Холодный зной

Лэдди

Высокий жизнерадостный мужчина попросил, чтобы его называли Лэдди. Синьора задумалась.

— Лоренцо, — предложила она.

Лэдди понравилось, и он повторял снова и снова:

— Mi chiamo Lorenzo.

В 1930 году, когда родился Лэдди, его окрестили как Джон Мэтью Езеф Берн, но никто никогда не называл его иначе как Лэдди. Рождение сына, появившегося на свет после пяти девочек, означало, что маленькая ферма, принадлежащая семье, спасена. Теперь в доме есть мужчина.

Но не всегда все происходит так, как нам хочется.

Лэдди возвращался домой из школы, когда увидел своих сестер, которые вышли встречать его, и сразу понял, что случилось что-то ужасное. Сначала он подумал, что беда произошла с его любимой собакой колли. Возможно, пес поранил лапу или его укусила крыса. Он попытался пробежать мимо плачущих девочек, но они задержали его и сказали, что мама с папой улетели на небеса, и теперь они будут заботиться о нем.

— Но они не могут уйти от нас одновременно.

Но это случилось.

Тогда Лэдди было восемь лет. Его родителей сбил поезд, когда они переезжали рельсы на своей телеге. Лэдди знал, что так было угодно Богу, но все последующие годы не мог понять, почему Господь забрал их так рано.

Однажды Лэдди спросил у священника, почему его родители погибли такой страшной смертью, на что он ответил, что это тайна, и если бы мы понимали все, что происходит на земле, мы были бы такими же мудрыми, как сам Господь Бог, а это конечно же невозможно.

Старшая сестра Лэдди, Роза, работала в местном госпитале. Ей пришлось оставить работу, чтобы занять место родителей. Парень, который за ней ухаживал, перестал с ней общаться, когда узнал, что на ее плечи свалилось столь тяжелое бремя.

Но Роза сделала все возможное, чтобы в доме была хорошая атмосфера. Каждый вечер, сидя на кухне, она проверяла домашние задания у младших, стирала их одежду, готовила и убирала в доме, выращивала овощи, ухаживала за курами, и еще наняла для работы на ферме Шая Нейла. Шай следил за скотиной и торговал на рынке. Он жил тихо в маленьком домике, стоящем отдельно от хозяйского.

Роза не сомневалась, что никто из сестер не останется на ферме, и как только сдадут экзамены, они разъедутся. И почти все усилия она приложила, воспитывая самого маленького, Лэдди. К шестнадцати годам он почти забыл своих родителей. Роза годами сидела с ним за учебниками, и в школе даже говорили, что не все мамы так занимаются со своими детьми.

В тот год, когда Лэдди исполнилось шестнадцать, у них случилось две свадьбы, и Роза все приготовила и организовала для своих младших сестер. Шай тоже, конечно, помогал.

А потом еще одна из сестер, которая жила в Англии, сообщила, что выходит замуж, но свадьба будет тихой и скромной, так как она беременна. Роза написала, что они с Лэдди обязательно приедут, если потребуется какая-либо помощь. Но в ответном письме сестра благодарила и сообщала, что ничего не нужно.

Одна из сестер уехала в Африку. Все говорили, что теперь Розе оставалось вырастить только Лэдди.

Сейчас ей было почти тридцать, красивая темноволосая женщина, веселая, с хорошим характером. За эти годы мужчины проявляли к ней интерес, но она не отвечала им взаимностью. Ей нужно было заботиться о семье. Вот когда она выполнит те задачи, которые поставила перед собой, тогда и подумает о каком-нибудь романе…

Роза поехала повидаться с Братом Геральдом, маленьким добрым человеком, с которым всегда разговаривала о Лэдди.

— Ах, Роза, Лэдди слишком порядочный парень, и иногда ему приходится тяжело.

Роза расстроилась.

— О, он так рвется к знаниям, возможно, в классе слишком много детей, и это его смущает.

— Он не может читать, не держа палец на буквах, и то у него получается с трудом.

— Это привычка, но от нее можно избавиться.

— Я пытался отучить его от этого десять лет, но ничего не вышло.

— Но это еще не конец света. Он не провалил экзамены, все контрольные пишет нормально, и он может поступить, разве нет?

Брат Геральд начал что-то говорить, но замолчал, как будто передумав.

— Нет-нет, продолжайте, пожалуйста. Мы оба хотим самого лучшего для Лэдди. Скажите, что я должна знать.

— Он не проваливал экзамены, Роза, потому что он никогда не писал тестов.

— И что вы станете делать с Лэдди, когда остальные будут писать тесты?

— Я попрошу его дать мне сигнал.

— Например?

— Например, пусть принесет мне коробки с книгами в учительскую.

— И это вы говорите мне?

— Роза Берн, — глаза мужчины наполнились слезами. — Лэдди чувствует здесь себя счастливым. Разве это не есть самое лучшее, что мы можем сделать для него? Поймите, мальчик очень слабенький — вот все, что я могу сказать. То же самое я могу сказать о многих ребятах из нашей школы.

— Но что же мне делать с ним, Брат? Я думала, он может поступить в сельскохозяйственный колледж, чтобы хорошо изучить фермерское дело.

— Это было бы выше его возможностей, Роза.

— Но как же он сможет управлять фермой?

— А ему и не надо этого. Вы будете хозяйничать на ферме. Вы уже много лет отлично со всем справляетесь.

Она вернулась домой с тяжелым грузом на сердце.

Шай Нейл скидывал навоз в кучу. Как всегда, он поприветствовал ее кивком головы. Старый пес Лэдди по кличке Трип загавкал, радуясь возвращению хозяйки. Лэдди вышел навстречу.

— Брат Геральд сказал что-нибудь плохое про меня? — спросил он боязливо.

— Он сказал, что ты один из самых трудолюбивых учеников, когда-либо учившихся в школе. — Сама того не замечая, она начала разговаривать с ним, как будто он был совсем маленьким. Но Лэдди этого не заметил. Его лицо засветилось, и он улыбался во весь рот.

— Он так сказал?

— Он сказал, что поможет тебе на экзаменах, только ты должен будешь дать ему знак. — Она попыталась скрыть горечь.

— Это потому что он не доверяет всем им, но зато доверяет мне, — гордо сказал Лэдди.

— У меня сильно болит голова, Лэдди. Ты знаешь, было бы здорово, если бы ты налил мне чашку чая, а потом предложил бы чай Шаю.

— Я дам ему два больших куска ветчины с помидором.

— Отлично, Лэдди.

Она поднялась наверх и легла. Как же она не доглядела, что он отстающий в классе. Родители всегда замечают в детях такие вещи. Ну, теперь ей этого не узнать. Ведь она не собиралась выходить замуж. Она будет жить здесь со своим слаборазвитым братом и строгим Шаем, помогающим ей по хозяйству. Зачем смотреть в будущее? Сейчас она знала, что ее не ждет ничего радостного.

Каждую неделю она писала письмо одной из сестер, так что раз в месяц они получали от нее известия. Иногда ей становилось тоскливо, она жалела погибших родителей, думала о своей загубленной молодости, оборвавшейся карьере медсестры.

У нее была поздравительная открытка для племянницы, куда она вложила десятишиллинговую банкноту, а потом вдруг поняла, что окружающие могут подумать, что, имея ферму, она живет богато. Если бы они только знали, с какой радостью она бы уехала отсюда… Но кто позаботится о Лэдди?

Летом в городе проходила ярмарка. Роза всегда брала Лэдди, и они отправлялись на праздник — катались на каруселях, ездили на поезде в комнате страха, где Лэдди вцеплялся в руку Розы и кричал от ужаса, но потом просил еще прокатиться, и они снова садились на поезд. Там она встречала много знакомых, которые махали ей в знак приветствия. Люди восхищались Розой Берн. Сейчас она понимала почему.

Ее брат провел замечательный день.

— Мы можем потратить деньги, которые получили за продажу яиц? — спросил он.

— Можем, но не все.

— Но что может быть лучше, чем потратить их на ярмарке? — спросил он, и она посмотрела на большую фигурку, выигранную в тире, которую он с гордостью нес на плече.

Голос за ее спиной произнес:

— Я могу положить ее на багажник велосипеда, не собираетесь же вы весь день таскать ее.

Это был Шай Нейл. Роза благодарно улыбнулась ему.

— Ну, Шай, ты всегда на месте, когда нужно.

— Спасибо, Роза, — поблагодарил он.

Она пристально взглянула на него. Он казался немного пьяным. Ну а почему бы и нет? У него выходной, и он мог позволить себе выпить, если ему хотелось. Не так-то сладко ему жилось. У него не было ни друзей, ни семьи, насколько она знала. Возможно, немного виски в выходной день скрасит его унылую жизнь.

Они свернули в сторону и подошли к уличной гадалке.

— А что, если попробовать? — спросила она.

Лэдди был так доволен, что они осталась на ярмарке, потому что боялся, что Роза станет тащить его домой.

— Я бы с удовольствием узнал свое будущее, — сказал он.

Цыганка Элла долго разглядывала его руку. Она предсказала большие успехи в играх и хорошие достижения в спорте, долгую жизнь, работу с людьми. И путешествие. Это будет путешествие по воде. Роза вздохнула. Путешествие. Об этом можно только мечтать. Вряд ли это когда-нибудь случится.

— Теперь твоя очередь, Роза, — произнес он.

— Ах, но мы же знаем мое будущее, Лэдди.

— Да?

— Мое будущее жить на ферме вместе с тобой.

— Но мне предсказана встреча с людьми, и еще меня ожидает путешествие по воде.

— Правда, правда, — согласилась Роза.

— Ну, дай же свою руку, Роза, — настаивал Лэдди.

Цыганка Элла нагадала, что в течение года Роза выйдет замуж, и у нее родится один ребенок, и эти события сделают ее очень счастливой.

— А меня ждет путешествие по воде? — спросила она скорее из вежливости.

Нет, у Розы в судьбе цыганка этого не увидела. Еще она увидела болезнь, но недолгую. Отблагодарив цыганку, они купили мороженое и отправились домой. Они устали за день, и Роза была довольна, что не надо нести еще и статую.

Лэдди только и говорил о замечательном дне и о том, что он на самом деле не испугался в комнате страха. Роза смотрела на огонь и думала о цыганке Элле, о ее странном способе зарабатывать на жизнь, кочуя из города в город и предсказывая людям судьбу. Возможно, она была замужем за мужчиной, торговавшим разливным пивом.

Она проснулась от страха. Ею овладела паника. Ей показалось, что на нее падает то ли шкаф, то ли потолок. Когда она попыталась высвободиться и закричать, чья-то рука зажала ей рот. Она почувствовала запах алкоголя и с отвращением осознала, что Шай Нейл лежит на ней.

Она изо всех сил пыталась высвободиться.

— Пожалуйста, Шай, не делай этого, — прошептала она.

— Ты хотела этого, — ответил он, сильнее прижимаясь к ней и пытаясь раздвинуть ее ноги.

— Шай, я не хочу. Я не хочу этого. Шай, уйди сейчас же, и никто об этом не узнает.

— Почему же тогда ты говоришь шепотом? — тоже прошептал он.

— Чтобы не разбудить Лэдди, не напугать его.

— Нет, мы можем сделать это, и ты не хочешь, чтобы он проснулся.

— Я отдам тебе, что ты захочешь.

— Нет, это я собираюсь дать тебе то, о чем мы разговариваем сейчас.

Он был грубым, тяжелым, слишком сильным, чтобы она смогла с ним справиться. У нее было два варианта: один — закричать, чтобы сюда вбежал Лэдди и оттащил его, но она не хотела, чтобы Лэдди видел это, другой вариант — уступить ему. Роза выбрала второй.

Утром она выстирала постельное белье, сожгла ночную сорочку и открыла окна своей комнаты.

— По-моему, Шай поднимался по лестнице вчера ночью, — сказал Лэдди за завтраком.

— Почему ты это говоришь?

— Потому что там лежит статуя, которую я выиграл, — произнес Лэдди довольным голосом.

— Да, значит, поднимался, — согласилась Роза.

Она почувствовала горечь и боль. Она просила Шая уйти. Теперь она должна все скрывать от Лэдди, от соседей. Волна гнева нахлынула на нее. Почему она должна теперь придумывать что-то, выкручиваться, скрываться. Это же так несправедливо.

Утро прошло как обычно. Она приготовила Лэдди сандвичи и отправила его в школу. Собрала яйца, покормила кур. Все это время простыни и наволочки сохли на веревке, а одеяло висело на изгороди.

Шай приходил есть в дом, но они практически не разговаривали. Когда он, по обыкновению, придет перекусить, она скажет ему, что он должен уйти. Но колокольчики, висевшие над дверью, не зазвонили, и он не появился. Она знала, что он работает, потому что слышала мычание коров, которых он доил.

Сейчас она начала чувствовать страх. А вдруг он снова нападет на нее. Вдруг он воспринял то, что она уступила ему ночью, как руководство к дальнейшим действиям.

К двум часам дня она совсем разволновалась. Еще ни разу не было, чтобы к полудню Шай не зашел в дом. Может, он поджидал ее где-нибудь, чтобы схватить и снова надругаться над ней? Но если он попытается сделать это, на этот раз она будет защищать себя. За дверью стояли вилы, вот они-то ей и пригодятся. Она принесла их в дом и поставила за кухонный стол, а потом стала обдумывать дальнейший план.

Открылась дверь, и он вошел в кухню до того, как она успела это осознать. Она дернулась в сторону, где стояли вилы, но он преградил ей дорогу. Его лицо было бледным, и он постоянно тяжело глотал.

— Я не должен был делать того, что натворил прошлой ночью, — сказал он. Она села, дрожа всем телом. — Я не привык пить так много. Это все из-за алкоголя.

Она сидела молча, не в силах ответить. Они привыкли молчать. Часы, дни, недели она проводила на кухне с Шаем Нейлом, бывало, не перекинувшись и парой фраз, но сегодня был другой день. Воспоминания и страх той нелепой ночи висел над ними.

— Я бы хотел, чтобы прошлой ночи никогда не было, — произнес он.

— Так же, как и я, — сказала она, — но это случилось… — Теперь она могла сказать, чтобы он убирался отсюда.

— Да, это случилось. И я не думаю, что теперь могу приходить и есть с тобой за одним столом. Я не должен заходить в дом.

Он серьезно намеревался остаться здесь — после всего того, что произошло. Он думал, что просто не будет заходить в дом, общаться с хозяйкой, и все!

Она заговорила мягко и очень осторожно. Нельзя допустить, чтобы страх слышался в ее голосе.

— Нет, Шай, я не думаю, что этого будет достаточно, я считаю, что лучше всего тебе уехать отсюда. Нам обоим будет трудно забыть о случившемся. Лучше тебе уехать и устроиться в другом месте.

Он посмотрел на нее с недоверием.

— Я не могу уйти, — произнес он.

— Не говори ерунды, ты найдешь работу в другом месте.

— Я не могу уйти, потому что люблю тебя, — сказал он.

— Ты несешь чушь, — разозлилась она и сейчас еще больше испугалась. — Ты не любишь ни меня, ни кого-либо другого. То, что ты сделал, ничего общего не имеет с любовью.

— Я говорил тебе, что напился, но я люблю тебя.

— Тебе придется уйти, Шай.

— Я не могу оставить тебя. Что будет с тобой и с Лэдди, если я уйду?

Он повернулся и вышел из кухни.

— Почему Шай не приходит обедать? — спросил Лэдди в субботу.

— Он говорит, что предпочитает есть у себя, он очень скрытный человек, — сказала Роза.

После того разговора она больше не разговаривала с Шаем. Работа шла своим чередом. Забор был починен. Он поставил на кухонной двери новый замок, чтобы она могла запираться изнутри.

Трип, старый пес Лэдди, сильно заболел. Лэдди не находил себе места. Он держал голову собаки, пытаясь влить ей в рот воду с ложки. Временами он плакал, обняв собаку за шею.

— Поправляйся, Трип, я не могу выносить, когда ты так дышишь.

— Роза? — впервые за несколько недель Шай заговорил с ней.

Она подскочила на месте.

— Что?

— Я думаю, надо отвезти Трипа в поле и пристрелить там. Что ты думаешь? — Они оба посмотрели на умирающего пса.

— Мы не можем так поступить, не сказав Лэдди. — Лэдди ушел в школу в тот день, пообещав Трипу купить маленький кусок мяса, который бы поддержал его силы. И хотя собака уже была не в состоянии есть, Лэдди не верил в это.

— Тогда я спрошу у него.

— Спроси.

В тот вечер Лэдди вырыл могилу для Трипа, и они отнесли его в поле. Шай выстрелил собаке в голову. Все произошло за секунду. Лэдди выпилил деревянные колышки и воткнул их вокруг маленького холмика.

— Ты все время молчишь, Роза, — сказал Лэдди, — я думаю, ты любила Трипа так же сильно, как и я.

— Да, конечно, — ответила она.

Но Роза молчала, потому что чувствовала то, чего никогда не ощущала раньше.

В последующие недели Лэдди забеспокоился. С Розой творилось что-то не то. И причиной тому было что-то большее, чем смерть Трипа.

В Ирландии в пятидесятые годы для нее было три пути: она могла родить ребенка, жить с ним на ферме, и все считали бы ее опозоренной; она могла продать ферму и вместе с Лэдди уехать куда-нибудь, чтобы начать новую жизнь там, где никто их не знал; и она могла привести Шая Нейла к священнику и стать его женой.

Ей была невыносима мысль о том, чтобы изменить свою жизнь. Но и продать ферму она не могла, потому что остальные сестры так же были здесь хозяйками.

Она подумала и вышла за Шая Нейла.

Лэдди был рад этому, а еще больше обрадовался, когда узнал, что скоро станет дядей.

— А малыш будет называть меня дядей Лэдди? — не терпелось ему узнать.

— Если ты захочешь этого.

Ничего не поменялось в доме, кроме того, что теперь Шай спал в комнате Розы. Сейчас Роза не так часто ездила в город, как раньше, возможно потому, что больше уставала, а может, просто потеряла интерес к людям, живущим там. Лэдди не был уверен. Теперь она реже писала сестрам, хотя они, наоборот, стали писать чаще. Роза организовала для них праздничный ужин, и все они не могли найти вразумительных объяснений, почему их старшая сестра так поступила.

А потом родился здоровый малыш. Лэдди стал его крестным отцом, а миссис Нолан, работавшая в отеле, — крестной мамой. Мальчика назвали Августом, но они называли его Гус. Улыбка вернулась на лицо Розы, когда она взяла его на руки. Лэдди любил маленького мальчика, а Шай, как и всегда, был немногословен.

Шло время, Лэдди пошел работать в отель к миссис Нолан. Маленький Гус начал делать первые шаги, затем бегать по ферме и гонять цыплят, а Роза стояла у двери и восхищалась им.

Шай совершенно не изменился. Иногда вечерами Роза наблюдала за ним, когда он подолгу лежал с открытыми глазами. О чем он думал? Был ли он счастлив в браке?

Сексом они почти не занимались. Сначала причиной тому была беременность Розы, но после рождения Гуса она сказала ему прямо: мы муж и жена и у нас должна быть нормальная семейная жизнь.

— Все правильно, — сказал он без энтузиазма, по-прежнему оставаясь спокойным по отношению к ней. Разговаривать с ним было практически невозможно.

В доме не держали алкоголя, не считая полбутылки виски, стоявшей на верхней полке на кухне, на случай, если понадобится продезинфицировать рану или прополоскать разболевшийся зуб. События той ночи, в результате которых ей пришлось выйти замуж, Роза постаралась спрятать в самые укромные уголки своей памяти. Она даже никогда не связывала их с рождением своего любимого сына, который дал ей столько счастья и радости.

Для нее было полной неожиданностью, когда однажды Шай пришел домой настолько пьяный, что практически потерял дар речи. Состроив рожу в ответ на ее критику в его адрес, он снял ремень и стал бить ее. Казалось, это занятие так возбудило его, что он набросился на нее, и она вспомнила события той ужасной ночи, которые все это время пыталась выкинуть из головы. Отвращение и ужас снова вернулись к ней. Она лежала вся в ссадинах и с разбитой губой.

— И теперь, дорогая, ты не сможешь заявить мне завтра, чтобы я собирал вещи и катился отсюда, потому что теперь я твой законный муж, — сказал он и, отвернувшись, захрапел.

— Что с тобой случилось, Роза? — Лэдди был ошеломлен.

— Я свалилась с кровати во сне и ударилась головой о стол, — соврала она.

— Когда я буду в городе, я позову доктора. — Лэдди еще никогда не видел таких синяков.

— Нет, Лэдди, все хорошо, — сказала она и присоединилась к рядам тех женщин, которые мирятся с насилием, потому что это легче, чем противостоять ему.

Роза надеялась родить еще одного ребенка, сестричку для Гуса, но этого не произошло. Как странно, что беременность могла наступить после одной-единственной ночи насилия, а не после месяцев того, что называют нормальной семейной жизнью.

Миссис Нолан из отеля рассказала доктору Кенни, что очень странно, как это Роза так часто падает и ранит себя.

— Я знаю, я видел ее.

— Она говорит, что стала очень неуклюжей, но я не знаю.

— А я тем более не могу знать, миссис Нолан, но что я могу сделать?

И такие странности случались с Розой, особенно после праздников.

Лэдди нравились девочки, но они не обращали на него внимания. Он рассказал Розе, что хотел бы отрастить волосы и носить модные ботинки, и тогда у него не будет отбоя от девчонок. Она купила ему ботинки, какие он хотел, и они попытались изменить прическу, но ничего не получилось.

— Ты думаешь, я когда-нибудь женюсь, Роза? — спросил он однажды вечером.

Шай уехал в город за покупками. Гус спал, завтра наступал его первый день в школе. Роза и Лэдди сидели у огня, как это бывало раньше.

— Я не знаю, Лэдди. Я вот никогда об этом не задумывалась, а помнишь, как гадалка много лет назад предсказала мне будущее. Она сказала, что я выйду замуж в течение года, и так и произошло. Я конечно же не ожидала этого, и что у меня будет ребенок, я и подумать не могла. А тебе она сказала, что ты будешь работать с людьми, и вот, посмотри, ты работаешь в отеле. А еще она говорила, что ты добьешься успехов в спорте и тебя ждет путешествие по воде. — Она улыбнулась ему доброй улыбкой, означавшей, что все у него будет хорошо.

Это произошло очень неожиданно. Не предполагалось никакой пьянки, не было никакого праздника. В ту ночь она не боялась его возвращения, и когда увидела его пьяным, с невменяемыми глазами и перекошенным ртом, испытала настоящий шок.

— Не смотри так на меня, — начал он.

— Я совсем не смотрю на тебя, — ответила она.

— Да, смотришь, смотришь, сука.

— Может, у тебя глюки?

— Я сейчас покажу тебе глюки, — сказал он, расстегивая ремень.

— Нет, Шай, нет. Я ничего плохого не сказала тебе. НЕТ! — Сегодня она не могла сдерживать криков, боясь, что их услышат ее сын и брат.

А его, казалось, ее крики возбуждали еще больше.

— Ты, слюнтяйка, — сказал он. — Тебе надо еще поддать. — Он размахнулся и сначала хлестнул ее по плечу, а потом по голове.

В это же время с него слетели штаны, и он рванул на ней сорочку. Она дернулась к стулу, чтобы защититься, но он опередил ее, схватил стул, с размаху разбил его о край кровати и подошел к ней, с поднятой палкой.

— Нет, Шай, ради бога, не делай этого. — За его спиной в дверях она увидела маленькую испуганную фигурку Гуса. От ужаса он закрыл рот рукой, а потом в комнату вбежал Лэдди.

— Помоги мне, Лэдди, помоги! — не в силах сдержаться, закричала Роза и в тот же момент увидела, как сильная рука Лэдди схватила Шая за шею и поволокла в сторону.

Гус пронзительно закричал от страха. Роза прикрылась одеялом.

— Это не он, — сказала она Лэдди. — Он сам не понимает, что делает, мы должны запереть его где-нибудь.

— Папа, — закричал Гус.

Шай высвободился и подошел к Розе с ребенком.

— Лэдди, ради бога, — взмолилась она.

Шай остановился и посмотрел на Лэдди, здорового парня с красным лицом, стоявшего перед ним в пижаме, неуверенного, испуганного.

— Ну, леди Роза, что же стоит ваш храбрый защитник? Ну, давай, большой мальчик, ударь меня. Бей, жиртрест! Давай! — У него в руке была ножка от стула с острым краем.

— Ударь его, Лэдди! — закричала Роза.

Лэдди, размахнувшись своим большим кулаком, дал ему в челюсть. Когда Шай падал, то ударился головой о мраморный умывальник. Раздался треск, он лежал на полу с открытыми глазами. Роза, державшая на руках Гуса, поставила его на пол. Наступившая тишина продолжалась вечность.

— Я думаю, он мертв, — сказал Лэдди.

— Ты сделал то, что должен был сделать, Лэдди.

Лэдди смотрел на нее, не веря своим глазам. Он считал, что совершил что-то ужасное. Он ударил Шая так сильно, что выбил из него жизнь. Часто Роза говорила ему: «Ты не знаешь своей собственной силы, Лэдди». Но сейчас случилось то, во что невозможно было поверить. Он отвел взгляд от смотревших на него немигающих глаз.

Роза медленно произнесла:

— Сейчас, Лэдди, я хочу, чтобы ты оделся, сел на велосипед и отправился в город. Скажешь доктору Кенни, что бедняга Шай упал и разбил голову. И пусть он все расскажет отцу Майеру и они вместе привезут тебя обратно.

— И я скажу?..

— Ты скажешь, что услышал сильный крик и что Шай упал. И что я попросила тебя съездить за доктором.

— Но он не… я говорю, доктор Кенни сможет?..

— Доктор Кенни сделает все, что нужно. Давай, Лэдди, одевайся и поезжай.

— С тобой будет все в порядке, Роза?

— Со мной все будет хорошо и с Гусом тоже.

— У меня все хорошо, — сказал Гус, держась за руку матери.

Лэдди сел на велосипед и умчался в темноту, освещая дорогу фонарем.

Доктор Кенни и отец Майер положили его велосипед на багажник докторской машины. Когда они подъехали к дому, Роза была абсолютно спокойна. Она надела юбку, накинула аккуратный темный кардиган поверх белой блузки, а волосы уложила так, чтобы прикрыть ссадину на лбу. Огонь в камине горел ярко; она специально развела его и сожгла сломанный стул. Сейчас от него остались одни угли. Никто бы теперь не догадался, что его использовали как оружие.

Ее лицо было бледным, и она уже поставила кипятить чайник и приготовила свечки. Молитвы были произнесены, выписали свидетельство о смерти.

Утром придут женщины, которые займутся покойным. Все слова сочувствия и поддержки были произнесены. И доктор, и священник знали, что это был брак без любви, где от работавшего по найму человека забеременела хозяйка дома. Шай Нейл не мог бросить пить, это было известно.

Доктор Кенни не собирался выяснять, как именно упал Шай и откуда у нее на лице свежая кровь. Он быстро обработал рану и наложил антисептик.

— Все будет хорошо, Роза, — сказал он.

После похорон Роза попросила всю свою семью вернуться на ферму, чтобы помянуть умершего. На похоронах было несколько родственников Шая, их Роза не пригласила.

С тех пор Розе стало неуютно в этом месте, и она хотела бы продать ферму и вместе с Гусом и Лэдди переселиться в Дублин. Она посоветовалась с агентом, который назвал сумму, за которую может быть продана ферма. Возражал ли кто-нибудь из родственников против продажи фермы? Кто-то из них хотел бы жить на ней? Нет, никто не хотел, и все были счастливы и поддерживали Розу.

Все документы были готовы, и она собиралась выставить на продажу дом уже на следующий день.

Гус пошел в дублинскую школу, а Лэдди, заручившись рекомендациями миссис Нолан, получил работу портье в маленьком отеле. И постепенно все наладилось, и они зажили спокойно и счастливо.

Роза снова устроилась работать медсестрой. Гус хорошо учился и поступил учиться по специальности отельного менеджера. В свои сорок с небольшим лет Роза по-прежнему оставалась привлекательной женщиной, у нее были шансы снова выйти замуж. Но одного брака без любви с нее было достаточно. Она бы вышла замуж снова только в том случае, если бы полюбила кого-нибудь. Она не страдала от недостатка любви, потому что искренне считала, что она у нее была. Большинство людей не имели в своей жизни даже близко того, что давали ей Гус и Лэдди.

Гус любил свою работу и был готов трудиться дни и ночи, изучая отельный бизнес. Лэдди всегда брал его на футбольные матчи и соревнования по боксу. Он вспоминал слова гадалки.

— Возможно, она имела в виду, что я буду интересоваться спортом, — сказал он Гусу.

— Наверное. — Гусу нравилось, что его дядя такой крепкий и сильный.

Никто из них никогда не вспоминал о той страшной ночи. Иногда Розе хотелось знать, много ли запомнил Гус. Ему было шесть лет — достаточно взрослый, чтобы все понимать. Но его никогда не мучили ночные кошмары, и он всегда спокойно слушал рассказы о своем отце, не испытывая при этом чувства неловкости. Тем не менее он расспрашивал об отце. Большинство мальчиков интересовали эти вопросы, и Гус тоже хотел знать как можно больше.

Отель, в котором работал Лэдди, принадлежал молодой паре. Хозяева предложили ему переехать в отель, поэтому он проводил здесь столько времени, что считал это место своим вторым домом.

Гус познакомился с девушкой своей мечты, умной и веселой. Ее звали Мэгги. По мнению Розы, она была для него идеальной парой; она могла стать настоящей опорой в жизни.

— Я всегда думала, что буду ревновать, если Гус найдет себе девушку, но оказалось, это не так, я даже рада за него.

— И я всегда думала, что не смогу ужиться со свекровью, но познакомилась с вами, — сказала Мэгги.

Сейчас их объединяло желание начать свое дело.

— А вы бы не хотели попробовать купить отель, где я работаю? — предложил Лэдди. — Хотя вряд ли это получится.

— Если бы ты предоставил мне комнату, я продала бы квартиру и отдала тебе деньги, — сказала Роза. — А вырученные деньги мы вложим в бизнес.

Начать бизнес было непросто, и предварительно они изучили все «за» и «против». Им придется отдать больше, чем они, возможно, смогут выручить. Но они рискнули. Все заботы взяли на себя Гус и Мэгги, они работали не покладая рук, чтобы заполучить верных клиентов.

У них родились двое детей, две маленькие дочки, похожие на ангелочков, и Роза стала считать себя самой счастливой женщиной в Ирландии.

Как-то у них в отеле остановился одинокий бизнесмен из Бирмингема, который предложил Лэдди сыграть в бильярд.

— Сыграешь со мной? — спросил мужчина.

— Боюсь, я не играю, сэр, — извиняющимся тоном произнес Лэдди.

— Я покажу тебе.

Так и получилось. Предсказание гадалки сбылось. Лэдди был просто прирожденным игроком. Бизнесмен никак не мог поверить, что он никогда раньше не играл. У него так здорово получалось, что люди собрались посмотреть.

Лэдди оказался настоящим спортсменом.

Он никогда не тратил заработанные деньги на игру. От его денег зависело слишком много людей: Роза, Гус, Мэгги и их маленькие дочки. Но он выиграл соревнования, и его фотографию напечатали в газете, после чего ему предложили вступить в клуб, где он стал знаменитостью. Роза смотрела на все это с улыбкой. Ее брат стал важной персоной. Ей даже не нужно было просить своего сына присматривать за Лэдди, когда она уходила. Она знала, что в этом не было необходимости. Лэдди будет жить с Гусом и Мэгги до конца своей жизни. Она собирала заметки о его успехах. Потом они будут вместе читать их.

— Как ты думаешь, Шай Нейл гордился бы всем этим? — спросил Лэдди однажды вечером. Сейчас он был мужчиной средних лет и за все время едва ли не первый раз вспомнил об умершем Шае Нейле, о человеке, которого он убил в ту ночь своим неистовым ударом.

Роза раскраснелась и заговорила, очень медленно произнося слова:

— Я думаю, он был бы доволен. Но ты сам знаешь, всегда было трудно догадаться, о чем он думает. Он почти ничего не говорил, и кто знает, какие мысли были у него в голове.

— Почему ты вышла за него, Роза?

— Чтобы у нас была полная семья, — просто ответила она.

Похоже, такое объяснение удовлетворило Лэдди. Сам он никогда не задумывался о женитьбе, насколько знала Роза. Должно быть, у него возникали сексуальные желания, как у любого мужчины, но женщин у него не было.

Через какое-то время у Розы начались проблемы со здоровьем, и она обратилась к врачу, который поставил неутешительный диагноз. Доктор привык к своей работе, потому всегда спокойно объявлял страшные диагнозы.

— Будьте уверены, мы постараемся облегчить вашу боль, насколько это будет в наших силах, — произнес он.

— О, я знаю, но чего бы действительно хотела, так это лечь в хоспис, если это возможно.

— У вас очень любящая семья, которая будет за вами ухаживать, — сказал доктор.

— Это правда, но они не могут оставить отель. Я бы предпочла уехать из дома, хотя бы потому, что они не смогут уделять мне достаточно времени. Пожалуйста, доктор, в хосписе со мной не будет проблем, я стану помогать всем, чем смогу.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал доктор.

У Розы, как и у всех людей, бывали моменты ярости и гнева, но они никогда не распространялись на семью или на людей, с которыми она сталкивалась. Попав в хоспис, она чувствовала себя спокойно. Здесь она могла оказывать посильную помощь.

Лэдди достал уже не новый бильярдный стол и давал уроки игры, а Гус и Мэгги устраивали вкусные застолья. Несколько месяцев прошли весело и легко. Хотя сейчас Роза сильно похудела и стала медленно передвигаться, она не жаловалась на боль, не хотела, чтобы ей сочувствовали. Вокруг нее всегда были люди, и она была полна энтузиазма. По крайней мере, голова у нее ясная, говорила она.

У Гуса и Мэгги произошла катастрофа. Они вложили деньги в страховую компанию, которая обанкротилась. Они могли потерять отель, свои надежды и мечты на будущее. Только бы этого не случилось при жизни Розы. Она не должна испытать такой удар под конец жизни. Но они ничего не утаивали от нее. Они успокаивали ее и сами успокаивались тем, что Хари Кейн, глава компании, выступал по телевизору и заверил всех своих вкладчиков, что никто не потеряет своих вложений, что банки придут ему на выручку. Но люди все равно опасались.

Слезы потекли по лицу Розы. Цыганка Элла не предупреждала ее об этом. Она ругалась, что верила предсказаниям, ругала Хари Кейна. Они никогда не видели ее такой злой.

— Не надо было рассказывать тебе, — сказал расстроенный Гус.

— Нет, правильно, что сказали, и поклянитесь, что всегда будете говорить мне правду. Если вы что-то скроете от меня, а я потом узнаю, учтите, этого я вам не прощу.

— Мама, я буду показывать тебе все газеты, — сказал он.

— А если он не покажет, то я покажу, — добавила Мэгги.

— Ну, мама, даже если что-то случится, мы не пропадем, найдем другую работу и Лэдди заберем с собой.

— Мог бы этого не говорить, она и так знает, — сказала Мэгги укоризненно.

Все последующие дни они приносили письма из банка. Их вложения были под угрозой потери, но все обошлось. Она внимательно прочитала письмо, напечатанное аккуратными мелкими буквами, чтобы убедиться, что ничего не пропустила.

— Лэдди понимает, насколько близки мы были к тому, чтобы все потерять? — спросила она.

— Он понимает на своем уровне, — сказала Мэгги, и с огромным чувством облегчения Роза осознала, что после ее ухода Лэдди будет в безопасности.

И она умерла спокойно.

Первая сумма денег, поступившая от компании, была невелика. Постепенно суммы стали уменьшаться. Гус и Мэгги забеспокоились, но мисс Кейс заверила всех вкладчиков доверительным тоном, что волноваться не стоит.

Лэдди они ничего не объясняли. Они просто немного экономили: не стали покупать новый котел для отопления, не поменяли ковер в холле и купили плед подешевле. Но Лэдди догадывался, что происходит что-то не то, и это его беспокоило. Вроде бы жизнь шла своим чередом, но Мэгги сказала Лэдди, что не нужно ходить на рынок и покупать свежие цветы, потому что они очень дорогие. А когда одна из официанток уволилась, на ее место не взяли новую.

Теперь они наняли на работу несколько итальянцев, и Паоло, работавший в магазине по соседству, приходил, чтобы помочь с переводом.

— Одному из вас придется выучить язык, — сказал он Гусу.

Как-то в отеле остановился итальянский бизнесмен с женой и двумя сыновьями. Весь день мужчина пропадал в офисах, а жена гуляла по ирландским магазинам, отдавая предпочтение ювелирным. Оба их сына-подростка не знали, чем заняться, и тогда Лэдди предложил им сыграть в бильярд в настоящем клубе. И таким образом он полностью изменил их каникулы. Потом он получил от Паоло список: tavola da biliardo, sala da biliardo, stecca da biliardo. Мальчишки написали английские слова, которые выучили: бильярдный стол, бильярдный зал, кий.

Это была богатая семья. Они жили в Риме — вот все, что Лэдди знал о них.

Когда они уезжали из отеля и их такси тронулось, на дороге остался лежать сверток бумаг. Среди них оказались банкноты ирландского банка, туго перевязанные лентой. Они бы никогда не узнали о пропаже, могли просто не заметить.

Однако Мэгги, Гус и Лэдди отнеслись к этому иначе.

Лэдди подумал несколько минут, взял сверток и сел в автобус, шедший в аэропорт. Он увидел их, когда они сдавали свои дорогие кожаные чемоданы. Он успел вручить им деньги. Они кричали наперебой, смешивая ирландские и итальянские слова. Никогда еще они не встречали таких хороших людей. Несколько банкнот оказались в кармане у Лэдди, но это не имело значения.

— Può venire alla casa. La casa a Roma, — просили они его.

— Они просят вас приехать в Рим к ним в гости, — перевели люди, стоявшие в очереди.

— Я знаю, — ответил Лэдди, и его глаза засветились. — И, более того, я приеду. Много лет назад одна цыганка предсказала мне, что я поеду за границу, и это будет морское путешествие. — Он всем пожал руки, итальянцы расцеловали его, и он пошел к автобусу. Он не мог дождаться, когда расскажет своим хорошие новости.

Гус и Мэгги говорили всю ночь.

— Может, он забудет об этом через несколько дней, — сказал Гус.

— Почему бы им было просто не отблагодарить его, и все? — хотела знать Мэгги.

— Просто они знали, что эти люди, переполняемые эмоциями, пригласили его в Рим, ведь он начнет собираться, а потом его сердце будет разбито.

— Мне нужно сделать паспорт, вы знаете, — сказал Лэдди на следующий день.

— А ты не хочешь для начала выучить итальянский язык? — поинтересовалась Мэгги.

В бильярдном клубе Лэдди расспросил всех, где есть курсы итальянского языка.

Водитель грузовика, Джимми Салливан, рассказал, что у них недавно поселилась Синьора, которая организовывает курсы итальянского в школе Маунтинвью.

На следующий же день Лэдди пришел в школу и записался.

— Я не очень хорошо учился в школе, как вы думаете, у меня получится? — спросил он у женщины по имени Синьора, которая принимала у него деньги.

— О, с этим не будет проблем. Если вам нравится сама идея, то вы моментально заговорите на языке, — подбодрила она его.

— Я буду ходить на курсы два раза в неделю, по вторникам и четвергам вечером, — объявил Лэдди.

— Ради бога, Лэдди, ходи в любое время, — ответили Гус и Мэгги.

— Ты была права, я не должен ехать туда, не зная ни слова, как дурак, но Синьора сказала, что я быстро заговорю.

Мэгги закрыла глаза. И черт ее дернул открыть рот и сказать про эти курсы.

Он очень нервничал в первый вечер занятий, и поэтому Мэгги поехала с ним.

Они увидели толпящийся на школьном дворе народ. Класс был украшен фотографиями и постерами. Женщина выдала им большие карточки, на которых были написаны их имена, переведенные на итальянский.

— Лэдди, — сказала она, — тебе трудно придумать имя. Тебя зовут как-нибудь по-другому?

— Нет, больше никак, — ответил он извиняющимся тоном.

— Ну и отлично! Тогда придумаем тебе итальянское имя. Лоренцо! Что скажешь? Лоренцо, — повторяла она снова и снова. — Я думаю, это хорошее имя.

— Она очень милая, — сказала Мэгги Гусу. — Думаю, она сделает все, чтобы Лэдди не почувствовал себя дураком. Но я думаю, урока три, не больше, и он бросит эту затею.

Но она ошиблась, Лэдди увлекся занятиями. Он учил фразы, которые им задавали каждую неделю на дом, с таким рвением, как будто от этого зависела его жизнь. Когда в отель приехали итальянцы, он тепло поприветствовал их, добавив при этом с чувством гордости: «Mi chiamo Lorenzo». Шли недели, и часто дождливыми вечерами Гус и Мэгги видели Лэдди выходившим из сверкающей «БМВ».

— Тебе следует пригласить твою подругу, — несколько раз напоминала ему Мэгги. Она видела только профиль красивой женщины, сидевшей в машине.

— Ах нет, Констанция не пойдет, ей долго добираться до дома, — сказал он.

Констанция! Как удалось этой странноватой учительнице загипнотизировать весь класс и вовлечь в свою игру. Лэдди переживал, что иногда не попадает на свои соревнования по бильярду, но он не мог пропускать уроки. Сегодня в паре с Франческой они должны были рассказывать диалог, и она бы никогда не простила его, если бы он ее подвел. Жаль, если он пропустит соревнования в этот раз, но будет другой. Если бы Франческа так поступила с ним, он бы разозлился не на шутку.

Гус и Мэгги посматривали друг на друга с изумлением. Они решили, что это хорошо для него. Пусть отвлекается и не вникает в их проблемы. В конце концов, жизнь одна. По крайней мере Лэдди был счастлив.

Иногда Лэдди трудно было выучить все заданные слова. В школе он не привык к такой нагрузке, да там и не требовали. Но здесь ждали, что он подготовится. Поэтому иногда он сидел на школьном дворе, заткнув уши, и учил слова, пытаясь запомнить ударения.

Мистер О’Брайен, директор школы, подошел и, присев рядом с ним, спросил:

— Как дела?

— Bene, benissimo, — так их учила Синьора отвечать на вопросы.

— Как занятия? Как вас зовут?

— Mi chiamo Lorenzo.

— Ах, да-да. Но, Лоренцо, ведь это стоит денег.

— Я не знаю точно сколько стоит, синьор. За меня заплатила жена моего племянника.

Да, казалось, Эйдан Дьюн сделал невозможное. Он собрал здесь совершенно разных людей. Жена Хари Кейна и гангстеры, как тот парень, с нахмуренными бровями.

— А ты женат, Лоренцо?

— Нет, синьор, я в этом как-то не преуспел. Моя сестра говорила, что мне нужно концентрироваться на бильярде. А вы женаты? Должно быть, у вас уже есть взрослые дети, — сказал Лэдди.

— Нет, я не женат.

— О, наверное, у вас не получилось из-за работы. А мистер Дьюн, он тоже не женат?

— Нет, у него семья. Но я думаю, у них роман с Синьорой!

Лэдди оглянулся, чтобы посмотреть, не услышал ли кто-нибудь эти слова. Как он осмелился так громко сказать об этом?

— Но точно я не уверен, — добавил Тони.

— Мы все так думаем.

— Ну как знать.

— Для них обоих это было бы здорово, правда? — Лэдди любил, когда у людей все было хорошо.

— Да, было бы очень интересно, — согласился Тони О’Брайен.

Если бы это оказалось правдой, то у Эйдана Дьюна было бы меньше поводов критиковать его отношения с Граньей, узнай он о них. К тому же Тони был свободным мужчиной, в отличие от Эйдана.

Пока он не упоминал этого при Гранье. Их отношения постепенно налаживались, они встречались, много разговаривали.

— Ты останешься на ночь? — спросил он.

— Да, но я не хочу заниматься любовью. — Она говорила серьезно, совершенно не пытаясь заигрывать с ним.

— И мы будем спать в одной постели или я должен лечь на диване?

Она выглядела совсем юной и смущенной. Ему так хотелось обнять ее, прижать к себе и сказать, что все будет хорошо. Но он не осмеливался.

— Я лягу на диване, это твой дом.

— Не знаю, что сказать тебе, Гранья. Если я попрошу тебя спать со мной, получится, что мне нужно от тебя только одно, и ты опять будешь считать меня конченой свиньей.

— Пожалуйста, позволь мне лечь на диване, — попросила она.

Он нежно обнял ее и поцеловал в лоб. Утром он сварил для нее ее любимый кофе, и она выглядела уставшей, с темными кругами под глазами.

— Я не могла спать, — сказала она. — Взяла какую-то из твоих книг и читала. Оказалось интересно, я никогда не слышала о таком.

Увидев коллекцию джазовых пластинок, она была изумлена. Она была настоящим ребенком.

— Я бы с удовольствием вернулась к ужину, — произнесла она, когда уходила.

— Только скажи во сколько, и я все для тебя приготовлю, — сказал он.

— Сегодня? Не слишком ли скоро?

— Нет, сегодня, это было бы великолепно, — сказал он. — Только попозже, потому что мне нужно заглянуть на урок итальянского. Но долго я там не задержусь.

— Идет, — сказала она, но в глазах у нее мелькнуло беспокойство.

Сейчас Тони спешил домой, чтобы все приготовить. Куриные грудки уже мариновались в уксусе с медом, стол был разложен. Чистое постельное белье, и диван аккуратно накрыт пледом.

— Dov’è il dolore[15]? — сказал он на прощанье Лоренцо.

— Il gomito[16]! — крикнул Лэдди.

Эта женщина была хорошим педагогом. Все ее ученики в самом деле подумывали об экскурсии в Рим.

У Тони, который боролся с Департаментом образования и различными школьными комитетами, которому приходилось общаться со священниками и монашками, с требовательными родителями, сражаться с наркодилерами и вандалами и выяснять отношения с незадачливыми учениками и прогульщиками, просто не было слов. У него по телу пробегала легкая дрожь при мысли о поездке. Он уже собирался попрощаться с Эйданом Дьюном, когда увидел его и Синьору, весело переставлявших коробки, которые служили то кроватями в больнице, то сиденьями в поезде. И между ними чувствовалась такая интимность, хотя они и не касались друг друга. Господь Всевышний, это действительно была правда!

Он схватил пальто и снова вернулся к своим мыслям: какое вино поставить на стол, как уговорить дочку Эйдана Дьюна лечь с ним в постель.

Дела в отеле шли так плохо, что Гусу и Мэгги было не до учебы Лэдди, а его голова была забита иностранными словами.

— Вы ничего не понимаете, завтра Синьора будет спрашивать названия частей тела, а я могу забыть их. Пожалуйста, проверьте меня, пожалуйста.

Двое гостей сегодня покинули отель, сказав, что комнаты не соответствуют стандартам, а один заявил, что напишет жалобу. Проблем хватало, а тут еще Лэдди со своими итальянскими словами.

— Я бы ни в чем не сомневался, если бы был уверен, что буду в паре с Констанцией, но ведь мне может попасться Франческа или Глория. А возможно, Элизабет.

— Откуда мы начинаем? — спросила Мэгги.

Но им тут же пришлось прерваться. Мясник из соседнего магазина пришел узнать, когда будут оплачены счета.

— Я пойду разберусь, Гус, — сказала Мэгги.

Гус взял у нее лист бумаги.

— Так, Лэдди, я буду доктором или пациентом?

— Давай я буду за того и за того, Гус. Например, я спрашиваю, где болит? Элизабет будет пациентом, а я доктором.

Гус и не подозревал, откуда у него столько терпения. Снова и снова Лэдди повторял одно и то же. Называл какие-то нелепые имена, смотрел то на свое колено, то на локоть, то будто слушал Гуса стетоскопом.

И вот впервые за все время он пригласил Констанцию войти. Самая элегантная женщина, которую они когда-либо видели, оказалась разозленной до предела. Она рассказала, что была женой Хари Кейна, чье имя печатали в газетах, что Сиобан Кейс была его любовницей.

— Я не понимаю, как при всех ваших проблемах вам удается так замечательно выглядеть, — неожиданно сказала Мэгги.

Констанция кратко поблагодарила ее и достала свою чековую книжку. К их полному изумлению, она сказала, что эти деньги принадлежат им по праву, так же, как и многим другим. Ни на один момент они не усомнились, что она была искренна.

— Я правильно сделал, что рассказал Констанции? — Лэдди с опаской посмотрел на них.

Раньше он никогда не говорил о бизнесе вне дома. Он боялся, что они не обрадуются, если он пригласит ее, но сейчас, насколько он понял, ее появление изменило их жизни.

— Да, Лэдди, ты все сделал правильно, — сказал Гус.

Все вздохнули легко. Еще несколько часов назад Гус и Мэгги были так напряжены, а сейчас казалось, что никаких проблем и не было.

Он должен рассказать им, как хорошо сегодня ответил на уроке.

— Сегодня я все сдал на отлично. Знаете, я боялся, что не запомню слова, но я все выучил, — произнес он с сияющим видом.

Мэгги кивнула, не зная точно, что сказать.

Констанция решила вмешаться:

— Знаете, сегодня мы работали в паре с Лэдди и очень хорошо рассказали свой диалог, — сказала она.

— Локоть, лодыжка и горло? — спросил Гус.

— О, не только, еще колено и подбородок, — сказала Констанция.

— Il ginocchio е la barba, — крикнул Лэдди.

— Вы знаете, Лэдди очень надеется увидеться с этой семьей в Риме, — начала Мэгги.

— О, мы знаем об этом, конечно. И следующим летом мы все поедем в Рим и обязательно встретимся с ними. Синьора все организует.

Констанция уехала. Они сели втроем за стол. Роза всегда хотела, чтобы они жили вместе, и она знала, что так и будет.