Храбрая леди

Глава 17

Когда взошло солнце, Уэбб остановился передохнуть и поблагодарить Создателя за то, что пожар почти закончился. Между Семнадцатой и Двадцать первой улицами осталось всего несколько строений, и красивая новая публичная школа сгорела, но старая Лайон-Скул была спасена.

Уэбб покачал головой — какая избирательность: дом доктора Трухерта стоит цел и невредим, а вокруг чернеют развалины.

Пламя проложило путь через три маленьких коттеджа и бакалейный магазин Миллера, но дальше огонь истощился. Повсюду все еще трудились бригады с ведрами, которые сбивали огонь влажными стегаными одеялами и мешками из дерюги; им помогала пожарная машина.

Уэбб смотрел на волны. Меньше чем в полумиле отсюда они с Сахарной Энн гуляли по песку и целовалась.

Неужели это было только пять часов назад? Ему казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.

Повернувшись, он прошел туда, где оставил своего коня, окунул голову в корыто, из которого поили лошадей, и помыл ее, а затем направился к своему чалому, чтобы ехать наконец домой.

Домой. Как хорошо звучит! Хотя это не его дом, но он стал гораздо более родным для него, чем любое место, где он вешал шляпу двадцать пять лет подряд. Кучка сумасшедших обитателей дома сделалась его семьей. Когда это случилось? — спрашивал он себя и не находил ответа. Просто они заботились о нем, а он заботился о них, особенно о Сахарной Энн. Каждую минуту он думал о ней. Он собирался сказать ей правду сразу же, как только примет ванну и проспит дня два подряд.

Черт, сейчас он вряд ли сможет принять ванну, потому что еще никогда не был таким усталым.

Услышав, что дверь открылась, Сахарная Энн подняла голову — она, должно быть, заснула.

В дверях стоял Уэбб — его новый сюртук был порван и весь в грязи, да к тому же прогорел в нескольких местах, шляпа исчезла, в лицо и в руки въелась сажа, а волосы подпалило огнем. И все же никогда он не выглядел так привлекательно.

— Что ты тут делаешь? — спросил Уэбб.

Сахарная Энн улыбнулась:

— Жду тебя. — Она поднялась и поправила халат. — Все еще спят. Я знала, тебе надо будет помыться, поэтому Дональд принес сюда ванну — она полна и ждет тебя, а чайник кипит на углях. — Сахарная Энн подошла к камину и толстой варежкой сняла за ручку чайник. — Иди, раздевайся; я разведу воду до нужной температуры, пока ты готовишься.

— Мне обязательно раздеваться при тебе?

Вздохнув, она подняла глаза к потолку.

— Мы снова будем об этом? Я видела твою задницу, ты забыл?

— Я не о заднице, не она меня волнует.

— О, ну ради Бога! Я вполне современная женщина. — Она долила кипяток в большую эмалированную бадью с золотыми херувимами, которые украшали ее по бокам, потом локтем проверила температуру. — Прекрасно. Ну, входи, пока не остыла. Я собираюсь подать тебе завтрак.

Проходя мимо, Сахарная Энн остановилась и быстро клюнула его в подбородок, в единственное место, которое оказалось почти чистым.

— Добро пожаловать домой.

Он усмехнулся, опускаясь в горячую ванну.

— А-ах. Как в раю.

Небольшая бадья больше подошла бы даме, но все равно прекрасно. Совершенно замечательно.

Уэбб помылся губкой и мылом, потом щеткой, чтобы отодрать грязь, въевшуюся в кожу. Он вымыл волосы, окунул голову в воду, чтобы сполоснуть пену, и вышел из ванны, фыркая, тряся головой, как мокрая собака.

Когда он открыл глаза, Сахарная Энн стояла прямо перед ним и смеялась.

— Эй! — Он опустился вниз, желая скрыть свое интимное место. — Выйди отсюда.

— Не будь таким гусем. А теперь позволь мне полить тебя водой из этого кувшина, тогда получишь свой завтрак. — Она опрокинула кувшин ему на голову.

Он дернулся, как чертик в табакерке.

— Да она же ледяная!

— Зато хорошо бодрит. — Сахарная Энн направила струю ему на спину. — Я где-то читала, что это очень полезно. Швед идет после горячей ванны и катается в снегу. Или финн? Забыла. Вот твой завтрак. Сосиска, яйца и хлеб — я подогрела его в сковороде с маслом. Консервированный персик. Все это так аппетитно, что я принесла достаточно для… — Слова застряли у нее в горле, когда она оглянулась и увидела Уэбба.

Он держал полотенце и вытирал им волосы. Другое полотенце было обмотано вокруг бедер. Капли воды блестели на широких плечах и ручейками стекали вниз по груди, туда, где темнела заплатка темных волос.

Господи, как он великолепен! Каждый мускул, каждое сухожилие будто у греческой статуи в музее.

Ее охватил жар, а ноги сами направились к нему.

— Позволь мне помочь тебе, — сказала она и приложила полотенце к его груди.

Он схватил ее за руки.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Ее пристальный взгляд встретился с его взглядом.

— Но почему?

— Полагаю, ты не такая уж наивная.

Сахарная Энн улыбнулась:

— Конечно, нет.

— Ты знаешь, что ты говоришь?

Она погладила его влажную грудь.

— Знаю точно.

— Но прежде надо сказать еще кое-что…

— Тихо. Мне не нужны никакие заверения в бессмертной любви, я и сама не собираюсь произносить ничего подобного. — Она обхватила его руками за шею и притянула к себе. — Я открыла в себе женщину, нечто новое для себя, и больше ни о чем не хочу знать.

— Но…

— Позже. — Она заставила его замолчать, крепко и жадно поцеловав.

Страсть вспыхнула в груди Уэбба, словно стадо несущихся по прерии быков, которых нельзя остановить. Пугающая страсть.

Потом они целовались и ласкали друг друга, борясь с ее халатом. Сахарная Энн возбуждалась все сильнее; она хотела, чтобы он взял ее немедленно, чтобы она вознеслась к небу в пламени страшного огня, который ее сжигал.

Никакой нежности не было, когда он подхватил ее, ничего тягучего, скучного или небрежного. Это выглядело захватывающе, невероятно, удивительно. Ее сердце колотилось в бешеном ритме, дыхание сбивалось, тело дрожало от напряжения.

Когда Уэбб погладил интимное, чувствительное место, Сахарная Энн выгнулась и судорожно втянула в себя воздух. Господи, она никогда не знала, что можно чувствовать нечто божественное и очаровательно безнравственное одновременно. Когда он снова погладил ее, она напряглась и застонала от удовольствия.

— Тебе нравится? — спросил он.

— О да. — Она задыхалась, с трудом произнося краткие слова. — Еще, еще…

Он снова погладил ее и засмеялся.

Когда Уэбб бросил ее голую на свою кровать, поднял бедра и развел, их глаза встретились. Жажда и потребность друг в друге, невысказанное понимание были настолько сильны, что Сахарная Энн почти заплакала от этих чувств. На миг она осознала, что ждала всю свою жизнь именно этого момента, именно этого мужчину.

— Да, — прошептала она. — О, любовь моя, да. Он погрузился в нее.

Едва Сахарная Энн подумала, что ее страсть достигла пика, как Уэбб поднял ее выше, и ей показалось, что сейчас она умрет от удовольствия, не дождавшись конца их дикого слияния. Она царапала его ногтями и выкрикивала его имя, корчась под ним, пока не почувствовала взрыв, который прогрохотал в ней с яростью рухнувшего ада.

Испуганная силой охвативших ее чувств, Сахарная Энн попробовала остановиться и отодвинуться, но Уэбб не позволил ни того ни другого. Он прижал ее к себе, называя нежными именами, толкаясь глубже, и невиданный наплыв счастья, разрушая разум, потряс ее тело судорогами.

Она вскрикнула и вцепилась в него, дрожа всем телом. Он крепко обнимал ее, потом содрогнулся в ее объятиях. Она почувствовала, как пульсирует его семя, врываясь в нее.

Сахарная Энн испытывала небывалое удовлетворение, когда они лежали, обнявшись. Сейчас она ни о чем не волновалась — ни об Эдварде, ни о погоне за ним, ни о тяжелом положении города, лишь думала о возможной беременности, да и то мимолетно. Все годы, что они были женаты с Эдвардом, она так и не зачала, поэтому маловероятно, что единственное соединение с Уэббом закончится рождением ребенка.

Никогда, никогда в жизни она не совершала ничего столь опрометчивого. Ее тело все еще пылало. Воодушевленная мыслью о ребенке, Сахарная Энн посмотрела на Уэбба. Он негромко похрапывал во сне: бедняга, должно быть, совсем лишился сил.

Она позволила себе еще несколько минут понежиться в его объятиях, потом выскользнула из них, спустилась с кровати и укрыла его одеялом. Помывшись, Сахарная Энн надела ночную рубашку и халат и пошла к себе.

Триста и Флора вряд ли будут удивлены ее поведением, улыбаясь, подумала она. Учитывая их прошлое, Сахарная Энн не сомневалась в этом, но все же хотела сохранить с Уэббом сдержанность в отношениях на людях. Это было очень важно, особенно для Тристы.

Две дорогие для нее женщины еще не осознавали до конца, что Сахарная Энн давно поняла, чем они промышляли на этой земле.

Узнав об их занятии, она не пришла в смятение и не опечалилась. В конце концов, Сахарная Энн была современной, свободно мыслящей женщиной, однако вовсе не наивной — ей нетрудно оказалось играть роль бесхитростной мисс, и она готова была во что бы то ни стало отстаивать достоинство Флоры и Тристы.

Забравшись в кровать, она подтянула колени к груди и обхватила их руками. Какой восхитительный порыв страсти произошел у них с Уэббом! Теперь она знала точно, что против Эдварда у нее есть еще один козырь и никакая она не холодная рыба. Сахарная Энн тихонько засмеялась, подтянула одеяло и укрылась им с головой.

— Не знаю, как и благодарить вас, миссис Ла Вин, — сказал доктор Айкен.

— Даже не думайте об этом! Вы были преданны мне, и мы с радостью примем вас к себе, пока ваш дом и контора не будут восстановлены.

— Но ваше великодушие…

— Ничего не хочу слушать, Джон. Вы совершенно без сил, вам надо отдохнуть. Дональд покажет наверху вашу комнату. К тому времени, когда вы проснетесь, мы приготовим вам одежду. Как я понимаю, многие торговцы сберегли свое добро и будут щедры к тем, кто потерял все.

— Пойдемте со мной, доктор, — сказал Дональд. — У меня есть чистая ночная рубашка. Если хотите, можете искупаться наверху, там есть специальная комната.

Доктор, кивнув, направился вслед за Дональдом, Флора вернулась к своим кружевам, а Триста углубилась в газету.

Через некоторое время Флора оторвалась от работы.

— Ты слышала кое-что сегодня утром?

— А что именно?

— Скрип кровати.

— Да, слышала, — коротко ответила Триста.

— Трудно пропустить эти стоны и…

— Я слышала, Флора.

— Думаешь, из этого что-то выйдет?

— Например?

— Например, эти двое поженятся.

Триста вздохнула:

— Сахарная Энн уже замужем, ты не забыла?

— О, прости, я все время забываю, что она не вдова. А разве нельзя отправить его на свалку? Мужа, я имею в виду, не капитана.

— Не знаю, просто не знаю. Все, кроме нас, думают, что муж Сахарной Энн мертв. Полагаю, она и капитану сказала то же самое.

— Жаль, что дело не обстоит именно так, — сказала Флора. — В мире было бы меньше печали. Может, этот жалкий скунс в конце концов встретится с кем-то, кто вмажет ему промеж глаз.

— Не стоит рассчитывать на столь удобное решение. Я могла бы убедить Сахарную Энн поговорить с адвокатом, и тогда…

— И тогда они с капитаном поженятся!

Триста пожала плечами:

— Может быть. Но это не наше дело, Флора.

— А что наше?.. — спросил Вилли, бодро шагая мимо и наслаждаясь бананом.

— Не суй нос не в свое дело, молодой человек. Где ты был?

— Внизу, смотрел, что наделал пожар. Просто ужас. Том Кинам сказал, что сотни людей остались без крова, им некуда голову приклонить. Отели забиты, люди селятся в церквах и в других семьях, которые их принимают. Вы не собираетесь…

Триста улыбнулась:

— Я уже об этом подумала. Доктор Айкен поживет у нас некоторое время, и я привела одну вдову. Она поселится у Фиби в комнате и будет ухаживать за младенцем.

— Кто собирается ухаживать за младенцем? — сонно спросила Сахарная Энн, заходя в комнату.

— Бедная вдова, которая потеряла жилье и имущество во время пожара, — пояснила Триста. — У нее нет семьи, она влачила жалкую жизнь уборщицы.

— И еще доктор Айкен будет жить у нас наверху, — добавил Вилли.

— Триста собирается построить ему новый дом и новую контору, — похвасталась Флора.

Сахарная Энн поцеловала Тристу в лоб.

— Ты неподражаема. Когда ленч?

— Мэри приготовила хорошую ветчину и оставила несколько тарелок, чтобы люди могли есть, когда захотят. Капитан уже проснулся?

— Не знаю, — сказала Сахарная Энн. — Я собиралась спросить тебя о том же самом.

Флора закашлялась, и Сахарная Энн стукнула ее по спине.

— Вы, кажется, слишком надышались дымом вчера ночью…

— Должно быть, так. — Флора смущенно отвернулась.

— Как Тимоти? — спросила Сахарная Энн.

— Богатырь! Клянусь, я просто не знаю, как ты так удачно сумела принять младенца.

— По правде говоря, я ничего особенного не делала, кроме того, что завопила раза два от страха да еще велела Фиби тужиться! Даже не знаю, кто из нас больше испугался. Думаю, мне надо пойти навестить их.

— Тимоти и Фиби еще спят, — объявил Вилли. — По крайней мере они спали, когда я ушел от них десять минут назад. Эта, другая, тоже заснула на стуле у огня.

— Какая другая?

— Миссис Тэрнипсид, вдова, — пояснил Вилли.

— Странное имя. Надеюсь, у нее есть еще какое-нибудь, попроще?

— Я полагаю, Луиза. Какая жалость, она потеряла в огне все. — Флора вздохнула. — И у нее один глаз к тому же. Слава Богу, сейчас у нее есть новый дом, новая работа, полно вещей, которые можно носить, — тех, что Мэри нашла на чердаке.

— Один глаз? — Вилли был явно заинтригован.

— Несчастный случай или что-то в этом роде, — пояснила Триста. — Немного странный вид, пока не привыкнешь, но это не значит, что на нее надо пялиться без нужды: она добрая душа, я уверена, и прекрасно позаботится о Фиби и младенце.

Сахарная Энн, смеясь, направилась за едой — только в этом доме могли нанять няньку для ребенка служанки. Однако едва она распахнула дверь столовой, что-то чрезвычайно большое, угрожающее и волосатое выскочило из-за буфета и толкнуло ее. Она закрыла лицо руками и, закричав, упала на пол.