Хранительница-2 (Там, за синими морями-2)

Глава 15.

Ровная еще совсем недавно поверхность моря вдруг ощетинилась черными рядами скал.

Они были и прямо по курсу, и справа, и слева, в общем, везде, насколько хватало взгляда. И, чем дальше, тем они становились гуще.

– Рил, иди в каюту!

– Сейчас! Еще минуту!

Небо стремительно темнело. Рил даже показалось, что как-то ненормально стремительно. Еще пять минут назад темным был только небольшой участок впереди, а сейчас чернотой заволокло почти половину неба. Резкие порывы ветра заставляли корабль дергаться, а удары волн - вздрагивать, как от боли. Соленые холодные брызги летели Рил в лицо, но она все равно стояла на палубе, упрямо вцепившись в поручень. Что-то в этой буре было не так, хотя, много ли она видела бурь, чтобы судить об этом?

– Рил, я кому сказал!

– Иду!

Матросы торопливо убирали лишние паруса, боцман хрипло орал на них в рупор, передавая приказы Зарка, стоящего у руля. Сегодня он решил никому не доверять свою "Ласточку". Таш стоял рядом с ним, желая быть в курсе последних новостей, Саора уже заперлась у себя вместе с Тилеей, а Рил все никак не могла оторваться от завораживающего зрелища быстро надвигающейся бури. И все равно, хоть убейте, слишком быстро надвигающейся.

– Рил, ты спустишься, или нет??

– Да иду я!!

Ветер гудел, перебирая несколько низких нот, и Рил временами казалось, что в ушах звучит странная песня, в которой при желании можно разобрать слова…

– Рил, мне отвести тебя за руку? - От неожиданности она вздрогнула. Подошедший неслышно Таш действительно взял ее за руку. - Идем!

Рил послушно пошла следом за уверенно держащимся на ногах, несмотря на сильную качку, любимым. Благодаря своей грандарской ловкости, он почти с самого начала ходил по кораблю, как по матушке земле, и сейчас не собирался никуда падать.

– Рил, ну что с тобой сегодня? - Пропуская ее в полутемную каюту и закрывая за собой дверь, спросил Таш. - Неужели я должен следить за тобой, как за маленькой?

– То, что у нее самой скоро будет маленький, осталось несказанным и повисло в воздухе.

Рил молча сняла обувь и сбросила с себя промокший плащ. Забралась с ногами в специально подвешенную на время шторма койку. Виновато глянула на любимого, но объяснять ничего не стала. А что объяснять? Ощущения, которых сама не понимаешь?

– Ты уходишь? Не уходи!

Со вздохом он снял кожаную куртку и бросил ее на стул. Иллюминаторы капитан приказал задраить еще с утра, и в неверном свете одинокой свечи из закрепленного на стене фонаря лицо Рил выглядело особенно испуганным.

– Я думал помочь Зарку, если что.

– Чем ты сможешь помочь? Ты же не моряк.

– Да может и ничем. - Таш сел рядом на табуретку, обнял свое замерзшее сокровище.

– Но хоть знать, что происходит. Хуже нет, чем сидеть, как крыса в норе!

– Ладно, тогда иди! Я одна побуду. Мне не страшно.

– Хочешь, отведу тебя к Саоре?

Она мотнула головой.

– Нет, не надо. Там Тилея будет плакать и молиться, не хочу слушать.

– Ладно, я не надолго. Сиди тут, и без меня из каюты ни шагу, поняла?

– Поняла. Иди.

Дурные предчувствия Зарка насчет погоды полностью оправдались. Это место, через которое они собирались пройти, всегда пользовалось дурной славой и называлось Змеевыми воротами. Угодить в бурю здесь можно было в любое время, но сегодня она их как будто поджидала. Зарк уже пожалел, что не повернул назад, когда это было еще возможно. Понадеялся на удачу, да и проход между рифами здесь был более-менее прямой и широкий в отличие от узких извилистых тропок, ведущих к другим лирийским островам. Иногда Зарку казалось, что эти проходы, равно, как и частые бури на подходах к ним, не естественного происхождения, а вполне даже рукотворны, и упорные слухи о том, что это постарались жрецы из Белого Храма, были верны. Но он одергивал себя - жители Лирии склонны были винить жрецов во всем, что угодно - от очередного неурожая огурцов до белого цвета песка на пляжах.

Как бы там ни было, а надо двигать вперед. Развернуться здесь не получится, значит, остается только держать нужный курс. С этим проблем не будет, Зарк столько раз ходил здесь, что знал каждую скалу в лицо. Только бы "Ласточка" выдержала, потому что ветер все крепчает, и, если так пойдет и дальше, то им обоим придется туго. Давай, держись, девочка, кто у меня еще есть, кроме тебя?

Рил лежала в раскачивающейся койке, одной рукой прижимая к себе гитару, другой присмиревшего Пушка. Все незакрепленные вещи и мебель вокруг находились в полнейшем беспорядке. От совершенно диких толчков, сотрясающих корабль, они сыпались с полок, выпрыгивали из шкафов, выкатывались из стоявших на полу сумок.

И все это перемещалось справа-налево, вперед-назад, от иллюминатора к дверям и обратно. Рил не делала никаких попыток их убрать, потому что даже вставать с койки было страшно. Хоть и ее раскачивало, как детские качели, но в ней, по крайней мере, можно было не опасаться, что на тебя налетит оторвавшаяся от пола табуретка.

Корабль, казавшийся ей раньше таким большим и надежным, вдруг превратился в маленькую скорлупку, лишенную какой бы то ни было опоры. Рил так живо представилось, что ему не за что зацепиться, все вокруг изменчиво и ненадежно, а внизу - огромная бездонная пропасть, куда так легко нырнуть и исчезнуть навсегда.

Ветер снаружи все выпевал свои навязчивые ноты, которые застревали в ушах и напоминали что-то очень знакомое, такое, что когда-то знала, а сейчас мучительно пыталась вспомнить.

Рил сначала зажимала уши, но потом, устав бороться, принялась напевать вслед за ветром, надеясь, что, может, хоть так мелодия отвяжется, либо оформится во что-то более похожее на мелодию.

– Та-да-та-да-та-да

Та-да-та та-та-да-та-да - Там, за синими морями…

Ждет меня родимый берег…

Рил схватила гитару, отодвинув недовольного таким поворотом Пушка.

– Там, за синими морями

Ждет меня родимый берег.

Он пришлет попутный ветер,

Отворяя дома двери.

Да уж, ветер попутный, что и говорить! Рил старательно нахмурилась. Как же там дальше? Запляшет… нет, затанцует и закружит… точно, затанцует!

Затанцует и закружит

Ветерок, шаля и ластясь,

Прикоснется поцелуем,

По обычаю, к запястьям…

Какой милый ветерок, однако! Нам бы сюда такой…

Руль ударило потоком, срикошетившим от скалы справа, и Зарк вцепился в него изо всех сил, потому что выпускать его было никак нельзя. "Ласточка" задрожала, как от боли. Порыв ветра через какое-то время, к счастью, ослаб, и нос начал поворачиваться в нужную сторону. Это уже полдела. Теперь они стали бортом к ветру и волнам. Штормовые топсели надулись, отчаянно пытаясь выдержать вес корабля, кливера выгнулись, натянутые канаты зазвенели, как струны.

Зарку было некогда оборачиваться, потому что видимость стремительно ухудшалась, но он знал, что за его спиной, кроме его помощника, стоит немолодой и очень спокойный изгой, от присутствия которого самому Зарку почему-то тоже становилось спокойнее, и казалось, что нет нужды паниковать, хотя ветер и волны вокруг сошли с ума, и ведут себя неправильно. Так, как ни разу не вели себя с тех пор, как Зарк первый раз прошел здесь между скалами.

Очередная волна вознеслась над ними тоннами вспененной воды и, как перышко, понесла корабль параллельно острым камням, выстроившимся слева. Следующая, еще большая, накренила "Ласточку", почти опрокинула, но она, встряхнувшись, как мокрая кошка, выскочила из впадины между волнами. Вода каскадами стекала в шпигаты.

На палубе суетились матросы, выполняя команды хрипло орущего на них в рупор боцмана. Все знали, что делать, потому что ходили здесь уже не раз, и никого не удивляло, что капитан лично стоит за штурвалом. Никто другой здесь не пройдет, это знали все. Потому что дорога к Лирии была тайной, которую на Островах хранили строго, и Зарк, перед изгнанием согласившийся подвергнуться небольшой магической манипуляции, не смог бы выдать ее, даже если бы и захотел.

Очередной резкий порыв ветра чуть не оторвал его от штурвала, а над головой раздался треск. Боцман что-то захрипел, и Зарк, не сумев разобрать, крикнул помощнику:

– Что там?

– Фок разорвало!

Хреново, но этого следовало ожидать. Спустя несколько минут вырвало трисель и разорвало пополам фор-марсель. Паруса начали менять, и Зарк с каждым порывом ветра ждал криков сорвавшихся матросов. Он уже пожалел, что не приказал убрать все паруса за исключением рулевых, хотя парусов и так оставили по минимуму.

Надеялся быстро проскочить, как всегда. Криков, к счастью, не последовало, но вместо этого ему доложили, что ванты ослабели, а бензеля поползли, из чего можно было сделать вывод, что фок-мачта может рухнуть. Вот это было совсем хреново. И, главное, так быстро, а времени, чтобы укрепить, почти нет. Но тем не менее. Этот корабль ему слишком дорог, а жизнь еще дороже.

– Заложить сейтали, мать вашу!

– Слушаюсь, капитан!

Начали крепить веревки с блоками, и Зарк краем глаза увидел, что изгой не пожелал остаться в стороне от этого дела. И это было правильно, потому что часть матросов еще продолжала менять паруса, и рук не хватало. Впрочем, далеко он не уходил и то и дело поглядывал на стоящего за штурвалом Зарка. Охраняет, что ли?

– С удивлением подумал тот, но додумать мысль не успел, потому что в этот момент матросы освободили паруса, те резко хлопнув, открылись и сразу набрали ветер. "Ласточка" накренилась так, что чуть не легла на правый борт. Зарка оторвало от штурвала и крепко приложило об косяк открывшейся за спиной двери. Уже в полете он услышал то, чего так боялся - крики своих людей, падающих за борт. Наверное, он отключился, потому что какое-то время для него ничего не существовало, кроме ослепительного шара боли в затылке, и пришел в себя только тогда, когда чья-то рука безжалостно вздернула его, оглушенного и хватающего ртом воздух, на ноги и поволокла к штурвалу. Он поднял голову и увидел над собой страшное в своей неподвижности, словно высеченное из камня лицо Таша.

– Давай, сосунок, моржовый хрен тебе в глотку! Ты капитан, или вонючая акулья требуха??

Наверное, каждодневные выступления боцмана наложили на изгоя свой отпечаток, но если бы с Зарком в столь уничижительном тоне заговорили окружающие их скалы, то и это не произвело бы на него большего впечатления. Он вцепился ослабевшими пальцами в штурвал, как в родную маму, и начал выворачивать на нужный курс, потому что того времени, которое он пробыл в отключке, вполне хватило для того, чтобы "Ласточку" развернуло носом к скалам и понесло прямо на них. Таш, выматерившись сквозь зубы, тоже навалился на колесо, а немного погодя к ним подхромал и помощник. Втроем они кое-как вывернули штурвал, и нос корабля встал в нужную сторону. Но тут их настигла очередная гора вспененной воды, судно снова развернулось, и бушприт ударился о скалу и оторвался вместе с частью такелажа.

Фок-мачта выгнулась дугой и сломалась. А потом днище "Ласточки" заскрипело, пройдясь по рифам, и Зарк со стоном представил, как ее дубовые шпангоуты расходятся от удара, и вода врывается в трюм.

Звяк!

– Ой, мамочки!

От очередного удара волны стекло висящего на стене фонаря разбилось, осколки из него посыпались на одеяло, которым укрывалась Рил, незащищенная ничем свеча выпала, покатилась по полу и погасла. Стало совсем темно.

Рил вцепилась в гитару, сбоку блеснули призрачным светом глаза Пушка.

– Хитро вьется… вьется хитро… - Чуть не плача, повторяла она, пытаясь занять голову вспоминанием слов то ли песни, то ли наговора, и не думать, как там сейчас Таш.

– Хитро вьется тропка к дому

Среди сторожей - камней,

Но непрошенному гостю

Лучше не ходить по ней.

Но мы же не непрошенные!! - Она готова была выскочить на палубу и прокричать это окружающему их корабль безумию. - Мы же не враги! Почему же тогда к нам так?

– На тропинке ждет любого

Испытание ненастьем.

Успокоить его можно

Каплей крови из запястья.

В этот момент корабль снова дернулся, накренился и ухнул носом вниз. Рил закричала и, сопровождаемая истерическим мявом Пушка, вывалилась из койки.

Ударилась, к счастью, не сильно, толстое одеяло смягчило падение, только откатилась к стене вместе со всем, валяющимся на полу скарбом. Затем несчастная "Ласточка" мучительно содрогнулась, и по ушам ударил воющий, скрежещущий звук, когда судно задело килем и всем правым боком острые выступы рифа под ними.

Выброшенный из кровати и слегка оглушенный ударом Венк, мотая головой и отплевываясь от поднятой им пыли, лежал на мешках с зерном. Вставать не хотелось.

После того, как Таш проводил его до трюма, у него болело всё. Свигров изгой знал, куда и как надо бить, чтобы его внушения дошли до самых глубин подсознания нерадивого ученика. И даже Рил не пожалуешься, потому что ни синяков, ни ссадин тот не оставил. Кстати, насчет Рил Венк тоже получил небольшое внушение, в результате которого очень хорошо понял, что бриться ему теперь придется самому.

Не успел бывший болотник толком прийти в себя, как вдруг справа, в полуметре от него днище вспухло и мгновенно прорвалось узкой длинной щелью, сразу ощетинившейся вставшими дыбом досками. Венк секунду тупо смотрел, как хлынувшая в дыру вода заливает дно трюма, потом, выматерившись, вскочил и начал забрасывать ее тем, что подвернулось под руку: мешками с зерном, какими-то тюками, сложенными в углу. Нельзя сказать, чтобы у него все получалось - вода продолжала прибывать, хоть и медленнее, чем могла бы. К счастью, помощь подоспела быстро. Он еще не успел забросать всю щель, когда наверху зазвенели ключи, и дверь распахнулась, пропуская внутрь десяток матросов. Они споро принялись за дело, не отказываясь, впрочем, и от помощи ненавистного болотника.

Перед реальной опасностью в виде дырки в днище все распри были забыты, и они дружно взялись заделывать ее сначала куском парусины, потом заколачивать приготовленными на этот случай досками, а потом заваливать уже попорченными морской водой мешками с зерном.

– Успокоить его можно Каплей крови из запястья. - Снова и снова повторяла Рил, слепо шаря вокруг себя и пытаясь в полной темноте найти хоть что-нибудь, что помогло бы добыть эту проклятую каплю крови. Как назло ничего не попадалось. Корабль сильно качало, и ее то и дело швыряло от одной стены к другой, неласково прикладывая то табуреткой, то оторвавшейся от пола тумбочкой. Все передвижения сопровождались воем перепуганного до смерти кота.

– Вот тогда утихнет буря, - глотая слезы, бормотала она только лишь для того, чтобы не поддаваться панике, - Паруса наполнит ветер, И песчаный белый берег Дочь свою с любовью встретит. Ай!!!

У стоявшего в шаге от нее сундука лопнули веревки, которым он был привязан к крюкам, вбитым в пол и стену, и он поехал прямо на Рил. Она еле успела отползти в сторону, но тут корабль качнуло, и сундук, развернувшись, снова направился к ней.

– Выбегут навстречу люди, - рассказывала пятящаяся на четвереньках Рил надвигающемуся на нее сундуку, Что не могут жить без власти.

И повиснет ее тяжесть

Кандалами на запястьях.

Вдруг под рукой что-то хрустнуло, и она радостно вскрикнула, нащупав осколок стекла от злополучной лампы. Царапнула по запястью, возмущенно шепча дрожащим от страха голоском:

– Да подавитесь вы! Опять кровь! Когда вы, наконец, нажретесь?? Вампиры вы все тут, что ли??

В этот момент "Ласточку" снова накрыло волной, и дверь каюты распахнулась, впуская внутрь стремительный пенящийся поток. Рил окатило с головы до ног, и, если бы не вставший на пути неповоротливый сундук, непременно унесло бы в море.

А так только ударило об него головой, заставив потерять сознание.

Минуты, последовавшие за ударом "Ласточки" о риф, слились для Зарка в одну бешеную круговерть. Сначала они втроем, навалившись на штурвал, рвали жилы, поворачивая ставший неповоротливым корабль вправо. Потом, когда возвратной волной их отбросило от скал и, слава всем богам, протолкнуло в нужную протоку, Таш и помощник оставили его одного, взмокшего от страха и неимоверного напряжения, и отправились на нос рубить такелаж, пытаясь избавить корабль от балласта в виде оторванного бушприта. Оставшиеся на палубе матросы тоже быстро пришли в себя и застучали топорами по остаткам фок-мачты. Если бы она не сломалась, то при падении вполне могла бы перевернуть корабль, но от нее осталось не более половины, и, когда ее роняли, "Ласточка" только сильно накренилась, захватив бортом приличное количество воды. Всех окатило, но никого, слава богине, не смыло. Зарк первым делом нашел взглядом Таша, которому, по идее, должно быть сложнее, чем привычным к таким делам матросам, но потом сам же одернул себя. Этот сухопутный изгой в смысле ловкости мог дать фору любому из его команды, и переживать за него было верхом глупости.

Чуть позже поднявшийся к нему помощник сообщил, что пробоина внизу небольшая, и ее уже слегка подлатали. Зарк только успел перевести дух от огромного облегчения, как вдруг…

Все кончилось.

Ветер перестал рвать паруса и утих, а море успокоилось так быстро, как будто кто-то прекратил его раскачивать. Не понимая, что происходит, все начали поглядывать на капитана, а сам Зарк почему-то неуверенно оглянулся на снова вставшего за спиной Таша. Но жесткое смуглое лицо изгоя на этот раз не добавило спокойствия капитану, потому что оного спокойствия на нем не было и в помине. Его изуродованная шрамом щека вдруг дернулась, и Таш, как будто очнувшись, со скоростью летящего арбалетного болта рванул по направлению к каютам.

Рил пришла в себя только на закате, когда косые красноватые солнечные лучи уже падали в открытый иллюминатор. От бури не осталось и следа. Корабль, конечно, слегка покачивало, но это было даже приятно. Нормальная, здоровая качка, что может быть лучше?! С палубы доносились стук топора и голоса матросов, наверное, это латали "Ласточку". Рил подняла голову и огляделась. Подвесную кровать уже сняли, а каюту убрали, по крайней мере, на полу ничего не валялось. Злополучный сундук смирно стоял в своем углу, и был заботливо прикручен к крюкам такими толстенными веревками, что оторваться он теперь мог только вместе с самими крюками. Вспомнив о близком знакомстве своей головы с этой неуклюжей мебелью, Рил выпростала руку из одеяла и нащупала у себя чуть повыше виска хорошую шишку.

Недобро глянула на сундук. Правильно, что его так привязали, ударилась бы посильнее, и неизвестно, как бы все обернулось.

Она привстала и обнаружила автора этой заботы. Непривычно сгорбившийся Таш спал, сидя на стуле и опершись рукой о тумбочку. Выглядел он не очень - резкие тени на лице делали его старше, а отросшая щетина (наличие которой он очень редко себе позволял) выдавала усталость. Сердце Рил сжалось. Она поднялась с постели, подошла к любимому, дотронулась до руки. Он проснулся мгновенно, как будто и не спал. Выдохнул, обнял ее за талию, прижал к себе.

– Рил! Живая!

– Конечно, живая! - Чуть натянуто засмеялась она. - Таш, что-нибудь случилось?

– Случилось? - Он жестко посмотрел на нее. - Ну, если не считать того, что я нашел тебя всю в крови и без сознания, то почти ничего. Разве что до этого мы все чуть не отправились на корм акулам.

– Постой. Почему всю в крови? - Не поняла Рил.

– Почему? А вот поэтому. - Таш взял ее руку и продемонстрировал перевязанное запястье. - Рил, ты опять? Я же просил…

– Таш, да я… - Она растерялась. - Это случайно получилось! Я даже не думала, что из этого что-нибудь выйдет!

– Верю, что не думала. - Кивнул Таш. - Иначе ты подумала бы о ней. - Он положил руку ей на живот.

– Таш, ну не надо так!

– Хорошо. - Устало согласился он. - Ты как, ничего не болит?

Рил покачала головой.

– Нет, только шишка. Я ударилась головой и отключилась. Таш, ну не злись!

– Ладно. А рука?

– С рукой совсем случайно вышло! У меня в голове все время вертелась какая-то глупая песня, я уже сейчас и не вспомню, но там было что-то про каплю крови из запястья. А тут еще этот сундук ползет на меня, как не знаю кто!… Клянусь, я просто царапнула, и все! Из той ранки никак не могло вытечь много крови! А после дверь открылась, и ко мне в гости зашло море. Потом я ударилась. Вот.

Вот.

И как прикажете на нее сердиться?

– Еще одна такая выходка, и я стану такого же цвета, как наш капитан. - Честно предупредил ее Таш.

– То есть??

– То есть окончательно поседею.

– Таш! - Она присела перед ним на корточки, заглянула снизу в глаза. - Ну, я же не нарочно! И ничего же не случилось!!

Он кивнул.

– Да, ничего не случилось. За исключением того, что в этой Свигровой буре мы распороли днище, раздолбали нос, срубили и на хрен выбросили одну из мачт, и вообще чуть не утонули. А потом - раз! Буря кончилась. Ни ветра, ни волн, божья благодать, как в раю. Конечно, первое, о чем я подумал, это, что без моей Рил здесь не обошлось. Прибегаю, а ты лежишь мокрая, вся в крови и без признаков жизни. Как прикажешь на это реагировать? Да я чуть с ума не сошел!!

– Но я же всего лишь головой ударилась!

– А я откуда знал?

– Ну, знаешь, мне что, надо было перед этим на себя табличку повесить, чтоб ты не волновался??

– Да какой, к Свигру, волновался, я уже думал, что все!! Или ты, или ребенок, или оба вместе!!!

– Но я же не нарочно!!

Рил расстроилась. Опустила голову, пряча глаза, и Таш понял, что перестарался с нравоучениями.

– Ладно, все, прошли мимо и забыли. Иди ко мне. - Она молча устроилась у него на коленях, положила голову на плечо. От ее тепла и тяжести, таких живых и настоящих, Таша слегка отпустило. Она жива и рядом, и, по большому счету, это все, что ему нужно. - Поправь меня, если я ошибаюсь. Ты снова можешь колдовать?

– Нет. - Качнула головой Рил, замерев перед этим на секунду, чтобы прислушаться к себе и к миру. - Я по-прежнему ничего не могу. Если буря прекратилась из-за меня, то я не знаю, как я это сделала.

– Может, опять кровь?

– Может, и кровь. И чего тут все так к ней неравнодушны?

– Ну, это смотря к чьей.

– Только не говори, что она у меня чистейшая царская! - Недовольно сморщилась Рил. - Я столько об этом наслушалась, что уже тошнит. Лучше расскажи, как там Зарк. И Венк. Ой, мамочки, он же в трюме был!! - Она сделала движение, чтобы вскочить и бежать спасать драгоценного телохранителя, но Таш удержал.

– Да все в порядке с твоим болотником! - Ревниво буркнул он. - Венк теперь лучший друг всей команды. За то, что он не растерялся и не дал "Ласточке" пойти ко дну, они его готовы на руках носить. И в честь этого припахали ремонтировать палубу. Слышишь, как топоры стучат?

– Ну, слава богине, а то я уже испугалась. А Зарк?

– Тоже в норме. Ходит, орет на всех. Похоже, еще не отошел от чудесного спасения.

– Да-а, - ностальгически протянула Рил, - показала бы я ему чудеса, если бы не этот проклятый кокон! Но я все равно его расковыряю, рано или поздно!

От этого обещания Таш чуть не потерял дар речи.

– Рил, не пугай меня, а то свяжу и не выпущу из каюты до конца плавания! Не смей даже думать об этом! Давай лучше тихо и мирно доберемся до берега, а там видно будет! - Сейчас им всем не хватает только какого-нибудь магического катаклизма для полного счастья.

– Ладно! - Засмеявшись, согласилась она. - У меня все равно пока ничего не получается!

Зарк действительно долго не мог прийти в себя после накрывшей их корабль странной бури. После которой у него осталось ощущение чего-то нереального, даже абсурдного. Как будто сначала у них перед носом захлопнули ведущую на Острова дверь, а потом, вдруг передумав, распахнули ее во всю ширь. Что ж, пока приглашают, надо этим пользоваться, и Зарк, не дав команде ни минуты на отдых и на оплакивание погибших товарищей, отдал приказ немедленно приступить к починке корабля. Матросы послушно забегали по палубе, а Зарк поторапливал их, то и дело поглядывая на небо в ожидании очередной подлянки.

Но ничего не случилось. Природа не торопилась сходить с ума, а напротив, радовала свежим попутным ветром, и после непродолжительного ремонта потрепанная и плохо слушающаяся руля "Ласточка" смогла двинуться в путь. Уже темнело, но Зарк принял решение не ждать утра. Мало ли что может случиться ночью? А так небо ясное, полнолуние, света, чтобы найти дорогу, ему хватит.

И очень медленно, шагом, на цыпочках, а кое-где и ползком, они все-таки вышли к утру на открытую воду. До Лирии оставалось рукой подать, всего часа четыре хорошего хода, но "Ласточка" в ее нынешнем состоянии вряд ли способна одолеть это расстояние так быстро. В лучшем случае к вечеру. Поэтому капитан собрал на палубе всю команду, выразил благодарность за стойкость и мужество, потом прочитал заупокойную молитву по погибшим и приказал выдать каждому члену команды по кружке вина (чего, вообще-то, не практиковал). После чего, помянув вместе со всеми сгинувших в морской пучине, приказал идти отдыхать. Разумеется, это не относилось к тем, кому надлежало в ближайшие часы нести вахту. Надо ли говорить, что сам он отрубился, едва прикоснувшись головой к подушке.

Вечером, почти с последними лучами заката, они вошли небольшую уютную Силеенскую бухту и пришвартовались у пятого причала. Для всех, и матросов, и пассажиров, было счастьем сойти на берег и ощутить под ногами твердую землю. К сожалению, их капитану такой радости не светило, потому что поблизости от судна сразу же встал наряд местной полиции, дабы предотвратить осквернение лирийской земли ногами изгнанника. По этой причине Таш, Рил и бросившая на капитана жалобный взгляд из-под длинных ресниц Саора, почти не сговариваясь, приняли решение составить компанию Зарку и переночевать на корабле, а уже завтра с утра отправляться на поиски жилья.

Повар, само собой, тоже остался. Только ненадолго сходил за покупками на берег, и их последний ужин разнообразился лирийскими фруктами, парой куриц и хлебом из свежей муки. Зарк, очень тронутый такими заботой и вниманием со стороны своих пассажиров, сидя за столом, разглядывал их лица и не мог представить себе, как он будет жить без них дальше. Только сейчас он почувствовал, насколько ему будет недоставать ясной улыбки Рил, спокойной уверенности Таша, изящества и хороших манер Саоры, добродушного ворчания Тилеи… Даже звероподобная физиономия Венка уже не казалась ему такой неприятной, особенно после того, как тот с таким рвением спасал его "Ласточку". Про господина повара и говорить нечего. Зарк уже сейчас с тоской думал о том, что завтра ему придется жевать баланду, приготовленную их прежним коком. По-хорошему, давно надо было его заменить, но Зарку просто катастрофически не везло с этим делом - каждый последующий кок неизменно оказывался хуже предыдущего. В конце концов, он плюнул и оставил все, как есть, но сейчас это послужило еще одним поводом для отчаяния.

Между тем, в эти минуты отчаивался не только Зарк. Всегда отличавшийся крайней несдержанностью Мран нервно бегал по келье Кибука, нарезая круги вокруг утонувшего в мягком кресле хозяина. В углу неслышно суетился Хемсус, накрывая на стол.

– Кого ты вырастил? - Громко вопрошал Мран, не обращая никакого внимания на слугу. Впрочем, этот парень обосновался здесь так давно, что воспринимался частью интерьера. - Ты же взял ее сюда подростком, неужели за пять лет ты не смог вдолбить ей элементарные правила поведения??

– Видимо, нет. - Равнодушно ответил Кибук, не поднимая глаз на пышущего экспрессией вечного оппонента. - Но ты все равно проиграл.

– Да я не спорю, не спорю! - Отмахнулся тот. - Все долги я верну! Но можно же было что-то сделать!

– Например? - Кибук наконец-то соизволил поднять глаза.

– Запугать. Запутать. Промыть мозги. Подправить характер. Сломать, наконец! Да мало ли что еще? Вот хотя бы подыскать ей нормального мужика! А что? Бабы падкие на такие вещи. У них и так ума нет, а когда оказываются под мужиком, последний теряют. - Он махнул рукой, словно предавая анафеме весь бестолковый и слабый на одно место женский пол.

– Я пробовал. Но после того, как ее пару раз прижали рыцари, она ото всех шарахалась, как Свигр от свечки! Я поначалу не лез, думал, сговорчивее будет, а потом было уже поздно.

– Ну, сам бы занялся. Маленькое обездвиживающее заклятие, и все.

После этих слов со стороны стола раздался громкий звон, и маги обернулись на звук. Оказалось, что это всего лишь Хемсус уронил тарелку.

– Прошу прощения, господа!

Ему не ответили, просто отвернулись. С какой стати господа будут разговаривать с мебелью?

– И чтобы потом весь Храм говорил, что я не смог противостоять своему собственному заклятию? - Флегматично возразил Кибук.

– Можно было попросить кого-нибудь из наших.

– Ты прекрасно знаешь, что это не принято. На меня посмотрели бы, как на идиота.

– Не преувеличивай!

– Ну, как на недоумка, который не в состоянии справиться с собственной ученицей.

– Небрежно отмахнулся Кибук. Встал, неторопливо подошел к камину. - Возможно, ты прав, и я действительно наделал с ней много ошибок. Хотя до сих пор не понимаю, что именно я сделал не так, но сейчас проблема в другом. Что нам с ней делать теперь?? Поскольку она уже в Лирии, и "яйцо", в которое мы с помощью духа моря ее замуровали, лопнет, стоит ей только сойти на берег.

Эта фраза снова повергла Мрана в пучину отчаяния.

– Ну, кто же мог знать, что она вспомнит наговор и накормит духа кровью??

– Между прочим, это была твоя идея! - Кибук не упустил возможность ткнуть врага носом в его оплошность. Хотя, надо признать, что тот сделал все, чтобы она погибла. Вот же живучая тварь!

– Да, моя, но разве я мог предположить??… - Мран горестно воздел руки к небу.

– О, богиня, если бы у нас было на нее хоть какое-нибудь влияние!

– Что? - Кибук медленно обернулся, ошарашенный пришедшей в голову мыслью. - Что ты сказал?

– Если бы у нас было на нее какое-то влияние. - Удивленно повторил Мран.

– Заложник! - Кибук так сжал кулаки, что у него побелели костяшки пальцев. - Нам нужен заложник! Вернее, не заложник, это опасно, а кто-то из ее окружения, на кого мы можем оказать это влияние… и желательно из близкого окружения!

Например, этот ее изгой, или подруга, хотя, подруга это хуже…

– Заложник, заложник… - Забормотал Мран. - Заложник, это, пожалуй, может сработать. Это, пожалуй, шанс. Друг мой, ты ведь не будешь возражать, если я сам доложу об этом, куда следует, а? - Слегка заискивающе предложил он. Впрочем, Кибук нисколько этому не удивился. После последнего поражения Мрану нужно было срочно реабилитироваться в глазах Совета. - Идея твоя, это бесспорно, но доложу о ней я, хорошо?

– Хорошо. - Отчего же не помочь коллеге? - Но с тебя две порции. - И о себе тоже забывать не следует.

Настроение Мрана после этого, конечно, испортилось, но не сильно, и он торопливо ушел.

А Кибук, чувствуя, как его немного отпускает то страшное нервное напряжение, в котором он находился после того, как выяснилось, что корабль изгнанника, не потонул, и ненавистная ученица вот-вот окажется в двух шагах от Храма. Нет, главное, не от Храма, а от источника.

– Господин Кибук, ужин готов! - Мягко позвал его Хемсус. Длинные белокурые локоны слуги переливались в неярком свете магических светильников. - Может, вина?

За прекрасную идею?

– Пожалуй. - Согласился Кибук, подходя к невероятно предупредительному и все понимающему слуге.

Тот протянул ему прозрачный бокал, привезенный как сувенир из одного из техногенных миров. В нем рубином горело самое лучшее бинойское вино. Хотя местное мало в чем ему уступало, но стоит ли быть Великим магом, чтобы довольствоваться вторым сортом?

– За успех! - Кибук отпил глоток и пропустил между пальцев один из локонов слуги.

Довольный прикосновением, тот потерся щекой о его руку. Кибук поставил бокал. Да, это именно то, что ему сейчас нужно. Завтра надо будет продумать все детали, а сегодня ему хотелось только услышать нежный, успокаивающий шепот между поцелуями:

– Вы гений, господин Кибук! Никем и никогда не превзойденный гений!