Хроники Ники

Сентябрь 2002 — Рэйв, мантра и карма

Их несколько здесь —

измеряющих время звучаньем,

На хороший вопрос

готовых ответить мычаньем;

И глядя вокруг,

я вижу, что их появленье

Весьма неслучайно,

весьма неслучайно…

(с) Аквариум — Плоскость ("Асса")

Я перемешивала в кружке быстрорастворимую лапшу со вкусом курицы, когда на столе запиликала трубка радиотелефона. «Ну почему они вечно звонят в обед», — с тоской подумала я, нехотя нажимая кнопку.

— Здравствуйте, мне нужна Ника, — послышался усталый женский голос.

— Я слушаю, — ответила я.

— Это мама Ильи Коршунова. Вы его знаете?

— Да.

— Скажите, вы давно его видели?

Я невольно поежилась, вспомнив обстоятельства, при которых мы виделись с Ильей последний раз. Он тогда был сам не свой и пьяный в стельку, да и я, по правде говоря, тоже.

— Пару недель назад или чуть больше, — сказала я, — что-то случилось?

- Илья пропал, уже четыре дня его нет дома. Я переживаю. Обзваниваю всех, кто его знает. Дима в отъезде, Стас и Миша тоже не видели его больше недели. Мэри с ним в ссоре и тоже ничего не может сказать. Не могу дозвониться до Данилы. Ваша подруга Катя сказала, что вы знаете его рабочий номер. Можете мне его дать?

Она говорила сбивчиво, делая паузы для вздоха, было слышно, что женщина еле держится, чтобы не зарыдать в голос.

— Конечно, я продиктую, вы готовы записать? — сказала я и по памяти продиктовала рабочий номер Д.

Когда я положила трубку, то ощутила смятение и тревогу. Илья последнее время совсем съехал с катушек. Теперь вот пропал, да еще вместе с Д. Вдвоем они могли натворить что угодно.

Перед моим внутренним взором пронеслись события двухнедельной давности, и у меня засосало под ложечкой. Проклятый день города. С того дня я не видела не только Илью, но и Катьку. Видимо каждый из нас решил залечь на дно, не зная, как продолжать общение.

Все началось с того, что за пару дней до этого произошло выходящее из ряда вон событие. Катю бросил Вова. Он бросил вообще всех. Сделал он это цинично и, как бы даже играючи. Заявил, что уезжает в Питер, так как знакомые предложили ему там хорошую работу. Он в одночасье порвал все связи — со старой работой, с друзьями, с любимой девушкой. Ян был в бешенстве, поскольку Вова объявил ему, что уходит из группы по телефону. Мы как раз репетировали в квартире Яна, и я была свидетелем этой бури. Из его уст лились такие витиеватые ругательства и изощренные проклятия, что казалось, вот-вот разверзнется ад и выйдет сам сатана, чтобы записать их в свои скрижали и потом орать на грешников.

— Если я когда-нибудь еще встречу этого жирного ублюдка, то вырву ему все кишки вплоть до яиц! — орал он в полнейшем исступлении. — Где я сейчас найду басиста? Нам тридцать первого августа выступать на фестивале! Пригрел змею на груди, много ему позволял, вот он и обнаглел! Кинул нас как щенков!

— Ян, успокойся, — попросила я его, — Кате хуже, чем тебе, ее любимый человек кинул!

— И что это меняет?

— Ты ведь сам можешь сыграть на басу!

— А на гитаре кто, мой клон? — спросил он язвительным тоном.

— А на гитаре сыграю я.

Он посмотрел на меня так, будто я призналась, что на самом деле, я мужчина.

— Ты меня за идиота держишь? — злобно вскричал он после драматично выдержанной паузы.

— А что? — удивилась я.

— Еще никогда мою музыку не играли дилетанты. К тому же это невозможно. Там сложнейшие партии!

— Я знаю. Я их разбирала. Понемногу. Дома, — ответила я, вставая. Мне надоело выслушивать его вопли.

— Даже не думай, — процедил Ян.

Я не стала с ним спорить. Просто ушла, видя, что он в ужасном настроении. Остановить меня он не пытался.

Через день, видимо остыв, Ян прислал мне примирительное сообщение: «Извини меня. Приходи в воскресенье, посмотрим, что ты там разобрала».

Я рассказала об этом Насте и Кате. На что Настя вдруг обрадовалась:

— Ура! Значит, ты будешь выступать на фесте!

— Еще ничего не ясно, — ответила я.

— Я пойду с тобой и уговорю его. К тому же, я по нему страшно соскучилась, — сказала Настя, плотоядно улыбаясь.

— Настя, нет! — замотала я головой.

— Ника, да! — почти выкрикнула она.

— Это ведь не потому, что Илья до сих пор игнорирует тебя и ты уже больше месяца одна? — прямо спросила я.

- Нет. Я все решила. Пересмотрела свои приоритеты. Мне нужен взрослый мужчина, который что-то из себя представляет. Я, правда, скучаю по нему, хочу, чтобы мы начали все сначала. Как вспомню его поцелуи, у меня в глазах темнеет!

При этих словах, в моей голове вспыхнула картина того единственного поцелуя с Яном. Да, там было что вспомнить.

— Я была такой дурой, что бросила его. Надеюсь, он еще никого себе не нашел. Хочу его увидеть и снова начать встречаться с ним, — продолжила Настя.

— Тогда тебе лучше пойти на рэйв — вечеринку в «Диггере» в честь Дня Города, — предложила Катя, — он там точно будет.

— Будет, — согласилась я, — если в конец не сойдет с ума.

— Точно! Давайте все туда пойдем! — воскликнула Настя, — Катька, ты как? Не прочь развеяться? Или будешь продолжать оплакивать этого подлеца Вовчика?

— Можете считать меня эмоциональным импотентом, но я вдруг поняла, что уже ничего не чувствую. Даже не думала, что способна пережить такой облом меньше, чем за двое суток. Я видимо не умею страдать вообще! — ответила Катя.

Мы с Настей обескуражено посмотрели на нее.

— Любовь — это желание быть вместе. Если он не хочет быть со мной, то значит, не любит. А зачем мне любить без взаимности?

— Ну, ты кремень! — восхитилась Настя.

— Так не бывает, чтобы первый мужчина и сразу навсегда. Я знала, что рано или поздно мы с ним расстанемся. Встретила это известие как неизбежность. Было и кончилось. Живем дальше, — спокойно сказала Катька.

— Я даже больше скажу, в этом мире больше никто никого не любит, поэтому, надо просто веселиться! — объявила Настя.

Веселиться по — настиному, значит, менять амурные интересны легко и беззастенчиво. Ян также разделял этот способ. Я позавидовала их стальным нервам и рациональному подходу к жизни. Я-то сама до сих пор не могла прийти в себя, после последнего эпизода с Максом, и держалась только благодаря занятиям музыкой и общению с Яном. Поэтому, конечно, меня радовало то, что он согласился рассмотреть мое предложение. Мне вдруг стало весело. Перспектива выступить на настоящем фестивале становилась вполне реальной.

Утром в субботу я позвонила Яну и попросила организовать нам бесплатные проходки в «Диггер». И хотя Ян удивился, чего это нас потянуло на кислотную тусовку, пообещал выполнить мою просьбу. Вечером мы явились на тусу в полном метал-прикиде и эффектно прошли без очереди, немало озадачив клубную публику. На Насте было обтягивающее короткое черное кожаное платье со шнуровкой на груди, ботфорты на платформах и пояс из серебристых цепей, на Кате, ее любимые кожаные штаны и корсет, на мне блузка из черного шелка с оголенными плечами и пышная юбка в пол. Яркий готический макияж, взбитые волосы, ожерелья из кожи и клепок — все эти детали экипировки добавляли шарма и сражали наповал. Я наблюдала, как один парень, одетый наподобие Кейта Флинта, смотрел на Настю глазами полными вожделения, и его челюсть медленно опускалась. Катя это тоже заметила, и слегка пихнув меня в бок, проговорила:

— Бедолага! Еще немного и можно будет скорую вызывать!

— Лучше пожарных! — ответила я, смеясь.

— Я старалась для Яна, — сказала Настя, услышав наш разговор.

Мы выпили по коктейлю «Отвертка» в полутемном баре и принялись рыскать по клубу среди светящейся неоном молодежи в поисках предмета Настиной страсти.

«Диггер» отличался от «Саббата» не только публикой, но и большим количеством таинственных сумрачных чилаутов с мягкими диванчиками и креслами — мешками, где посетители тусовки могли уединиться для курения, секретных разговоров и поцелуев. Ходили даже слухи, что не только поцелуев.

Завернув первая в один из таких уголков, Настя вдруг ошарашено отпрянула.

— Что такое? — возмутилась врезавшаяся в ее спину Катька.

— Там Илья! И все остальные! — простонала Настя.

— Что они здесь делают? — удивилась я.

— Тоже, что и мы, очевидно, — предположила Катя, — пришли глотнуть свежего рэйва.

— Пойдемте, пока нас не заметили, — сказала Настя сквозь зубы, повернувшись к выходу.

— Поздно! — сказала я, видя, как они стали появляться в проходе один за другим, словно черти из табакерки.

Сначала Илья, потом Д., за ними Семен и Макс.

Настя обернулась, и они с Ильей уставились друг на друга, как два диких зверя, готовых к схватке. Воспользовавшись замешательством, Макс обогнул их, устремился в мою сторону и у всех на виду одарил пылким поцелуем. Не давая мне опомниться, он взял меня за руку и потащил в сторону.

— Пойдем, пошепчемся, — проговорил он мне на ухо. От его шепота меня мгновенно прошило током. Волна мурашек пробежала по коже и волоски на руке встали дыбом.

Я, не оглядываясь, устремилась за ним, оставив девчонок и парней недоуменно таращиться.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — радостно сказал он, когда мы отошли на безопасное расстояние, — поедешь со мной в «Саббат»?

— А что там? — растерялась я.

— В том то и дело, что ничего и никого, кроме Сереги — охранника! Я такой музон включу — закачаешься!

Перспектива оказаться в целом «Саббате» наедине с Максом едва не повергла меня в глубокий шок.

— Боишься? — подмигнул он, — Можем девчонок взять.

Я обернулась и посмотрела туда, где они стояли.

Настя о чем-то спорила с Ильей, Катя говорила с Семой и Д.

Вся эта ситуация меня пугала и завораживала. Я отвела взгляд от подруг и парней и встретилась глазами с Максом. Он смотрел испытующе и невыразимо нежно, так что хотелось немедленно броситься и целовать его. О том, что произошло в прошлый раз, я конечно помнила. Но в тот момент это перестало иметь значение. Моя гордость уползла в самый черный закоулок души, уступив место томительному вожделению. «Никто никого не любит», — произнесла я про себя, словно мантру и сказала Максу:

— Хорошо, пойду, спрошу у них.

— Я буду в баре, — шепнул он и растворился во мраке.

Я вернулась на свое место, изображая непринужденную улыбку. Две пары глаз, горящих веселым огоньком, уставились на меня.

Семен и Д.

У них был вид, как у детей, увидевших заставку любимого мультсериала. Д. был пьян, а Семену не нужно было быть пьяным, чтобы веселиться.

— Привет рок-звездам! — произнес Д.

— В каком смысле? — переспросила я.

— Я рассказала ребятам, что ты будешь играть с «АдЭкстрой», — восторженно ответила Катя.

— Еще ничего не ясно, — пробормотала я.

— Пойдемте, надо Яна найти, — сказала подошедшая к нам Настя.

Я посмотрела на Илью и увидела, что он сверлит ее свирепым взглядом. Мы с Катей отошли от парней, и те проводили нас какими-то нехорошими насмешливыми улыбками. Мне это все не понравилось. До нашего прихода они сидели с Максом, а потом увидели, как он бросился ко мне. А что если они обсуждали нас между собой? Что они говорили, интересно? Что они могли говорить обо мне? Они трое. Мне стало так стыдно, что закружилась голова.

— Что у вас с Ильей? — спросила я Настю, когда мы отошли на безопасное расстояние.

— Ничего у нас с ним. Он, наконец, решил, что скучает по мне. Я сказала, что не люблю его. Он назвал меня оголтелой группис. Сказал, что мы с ним расстались из-за того, что он не мог выносить мои измены. Семёна припомнил, про Сержа наговорил, про Яна тоже. Какие это измены? Я не понимаю?! Он думал, что я обернусь в саван и буду лежать, ожидая его прихода?!

— Это кошмар, Насть, — проговорила я, — представляю, кем они нас считают. Все они! Мне так стыдно, что хочется убежать отсюда.

— Расслабься, нашла, кого стыдиться, — ответила Настя, — у них самих рыла в пуху!

Мы снова пошли в бар, и Настя спросила у бармена, приехал ли Ян. Оказалось, что Ян будет позже, так как у него какое-то важное дело в «Саббате». Услышав про «Саббат», я чуть не подпрыгнула:

— Давайте туда поедем с Максом, он звал!

— Давайте! Я не хочу тут оставаться. А то снова наткнемся на эту безумную троицу! — обрадовалась Настя.

Мы обнаружили Макса в темном углу бара, где он сидел погруженный в облако сигаретного дыма со стеклянной бутылочкой колы в руке.

— Макс, спаси нас, за нами маньяки гонятся! — сообщила Настя, когда мы подошли к его столику.

— Вы сами как маньяки, всех клаберов распугали своим видом, — усмехнулся он.

— Ты сам-то тут что делаешь? — спросила Катя, — Ты разве такую музыку любишь?

— Я меломан, — протянул он, улыбаясь.

Через несколько минут мы с веселым хохотом загрузились в его машину и рванули по направлению к «Саббату». По дороге мы заскочили в алкомаркет, где добрый Маус купил пару бутылок красного вина и пластиковые стаканы.

— Ты же сказал, что там будет только Серега, а теперь выясняется, что еще и Ян, — спросила я Макса.

— Да, я хотел новый пульт потестить, а Ян любит все контролировать, поэтому тоже приедет. А вы что знакомы? — удивился он.

— А ты оказывается, ничего не знаешь о Нике, — удивилась Катька.

— Что я должен знать?

— Она играет с Яном в группе!

Макс вытаращил на меня глаза, точно видел впервые.

— Да, просто пению у него учусь, — поспешила я добавить.

— А я почему не знал? — спросил он так, словно был как минимум моим мужем.

Я лишь пожала плечами, а про себя подумала, что он вообще знает обо мне очень мало из того, чтобы мне хотелось, и, наверное, слишком много из того, что я предпочла бы скрыть.

Когда мы приехали в «Саббат», Ян уже был там. Он встретил нас в коридоре около зала и при одном взгляде на Настю он зарделся словно подросток, а потом начал сыпать комплиментами и шутками. Предложил ей тоже выступить на концерте, причем, обязательно в этом же платье.

— Значит, Нику ты одобряешь? — подруга не забыла замолвить за меня словечко.

— Натаскаю ее за неделю, и пусть играет, если так хочет, — подмигнул мне Ян.

— А я что буду делать? — спросила Настя.

— Можешь просто красиво стоять и вдохновлять меня, — сказал Ян, обнимая ее и зарываясь лицом ей в волосы.

— А можно я буду играть на треугольнике? — не унималась Настя.

— А пойдемте — ка со мной, — рядом с нами вдруг возник Макс, и, беря меня и Катю за руки, увлек за собой в зал.

Там было темно, горели только несколько небольших прожекторов на сцене, освещая стоящие у края сцены бутылки и стаканы с вином. Играла какая-то потрясающая песня. Плавное вступление и печальный напев сменились бешенными ударными и мощным речитативом.

— Классно, что это? — спросила я Макса.

— «System of a Down», — ответил он, — армянская группа!

— Армянская? — не поверила я.

— Армянско-американская. Они крутые, просто боги! — сказал он и потащил меня танцевать.

Мы прыгали с ним под безумную музыку по пустому залу. Макс подхватывал и кружил меня на руках, и я визжала и хохотала от восторга. Он несколько раз целовал меня в танце, но это были маленькие быстрые поцелуи, а мне хотелось остановиться, обнять его и не отпускать. Но он не останавливался, носился со мной, как с тряпичной куклой, в дикой пляске.

Катя наблюдала за нами, попивая вино. Ян стоял за пультом вместе с Настей, которая без конца на него вешалась. Я попыталась затянуть Катю в наш танец, но она отмахнулась, подлив себе еще вина. Стало ясно, что наша подруга решила сегодня напиться. Охранник Серега тоже вошел в зал, и подсев к Катьке, стал ей что-то рассказывать.

Я подумала, бедная Катька! Серега — немолодой и несимпатичный мужик, наверняка городит ей сейчас какую-нибудь чудовищную чушь, что даже она, смешливая и дружелюбная испытывает неловкость. Я то и дело посматривала в ее сторону и с ужасом заметила, что Серега попытался ее обнять. Катька, естественно, протестовала. Она что-то резко сказала ему, я не расслышала из-за музыки. Серега вскочил с места, подбежал к пульту, и через секунду в зале вспыхнул яркий свет.

От неожиданности я вздрогнула и зажмурилась. Затем, приоткрыв один глаз, посмотрела на присутствующих. Все беспомощно щурились, не понимая, что произошло.

— Хватит! — заорал Серега, — Пошли все вон! Мы не договаривались, что вы приведете баб! Проверили свою аппаратуру и валите нахрен!

— Серый, осади, — миролюбиво заговорил Ян, приглушив музыку, — мы скоро закончим.

— Я сказал сейчас! — не унимался охранник, — Я начальству позвоню, больше сюда вообще не зайдете!

— Окей, еще пять минут, ладно? — спросил Макс.

— Я жду, — сказал Серега, насупился и скрестил руки на груди.

Катька спрыгнула со сцены и пошатнулась. Она уже успела порядочно выпить.

— Вечер перестает быть томным, — проговорила она и заковыляла прочь, прихватив с собой бутылку.

Мы с Настей устремились за ней, оставив парней с их разборками. Мы вышли на крыльцо. Было темно, тихо и прохладно. В свежем воздухе уже ощущалось то щемящее, тоскливое и в тоже время сладкое предчувствие осени. Я вдруг вспомнила, как стояла на этом крыльце вдвоем с Иваном, как мы целовались под шум дождя, и как тогда я была счастлива и далека от того, что сейчас происходило. Теперь в голове эхом звучали слова Сереги «приведёте баб». Ясно, кем он нас считал. А может быть мы такие и есть, как сказал Илья — оголтелые группис?! Те, которые таскаются за музыкантами и околомузыкальными тусовщиками, чтобы погреться в лучах их великолепия и всегда готовы, чтобы… Черт, как мы до такого докатились?!

На крыльце появились Ян и Макс, и я услышала, как сердито за ними захлопнулась дверь, и проскрежетал замок.

— Чем ты его так разозлила? — спросил Макс Катьку.

— Не надо распускать рук! — воскликнула она, — Я хоть теперь и свободная женщина, но первому встречному себя лапать не дам!

— Правильная позиция, уважаю, — ответил Макс и потянулся ко мне, чтобы обнять.

А мне снова стало стыдно и неприятно. В самом деле, хватит уже! Как бы меня не тянуло к нему, я должна понимать, что я для него лишь игрушка, которую можно позвать, а потом оттолкнуть.

— Поехали обратно в «Диггер», — предложил Макс растерянным тоном.

Мы не успели ничего ответить.

В этот момент из-за угла повернула машина, ослепив нас светом фар. Она резко затормозила у крыльца, казалось еще немного и она собьет нас всех и протаранит двери клуба.

Это была машина Семена. Едва он остановился, распахнулась дверца со стороны пассажирского сидения, и оттуда выскочил Илья.

— Ты, видимо, нормальных слов не понимаешь? — заорал он на Настю.

— Я все поняла. И ты все сказал, — спокойно ответила она.

— С кем ты сейчас? С ним? — он указал пальцем на Макса.

— Илюха, остынь, — миролюбиво ответил Макс.

— Она со мной, — сказал Ян, выходя вперед и беря ее за руку.

— С тобой, недомерок?! — воскликнул Илья и выматерился.

Ян только усмехнулся. Настя хотела что-то ответить Илье, но Ян покачал головой, мол, не надо. И Настя отвернулась.

Несколько мгновений мы все стояли в напряженном молчании. Потом из машины вышел Семен, и едва он это сделал, Катька вдруг спрыгнула со ступеньки, сделала несколько шагов в сторону и согнулась пополам. Ее тошнило.

— Сем, смотри, какой эффект ты производишь на женщин. Может пора сменить имидж? — насмешливо сказал Макс.

Сема не ответил, подошел к Катьке, погладил ее по спине, достал из кармана платок и подал ей.

— Пойдем, я тебе водички дам, у меня есть в машине, — ласково сказал он, и Катька послушно пошла.

— Ладно, всем пока, — сказал Ян, и они с Настей направились в сторону автостоянки. Настя красиво вышагивала, и ее волнистые волосы раскачивались в такт. Она знала, что все сейчас смотрят ей вслед.

— Приползешь еще, стерва, — тихо сказал Илья, доставая из кармана сигареты и закуривая.

Мы остались втроем. Илья, Макс и я. Сема в машине отпаивал Катьку водой.

— Ника, поедем? — предложил Макс.

— Я с Катей, ей надо домой, — ответила я.

— Мы отвезем, — сказал Илья, — а ты езжай, повеселись.

Его «по-ве-се-лись» прозвучало издевательски и гадливо. В третий раз за этот вечер меня захлестнула волна стыда.

— Не брошу я подругу с двумя мужиками, Илюша.

— Ну, тогда пока, — сказал Макс и пошел к своей машине.

Он больше ни разу не посмотрел в мою сторону. У меня заныло в груди при виде его удаляющейся фигуры. Что я такое делаю или не делаю, чтобы заслужить подобное отношение?!

— Любишь его? — вдруг спросил Илья, бросив под ноги окурок.

— Никто никого не любит, — сказала я прочно засевшую в мозгу фразу.

По дороге домой Катька вдруг разрыдалась:

— Но почему все так ужасно?! Что я ему такого сделала?

— Кому? — спросил Семен.

— Своему парню.

— А у тебя есть парень? — удивился Илья.

— Уже нет, — ответила Катя со слезами в голосе. — Вы побудете со мной дома, пока я не усну? Не хочу снова оказаться наедине со своими мыслями. Снова одной, в темноте… Я этого не вынесу…

Она была такая несчастная и милая, что мы трое заверили ее, что конечно посидим с ней.

— Не грусти, Катюха, — поддержал ее Илья, — они все козлы и мужланы!

— Кто? — протянула Катя.

— Все. Все девушки!

Стоит ли говорить, что в итоге, все эти утешения пьяной одинокой Катьки вылились в дичайшую вечеринку у нее на квартире. Мы заехали в магазин, набрали еды и выпивки. Приготовили шикарный ужин. И хотя время уже было глубоко за полночь, все были бодры и полны энтузиазма. После ужина мы врубили музыку и подпевали дурными голосами, как последний раз в жизни. У каждого из нас был свой повод пострадать. У Кати — Вова, у меня — Макс, у Ильи — Настя, а у Семена его безумный имидж и непостижимая душевная организация. Каждому нужна была поддержка, и мы ее друг другу оказали. Мы напились так, что в голове стоял колокольный звон.

Уже глубокой ночью, когда Катя и Илья курили на кухне, а мы с Семеном смотрели какой-то арт-хаусный фильм, лежа на диване, Семен попытался поцеловать меня.

— Сема, это не нужно никому из нас, — ответила я, отстраняясь, — давай не будем омрачать сексом эту прекрасную дружескую попойку!

— Одному из нас точно нужно, — пылко ответил он.

— Никто никого не любит, — повторила я в очередной раз и провалилась в глубокий черный колодец вязкого сна.

Проснулась я от чудовищной головной боли, казалось, что внутри мозга перекатывается раскаленный чугунный шар. Я открыла глаза и увидела перед собой глаза Семена. Мы по-прежнему лежали с ним на диване. К счастью, одетые, хотя и изрядно помятые.

— Классно потусили, — шепнул Семен, — давно так не отрывался.

— Где Катька? — спросила я.

Семен потянулся, оглядываясь по сторонам. Я приподнялась на локтях. Мы были одни в комнате. У меня сжалось сердце от нехорошего предчувствия. Я встала с дивана и пошла по квартире, искать подругу. На кухне пропахшей сигаретным дымом стоял кавардак из грязной посуды и остатков еды, тихонько играло радио, и никого не было. По коридору я прокралась к двери Катиной спальни и прислушалась — ни звука. Раздираемая сомнениями, правильно ли поступаю, я слегка надавила на дверь, приоткрыла ее и заглянула в комнату. Увиденное повергло меня в шок. Катя и Илья сладко спали, прижавшись друг к другу, абсолютно голые. По полу валялась одежда, одеяло, подушка и полосатый плед. Очевидно, они провели бурную ночь.

Черт! Черт! Черт! Но почему это происходит с нами?! Я в панике закрыла дверь и побежала в комнату к Семену, но его там уже не было. Он, подпевая радио, мыл посуду на кухне.

— Давай, сваргань яишенку! — сказал он, когда я вошла, — Я сковороду отмыл. Кто вообще додумался плавить в ней сыр?!

— Мы же пытались сварить фондю, — напомнила я, — по твоему «венецианскому» рецепту.

— А точно, — вспомнил Семен, — отпадный рецепт!

— Но все же, я не уверена, что в Венеции готовят фондю и макают в него пельмени.

— В шоколадное, наверно не макают, но сырное — просто идеально для этого, — ответил Семен.

Его непосредственность меня завораживала.

Мы уже успели навести порядок, приготовить яичницу с жареным хлебом и колбасой и сварить кофе, когда на кухне появились два лохматых и мятых зомби, отдаленно напоминающих Катю и Илью. Они держались за руки, на Кате была его джинсовая рубашка. Я заметила, что Катя прячет глаза, видимо не зная, как себя вести. Илья тоже был непривычно тих.

Положение спас как всегда Семен. Начал рассказывать веселую историю про тайских трансвеститов, как они заигрывали с ним в каком-то баре в Паттайе и чуть не заставили выступать вместе с ними на шоу.

После завтрака парни быстро собрались под предлогом срочных неотложных дел и оставили нас с Катей наедине. Несколько минут мы сидели в гробовом молчании. Потом, Катя не выдержав, сказала:

— Ну ладно, ладно! Осуди меня!

— За что? — спросила я.

— За все, что я натворила.

— А что ты натворила?

— Ты не поняла? Мы переспали с ним…

— Ну и что, по-пьяни, с кем не бывает?! — воскликнула я, пытаясь вложить в эту фразу как можно больше беспечности.

— Это еще не все, — сказала Катя.

— А что еще?

— Ник, я влюбилась в него до одури!

— Брось, это все алкоголь и похмелье. Все пройдет, тебе надо поспать, — ответила я.

— Не пройдет, я чувствую, понимаешь?! Впервые в жизни такое чувствую!

Она вдруг разрыдалась отчаянно и горько. Я обняла ее и гладила по голове, не зная, что сказать.

Через неделю мы выступали на концерте, я очень сильно волновалась, но все прошло отлично и очень быстро. Как один миг. Все эти репетиции, подготовки и саунд-чеки, потом ожидание выступления были вечностью, по сравнению с несколькими мгновениями на сцене перед огромным морем людей. Я не видела их лиц, не слышала голосов, только ощущала мощный поток энергии, и он что-то сделал со мной, я была сама не своя, словно парила над собой и растворялась в нашей музыке.

Ян потом меня очень хвалил, сказал, что до последнего не верил, что я справлюсь, но я все вытянула. Счастливая Настя поздравляла меня с успехом, называла нас с Яном и Сержем самыми крутейшими метал-богами. А Катька на концерт не пришла. Сказала, что заболела.

Когда мы после выступления уже складывали вещи в машину Яна, чтобы поехать к нему и отпраздновать, к нам вдруг неожиданно подошел Д.

— Привет, — сказал он, — я тебя поздравляю! Ты фантастически смотрелась там. Очень красивая и классная. Я вообще не думал, что ты такая…

— Спасибо, — ответила я, смутившись, и не зная, что делать дальше, просто отошла и махнула ему рукой на прощание.

И вот теперь, спустя несколько дней, я сидела на работе и вспоминала произошедшее и всех этих невероятных людей, составляющих мир вокруг меня — Макса, Катьку, Илью, Семена и Д. Яна и Настю. Все смешалось в какой-то чудовищной кутерьме. В каком-то безумии. Надо было распутать этот клубок, но я никак не могла нащупать конец или начало. Звонок Илюшиной мамы меня окончательно сбил с толку.

На секунду меня озарила мысль. Я набрала номер Катьки.

— Он точно не у тебя? — спросила я.

— Он был, но потом ушел, я тоже не видела его три дня, — призналась она.

— Так значит, у вас с ним серьезно?

— Я не знаю.

— Если серьезно, скажи Насте и встречайся с ним, — предложила я.

— Она не простит.

— Они расстались. Он ей не нужен.

— Его не простит.

Я сказала ей, чтобы она позвонила, если вдруг что-то узнает и попрощалась. Разговор с Катей поверг меня в еще более тягостное состояние. Я кое-как дожила до конца дня. Меня охватывала паника, хотелось бежать на улицу и искать пропавших под каждым кустом.

Я зашнуровывала кроссовки, сидя на стуле, уже почти готовая уйти из офиса, как вдруг меня позвал знакомый голос. Точно во сне я подняла голову и увидела этих двоих: Илью и Д.

Они стояли в дверях кабинета и улыбались, как два провинившихся школьника.

— Где вы были? Все вас потеряли! Илья, тебя мама ищет! — напустилась я на них.

— Мы плакали, — сказал Д.

— Что за чушь? — вскричала я.

— Сначала пили у Дани дома, а потом пошли на могилу к Ваде и плакали, — пояснил Илья.

— Вы сказочные придурки, — объявила я.

— Мы плакали, и потом Даня сказал, что хочет к тебе, и я его привел к тебе. Это моя миссия и я ее выполнил. Не обзывайся! Я и так проклят.

— Проклят?

— Да, из-за того, что ненавидел Вадима, и он заболел и умер от моей ненависти. Я во всем виноват, я один! Это карма! Поэтому, я привел его, чтобы все исправить, — вдруг всхлипнул Илья и уткнулся носом в плечо Д.

— Скажи ему, что это бред, — попросила я Д.

— Я говорил, он не верит, — ответил он.

— Поверю, если скажешь ей, что мне сказал! — взревел Илья.

— Что скажешь? — не поняла я.

— Что ты идеальна!

— Ты идеальна, — повторил за ним Д., с нежностью глядя на Илью.

Этот безумный разговор начинал меня раздражать.

— Прекратите! Или ведите себя нормально или уходите отсюда сейчас же!

— Нам нельзя уходить, я специально его привел, мне нужно сделать доброе дело, чтобы очистить карму, и мы не уйдем, пока он не скажет, — твердо сказал Илья, глядя на меня.

— Что скажет? — устало спросила я.

— Говори, — Илья пихнул друга ногой.

— Ника… — тихо сказал Д.

— Что?

— Я люблю тебя.