Холодный зной

Кони

Констанс О’Конор было пятнадцать лет, когда ее мама перестала готовить десерты дома. У них никогда не было пирожных к чаю, а о конфетах и шоколаде словно забыли в этом доме.

— Ты слишком толстеешь, дорогая, — говорила мама, когда Констанс пыталась протестовать. — С большим задом ты можешь забыть о том, чтобы посещать хорошие места и уроки тенниса.

— А зачем их посещать?

— Чтобы найти правильного мужа, — засмеялась мама. — Поверь мне, я знаю, что говорю. Может, это и нечестно, но так оно получается, а раз уж мы знаем правила, так почему бы нам по ним не играть?

— Может, эти правила и существовали тридцать лет назад, во времена твоей молодости, но с тех пор все изменилось.

— Поверь мне, — сказала мама, и это была ее коронная фраза. — Ничего не изменилась, и в сороковых, и в шестидесятых они всегда хотели стройных и подтянутых жен. Это классика. И радуйся, что ты знаешь это, а большинство твоих школьных подруг — нет.

Кони спросила у отца:

— Ты женился на маме, потому что она была стройной?

— Нет, я женился на ней, потому что она была красивой и доброй и потому что всегда следила за собой. Я знал, что девушка, которая ухаживает за собой, будет ухаживать и за мной, и за тобой. Все же так просто.

Кони училась в дорогой школе, и мама всегда настаивала, чтобы она приглашала своих подруг на ужин или в выходные дни:

— Тогда они в ответ пригласят тебя, и ты познакомишься с их братьями, и с друзьями братьев.

— О, мама, это идиотизм. Так нельзя, я познакомлюсь с тем, с кем познакомлюсь, вот и все.

— Это неправильно.

И когда Кони было семнадцать-восемнадцать лет, она следовала маминым советам. В круг ее общения входили сыновья врачей, адвокатов, бизнесменов. Некоторые из них были довольно забавными, некоторые — откровенно глупыми, но Кони знала, что все будет в порядке, когда она поступит в университет. Там у нее появятся новые знакомые, она заведет собственных друзей, а не тех, с которыми ее сводит мама.

Она поступила в университет как раз накануне своего девятнадцатилетия. Занятия начинались в октябре, летом она посещала подготовительные курсы и поэтому совсем не волновалась. Но в сентябре случилось невероятное. Умер ее отец. Успешный дантист, отличный игрок в гольф, казалось, он должен был жить вечно. Все так говорили. Он никогда не курил, выпивал только в хорошей компании, занимался спортом. Никаких стрессов в жизни.

Вот только никто не знал о его пристрастии к азартным играм, никто не догадывался, пока впоследствии не обнаружились долги. Дом пришлось продать, и теперь у них не было денег, чтобы Кони могла учиться в университете.

Мама Кони словно окаменела. Она вела себя очень спокойно и на похоронах, и потом, когда все были приглашены в дом, чтобы помянуть отца.

— Ричард хотел бы, чтобы все прошло именно так, — сказала она.

Уже поползли разные слухи, но она высоко держала голову. И лишь оставшись наедине с Кони, дала волю чувствам.

— Если бы он не умер, я бы сама убила его, — повторяла она снова и снова.

— Бедный папа. — У Кони было доброе сердце. — Должно быть, он был очень несчастен, выбрасывая деньги на собачьих и лошадиных бегах. Должно быть, он искал что-то.

— Если бы он сейчас оказался здесь, он бы узнал, что ищет, — сказала мама.

— Но если бы он был жив, он бы объяснил нам все. — Кони хотела сохранить добрую память о своем отце. Он не был таким вспыльчивым, как мама, имел более спокойный характер.

— Не будь дурой, Кони. Теперь у нас нет времени. Все наши надежды на то, что ты удачно выйдешь замуж, рухнули.

— Перестань нести эту чушь, мама. Я не собираюсь выходить замуж в ближайшие годы. Сначала я хочу учиться, а потом путешествовать. До тридцати лет я точно не соберусь замуж.

Мама строго посмотрела на нее.

— Пойми здесь и сейчас, что не будет никакого университета. Нам нечем платить за твое обучение. На что мне тебя содержать?

— И что же ты хочешь, чтобы я делала вместо учебы?

— Делай то, что должна. Пойдешь жить в семью своего отца. Пусть твои дяди и братья придумают что-нибудь. Окончишь курсы секретарей, может, еще что-нибудь дополнительно, а потом найдешь работу и выйдешь за кого-нибудь подходящего.

— Но, мама… я собираюсь учиться в университете, я принята.

— Все уже решено.

— Это несправедливо, так не должно быть.

— Об этом надо было подумать твоему папаше, а не мне.

— Но я не могу учиться и работать одновременно.

— А этого и не будет. Твои родственники, если ты будешь жить в их доме, не допустят, чтобы ты работала уборщицей или продавщицей.

«Возможно, мне следует побороться за себя», — подумала Кони. Ее пугала перспектива жить со своими кузенами, которых она совсем не знала, тогда как сама мама с младшими близнецами отправится жить в провинцию, откуда родом ее семья. Мама сказала, что переедет в свой маленький городок, откуда с триумфом уехала много лет тому назад, и самое ужасное, что ее ждет, это расспросы соседей.

— Но ведь они хорошо к тебе относятся и поэтому будут переживать за тебя и сочувствовать.

— Но мне не нужны их жалость и сочувствие. У меня всегда была гордость, но и ее он забрал у меня. Вот за это я не прошу его до самой своей смерти.

На курсах секретарей Кони встретила Веру, которая училась с ней в одной школе.

— Мне в самом деле очень жаль, что твой отец потерял все деньги, — произнесла Вера с ходу, и глаза Кони наполнились слезами.

— Это было ужасно, — сказала она, — папа умер, но кошмар еще и в том, что, оказывается, мы до конца не знали его.

— Да, все понимаю, — посочувствовала ей Вера.

Кони была рада, что встретила понимающего и доброго человека. И хотя в школе они почти не общались, сейчас они стали настоящими подругами.

«Я думаю, ты не представляешь, как здорово, когда рядом с тобой близкий по духу человек, — написала она своей маме. — Это ощущение похоже на то, когда принимаешь теплую ванну».

В ответ она получила резкое письмо, в котором говорилось, что нет ничего хорошего в том, когда тебя жалеют и все в таком духе. Ни слова о том, что ей не хватает отца, каким он был мужем и хорошим отцом. Фотографии были вынуты из рамок, а рамки проданы на аукционе. Кони не осмелилась спросить, где хранятся ее детские фотографии.

И у Кони, и у Веры дела на курсах шли хорошо, а в семье родственников у нее было больше свободы, чем в доме родителей.

Кони радовалась тому, что молода и живет в Дублине. Они с Верой ходили на дискотеки, где знакомились со множеством людей. Парню, которого звали Жако, нравилась Кони, а его другу Кевину — Вера, поэтому они часто ходили на дискотеку вчетвером. Вскоре оба парня стали намекать на секс. Кони отказалась, но Вера согласилась.

— Почему ты это делаешь, если не получаешь от этого удовольствия и к тому же боишься, что забеременеешь? — спросила Кони в изумлении.

— Я не говорила, что мне это не нравится, — запротестовала Вера. — Я только говорила, что это не так уж необыкновенно, как я думала. И я вовсе не боюсь забеременеть, потому что собираюсь продолжать отношения с Кевином.

Жако не торопил Кони. Он надеялся, что она сама осознает, как много они значат друг для друга. В своих мечтах он заходил все дальше. Ему представлялось, как они поедут в Италию, но сначала выучат итальянский язык. Он терпеливо ждал, ухаживал за ней, но Кони была непреклонна.

Спустя какое-то время Вера все же забеременела. Кевин сиял.

— Все равно это должно было случиться, и мы бы поженились, — сказал он.

— Я не хотела так рано заводить ребенка, — всхлипывала Вера, — сначала я хотела как можно больше получить от жизни.

— Но жизнь на этом не заканчивается, просто теперь нас будет трое. — Кевин был в восторге оттого, что больше им не нужно жить дома. И они могли подумать о своем собственном жилье.

В семье Веры не обрадовались этому известию, так как теперь ее обучение пришлось отложить, а то и вовсе поставить на нем крест. Еще с меньшей радостью они восприняли новость о предстоящем замужестве дочери, так как кандидатура Кевина не казалась им подходящей.

Вера не считала нужным рассказывать обо всем Кони. Если бы та рассказала все своей маме, она бы воскликнула: «Его отец красит дома, и это занятие он называет бизнесом!» И Вере бесполезно было бы доказывать, что отец Кевина работает декоратором и имеет свою собственную фирму.

Кевин с семнадцати лет работал и получал зарплату каждую неделю. Сейчас ему был двадцать один год, и он очень гордился, что скоро станет отцом.

На свадьбе Веры, где Жако был другом жениха, а Кони — подружкой невесты, Кони приняла решение.

— С сегодняшнего дня мы больше не будем встречаться, — сказала она.

— Ты шутишь, что я сделал?

— Ничего, Жако, ты очень милый, но я не хочу выходить замуж. Я хочу работать и поехать за границу.

Он смотрел на нее с совершенно обескураженным видом.

— Но я позволю тебе работать и буду каждый год отпускать в Италию.

— Нет, Жако, дорогой, нет.

— А я-то думал, мы уже сегодня вечером объявим о своей помолвке, — произнес он разочарованно.

— Да мы едва знакомы с тобой.

— Но жених с невестой знают друг друга столько же времени, сколько мы с тобой, и посмотри, чем у них все закончилось, — с завистью проговорил Жако.

Кони не стала говорить, что считает поступок своей подруги Веры сверхлегкомысленным. Она чувствовала, что очень скоро Вере наскучит жизнь с Кевином. Все невесты сияют на свадьбе, но стоит только посмотреть, на кого они становятся похожи через несколько лет.

Вера клялась Кони, что это именно то, чего она хочет. Доучившись на курсах, она пошла работать в офис отца Кевина.

Родившийся малыш был просто ангелом, с копной темных волос, как у Веры и у Кевина. На крестинах Кони почувствовала первый маленький укол зависти. Они с Жако были крестными. У Жако появилась новая девушка, развязная и нахальная. Она пришла в очень короткой юбке, совершенно не подходящей для крестин.

— Я надеюсь, ты счастлив, — шепнула ему Кони.

— Я вернусь к тебе, Кони, — сказал он ей.

— Зачем ты так говоришь? Это нечестно по отношению к ней.

— Она ничего не значит для меня.

— А может быть, у нее к тебе серьезные чувства.

— Но я сомневаюсь, что это продлится следующие двадцать пять лет.

Как-то Вера спросила:

— Что мне ответить, когда Жако в очередной раз спросит, встречаешься ли ты с кем-нибудь?

— Скажи как есть, что иногда встречаюсь, но ничего серьезного.

— Хорошо, — пообещала Вера, — но мне ты можешь сказать, нравится тебе кто-нибудь или нет?

— Бывает.

— И у тебя с ними что-нибудь было?

— Я не могу разговаривать с уважаемой женщиной и матерью о таких вещах.

— Это означает «нет», — сказала Вера, и они захихикали, как в старые времена, когда учились на курсах.

Приятная внешность Кони и хорошие манеры играли ей на руку, когда она ходила на собеседования. Она никогда не позволяла себе соглашаться на любую работу. Например, когда ей предложили довольно привлекательную должность в банке, Кони отказалась, так как эта работа была временной. Мужчина, проводивший собеседование, удивился.

— Но зачем вы тогда пришли, если не собирались здесь работать? — спросил он.

— Если вы еще раз прочитаете свое рекламное объявление, то увидите, что там дана неверная информация, — ответила она.

— Но работа в банке могла бы дать вам преимущество в будущем, мисс О’Конор.

— Если бы я устроилась на работу в банк, то предпочла бы стать частью постоянного коллектива.

Он запомнил ее и в тот же вечер, придя в гольф-клуб, рассказал о ней двум своим друзьям.

— Помните Ричарда О’Конора, дантиста, который проигрался и остался без всего? Его дочка приходила ко мне, такая гордая. Я хотел дать ей работу только ради бедняги Ричарда, но она отказалась.

Один из мужчин, хозяин отеля, поинтересовался:

— Как она на внешность?

— То, что ты ищешь.

На следующий день Кони позвонил другой работодатель.

— Это очень простая работа, мисс О’Конор, — объяснил мужчина. — В отеле высокой звездности.

— А почему вы думаете, что я подойду?

— По трем причинам: у вас красивая внешность, вы умеете общаться с людьми, а также я знал вашего отца.

— Но на собеседовании я ни словом не обмолвилась о своем отце.

— Нет, но я знал его. Не будь глупенькой, девочка, соглашайся. Твой отец был бы рад за тебя.

— Он был бы рад, вот только что же он не позаботился о моем будущем?

— Не говори так, он очень сильно тебя любил.

— Откуда вы знаете?

— В гольф-клубе, где мы вместе играли, он показывал нам фотографии. У него замечательные дети.

Кони почувствовала, что у нее щиплет глаза.

— Я не хочу, чтобы меня приняли на работу из жалости, мистер Хайс, — сказала она.

— Если честно, я бы хотел, чтобы моя дочь отвечала мне так же, но не хотел бы, чтобы она была такой же гордячкой. Ты знаешь, что это смертельный грех? Я желаю тебе добра.

— Спасибо, мистер Хайс, я ценю ваши слова. Можно мне подумать?

— Я бы хотел, чтобы ты согласилась прямо сейчас. Дюжина молодых женщин ждет это место. Соглашайся, это отличная работа.

В тот вечер Кони позвонила маме:

— Я буду работать в Хайс-отеле. Начинаю с понедельника. Когда состоится открытие, меня представят как главную на рецепции, выбранную из сотни претенденток. Вообрази только, мою фотографию напечатают в вечерних газетах. — Кони была очень возбуждена.

Маму эта новость не впечатлила.

— Они всего лишь выбрали симпатичную глупенькую девушку-блондинку для фотографии.

У Кони сделалось тяжело на сердце. Она следовала указаниям, которые в письмах присылала ей мама, окончила курсы секретарей, осталась жить у родственников, искала работу.

— Если ты помнишь, мама, я хотела поступить в университет и стать адвокатом. У меня не получилось, и потому я делаю то, что могу. Мне очень жаль, я думала, ты будешь рада.

Мама тут же пошла на попятную:

— Прости меня, я действительно рада за тебя.

— Ладно, мама, все в порядке.

— Нет-нет, мне стыдно. Я очень горжусь тобой. Я просто так сказала, потому что сразу вспомнила, что этот Хайс знал твоего отца. Он, наверное, знает, что ты дочка бедолаги Ричарда, и поэтому из сострадания предложил тебе работу.

— Нет, я не думаю, чтобы он знал об этом, мама, — проговорила Кони ледяным тоном.

— Ты права, почему он должен знать? Уже прошло почти два года. — Голос мамы звучал грустно.

— Я еще позвоню тебе и расскажу, что и как.

— Сделай это, Кони, дорогая, и не бери мои слова в голову. Просто все, что у меня осталось, это моя гордость, и я по-прежнему держу голову высоко.

— Я счастлива, что ты рада за меня. Передай братикам, что я их люблю. — Кони знала, что сейчас стала совсем чужой двум четырнадцатилетним мальчишкам, которые ходили в обычную школу в маленьком городке, а не в частный колледж, как планировалось.

Ее отца не стало, и маме некому было помочь. Она поступит так, как сказал мистер Хайс, и это будет ее первая серьезная должность.

Она оказалась отличным работником. Мистер Хайс поздравлял себя снова и снова. Интересно, сколько она еще продержится, прежде чем встретит своего принца.

Оказалось, два года. За это время у нее было бесконечное количество предложений. Постоянные клиенты отеля, бизнесмены, приглашали ее в ресторан, в ночные клубы, но она всегда держала дистанцию. На их просьбы она всегда вежливо улыбалась и отвечала, что не смешивает работу с развлечениями.

Она рассказывала Вере о своих воздыхателях. Она каждую неделю навещала Веру, Кевина и Дейдрэ, у которого скоро должен был появиться братик или сестренка.

— Тедди О’Хара просил твоей руки? — У Веры округлились глаза. — О, пожалуйста, выходи за него, Кони, тогда мы сможем получить контракт на декор всех его магазинов. Выходи за него ради всех нас.

Кони рассмеялась, но подумала, что нужно посодействовать бизнесу семьи Веры. На следующий день она рассказала мистеру Хайсу о своих знакомых — владельцах очень хорошей маленькой фирмы, специализирующейся на декоре зданий. Если он хочет, то можно их внести в список тех, в чьих услугах нуждаются. Ее предложение было принято.

Кевин и его отец расписали в розовых тонах детскую комнату дочери Хайса Марианны.

Мистер Хайс остался доволен работой и стал рекомендовать маленькую фирму своим знакомым. Вскоре у Кевина появился фургон на колесах, а со временем зашел разговор и о покупке дома.

Они по-прежнему оставались в дружеских отношениях с Жако, который занимался бизнесом, связанным с электротоварами.

Как раз когда у Веры и Кевина родился сын Чарли, Кони познакомилась с Хари Кейном. Он был самым красивым мужчиной, какого она когда-либо встречала: высокий, с густыми, слегка вьющимися темными волосами до плеч, совсем не похожий на других бизнесменов. Он всегда был в центре внимания. Швейцар мчался открывать перед ним дверь, девушка из бутика оставляла всех своих покупателей, чтобы передать ему свежий номер газеты, и даже Кони, слывшая снежной королевой, подняла на него взгляд и доброжелательно улыбнулась.

— Вы просто дипломат, мисс О’Конор, — произнес он восхищенно.

— Всегда рады видеть вас здесь, мистер Кейн. Для вас все готово.

Хари Кейн вместе с двумя партнерами вел новый и успешный страховой бизнес. Многие относились к нему с подозрением — слишком уж быстро он преуспел, обычно это не приводит ни к чему хорошему. Каждую среду он встречался со своими партнерами в Хайес-отеле. Они работали с девяти до двенадцати тридцати в конференц-зале вместе с секретарем, а затем шли на ленч.

Иногда к ним присоединялись министры или руководители крупных предприятий. Кони было очень интересно узнать, почему они не встречаются в офисе в Дублине. Хари Кейн имел большой престижный офис в центре города, где работало около двенадцати человек. Наверное, чтобы не потревожили, чтобы сохранить конфиденциальность, решила она. Служащим отеля было дано указание, чтобы по средам в конференц-зал не поступало никаких звонков. Очевидно, только секретарша мисс Кейс знала все их секреты. Кони смотрела на нее с интересом, когда она вместе с командой появлялась здесь. С собой у нее всегда имелся портфель с документами, должно быть, она пользовалась абсолютным доверием.

Кони тоже хотела бы так работать для кого-нибудь. Для такого же бизнесмена, как Хари Кейн. Она завела разговор с секретаршей, используя весь свой шарм и обаяние:

— Вас все устраивает, мисс Кейс?

— Конечно, мисс О’Конор.

— Мы только недавно получили новое аудио- и видеооборудование, на случай, если это может пригодиться для ваших совещаний.

— Большое спасибо, но нет.

Казалось, мисс Кейс всегда торопится уйти, как будто в ее портфеле лежала большая сумма денег. Кони и Вера часами обсуждали это. Кони было интересно, есть ли связь между мисс Кейс и мистером Кейном?

— Он тебе нравится? — спросила Вера.

— Только потому, что не пристает ко мне.

— Как ты думаешь, почему он тебе симпатичен?

— Потому что он чем-то напоминает моего отца, — сказала Кони неожиданно и только потом осознала, что она действительно чувствует это.

— Тогда, может быть, тебе стоит попристальнее присмотреться к нему, — сказала Вера.

Кони осознала, что все больше и больше интересуется им. Ему было почти тридцать, холост, родители-фермеры жили за границей. Он стал первым из своей семьи бизнесменом. Он всегда посещал все презентации и открытия выставок. Его имя часто упоминалось в газетных колонках, всегда в числе таких же успешных бизнесменов. Когда он соберется жениться, то наверняка найдет себе невесту из семьи, например, такой, как семья мистера Хайса.

— Мама, почему бы тебе как-нибудь не приехать в Дублин в среду, чтобы пообедать в Хайс-отеле. Пригласи своих друзей, садись в поезд и приезжай.

— У меня не осталось друзей в Дублине.

— Такого не может быть.

— Мне не нужна их жалость.

— О какой жалости ты говоришь, если приглашаешь их пообедать в таком месте? Уж я позабочусь, чтобы вас обслужили по первому разряду. Ты можешь устроить для них экскурсию. Ну, давай же, попробуй.

С трудом, но мама все же согласилась. Их столик оказался рядом со столиком мистера Кейна, где он обедал в компании издателя газеты и двух членов кабинета министров. Дамам очень понравился ленч, но неизвестно, что их больше впечатлило, вкусно приготовленные блюда или оказавшиеся по соседству столь важные персоны.

Как Кони и предполагала, подруги матери в ответ предложили пообедать здесь же через месяц. После четвертой такой встречи Кони поняла, что мистер Кейн заметил ее.

— Вы так добры к этим дамам, мисс О’Конор, — сказал он.

— Это моя мама и ее подруги. Им так нравится обедать здесь, а для меня большая радость встретиться с ней, ведь она живет за городом, понимаете.

— А где же вы живете? — поинтересовался он.

Ей так хотелось сказать: «У меня собственная квартира», но вместо этого она произнесла:

— Я живу в Дублине конечно же, мистер Кейн, но я надеюсь, у меня получится хоть иногда отправляться в путешествия, мне бы так хотелось посмотреть другие крупные города.

— И вы обязательно должны поехать, мисс О’Конор. Вы были в Париже?

— К сожалению, не была.

— Я собираюсь туда на следующие выходные, хотите поехать со мной?

Она довольно засмеялась:

— Разве это не было бы здорово? Но, боюсь, это невозможно. Надеюсь, вы хорошо проведете время.

— Может быть, я мог бы пригласить вас пообедать, когда вернусь, и рассказать вам о своей поездке?

— Да, я с удовольствием.

Так началось знакомство Кони и Хари Кейна. И все это время она знала, что его личный секретарь Сиобан Кейс ненавидит ее. Они сохраняли в тайне свои отношения так долго, как это было возможно. Прошло довольно много времени, прежде чем их имена соединили. В одной из газет о ней написали как о его подружке-блондинке.

— Мне это не нравится, — сказала она, когда увидела статью в воскресной газете. — Что за ерунду они пишут!

— Тебе не нравится, что тебя называют моей подружкой?

— Ты знаешь, о чем я.

— Ну, это не моя вина, что они неправильно все понимают. — Он уже почти не скрывал, что пытается затащить ее в постель.

— Я думаю, нам нужно перестать встречаться, Хари.

— Почему ты так говоришь?

— Понимаешь, я не хочу стать твоей временной подружкой, которую потом выкинут за ненадобностью. Серьезно, Хари, ты очень сильно мне нравишься. Это больше, чем просто симпатия, я все время думаю о тебе.

— А я о тебе. — Он сказал то, что думал.

— Так не лучше ли будет прекратить все сейчас?

— Я не знаю, что означает эта фраза?..

— Убирайся немедленно, — улыбнулась она ему.

— Я не хочу убираться, — сказал он.

— Я тоже, но потом будет только сложнее.

— Ты выйдешь за меня?

— Нет, я не хочу, чтобы ты это говорил, как под дулом пистолета. Я не ставлю тебе ультиматум, я просто делаю это для нашего общего блага.

— Зато я ставлю. Выходи за меня.

— Зачем?

— Я люблю тебя, — сказал он.

Свадьба должна была состояться в Хайс-отеле. Все говорили, что мистер Кейн здесь почти как член семьи, а мисс О’Конор была сердцем этого места с момента его открытия.

Матери Кони не требовалось делать никаких затрат, не считая покупки своего туалета. Теперь она могла пригласить своих подруг. Она даже ухитрилась пригласить кое-кого из своих давних врагов. Ее дочка-красавица заполучила самого завидного жениха в Ирландии. В тот день мама Кони почти простила Ричарда. Она подобрела, потому что удача все же улыбнулась ей.

Они с Кони провели ночь перед свадьбой в отеле.

— Я не могу выразить, как я рада видеть тебя счастливой, — сказала она Кони.

— Спасибо, мама, я всегда знала, что ты желаешь мне всего самого лучшего.

Утром к Кони пришли парикмахер и визажист, услугами которых также воспользовались мама и Вера.

— Ты счастлива? — неожиданно спросила мама.

— Я очень счастлива, просто, знаешь, я боялась, что могу не подойти ему.

— Ты спала с ним?

— Нет, хотя мало кто в это поверит, но, возможно, именно поэтому я и выхожу за него замуж.

Ее мама закурила очередную сигарету.

— Запомни, что я тебе скажу. Он будет давать тебе деньги прежде всего для самого себя. Не трать все, откладывай. Тогда, случись что, ты не окажешься в непоправимом положении.

— О мама! — В ее глазах была жалость к матери, которой пришлось начинать жизнь с чистого листа после смерти отца. — Я подумаю о том, что ты сказала, — произнесла Кони.

Свадьба прошла с триумфом. Оба партнера Хари и их жены сказали, что никогда еще не присутствовали на подобном торжестве.

Медовый месяц они провели на Багамах, и эти две недели стали для Кони лучшими в жизни. Ей нравилось разговаривать с Хари и смеяться вместе с ним, нравилось гулять по пляжу, строить замки из песка, загорая под утренними лучами солнца у самой кромки воды. А потом они шли на ужин и на дискотеку.

В постели с ним Кони не получила никакого удовольствия, и этого она ожидала меньше всего. Он был груб и нетерпелив и ужасно расстраивался из-за того, что она не отвечала на его ласки. Даже когда она поняла, чего он хочет, и попробовала притвориться, что ей хорошо, он все понял.

— О Кони, перестань издавать эти нелепые стоны. Ты распугаешь всех котов в округе.

Она никогда не чувствовала себя более оскорбленной и одинокой. Но нужно отдать ему должное, ведь он все перепробовал. Он пытался быть нежным и мягким, но в самый ответственный момент она напрягалась и, казалось, противилась, несмотря на то что всеми силами убеждала себя в том, что они оба этого хотят.

Иногда она лежала без сна и слушала непривычный треск птиц и незнакомую речь карибских жителей, долетающую издалека. Ей хотелось знать, все ли женщины чувствуют то же самое. Неужели веками все женщины играли роль, притворялись страстно влюбленными, потому что хотели иметь детей и надежного мужчину рядом с собой? Бессонными ночами она вспоминала слова Веры: «Давай, Кони, попробуй, переспи с ним. Вот увидишь, тебе понравится. Ты просто не представляешь себе, как это».

Но тогда она твердо решила, что сначала свадьба, а потом секс. Он уважал ее за то, что она вышла замуж девственницей, хотя сам неоднократно намекал ей на то, чтобы заняться любовью.

После недели ночных кошмаров и раздумий она решилась поговорить с ним. Надев свое самое лучшее платье лимонного цвета, она села на балконе за столиком, на котором стояла корзина с фруктами и фарфоровый кофейник с кофе, и крикнула ему:

— Хари, вставай, прими душ и иди сюда, нам нужно поговорить.

— Это все, чего ты хочешь? — пробурчал он в подушку.

— Хари, кофе остынет.

К удивлению Кони, он послушался и вышел к ней, обмотавшись полотенцем.

После второй чашки кофе она сказала:

— Дома, у тебя на работе или у меня, если возникают проблемы, мы должны обсуждать их, ты согласен?

— А что такое?

— Ты рассказывал мне о жене своего партнера, которая слишком много пьет и болтает о вашем бизнесе. Откуда ты знаешь, что она не расскажет чего-нибудь важного? Помнишь, ты сказал, что вы не знаете, как быть, что делать, как объяснить ей все. Но в итоге вы решили проблему.

— Да? — Он не понимал, к чему она клонит.

— И у меня в работе хватало проблем, и, только разговаривая с мистером Хайсом, мы могли разрешить их.

— Так к чему ты клонишь, Кони?

— У нас с тобой есть проблемы. Я ничего не понимаю. Ты красавец, опытный любовник, я люблю тебя. Возможно, это моя вина и мне следует пойти к доктору. Но я хочу все выяснить. Мы можем спокойно поговорить обо всем?

У нее был такой обеспокоенный вид, что он не знал, что сказать, и только пожал плечами.

— Скажи, Хари, скажи, что у нас все будет хорошо. — Снова тишина. Никаких обвинений, просто изумление. — Скажи что-нибудь, что думаешь.

— Я хочу зачать ребенка в наш медовый месяц, Кони. Мне тридцать лет, и я хочу сына, который сможет продолжить мой бизнес, когда мне будет пятьдесят пять. Я хочу большую семью. Ты все знаешь, мы с тобой говорили обо всем, мечтали каждую ночь, перед тем как я узнал… — он замолчал.

— Нет, продолжай, — произнесла она тихо.

— Ну, перед тем как я узнал, что ты фригидна. — Последовала тишина. — Сейчас ты вынудила меня сказать это. Я не вижу смысла говорить об этих вещах. — У него был грустный вид.

Она по-прежнему оставалась спокойной.

— Ты прав, я вытянула из тебя эти слова. Значит, именно такой ты считаешь меня?

— Ну ты же сама сказала, что, возможно, тебе нужно обратиться к врачу. Может, это идет из твоего прошлого. Бог мой, я не знаю.

Она не собиралась ни плакать, ни кричать, ни бежать, хотя ей безумно этого хотелось. Она должна оставаться спокойной и невозмутимой.

— Итак, во многом наши желания сходятся. Я тоже хочу забеременеть в наш медовый месяц, — сказала она. — Пойдем, это нетрудно. Миллионы людей делают это, так давай и мы попробуем. — И она улыбнулась ему своей самой обольстительной улыбкой и повела его в спальню.

Вернувшись в Дублин, она заверила его, что все выяснит. Первым делом она направилась к ведущему гинекологу, который оказался очень обаятельным человеком и рассказал ей все о строении женского организма, показав наглядно, где у женщин могут возникать подобные проблемы. Оказалось, что она не единственная. Но когда дело дошло до физического обследования, она так напряглась, что он не смог подступиться к ней. Он стоял, подняв руки в перчатках, и не понимал, что делать, хотя его лицо по-прежнему оставалось добрым и участливым. Она знала, что он не сделает ей ничего плохого, но каждый мускул ее тела был напряжен до предела.

— Я думаю, нам придется провести осмотр под анестезией, — сказал врач. — Так будет намного проще.

Он назначил прием на следующую неделю. Хари вел себя как любящий муж и поддерживал ее.

— Ты столько значишь для меня, я никогда не встречал никого лучше тебя.

— Я в этом не сомневаюсь, — попыталась она пошутить.

— Кони, все будет хорошо. — Он был таким нежным и внимательным.

Она также записалась на прием к психотерапевту. Врачом оказалась очень милая и доброжелательная женщина, с которой было легко и просто разговаривать и которая задавала краткие вопросы, желая получить на них подробные ответы. На приеме у психотерапевта ей пришлось рассказать о себе почти все, например о том, что у нее не было неприятного сексуального опыта, потому что его в принципе не было. Она даже рассказала врачу о своей дружбе с Верой, которая стала единственным близким ей человеком после смерти отца.

Выслушав печальную историю об отце, доктор отнеслась с пониманием и большим сочувствием, а потом стала задавать множество вопросов об отце Кони и о ее разочаровании после его смерти.

— Я думаю, вы слишком много внимания уделяете разговору о моем отце, — сказала Кони в какой-то момент.

— Вполне возможно. Расскажите мне о том, как вы каждый день возвращались из школы домой. Он делал с вами уроки, например?

— Я понимаю, что вы пытаетесь сказать, но…

— Нет-нет, с чего вы взяли, что знаете о том, что я хочу сказать?

Так они ходили кругами вокруг да около. Иногда Кони выкрикивала:

— Я чувствую, что мы не должны столько разговаривать о моем отце.

— Но ведь вы сказали только, что он был добрым, хорошим и любящим отцом. Вы рассказывали, что он показывал ваши фотографии своим друзьям по игре в гольф.

— Но я чувствую, что мне есть, в чем его обвинить.

— А в чем, как вы думаете?

— Я не знаю, не знаю. Я что, должна сказать, что он совсем не любил нас? Да и разве он был способен на это, если его больше интересовали лошади и собаки?

— Так вот оно как?

— Он никогда меня не обнимал, но я не могу сказать, что от этого я сильно страдала.

— Но все же вас это разочаровывало.

— Да ничего такого не было. Я работаю с мужчинами, сталкиваюсь с ними каждый день, и я никогда не боялась никого из них.

— Но тогда вы никому из них не позволяли приблизиться к вам.

— Я подумаю о том, что вы говорите, — сказала Кони.

— Лучше подумайте о том, что вы сами говорите, — произнесла психиатр.

— Она нашла что-нибудь? — спросил он, с выражением надежды на лице.

— Она несла вздор. Прицепилась к моему отцу, что он был ненадежный, и теперь я думаю, что все мужчины ненадежны, — Кони горько ухмыльнулась.

— Это может быть правдой, — сказал он, к ее удивлению.

Шли недели, ситуация не улучшалась, но Кони постоянно говорила мужу:

— Пожалуйста, не бросай меня, Хари. Я люблю тебя и хочу, чтобы у нас был ребенок. Может быть, когда он родится, я сумею расслабиться и мне удастся полюбить заниматься этим.

И конечно же у них был секс, и достаточно часто, пока она наконец не забеременела.

С одной стороны, ей очень хотелось родить ребенка, но, глядя на беременных, она желала как можно дольше оставаться в своем нынешнем состоянии. Убедившись, что все же беременна, Кони сообщила новость мужу.

Его лицо засветилось.

— Ничто не могло сделать меня более счастливым мужчиной, — сказал он.

Они посещали многие публичные мероприятия. Также Кони занималась благотворительностью вместе с другими женами успешных бизнесменов, а еще она обустраивала их собственный дом, отделку которого взяла на себя семья Кевина.

Она ничего не говорила маме о своих проблемах, а вот Вере рассказывала все.

— Когда родится ребенок, — посоветовала она, — сходи на сторону и попробуй с кем-нибудь еще. Ты должна найти того, с кем тебе понравится, а потом все то же самое попробовать с Хари.

— Я подумаю об этом, — сказала Кони.

Незадолго до рождения ребенка Кони оставила работу.

— У нас есть надежда, что ты вернешься к нам, когда малыш подрастет и вы сможете оставить его на няню? — спросил жалобно мистер Хайс.

— Посмотрим.

Мистер Хайс отметил, что она стала еще спокойнее и невозмутимее. Видимо, супружество с таким серьезным человеком, как мистер Кейн, повлияло на нее.

Кони постаралась наладить хорошие отношения с семьей Хари и, хотя они жили вдали друг от друга, хотела, чтобы они виделись чаще одного раза в год. Она также решила, что нужно поддерживать отношения с партнерами мужа и их женами, и устраивала для них легкие ужины по средам. Каждую неделю она старалась приготовить для них что-нибудь вкусное, но не слишком калорийное, так как одна из жен всегда сидела на диете. И алкоголь тоже старалась не подавать в больших количествах, так как вторая дама была неравнодушна к спиртному.

Кони интересовалась их жизнью, постоянно напоминала о том, что Хари очень высокого мнения об их мужьях, и помнила все подробности, касающиеся их детей. Через полгода после замужества они стали ее верными подругами, которые считали, что лучшей жены Хари Кейну было не найти и как здорово, что он не женился на этой каменной Сиобан Кейс.

Когда до Кони дошло, что ее муж спит со своей секретаршей, она испытала настоящий шок. Она такого не ожидала, тем более так скоро. Они прожили вместе всего семь месяцев. Она все делала для семьи. Все навыки работы в отеле она перенесла в свой дом, сделав его элегантным и удобным для жизни. Когда он хотел, сюда приходили гости, а когда было нужно, здесь было тихо и он мог отдыхать. Но ему хотелось большего.

Возможно, она могла бы закрыть глаза, если бы это случилось единожды, но, похоже, эта женщина постоянно преследовала его!

Он никогда не придумывал ничего необычного.

— В понедельник я поеду в Корк, думаю, что останусь там.

А однажды из туристического агентства прислали билет для мистера Кейна, но там оказался и второй — для Сиобан Кейс.

— Я не подозревала, что она тоже едет, — сказала Кони непринужденно.

Хари пожал плечами:

— Мы едем, чтобы наладить нужные контакты, встретиться с людьми. Кто-то же должен все записывать.

И после этого он перестал ночевать дома как минимум раз в неделю. А еще дважды в неделю приходил так поздно, что очевидно, у него был кто-то еще. Он предложил разделить спальни, чтобы она могла спокойно спать, что необходимо в ее положении.

Время шло, и они все меньше общались, но на ужинах по средам он всегда присутствовал, считая, что они укрепляют сотрудничество с партнерами. А это означало, что и ночь он проведет дома.

Вызвав для гостей такси и проводив их, она хотела поговорить с ним о его делах, но часто это так и оставалось лишь намерением. А интересно, разговаривают ли они с Сиобан, перед тем как лечь в постель?

Как-то вечером он посмотрел на ее большой живот, и его глаза наполнились слезами.

— Мне так жаль, — сказал он.

— Чего? — Ее лицо ничего не выражало. Он помолчал, как будто думая, говорить или нет.

— Так о чем ты сожалеешь? У нас есть все, почти все.

— Да-да, конечно. — Он словно очнулся от своих мыслей.

— И скоро родится наш ребенок, — произнесла она спокойно.

— И все будет хорошо, — сказал он неуверенно.

Роды длились восемнадцать часов. На свет появился абсолютно здоровый малыш. Его назвали Ричардом. Это было естественно, потому что так звали и ее отца, и отца Хари.

Во время крестин, когда Кони стояла в церкви в элегантном шелковом платье, держа на руках ребенка, Хари вдруг ощутил тревогу. Он не понял, откуда она взялась, и решил, что у него начинается грипп. Он надеялся, что это не так, его ждало много работы. Но он не мог избавиться от тревожного чувства, как будто что-то угрожало ему, но постарался взять себя в руки и практически против воли присоединился к остальным.

Все улыбались, и Кони заговорила, обращаясь к Хари:

— Ты говорил, что хотел, чтобы наш ребенок был зачат в медовый месяц и чтобы он занял твое место в бизнесе, когда тебе будет пятьдесят пять. — Для всех ее голос звучал приятно и мягко, но он уловил в нем жесткие нотки. Они никогда не возвращались к тому разговору, и уж тем более он не ожидал, что она заговорит об этом на публике. Была ли в этом угроза?

— Я уверен, что произнес эти слова с большей любовью, чем ты, Кони, — улыбнулся он. — Дело было на Багамах, а мы только поженились.

И все же какая-то угроза крылась здесь, но откуда именно она исходила, он не понимал.

Прошло несколько месяцев, когда поверенный попросил его прийти на консультацию в офис.

— А по какому вопросу?

— Это личное дело. Здесь присутствует государственный советник, — объяснил поверенный.

В офисе находился мистер Мерфи, друг отца Кони. Улыбчивый и обаятельный, он тихо говорил о том, что миссис Кейн хочет разделить имущество в соответствии с брачным контрактом.

— Но она знает, что половина всего, что у меня есть, принадлежит ей.

Хари был в шоке, которого никогда не испытывал, хотя в бизнесе случались сделки, удивлявшие его.

— Да, но здесь существует другой момент.

— Какой же?

— Например, элемент риска в вашем бизнесе, мистер Кейн.

— Но в любом бизнесе существует риск, черт побери, — закричал он.

— Вы не можете не согласиться, что ваша компания развивается слишком быстрыми темпами и многие эксперты пишут, что это не всегда может быть хорошо.

Черт ее побери, она начиталась и наслушалась всякой ерунды.

— Она поступает так, делая хуже для нашей компании, и хочет таким образом заполучить что-то для себя. Но она за это ответит, — гневно выкрикнул он.

— Мой дорогой мистер Кейн, вы шокируете нас такими высказываниями и обвинениями в адрес вашей жены. Такое ощущение, что вы мало знаете о ее жизни. Отец миссис Кейн все потерял, и когда…

— Это абсолютно не относится к делу. Он был старый чокнутый дантист. Он все проиграл на скачках. — В офисе повисла пауза, и Хари Кейн осознал, что говорит что-то не то. Оба адвоката переглянулись. — В общем, грустная история, что и говорить.

— Да, грустная история, как вы говорите. Он был одним из моих ближайших друзей, — сказал мистер Мерфи.

— Да-да, конечно.

— И мы понимаем беспокойство миссис Кейн, тем более что через несколько месяцев вы ожидаете рождения второго ребенка, — произнес адвокат, не отрывая глаз от своих бумаг.

— Да, это правда. Мы оба очень рады этому.

— И миссис Кейн пришлось оставить свою замечательную карьеру, чтобы воспитывать детей.

— Послушайте, какая там карьера, стоять на ресепшене, вешать ключи и говорить каждому: «Как мы рады видеть вас». Это не карьера. Она вышла за меня замуж и может иметь все, что захочет. Разве я ей в чем-нибудь отказываю?

— Я действительно очень рад, что миссис Кейн здесь не присутствует и не слышит этих слов, — произнес мистер Мерфи. — И у нее вовсе нет жалоб, а всего лишь требование на огромную долю вашей совместной собственности. А волноваться заставили ее вы своим поведением. У нее есть все основания беспокоиться за свое будущее.

— И что же она предлагает?

Они подошли к самому главному. Адвокаты Кони хотели, чтобы почти все перешло на ее имя, дом и, естественно, высокий процент от его ежегодного дохода.

— Я не могу этого сделать.

— Почему же нет, мистер Кейн?

— Что это будет означать для двух моих партнеров, людей, которые начинали вместе со мной? Что я скажу им? И что будет, если я откажусь?

— Я уверен, что не откажетесь. Вам не обязательно разводиться, чтобы разделить имущество. Зачем придавать делу огласку… — Голос мистера Мерфи звучал убаюкивающе.

Хари Кейн подписал бумаги.

Из офиса он прямиком направился к своему шикарному дому. Проскочив мимо садовника, он вбежал в дверь и посмотрел на свежие цветы, стоявшие в холле, на картины, висевшие на стенах, которые они вместе выбирали. Потом обвел взглядом просторную гостиную, в которой без труда помещалось сорок человек. На кухне, залитой солнечным светом, сидела Кони и кормила Ричарда, радостно люлюкая с ним. На ней было красивое цветастое платье с белым воротником. Сверху доносился звук работающего пылесоса. Скоро из супермаркета привезут продукты.

Домашний быт был организован превосходно. Его одежду заберут в прачечную и вовремя вернут в гардеробную. Он никогда не заботился о покупке носков или нижнего белья. Единственное, что он делал сам, так это выбирал себе костюмы, рубашки и галстуки.

Он остановился и посмотрел на свою красавицу жену и хорошенького маленького сына. Скоро у них появится еще один ребенок. Она четко выполняла свои функции и вправе была защищать то, что вложила в их семью. Она не видела его, стоящего в проходе, а когда он сделал шаг, то от неожиданности вздрогнула.

— О, хорошо, что ты пришел, сварить кофе?

— Я видел их, — сказал он.

— Кого видел?

— Команду твоих защитников, — резко ответил он.

Она не шевельнулась.

— Намного легче доверить им всю бумажную волокиту. Ты сам всегда говоришь, что лучше заплатить специалистам и не терять времени.

— Да, видно, мистер Мерфи неплохой специалист, судя по его костюму и часам.

— Я знаю его очень давно.

— Да, он так и сказал.

Она взяла Ричарда за подбородок.

— Скажи привет своему папочке, Ричард. Он не часто приходит домой днем, чтобы повидаться с тобой.

Несколько месяцев она не приближалась к нему, ни словом, ни жестом не выказывая ему своей привязанности. Но сейчас она видела его, и сердце ее сжалось.

— Хари, пожалуйста, не будь таким. Ты так добр ко мне, и у нас отличная жизнь. Давай будем брать от нее все самое лучшее, радоваться, а не омрачать друг другу существование.

Он не поднял рук, хотя она обнимала его за шею.

— Ты не спросила меня, подписал ли я документы?

Она отошла от него.

— Я знаю, что подписал.

— Откуда ты знаешь? Они позвонили тебе сразу же, как я уехал из офиса?

— Нет, конечно же мне никто не звонил.

— А почему нет? Работа выполнена отлично?

— Ты подписал бумаги, потому что это честно и потому что ты понимаешь, что это делается для нашего общего блага.

Он прижал ее к себе и почувствовал ее выпирающий живот. Еще один ребенок, еще один из династии Кейнов скоро появится в этом доме.

— Я хочу, чтобы ты любила меня, — сказал он.

— Я люблю.

— Но не так, как ты это делаешь, — произнес он печальным голосом.

— Я стараюсь, я стараюсь, ты же знаешь. Я готова быть с тобой каждую ночь, если ты этого хочешь. Я бы с удовольствием спала с тобой в одной постели, но это ты захотел разделить спальни.

— Я шел домой очень, очень злой, Кони. Я собирался сказать тебе, что ты сука, действовала за моей спиной, чтобы отобрать все деньги, которые я заработал. Я много еще чего хотел тебе сказать… — Она стояла и ждала. — Но если честно, я думаю, ты ошиблась, так же, как и я ошибался. Ты просто несчастна.

— Я скорее одинока, чем несчастна, — сказала она.

— Тебе стоит только позвать меня, — пожал он плечами. — Теперь ты будешь не так одинока, имея собственные деньги?

— Я подозреваю, что буду меньше бояться, — сказала она.

— А чего ты боялась? Что я потеряю все, как это случилось с твоим отцом, и ты снова окажешься в нищете?

— Нет, это совершенно неверно. — Она говорила абсолютно искренне, и он знал, что это правда. — Нет, я никогда не боялась стать бедной, потому что всегда могла заработать себе на жизнь, в отличие от моей мамы. Я боялась того, что буду ненавидеть тебя, как она ненавидела отца, если мне придется вернуться на работу и снова опуститься на нижний уровень жизни. Я бы не вынесла, если бы мои дети, привыкшие к одной жизни, вдруг были бы вынуждены отказаться от нее. Я знаю это по собственному опыту, и именно этого я боялась. Мы всегда отлично понимали друг друга, идеально подходили друг другу, и я хочу, чтобы так оставалось до самой смерти.

— Я понимаю.

— Ты не можешь стать мне другом, Хари? Я люблю тебя и хочу для тебя самого лучшего, даже если по мне этого не видно.

— Я не знаю, — произнес он, беря ключи от машины, чтобы снова уехать. — Я не знаю. Я хотел бы быть твоим другом, но не думаю, что смогу доверять тебе. — Он посмотрел на болтающего ножками Ричарда, сидящего на своем высоком стульчике. — Веди себя хорошо со своей мамочкой, малыш, она может быть милой и доброй, но это не всегда то, что она чувствует на самом деле.

После его ухода Кони плакала, пока ей не показалось, что сейчас ее сердце разорвется.

У них родилась девочка. Ее назвали Вероникой, а еще год спустя появились близнецы. Когда УЗИ показало два эмбриона, Кони была на седьмом небе от счастья. Она думала, что Хари тоже будет рад.

— Я вижу, ты просто светишься от счастья, — сказал он холодно. — Их будет четверо. План выполнен. Занавес опускается, какое облегчение.

— Ты можешь быть очень, очень жестоким, — сказала она.

Для внешнего мира они, несомненно, были идеальной парой.

Дочка мистера Хайса, Марианна, подросла и превратилась в молоденькую красавицу, для которой пришло время подыскивать достойных молодых людей в Дублине. По-прежнему оставаясь другом Кони, он часто делился с ней своими планами. Если бы он знал, какие грустные глаза бывают порой у Кони. Периодически до него доходили слухи, что Хари Кейн не был абсолютно порядочным семьянином. Его часто замечали в компании женщин, и все так же продолжался его роман с секретаршей.

Старший мальчик, Ричард, хорошо учился в школе и даже входил в пятнадцать лучших игроков школьной команды по регби. Вероника была нацелена заниматься медициной, и с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет, у нее не было других планов. А двое мальчиков-близнецов росли просто взбалмошными сорванцами.

Кейны все так же выходили в свет вместе и посещали множество торжественных мероприятий. К сорока годам Кони выглядела намного элегантнее многих своих богатых ровесниц. Казалось, она никогда не увлекалась изучением модных журналов и не обращалась к визажистам, хотя могла себе это позволить, но всегда выглядела безупречно. Она не чувствовала себя счастливой. Но тогда Кони думала о том, что многие люди живут надеждой, что все в их жизни изменится к лучшему.

За долгое время работы в отеле она знала, сколько людей на самом деле одиноки. Общаясь с людьми на различных благотворительных собраниях, она видела, что многие занимались этим, чтобы заполнить пустоту. Она много читала, ходила в театры, совершала короткие поездки в Лондон.

У Хари никогда не было времени на семейные праздники и выходные. Другие женщины часто выезжали со своими мужьями за границу, но Кони никогда. Хари много путешествовал и всегда говорил, что едет по работе. Часто его командировки проходили в Испании или в Греции, и всегда в обществе женщин.

Ведь она не была способна дать ему то, чего он хотел, и было бы нечестно с ее стороны запрещать ему искать удовлетворения на стороне. И она совсем не ревновала его, ей это было безразлично. Она больше страдала оттого, что между ними пропало взаимопонимание.

Кони знала, что есть люди, которые считают, что она должна разойтись с Хари, Вера например. Она не говорила об этом прямо, но намекала.

Так что же ее держало?

Желание сохранить семью, потому что дети нуждались в обоих родителях. Потому что любые изменения требовали слишком больших усилий, и никаких гарантий счастья они не давали. К тому же она вовсе не считала свою жизнь неудавшейся. Хари всегда хорошо к ней относился. Слишком много у них было общего, и не было нужды что-либо менять.

А когда Ричарду исполнилось девятнадцать, почти столько же, сколько было Кони, когда умер ее отец, Хари заявил, что дела компании плачевны. У них долги по всей стране, а сбережения клиентов, которые вкладывали в компанию свои деньги, потеряны.

Они сидели в столовой — Кони, Ричард и Вероника. Близнецы еще не вернулись из школы. Они молча слушали, пока Хари рассказывал об их плачевном состоянии.

— Нам придется продать дом? — спросил Ричард.

Наступила тишина.

— А я смогу учиться в университете? — спросила Вероника.

И вновь тишина.

Потом Хари заговорил:

— Я должен сказать вам обоим, что сейчас наступил момент, который ваша мама предвидела. Она всегда говорила, что это может произойти. Она предостерегала, а я не слушал.

— О, папа, это не важно, — произнесла Вероника тем же тоном, каким сама Кони обращалась к своему отцу, когда он потерпел крах. Она увидела, что глаза Хари наполнились слезами.

— Это могло случиться с каждым, — храбро заявил Ричард, — вы должны помнить об этом.

Кони решила, что пришло ее время вмешаться в разговор.

— Как только ваш папа завел об этом разговор, я попросила его подождать, пока придете вы. Я хотела, чтобы мы все вместе выслушали его. И хорошо, что близнецов нет, я им объясню позже. Уже сегодня вечером нам придется уехать из этого дома. Пока возьмем лишь необходимое. Я попрошу Веру и Кевина подъехать с другой стороны и забрать нас, потому что журналисты уже собрались у входа. Вы поедете за город к моей маме. Так никто не станет нам докучать. С ее телефона вы можете позвонить своим друзьям и объяснить, что вынуждены уехать. Скажите, что вернетесь через десять дней. — Они слушали ее, открыв рты. — И конечно же и вы оба, и близнецы обязательно будете учиться в университете. Возможно, мы продадим дом, но не прямо сейчас и не в счет долга банку.

— Но как же так? — спросил Ричард.

— Этот дом не принадлежит твоему отцу, — просто ответила Кони. — Но он также и не мой, его давным-давно выкупила компания, директором которой я являюсь.

— Но, папа, разве ты не мог этого предвидеть! — воскликнул Ричард.

— Да, твой отец чрезвычайно умный бизнесмен, и когда он заключает сделки, он всегда остается верным самому себе. Он не захочет, чтобы люди, доверившиеся ему, остались без всего, потому, я уверена, мы не обойдемся с ними как последние негодяи. Но какое-то время нам придется нелегко, вот почему нам нужно собрать всю свою волю в кулак.

Оставшийся вечер они занимались сбором вещей и делали телефонные звонки. Из дома они уехали незамеченными: в фургоне декораторов.

На первое время Вера и Кевин приютили их у себя. Не было никаких лишних разговоров, никаких выражений сочувствия. Они прошли прямо в комнату, приготовленную для них, в самую лучшую комнату для гостей, с большой двуспальной кроватью. В комнате для них был оставлен ужин.

— Увидимся завтра, — сказала Вера.

— Откуда люди точно знают, что сказать? — спросил Хари.

— Я думаю, они просто понимают, что в подобной ситуации хотели бы, чтобы с ними поступали точно так же. — Кони налила ему немного супа. Он качнул головой. — Поешь, Хари, завтра тебе понадобятся силы.

— Кевин тоже наш вкладчик?

— Нет, — спокойно сказала Кони.

— Почему?

— Я попросила его не делать этого, на всякий случай.

— Что мне теперь делать, Кони?

— Тебе придется принять все как есть. Сказать, что дела идут плохо, что ты не хотел, чтобы это произошло, и что ты собираешься остаться в стране и работать, чтобы сделать все, что в твоих силах.

— Они разорвут меня на куски.

— Ничего, со временем все стабилизируется.

— А ты?

— Я вернусь на работу. За эти годы я накопила достаточно денег, чтобы дать детям образование, и считаю, что нужно вернуть людям все сбережения, которые они потеряли.

— Боже, уж не собираешься ли ты принести себя в жертву?

— А что бы ты предложил мне сделать со всеми моими деньгами, Хари?

— Побереги их. Благодари небо, что они у тебя есть, не отдавать же их.

— Ты не хочешь так говорить. Поговорим об этом завтра.

— Нет, именно это я имею в виду. Это бизнес, а не матч по крикету среди джентльменов. Оставь все себе, ради бога, какой смысл, если ты выбросишь деньги на ветер?

— Завтра, — сказала она.

— Кони, перестань, сделай хоть один нормальный поступок в своей чертовой жизни. Перестань играть спектакль. Бедные инвесторы! Они сами прекрасно знали, что делают. Так же, как твой отец знал, когда делал ставки на своих любимых лошадей.

Ее лицо побелело. Она встала и направилась к двери.

— Очень благородно. Давай, уходи, о чем нам еще разговаривать. Иди к своей подруге и поговори с ней о бедных несчастных людях. Может, тебе вообще не стоило выходить за меня, а сразу начать жить с Верой?

Она не собиралась этого делать, но неожиданно для себя резко повернулась и залепила ему пощечину, расцарапав его щеку. Как он мог кричать о Вере в ее доме, когда именно Вера и Кевин пришли им на выручку, не задавая вопросов. Казалось, Хари больше не был человеком, он вел себя как животное, как дикое животное.

На полу остались капли крови с его щеки. И, к своему удивлению, она не испытала никакого шока от вида крови, не почувствовала стыда за то, что сделала. Она вышла, хлопнув дверью.

Спустившись вниз, Кони увидела компанию, сидящую за столом. Там был Дейдрэ, красивая темноглазая дочка Веры, которая сейчас работала в модном бутике, и Чарли, примкнувший к семейному бизнесу по декору домов. А между Кевином и Верой сидел Жако. Ворот его рубахи был расстегнут, а в покрасневших глазах было какое-то безумное выражение. Он плакал и пил, и за несколько секунд она осознала, что Жако потерял все деньги, инвестированные в компанию ее мужа. Кони не могла оставаться в этой комнате и не могла вернуться обратно, где находился Хари, разъяренный как лев.

Потом она услышала подавленный голос Жако.

— Я надеюсь, теперь вы удовлетворены, — произнес он.

Все молчали.

И тогда заговорила Кони, отчетливо и, как всегда, твердым голосом:

— Нет, Жако, ты не понимаешь, что говоришь. Я не удовлетворена своей жизнью. — У нее был отсутствующий взгляд. — Двадцать лет я купалась в роскоши, но не стала от этого счастливой. Я всегда была одинокой. Но, наверное, мои слова сейчас не помогут тебе.

— Нет, не помогут. — Его лицо было припухшим. Но он по-прежнему оставался привлекательным. Его брак распался, она знала это от Веры, и его жена забрала мальчика. Его бизнес был для него всем, и вот теперь и он рухнул.

— Ты все вернешь, — сказала она.

— О, да? — Его смех был больше похож на лай. — Я не сомневаюсь, эти деньги уже уплыли, а может, они положены на имя жены, — хмыкнул Жако.

— Большая их часть принадлежит жене, так уж случилось, — сказала она.

Вера и Кевин посмотрели на нее, открыв рты.

— Так что я счастливчик, что когда-то был бойфрендом его жены, это ты хочешь сказать? — спросил Жако.

— Я имею в виду, что многим повезло, что я являюсь его женой. Если он не одумается к утру, то сначала мы поедем с ним в банк, а потом на пресс-конференцию.

— Если это твои деньги, то почему ты не хочешь оставить их себе?

— Потому что по праву они не принадлежат мне. Вера, можно я лягу здесь, на кушетке перед телевизором?

Вера протянула ей плед.

— Ты самая сильная женщина из всех, кого я когда-либо встречала, — произнесла Вера.

— А ты самая лучшая в мире подруга, — сказала Кони.

Утром она увидела Хари. На его бледном лице выделялась темно-красная царапина. Она не сразу вспомнила, что сама оставила этот след во время вчерашней ссоры.

— Я принес тебе кофе, — сказал он.

— Спасибо. — Она не сделала попытки взять чашку.

— Я так виноват перед тобой.

— Да.

— Прости меня, ради бога, прости, Кони. Я просто сошел с ума прошлой ночью. Я всегда хотел чего-то добиться в жизни, и вот, когда это случилось, все потерял.

Он был одет с иголочки, тщательно выбрит и был полностью готов к новому дню. Она посмотрела на него, как будто никогда не видела раньше, глазами людей, смотревших на него по телевизору. Люди, которые потеряли все свои сбережения. Красивый солидный мужчина, мечтавший добиться всего в жизни и не задумывавшийся, каким путем он этого достигнет.

А потом она увидела, что он плачет.

— Ты мне нужна, Кони. Всю жизнь ты была рядом, пожалуйста, Кони, ты нужна мне. Ты единственный человек, который может помочь мне. — Он прижался к ее коленям и всхлипывал как ребенок.

В действительности она не могла вспомнить события того дня. Они отправились в адвокатскую контору, где встретились с мистером Мерфи. Он еще больше поседел, и его лицо было угрюмым. Они решили проблемы с деньгами, предназначенными на образование детям. Затем поехали в банк, а в полдень была намечена встреча с партнерами в Хайс-отеле.

К часу дня все газеты пестрели заголовками. Один из журналистов спросил Хари Кейна о царапине на его лице. Оставил ли его кто-то из вкладчиков.

— Это сделал тот, кто не понял, что происходит, кто еще не осознал, что мы обязательно сделаем все для людей, которые доверяли нам, — заявил Хари прямо в камеру.

Кони почувствовала приступ тошноты. Если он так невозмутимо лгал, чего еще от него можно было ожидать?

Примерно через неделю все утрясется, и они смогут вернуться домой. А через три месяца они смогут вернуться к нормальной жизни.

Время от времени Вероника спрашивала о его расцарапанном лице.

— О, этот шрам всегда будет напоминать твоему папе, каким он был дураком.

Ричард, казалось, еще больше стал восхищаться своим отцом.

— Он проводит намного больше времени дома, мама, правда? — спросила Вероника.

— Да, больше, — сказала Кони.

Хари, как и раньше, одну ночь в неделю не ночевал дома и два или три раза возвращался под утро. И видимо, в будущем все так и останется. Иногда Кони хотелось изменить эту ситуацию, но она не чувствовала в себе сил. Она не знала другой жизни.

В один из дней она позвонила Жако на работу.

— Я полагаю, что должен упасть перед тобой на колени и благодарить тебя за то, что ты вернула мне мои деньги, — сказал он.

— Нет, Жако, я просто подумала, может, ты захочешь встретиться?

— Для чего? — спросил он.

— Не знаю, поговорить, сходить в галерею. Ты когда-нибудь изучал итальянский?

— Нет, я был слишком занят зарабатыванием денег. — Она молчала. — А ты?

— Нет, я тоже была занята, только другими проблемами.

Он засмеялся.

— Иисус, Кони, в нашей встрече нет смысла. Я снова не устою перед тобой и опять начну приставать к тебе, как тогда.

— А ты все еще хочешь этого?

— Да, а почему бы и нет? Разве я не мужчина в расцвете сил?

— Не сомневаюсь.

— Кони?

— Да?

— Просто, чтобы ты знала. Спасибо тебе.

— Я знаю Жако.

Прошли месяцы, и ничего особенно не изменилось, но если вглядеться пристальней, то было заметно, что многое ушло из жизни Кони Кейн.

Хари часто видели с Сиобан Кейс, которая стала теперь директором компании.

Мама Кони пыталась подбодрить ее:

— Так будет не всегда, все постепенно наладится.

Кони никогда не говорила маме, но теперь она действительно понимала, как она была права, когда много лет тому назад призывала ее беречь деньги на черный день, чтобы оставаться независимой.

Дети ничего не замечали. Их мама оставалась их мамой, такой же ослепительной и прекрасной. Она всегда была рядом, когда они хотели этого. Она все так же встречалась с друзьями и с виду была вполне счастлива.

Ричард получил диплом экономиста, и мистер Хайс рекомендовал его на хорошую должность в фирму своего зятя. Его дочь Марианна вышла замуж за красивого и очень обаятельного мужчину Пола Малона. Деньги Хайса и его личные качества помогли Полу подняться вверх по лестнице.

Вероника, как и хотела, училась в медицинском и собиралась специализироваться в психиатрии, так как считала, что истоки проблем у многих людей в их прошлом.

Близнецы наконец-то разделились в своих пристрастиях, и один из них поступил в художественный колледж, а другой нашел себя на государственной службе. Их большой дом не пришлось продавать. Адвокат Кони убеждал ее подписать еще один формальный документ, гарантирующий ей часть дохода, но она не считала нужным это делать.

— Это было давно, когда мне необходима была уверенность в будущем детей, — сказала она.

— Откровенно говоря, стоит еще раз подписать этот документ. Если возникнут какие-либо проблемы в суде, то суд, практически наверняка будет на вашей стороне…

— Но какие сейчас могут возникнуть проблемы? — спросила Кони.

Адвокат, который часто видел мистера Кейна в ресторане с женщиной, которая явно не была миссис Кейн, сжал губы.

— Я бы очень рекомендовал сделать это.

— Хорошо, но я думаю, все проблемы остались в прошлом.

После этого бумаги были отосланы в офис Хари Кейна на подпись. Никаких препятствий не возникло. В тот день его лицо было суровым. Она довольно хорошо знала его и могла читать его мысли. Он не скажет ей прямо, но попытается как-то наказать ее.

В тот вечер он объявил, что уезжает на Багамы. Она не возражала. У него были белые губы, и она знала, что в нем бушует ярость из-за того, что она продолжала защищать свои инвестиции.

— Ты знаешь, это всего лишь формальность, — сказала она.

Он повернулся и прошипел:

— Деловая поездка, в которую я собираюсь, это тоже формальность.

Он отправился паковать чемодан, и она поняла, что сегодня он останется у Сиобан, а завтра они уезжают. Кони поужинала в одиночестве. Стоял летний вечер, в саду пели птицы, с улицы доносился гул машин. Она могла бы пойти на выбор в десять мест, если бы захотела. Но чего ей действительно хотелось, так это встретиться с Жако и пойти с ним в картинную галерею или просто погулять по улице. Но это были нелепые мысли. Ведь он прав, о чем им разговаривать. Он жил в рабочем квартале на окраине города, и только дурак мог бы подумать, что они могли бы прожить счастливую жизнь, если бы она вышла за него замуж. К тому же неизвестно, что бы она чувствовала в постели с ним.

Она читала вечернюю газету, когда Хари спустился вниз с двумя чемоданами. Видимо, он собирался неплохо отдохнуть на Багамах. Казалось, в какой-то степени они оба почувствовали облегчение.

Кони с улыбкой посмотрела на него из-под очков.

— Могу я поинтересоваться, когда ты вернешься? — спросила она.

— Сказать? А зачем тебе это знать?

— Ну, во-первых, дети должны быть в курсе, и вообще, если кто-нибудь будет спрашивать тебя.

— В офисе знают, — ответил он.

— Прекрасно, тогда я в любой момент могу сослаться на Сиобан, — проговорила она с невинным видом.

— Сиобан тоже едет на Багамы, и ты прекрасно это знаешь.

— Ну тогда на кого-нибудь еще?

— Я не уезжаю насовсем, Кони, но надеюсь, никакие налоговые инспекции не будут поджидать меня здесь, когда я вернусь.

— Поезжай спокойно, это ведь деловая поездка, не так ли? — сказала она, когда он вышел, хлопнув дверью. Она попыталась продолжить читать газету, подобные сцены были нередкими в их жизни.

Она наткнулась на интервью со школьным учителем, где говорилось, что в школе Маунтинвью организовываются курсы итальянского языка. Именно в том районе жил Жако. Мистер Эйдан Дьюн говорил, что людям будет интересно изучать итальянский язык, познакомиться с культурой и бытом этого народа. Кони еще раз перечитала статью. Возможно, Жако тоже заинтересуется, а если и нет, то она будет бывать в его краях два раза в неделю. В статье был телефонный номер, и она записала его.

Конечно, Жако не записался на курсы. Такое могло произойти только в ее мечтах. Но Кони даже обрадовалась этому. Эта замечательная женщина, Синьора, была просто прирожденным педагогом. Она никогда не повышала голос, чтобы привлечь чье-то внимание, никогда не критиковала своих учеников, но всегда надеялась, что они выучат урок.

— Констанция… боюсь, вы сегодня не готовы.

— Простите меня, Синьора, — отвечала миссис Констанс Кейн, — я была очень занята, поэтому не успела выучить урок.

Иногда Кони удивлялась, как ее занесло сюда, каким образом она оказалась в классе среди тридцати незнакомых людей, болтающих, поющих, пробующих итальянскую еду и слушающих итальянские оперы? И самое интересное, ей безумно нравилось все это.

Она попыталась рассказать о своем хобби Хари, когда он вернулся, загоревший и немного смягчившийся. Но он явно не заинтересовался.

— Что занесло тебя в такую глушь, тебе не хватает приключений? — был единственный его комментарий.

Вере тоже не понравилась эта затея.

— Это такое место! Ты испытываешь судьбу, приезжая туда на дорогой машине, и ради бога, Кони, сними с руки золотые часы.

— Но я не понимаю, что ужасного вы нашли в этом месте?

— Просто неужели ты не могла найти курсы где-нибудь поближе, если так хочешь изучать итальянский язык?

— Мне нравится именно там, тем более я надеюсь в глубине души, что встречусь там с Жако, — улыбнулась Кони игриво.

— Боже всемогущий, тебе разве мало проблем в жизни, что ты ищешь новых? — воскликнула Вера, закатывая глаза. У нее было полно дел. Ей нужно было забежать в офис к Кевину и быстро вернуться, чтобы помочь с внуком. У Дейдрэ родился здоровый красивый малыш.

Кони нравились все, кто учился с ней вместе, и серьезный Билл Берк, и Гильермо и его подруга Элизабет. Две девушки, Катерина и Франческа, были милыми и приятными в общении, только было непонятно, сестры они или мать с дочерью.

Еще рядом сидел устрашающего вида парень по имени Луиджи. Он был одним из тех, с кем бы она не хотела встретиться в обычной жизни, и иногда он бывал ее партнером по диалогам, как, например, тогда, когда они играли в доктора и медсестру, говоря друг другу «дышите, не дышите»…

Всех их где-то в подсознании объединяло желание, мечта — провести каникулы в Италии следующим летом. Кони, которая имела возможность купить всем билеты за свой счет, присоединилась к обсуждению проблемы спонсорства. Если поездка состоится, то она обязательно поедет.

Кони заметила, что с каждой неделей школа приобретала все более опрятный и ухоженный вид. Стены внутри здания покрасили, на школьном дворе посадили деревья и навели порядок. Сломанный навес для велосипедов починили.

— Вы совершили здесь настоящий переворот, — сказала она обаятельному директору школы мистеру О’Брайену, который время от времени заглядывал к ним на урок.

— Не представляете, каких усилий нам это стоит, миссис Кейн, если бы вы замолвили за нас словечко перед теми финансистами, с которыми вы знакомы, это была бы настоящая радость. Как и все остальные, он знал, кто она такая, и был приятно удивлен тем, что она приезжает сюда.

— Это люди, у которых нет сердца, мистер О’Брайен. Они не понимают, что в школе закладывается будущее нашей страны.

— Вы мне будете рассказывать, — вздохнул он. — Не я ли провел полжизни в банках, заполняя анкеты. С ними я забыл о своей основной профессии учителя.

— А у вас есть семья, мистер О’Брайен?

Кони сама не знала, почему задала ему такой личный вопрос. Это было не в ее характере. Отельный бизнес научил ее тому, чтобы больше слушать, чем говорить.

— Нет, как-то не сложилось, — ответил он.

— Я полагаю, так лучше, потому что для школы вы нужнее. Я думаю, существует множество людей, которым никогда не следует жениться. Мой муж, к примеру, один из них.

Он удивленно поднял брови, и Кони поняла, что зашла слишком далеко в своих откровениях.

— Простите, — засмеялась она.

— А я бы с удовольствием женился, но только проблема в том, что я никогда никого не встречал, с кем бы мне хотелось вступить в брак, и так дожил до старости.

— Но вы совсем не старый.

— Старый, по крайней мере для своей избранницы. Она еще совсем ребенок. На самом деле она дочь мистера Дьюна, — сказал он, кивнув в сторону, где Эйдан Дьюн и Синьора прощались с учениками.

— А она любит вас?

— Я надеюсь, думаю да, но я не подхожу ей, наверное, из-за своего возраста. И еще есть другие проблемы.

— А как к этому относится мистер Дьюн?

— Он не знает, миссис Кейн.

Она выдохнула.

Он улыбнулся, довольный, что она не стала расспрашивать дальше.

— Ваш муж сумасшедший человек, потому что женат на своем бизнесе, — сказал он.

— Спасибо, мистер О’Брайен. — Она села в машину и поехала домой.

Познакомившись здесь с разными людьми, она узнавала о них экстраординарные вещи.

Эта забавная девушка с кудрявыми волосами, Элизабет, рассказала, что ее Гильермо собирается в следующем году работать в банке в Италии, когда выучит язык. Луиджи поинтересовался, есть у нее кто-нибудь из знакомых, кто носит кольцо стоимостью двенадцать тысяч. Эйдан Дьюн спросил, где можно купить подержанные яркие ковры. Бартоломео хотел знать, сталкивалась ли она когда-либо с людьми, которые хотели покончить жизнь самоубийством, были спасены, но попытались снова. Просто его друг пытался несколько раз наложить на себя руки. Катерина, то ли сестра, то ли дочь Франчески, сказала, что однажды обедала в ресторане «У Квентина» и артишоки там были ужасными. Лоренцо что-то рассказывал про богатую итальянскую семью, в которой он собирается остановиться, когда поедет туда. А вот теперь еще и мистер О’Брайен поведал о своем романе с дочкой Эйдана Дьюна.

Пару месяцев назад Кони не знала никого из этих людей. Когда шел дождь, она предлагала подвезти кого-нибудь до дома, но она делала это не всегда, чтобы не стать неофициальным водителем такси. Исключение составлял Лоренцо, которому нужно было добираться на двух автобусах до отеля своего племянника, где он жил и работал ночным портье. Это был крупный, простой и веселый мужчина примерно шестидесяти лет. Его настоящее имя было Лэдди, но в классе все называли друг друга итальянскими именами. Лэдди был приглашен какими-то итальянцами в Рим. Иногда он рассказывал о своем племяннике Гусе, парне, который работал двадцать четыре часа в сутки, и сейчас сложилась такая ситуация, что он мог потерять отель.

Дело было в страховых и инвестиционных компаниях, потерпевших крах. Правда, в последний момент все наладилось и все сумели получить свои деньги. Сестра Лоренцо в то время находилась в хосписе, и ее моральное состояние было удручающим. Но благодаря божьей милости она прожила достаточно долго и узнала, что ее единственный сын Гус не стал банкротом. Она умерла счастливой. Кони прикусила губу, услышав эту печальную историю. Это были те самые люди, которые пострадали в результате разорения ее мужа.

Кони остановила машину.

— Пожалуйста, расскажите мне об этом еще раз, Лоренцо. — Она побледнела.

— Я не финансовый эксперт, Констанция.

— Могу я поговорить с вашим племянником? Пожалуйста.

— Ему может не понравится, что я рассказываю о его бизнесе…

— Пожалуйста, Лоренцо.

Кони должна была поговорить с Гусом за бутылкой бренди. Слишком уж неприятной была эта история. Первые пять лет Гус и другие вкладчики не сомневались, что доверяют свой сбережения надежной компании.

Со слезами на глазах Кони прочитала в документах, что директорами компании являются Хари Кейн и Сиобан Кейс. Гус и Лоренцо посмотрели на нее с удивлением. Она вынула чековую книжку и подписала Гусу чек на внушительную сумму, а потом дала им адрес строителей и декораторов, которые были ее друзьями и отлично знали свое дело. Она также дала адрес фирмы, занимающейся работами по электрике, но попросила, чтобы они не упоминали ее имени.

— Но почему вы делаете все это, Констанция? — Гус был абсолютно обескуражен.

Кони показала на напечатанные имена.

— Этот человек — мой муж, а женщина — его любовница. Я много лет закрывала глаза на их роман. Мне это безразлично, но меня волнует, что он использовал мои деньги, чтобы обманывать простых людей. — Она понимала, что, должно быть, выглядит сумасшедшей в глазах этих людей.

Гус произнес мягко:

— Я не могу взять эти деньги, миссис Кейн, не могу. Здесь слишком большая сумма.

— До вторника, Лоренцо, — сказала она и ушла.

Сколько раз, возвращаясь по четвергам домой, она надеялась застать Хари дома, но ей редко это удавалось. Сегодняшний вечер не был исключением. Было уже поздно, но она набрала номер старого друга своего отца, адвоката мистера Мерфи. Потом позвонила своему поверенному и назначила встречу на следующее утро.

— Что вы сейчас будете делать? — спросила она поверенного.

— Позвоню в отдел по расследованию финансовых преступлений.

Ночевать Хари не пришел. Она не смогла сомкнуть глаз.

Кони осознала, что нелепо продолжать держаться за этот дом. Дети жили в отдельных квартирах. Она подъехала к офису и, сделав глубокий вдох, стала подниматься по ступенькам на встречу со своим мужем, чтобы объявить ему о том, что настал конец их семейной жизни.

Несколько лет назад она купила маленькую квартирку на случай, если ее мама захочет вернуться и снова жить в Дублине. Квартира располагалась на первом этаже и находилась рядом с морем. Это будет идеальным местом для жизни. Она могла перевезти свои вещи за несколько часов.

Он сидел в кабинете и просматривал файлы.

— Все, чего я хотел, так это стать кем-то, — произнес он.

— Ты уже говорил это раньше.

— Ну я говорю тебе снова.

— Но ты многого добился, ты всегда был кем-то. Но тебе этого мало, ты хотел иметь все.

— Ты не должна была делать это.

— Я всегда поступаю правильно, — сказала она.

— Нет, не всегда. Ты была стервой, фригидной, ревнивой сукой и до сих пор ею остаешься.

— Я никогда тебя не ревновала к Сиобан Кейс, никогда, — просто сказала она.

— Так почему же ты сделала это?

— Потому что хватит. Я и так много сделала для тебя.

— Ты ничего не знаешь о мужчинах. Ничего. Убирайся отсюда, Кони.

— Да ты больше и не стоишь ни минуты моего времени.

Проходя по коридору, она увидела табличку с надписью «Сиобан Кейс» на двери ее кабинета. Она сидит там со своими банкирами и адвокатами. Очевидно, у нее нет ни семьи, ни друзей, на которых бы она могла положиться.

Кони вышла из здания, села в машину и поехала в свою новую квартиру около моря.