Хранитель

ГЛАВА 2

Для тех, кто больше ста лет назад строил Альфа Мемори, она стала неузнаваемой. То, что когда-то было холодным суровым академическим форпостом, предназначенным для складирования и хранения огромного количества научной и культурной информации с каждого мира Федерации, теперь было оживленным миром по своему правильным, который стал домом красочной и непрерывно изменяющейся популяции ученых и художников со всех известных секторов галактики.

Можно было потратить всю жизнь, просеивая непрерывно растущееаваемой. собрание данных на Альфе, чтобы обнаружить утраченные знания в древних научных отчетах, возродить к новой жизни забытые искусства, или разыскать не вызывающие подозрений модели в истории более чем ста пятидесяти миров, тысяч культур и триллионов жизней. И иногда, но только иногда, такие модели находились.

– Катастрофа, – сказал адмирал Эбемет Хардин.

Его тон предполагал, что он был не убежден. T'Сири откашлялась и посмотрела на своего коллегу. Но на другой стороне полированного деревянного стола цвета бронзы Лепт продолжал почесывать свою голову и не предложил ей никакой помощи. Как исследователи молодая вулканка и пожилой ференги были внушительной парой. Но Лепт уже пояснил, что любые дела, которые решит вести T'Сири со Звездным Флотом, лягут полностью на нее.

– На самом деле, адмирал, – наконец сказала T'Сири, – катастрофа не совсем верное слово.

Хардин с вежливым нетерпении постучал пальцами.

– Это вы употребили его.

Любой другой вулканец понял бы контекст, с нетерпением подумала T'Сири. Но люди, они всегда нуждались в дословных объяснениях, записанных в голографических посланиях в метр высотой и желательно спроецированных прямо на их сетчатку.

– Катаклизм, – поправила T'Сири. – Апоклептический катаклизм.

По крайней мере адмирал перестал барабанить пальцами.

– Разрушение мира?

T'Сири повернулась к центру конференц-стола, над которым выступал ее голографический союзник – яркий дисплей, который занимал центральное место в ее выступлении. На одной стороне медленно вращающейся модели был трехмерный котел бурлящих рекурсивных тел. На другой – хаотический котел внезапно преобразовался в плоский двухмерный план. Анархия, преобразованная в абсолютный порядок. Изображение было пугающим. Ужасающим для любого, кто обладал хоть малейшими познаниями в психоистории. Но адмирал, казалось, этого не понимал.

– Больше чем мира, – сказала T'Сири.

– Федерации? – спросил Хардин, вскинув бровь.

Его легкий тон говорил о его недостаточном понимании проблемы.

– Больше чем Федерации, – ответила T'Сири.

– Вселенной? – Равнодушный скептицизм адмирала стал ширмой для враждебности.

Но T'Сири не могла уйти. Только чтобы организовать эту единственную встречу с одним адмиралом, заседающим в Совете Федерации в технологическом коммитете по стратегическому планированию ушло больше шести месяцев.

– Уничтожение вселенной. Да, сэр, – сказала она. – Именно на это указывают все наши результаты.

Она посмотрела на своего коллегу ференги, подчеркивая слово – наши – . Хардин уставился на дисплей T'Сири. Голограмма была единственным маленьким источником света в конференц зале, и бросала блики на лица наблюдателей как будто они все собрались вокруг примитивного костра, надеясь предугадать будущее.

– Какой масштаб времени мы рассматриваем? – спросил адмирал.

Как ученый, T'Сири знала, что ответ, который она собирается дать, должен быть изложен с оговоркой и указанием степени ошибки, плюс или минус. Но Хардин был человеком, который не пожелает слушать оценки или предположения. Он был адмиралом. Он был из Звездного Флота. Ему нужны были факты, и только факты. Черное или белое, да или нет, верх или низ.

– Три месяца, – сказала T'Сири, игнорируя еле слышный звук, который вырвался из горла Лепта при ее заявлении.

Хардин откинулся в кресле, но дистанцировался ли он подсознательно от T'Сири или же от правды, которую она произнесла, T'Сири не знала.

– Насколько я понимаю, – сказал Хардин, – вы утверждаете, что ваше… психоисторическое исследование предсказывает, что через три месяца вселенной придет конец?

T'Сири кивнула.

– Верно.

– Как?

– Исследование не выявило средство, которое…

– Вы хотите сказать, что вы не знаете?

«Факты», сказала себе T'Сири. Никакой неопределенности.

– Не в такой приемлемой степени уверенности.

– Тогда слово, которого вы ищете – нет.

– Нет? – T'Сири заставила себя не смотреть на Лепта. Но она слышала, как ференги напоминает ей, что уже предупреждал ее, что такое случится.

– Значит, – резко сказал адмирал, – через три месяца начиная с этого момента мы проснемся, и обнаружим, что подпространственная аномалия собирается поглотить пространство и время, или…

– Нет, сэр.

Глаза Хардина вспыхнули.

– Значит вы все таки знаете.

T'Сири мимолетом позволила себе задуматься, если преднамеренное упрямство адмирала выберется на поверхность, станет ли он слушать, поймет ли.

– Психоистория не имеет дела с природными явлениями, адмирал. Она изучает разумные существа, действующие в массе в соответствии с основными предсказуемыми тенденциями психологии, социологии, политической динамики… – Она остановилась, когда адмирал поднял руку.

– Вы уже давали мне объяснения, – отмахнулся он. – Вы находите образцы человеческого поведения, затем делаете предсказание о том, что сделает группа людей.

T'Сири заставила себя промолчать. В издании Академии Наук Вулкана определение психоистории занимало 15387 слов. А вулканский был чрезвычайно кратким и точным языком.

– И вот вы утверждаете, – продолжал адмирал, – что конец вселенной будет вызван не каким-то природным явлением, а чем-то, что специально сделает какая-то группа людей.

T'Сири ничего не могла с этим поделать. Он должен понять. Она одернула себя и заставила попытаться снова; ее голос прозвучал жестче, чем она хотела.

– На самом деле, адмирал, хотя психоистория чаще всего имеет дело с группами людей и собранием событий, истинная сила техники прогнозирования в ее способности идентифицировать моменты ключевых решений в прогрессе истории и предположить, где могут появиться индивидуумы, способные направить эти решающие моменты по одному или по другому пути.

– Индивидумы?

T'Сири кивнула.

– Невозможно знать, кем является индивид, или кем он станет, хотя можно узнать, когда и где может появится этот индивид. Потому что это…

– Попкорн, – внезапно добавил адмирал.

Глупый человеческий ответ заставил T'Сири остановиться. Она с сомнением уставилась на него, не понимая на каком языке он это произнес, уже не говоря о том, что он имел ввиду. Адмирал оборвал ее замешательство.

– Это популярный продукт с Цестуса III. Так называют ядра очень маленьких, покрытых твердой оболочкой плодов. Их нагревают в масле. Влага в ядре испаряется, и взрываясь расширяется, ломая скорлупу и обнажая увеличившуюся крахмалистую мякоть.

И люди едят что-то подобное, с отвращением подумала T'Сири, но она была достаточно осторожна, чтобы это не отразилось на ее лице. Она посмотрела на Лепта, но он принял вид ложного интереса, который, насколько она знала, не имел ничего общего с тем, что он в действительности чувствовал. Выражение лица ференги могло означать примерно тоже, что и у вулканки.

– Смысл в том, – сказал адмирал, – что бросая горсть попкорна в кипящее масло при заданной температуре, вы можете сказать почти точно когда встрелит первое зерно, но вы не можете знать, какое из зерен это будет.

T'Сири смягчилась. Человек в конце концов нашел убедительный довод.

– Удачная аналогия, – сказала она. Теперь весьма непринужденно чем за все время их встречи, адмирал ей подмигнул.

– Вы хотите сказать, не плохо для человека.

Хардин был прав, но T'Сири отказалась подтвердить его догадку.

– Не уверена, что поняла вас, адмирал, – холодно сказала она.

Адмирал подарил ей раздраженную улыбку, но потом снова посерьезнел, и подняв руку показал на ее дисплей.

– Раз вы не можете сказать, что именно собирается уничтожить вселенную, вы можете по крайней мере сказать из какой культурной группы возникнет человек, ответственный за это?

– Из Федерации.

Хардин покачал головой, не удовлетворенный ее ответом.

– Вы должны добиться большего успеха. По последним подсчетам Федерация включает сто пятьдесят постоянных членов. Количество колониальных миров порядка пятнадцати тысяч. Население в десятки триллионов.

– Именно эти числа делают психоисторию наукой, – сказала T'Сири. – В планетарном масштабе поселения в несколько миллиардов слишком малы, чтобы делать полный прогнозирующий анализ. Но в галактическом масштабе человеческое поведение действительно становится измеримым.

Она предпочла бы сказать – разумное поведение – , но слово – человек – выросло за пределы отдельных разновидностей, и в настоящее время обычно использовалось для описания любого рационально мыслящего существа.

– Достаточно измеримым, чтобы идентифицировать угрозу, – с поклоном добавил адмирал. – Но не настолько измеримым, чтобы можно было сказать, где появится эта угроза, или кто будет за это ответственным.

Он снова опустил руки в ожидании ее ответа. T'Сири на мгновение задумалась.

– Учитывая действующие условия, это верно.

Хардин наклонил голову на бок, явно заинтригованный тем, о чем она не сказала.

– Вы предполагаете, что при других условиях вы смогли бы сделать более точные предсказания?

– С учетом адекватных ресурсов, да.

T'Сири понадобились годы, чтобы утихомирить свое чувство предвкушения. Для адмирала приближался момент истины. Она услышала движение о стороны Лепта.

– И какими должны быть эти ресурсы, доктор T'Сири? – спросил адмирал.

T'Сири постаралась как можно спокойнее сделать свой возмутительный запрос.

– Полный доступ к информационной сети планеты Мемори.

Густые брови Хардина полезли на лоб.

– Когда вы говорите – доступ – , полагаю вы имеете ввиду контроль?

– Верно.

Адмирал наклонился вперед, положив руки на стол перед собой, как будто собирался поведать по дружески какой-то секрет.

– Доктор T'Сири, управляющий Лепт, с 0800 часов этого утра на Альфа Мемори были аккредитованы 53 872 исследователей. Бета Мемори обычно близка к такой же рабочей нагрузке. Гамма Мемори, Эпсилон и другие специализированные спутниковые астероиды опять же с легкостью удваивают это число. Значит в данный момент во всей информационной сети планеты Мемори работают вероятно двести-двести двадцать тысяч исследователей, не считая десятки миллионов ежедневных подпространственных запросов доступа из образовательных институтов, от неспециалистов и прочих абонентов.

– Информационная сеть – замечательное достижение, – согласилась T'Сири. Сеть была одной из самых сложных когда-либо созданных накопителей информации и поисковых систем. Она задумчиво смотрела на адмирала, не уверенная, что он правильно понял ее запрос.

– И вы просите, чтобы я попросил Звездный Флот, чтобы он попросил Совет Федерации выдворить всех этих исследователей из сети, чтобы вы могли использовать все каналы для совершенствования вашей модели того, что может случиться через три месяца.

T'Сири кивнула с облегчением. Хардин понял ее идеально. Но потом адмирал произнес:

– Не может быть, что вы это серьезно.

– Адмирал Хардин, вселенная в опасности. Учитывая ситуацию, нелогично отрицать необходимость экстренного использования информационной сети.

– Меня не волнует логика, – сказал адмирал.

Скажите мне кое-что, что мне неизвестно, подумала T'Сири.

– Меня волнует результат, – добавил Хардин. – А у вас ничего нет.

T'Сири почувствовала внезапную волну досады. С этим нужно будет что-то сделать, но потом, во время медитации. Но с адмиралом нужно было иметь дело именно теперь. Она жестом показала на трехмерный дисплей.

– Вот наши результаты. Определяющие моменты вполне узнаваемы.

– Эта симпатичная картинка ни о чем не говорит, доктор. Ничего, основанного на гипотезе и оценках.

– Но как только мы получим доступ к информационной сети, мы сможем это обеспечить.

На мгновение адмирал перевел взгляд с T'Сири на Лепта, словно прося исследователя предложить хоть что-то новое. Потом он встал, очевидно давая им понять, что встреча закончена. Даже экологический контроллер конференц зала, словно прочитав намерение Хардина, медленно увеличил уровень освещения. T'Сири тоже поднялась, не выказывая никаких признаков внезапного предчувствия и страха, нахлынувшего на нее.

– Адмирал, ситуация слишком критическая, чтобы игнорировать ее, – сказала она.

– Я не игнорирую ее, доктор T'Сири. Я отправлю сообщение своему комитету. Я разрешу вам доступ к информационной сети насколько это будет возможно. Но у меня нет полномочий кому-то отрезать доступ.

– Кто обладает такими полномочиями?

Хардин задумчиво потер рукой подбородок.

– Люди, которые должны увидеть нечто большее, нежели красочная трехмерная схема. Разве что… – Хардин заколебался.

– Пожалуйста продолжайте, – сказала T'Сири.

– Я не хочу проявить неуважения к вам или вашей работе. Доктор, подумайте, есть ли у вас кто-нибудь еще, кто может помочь в этом случае?

– Вы имеете ввиду кого-то из верхов?

Хардин кивнул.

– Буду честен. Мне потребуется по меньшей мере несколько недель, чтобы привлечь внимание кого-то, кто это оценит. Поэтому, если вы знаете кого-то, кто может пробиться через бюрократию, кто может быть ближе знаком с комитетом, или даже Советом… вам не повредит иметь кого-то на своей стороне.

T'Сири любезно приняла бесполезный совет адмирала.

– Но тем временем вы сделаете все, что можете?

– Разумеется, доктор. Но я один…

Он сделал паузу, словно ему на ум пришла новая идея. Он снова пристально уставился на дисплей. В более ярком свете изображение казалось полупрозрачным, иллюзорным как туман. T'Сири боялась произнести хотя бы слово. Если человеку пришла неожиданная идея, она не хотела рисковать потерять ее прежде, чем он сможет ее ясно сформулировать.

– Доктор, вы говорили, что то, что должно произойти за следующие три месяца будет преднамеренным?

– Верно.

– И то, что находится на вашем графике показывает решающее место, куда прибудет индивид, чтобы стать причиной разрушения вселенной?

– Снова верно.

Хардин уставился на нее с таким напряжением, с которым T'Сири у людей еще не сталкивалась.

– А что если решение уже есть?

– Прошу прощения?

– В общем, если это психоисторическая решающая точка, в которой из хаоса истории появится мужчина или женщина, чтобы привести вселенную к концу, разве это не подразумевает, что там же появится кто-то еще, чтобы бороться с ним или с нею – Разве не так работает история – Противопоставление сил?

– В общем да, – осторожно сказала T'Сири. Человеческая логика могла быть соблазнительно простой, хотя и не всегда завершенной. – Но адмирал, мы не говорим об объявленной планетарной войне или о политическом убийстве или… или о каком-либо другом случае, из-за которого история продолжится дальше решающей точки по одному или другом пути. В зависимости от того, что случится в этот момент на схеме, история… история может закончиться.

– Но тогда, – сказал Хардин, – это невозможно. Верно?

T'Сири согласилась, но сделала это явно неохотно.

– Я свяжусь с вами, – сказал адмирал.

Он направился к дверям, и те, скользнув в сторону, открылись и на мгновение тихая комната заполнилась внешней суматохой коридора переполненного академического крыла Альфа Мемори. Хардин удалился. Едва двери закрылись Лепт захихикал.

– Я же вам говорил. – Его глаза просто светились от всех эмоций, которые он подавлял во время встречи.

– Я знала, что вы собираетесь сказать это, – с раздражением сказала T'Сири.

Старый ференги встал из-за стола, и полез в куртку за банкой с нюхательными порошком.

– Ну разумеется вы знали. Вы ведь психоисторик. А трескотня тоже полезна.

Но T'Сири не приняла оценку своего коллеги.

– Я не могла предсказать, как закончится эта встреча, – напомнила она ему.

– Но вы все равно это знали, – настаивал Лепт. – Пусть не логикой. А своим нутром?

T'Сири работала с Лептом достаточно долго, чтобы позволить себе легкую улыбку, не заметную для всех, кроме тех, кто хорошо ее знал.

– Что я вижу! Вулканка улыбается от уха до уха, – радостно провозгласил Лепт. Потом он вдохнул щепотку измельченного порошка и от всей души чихнул.

– Это прочистит ваши уши, мой дорогой.

T'Сири со вздохом подала ференги носовой платок. Он всегда забывал свой.

– Раз мой подход оказался неэффективным, какой курс действия теперь предложите вы?

Лепт воспользовался платком, затем аккуратно свернул его и вернул назад в куртку вместе с табакеркой.

– Давайте посмотрим.

Он взял падд T'Сири, которым она пользовалась во время доклада адмиралу, и немного его подрегулировал, изменяя изображение в центре стола. Из-за того, что освещенность комнаты снова снизилась, голограмма стала более яркой, более твердой, более реальной.

– Видите, где мы теперь? – спросил Лепт.

Маленькая точка света плыла среди рекурсивного хаоса, который представлял собой движение прогрессии Федерации. Тысячи усиков причин и следствий исходили из ключевых центров, и их было так много, что они сохраняли модель в постоянном движении и изменении, но все же в целом тем же самым. Эффект был похож на поверхность моря, взбудораженную ветром: каждая отдельная волна была случайной и непредсказуемой, но в целом структура гребней и впадин представляла единое целое, в котором легко было идентифицировать различные аномалии. фект был похож на поверхность моря, взбудораженного ветром: каждая отдельная волна была случайной и непредсказуемой, но в цело

– Теперь понаблюдаем что произойдет, – сказал Лепт.

T'Сири подняла бровь. Вокруг точки плавающего света образовался островок стабильности, как будто во время шторма на море волшебным образом внезапно появился спокойный кусок. В этой области не было никакого рекурсивного хаоса. Это могло означать только одно.

– Мы фокус?

Лепт пожал плечами.

– Или, что более вероятно… – Он был большим сторонником преподавания через вопросы. Вулканцы это называли методом Сурака. T'Сири в ответ легонько подтолкнула ференги.

– Мы находимся в фокусе.

– Другими словами…?

– События будут нас искать.

T'Сири смотрела вглубь бурлящего изображения будущей истории, и вопреки логике ей было жаль, что она так и не преуспела с адмиралом Хардином. По крайней мере он согласился обеспечить вычислительные ресурсы, необходимые для ускорения прогнозирующего решения ее модели в миллионы раз. Потому что где-то в этом мутном море возможностей скрывалась личность.

– Один человек, – сказала T'Сири.

Но Лепт покачал головой и поднял два пальца.

– Помни, это точка принятия решения.

T'Сири поняла.

– Два, – сказала она.

Одному суждено уничтожить вселенную, другому – спасти ее. Их личности скрыты в беспорядке, окутаны хаосом.

– Вы знаете историю кота Шредингера? – спросил Лепт.

T'Сири была знакома с этой историей – старым земным мыслительным экспериментом времен человеческого физика Альберта Эйнштейна. В одной версии эксперимента кот Шредингера был заперт в коробке с капсулой ядовитого газа. Капсула или ломалась или оставалась невредимой в зависимости от случайного поведения источника радиоактивного распада за данный период времени. Согласно некоторым представлениям квантовой физики, кот Шредингера существовал в суперпозиции – ни живой ни мертвый – до момента открытия коробки, когда наблюдатель фактически видел кота. Только в этот момент волны вероятности разрушаются, и одно из состояний – жизнь или смерть – становятся реальностью. Но опять же, наколько знала T'Сири, согласно другим представлениям квантовой физики всякий раз, когда вселенная достигала точки принятия решения в которой были одинаково возможны оба результата, сама вселенная раскалывалась, чтобы оба результата имели равное существование. В одной вселенной кот продолжал бы жить. В другой он бы умер.

– На Вулкане, – сказала T'Сири Лепту, – подобный мыслительный эксперимент известен как сехлат Т'Прэл.

Лепт хихикнул, потом закашлялся.

– Черт, та же самая идея – Суперпозиция состояний – Одновременно сехлат мертвый и сехлат живой?

– До разрушения волн вероятности актом наблюдения, – согласилась T'Сири.

Но схема перед ними была слишком грубой, чтобы позволить отследить того, кто должен прибыть, слишком несовершенной. Словно запертой в коробке, в которую Т'Прэл поместила своего неудачливого сехлата, а Шредингер своего кота.

– Суперпозиция, – снова сказал Лепт.

T'Сири посмотрела на него, задаваясь вопросом, что он имел ввиду, пытаясь подвести ее к выводу, которого у нее не было.

– Оба в одно и то же время, – сказал ференги широко улыбаясь.

T'Сири воспользовалась логикой, но она дала ей бессмысленный ответ.

– Вы имеете ввиду этих двух индивидов?

Лепт не сказал ни слова, и это было способом поощрить ее продолжить.

– Существующих в суперпозиции, – продолжила T'Сири. – Хранитель и разрушитель.

Лепт поднял два скрюченных пальца и сложил их вместе.

– Тот же самый человек? – спросила T'Сири. Она посмотрела на график, ища любые признаки того, что как предполагал Лепт было отдаленно возможным. Но она ничего не увидела.

– Это самое нелогичное, – закончила она.

– Конечно, – согласился Лепт. – Но разве это не было бы… очаровательно?

Ференги усмехнулся ей, а затем снова посмотрел на график. T'Сири проследила за его пристальным взглядом, пытаясь увидеть то же, что разглядел ее наставник. Два человека. Один человек. Оба разрушители и хранители.

«Невозможно», – подумала она наконец. – «Совершенно нелогично.»

Но тем не менее помимо логики и возможности, если и была хоть какая-то доля правды в выводах Лепта, она не могла сдержать удивления, кто же может быть этой единственной личностью.