Вся лекция прошла для Абигайл точно в тумане. Нет, леди не молчала, невидяще уставившись в одну точку и не застывала на месте, она надиктовывала ставший привычным текст, отвчала на многочисленные вопросы дотошных студентов, даже шутила и смеялась шуткам других, но какая-то часть её неустанно пыталась найти ответ на вопрос: что же теперь делать? Бежать по-прежнему было некуда, дядюшка её совершенно точно не будет рад видеть и при первой же возможности сбудет с рук, словно подпорченный товар, пасынки… Ох, о них даже думать не хотелось! Просто уйти из Академии глупо, во-первых, ничего ещё толком не понятно, во-вторых, одинокая женщина на улице без денег и родных — желанная добыча для торговцев живым товаром, которых, увы и ах, меньше не становится несмотря на многочисленные облавы, регулярно устраиваемые стражами закона. Значит, нужно остаться в Академии, а чтобы не шарахаться от каждой тени, нужно непременно разобраться во всех этих недомолвках и оговорках. А лучше всего это сделать с помощью скурпулёзного изучения бумаг в архивах и непринуждённого допроса сослуживцев и других студентов. Абигайл выдохнула и улыбнулась, наконец-то обретя нечто весьма похожее на душевный покой. В самом деле, мало ли, что с её предшественницами происходило, студенты горазды мух в слонов превращать! Леди украдкой покосилась на доску, но там никаких посланий от невидимого покровителя не было. Целительница едва заметно кивнула и воодушевлённая принялась рассказывать студентам признаки магических трав. Тема эта была уже другой лекции, но почему бы её и не начать, если время до конца занятий осталось! Тем более, что будущие целители жадно ловили каждое слово преподавательницы, даже симпатичная шатенка перестала губы дуть и слушала, напряжённо подавшись вперёд.
Когда глухой рёв дракона возвестил конец лекции, Абигайл незаметно для всех облегчённо выдохнула, ещё раз повторила домашнее задание, быстро посмотрела расписание на день и досадливо прикусила губу. До практического занятия оставалось всего полтора часа, основательно покопаться в архиве не получится.
— Ну что, подруга, тебя можно поздравить с боевым крещением? — Виола вплыла в лекционный зал, кокетливо покачивая бёдрами и лукаво сверкая глазами в сторону симпатичных студентов, превращённых обворожительной преподавательницей едва ли не в столпы соляные.
— Вы свободны, господа, — требовательным тоном напомнила Абигайл, не готовая обсуждая первый день в присутствии студентов, пусть и не замечающих ничего, кроме влекущих бездонных очей наставницы по любовной магии.
— Пока, мальчики, — Виола кокетливо пошевелила в воздухе тонкими пальчиками, выдохнула страстно, многообещающе подавшись вперёд, — до очень скорой встречи.
Целительница поморщилась, фамильярность коллеги её изрядно покоробила.
— Ой, да брось ты, — расхохоталась Виола, отбрасывая назад пышные локоны, — эти мальчуганы прямо-таки жаждут любви во всех её проявлениях, я им же лучше делаю, часть жизненной энергии у них забирая.
Абигайл от этих откровений так и ахнула:
— Что ты делаешь?!
Коллега досадливо наморщила носик:
— Ой, не будь ханжой. Все в академии прекрасно знают, что я забираю у студентов часть их жизненных сил и что с того?
Целительница растерянно развела руками:
— Но… разве это не против правил?
Виола звонко расхохоталась, словно ветер запутался в серебряных колокольчиках:
— Триединый, какая же ты смешная! Против правил было бы, если бы я их специально привораживала, на разные безумства толкала бы или…
Блондинка вздрогнула, побледнела, резко хлопнула себя по губам и нервно по сторонам огляделась, точно боялась, что её невысказанные слова мог кто-то услышать. Абигайл приподняла брови, требовательно посмотрела на коллегу:
— Или что? Ты не закончила.
Виола растянула дрожащие губы в насквозь фальшивой улыбке, покосилась на часы, заторопилась, захлёбываясь словами:
— Слушай, я тут всё болтаю, а время-то идёт, мы так в столовую опоздаем, студенты проголодавшиеся единым мигом всё сметут, нам даже корки горелой не останется. Кстати, ты знаешь, с кем в паре практикум проводишь?
Целительница понимала, что коллега просто переводит разговор, но тем не менее старательно изобразила заинтересованность:
— И с кем же?
Виола сверкнула глазами, оскалилась ехидно:
— С Валдором. Повезло тебе, подруга, мне бы такого напарника, уж я бы с ним…
Блондинка закатила глаза, томно причмокнула губами. Абигайл же, наоборот, поморщилась, плечами досадливо передёрнула. Право слово, никакого спасения от этого оборотня, преследует, словно вонь гнилостная, честное слово! Остаётся надеяться на то, что магия Норда сумеет держать похотливого зверя на расстоянии, в противном случае, ходить оборотню плешивым и с сочащимися гноем язвами!
Весь обед Виола щебетала не переставая, но ничего существенного так и не сказала, ловко переводя разговор на другую тему всякий раз, как он касался судеб предыдущих травниц, необычных способностей у студентов и даже преданий Академии. Абигайл попыталась спросить у коллеги дорогу в архив, но та лишь легкомысленно махнула рукой, прощебетала, что красивой леди не пристало сушить мозги наукой и принялась описывать красоты эльфийского курорта, на котором отдыхала прошлым летом. Целительница сидела, с трудом подавляя зевоту и нетерпеливо поглядывала на часы, страстно желая, чтобы этот бесконечный перерыв уже закончился и можно было хоть немного отдохнуть от бесконечного потока глупостей. Честное слово, сейчас Абигайл обрадовалась бы даже домогательствам Валдора, тот, по крайней мере, излишним пустословием не пытал!
То ли Магическая академия каким-то образом прочла заветное желание новой преподавательницы, то ли оборотень почувствовал призыв, а может, это было обычное, не стоящее внимания совпадение, но в столовую уверенной поступью сытого и довольного хищника вошёл Валдор. Лениво огляделся по сторонам, увидел Абигайл и, довольно оскалившись, направился к ней, решительно отодвинув со своего пути парочку зазевавшихся студентов.
«Ох, вспомни заразу, появится сразу», — промелькнуло в голове у напрягшейся и придвинувшейся поближе к коллеге целительницы.
Виола тоже заметила оборотня, заметно воодушевилась, выпятила грудь, взбила волосы и даже поспешно постучала себя по щекам, чтобы на них проступил нежный румянец. Увы, её манипуляции остались незамеченными, Валдор наставницу по любовной магии даже взглядом не одарил, остановившись в трёх шагах от Абигайл и бросая на целительницу такие пламенные взоры, что леди физически ощущала, как догорает на полу её одежда, оставив перед плотоядным взором оборотня в чём мать родила.
— С нетерпением жду нашего совместного практикума, — страстно выдохнул оборотень и хрипло добавил, заставив целительницу мучительно покраснеть. — Готов быть самым ласковым и терпеливым наставником для Вас.
Виола раздражённо скомкала салфетку, с ненавистью глядя на Абигайл. И чего эта курица ломается, невинность из себя строит? Ведь не девочка, вдова, скорее всего, сама своего муженька до смерти и довела на полях ночных сражений, а теперь лилию неприступную корчит, страсть в тёмном оборотне ловко распаляет, ещё и Норда окучивает, мол, ах, я такая бедная и несчастная, ох, Вы мой герой-спаситель! Тьфу, притвора лицемерная, смотреть противно! Блондинка зло сузила голубые глаза, поджала пухлые губки. А что, если… Виола окинула целительницу холодным оценивающим взглядом, задержалась на чашке, зажатой тонкими пальчиками и коварно усмехнулась. Валдор успокоится, лишь получив эту глупую курицу или почуяв, что она принадлежит другому мужчине? Что ж, наставница по любовной магии вполне способна избавить бедняжку от настырного оборотня, а если повезёт, то и от полной опасных тайн Академии. Тем более что ничего противозаконного и делать-то не придётся, Огонь Желаний — безобиднейшее зелье, оно всего лишь даёт волю тайным желаниям, отбрасывая такие уже давно и безнадёжно мумифицированные понятия, как целомудрие и неприступность. Виола победоносно сверкнула глазами, чмокнула вздрогнувшую от неожиданности Абигайл в щёку, кокетливо помахала ручкой Валдору и легкокрылой бабочкой выпорхнула из столовой.
— Чего это с ней? — проворчал оборотень, провожая коллегу тяжёлым взглядом.
Целительница растерянно пожала плечами, задумчиво покрутила в руках опустевшую чашку:
— Не знаю, может, вспомнила что-нибудь?
— И вряд ли хорошее, — буркнул Валдор, потирая нос, который жгло от стойкой вони коварства и ревности, плотной пеленой висящих в воздухе.
Абигайл со стуком поставила чашку на блюдце, отчеканила звенящим голосом:
— Не стоит видеть в окружающих только плохое. Виола любит Вас, не удивительно, что ей неприятно смотреть на то, как Вы грубо домогаетесь другой леди!
Тёмный оборотень оглушительно расхохотался, запрокинув назад голову:
— Милая моя, любовь — это слишком высокая материя для наших низменных душ. Нас с Виолой связывал только секс. Да, бурный и частый, да, приносящий большое удовольствие телу, но всего лишь секс. Никаких симпатий, привязок и прочего вздора, которым изобилуют любовные романы, у нас нет, не было, не будет и не надо!
— А со мной Вам тоже только секс нужен?
Вопрос дался Абигайл не просто, благовоспитанная леди на подобные темы разговаривать не привыкла, но и ходить вокруг да около не желала. Как говорится, лучше правда полынной горечи, чем сладкие тенёта обмана. Валдор молчал, буравя целительницу тяжёлым, мельничными жерновами к земле гнетущим взглядом, а затем выдохнул хрипло:
— Не знаю.
Оскалился, сально глазами сверкнул:
— После того, как первый раз Вами овладею, скажу точнее.
— Не дождётесь, — отчеканила Абигайл, так резко поднимаясь, что стул со скрежетом прочертил ножками по полу.
Оборотень в ответ лишь глазами сверкнул:
— Дождусь. Никуда Вы от меня не денетесь и никакая магия Вас не спасёт. Даже с огненными крыльями.
Целительница вздрогнула, словно её с размаху в грудь толкнули, обернулась порывисто, но Валдора рядом уже не было, он летел к выходу бесшумной звериной рысью, только студенты с пути отскакивали, словно мячики, на стену натолкнувшиеся. Абигайл досадливо прикусила губу, даже кулачком себя по юбке стукнула, выдавая снедавшее её огорчение. Слова о крылатой магии были сказаны просто так или Валдор что-то знает об огненнокрылом покровителе целительницы? И ведь не спросишь прямо, этот оборотень противный наверняка лишь того и ждёт! А самое печальное, что Виола убежала, так и не сказав, как пройти в архив. И что теперь делать прикажете? Леди растерянно огляделась по сторонам, прикидывая, кто бы мог стать для неё путеводной звездой. Студентов первокурсников Абигайл отмела сразу, как и группу громко студентов, которых никак нельзя было заподозрить в жажде знаний, скорее уж в похмелье после разухабистой студенческой гулянки. Наконец целительница увидела миловидную девушку, по виду, старшекурсницу, совмещавшую обед с чтением толстой изрядно потрёпанной книги. Такая наверняка знает, где в Академии библиотека и архив, по всему видно, она часто их посещает. Леди поправила платье, пригладила волосы и с обворожительной улыбкой подошла к студентке, кашлянула негромко, привлекая к себе внимание. Девушка недовольно засопела, нахмурилась, зыркнула сердито, но увидев преподавательницу, смущённо покраснела, поспешно захлопнула книгу и пролепетала сбивчиво:
— Прошу прощения…
— Это мне стоило бы просить прощения, я оторвала Вас от книги, — Абигайл мягко улыбнулась, повела рукой, отметая уже готовые сорваться с губ студентки возражения. — Я хотела спросить у Вас дорогу в архив Академии, полагаю, Вы там часто бываете.
Девушка зарделась от удовольствия, рассмеялась польщённо:
— Ну, что Вы! Не скрою, мне бы очень хотелось побывать в архиве, но доступ туда разрешён только преподавателям, проработавшим в Академии не менее трёх лет.
Вот как? Абигайл досадливо поджала губы, даже ножкой в сердцах притопнула. Студентка помолчала, пережёвывая истекающий вишнёвым джемом пирожок, задумчиво погладила страницу книги, вздохнула мечтательно:
— Впрочем, я слышала, что преподаватель, проработавший в Академии более трёх лет, может привести с собой в архив одного человека. Любого, кого сам пожелает.
Девушка снова вздохнула, на её бледных губах заиграла мечтательная улыбка. Абигайл деликатно кашлянула, но студентка её даже не услышала. Пришлось кашлять дольше и громче, привлекая внимание других студентов и зашедших на обед преподавателей.
— Простыли никак? — проскрежетала Доминиция, блеснув бездонными, словно сама тьма, глазами. — Продуло, когда за чужими секретами охотились?
Абигайл покраснела, словно девчонка, застигнутая за кражей конфет из буфета, а студентка испуганно вздрогнула, едва не свалившись со стула, пискнула приглушённо, точно попавшая в лапы филина пичужка и выскочила из столовой, впрочем, не забыв прихватить сумку с учебниками и книгу.
— Милая моя, я одного понять не могу: Вы так безнадёжно наивны или бесконечно глупы? — Доминиция скрестила руки на груди, по её бледным губам блуждала ядовитая усмешка. — А может, — декан подалась вперёд, хищно сверкнула глазами, — Вы из древнего рода Истинных Хранителей, над коими не властна сама смерть?
Абигайл облизнула пересохшие губы, расправила плечи, вскинула голову, излучая уверенность и спокойствие, которых совсем не чувствовала:
— Разве в Академии запрещено общаться со студентами?
Доминиция хрипло расхохоталась, но её тёмные глаза остались холодными, изучающими и таилась в них бесконечная тьма.
— Ладно, девочка, в конце концов, такие как я обязаны потакать самым дурным желаниям, ведь именно так мы завлекаем наших жертв на путь гибели.
Декан тёмной и серой магии перешла на свистящий шёпот, от которого по спине целительницы побежали мурашки:
— А жизненная сила и магия тех, кого мы погубили, питает наши собственные чары. Поэтому, леди, сегодня после практикума я провожу Вас в архив. Если Вы, разумеется, не передумаете туда идти.
Абигай с трудом проглотила колючий комок, так и норовящий перекрыть всё горло, прошептала, едва шевеля ставшим словно бы чужим языком:
— Не передумаю. Я хочу знать правду.
По лицу Доминиции растеклась безобразная коварная усмешка:
— Значит, договорились. Не опаздывайте, моя милая, я ненавижу ждать.
Не прошло и десяти минут, как целительница убедилась, что Академия по скорости распространения сплетен ничем не уступает самому обычному замку. В коридорах студенты косились на Абигайл, за спиной у неё не смолкало шипение, точно по следу ползли целые полчища гадюк. Леди старательно не замечала устремлённых на неё любопытных, испуганных, восхищённых, а порой и завистливых взглядов, шелеста голосов и всплеска коротких смешков за спиной. Пусть сколько угодно болтают, лишь бы не пытались помешать или остановить!
Практикум по боевой магии, в которой, учитывая травмоопасность дисциплины, традиционно принимали участие и целители, проходил на просторной, закрытой магическим куполом поляне. Абигайл не успела даже к куполу подойти, как ей навстречу невесть откуда выскочил Валтор, преградил путь, яростно сверкая жёлтыми глазищами:
— Это правда, что ты с Доминицей в архив собралась?
Целительница надменно изогнула бровь:
— Не припомню, чтобы Вас каким-либо образом касались мои дела.
— Касаются! — рявкнул оборотень, блеснув белоснежными клыками. — Представь себе, ещё как касаются! Раз я тебя хочу, ты обязана…
— Я Вам ничего не обязана, — отчеканила Абигайл, решительно обходя оборотня, тем более что он не мог приблизиться к ней ближе, чем на три шага.
За спиной целительницы раздался злобный рык, а затем прошелестело еле слышное:
— Подожди.
Едва различимая мольба, в которой прозвучала какая-то обречённая покорность и смертельная усталость, заставили целительницу остановиться и медленно повернуться. Плечи Валдора были устало опущены, голова поникла, даже глаза потухли, потеряли звериный блеск.
— Не ходи с Доминицией, не надо. Если хочешь, я сам провожу тебя в архив.
Леди подозрительно прищурилась:
— И что Вы потребуете за свою помощь?
Оборотень приободрился, в жёлтых глазах плеснула лукавая усмешка:
— Если я скажу, что мне ничего не надо, ты не поверишь. Спать со мной за такую малость тоже не станешь, за такую ерунду ты себя не продашь, это понятно. Давай так: если поход в архив будет для тебя удачным, ты меня поцелуешь, идёт?
Абигайл только головой покрутила: вот ведь упрямец, вбил себе в голову, что она должна ему отдаться и ничем-то у него эту глупость не выбить! Хорошо хоть, понимает, что спать с ним ради похода в архив целительница не станет. Плохо, что никак не желает принять тот факт, что она с ним вообще не собирается ложе делить.
— А если поход в архив мне ничего не даст?
Валдор беззаботно пожал плечами:
— Тогда я постараюсь получить твой поцелуй как-нибудь ещё.
Абигайл устало вздохнула:
— Может, Вам стоит обратить внимание на другую даму, более сговорчивую? Уверена, Вы без труда найдёте мне замену.
В голосе оборотня зазвучали какие-то бархатистые нотки, обволакивающие и будоражащие одновременно, глаза вспыхнули магическим огнём:
— Замену, моя дорогая, находят тому, что успело наскучить. А с тобой, красавица моя, не соскучишься, ты и на ровном месте найдёшь приключения на свою, — Валдор упёрся взором в грудь Абигайл, жадно облизнулся, — голову.
Целительница смущённо покраснела, рассердилась на себя за эту глупую застенчивость и покраснела ещё сильнее, фыркнула зло и бросилась на тренировочную поляну с такой скоростью, что даже в юбке запуталась. Увы, от собственных мыслей убежать не получилось, да и от настырного оборотня тоже, хорошо хоть тот больше не приставал с разговорами, стоял на другом краю поляны и вымещал досаду на студентах, рявкая так, что даже купол защитный тревожно мерцал магическими искрами. Не удивительно, что столь нервозная обстановка крайне отрицательно сказывалась на внимании учеников и они снова и снова получали травмы, юные целители к концу практикума совсем из сил выбились, заговаривая многочисленные растяжения, замазывая синяки и задувая ожоги! Для Абигайл практикум оказался тяжёл не только из-за полнейшего сумбура в голове и большого количества пострадавших, но и непрестанных шепотков студентов, которые безоговорочно встали на сторону Валдора, а её упорство наоборот порицали. Мол, беда с этими женщинами, кружат почём зря головы добрым молодцам, а те из-за их капризов да легкомыслия звереют и вообще сохнут безмерно. Целительница так прониклась пересудами о телесных страданиях поражённого в самое сердце любовной горячкой оборотня, что не утерпела, окинула Валдора профессиональным взглядом, выискивая коварный недуг. Оборотень, естественно, её взгляд заметил, но понял по-своему: грудь колесом выпятил, головой тряхнул, словно селезень, перед уткой красующийся, даже улыбкой белозубой блеснул и шнуровку на рубахе едва ли не до самого живота распустил. Вот он я, мол, какой, любуйся, краса ненаглядная, какое счастье тебе привалило! Абигайл негромко вздохнула, взгляд отвела. Да уж, счастье, его в дверь выпроваживаешь, а оно в окно лезет. Леди задумчиво поковыряла землю носком туфельки, но ответа на терзавший её вопрос: что делать, который смело можно было отнести к категории вечных, так и не выкопала. Видимо, копать надо было глубже и интенсивнее. Целительница фыркнула, головой тряхнула, отгоняя навязчивые, словно слепни в жару, мысли и улыбнулась уставшим студентам, сгрудившимся подле неё, точно цыплята вокруг наседки.
— До конца практикума осталось десять минут, — прошептала целительница.
Студенты заметно приободрились, девушки поспешно принялись прихорашиваться, особенно нетерпеливые парни уже собирали травы и повязки в корзины, когда с центра поляны донёсся отчаянный, переходящий в оглушительный визг, вопль:
— Драка! У нас драка!
Девушки с готовностью завизжали, парни подались вперёд, горящими глазами глядя на двух сцепившихся клубком студентов, с рычанием катавшихся по земле. Абигайл подхватила корзинку со всем необходимым и бросилась было вперёд, но её мягко придержал под руку белобрысый крепыш Веренер, в ходе практикума продемонстрировавший недюжинные целительские способности:
— Не стоит лезть в самое пекло. Если Вы пострадаете, профессор Валдор нас всех сожрёт и не подавится, а профессор Норд ему охотно поможет.
«Точно, Норд, как же я о нём сразу не подумала! — осенило Абигайл. — Он наверняка не откажется проводить меня в архив!»
Леди прикусила губу, посмотрела на драчунов, которых Валдор без видимых усилий держал за шкирки, точно нашкодивших котят и без труда узнала в них старосту Стражей и магического вампира. Похоже, парни не забыли стычку во время лекции и решили продолжить ссору при первом же удобном случае, правда, в этот раз на магию не полагались, пустили в ход кулаки.
— И чего не поделили? — перешёптывались будущие целительницы, постреливая глазами в сторону провинившихся парней, на чьих лицах уже начинали наливаться синяки.
— Дурость, — прорычал оборотень, встряхивая парней, словно домовитая хозяйка запылившиеся половики. — Никак не могли решить, у кого её больше!
— Профессор, — возмутился староста факультета Стражей, но Валдор не собирался опускаться до пререканий со студентом.
— Значит так, — оборотень яростно полыхнул глазами, — вы сейчас оба заткнулись и слушаете меня. За драку вы оба назначаетесь на штрафные работы на кухню, будете там неделю посуду мыть и помои выносить. И если за это время я узнаю, что вы опять лаялись, а то и в драку лезли, то я отправлю вас клозеты чистить. Всё ясно или вопросы остались?! Джек, тебя спрашиваю?
Магический вампир склонил голову, произнёс почтительно:
— Всё ясно, профессор.
— Уолтер?
Староста угрюмо сопел, яростно сверкая глазами.
— Уолтер!
— Не мужское это дело на кухне возиться, на то и девки есть!
Абигайл закатила глаза, понимая, что ехидное замечание, утверждавшее, что чем больше силы физической, тем меньше разума, всё-таки верно.
— Что?!! — завопили возмущённые студентки, которым ничуть не польстило прозвучавшее в голосе старосты пренебрежение.
— Дурак ты, Уолтер, — хмыкнул Валдор, — для настоящего воина постыдным может быть лишь одно дело — предательство, всё остальное вполне допустимо, а порой даже почётно.
— Простите, профессор, — пропищала худенькая целительница, у которой от волнения даже красные пятна на лице выступили, — а как же насилие над беззащитной женщиной? Вы считаете, что оно тоже допустимо или может быть почётно?
Абигайл замерла, вся превратившись в слух. Она прекрасно помнила, как оборотень стискивал её в объятиях, начисто игнорируя все возражения и отчаянное сопротивление. Валдор с ответом не колебался ни минуты, ответил громко и уверенно, точно озвучивал постулаты, не требующие никаких доказательств, основы основ, известные даже младенцам.
— Насилие — это тоже предательство. Той женщины, которая произвела вас на свет, самой матери-природы, в которой зародилась первая искра жизни и магии. Мужчина силой женщину брать не станет.
Целительница не выдержала, хмыкнула негромко, пробурчала себе под нос:
— Да неужели?
Валдор ещё раз тряхнул Джека и Уолтера (старосте ещё и подзатыльник отвесил за попытку спорить с наставником), направил притихших парней на кухню, громогласно объявил, что практикум закончен и лишь потом, когда студенты вырвавшимися на свободу птицами разлетелись с поляны, скользнул к Абигайл, в очередной раз перегородив ей путь и прошептал, сверкая глазами:
— Ты плохо знаешь тёмных оборотней, моя милая. Нас невозможно остановить, если мы сами того не захотим и не позволим.
Целительница подозрительно сощурилась:
— Хочешь сказать, ты сам позволил Норду наложить на себя заклятие?
Оборотень беззаботно пожал плечами:
— Ну, да, помог мальчику почувствовать себя героем, почему бы и нет?
— А не боишься, что я выберу его, а не тебя?
Валдор клыкасто улыбнулся:
— Возможно, я повторяюсь, моя милая, но ты будешь моей и только моей. Норд мне не конкурент, ты сама в этом скоро убедишься.
Ну и самомнение у некоторых, однако! Абигайл вскинула голову, отчеканила дрожащим от гнева голосом, с трудом удерживаясь от того, чтобы не ударить наглеца:
— Да я скорее умру!
— Такое не исключено, если ты не выкинешь из головы дурацкую идею попасть в архив.
— Что плохого в том, что я пытаюсь понять, что происходит в этой проклятой Академии?!
— Если не считать того, что твои предшественницы, проявившие такое же упорство и любопытство погибли, то ничего.
Абигайл вдруг стало как-то зябко, она обхватила себя руками за плечи, спросила предательски дрогнувшим голосом:
— Что, все?
— Нет, только те, кто предпочли довериться Норду, а не мне.
Леди ехидно улыбнулась:
— Вот как? Я смотрю, твоего благородного порыва сделать Норда героем надолго не хватило.
Валдор со свистом втянул воздух, поморщился досадливо:
— Это суровая правда жизни, детка, ничего личного. Норд не спасёт тебя, он даже вмешиваться не станет, переступит через тебя как через всех предыдущих и уже через пять минут даже имени и лица не вспомнит. Поверь мне, малышка, ты далеко не первая, кто разбивался насмерть о его холодность.
Целительница насмешливо приподняла бровь:
— А ты сам, разумеется, светоч доброты и благородства?
Валдор расхохотался по-мальчишески громко и заливисто.
— Отнюдь, у меня тоже хватает недостатков, но те, кто побывал в моих объятиях, все живы, здоровы и счастливы. И да, мне нравится, что ты перестала мне выкать. Этот официоз жутко раздражает, согласна?
Абигайл лишь сейчас осознала свою ошибку, досадливо прикусила губу, покраснела. Нет, этот тёмный оборотень просто невыносим, с ним и королева о манерах забудет! А Валдор между тем продолжал всё тем же задиристым мальчишеским тоном:
— Хочешь пари? Ты сейчас пойдёшь к Норду и попросишь его отвести тебя в архив. Если он откажется, ты будешь должна мне поцелуй. Если согласится — я выполню любое твоё желание.
Абигайл вздохнула, чувствуя невесть откуда взявшееся желание принять это пари и утереть нос самонадеянному оборотню.
— Я могу загадать любое желание?
— Абсолютно!
— И ты его выполнишь?
— Можешь не сомневаться.
Целительница широко улыбнулась и протянула Валдору руку:
— Хорошо, я принимаю пари.
Оборотень крепко сжал тонкие пальчики, а затем ловко поднёс их к губам, опалив нежную кожу горячим, пробуждающим какое-то странное игристо-колючее волнение, поцелуем:
— Вот и прекрасно.
Абигайл смутилась, поспешным неловким движением выдернула руку, смутилась ещё больше и бросилась прочь, едва не запутавшись (в который уже раз!) в юбке. Только когда сердце стало яростно трепыхаться, грозя выскочить из груди, целительница замедлилась, выдохнула глубоко, дыхание выравнивая, по сторонам оглянулась и нахмурилась задумчиво. Направление-то она выбрала верно, прибежала именно к комнатам преподавателей, только как ей Норда отыскать? Абигайл медленно пошла по коридору, внимательно разглядывая таблички. Не то… Опять не то… Снова не то… Да где же комната Норда, не на улице же он, право слово, ночует! Целительницу опахнуло жаром, резко запахло вереском, а затем крошечное огненное пёрышко повисло прямо перед лицом леди, призывно покачиваясь из стороны в сторону. Абигайл от всего сердца поблагодарила своего огненнокрылого хранителя, всегда приходящего ей на помощь в трудную минуту и уверенно направилась за вспыхивающим яркими искорками проводником. Пёрышко привело целительницу к неприметной двери, словно бы спрятавшейся в самом дальнем и тёмном краю коридора. Леди бесшумно выдохнула, вытерла влажные от волнения ладошки о юбку и осторожно постучала в такую же холодную и неприступную, как и хозяин апартаментов, дверь. Ответа не было, Абигайл нахмурилась и уже хотела было постучать погромче, но тут негромко щёлкнул замок. Дверь бесшумно приоткрылась, явив весьма недовольного тем, что его оторвали от водных процедур, Норда. Из одежды на декане факультета Стражей и боевых магов было только намотанное вокруг бёдер полотенце, волосы потемнели от воды, по обнажённой груди стекали капельки, теряясь в пушистом полотенце.
— Леди Абигайл? — голос Норда трещал от холода, точно примёрзшие ко льду сани, глаза походили на магические сапфиры, коими, согласно древней легенде, обладала повелительница вечного холода и мрака. — Что привело Вас ко мне в столь неурочный час?
Абигайл растерянно моргнула, сцепила пальцы, так и норовящие погладить широкую, покрытую лёгким золотистым загаром грудь, кашлянула, собираясь с мыслями.
— Если Вы намерены меня соблазнить, то я вынужден напомнить, что меня не привлекают романы с коллегами. Вам лучше обратиться по этому вопросу к Валдору, уверен, он только рад будет.
Хлёсткая, точно удар кнутом, отповедь разрушила романтический флёр, Абигайл тряхнула головой и поспешно вскрикнула:
— Подождите!
Норд недовольно поморщился, но дверь перед носом леди захлопывать не стал, бровь изогнул скептически, мол, ну, чего тебе?
— Проводите меня, пожалуйста, в архив.
Лицо декана вытянулось так, словно целительница предложила ему принять участие в развесёлой оргии, причём в качестве сексуальной игрушки тёмного оборотня.
— Куда вас проводить? — недоверчиво переспросил Норд и только что не потянулся лоб у Абигайл пощупать, чтобы убедиться, что она не бредит.
Да что же это такое, ну, почему даже самые достойные из мужчин искренне обалдевают узнав, что в голове у женщины есть место не только для нарядов да флирта! Абигайл зубками скрипнула, глазками сверкнула, отчеканила твёрдо, дабы даже тени подозрения, что это шутка, не осталось:
— В архив. Проводите меня, пожалуйста, в архив.
— Вы с ума сошли! Зачем вам это нужно?!
— Я хочу найти сведения об одном студенте.
Норд брезгливо поморщился:
— Том самом, о котором Вы меня спрашивали? Так я же уже говорил, что он никогда не учился на моём факультете.
— В Академии три факультета. Даниэль Соулс мог быть тёмным или светлым магом.
— Ага, а мог и вообще не поступить, — ядовито процедил Норд. — Вынужден огорчить вас, леди, но у меня есть более интересные дела, чем охота за призраками.
— Эх, проспорила я поцелуй, — горестно прошептала Абигайл, опуская глаза. — Валдор так и сказал, что Вы мне не поможете, да я не поверила, даже поспорила с ним.
Леди замолчала, даже дыхание затаила и пальчики на левой руке скрестила, призывая удачу. Конечно, говорить про пари было довольно рискованно, но, а вдруг, получится? Редкий мужчина захочет уступить более удачливому сопернику, это правило все свахи знают и непрестанно своим наперсницам повторяют. Мол, если хотите добиться желаемого, скажите, что другой мужчина с лёгкостью исполнит любой каприз всего лишь за обещание поцелуя или благосклонный взор. Увы, Норд, похоже, вообще не был склонен к каким-либо душевным порывам, узнав про пари он лишь плечами пожал равнодушно:
— Вам стоило бы прислушаться к словам Валдора, он хорошо меня знает. Доброго вечера, леди, не смею Вас больше задерживать.
Дверь захлопнулась, целительница осталась в коридоре, яростно сжимая кулачки. Вот ведь статуй льдисто-каменный, можно подумать, он переломится, если доброе дело сделает! Абигайл притопнула ножкой, развернулась и увидела парящее перед неё огненной пёрышко.
— Напрасны были наши поиски, — целительница в досаде шлёпнула ладошкой по юбке, — отказался он. Может, принять предложение Доминиции?
Пёрышко поспешно заметалось из стороны в сторону, царапая огненные, медленно растворяющиеся буквы: НЕТ.
— Значит, Валдор, — леди невольно покосилась на ладонь, которой коснулись опаляющие губы оборотня. — Поцелуй я ему уже проспорила, что-то он ещё за помощь потребует…
Пёрышко кувыркнулось в воздухе, а затем полетело вперёд так стремительно, что Абигайл пришлось сначала перейти на быстрый шаг, а потом и вовсе на бег, которому ничуть не способствовали длинная юбка и жёсткий корсет.
— Подожди… меня… — пропыхтела целительница, отбрасывая так и норовящие упасть на глаза выбившиеся из причёски пряди. — Я… не… успеваю!
Перо вильнуло за угол, леди поспешно бросилась за ним и с силой впечаталась во что-то твёрдое, от удара пошатнувшееся и сердито рыкнувшее. Абигайл даже пискнуть не успела, как вокруг её пояса обвилась тяжёлая рука, а знакомый голос с приглушёнными рычащими нотками протянул:
— Соскучилась, куколка? Как пр-р-риятно!
Абигайл упёрлась ладошками в грудь Валдору, но с тем же успехом могла бы попытаться сдвинуть каменную стену Академии.
Оборотень наклонился, пряча лицо в волосах леди, принюхался шумно.
— Так я оказался прав?
Целительница фыркнула, головой упрямо мотнула, уклоняясь от опаляющего дыхания и жадных губ, способных, кажется, целиком заглотить:
— Иначе я бы к тебе не пришла.
Абигайл досадливо глазами сверкнула, ладошкой по губам шлёпнула:
— Вам. Я бы к Вам не пришла.
Валдор басовито хохотнул, явно услышав лишь самое приятное для себя, крепче прижал целительницу к себе, пророкотал довольно сверкая жёлтыми звериными глазами:
— Значит, ты должна мне поцелуй.
Абигайл досадливо поморщилась, но послушно закрыла глаза и выпятила губы трубочкой, целуй. мол. Но поцелуя не последовало, оборотень негромко расхохотался, провёл горячими слегка шершавыми пальцами по щеке целительницы, вызвав у благовоспитанной леди неожиданный пугающе-волнующий рой мурашек и прошептал, щекоча дыханием нежное ушко:
— Позже, моя милая. Я дождусь момента, когда ты сама попросишь меня поцеловать.
— Долго ждать придётся, — фыркнула целительница, вырвавшись, наконец, из объятий и деловито уткнула кулачок в бок. — Ну, что, отведёшь меня в архив?
— Слушаюсь и повинуюсь, моя желанная леди.
Абигайл с приглушённым стоном закатила глаза, но спорить не стала, понимая, что глупо отталкивать своего единственного помощника. Валдор, как это ни странно, за всю дорогу до архива не проронил ни слова, не сделал ни малейшей попытки прижать леди к себе или взять её за руку, он вообще шёл так, словно рядом с ним и не было-то никого. Целительница, которая сначала обрадовалась такой внезапной холодности, после очередного поворота (а их было так много, точно архив хоронился глубоко под землёй) насторожилась и принялась опасливо коситься на оборотня. Конечно, он пообещал ей отвести её в архив, но пообещать и сделать вещи разные. В голове Абигайл снова и снова звучал скрипучий голос профессора Доминиции требовавшей, чтобы целительница никому и никогда не верила, в груди медленно и неотвратимо, точно пробуженная от спячки змея, поднимала голову паника. После очередного поворота и спуска по крутой лесенке с истёртыми ступенями Абигайл не выдержала, резко остановилась и крепко вцепилась в рукав Валдора:
— Куда мы идём?
В жёлтых глазах оборотня плеснуло неподдельное изумление:
— В архив, как и договаривались.
— А почему так долго?
Валдор по-мальчишески звонко присвистнул, эхо моментально подхватило свист и разнесло его по тёмному пыльному коридору:
— Тю, милая моя, так ведь это архив, а не библиотека, его от любопытных глаз прятать надо!
— Зачем прятать?
Оборотень надул щёки, а затем с шумом выпустил воздух:
— Слушай, Аби, а тебе не кажется, что сейчас несколько поздновато задаваться подобными вопросами? Ты уже мне доверилась, пошла со мной и без меня по любому отсюда не выберешься. И да, если бы я хотел сделать с тобой что-то плохое, то не стал бы стаптывать ноги, таща тебя в такую даль. Поверь, укромных уголков в Академии хватает и я знаю их все до единого.
Абигайл смущённо прикусила губу, потупилась, словно девчонка, застигнутая родителями за чем-то неприличным, вроде игры в догонялки с детьми слуг. Валдор медленно подхватил упругий локон, выбившийся из строгой причёски целительницы, покрутил его в пальцах, а затем медленно заправил за ухо леди, прочертив горячую дорожку от мочки ушка до самой груди.
— Так мы идём или возвращаемся?
Целительница отступила на шаг, уклоняясь от нахальной руки, гордо подняла голову:
— Идём.
— Чудно. Предупреждаю сразу: впереди ещё около шести поворотов и тридцати ступенек. И да, приготовься, будет темнее, теснее и ещё более пыльно. Кстати, ты пауков не боишься?
Абигайл жёстко усмехнулась, вспомнив сыновей своего покойного мужа, которые не упускали возможности поиздеваться над молодой мачехой:
— Мне помогли избавиться от детских страхов.
Валдор приглушённо рыкнул, но в расспросы вдаваться не стал, лишь пустился вперёд с такой скоростью, точно за ним охотник со взведённым арбалетом погнался. Абигайл честно старалась не отставать, но в отличие от оборотня в темноте видела плохо, да и длинная юбка, корсет и туфли на каблучке быстрому бегу не способствовали.
— Подожди, — пропыхтела целительница, чувствуя, что ещё немного и она просто упадёт на пол и умрёт от разрыва сердца, — я… не могу… больше.
Валдор пробурчал что-то невнятное, затем одним стремительным движением подхватил пискнувшую от неожиданности леди на руки и понёсся вперёд с ещё большей скоростью. Абигайл знала, что благовоспитанная вдова должна непременно возмутиться произволом со стороны оборотня и потребовать, чтобы её незамедлительно отпустили, но внутренний голос настойчиво шептал, что глупо отказываться от помощи, тем более, когда за неё ничего не просят. Да и ноги ныли так, что стоять на них было абсолютно невозможно. Эх, какая же всё-таки досада, что девочек с детства не приучают к физическим упражнениям!
— Куда мы так спешим? — спросила Абигайл, когда смогла отдышаться.
Валдор резко дёрнул плечом:
— Чем раньше доберёмся до архива, тем лучше. Ночью тут небезопасно.
Целительница с силой стиснула челюсти, чтобы не ляпнуть про боящегося темноты оборотня, ещё не хватало, чтобы Валдор, позабыв обо всём, полез доказывать ей своё мужество! К счастью для леди оборотень ничего не заметил (или вид сделал, что не заметил), перехватил её поудобнее, ещё немного ускорилдся и наконец остановился перед низкой дверью, обитой широкими железными полосами:
— Всё, пришли. Это архив Межрасовой Академии Магии.
«Ничего себе, — ахнула Абигайл, глядя на толстую дверь, дополнительно усиленную железом и мрачно вспыхивающими искрами заклинаний, — да у этого архива охраны больше, чем у какой-нибудь сокровищницы! Что же здесь такое хранят, раз так прячут?»
— Всевозможные заклинания и прочие премудрости, милая леди, — мелодично прожурчала бледная худенькая девушка, почти девочка, появляясь на пороге бесшумно открывшейся двери. — Архив — величайший кладезь магических знаний и как и любой другой клад, он надёжно защищён и не открывается кому попало.
Девушка склонила кукольную головку к плечику, белые волосы заструились по груди, ещё больше подчёркивая белизну кожи.
— Только тот, кому действительно нужен ответ, сможет преодолеть весь путь, но помните, — девушка воздела вверх тонкий до прозрачности пальчик, — знания не даются просто так.
«Да в этой Академии, похоже, вообще ничего просто так не даётся, — мысленно фыркнула Абигайл. — Странно, что огненнокрылый ещё ничего за свою помощь не попросил».
— Не попросил, так попросит, — прожурчала девушка, опять прочитав мысли целительницы.
Абигайл нахмурилась, Валдор горделиво расправил плечи, решив, что речь идёт о нём, закивал с готовностью, мол, ага, не волнуйся, попрошу непременно. Бледная хранительница архива между тем вскинула туманно-серые глаза, улыбнулась мягко:
— Так что привело вас сюда?
— А какова цена вопроса? — подозрительно уточнила целительница.
Девушка пожала худенькими плечиками:
— Один вопрос — один год жизни. Знания не даются просто так.
Целительница прикусила губу. Вот уж действительно, любопытство — дорогое удовольствие, шутка ли, за один вопрос целый год вычеркнуть! Валдор решительно отодвинул леди себе за спину, пророкотал игриво:
— Мужчинам ты, помнится, другую плату выставляешь.
Хранительница архива мелодично рассмеялась, кокетливо затеребила локон:
— Верно говоришь, от мужчин мне не жизнь, страсть нужна. Чем лучше согреешь, тем больше твоя красавица ответов получить сможет.
Валдор глазами хищно сверкнул, рыкнул Абигайл, решительно подталкивая в сторону двери:
— Три вопроса смело задать сможешь.
Оборотень увёл довольно улыбавшуюся в сумрак коридора, а Абигайл нерешительно переступила порог архива, гадая, какие же невероятные премудрости ей откроются.
— Чтобы найти ответ, громко произнеси вопрос. свитки, которые тебе пригодятся, засияют и сами полетят тебе в руки, — прозвенел тонкий девичий голосок и дверь с глухим буханьем захлопнулась за спиной целительницы.
Архив действительно впечатлял: большой зал, которому, казалось, конца и края не было, был весь заставлен длинными стеллажами, на которых грудами лежали разного цвета и размера свитки, даже на беглое изучение которых ушло бы несколько тысячелетий. Абигайл медленно выдохнула, унимая бешено забившееся сердце, расправила плечи, откашлялась и громко задала самый первый вопрос, ответ на который ей не дал ни Норд, ни Доминиция:
— Кто такой Даниэль Соулс?
Несколько свитков вспыхнули призрачно-голубоватым светом, взмыли в воздух и легкокрылыми бабочками спорхнули вниз, принялись ласковыми котятами тыкаться в руки. Абигайл поспешно развернула один, вчиталась в ровные строки, написанные знакомым по табличкам на дверях витиеватым почерком. Это оказался приказ зачислить серого мага Даниэля Соулса, показавшего блестящие результаты на всех вступительных испытаниях, на факультет тёмной и серой магии. Выходит, Норд не лгал, когда говорил, что Даниэль никогда не был студентом его факультета, Соулса действительно зачислили не к нему. Леди прикусила губу и с тихим шорохом развернула ещё один свиток, на котором резким, точно взлетающим вверх почерком студент, очевидно, сам Даниэль Соулс, просил ректора перевести его с факультета серой магии на факультет Стражей и боевых магов. Причину перевода юноша не указал, ограничился расплывчатым: «по семейным обстоятельствам». В левом верхнем углу пульсировала огненными всполохами резолюция: «Перевод одобрен». Абигайл прикрыла глаза, пытаясь выстроить логическую цепочку из уже имеющихся данных. Итак, первое: Даниэль Соулс действительно был студентом Межрасовой Академии Магии и учился он всё-таки на факультете Стражей. Невольно возникает вопрос: почему Норд не вспомнил студента? Или как раз вспомнил и не захотел о нём рассказывать? И ещё один вопрос: почему Даниэль поменял факультет?
Второй факт, о котором Абигайл прежде и понятия не имела: Даниэль Соулс — серый маг, в равной степени способный как на доброе чародейство, так и злое колдовство. Серые маги встречаются довольно редко и ценятся в прямом смысле слова на вес золота, почему же юноша предпочёл учиться на Стража или боевого мага, которых даже в крошечных городках по дюжине наберётся? Целительница нахмурилась, локон потеребила, даже ножкой пару раз притопнула, но проверенные ритуалы в этот раз даже отголоска озарения не дали. Абигайл вздохнула досадливо и к следующему свитку потянулась, а вместе с ним к ней руки, словно невидимой ниткой между собой соединённые, ещё два свиточка прыгнули. Леди развернула свиток, вчиталась в крошечные, с многочисленными завитушками буквы. Это была написанная лично деканом Доминицией характеристика, удивительно похожая на банальную отписку, причём максимально обезличенную: «Студент Даниэль Соулс поступил с первого раза, показал блестящие результаты, был зачислен на факультет серой и тёмной магии, в ходе обучения был прилежен, пунктуален, охоч до знаний, магический потенциал средний, без ярких всполохов или тайных искр. Физическое развитие студента вполне позволяет ему перевестись на факультет Стражей и боевых магов». В самом низу свитка стояла размашистая подпись, очертаниями похожая на распахнувшего крылья ворона, а рядом пульсировала огненными всполохами резолюция: «Характеристика истинна». Да уж, характеристика-то, может, и истинна, только толку от неё нет никакого, более бессодержательного описания Абигайл давно не встречала! Целительница сквозь зубы прошипела в адрес немногословной деканщи нечто из лексикона бывших пасынков и открыла два незримой нитью связанных с характеристикой свитка. В одном из них декан Норд кратко сообщал, что результаты собеседования со студентом Соулсом вполне позволяют перевести юношу на факультет Стражей, а в другом декан Сальваре в свойственной всем эльфам слегка пренебрежительной манере заверял, что хоть студент Соулс и обладает способностями к светлой магии и целительству, но лично он, Сальваре, на этого студента не претендует, а потому Даниэль может учиться на факультете Стражей. Абигайл просмотрела остальные свитки, но не нашла ничего существенного: расписание предметов, успеваемость за первый и второй год обучения, темы курсовых работ, редкие замечания, в основном за нарушения ночного покоя и проведение запрещённых магических экспериментов, в результате которых одногруппники или студенты с других факультетов обзаводились рогами, бородавками или излишней растительностью на лице и теле. Целительница хмыкнула, невольно отметив, что даже талантливые мальчишки всё равно те ещё проказники и уже собралась задать свой второй вопрос, когда заметила небольшой свиток, держащийся в стороне от шустрой стайки своих сотоварищей. Что там, очередная не несущая никакой информации характеристика или любовная записка, написанная рукой самого Даниэля? Абигайл присела на корточки и поманила к себе испуганно сжавшийся свиточек:
— Иди сюда, малыш, не бойся.
Свиток недоверчиво зашелестел, а затем неуверенно подлетел поближе, юркнул в ладошки целительницы и с треском развернулся. Леди вчиталась в ровные строки и охнула, прикрыв ладошкой рот. Это было что-то вроде документа об отчислении, который гласил, что Даниэль Соулс, бывший студент факультета серой и тёмной магии и нынешний студент факультета Стражей и боевых магов пропал в ходе проведения запрещённого обряда создания Хранителя. Поскольку юноша не предоставил никаких сведений о своей семье и во время обучения им никто не интересовался, Даниэль Соулс официально вычёркивается из всех документов и переходит в категорию: «Полностью забытые». Обряд по ликвидации воспоминаний о данном студенте проведён в соответствии с внутренним магическим уставом Академии. Так вот, почему Норд не вспомнил студента, ему память очистили! Абигайл прикусила губу, обхватила себя руками за плечи, спасаясь от невесть откуда взявшегося холодка, точно кто-то невидимый мокрым пером по спине мазнул. Леди оглянулась, прислушалась, но вокруг царили тишина и безмятежный покой, даже муха нигде не прожужжала и полка никакая не скрипнула. Нарушать тишину было немного страшно, но Абигайл откашлялась, привычно расправила плечи и звонко произнесла:
— Что такое обряд создания Хранителя?
Свитки недовольно зашелестели, несколько раз в углах вспыхнули и погасли красные тревожные огни, а затем с полки сорвалась и медленно полетела к целительнице тонкая тетрадь, лениво взмахивая пожелтевшими от времени страницами. Абигайл поспешно схватила тетрадочку, развернула её и вчиталась в выцветшие от времени страницы, исписанные округлым девичьим прочерком, с многочисленными помарками, заметками на полях и непонятными символами, некоторые из которых перекрывали друг друга.
Неизвестная студентка, чьё имя в уголке самой первой страницы было старательно замарано чернилами, педантично расписала три вида Хранителей. Первый — Хранитель потомственный, получивший свой дар от предков, обладал защитной магией, призванной оберегать город, в котором он родился от злых чар, кровожадных хищников и прочих природных и магических катаклизмов. Потомственные Хранители никогда не скрывали свою магию, пользовались почётом и уважением жителей родного города и, как правило, входили в Большой Магический совет, но за пределами вверенной им территории были уязвимы для тёмной магии и даже приворотов. Признаки, по которым легко можно определить потомственного Хранителя были перечёркнуты красными чернилами, снизу угловатым стремительным почерком значилось загадочное: «Не подходит», подчёркнутое тремя жирными чертами, одна из которых едва листок не прорвала. Абигайл покусала губу, гадая, то ли студентка, составлявшая классификацию Хранителей, написала что-то не то, то ли тот, кто читал эти записи много позже, не удержался и оставил свою ремарку. Леди вздохнула, понимая, что при всём желании не сможет раскрыть всех тайн старой тетради и продолжила чтение.
Вторым типом Хранителей были признанные, которые приобрели свои способности в результате прохождения сложного магического обряда. Далее в тетради самым дотошным образом приводилась схема пентаграммы, которую должен был начертить маг, каллиграфическим почерком было старательно выведено заклинание призыва сил и даже скурпулёзно описывались испытания, которые должен был пройти будущий Хранитель. Первое испытание называлось кольца страха и состояло оно в том, что проводящего обряд мага окружали, постепенно всё сильнее и сильнее сужаясь, его самые потаённые страхи. Если будущий Хранитель побеждал, он переходил к следующему испытанию, а если нет… Здесь запись обрывалась причудливой руной, какие ставят на могильные камни, дабы упокоить отлетевшую душу и отвести смерть подальше от живых. Абигайл с трудом проглотила колючий ком в горле, поспешно начертила в воздухе отводящий беду знак и продолжила чтение.
Второе испытание было ещё страшнее: будущего Хранителя начинало в прямом смысле слова расплющивать магией, дабы он, приобретя невероятную мощь, знал и крепко помнил губительную тяжесть власти. Процесс расплющивания был описан столь подробно, с такими леденящими кровь деталями, что целительнице пришлось всеми силами сдерживать волнами накатывающую тошноту. Разумеется, это испытание, как и предыдущее, заканчивалось словами: «Если будущий Хранитель побеждал, он переходил к следующему испытанию, а если нет…» И опять несущая покой отлетевшей душе руна, лучше всяких слов объясняющая, что именно происходит с теми, кто не справляется со смертельно опасным испытанием.
— Триединый, мне и так-то кошмары снятся, — прошептала Абигайл и попыталась захлопнуть тетрадь, но обложка прилипла к рукам, а кисти словно закаменели, перестав слушаться.
Призрачный силуэт, в котором с трудом можно было узнать неясные очертания девушки, сорвался с пожелтевших от времени страниц и повис прямо перед лицом целительницы, холодя кожу и превращая в пар горячее дыхание.
— Начав читать, нельзя забросить книгу, — выдохнул призрак, выпуская рой колючих, больно колющих снежинок. — Путь к истине не бывает лёгким и приятным.
Абигайл попыталась возразить, но её уста смёрзлись и не могли шевелиться.
— Читай, читай до конца, иначе никто и ничто не сможет тебя спасти!
Призрак выпустил ещё один рой снежинок и исчез, лишь ледяные узоры на одежде, да пылающие от мороза щёки и губы указывали на то, что всё произошедшее не было всего лишь дурным сном. Абигайл зябко передёрнула плечами, тщетно попыталась смахнуть с рук книгу и, покорно вздохнув, продолжила чтение.
Третьим и последним испытанием для признанного Хранителя было преодоление пламени страстей. К искреннему облегчению целительницы, неизвестная студентка не стала живописать во всех подробностях, как именно огонь жжёт и опаляет, как лопается, заворачиваясь лепестками обугленная кожа, повествование было сухим и скомканным, словно та, что описывала обряд, куда-то очень сильно спешила. Куда и почему? Увы, эти вопросы так и остались без ответа. Абигайл прочитала перечень возможностей, которые приобретал признанный Хранитель после прохождения обряда и поморщилась. Да, полная неуязвимость к магии, возможность управлять как силами света, так и тьмы, конечно, впечатляли, но стоили ли они тех мучений, что должен был испытать несчастный? Целительница покачала головой, да так и застыла, широко распахнутыми глазами глядя на листок, на котором был нарисован мужчина с огненными, тщательно прорисованными специальными пламенными чернилами крыльями за спиной. Витиеватая подпись над рисунком гласила, что это признанный Хранитель. Лицо Хранителя закрывала золотая полумаска, губы были плотно сжаты, глаза прятались в тени. Абигайл медленно выдохнула, коснулась дрожащими от волнения пальцами рисунка. Ничего, даже чернила не грели, поблёкли, отцвели за давностью лет.
— Хранитель, — прошелестела целительница и невольно оглянулась по сторонам, не мелькнёт ли в полумраке архива огненное пёрышко, не прозвучит ли ставший таким знакомым голос?
Вокруг по-прежнему царила тишина, только была она не равнодушная, какой должна бы быть в пустых, редко посещаемых помещениях, а настороженная, внимательно присматривающаяся и едва ли не принюхивающаяся к молодой целительнице. Абигайл плечами зябко передёрнула, покрепче в тетрадь вцепилась, держа её словно щит от незримого, но вполне возможного, нападения.
— И никого здесь нет, — звонкий, подрагивающий от волнения и абсолютно иррационального страха голосок гулко разнёсся по архиву, — я становлюсь ужасно суеверной. Старею, наверное.
Абигайл принуждённо рассмеялась и вернулась к изучению записей в тетради, лихорадочно перевернув страницу с изображением признанного Хранителя. Несколько страниц почему-то оказались пустыми. То ли неизвестная студентка пропустила их по ошибке, то ли заполнила невидимыми чернилами. Целительница задумчиво провела подушечками пальчиков по листам и те вдруг полыхнули огнём, опалив нежную кожу. Абигайл вскрикнула от неожиданности, выронила тетрадь, которая заполыхала розоватым пламенем, из которого зазвучал нежный девичий голосок, отдалённо похожий на голос хранительницы архива:
— Третий вид Хранителя — истинный, таковыми становятся лишь те, кто…
Пламя угрожающе затрещало, сноп искр взметнулся к потолку и злыми осами набросился на свитки, моментально превратив архив в пылающий ад. Абигайл отчаянно вскрикнула, раскашлялась от едкого дыма, словно бы нарочно лезущего в глаза и рот, бросилась к двери и… не смогла её найти. Целительница нахмурилась, попыталась оглядеться, но огонь скрывал всё вокруг, медленно и уверенно подбираясь всё ближе и ближе к своей новой жертве, а едкий дым разъедал глаза, не давая ничего толком увидеть, искажая предметы, до неузнаваемости меняя их очертания. И лишь нежный девичий голосок набатом разносился из пламени, сурово чеканя слова:
— Наказание за любопытство — смерть. Наказание за любопытство — смерть. Наказание за любопытство — смерть.
Несколько огненных жгутов метнулись к Абигайл, по длинной юбке побежали первые ручейки пламени, дым петлёй обвился вокруг шеи, не давая дышать. Леди засипела, забила, заскребла ногтями по безжалостной стене, задыхаясь и теряя сознание. Последнее, что услышала леди, был яростный звериный вой, на миг перекрывший даже треск пламени.