений в США в случае ядерной войны заставляла сомневаться в том, что американцы пойдут на ядерный ответ в случае советского нападения в Европе, что беспокоило западноевропейских политиков, хотя необходимость защиты американских сил в Европе была важным элементом американского планирования. В то же время Советы предполагали, что из-за слабости их обычных сил западные державы первыми применят ядерное оружие. Такое предположение стимулировало интерес к ряду направлений, в частности к упреждению, сдерживанию и переговорам. Американо-советский договор по ПРО от мая 1972 года, который Никсон, стремящийся к репутации миротворца и желающий сдержать Советы, счел возможным заключить благодаря программе MIRV, ограничивал строительство оборонительных щитов против ракетного нападения. Эти щиты ограничивались двумя противоракетными комплексами, один из которых располагался вокруг мест сосредоточения межконтинентальных баллистических ракет, а другой - вокруг столицы. Оставляя США и Советский Союз уязвимыми для разрушительного нападения, договор был призван предотвратить первый удар, поскольку в этом случае не было бы эффективной защиты от ответного удара. Таким образом, атомное оружие должно было использоваться для предотвращения, а не для разжигания войны.
Это соглашение было частью Временного соглашения к Договору об ограничении стратегических вооружений (SALT). Это соглашение SALT I, которое ограничивало ядерные арсеналы держав также послужили основой для дальнейших переговоров, которые, после почти достигнутого в конце 1975 года соглашения, были отложены из-за внутриполитических факторов. Противодействие Дональда Рамсфелда, министра обороны в администрации Форда, было особенно значимым в 1976 году. На этом этапе контроль над вооружениями казался неопределенным вариантом, и существовали опасения, что он может быть обойден новым оружием и новыми стратегиями. Поддержка Рамсфелдом усиления американского ядерного оружия ставила под угрозу переговорный процесс. Более того, предшественник Рамсфелда, Джеймс Шлезингер, выражал и, отчасти, разжигал оппозицию процессу SALT. Шлезингер считал, что американцы заключили менее чем удовлетворительную сделку по SALT I, и еще больше сомневался в текущих переговорах по SALT II. Он также считал, что, если американцы не удовлетворят себя неудовлетворительным планом сокращения войск в Западной Европе, они потеряют доверие военных. В конце концов, после того как после президентских выборов 1976 года демократическая администрация Картера сменила республиканскую администрацию Форда, переговоры привели к заключению договора SALT II в 1979 году.
Тем временем новые военные возможности усиливали неопределенность и способствовали росту напряженности. В 1977 году американцы испытали нейтронную бомбу, "усиленное радиационное оружие". Эта бомба предназначалась для того, чтобы вывести из строя советские танковые экипажи, а не для того, чтобы, несмотря на советскую пропаганду, использовать ее против советских городов. Обоснованием использования нейтронной бомбы было признание слабости: американцы не только не могли остановить советскую бронетехнику в Западной Германии с помощью обычных вооружений, но и боялись использовать стандартное тактическое ядерное оружие, зная, что Советы ответят им (если они не использовали его раньше), и все перейдет в стратегическую область. Американцы пытались выработать новую доктрину ведения боевых действий между обычным реагированием (а обычные боевые действия включали в себя чрезвычайно смертоносное биологическое и химическое оружие) и стандартным тактическим ядерным оружием. На уровне боеготовности были развернуты первые советские ракеты СС-20. Это были более мобильные и более точные ракеты, оснащенные ядерными боеголовками, которые предназначались для использования совместно с обычными силами при вторжении в Западную Европу.
Ostpolitik
Сотрудничество между Западом и Востоком иного типа, чем договоры SALT, должно было быть предпринято в Европе, и здесь ключевым элементом была степень инициативы, проявленная европейскими игроками. Отчасти эта инициатива отражала снижение относительного влияния США. И Британия при Гарольде Вильсоне (1964-70, 1974-6), и, более того, Франция при уверенном в себе Шарле де Голле (1958-69), который был полон решимости утвердить свою
считали себя способными вести переговоры с Советским Союзом и делали это с переменным успехом. Однако ключевой импульс был дан Западной Германией. Вилли Брандт, лидер Социал-демократической партии (СДПГ), стал канцлером Западной Германии в 1969 году, когда коалиция христианских демократов (ХДС)-социал-демократов была заменена коалицией социал-демократов и свободных демократов. Мэр Западного Берлина с 1957 по 1966 год и министр иностранных дел в коалиции 1966-9 годов, Брандт хотел преобразовать унаследованную враждебность западногерманского правительства к Восточной Германии и Восточной Европе в более благожелательные отношения. Брандт надеялся, что это принесет стабильность, а также позволит Западной Германии занять более центральную роль в Европе. СДПГ не была политически связана с обиженными немецкими беженцами из Восточной Европы, как ее соперник ХДС и тем более союзник ХДС, баварский Христианско-социальный союз под руководством Франца Йозефа Штрауса. СДПГ охотнее, чем ХДС, отказывалась от устаревшей и бесполезной, по ее мнению, политики. Это была политика 1960-х годов в действии.
Восточная политика Брандта (Ostpolitik) была направлена на преодоление напряженности времен холодной войны, в том числе чешского кризиса 1968 года, а также отказа Западной Германии признать Восточную Германию и согласиться с границей последней с Польшей. Эта граница представляла собой огромные потери немецкой территории в результате Второй мировой войны и, таким образом, являлась серьезным посягательством на немецкий Heimat или родину. Согласно доктрине Халльштайна 1955 года, Западная Германия претендовала на то, чтобы представлять всех немцев, что было вызовом легитимности Восточной Германии. Администрации, в которых до 1969 года доминировал ХДС, отказывались рассматривать возможность разрядки отношений с Востоком до тех пор, пока не будет решен вопрос о разделе Германии и пограничных спорах с Польшей, но эта политика не принесла результатов. Более того, вполне понятная пассивная реакция НАТО на советское вторжение в Чехословакию в 1968 году подтвердила, что было разумно достичь урегулирования в Центральной Европе и необходимо сделать это путем переговоров с Востоком. Ostpolitik также отражала определенную степень самоутверждения, основанную на впечатляющем экономическом росте Западной Германии, политической стабильности и, в меньшей степени, военной мощи. Эта самоуверенность выражалась в заинтересованности в европейской судьбе Германии - заинтересованности, которая выражала ценности, отличные от ценностей США.22 Ostpolitik также была отказом от нострумов предыдущего поколения. Действительно, как один из аспектов последней, разрядка отчасти была реакцией на народные волнения 1968 года. Кроме того, Ostpolitik стала ключевым примером повторяющегося в Европе поиска политической альтернативы военной логике гонки вооружений, альтернативы, которая была особенно актуальна для Германии, поскольку она должна была стать очевидным полем ядерной битвы. В отдельные периоды этот поиск принимал различные, порой противоречивые формы и вызывал серьезную критику. Однако Хельсинкские соглашения 1975 года и разрядка должны были подтвердить ценность этой стратегии, как и заключительные этапы холодной войны в конце 1980-х годов, когда американцы взяли эту стратегию на вооружение. Однако это замечание можно оспорить, задавшись вопросом, насколько стратегия была уместна и жизнеспособна в начале 1980-х годов, когда международная напряженность. Сложные вопросы о том, почему и как холодная война была выиграна для Запада, затрудняют уверенную оценку таких вопросов. У Брандта была долгосрочная стратегия. Он хотел использовать рычаги влияния, которых не было у Западной Германии в начале 1960-х годов. Примерно в 1964-5 годах Западная Германия начала вести умеренную торговлю с коммунистическим блоком. Это создало экономические и финансовые связи, которые Брандт попытался использовать. Стремясь найти немецкое решение немецкой проблемы, Брандт находился под влиянием убеждения де Голля в том, что Европа должна сама решать свои вопросы. Американское лидерство на Западе стало более квалифицированным и условным в 1960-е годы и, в частности, с 1968 года. Брандт также надеялся, что Ostpolitik сможет изменить Восточную Европу и Советский Союз. Некоторые западногерманские комментаторы пытались внушить, что любое урегулирование дает Западной Германии возможность сменить расстановку сил и заново открыть для себя "восточное призвание", но эти идеи ни к чему не привели. Несмотря на давние советские надежды, Западная Германия не была нейтрализована, как Австрия и Финляндия, и оставалась важным партнером в НАТО с большой армией.
Тем не менее, американские взгляды также имели большое значение. Озабоченное ситуацией в Юго-Восточной Азии и вынужденное в силу своего ослабления принять перемены, американское правительство не желало концентрироваться на прежней цели - воссоединении Германии, что в любом случае было неприемлемо для Восточной Германии. Более того, несмотря на скептическое отношение к политике Брандта и даже недоверие к нему, Никсон был готов, по крайней мере публично, принять Ostpolitik в качестве средства стабилизации, в то время как западногерманское правительство стремилось обеспечить сохранение американской поддержки в ходе переговоров. Направление американской внешней политики в отношении Советского Союза с 1963 года, которое усилилось с приходом Киссинджера и Брандта, в целом соответствовало более поздней Ostpolitik. Главный постулат этого подхода, наиболее четко сформулированный Киссинджером, заключался в том, что, связав Советский Союз взаимосвязанными торговыми соглашениями с Западом, он удержит его от авантюризма. Память о кубинском кризисе 1962 года по-прежнему сильна в США. По иронии судьбы, эти соглашения в определенной степени выводили Советский Союз из ленинско-сталинской автаркии на международную арену, где Советский Союз в экономическом плане приобретал профиль страны третьего мира по отношению к экономически развитым странам: экспортировал сырье и импортировал готовую продукцию.
Разрядка привлекала Советский Союз, который стремился сохранить свое доминирующее положение в Восточной Европе, а также получить более прочную базу для противостояния Китаю. Перспектива сокращения расходов на оборону могла быть значимой для части советского руководства, кроме того, существовал интерес к выгодам от расширения торговли, не в последнюю очередь от импорта западных технологий. Этот интерес был признанием серьезных недостатков коммунистической экономической системы. Западногерманская политика Osthandel ("Восточная торговая политика") обеспечивала Западную Германию торговыми кредитами и стальными трубами большого диаметра, необходимыми для строительства нефте- и газопроводов, которые поставляли нефть в Восточную, а затем в Западную Европу. В результате последнего, в Советский Союз стал сильно зависеть от торговли с Западной Европой в твердой валюте. ЦРУ добавило дефекты в программное обеспечение, продаваемое вместе с трубопроводом, что привело к большим разрушениям. Первые поставки советского газа в Западную Европу состоялись в 1968 году, через десять дней после советского вторжения в Чехословакию, и Австрия проигнорировала призывы отложить эту торговлю в знак протеста против вторжения. Советская приверженность стабильности и миру в Европе была продемонстрирована в 1971 году в речи Брежнева на Двадцать четвертом съезде партии, в которой он призвал к международной безопасности и уделил мало места делу "национального освобождения". Советское внимание было сосредоточено на Европе, а не на Вьетнаме и тем более не на Африке, хотя позже, в течение десятилетия, ситуация изменилась.
В 1970 году Западная Германия подписала договоры с Советским Союзом и Польшей, фактически признав существующие границы и тем самым признав вердикт о поражении во Второй мировой войне. Варшавский договор с Польшей был наиболее важен, поскольку линия Одер-Нейсе означала признание того, что Силезия и Восточная Померания являются польскими, и, таким образом, отказ от призыва организаций изгнанников к "праву на Хаймат". За договорами 1970 года последовало признание Западной Германией Восточной Германии в качестве независимого государства, что положило конец доктрине Халльштайна. Первые межгерманские правительственные переговоры состоялись в марте 1970 года. Брандт встретился с Вилли Штофом, председателем Совета министров и главой восточногерманского правительства, в Эрфурте и Касселе. Должна была существовать одна немецкая нация и два немецких государства, что было закреплено в Основном договоре с Восточной Германией, подписанном 8 ноября 1972 года и ратифицированном западногерманским парламентом в 1973 году. Победа Брандта над христианскими демократами на выборах 1972 года сделала это несомненным.
Однако "нормализация" означала признание законности тоталитарного государства, которое жестоко обращалось со своими гражданами, о чем сегодня свидетельствует любое посещение тюрьмы Штази, но этот результат был частью бремени "нормализации"; более того, "нормализация" означала принятие режима, который теперь прилагал больше усилий к Штази. Еще одним неприятным аспектом этого процесса были тайные выплаты западногерманского правительства в обмен на то, что людям разрешалось покинуть Восточную Германию, причем многим из них - для воссоединения семей. Хотя о таких выплатах было известно всем, придавать им широкую огласку было бы контрпродуктивно и провокационно. Тем временем восточногерманские пограничники продолжали убивать беженцев, пытавшихся бежать через границу. После установления дипломатических отношений западные немцы были готовы не реагировать так враждебно, как они делали это в начале и середине 1960-х годов в связи с расстрелами на восточногерманской границе. Если бы Брандт не взял на себя инициативу по "нормализации", это, вероятно, сделали бы другие державы. В то же время соучастие западногерманского правительства и, в некоторой степени, общественности в восточногерманском режиме росло наряду с взаимодействием с ним. Это соучастие демонстрировали как преемник Брандта на посту канцлера с 1974 по 1982 год Гельмут Шмидт, так и сменивший его в 1982 году Гельмут Коль из ХДС.
Соучастие, однако, может быть не только неуместным, но и суровым суждением, поскольку мало что было бы достигнуто, если бы мы продолжали придерживаться доктрины Халльштайна и отказывались вступать в диалог с Восточной Германией. Более того, изменение политики принесло реальное облегчение в виде прав на посещение и воссоединение семей, не говоря уже о том, что "противников режима" выкупали из тюрем. Эпоха Шмидта и его восточногерманского коллеги Эриха Хонеккера, главы партии с 1971 года и председателя Государственного совета с 1976 по 1989 год, привела к трезвому, взвешенному сближению и урегулированию отношений между двумя государствами. Западные немцы стремились к формированию германо-германского сообщества ответственности на фоне снижения международной напряженности. Возникшее в начале 1980-х годов беспокойство по поводу размещения в Западной Германии ядерных ракет средней дальности было результатом этих установок. Тем не менее, как часть этого сообщества ответственности, озабоченность Западной Германии бедственным положением восточных немцев, не говоря уже о поддержке воссоединения, заметно снизилась, что отражает степень, в которой немцы также были основными участниками создания реальности двух отдельных наций. Реальной западногерманской поддержки движений за права граждан в Восточной Германии не было. Вместо этого более значимой целью была стабилизация. Ослабление отношений, таким образом, повлекло за собой принятие системы управления в Восточной Европе, например, подавление "Чешской весны" в 1968 году. Восточная Германия, впервые признанная большинством стран мира как государство в 1973 году, была принята в Организацию Объединенных Наций и другие международные органы.
Таким образом, в Европе 1970-х годов не должно было произойти "отката" от коммунизма и, что очень важно, не было эквивалента трансформационных изменений, которые должны были произойти в Греции, Португалии и Испании, когда консервативные диктаторы рухнули в 1973, 1974 и 1975 годах соответственно. В то же время существовало предположение, что Советский Союз и его союзники не будут стремиться к "откату вперед" путем дестабилизации этих и других европейских стран. Хотя после переворота, совершенного в Португалии 25 апреля 1974 года "Движением вооруженных сил", до апреля 1976 года в стране наблюдались нестабильность, социальные потрясения и революционные волнения низкого уровня, а также разговоры о том, что коммунисты могут прийти к власти в результате восстания, коммунисты не имели достаточной поддержки в армии. Попытка переворота в марте 1975 года провалилась. Более того, попытка переворота в ноябре 1975 года, предпринятая элементами армии, выступавшими против правого курса правительства, провалилась. Армия и социалисты сдерживали коммунистов. Советский Союз не стал вмешиваться, что было бы рискованно, и Португалия осталась в НАТО.29 Киссинджер опасался, что Португалия будет потеряна для "вражеского блока". Однако Португалия не имела сопредельной границы с коммунистическим государством, у Советов не было прямой сухопутной связи с Португалией, а советские морские связи с ней были шаткими. Перспектива вступления в Европейское экономическое сообщество (ЕЭС, ныне Европейский союз), как это сделали Португалия, Испания и Греция в 1986, 1986 и 1991 годах соответственно, помогла им стабилизироваться. На процесс европейской интеграции часто влияла холодная война. Например, французская поддержка вступления Великобритании в ЕЭС в 1973 году в какой-то мере объяснялась опасениями по поводу немецкой Ostpolitik. В целом, революции в Южной Европе и способность этих стран управлять переменами без конфликтов предвосхитили события в Восточной Европе в 1989 году. Был создан важный пример, но, что более существенно, появился элемент нестабильности, причем в случае Португалии и Испании - в государствах, которые были диктаторами дольше, чем те, что были установлены коммунистами в 1940-х годах.
Смягчение отношений в Европе в 1970-е годы было также одним из аспектов растущего консерватизма в советском блоке, который во многом был обусловлен отказом от авантюризма, ассоциировавшегося с Хрущевым, который покинул власть в 1964 году, и его заменой на коллективное руководство, в котором на практике вскоре стал доминировать более благодушный Брежнев. Страх больше не был той движущей силой в советском правительстве, которой он был при Сталине. При Хрущеве старый страх еще в какой-то степени присутствовал, но после него министерства пошли своим путем, и началась так называемая эпоха советского феодализма. Геронтократический характер правительства там и в других частях советского блока также имел значение. Наряду с ужасающим примером Второй мировой войны, этот характер наводит на мысль, что использование холодной войны для "доказательства" того, что сдерживание по своей сути работает, неубедительно, если его применить к другим обстоятельствам, в частности, к более смелым и менее склонным к риску лидерам, как, например, сегодня в Северной Корее. В результате советское правительство заняло менее враждебную позицию в Европе и сделало акцент на стабильности, хотя в 1970-х годах интервенционизм или "авантюризм" наблюдался и в других странах, в частности в Анголе, Эфиопии и Афганистане. Акцент на стабильности в Европе был подстегнут вторжением в Чехословакию в 1968 году, поскольку необходимость продумать, как лучше всего реагировать на возможные восстания в блоке Варшавского договора, повлияла на советское военное планирование. В ответ на Ostpolitik Коммунистическая партия объявила "мирное сосуществование" с Западом "формой классовой борьбы", что, безусловно, сглаживало круг, а также обеспечивало сокращение антизападной пропаганды. Западногерманское стремление к "изменениям путем сближения" с Востоком оказалось более успешным, чем советская политика, но только в долгосрочной перспективе. Более того, в краткосрочной перспективе западная финансовая и экономическая помощь, предоставляемая в рамках Ostpolitik, и рост торговли с Западной Европой стабилизировали коммунистические режимы, не принеся значительной либерализации.
Хельсинки
Ostpolitik помогла подготовить почву для Хельсинкских соглашений от 1 августа 1975 года, которые представляли собой общеевропейский процесс стабилизации. Однако в качестве доказательства необходимости использования НАТО в качестве противовеса Советскому Союзу, США и Канада также были представлены среди 35 государств, подписавших Соглашения. В это число входили как западные, так и восточные страны Германии и, таким образом, являлось одним из аспектов Ostpolitik. Американское присутствие вступало в противоречие с советской стратегией, которая, как только Брандт сменил Курта Кизингера на посту канцлера Германии в 1969 году, предусматривала отделение США от Западной Европы. Однако Советы также хотели, чтобы в Европе не возникло доминирования Германии. Если бы американское разъединение привело к появлению мощной Западной Германии с ядерным оружием, это было бы совершенно неприемлемо для Советского Союза и, более того, для Франции. Хельсинки - шаг, согласованный министрами НАТО в декабре 1971 года, - хотя и вытекал из решения германского вопроса, но во многом был обусловлен американской политикой разрядки, о чем свидетельствует визит Никсона в Китай в 1972 году. Действительно, разрядка в Европе была не просто результатом американской слабости и европейской стабилизации, поскольку американо-китайское сближение способствовало укреплению американских позиций. Поэтому американцы стали более спокойно относиться к Советскому Союзу. Американцы были уверены, что у них есть выигрышная карта в отношениях с Китаем, что Брежнев - не Хрущев, и что Советы стремятся договориться с Западом по поводу Берлина и Западной Германии. Сближение с Китаем ставило перед американцами проблему сдерживания любого советского нападения на Китай и стимулировало советское руководство к улучшению отношений с Западом, чтобы уменьшить возможность и риски американо-китайского сотрудничества. Таким образом, американо-китайское сближение создавало неопределенность для всех трех держав. Неопределенность несла в себе риск конфликта, что делало разрядку более привлекательной. Подготовительные переговоры к тому, что привело к Хельсинкским соглашениям, начались в ноябре 1972 года, а заключительный саммит состоялся 30 июля 1975 года.
Хельсинкские соглашения признавали существующие границы (Принцип III) и невмешательство во внутренние дела других государств (Принцип VI), что соответствовало советским целям. Хотя в Принципе VII он связан с замечаниями о правах человека и основных свободах, Советский Союз, как и другие коммунистические режимы, был достаточно искусен в проповеди прав, практикуя при этом автократию, чтобы эта связь не представляла для него проблемы. Эти глоссы к Принципу VII отражали различные значения разрядки, но то, что они стали нормативными в международном договоре, охватывающем всю Европу, было очень важно. Более того, сочетание стабилизации, прав и общеевропейского пространства открывало возможности для диссидентов в Восточной Европе, которые ссылались на Хельсинкские соглашения как на прикрытие своей деятельности и, в частности, как на повод для внешней поддержки. Это окно также во многом было связано с изменением характера власти в Восточной Европе, не в последнюю очередь с отказом от сталинских репрессий. Действительно, как на Востоке, так и на Западе разрядка отчасти отражала изменения в государстве и обществе, в частности, снижение власти и авторитета первых и почтения вторых. Таким образом, разрядка отчасти стала продуктом изменений 1968 года, а также показала, что холодная война не была несовместима с разрешением конфликтов путем переговоров. Однако, хотя Польша и, в меньшей степени, Венгрия были относительными островками свободы в плане того, что можно было печатать по сравнению с другими государствами Варшавского договора, они едва ли сравнивались с западными странами, а другие - точно нет.
Разрядка не нашла поддержки у тех, кто считал себя реалистами. Как один из аспектов напряженности между американской политикой и Ostpolitik, Киссинджер презирал Хельсинкские соглашения; то же самое делали Юрий Андропов, могущественный глава КГБ, и партийные вожди Беларуси и Украины. В 1974 году Александр Солженицын, получивший Нобелевскую премию по литературе в 1970 году, был арестован и сослан за описание сталинского террора в "Архипелаге ГУЛАГ" (1973). В Чехословакии режим "нормализации" Густава Гусака стремился обновить коммунистическую партию, чтобы помешать "диссидентам", таким как Вацлав Гавел, и их правозащитной организации "Хартия 77", которая использовала Хельсинкские соглашения как способ обличить режим. В совершенно ином контексте Югославии также наблюдалось усиление коммунистического авторитаризма, поскольку Тито подавлял либеральных коммунистов Хорватии и Сербии.34 В Восточной Германии продолжающееся стремление контролировать культуру было продемонстрировано в 1976 году. В открывшемся в том году в Восточном Берлине Дворце Республики разместился не только парламент, но и места отдыха и произведения искусства, заказанные под лозунгом "Разрешено ли коммунистам мечтать", в частности, картина Ганса Вента "Люди на пляже". В том же году из Восточной Германии был выслан Вольф Бирманн, известный автор сатирических баллад.
Признав позицию и интересы Восточного блока, Хельсинкский процесс, как представляется, стабилизировал холодную войну, хотя соглашения предусматривали проведение последующих конференций, что давало возможность дополнительных изменений. Другой аспект стабилизации произошел в 1975 году с соглашением, по которому американское зерно экспортировалось в Советский Союз для борьбы с последствиями неурожаев и неэффективного управления сельским хозяйством. Этот экспорт создал неожиданную заинтересованность в сохранении хороших отношений, в которую вошли такие республиканские штаты, как Канзас, один из ключевых производителей зерна. Этот интерес затронул Роберта Доула, одного из ведущих республиканских политиков в Конгрессе и сенатора от Канзаса.
Ближний Восток
Стабилизация Европы в начале и середине 1970-х годов отнюдь не ознаменовала триумф Запада, а свидетельствовала о том, что и Востоку, и Западу еще есть за что играть в мире, адаптирующемся к концу западноевропейских колониальных империй. В начале 1970-х годов ситуация за пределами Европы представлялась западным комментаторам особенно угрожающей, в частности на Ближнем Востоке, в Африке и Юго-Восточной Азии. На Ближнем Востоке Никсон и Киссинджер не приложили особых усилий для разрешения израильско-арабского тупика. В 1971 и 1972 годах Анвар Садат, преемник Насера на посту президента Египта в 1970 году, обращался к Никсону с просьбой выступить в качестве посредника в отношениях с Израилем. Как только Советский Союз перевооружил Египет, Садат выслал советских советников в 1972 году. Голда Меир, премьер-министр Израиля, однако, отвергла этот подход, настаивая на прямых переговорах с Египтом.
Вместо этого в ходе арабо-израильской войны 1973 года (для израильтян - война Йом-Кипура, для арабов - война октября с Рамаданом) Египет и Сирия 6 октября неожиданно напали на израильские войска. Война стала серьезным ударом по израильскому престижу и репутации неуязвимости Израиля. Советские планировщики помогли египтянам, прошедшим советскую подготовку, подготовить нападение, а советские ракеты "земля-воздух" SAM значительно снизили эффективность израильских воздушных атак на египетские войска, которые в ходе первой атаки успешно пересекли Суэцкий канал. Переносные пехотные ракеты класса "земля-танк" и ракеты класса "земля-танк" и "земля-воздух", установленные на бронетранспортерах, стали нежелательным сюрпризом для израильтян и НАТО. Их количество держалось в секрете. Однако яркой иллюстрацией трудностей оценки относительных возможностей стали различные (и до сих пор различные) утверждения относительно соответствующей эффективности танков и ракет в этом конфликте.36 У сирийцев было два новых танка, Т-62 и Т-64; оба имели инфракрасные ночные прицелы, которых не было у израильтян. Кроме того, Т-62 был первым советским танком с автоматическим экстрактором снарядов. Тем не менее, очень плохая бронетанковая тактика сирийцев не позволила им прорваться через Голанские высоты, и израильская контратака отбросила сирийцев к близлежащему Дамаску. Более того, в ответ на это египтяне неразумно продвинули свои танковые силы на Синай за пределы прикрытия батарей ЗРК и понесли тяжелые потери.
По мере развития конфликта Советы перебрасывали сюда новейшее вооружение без ущерба для своих гарнизонов. Напротив, американцы были близки к тому, чтобы лишить свои силы на юге Германии артиллерии, поэтому большая ее часть была отправлена в Израиль. Во время войны американцы также доставляли израильтянам грузы из США по воздуху, через свою авиабазу на Азорских островах (Португалия). Эта база была изначально создана во время Второй мировой войны, чтобы закрыть брешь в Средней Атлантике для воздушной поддержки немецких подводных лодок. В геополитическом и военном плане "холодная война" после 1945 года, как и ее более ранний этап с 1917 года, в значительной степени была подвержена влиянию навеса от предыдущей мировой войны. Никсон проигнорировал давление со стороны руководителей американских нефтяных компаний с требованием прекратить поставки военной помощи Израилю.
Когда в 1973 году конфликт обернулся против египтян, Советский Союз столкнулся с угрозой, что кризис приведет к давлению на Советский Союз с целью вмешательства. Чтобы избежать этого, Советы призвали американцев согласиться на совместное посредничество. Переговоры в Москве привели к принятию резолюции Совета Безопасности ООН о немедленном прекращении огня с последующими мирными переговорами, но, в то время как Египет согласился, Израиль продолжал бороться за свои преимущества на поле боя. Уверенное в том, что его обманули, советское правительство 24 октября пригрозило Израилю односторонними действиями, что заставило американцев на следующее утро объявить тревогу DEFCON III, приказав привести военные силы в состояние, близкое к военному. Американское давление заставило Израиль прекратить боевые действия. Как и Куба в 1962 году, эта серьезная конфронтация продемонстрировала способность кризисов в третьем мире, чтобы вызвать конфликт сверхдержав. В отличие от Кубы, здесь также имелись разрушительные экономические последствия в виде арабского нефтяного эмбарго, которое увеличило цену на нефть в четыре раза с серьезными краткосрочными и долгосрочными экономическими последствиями. Впоследствии американская дипломатия привела к заключению соглашения о разъединении между Египтом и Израилем, что возмутило Советы, поскольку они почувствовали себя исключенными.38 Этот гнев привел к тому, что Советы стали меньше сотрудничать как на Ближнем Востоке, так и в других странах, в частности, в Анголе. Однако Советский Союз вновь обнаружил, что его идеологическая близость с арабскими националистами ограничена.
Африка
Деколонизация была тесно связана с холодной войной на большей части территории Африки. Последняя из европейских колониальных империй, Португалия, столкнулась с левым переворотом в апреле 1974 года, и эта революция во многом была вызвана недовольством как военных, так и гражданских лиц в связи с неразрешимым конфликтом с партизанскими движениями в колониях Португалии. Действительно, на военные действия уходило около половины государственных расходов, а процент населения, вовлеченного в конфликт, был больше, чем у американцев во Вьетнаме.39 Смена правительства Португалии привела к предоставлению независимости колониям в следующем году. Последствия этого стали ключевым примером продвижения холодной войны на юг, предоставившим коммунистическим державам значительные возможности и повлекшим за собой множество конфликтов.
В Анголе, самой значительной колонии, португальцы попытались в начале 1975 года передать власть коалиционному правительству, готовому наблюдать за проведением свободных выборов, но 1 февраля начался конфликт, когда два ведущих движения за независимость, МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы) и УНИТА (Национальный союз за полную независимость Анголы), столкнулись в столице страны Луанде. Их соперничество включало в себя мощный племенной и региональный аспект, как и антагонизм времен холодной войны в других частях Африки, например, между поддерживаемыми СССР и Китаем партизанскими движениями против белого правления в Южной Родезии (Зимбабве). В течение шести месяцев МПЛА одержала победу над своими противниками и захватила контроль над правительством, но это не предотвратило затяжную гражданскую войну. Столкновение между УНИТА и МПЛА также было тесно переплетено с холодной войной, поскольку правительство МПЛА опиралось на Советский Союз и Кубу, в то время как УНИТА получала американскую поддержку. Конфликт также был связан с продолжающейся антиколониальной борьбой против белого господства на юге Африки, поскольку Южная Африка, где царил режим апартеида и которую поддерживали США, предоставляла УНИТА деньги, оружие и советников, а также базы в соседней колонии, Юго-Западной Африке (ныне Намибия), и более прямое военное вмешательство, включая отправку крупных сил в Анголу в 1975 году и прикрытие УНИТА с воздуха. Аналогичным образом, после окончания португальской власти в Мозамбике ЮАР поддержала повстанцев РЕНАМО против правительства ФРЕЛИМО. Эта поддержка также повлияла на войну в Южной Родезии, которая, как и ЮАР, граничила с Мозамбиком. Кубинские войска (до 50 000 человек), а также советские деньги, оружие и советники были направлены в Анголу, чтобы помочь помешать южноафриканцам, чье наступление на Луанду в 1975 году было заблокировано кубинцами и оставлено на произвол судьбы США. Правительство Форда было отвлечено и ослаблено падением Южного Вьетнама и последствиями Уотергейтского дела, и не могло позволить себе открыто поддерживать режим апартеида. Южноафриканцы были вынуждены уйти, но их поддержка УНИТА продолжалась, и, помогая УНИТА укрепить свои позиции на юге Анголы, они прикрывали позиции ЮАР в Юго-Западной Африке, которая принадлежала ЮАР со времен Первой мировой войны. Вряд ли разрядка в Анголе была разрядкой в действии, поскольку Советский Союз с успехом добивался там одностороннего преимущества, чтобы противостоять тому, что, по его мнению, было достигнуто США на Ближнем Востоке благодаря переговорам об улучшении отношений между Египтом и Израилем.
Кроме того, кубинцы сыграли важную роль в войне в Восточной Африке, где сепаратистский спор стал ожесточенной частью холодной войны, поскольку поддержка Сомали отделения от Эфиопии крупного сомалийского региона Огаден привела к тому, что восстание с участием Фронта освобождения Западного Сомали превратилось в войну двух государств. Когда вооруженное Советским Союзом Сомали (где у Советов была военно-морская база в Бербере в Индийском океане, которая также угрожала входу в Красное море) напало на Эфиопию в августе 1977 года с оружием, включая истребители МИГ и бомбардировщики Илушин-28, Советский Союз предложил Эфиопии оружие, если она откажется от американского союза, что она и сделала. В результате Советский Союз сменил союзника, и к марту 1978 года на помощь Эфиопии прибыли 11 000 кубинских и 4 000 южно-йеменских солдат. Также были отправлены восточногерманские войска. Кубинцы были необходимы для того, чтобы укомплектовать танки, бронетранспортеры и артиллерию, предоставленные Советами. Поддерживая Эфиопию против своих бывших сомалийских союзников, Советы также предоставили воздушную разведку, воздушные перевозки, перехват сигналов и новаторского командира танковых войск генерала Петрова, который адаптировал передовое оружие и оперативные системы, разработанные для войны в Европе, к условиям Африки. Нападения, возглавляемые танками и ракетными установками и поддерживаемые воздушными атаками, парашютистами и вертолетными войсками, завоевали Огаден в начале 1978 года. Война позволила Советам испытать тактику и оборудование. Американская реакция была разделена, в том числе потому, что советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, который стремился к враждебному подходу, обнаружил, что Картер поддержал госсекретаря Сайруса Вэнса, который утверждал, что Советский Союз поддерживает союзника, подвергшегося нападению. Кроме того, Вэнс не хотел ставить под угрозу переговоры по SALT. В результате американцы добивались результатов переговоров, когда на практике вопрос уже был решен на месте. Картер также дистанцировал американскую политику в отношении Анголы от Южной Африки.
Советская готовность не замечать кровавого террора Хайле Менгисту, диктатор Эфиопии с 1977 по 1991 год, показал, в какой степени отношения, связанные со сталинизмом, сохранялись и впоследствии, не в последнюю очередь благодаря обстоятельствам, способствовавшим тому, что Советский Союз завоевывал позиции за пределами Европы. Напоминая о давней тенденции советских комментаторов интерпретировать события в терминах советской истории и идеологии, советский посланник Анатолий Ратанов увидел сходство между жестокими действиями сторонников Менгисту в Дерге (Координационном комитете) и ранним революционным опытом в России. Безусловно, здесь была параллель с военным коммунизмом и террором Гражданской войны в России. Успех в Африке в 1970-х и начале 1980-х годов не был второстепенным, он дал многим советским людям новое чувство гордости за свои собственные достижения и убежденность в том, что Советский Союз может внести решающий вклад в прорыв коммунизма в других странах. Готовность американцев (и французов) в ответ поддержать Сесе Соко Мобуто, коррумпированного, жестокого и диктаторского президента Заира с 1965 по 1997 год, выявила более общую готовность не замечать многочисленные недостатки, чтобы обеспечить "нашему ублюдку" власть - политику, которой американцы давно придерживаются в Латинской Америке.
Советская геополитическая стратегия носила эпизодический и оппортунистический характер, и неясно, обладало ли советское государство ресурсами для участия в столь многих областях и конфликтах. Использование кубинских войск в Африке свидетельствовало о некотором успехе в объединении разрозненных областей советской мощи, но более широкий советский блок не был согласован в экономическом плане и не развивал взаимных, самоукрепляющихся связей. Международный отдел ЦК КПСС приводил идеологические аргументы, но различные элементы советского мира не складывались в единое целое. Если говорить более конкретно, то за пределами Восточной Европы Советский Союз был вовлечен в невыгодные экономические ситуации и сложные политические сценарии. Не удалось успешно применить интервенционизм или даже неформальный империализм, а также советскую концепцию прибылей и убытков, которая на практике давала лишь ограниченные политические и экономические выгоды.
Военно-морской потенциал
Советская способность действовать на расстоянии была усилена большей военно-морской мощью, которая также бросала вызов традиционному господству Запада в Мировом океане и очевидной способности ограничить коммунизм евразийским "сердцем" - темой многих геополитических дискуссий. Традиционная доктрина советской военно-морской мощи, восходящая к правлению Петра Великого (1689-1725), делала акцент на поддержке российских сухопутных войск на Балтийском и Черном морях и стремлении к военно-морскому превосходству в этих районах. Однако советские войска, базировавшиеся в этих морях, могли получить выход в океан только через проливы - Босфор, Дарданеллы и Каттегат, и на мелководье, где они были уязвимы. Аналогичная проблема затрагивала советскую дальневосточную военно-морскую базу Владивосток, и вклад Японии в американскую военно-морскую стратегию заключался в обеспечении подводной поддержки советских кораблей, пытающихся выйти в Тихий океан, а также противолодочного потенциала. Японские подводные лодки стали очень искусными в слежке за подводными лодками, покидающими советские базы.
В результате решения проблемы доступа к океанам советский флот создал Северный флот, базирующийся в Мурманске и близлежащем Североморске. Фактически, рост советского военно-морского потенциала был неразрывно связан с созданием баз подводных лодок, которые обеспечивали Советскому Союзу выход в Атлантику. В результате к 1980 году на Кольском полуострове была сосредоточена самая большая военно-морская мощь в мире. Эта концентрация во многом объясняется наличием Гольфстрима, благодаря которому вода у берегов полуострова оставалась относительно теплой и не замерзала. Северный флот стал крупнейшим советским флотом, в составе которого особое место занимали подводные лодки. Для поддержания этих объектов в рабочем состоянии требовались огромные усилия по снабжению, включая многочисленные железнодорожные пути и большое количество подвижного состава, способного перевозить нефть. Более трех четвертей советских военно-морских расходов приходилось на подводные силы, и Советы разместили на подводных лодках ракеты с ядерным оружием и торпеды, чтобы атаковать американские авианосцы.
Эта угроза заставила страны НАТО создать зоны патрулирования для своих подводных лодок и разместить подводные прослушивающие устройства вблизи советских баз, а также создать аналогичные возможности в Датском проливе между Исландией и Гренландией и в водах между Исландией и Великобританией, через которые советские субмарины должны были пройти на пути в Атлантику. К гневу американцев, канадцы столкнулись с проблемами обнаружения советских подводных лодок, идущих из-под арктических полярных льдов в пролив Дэвиса, отделяющий Гренландию от Баффинова острова и Лабрадора, а оттуда - в Северную Атлантику, где они могли бы держать станцию у восточного побережья США. Для слежения за передвижениями советских подводных лодок также использовались рыболовные суда. Значение подводной войны привело к значительному увеличению финансовой поддержки морских наук. В рамках НАТО был создан Научный комитет. Океанография как предмет и институциональная структура значительно расширились в 1960-х годах, хотя влиятельные океанографы, такие как Джордж Дикон и Генри Штоммель, были обеспокоены последствиями военных связей.
В результате акцента на морском господстве и сбалансированном флоте Советский Союз также создал важный надводный флот, особенно с 1960-х годов, в состав которого входили ракетные крейсера, стреляющие ракетами класса "море-море". Как в своей политике, так и в публикациях главком ВМФ адмирал Горшков настойчиво отстаивал идею морской мощи.44 В 1971 году Советский Союз вытеснил Великобританию с первого места в мире по военно-морской мощи, хотя географический радиус действия его флота был меньше, чем у Великобритании, и до 1985 года у Советов не было большого авианосца. В 1967 и 1973 годах советский флот смог осуществить значительное развертывание в восточном Средиземноморье в 1970-е годы Советы создали военно-морские базы во Вьетнаме (Дананг), Сомали (Бербера) и Сирии (Латакия и Тартус) в дополнение к уже имевшимся на Кубе объектам. Они обеспечивали значительную проекцию силы, а визиты советских военных кораблей были призваны продемонстрировать эффективность советских технологий.
Развитие советского военно-морского флота привело к тому, что с 1969 года американцы стали уделять больше внимания планированию морского конфликта с Советами, а не амфибийным операциям, как до сих пор, например, против прибрежных позиций в Восточной Азии. Военно-морские силы Атлантики были созданы как постоянные силы НАТО в 1967 году. Упор, который усилился после окончания войны во Вьетнаме, делался на способность уничтожить советскую военно-морскую мощь в бою и в своих внутренних водах, прежде чем советские военные корабли и, в частности, подводные лодки смогут выйти в океан.46 Концепция морских операций НАТО (CONMAROPS) предлагала передовую атаку на советские подводные лодки вблизи их баз, чтобы обезопасить североатлантические морские линии связи для снабжения и пополнения сил НАТО в Европе. Этот акцент привел к тому, что американцы сосредоточились на больших авианосцах и больших подводных лодках, которые должны были атаковать советский флот, будь то надводный или подводный. Например, американская переориентация на "голубую воду" в 1986 году, часть рейгановского наращивания вооружений, содержала призывы к разработке морской стратегии и созданию военно-морского флота на 600 кораблей с пятнадцатью авианосными группами. Также был сделан акцент на противолодочных кораблях, например, британские фрегаты класса Type 22 Broadsword 1980-х годов не имели главного артиллерийского вооружения, так как считалось, что оно не имеет значения для выполнения противолодочных задач. В отличие от американского акцента на авианосцы, Советский Союз полагался на сухопутные дальние бомбардировщики и самолеты-разведчики и имел только один большой авианосец, "Адмирал Кузнецов", спущенный на воду в 1985 году.
Экономическая слабость Запада
Конфликт в Африке позволил предположить, что для Советского Союза и США разрядка была лишь перемирием между соперниками. Разрядка, действительно, возникла из конкретных обстоятельств середины 1970-х годов, а также из военного тупика в Европе, который был результатом ядерного противостояния, - тупика, который способствовал перемирию и позволил зарегистрировать сдвиги в политическом раскладе, а также определенную меру уступчивости. Запад, тем временем, оказался в плачевном положении как в экономическом, так и в политическом плане. Его экономическая мощь казалась подорванной. Во-первых, она была подорвана инфляционным давлением, которое во многом объяснялось решением американцев оплачивать расходы 1960-х годов, как социальную политику, так и войну, за счет займов, а не налогов, и которое с 1971 года привело к краху Бреттон-Вудской системы. Во-вторых, возникли трудности с сохранением прежних темпов инноваций и роста производительности. В-третьих, были серьезные экономические трудности, вызванные повышением цен на нефть после арабо-израильской войны 1973 года - с 2,50 доллара за баррель в 1972 году до 12 долларов к концу 1974 года. Это повышение было введено ОПЕК (Организацией стран-экспортеров нефти), чтобы оказать давление на западных сторонников Израиля, что и произошло. Это повышение ударило по импортерам нефти и подстегнуло инфляцию, сократив потребление и уровень жизни, а также подорвав экономическое доверие и инвестиции.
Кризису способствовало падение добычи нефти в Америке. До начала 1970-х годов Америка была крупнейшим в мире производителем нефти. Решая, сколько нефти могут добывать производители штата, Техасская железнодорожная комиссия стабилизировала мировые цены. Более того, она действовала в сложных политических обстоятельствах, как, например, в 1967 году, когда арабские страны ввели нефтяное эмбарго. Техасская железнодорожная комиссия разрешила увеличить объемы добычи. Однако падение добычи и рост потребления в США нанесли удар по этой возможности, и в 1972 году Техасская железнодорожная комиссия призвала не ограничивать добычу. Теперь, не имея возможности реагировать на кризисы, США не смогли стабилизировать цены в 1973 году. Вместо этого новым арбитром стала ОПЕК. Более того, американский протекционизм, запретивший в 1975 году экспорт сырой нефти, чтобы обеспечить поставки и сдержать цены, усложнил ситуацию в других странах и одновременно стимулировал зависимость от Ближнего Востока и заставил западноевропейские державы обратиться за энергоресурсами к Советскому Союзу. Повышение цен на нефть ОПЕК вызвало резкий рост инфляции в США. Фондовые рынки ощутимо пострадали, что вызвало значительную нервозность, а в американской промышленности возникла серьезная путаница в спросе и предложении. Однако ни фондовые рынки, ни валюта, ни банковская система не рухнули. Под председательством Артура Бернса с 1970 по 1978 год Федеральная резервная система, проводившая агрессивную дефляционную политику, оказалась надежной, и, хотя спрос некоторое время оставался низким, к середине 1974 года производство улучшилось.
Советская экономика
Поскольку Советский Союз был крупным производителем нефти, рост цен на нее помог советским финансам. Это позволило Советам инвестировать больше средств в экспорт своего коммунистического бренда в Африку, в частности в Анголу и Эфиопию. Однако финансовое улучшение способствовало самодовольному отказу от решения серьезных структурных проблем в советской экономике, не говоря уже о ее модернизации. Отчасти это произошло потому, что выгоды от цен на нефть были получены на фоне улучшения советских экономических показателей в конце 1960-х годов. Действительно, в брежневский период (1964-82 гг.) произошло значительное улучшение экономического положения советских граждан, особенно в сфере жилищного строительства и обеспечения товарами. Более того, большая часть брежневского периода была временем движения вперед, прогресса, в котором советское общество в целом, с учетом основных ограничений, связанных с тем, что оно управлялось полицейским государством, становилось менее закрытым и более открытым. В брежневские годы значительно увеличились инвестиции в советскую систему социального обеспечения. С 1967 по 1977 год заработная плата выросла на 50 процентов, была введена пятидневная рабочая неделя. Рост заработной платы позволил обеспечить лишь скромный уровень жизни, но это был серьезный сдвиг по сравнению с суровыми воспоминаниями 1930-1940-х годов. Заработная плата колхозников и рабочих совхозов выросла выше средней зарплаты. Кроме того, хотя советский культ статистики был связан с серьезными проблемами, связанными с манипуляциями и точностью, производственные показатели свидетельствовали об улучшении ситуации.
Политические проблемы Запада
Затянувшийся Уотергейтский скандал, который в итоге привел к падению Никсона в 1974 году, способствовал кризису доверия к американскому руководству. Кроме того, западный разлад проявился в нежелании Западной Европы отвечать в рамках НАТО на глобальные обязательства Америки, а также в растущем отчуждении Франции от США. Эдвард Хит, британский премьер-министр с 1970 по 1974 год, был полон решимости не становиться представителем Америки в Европе, не стремился к тесному сотрудничеству с Никсоном и утверждал, что членство в Европейском сообществе представляет собой желанную альтернативу США.48 В 1974 году Великобритания столкнулась с политическими потрясениями, вызванными забастовкой угольщиков, а затем с более общим кризисом, когда высокая инфляция и власть профсоюзов способствовали острому чувству недомогания и слабости. Идея о том, что Британия может сыграть какую-то роль в противостоянии коммунистической экспансии и активности за пределами Западной Европы и Северной Атлантики, казалась все более невероятной. Националистическое насилие в Северной Ирландии стало новой нагрузкой для британских вооруженных сил. Отчасти опираясь на примеры войны во Вьетнаме и маоистских "Красных гвардейцев", Западная Германия и Италия оказались под влиянием жестоких радикальных движений, "Банды Баадара-Майнхоф" и "Красной бригады" соответственно, создавая впечатление текущей нестабильности и будущего ухудшения. Слабость Запада казалась очевидной и разнообразной. Очевидный ядерный паритет оставлял советское превосходство в обычных силах угрозой для Европы, а Конгресс ограничил американскую интервенцию в Анголе. В начале 1974 года годовая инфляция в Америке выросла до 15 процентов, экономика вошла в рецессию, а стагфляция (стагнация в сочетании с инфляцией) представляла угрозу для социальной структуры, в частности, создавая неуверенность и ощущение, что текущий уровень жизни может упасть. В Америке стагфляция была связана с ростом преступности в городах, а террористическое движение Weather Underground вызывало тревогу. Стагфляция была серьезной проблемой и в Великобритании.
Конец 1970-х годов
Однако наряду со слабостями Запада серьезные проблемы возникли и у советской системы, в то время как положение Америки было не столь мрачным как в абсолютном, так и в относительном выражении, как можно было предположить по последовательным поражениям президентов Джеральда Форда и Джимми Картера на президентских выборах в 1976 и 1980 годах. Более того, неспособность коммунистов извлечь существенную выгоду из перемен в Португалии, Испании и Греции сопровождалась слабостью коммунистов в других странах Западной Европы. Валери Жискар д'Эстен, президент Франции с 1974 по 1981 год, и Гельмут Шмидт, канцлер Германии с 1974 по 1982 год, в совокупности выступили в качестве очень сильной стабилизирующей силы и возобновили проект ЕЭС. В Социалистическом интернационале доминировал так называемый социалистический треугольник, состоящий из Вилли Брандта, Улофа Пальме, премьер-министра Швеции, и Бруно Крейски, канцлера Австрии. В Италии Коммунистическая партия, самая влиятельная в Западной Европе, приняла "еврокоммунизм", который противостоял советскому направлению. Энрико Берлингуэр, ставший секретарем партии в 1973 году, ключевая фигура, был приверженцем существующей демократической системы и стремился к так называемому "историческому компромиссу" с установившейся политической системой, в которой доминировали христианские демократы. В 1976 году был заключен пакт, по которому коммунистическая партия согласилась не пытаться свергнуть правительство христианских демократов. Еврокоммунизм - термин, введенный в 1975 году западноевропейскими коммунистическими лидерами, стремившимися продемонстрировать свою демократическую состоятельность. В целом в Западной Европе упадок тяжелой промышленности стал вызовом для профсоюзов, которые занимали центральное место в левых политических партиях, в частности в коммунистических.
Экономики коммунистических стран пострадали от экономического спада середины 1970-х годов, и у правительства Брежнева не было эффективных ответных мер. Серьезные инвестиции в вооружение, которые продолжались, несмотря на разрядку, оказывали искажающее воздействие на экономику этих стран. В целом, они страдали от роли государственного планирования, особенно Госплана, Государственной плановой комиссии в Советском Союзе, и от неспособности развивать потребительские расходы, которые были так важны для экономической активности и роста в США и Западной Европе. Это было политическое решение, чтобы не допустить, чтобы потребительство привело к фетишизации вещей и буржуазным взглядам. Ключевой фигурой стал член Политбюро Михаил Суслов. Идеолог сталинской школы, он сыграл важную роль в свержении Хрущева и оставался на посту до своей смерти в 1982 году. Традиционная коммунистическая идеология была подчеркнута в 1977 году новой советской конституцией, которая по сути подтвердила конституцию 1936 года, принятую при Сталине, и без колебаний утверждала роль партии. Она была объявлена руководящей и направляющей силой советского общества, а также силой, определяющей курс советской внутренней и внешней политики.
В 1965 году премьер-министр Алексей Косыгин попытался провести умеренный отход от централизации, который позволил бы руководителям предприятий на месте определять объемы производства. Однако этот шаг был заблокирован администраторами среднего звена во многих промышленно-производственных министерствах. Более того, показатели производства по пятилетним планам демонстрировали явное снижение на протяжении десятилетий, причем большее, чем можно было объяснить постепенным увеличением базы. С 1950 по 1965 год ежегодный темп прироста ВВП колебался между 4,5 и 5,5 процентами, а затем:
Пятилетний план
Годы
Годовой темп прироста ВВП
8
1966-70
4.8
9
1971-5
2.9
10
1976-80
1.8
11
1981-5
1.7
12
1986-90
1.3
Производительность труда советских рабочих не росла, а советское оборудование старело и не заменялось должным образом. Советы рассматривали промышленное оборудование как бесполезный актив, который нужно использовать до тех пор, пока он не износится, в то время как другие индустриальные общества применяли подход к амортизации, основанный на времени и прибыли, с учетом технической логики. В середине 1960-х годов в США станки могли быть полностью амортизированы с точки зрения налогообложения через семь лет, что служило стимулом для технологических инноваций. В отличие от этого, советские станки - основа любого промышленного развития - полностью амортизировались в течение тридцати лет. В целом, ресурсы, дешевая и многочисленная рабочая сила и уверенность правительства, которые были доступны в Советском Союзе в 1950-е годы, к 1970-м годам уже отсутствовали, хотя ассортимент продукции был гораздо шире, чем в 1930-е годы.
После кризиса 1974-5 годов Америка пережила экономический подъем. Проблемы продолжались, в частности, с инфляцией с 1977 года и отсутствием роста за счет экспорта. Если при Бернсе Федеральная резервная система помогла снизить инфляцию до 4,9 процента к декабрю 1976 года, то Билл Миллер, сменивший его при Джимми Картере, президенте с 1977 по 1981 год, смягчил ставки по займам, и инфляция снова пошла вверх, по неофициальным данным достигнув 20 процентов к середине 1979 года: в начале марта 1979 года, до нефтяного скачка ОПЕК в том году, она уже составляла почти 15 процентов. Тем не менее, общее оживление мирового роста помогло американской экономике. Более того, вопросы инвестиционных возможностей и доверия обеспечили возвращение значительной части денег ОПЕК в США, в частности, за счет более высоких прибылей Саудовской Аравией, ведущей страной-экспортером нефти. Значительная часть денег ОПЕК была переведена американскими банками в Южную Америку и вызвала там финансовый хаос.
Картер хотел преуменьшить значение холодной войны и перейти от ориентации на Запад-Восток к ориентации на Север-Юг, а также сделать акцент на правах человека. Однако Советский Союз и Китай с этим не согласились. Американцы добились некоторых крупных успехов во внешней политике. В результате значительных усилий администрации Картера удалось добиться мирного урегулирования между Египтом и Израилем: 17 сентября 1978 года были подписаны Кэмп-Дэвидские соглашения, а 26 марта 1979 года - Египетско-израильский договор. Кэмп-Дэвидские соглашения предусматривали "мир в обмен на землю": Израиль должен был уйти с Синайского полуострова (но не из Газы), захваченного в 1967 году, а Египет, в свою очередь, подписать официальный мирный договор с Израилем и тем самым признать его.
Преемник Насера, президент Египта Анвар Садат, изгнавший советских советников в 1972 году, хотел включить в договор палестинцев, но Менахем Бегин, премьер-министр Израиля, был готов согласиться лишь на неформальную связь с временным прекращением строительства новых израильских поселений на Западном берегу. Мирный процесс был осужден Советским Союзом и ООП (Организацией освобождения Палестины). Тем не менее, мирное соглашение помогло снизить напряженность на Ближнем Востоке (не в последнюю очередь за счет изоляции Сирии и ООП), что было важно, поскольку с 1979 года холодная война в Южной Азии должна была стать гораздо более сложной.
Смерть Мао Цзэдуна в сентябре 1976 года не сопровождалась отказом Китая от американской ориентации, что более важно, чем события на Ближнем Востоке. Как и во времена холодной войны, соперничество внутри коммунистических партий сыграло важную роль в международных событиях. Попытка радикальной "Банды четырех", включая вдову Мао, получить власть была пресечена Хуа Гофэном, премьером, который стал председателем Центрального комитета. Он, в свою очередь, становился все менее влиятельным по мере возвышения своего соперника Дэн Сяопина. Дэн был смещен с поста вице-премьера Госсовета ранее в 1976 году в результате влияния "Банды четырех". Дэн был восстановлен в должности в июле 1977 года и, поддерживая контроль со стороны коммунистической партии, переиграл более идеологизированную Хуа, сделав ставку на прагматизм. Лидерство Дэнга было подтверждено в декабре 1978 года на третьем пленуме 11-го съезда КПК. Он оставался у власти до 1997 года. Дэн Сяопин выступал не только за сближение с Америкой, но и за переоценку с точки зрения экономической либерализации, а не за революцию, ориентированную на марксистскую чистоту. Модернизация Тайваня, Южной Кореи и Сингапура убедила Дэнга в том, что капиталистическая модернизация работает. Официальные дипломатические отношения с Америкой были установлены 1 января 1979 года, и позднее в том же году Дэн стал первым китайским коммунистическим лидером, посетившим США с официальным визитом. В ходе визита Дэн посетил объекты НАСА в Хьюстоне и штаб-квартиру компании Boeing в Сиэтле. Он оценил значение американских технологий и необходимость модернизации Китая, чтобы соответствовать им. Одним из желаемых результатов этого визита положил начало массовому притоку китайских студентов, который стал поразительной передачей человеческих и технологических навыков. Кроме того, в 1978 году договор о дружбе с Японией способствовал укреплению стабильности в Восточной Азии и ознаменовал готовность Китая облегчить отношения с западным блоком. В 1979 году американцы прекратили деятельность Тайваньских патрульных сил, которые с 1950 года охраняли воды между Китаем и Тайванем, защищая последний.
Война, когда она началась, была не с западным блоком. В итоге китайское нападение на Вьетнам в феврале-марте 1979 года, предпринятое в поддержку красных кхмеров в Камбодже и в ответ на давление Вьетнама на Лаос, оказалось в основном неудачным и не заставило Вьетнам вывести войска из Камбоджи. Тем не менее, эта атака продемонстрировала готовность Китая не сдерживаться советско-вьетнамскими связями. В итоге китайцы направили около 120 000 солдат, чтобы противостоять такому же количеству вьетнамцев. Китайцы захватили три столицы провинций, но были выбиты из колеи решением вьетнамцев перейти к партизанской тактике. Пострадав от плохой логистики, неадекватного снаряжения и сбоев в командовании и управлении, китайцы отступили, понеся потери в 63 000 человек.50 Война продемонстрировала силу соперничества внутри коммунистического блока, что в немалой степени отвечало интересам Запада, не в последнюю очередь благодаря тому, что последствия этого соперничества были непредсказуемы. Збигнев Бжезинский, советник Картера по национальной безопасности, говорил о "войне по доверенности" между Советским Союзом и Китаем. С идеологической точки зрения это был явный вызов, поскольку армии коммунистических государств не должны воевать друг с другом, если в коммунистических обществах якобы отсутствуют противоречия, вызывающие раздоры, которые теоретически содержатся в некоммунистических обществах. Хотя китайцы вывели свои войска из Вьетнама в 1979 году, враждебность между двумя державами продолжалась в течение 1980-х годов, способствуя углублению китайско-советского раскола и, таким образом, поддержанию хороших отношений между Китаем и США.51 Советское вторжение в Афганистан имело аналогичные последствия.
Американские шаги в сторону от Тайваня, в частности сокращение военного сотрудничества, были одним из аспектов улучшения отношений с Китаем. В отличие от растущих ограничений на военные отношения с Тайванем, Америка в 1980 году согласилась продавать оружие Китаю. Уже в конце 1970-х годов Китай сотрудничал с американцами в создании постов прослушивания на северо-западе Китая, примыкающих к советскому Казахстану и советской Киргизии (ныне Киргизия), с условием, что американцы будут делиться с Китаем полученными там разведывательными данными. Это был значительный фактический союз, имевший большое значение для защиты от возможного советского нападения.
В то же время Киссинджер, Картер и разрядка были осуждены как ослабляющие Запад группой консервативных демократов во главе с Генри (Скупом) Джексоном, критиком SALT, а также ключевыми республиканцами, имевшими влияние в администрации Форда (1974-7), в частности его начальником штаба Ричардом (Диком) Чейни и министром обороны Дональдом Рамсфелдом. Они опирались на советы таких комментаторов, как Ричард Перл, Ричард Пайпс и Пол Вулфовиц, которые предупреждали о советских намерениях.
Примечательна преемственность этой группы от оппозиции клинтоновскому либеральному интернационализму 1990-х годов к неоконсервативному активизму начала 2000-х, особенно в отношении Ирака.
Ситуация в Азии, небезынтересная для США, должна была стать гораздо более угрожающей в 1979 году. Свержение в результате массовых демонстраций шаха Ирана, покинувшего Тегеран 16 января 1979 года, и замена его теократическим государством, враждебным США, в сочетании с советским вторжением в Афганистан в конце 1979 года создали крайне нестабильную ситуацию, которая создала проблемы для аналитиков. Возникла перспектива, во-первых, что США могут проиграть борьбу за региональную гегемонию и, во-вторых, что это может иметь более широкие последствия во всей Азии. Несмотря на авторитарность и склонность к инициативам, которые не всегда приветствовались, Иран был ведущим союзником Америки в Южной Азии, противником арабского радикализма, а также препятствием для советской экспансии и экспансии Ирака, ключевого советского союзника. США использовали Иран для поддержки курдов против Ирака, а в 1973 году направили войска, чтобы помочь султану Омана одолеть левых повстанцев, базирующихся в регионе Дхофар, - повстанцев, поддерживаемых коммунистическими державами. Иран также был крупным покупателем американского оружия и одним из ключевых экспортеров нефти. При шахе он долгое время играл центральную роль в сдерживании Советского Союза, не в последнюю очередь предоставляя важные радарные базы для наблюдения за южными районами СССР. После краха Ирана американцы вновь обратились к Израилю.
На практике противодействие нового иранского режима американцам не обязательно распространялось на поддержку Советского Союза. Через два дня после советского вторжения в Афганистан советский посланник в Иране пообещал аятолле Хомейни, лидеру Исламской революции и Хранителю Исламской Республики, помощь в любом конфликте с США, но получил ответ, что не может быть взаимопонимания между мусульманской нацией и немусульманским правительством. Тем не менее, в результате американской поддержки шаха и Израиля (с которым шах сотрудничал), а также его отождествления с либерализмом и потребительством, Хомейни считал Америку "Великим Сатаной". Он спровоцировал захват американского посольства в Тегеране студентами-радикалами 4 ноября 1979 года, что привело к кризису с заложниками, продолжавшемуся до 20 января 1981 года. Этот кризис и неудачная попытка американцев спасти заложников в апреле 1980 года дискредитировали Картера53 и помогли Хомейни поддерживать в Иране крайне напряженную атмосферу. Было ясно, что потеря Америкой стратегического партнера изменила ход холодной войны, даже если бы Иран не присоединился к Советскому Союзу, который Хомейни назвал "другим Великим Сатаной". Таким образом, Советский Союз не был эквивалентом более близких отношений между США и Китаем и Египтом.
В 1979 году американская обеспокоенность советскими намерениями возросла, причем в широком диапазоне: Никарагуа в Центральной Америке рассматривалась как угроза, когда поддерживаемый Кубой Сандинистский фронт национального освобождения сверг диктаторский режим Анастасио Сомосы в июне 1979 года. Как и в Иране, Никарагуа стала примером проблемы управления реформами. В Иране Картер хотел либерализации автократического режима шаха, режима, опиравшегося на жестокую тайную полицию, но в итоге получил порочную и гораздо более жестокую и деспотичную теократию. В Никарагуа Картер стремился обеспечить права человека и демократическое правление и для этого хотел, чтобы Сомоса уступил власть умеренному правительству, способному провести честные выборы. Не желающий этого Сомоса утверждал, что единственный выбор - это он или радикальные сандинисты, которых он представлял как коммунистов, и был уверен, что этот аргумент обеспечит американскую поддержку. Всплеск активности сандинистов в 1978 году сопровождался упорным отказом Сомосы принять американское давление, чтобы уступить. Однако в 1979 году за прекращением американской помощи последовало начало переговоров с сандинистами, а затем и падение Сомосы. Сандинисты не оправдали надежд Картера. Вместо этого Никарагуа была связана с Кубой на практике, а также американцами, которые были обеспокоены тем, чтобы продемонстрировать стратегическую угрозу в Центральной Америке.
Ситуация в Юго-Западной Азии была более серьезной, поскольку стратегические и военные интересы Америки там переплетались с экономическими проблемами. Иранская революция привела к очередному значительному росту цен на нефть, в частности, в марте 1979 года, когда она подорожала с 10 до 30 долларов за баррель. Это повышение способствовало росту инфляции и глобальному экономическому кризису. Ощущение того, что Америка уступила Советскому Союзу или, по крайней мере, уязвима перед ним, было далеко не новым и, в частности, использовалось Кеннеди на выборах 1960 года. Однако в 1979 году экономические и стратегические условия выглядели гораздо более угрожающими, чем в 1960 году. Обеспокоенность общей стратегической ситуацией проявлял Картер, но более успешно в политическом плане ее использовал Рональд Рейган, когда бросил Картеру вызов в борьбе за президентское кресло в 1980 году.
ГЛАВА 6. 1979-85
26 сентября 1983 года холодная война едва не привела к ядерной катастрофе. Советская система раннего предупреждения сообщила сначала о запуске американской ракеты из Монтаны, а затем о крупномасштабной атаке. К счастью, Станислав Петров, заместитель начальника по боевым алгоритмам, расценил эти сообщения как ложную тревогу, и Советы не стали запускать свои ракеты. Однако в начале 1980-х годов произошло заметное обострение холодной войны.
Афганистан и Иран
Афганистан и Иран были ключевыми объектами международной активности и беспокойства в начале периода, а также внесли значительный вклад в ожесточение международного настроения, более того, в возрождение вражды и напряженности времен холодной войны. Прибегание к насилию в одной области привело к беспокойству по этому поводу повсюду. Советы, которые перед Второй мировой войной стремились заполучить Афганистан в качестве союзника против Великобритании, с 1950-х годов были основными донорами помощи Афганистану, принимая его сторону в пограничном споре с поддерживаемым США Пакистаном. В 1973 году афганская монархия была свергнута в результате переворота, и к власти пришел авторитарный силач Мохаммед Дауд Хан, двоюродный брат и шурин короля Захир Шаха (р. 1933-73), который также был бывшим премьер-министром. Опираясь на группу советских офицеров, Хан был готов пойти на сотрудничество с Советским Союзом. Переворот был воспринят как расширение советского влияния, которое, конечно, усилилось; но Хан был националистом, а не коммунистом. В свою очередь, в ходе Саурской революции 27-8 апреля 1978 года Дауд был свергнут и убит в результате переворота, организованного поддерживаемой Советским Союзом Народно-демократической партией Афганистана. Президентский дворец пал в результате танкового штурма при поддержке авиаударов.
Расколовшись на фракции "Хальк" ("Массы") и "Парчам" ("Знамя"), новое правительство ответило на оппозицию репрессиями. Его попытки реформировать в основном консервативное исламское общество, особенно Земельная реформа и равноправие женщин, которые были основными пунктами коммунистического проспекта для якобы отсталых обществ, привели к восстаниям с конца 1978 года. Правительство отвечало на них с большой жестокостью, включая бомбардировки непокорных городов, в частности Герата. После того как переворот, совершенный внутри режима 16 сентября 1979 года, не помог остановить волну хаоса, Советский Союз осуществил военную интервенцию в Афганистан 25 декабря 1979 года, насильственно свергнув правительство Хафизуллы Амина (который был убит) и установив Бабрака Кармаля в качестве президента-клиента.
Советская интервенция, по-видимому, была вызвана рядом факторов. Одним из факторов была озабоченность стабильностью своего положения в соседней Центральной Азии, в частности, опасения, что проблемы Афганистана могут перекинуться на советский Таджикистан. Было нежелание видеть распад государства-клиента. Также существовало опасение, что правительство Амина может обратиться к Китаю, тем самым распространив угрозу на советские приграничные территории. В 1978 году в Афганистан отправились китайские делегации. Современные предположения Запада о том, что Советский Союз стремился выйти к Индийскому океану, выглядят преувеличенными, хотя Советы были заинтересованы в создании крупной авиабазы Шинданд под Кандагаром, с которой можно было бы быстро облететь вход в Персидский залив. Захват Афганистана давал возможность последовать за вытеснением американцев из соседнего Ирана, а также оказать давление на соседний Пакистан, который рассматривался как союзник Китая и враг Индии, крупнейшего южноазиатского союзника Советского Союза. Кроме того, была возможность нанести удар по американскому престижу.
Советская интервенция в Афганистане не только вызвала тревогу на Западе, но и привела к необходимости активного реагирования как там, так и в других странах. Советское вторжение рассматривалось не как операция по охране границы, призванная обеспечить покорное правительство, а как акт агрессии, которому необходимо дать отпор. Эта точка зрения опиралась на тенденцию, наблюдавшуюся на протяжении всей холодной войны, преувеличивать советские политические амбиции и военный потенциал. Однако американцам было трудно получить точную информацию. Советский Союз был закрытым обществом, в котором практически не было открытой информации или возможности для западных журналистов и политиков пообщаться с членами Центрального комитета и даже Политбюро. Американским сенаторским делегациям, посетившим Москву, не было предложено ничего существенного. В своем обращении к Конгрессу в январе 1980 года Картер предупредил, что афганское вторжение "может представлять собой самую серьезную угрозу миру со времен Второй мировой войны".
Свержение неэффективного авторитарного шаха в январе 1979 года уже привело к усилению американского беспокойства по поводу Персидского залива и всего региона. Выраженная в доктрине Картера в январе 1980 года, эта озабоченность привела к созданию двумя месяцами позже оперативной группы быстрого развертывания, якобы способной обеспечить быстрое реагирование по всему миру. Однако ранее проведенное Картером сокращение военных расходов в ответ на фискальные и экономические проблемы конца 1970-х годов и в рамках "мирного дивиденда" разрядки помогло добиться того, что доктрина Картера при необходимости была выполнена. Более того, унижение от неспособности освободить американских заложников, удерживаемых иранскими радикалами в посольстве в Тегеране, особенно неудачная спасательная операция в апреле 1980 года, в сочетании с другими факторами, включая высокую инфляцию, ассоциировали Картера с повторяющимися неудачами. После Вьетнама травма, полученная в результате длительного и публичного кризиса с заложниками, усилила ощущение упадка и желание омолодиться. Рональд Рейган, кандидат от республиканцев, понял и использовал эти настроения, чтобы победить Картера на президентских выборах в том году, хотя на позднем этапе кампании опросы во время выборов были ближе, чем люди помнят. Перевес в коллегии выборщиков (489 голосов против 49) не совпал с перевесом в народном голосовании (43,9 миллиона против 35,5).
Рейган и эскалация холодной войны
Будучи решительным противником коммунизма, а также импровизатором на уровне реализации, Рейган был счастлив быть связанным с заметным усилением холодной войны. Однако Картер уже принял моральный подход к Советскому Союзу, который отличался от Никсоновского и с 1977 года все больше отдалял его от разрядки. Позиция Картера во многом объяснялась обеспокоенностью жесткой советской политикой в области прав человека. Эта позиция также была вызвана модернизацией советских ядерных ракет, в частности, развертыванием ракеты SS-20, а также противодействием советскому экспансионизму в третьем мире. Мобильные, точные и вооруженные ядерными боеголовками, SS-20 были предназначены для использования в сочетании с обычными силами при вторжении в Западную Европу. Критика Картера разозлила советское руководство, заставив его отказаться от серьезных переговоров по ряду спорных вопросов, что дало Рейгану дополнительное обоснование его антисоветских взглядов.2 Хотя в 1978 году, перед лицом советского пропагандистского блица, он отказался от развертывания нейтронной бомбы с повышенной радиацией,3 Картер начал наращивание военной мощи, которое продолжил Рейган и за которое ему в то время приписывали большую часть заслуг. Кроме того, после советского вторжения в Афганистан Картер занял более активную позицию в регионе, например, потребовал от Сомали предоставить доступ к порту Бербера в Индийском океане.
По иронии судьбы, хотя Рейган считал Картера безнадежным идеалистом, он был столь же идеологически мотивирован во внешней политике и, более того, отвергал реальную политику. Ранняя политическая карьера Рейгана, в частности его правая позиция в 1960-х годах, в успешной кампании 1966 года на пост губернатора Калифорнии и в неудачных кампаниях по выдвижению кандидата от Республиканской партии в 1968 и 1976 годах, четко обозначила его взгляды. Рейган подтвердил эти взгляды во время предвыборной кампании, заявив в июне 1980 года, что "Советский Союз лежит в основе всех происходящих беспорядков".4 В своей антикоммунистической решимости Рейгана поддерживала Маргарет Тэтчер, решительно настроенная британка премьер-министр-консерватор с 1979 по 1990 год, считавший Картера недостаточно твердым5 , и Кароль Войтыла, Иоанн Павел II, папа римский с 1978 по 2005 год. Однако в других странах Западной Европы не было аналогичной активности. Отношения с Тэтчер смягчились благодаря американской материально-технической поддержке и дипломатической терпимости во время войны Великобритании с Аргентиной за Фолклендские острова в 1982 году. Не было повторения подрыва позиций Великобритании, который наблюдался во время Суэцкого кризиса 1956 года.6 В то же время возможность потопления ключевых противолодочных военно-морских средств НАТО служила напоминанием о зависимости холодной войны от других программ.
Рейган не был готов согласиться с тем, что холодная война должна или может закончиться вничью, обеспеченной угрожающим ядерным миром и соответствующей арифметикой сдерживания. Вместо этого Рейган, Тэтчер и Иоанн Павел II были полны решимости победить то, что каждый из них считал аморальной и опасной идеологией. В своей речи 8 марта 1983 года Рейган назвал Советский Союз "империей зла". Это высказывание вызвало очень враждебную реакцию СМИ. При обсуждении внешней политики редко бывает разумно ссылаться на теологические суждения. В то же время замечание Рейгана было мягким по сравнению с грубыми карикатурами и подстрекательскими и неточными статьями, которые были основной темой советской газеты "Правда".
Уже 2 сентября 1981 года Рейган предупредил, что США готовы к гонке ядерных вооружений с Советским Союзом. Посетив Великобританию в июне 1982 года, Рейган выступил перед британскими парламентариями в Королевской галерее Вестминстерского дворца, призвав к "крестовому походу за свободу" и отбросив марксизм-ленинизм на "пепелище истории". Европа была в центре его внимания: "От Штеттина на Балтике до Варны на Черном море" в течение трех десятилетий не было свободных выборов, а Польша, где под ударом оказалось независимое профсоюзное движение "Солидарность", была, по его словам, "в центре европейской цивилизации". Такой подход не принимал идею о том, что Польша должна быть надежно закреплена в коммунистическом блоке. Рейган также поощрял и поддерживал афганское сопротивление советской оккупации, в частности, в 1985-6 годах он поставлял ракеты класса "земля-воздух", запускаемые с плеча. Эта поддержка укрепила сопротивление, а также предоставила Советам фактор, на который можно свалить вину при объяснении продолжающегося сопротивления. Тем не менее, существует множество споров о том, была ли у Рейгана грандиозная стратегия противостояния и ослабления коммунизма, как утверждал, например, Джон Льюис Гэддис. В качестве альтернативы утверждается, что такой стратегии не было, а был набор убеждений, в частности, противоречивые стремления уничтожить коммунизм и прекратить риск войны: "крестовый поход за свободу" наряду с "миром через силу".
Американское правительство и американские военные не стали поддаваться на советские военные разработки и развертывания в 1980-х годах, и не в последнюю очередь на создание крупного военно-морского потенциала и развертывание ракет средней дальности, они ответили увеличением расходов и активной разработкой доктрин, которые позволили бы дать агрессивный ответ на любое советское нападение на суше, море и в воздухе. Первое принесло прибыль в Военно-промышленный комплекс, который, в свою очередь, обеспечивал местным жителям, а значит и политикам, стимул поддерживать военные расходы. Это наращивание осуществлялось без призыва в армию. Американские военные сосредоточились на том, как можно выиграть войну с Советским Союзом без массированного обмена ядерными ударами. Пример израильского успеха в войне Йом-Кипур 1973 года и доктрина воздушно-наземного боя привели к тому, что акцент был сделан на интеграции огневой мощи с мобильностью, чтобы помешать советской концепции глубокого боя. Предлагая эффективную синергию между наземными и воздушными силами, а также промежуточный уровень между тактическим и стратегическим, эта доктрина была разработана для того, чтобы позволить задействовать и уничтожить силы второго и третьего эшелонов Варшавского договора в то же время, когда на фронте происходят основные наземные бои; это предполагало, что НАТО будет в лучшем положении, чем утверждалось ранее, для отражения советской обычной атаки в Европе. Эта доктрина привела к акценту на модернизацию обычных вооружений. Новые системы вооружения включали вертолет Blackhawk, представленный в 1979 году; танк M1A1 Abrams, поступивший на вооружение в 1980 году; боевую машину Bradley, предназначенную для перевозки отделения пехоты и вооруженную ракетным комплексом TOW (трубчатая пусковая установка с оптическим слежением и проводной связью данных управления), представленную в 1981 году; и боевой вертолет Apache, оснащенный радаром и ракетами Hellfire, представленный в 1986 году. Если посмотреть на ситуацию более критически, то американцы слишком полагались на возможности воздушной мощи. Это было видно и на море. В 1982 году в ходе военно-морских учений "Северная свадьба" американские авианосные группы подошли достаточно близко к Кольскому полуострову, чтобы иметь возможность запустить самолеты с полной нагрузкой для атаки военно-морской базы в Североморске и затем вернуться обратно.
Были также попытки расширить диапазон американских возможностей. Они были направлены на развертывание тактического ядерного оружия, размещаемого на ракетах средней дальности Cruise и Pershing. Это развертывание вызвало разногласия в Западной Европе, причем особую озабоченность вызвало его размещение в Западной Германии. И Рейган, и Тэтчер приложили немало усилий, чтобы заручиться поддержкой в Западной Европе. Был предложен нулевой вариант отказа от развертывания, если все советские ракеты средней дальности будут вывезены из Европы, причем Рейган был заинтересован в этом как в первом шаге к избавлению от всего ядерного оружия. В отличие от него, Тэтчер поддержала эту меру только потому, что считала, что Советы не согласятся: она хотела, чтобы американские ракеты были развернуты, чтобы противостоять советскому превосходству в обычных вооружениях, что является повторением общей стратегии ядерного сдерживания.
Кроме того, американцы взяли на себя обязательства по разработке нового оружия космического базирования. Программа "Звездных войн" или Стратегическая оборонная инициатива (СОИ), о которой Рейган рассказал в своей речи 23 марта 1983 года, должна была позволить США доминировать в космосе, используя оружие космического базирования для уничтожения советских спутников и ракет. Было неясно, что технология сработает, в том числе из-за возможного использования Советским Союзом устройств и методов для запутывания ракет-перехватчиков. Действительно, Советская армия поддерживала утверждения о том, что SDI можно противостоять. Однако программа также была продуктом финансовых, технологических и экономических возможностей США и, таким образом, подчеркивала контраст в каждом отношении с Советским Союзом. Советы не могли сравниться с американскими усилиями, отчасти потому, что они оказались гораздо менее успешными в разработке электроники и вычислительной техники и в их применении в сложных условиях. Эффективность в тяжелой промышленности, несмотря на то, что многие произведенные танки имели довольно грубые по западным меркам механизмы привода, Советский Союз не смог сравниться с ними в области электроники. Более того, переход в вооружении от традиционной техники к электронике, а также развитие систем управления, зависящих от последней, выявили четкую взаимосвязь между технологиями, промышленным потенциалом и военным потенциалом. Именно в 1980-е годы Советский Союз заметно отстал. В 1986 году американская ракета-перехватчик, выпущенная с острова Гуам, попала в боеголовку макета ракеты. Это испытание подтолкнуло Советский Союз к переговорам.
В ответ на рейгановское наращивание военной мощи Советский Союз, чье беспокойное руководство питалось разведывательными данными о враждебных США, поступавшими от влиятельного КГБ, также принял агрессивную позу. Поскольку КГБ предоставлял неточные отчеты об американских планах внезапного первого ядерного удара, Советы развернули больше оружия. С 1980 года на вооружение СССР поступили шесть подводных лодок с баллистическими ракетами класса "Тайфун", а также самые впечатляющие надводные корабли, включая единственный крупный авианосец "Адмирал Кузнецов" в 1985 году. Подводные лодки класса "Тайфун" конкурировали с американскими класса "Огайо", поскольку субмарина превратилась в подводный капитальный корабль, по размерам не уступающий линкорам класса "Дредноут" времен Первой мировой войны, и обладающий разрушительной силой, невиданной ранее (или с тех пор) ни у одного другого типа боевых кораблей. Длина подводной лодки USS Ohio и родственных ей субмарин составляла 170,7 метра при подводном водоизмещении 18 700 тонн. Советская подводная лодка класса "Тайфун" имела длину 171,5 метра и подводное водоизмещение 25 000 тонн. В каждом случае подводное водоизмещение было несколько больше надводного. Для сравнения, британский "Дредноут" 1906 года имел длину 161 метр и водоизмещение 18 420 тонн. Эти субмарины были совершенно не похожи на немецкие подлодки времен Второй мировой войны. Поскольку "Тайфуны" несли новые ракеты большой дальности, они могли оставаться под покровом арктической ледяной шапки, а затем всплывать на поверхность у ее края, выпускать ракеты и уходить под ледяную шапку. Тайфуны выглядели чудовищно, потому что были трехкорпусными, возможно, потому, что Советы не доверяли качеству сварки второго корпуса. Титан, используемый для изготовления корпуса под давлением, требовал более сложной сварки, чем обычная: температура сварки намного выше, и она должна производиться в вакууме. Советы знали о недостатках или боялись, что у них есть недостатки, в их способности создавать тщательно выверенные, чистые микросреды для изготовления сложных изделий, будь то компьютерные чипы или титановые детали.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги