Хранитель

ГЛАВА 15

– Это не беспокоит тебя, парень? – спросил Монтгомери Скотт.

Коммандер Райкер смотрел сквозь видовой порт высотой в два роста на необъятные внутренности оборудования космического дока звездной базы 25-альфа.

– Прошу прощения, мистер Скотт. Что не беспокоит меня?

Инженер нахмурился и показал на окружающую их обстановку.

– Эта звездная база. Я хочу сказать, что она не внесена ни в один из путеводителей сооружений флота. Без сомнения есть звездная база 25. Но указатель альфа – Он используется для гондол шаттлов, а не для гигантских космических доков, плавающих на орбите нейтронной звезды, где никто в здравом уме даже не подумает остановиться для визита.

Райкер знал, что подразумевает Скотт, но он был твердо уверен, что это было не то место для таких обсуждений. События последних нескольких недель привели его к предположению, что каждое слово, которое он произносил здесь, каждое действие контролировалось, регистрировалось и анализировалось. Он испытывал крайне неприятное чувство от того, что вынужден рассказать Скотту о своей твердо укоренившейся паранойе.

– Скотти, – сказал Райкер обаятельно улыбаясь, – вам как и мне известно, что у Звездного Флота есть секретные сооружения во всем секторе. Они необходимы для технологического прогресса, изготовления боеприпасов, для перехвата коммуникаций… вы же знаете, что идет война.

Свирепо выставленная челюсть Скотти сообщила о его неодобрении легкой шуточной манеры Райкера.

– Неподобает шутить над стариком, – сказал Скотт.

– Вы не старик, – ответил Райкер. – Вы лучший инженер, который когда-либо был у Звездного Флота.

Очень надеюсь, что это не дойдет до Джорди, подумал Райкер.

– И вы были единственным человеком во всем флоте, который понял, что конструкция в Золотой Неоднородности не была транспортером.

Скотт скрестил руки и подарил Райкеру скептический взгляд. Райкер вздохнул.

– Хорошо. Вы хотите правду – Вот вам правда. Если бы я был коммандором этой звездной базы, я повсюду разместил бы скрытые датчики. И у меня был бы компьютер, чтобы прослушивать все разговоры, и предупреждать агентов разведки Звездного Флота обо всем, что даже отдаленно может угрожать секретной базе.

Пристальный взгляд Скотта охладел.

– И потом, – продолжал Райкер, – чтобы убедиться, что тайна базы останется нераскрытой, я запер бы любого – повторяю любого – кто будет потенциально угрожать безопасности, и выбросил бы ключ.

Скотт нахмурился и скривившись начал крутить свои усы. Если и была вещь, которую старый инженер любил больше инженерного дела, насколько знал Райкер, так это жаловаться на бюрократию Звездного Флота. И Райкер дал ему понять, что это не то место, чтобы делать это.

– Получили записку, – сказал натянуто Скотт.

– Какую записку? – спросил Райкер. – Уверен, что эта звездная база управляется согласно единому кодексу правосудия Звездного Флота. Вы же не думаете, что кто-то может незаконно контролировать наши разговоры?

– Боже, нет, – проворчал Скотт. Он посмотрел сквозь видовой порт. – Это было бы столь же вероятно, как и два «Энтерпрайза», парящие там.

Райкер тоже посмотрел в окно. И естественно там, в космическом доке были два «Энтерпрайза»: оригинальный «NCC-1701-E», и его дубликат из зеркальной вселенной, с недавно нанесенным регистрационным кодом «NX-1701», хотя там еще не было названия взамен того, которое было удалено.

Оба корабля не показывали теперь никаких признаков их эпической погони и сражения на базе Первой Федерации. Поврежденные пластины корпуса заменили. Опаленные места очистили. Новый модуль главной палубы ангара, установленный на «Энтерпрайзе» Пикарда, ничем не отличался от оригинала. Даже гондолы дубликата были полностью восстановлены.

Однако это был только внешний ремонт. Внутри оригинальному «Энтерпрайзу» требовалась по крайней мере еще неделя на замену компонентов и тестовые испытания. Дубликат, как сказали Райкеру, останется здесь по меньшей мере еще на шесть месяцев. Райкер предположил, что это подразумевало изучение корабля на предмет прогрессивной технологии репликации, которая породила его, а не длительный ремонт.

– У вас был шанс исследовать модернизацию, которую Тиберий внес в свое судно? – спросил Райкер.

Это показалось ему безобидной сменой темы. Скотт презрительно фыркнул.

– Я не назвал бы это модернизацией, коммандер. Специфика подходит точнее. Они не смогли справится с компонентами наших фазеров, поэтому наляпали туда кошмар водопроводчика, использовав удвоенную мощность для получения половины эффекта.

Подозревая о прослушивании, Райкер ограничился уклончивым – хммм – . Даже малейшая вероятность наблюдения вносила холодок в любую беседу со Скоттом.

Прежде всего, подумал Райкер, надо спросить инженера об интенданте Споке и его дочери Т'Вэл. И о Кейт Джэнвей, зеркальной копии капитана Вояджера.

Райкер видел этих троих эскортируемых с «Энтерпрайза» в тоже самое время, когда личный состав звездной базы 25-альфа поместил под стражу командира Пикарда и 137 членов экипажа зеркального «Энтерпрайза». Но визуальное наблюдение оставило лишь мимолетное впечатление. Прямые распоряжения командовния Звездного Флота были точны: ни в коем случае никто из членов команды «Энтерпрайза» не мог разговаривать напрямую с командой двойников. Единственным исключением был Дейта. Очевидно в зеркальной вселенной у андроида не было копии; таким образом только Дейта был в безопасности от замены его зеркальным двойником.

Приятная новость, подумал Райкер. Достаточно и одного Лора.

– Ого! – сказал внезапно Скотт. – Посмотрите на это!

Райкер зачарованно смотрел, как зеркальный «Энтерпрайз» начал мерцать, а потом полностью исчез, оставив первый «Энтерпрайз» парить в одиночестве в паутине шлюзовых туннелей и строительных стяжек.

– Выглядит так, словно они восстановили маскировку Тантала, – сказал Райкер.

Скотт презрительно усмехнулся.

– Я соглашусь с вами, когда увижу, как вернется корабль. Знание того, как включить маскировку еще не означает знание как ее выключить. Я говорил им об этом.

– Вы хотите сказать, что есть шанс, что они не смогут ее выключить?

– Коммандер, если генератор маскировки находится в том же состоянии, что и вчера, держу пари на месячную зарплату – если бы нам платили – что прямо сейчас мало того что каждый компонент этого корабля невидим для всех на его борту, но и восторженная рабочая команда Звездного Флота. – Он мрачно покачал головой. – Любители. Они понятия не имеют, с чем имеют дело.

– А вы имеете? – спросил коммодор Натан Твининг.

Райкер быстро обернулся. Он не слышал как открылись двери в коридор. И он не слышал звука транспортации. Как долго коммодор присутствует здесь – Но если Скотт и разделял удивление Райкера или его опасение, быстрый ответ коммодору не показал этого.

– Сэр, я тоже понятия не имею, как работает эта маскировка. Но у меня нет проблем с признанием этого факта. А руководитель группы…

– Капитан Кейхо?

– Да, именно. Он как и я сбит с толку, но отказывается признать это.

Коммодор Твининг лучезарно улыбнулся, словно Скотт выдал особо забавную шутку, и в очередной раз Райкер поразился совершенно невозможному появлению этого мужчины. Каждый посеребренный волосок на его голове был идеально подрезан и уложен. Его крупные зубы были потрясающе белыми. Безупречное состояние его униформы предполагало, что этот предмет одежды без единой складки вышел из репликатора всего минуту назад. И такой же требовательный стандарт распространялся на всех членов команды Твининга, от энсина до капитана, которые по мнению Райкера выглядели так, будто они постоянно выставляли лучшее напоказ. Райкер задавался вопросом, был ли этот стандарт высказан приоритетами коммодора.

Но тайна коммодора Твининга простиралась под поверхностью приличий. Даже после четырех недель на этой базе, наблюдая за ремонтными работами на «Энтерпрайзе», Райкер все еще не знал, в каком подразделении Звездного Флота зарегистрирован коммодор. Что он действительно знал, так это то, что этот человек не был коммандующим звездной базы. Это была работа капитана Кев Рендла, которого Райкер видел только дважды. Никто даже в официальной части командной цепочки Звездного Флота не имел ранга Твининга.

– Коммодор – сто лет назад был рангом флагмана, но по опыту Райкера сегодня это был всего лишь неофициальный титул, даваемый старшему капитану среди группы капитанов кораблей. Однако после первой встречи между коммодором Твинингом и экипажем «Энтерпрайза», Дейта подтвердил Райкеру, что хотя почетный титул больше не был во всеобщем пользовании, в действительности он все еще оставался в файлах Звездного Флота, и некоторые личности в настоящее время носили этот титул. К сожалению, в файлах, к которым получил доступ Дейта, не уточнялось, кем были эти личности, или в каких подразделениях они служили.

– Дон Кейхо может быть немного целеустремленным, – сказал с легкой улыбкой коммодор. – Полагаю вы хотели бы быть членом его команды?

– Капитан не кажется заинтересованным в моей помощи, – резко ответил Скотт.

– Я снова поговорю с Доном. Посмотрим, сможет ли он использовать дополнительную пару рук.

– Но прямо сейчас капитан находится на продублированном корабле.

– Полагаю что да.

Скотт поднял бровь.

– Мне кажется, что пройдет немного времени, прежде чем кто-либо поговорит с ним снова.

Твининг снова улыбнулся.

– Уверен, они определят как отключить маскировку, даже если они невидимы.

Заявление Твининга подтвердило подозрения Райкера о наблюдении.

Держу пари, что он слышал каждое слово, подумал Райкер. Вероятно на протяжении всех четырех недель.

– Могу ли я что-то для вас сделать, коммодор? – спросил он.

Ответ коммодора принял новое направление.

– Капитан Редиссон попросила о встрече с вами.

Райкер постарался скрыть свой внезапно вспыхнувший интерес. Ху-Лин Редиссон – таинственный коммандер кораблей Проекта Знак, которые открыли дверь в зеркальную вселенную. Он слышал рассказы Пикарда и Кирка о встрече с ней, хотя Кирк сказал, что Редиссон была низкого роста, в то время как Пикард описывал ее высокой и внушительной. Капитан Спок выдвинул теорию, что несоответствие можно было бы объяснить, если считать возможным, что ничто, испытанное посетителями корабля Редиссон не было реальным – только голографические иллюзии.

Независимо от того, как в действительности выглядела Редиссон, Райкер пришел к выводу, что под слоями обмана, скрывавших ее настоящую внешность, могло оказаться, что сама внешность была так же засекречена, как и проект, в котором она работала.

– Я к услугам капитана, – сказал Райкер.

Твининг кивнул, как будто это был единственный ответ, которого он ждал.

– Отлично, – он хлопнул по значку коммуникатору. – Твининг «Гейзенбергу». Я с коммандером Райкером, и он готов встретиться с капитаном Редиссон там, где ей удобно.

– Благодарю, коммодор. – Голос отвечающего звучал как стандартный голос компьютера Звездного Флота. Мгновение спустя тот же самый голос зазвучал из коммуникатора Райкера.

– Коммандер Райкер, пожалуйста приготовьтесь к транспортировке.

Райкер был озадачен.

– Прошу прощения, коммодор, но где именно я встречусь с капитаном?

Но вопрос прозвучал слишком поздно. Твининг, Скотт и звездная база 25-альфа распалась в квантовом тумане, когда Райкера подхватил луч, и он вновь материализовался на Марсе. Мгновение, и рот Райкера широко открылся, когда после первого вздоха он обнаружил горячий, сухой, металлический запах почвы, формирующей марсиаскую пустыню. Мягкое давление его ботинок о красный песок говорило о малой гравитации, всего в одну треть от земной.

Не было никако ошибки в том, где он оказался, однако вряд ли такой переход был возможен. Мгновение назад он был на звездной базе 25-альфа, на орбите нейтронной звезды в трехстах световых годах от Земли, Марса и от центра сектора 001. Никакая технология транспортации не была настолько мощной.

Обеспокоенный и нуждающийся в объяснениях, Райкер посмотрел вверх, и увидел далекое Солнце его родной системы в оранжево-розовом небе красной планеты, а потом понял, что видит свет, отфильтрованный сквозь едва заметную узорчатую решетку… Он посмотрел вдаль, и увидел возвышающиеся скалы, поддерживающие решетку наверху, а затем понял, куда попал – в кратер Зубрин. По крайней мере именно этот термин использовали для нескольких тысяч гектаров Марса, пригодного для жилья под прозрачным покровом нанопластиковой мембраны. Марсианские пионеры называли его – слабым человеческим терраформированием – , изменившим атмосферу планеты только в одном кратере.

Но это невозможно, подумал Райкер. Нанопластиковая мембрана не использовалась на Марсе на протяжении многих столетий. Сегодня все терраформированные области были защищены многослойными избыточными интерплексными силовыми полями. Должно быть…

– Коммандер Райкер!

Райкер обернулся и увидел длинный след красной пыли, все еще висящей в воздухе, поднятой великолепной гнедой лошадью, которая галопировала к нему жуткой запинающейся походкой земной лошади, инстинктивно принимаемой в мирах с малой гравитацией. Верхом на лошади без седла ехала молодая двадцатилетняя женщина с, как предположил Райкер, длинными рыжими волосами, собранными в конский хвост, который струился по ее спине. Она махала ему. Но когда лошадь приблизилась и остановилась, Райкер пересмотрел оценку возраста женщины.

Она была в форме Звездного Флота в чине капитана – вряд ли возможном для кого-либо младше двадцати восьми, и недосягаемом для двадцатилетней. Несмотря на внешность, она должна была быть намного старше, чем выглядела.

Райкер закрыл рот и нос, когда лошадь полностью остановилась в клубах красной пыли. Лошадь определенно была выведена на Марсе. Генетически модифицированная порода пони, выросшая до размеров лошади при марсианской гравитации, тонкие ноги которой не смогли бы противостоять большей силе тяготения Земли. Наездница оттолкнулась ногой и изящно соскочила, почти слетела на землю. Ее веснушчатое лицо блестело от пота, а ее форменные ботинки и куртка были усеяны марсианской пылью. Женщина протянула свою руку.

– Я капитан Редиссон. Рада наконец встретиться с вами.

Райкер улыбнулся и пожал ее руку, восхищаясь этим третьим воплощением загадочного капитана. Редиссон, которую встречал Кирк, была, как он говорил, примерно полутора метров ростом, возможно шестидесяти лет. Редиссон, с которой встречался Пикард, была более двух метров ростом, с внушительными плечами, и телосложением как у мощного плюс-гравитационного подъемника. Но эта Редиссон была всего на несколько сантиметров ниже Райкера, стройная, и невероятно молодая для своего ранга.

– Я тоже рад, – сказал Райкер. – Мы в голодеке?

Редиссон рассмеялась.

– Фактически это мой кабинет. Вы находитесь на «Гейзенберге». Мы причалили в тридцати шести километрах от базы. – Она указала на что-то позади него. – Выбирайте валун, коммандер.

Райкер бросил взгляд через плечо, и увидел группу черных валунов в нескольких метрах поодаль. Рядом с одним из них из красной пустыни возвышалось ярко зеленое растение; его стройный стебель обвивали широкие листья, испещренные бледно-зелеными спиралями, которые напомнили Райкеру оружие, открывающее червоточину. Одинокое растение в пустыне вкупе с мембраной наверху навело Райкера на предположение, что программа Редиссон воссоздавала одну из больших ферм из времени марсианских приграничий. Райкер выбрал валун рядом с зеленым растением.

– НУ, – спросил он. – вы изучаете историю, или это всего лишь хорошее место для прогулок верхом?

Довольная улыбка Редиссон была заразительной и озорной.

– Вы узнаете где мы? – спросила она.

Она обошла другой перевернутый валун, и достала медную лейку. Внутри плескалась вода. Райкер осмотрел окресности. Туман в атмосфере, захваченной и нагретой нанопластиковой мембраной мешал ему увидеть противоположную стену кратера на западе. Но он все же смог разглядеть в нескольких километрах геодезический купол в центре группы низких строений, которые были всего лишь коробками, построенными из традиционных блоков расплавленного микроволнами марсианского песка. Хотя там не было никаких структур или ориентиров, которые он мог бы определенно идентифицировать.

– Ранний Марс, – это было лучшее, что он мог сказать. – Дореволюционный.

Редиссон кивнула.

– Вы знаете, что люди с Земли всегда называют ее Марсианской Революцией, а сами марсиане – Войной за Независимость?

– Мы все живем в соответствии с фундаментальными декларациями, – сказал Райкер. Он ощутил легкую гордость в ее словах о революции. – Вы с Марса?

Редиссон осторожно наливала воду вокруг основания растения.

– Нет, – сказала она, но не продолжила, пока лейка не опустела. – Это форт Линкольн.

Райкер присел с возобновленным интересом.

– В самом деле? – он снова посмотрел на отдаленные здания. – Тогда где купол…

– Купол Гендерсдоттера, – сказала Редиссон.

Она поставила лейку вниз, и убрала несколько трепещущихся, выбившихся прядей волос, оставив при этом красные полосы на своем лбу.

– Где были написаны декларации.

– И где был убит Райли Гендерсдоттер, когда ополчение Консорциума выбило опоры мембраны.

– Вы знаете свою историю, – сказала одобрительно Редисон. – Предоставление независимости марсианским колониям…

– …которое марсиане называют завоеванием своей свободы…

– … было поворотным моментом в развитии мирового правительства Земли.

– Признание, что все миры созданы равными. – Райкер задумчиво уставился на Редиссон. – У нас обсуждение, капитан?

И снова она проигнорировала его вопрос.

– Вы знаете что это за день.

– Какой день?

Она указала на невидимые стены кратера.

– Прямо сейчас ополченцы Консорциума находятся на западных пиках, заканчивая программирование своих зарядов. Через несколько минут они уйдут по тридцатикилометровому клину. Меньше чем через шестьдесят секунд после этого атмосферное давление в этом кратере понизится с восьмисот миллибар всего до десяти. Температура упадет с двадцати шести градусов Цельсия до минус восьмидесяти. Пятьдесят три человека умрут снаружи купола Гендерсдоттера, и еще двенадцать умрут внутри, когда придут ополченцы и разгерметизируют шлюз.

– А через пятьдесят дней Земля отменит лицензию Консорциума на разработку, и Марс… – выиграет – свободу.

Редиссон стояла прищурившись глядя вдаль, словно могла увидеть вдали ополченцев в их боевых камуфлированных костюмах со случайно разбросанными пятнами красного, черного и розового цветов.

– Каким был бы другой путь? – произнесла она, словно потеряв мысль.

Райкер ерзал на валуне, силясь найти более удобное положение, потер свою бороду, и от удивления убрал руку. На его пальцах остались мелкие частицы марсианского песка. Он редко испытывал голосимуляции с таким вниманием к деталям.

– Ну же? – спросила Редиссон, поорачиваясь к нему. – Как вы думаете, пошел бы Марс к свободе другим путем – Могло ли быть другое направление истории?

– Прошу прощения, – сказал Райкер. Он думал, что вопрос был риторическим. – Думаю в конце концов да. Но у Земли было множество других проблем, с которыми она столкнулась в то время, чтобы… применить силу, привлечь их внимание к тяжелому положению марсианских колоний.

Редиссон пристально уставилась на него.

– Значит вы одобряете насилие для достижения политических целей?

Райкеру было очень жаль, что он не знает, чего в действительности хочет от него Редиссон.

– Есть ли какой-то смысл в этой беседе, о котором я не знаю?

Когда Редиссон не ответила на его вопрос, он подсказал.

– Вы просили о встрече со мной. – Симуляция была впечатляющей, Редиссон интригующей, но он исчерпал свое терпение.

– Вы очень прямолинейны, – сказала Редиссон. – Это хорошо.

Она села на валун напротив Райкера, подтянула колени, и обхватила их руками, словно была в походе. Потом она наконец добралась до сути.

– В прошлом, в самом начале Звездного Флота и Федерации, в героическую эру звездолетов класса «Дедал», капитаны и их команды получали приказы, а затем отправлялись в рейсы, которые длились годами, и почти все время вне досягаемости от командования. Каждый капитан звездолета мог заключить Федерации мирный договор или начать межзвездную войну, и все это только по его собственному решению.

– Все это верно и сегодня, – сказал Райкер.

Редиссон покачала головой.

– Не до такой степени. С усиленными ретрансляторами всю Федерацию в подпространстве можно пересечь меньше чем за двадцать дней. Пятьсот лет назад на Земле, чтобы доставить письмо из Лондона в Нью Йорк требовалось больше времени.

Райкер начал догадываться.

– Вы хотите послать меня на задание, которое оставит меня без контакта с командованием?

Лицо Редиссон пребразилось от широкой восхищенной улыбки.

– Вы весьма облегчили мне дело, коммандер. Именно это я и рассматриваю.

Райкер ждал.

– Вопросов нет? – спросила Редиссон.

Почему же нет – подумал Райкер.

– Вы и в самом деле тот самый капитан Редиссон, который встречался с Кирком в Золотой Неоднородности?

Редиссон казалось была озадачена вопросом.

– Да.

– И вы тот же самый капитан Редиссон, который встречался с капитаном Пикардом?

– Конечно. А почему вы думаете по другому?

Райкер почувствовал себя неловко.

– Потому что… вы не напоминаете ни одно из ваших описаний.

Редиссон наклонилась к Райкеру.

– В самом деле?

Райкер ожидал по крайней мере хоть каких-то объяснений, пусть даже и лживых, но не прямого отрицания.

– Я… со всеми вашими возможностями голографического моделирования, я подумал, что возможно вы появились в голографической маскировке.

– Вы подумали?

Теперь Райкер почувствовал себя совсем неудобно. Он встал.

– Вы должны признать, что ваш корабль способен на это.

Редиссон посмотрела на него. Ее открытое лицо все еще было дружелюбным.

– Но зачем мне появляться перед Кирком, Пикардом или вами не в своем истинном проявлении?

Райкер замялся, подыскивая слова, но все, что он смог выдать, было:

– Проект Знак.

Голос Редиссон охладел.

– Вижу кто-то проболтался. – Она вытянула ноги, и встала, отряхивая песок с брюк. – Вынуждена признать, что я разочарована, коммандер.

И тотчас же Райкер увидел смысл в ее отрицании. Она надеялась усыпить его бдительность, чтобы спровоцировать его раскрыть что-то, что он обычно не стал бы делать. Если это было испытание, он потерпел неудачу. Для Райкера это означало, что при данных обстоятельствах он ничего не терял, перейдя в наступление.

– Капитан Кирк и капитан Пикард были обеспокоены вашим обманом.

– А вы?

– И я.

Редиссон нахмурилась.

– Мне трудно поверить.

Она трижды хлопнула по своему коммуникатору, и Райкер услышал свой собственный голос.

– Скотти, вы как и я знаете, что у Звездного Флота есть секретные сооружения по всему сектору. Они необходимы для технологического прогресса, изготовления боеприпасов, для перехвата коммуникаций… вы же знаете, что идет война.

– Коммандер Райкер, я думала, что вы в особенности поймете необходимость предосторожностей в некоторых критических миссиях.

Райкер решил, что пришло время сдаться. Он не любил играть в игры, ставки в которых ему были неизвестны.

– Капитан, думаю пришло время сказать мне, зачем вы привели меня сюда.

Прежде чем Редиссон успела ответить, Райкер услышал продолжительный отдаленный грохот, словно порвалось что-то огромное, с громоподобным звуком, все же приглушенным расстоянием. Редисснон выжидающе посмотрела вверх.

– Там! – сказала она взволнованно, указывая на запад.

Земля под ногами Райкера начала дрожать, как только взрывная волна наконец достигла их положения. Лошадь Редиссон нервно заржала. Несмотря на понимание, что это была всего лишь симуляция, Райкер почувствовал мгновенный приступ тревоги. Воссоздание было слишком хорошим. Затухающее эхо взрывов исчезло, вытесненное накатывающимся ревущим звуком вроде приближающегося гигантского вихря.

– Там! – сказал Редиссон.

Она указала на западный горизонт, и сквозь дымку Райкер увидел стену возвышающегося тумана, кроваво-красного в основании, с переходом цвета к верху от розового к чисто белому. Райкер сразу понял, свидетелем чему он стал: всего лишь в километре от них атмосфера, запертая мембраной, больше не была неповрежденной. Чисто-белый верхний край надвигающейся стены был влагой, выделенной из атмосферы, и выкристаллизовавшейся в белый снег в мгновенной реакции на падение давления и температуры. Кроваво-красный нижний край был красным марсианским песком, поднятым сохранившейся атмосферой, мчащейся вверх, прочь из кратера. Розовый между белым и красным был красным песком, смешавшимся с облаками замороженного пара.

Потом вверх выстрелили длинные белые полосы наподобие следов инверсии высокоскоростного атмосферного аппарата. Стена ветра ударила Райкера в спину, толкнув его вперед вниз лицом в удушающее облако красной пыли и грязи. Гнедая лошадь встала на дыбы и панически заржала. Задыхаясь и кашляя, Райкер повернул голову и приподнялся, чтобы посмотреть на Редиссон рядом с ним. Она широко раскинула руки, словно собиралась обнять неизбежно надвигающийся вакуум и смерть.

Райкер пытался встать на ноги, даже когда его барабанные перепонки заложило от упавшего давления. Он не поверил своим ушам, когда услышал, что Редссон начала дико, торжествующе смеяться… Как только она произнесла – Конец программы – , Райкер чуть не потерял равновесие, когда кратер Зубрин исчез вместе с давлением воющего ветра, и он очутился…

Он огляделся вокруг. Он не был уверен, чем это было. Изящно изогнутые, облицованные белыми панелями стены, гладко перетекали от пола к потолку, создавая ощущение, словно он оказаля в гигантской скульптуре. Но Редиссон все еще была рядом с ним, и все еще взволнованно смеялась, счищая красный песок со своей униформы. Райкер посмотрел вниз, и увидел тонкий слой песка на полу вокруг его ботинок. Под его пятками хрустел песок.

– Расслабьтесь, коммандер. Вы все еще в моем кабинете, – сказала Редиссон.

Она подошла к тому, что Райкер принял за стол, белое основание которого, казалось, без шва вырастало из пола или палубы, если это действительно был корабль Редиссон, «Гейзенберг». Рядом со столом Райкер узнал зеленое растение из марсианской симуляции. Медная лейка была все еще рядом с ним.

– Это было что-то вроде теста? – потребовал Райкер.

– Нет, разговор, – сказала решительно Редиссон. Она коснулась поверхности своего стола и маленького голографического экрана, сформировавшегося перед ней. На нем появилась крупная фигура бородатого клингона, тоже в форме Звездного Флота.

– Стентон, – приказала она, – теперь вы можете принести данные отчетов.

– Сейчас, капитан, – прорычал клингон, и исчез с экрана.

– Разговор о чем? – спросил Райкер, задаваясь вопросом, чувствовали ли себя Пикард и Кирк такими же озадаченными, как он сейчас.

Редиссон села на угол своего белого стола, и протянула веснушчатую руку, чтобы погладить листья зеленого растения.

– А как вы думаете, коммандер – Мы говорили о свободе, о революции, о людях вроде Рейли Гендерсдоттера, готовых умереть за то, во что они верят.

– Вы спрашиваете, желаю ли я умереть за то, во что верю?

Редиссон покачала головой.

– Не ради чего. Ради кого.

Райкер непонимающе уставился на нее.

– Капитан Жан-Люк Пикард был взят в плен, – сказала Редиссон.

– Что! – Когда – Кем?

В дальней переборке открылись скрытые двери, и офицер клингон вошел в комнату, что-то держа в одной руке. За дверями, закрывшимися за клингоном, Райкер мельком увидел огромный мостик «Гейзенберга». Казалось, он был по меньшей мере в три раза больше мостика «Энтерпрайза», и Райкер смог увидеть, что за пультами расположились примерно двадцать человек, над которыми парили голографические дисплеи.

– Спасибо, коммандер, – сказала Редиссон, встав, чтобы принять он офицера клингона то, что оказалось серебристым паддом.

– Могу я спросить, почему коммандер Стентон носит форму Звездного Флота? – спросил Райкер, все еще переваривая то, что Редиссон раскрыла ему о Пикарде. В последний раз он слышал, что Ворф был все еще единственным клингоном в Звездном Флоте.

– Это неважно, – уклончиво ответила Редиссон. Клингону она сказала: – Теперь вы можете отключиться.

Клинон кивнул, впился взглядом в Райкера, а затем распался в голографической статике. Прежде чем Райкер смог сформулировать другой вопрос, Редиссон подошла к нему, и положила серебристый падд ему в руку. Райкер уставился на него совершенно сконфуженный.

– Что здесь, капитан?

Редиссон кивнула на падд.

– Это все, что мы знаем. Оттуда вы должны вернуть вашего капитана, если он все еще жив.

Хватка Райкера на падде усилилась. Он почувствовал горячий порыв гнева. Его голос поднялся, когда он потребовал от Редиссон объяснить ее действия.

– К чему эта шарада – Почему бы вам не передать эту информацию на все корабли во флоте?

Мрачное выражение Редиссон состарило ее на несколько десятилетий.

– Коммандер Райкер, Проект Знак готовился к войне на протяжении почти ста пятидесяти лет.

– К какой войне? – Райкер нашел заявление Редиссон загадочным.

– Эта война… уничтожит нас. Отнимет у нас наше самосознание. Сотрет то, во что мы верим. Все это будет у нас отнято.

– Кто враг? – упорствовал Райкер.

Редиссон отошла к своему столу и села за него.

– Этот вопрос мы задавали десятилетиями. Где враг – С какого направления придет первый сигнал нападения – Но чего мы не знали, – сказала Редиссон, встретившись взглядом с Райкером, – что нападение началось уже давно. Что враг уже среди нас. Мы потратили так много времени и усилий, присматриваясь к границам, что забыли оглянуться на самих себя.

– Какое отношение это имеет ко мне? – спросил Райкер.

– Мы не можем передать эту информацию флоту, коммандер, потому что мы больше не знаем, кому можно доверять.

– Вы утверждаете, что можете доверять мне?

– Уверена что да.

Райкер наконец понял, куда это вело.

– Потом что я хочу умереть за Федерацию, – сказал он категориески.

Редиссон покачала головой.

– В конце концов, коммандер, солдаты умирают не за свои миры или за политических деятелей. Они умирают за солдат рядом с ними. Я встречалась с капитаном Кирком в этой комнате – мы вместе испытали землетрясение в Сан-Андреасе в 2005. Он хотел умереть ради своей жены. И поэтому борясь за нее, он боролся для нас.

Хватка Райкера на падде усилилась настолько, что он почувствовал, что вот-вот раздавит его.

– Вы и им манипулировали.

– Мы предпочитаем думать, что мы вдохновили его. Революция или война за независимость, сделайте свой выбор.

Райкер сделал единственный выбор, который имел для него смысл.

– Если я обнаружу, что вы специально подвергли капитана Пикарда опастности, чтобы я…

Но Редиссон не позволила ему закончить.

– Мы не делали ничего подобного, коммандер. Позвольте закончить мое сообщение. Мы не знали, кем был враг. – Редиссон откинулась, затем потянулась, чтобы снова погладить зеленое растение. – Мы послали Кирка против дурного человека. И теперь только вопрос времени, когда он повернется против нас.

– Капитан Пикард был прав, – сказал презрительно Райкер. – Вы бесконтрольны.

Редиссон неохотно со вздохом оторвалась от растения.

– Не безконтрольны. Мы проигрываем.

– Кому – Доминиону – Ромуланцам?

– Коммандер Райкер, если вы используете информацию на этом падде, и пожелаете умереть за своего капитана, тогда вы возможно спасете его. И если вы это сделаете, тогда, возможно, будет спасена и Федерация.

– Возможно? – Райкер был оскорблен.

– Мы не можем видеть будущее, коммандер. Но возможно вы сможете спасти ее для нас. Прежде чем…

– Прежде чем что? – потребовал Райкер.

– Прежде чем Джеймс Т. Кирк уничтожит нас всех.