Хроники старого мага. Книга 2

Глава 21

Утро разбудило меня солнечными лучами, упавшими на моё лицо. Я открыл глаза, и некоторое время не мог понять, где нахожусь. Солнечный свет медленно спускался по стене, коснувшись нижним краем моего ложа. Некоторое время мне было непонятно, в чьём доме я нахожусь. Я нежился в постели, которая казалась такой удобной. Особенно после сна на подстилке, расстеленной на земле, сквозь которую чувствуются все неровности поверхности. Потом мой мозг стал заполняться воспоминаниями. Понимание того, что это теперь мой дом, было омрачено пониманием одиночества. Мне слабо верилось, что эльфы вернутся. Скорее оставят меня здесь умирать в гордом одиночестве. Но это потом. Мне не хотелось омрачать такое прекрасное утро такими мрачными мыслями.

Я встал из постели и потянулся. Подошёл к окну и распахнул ставни. В окно влетел свежий ветерок, принёсший запахи утреннего леса и травы. Я некоторое время наслаждался запахам утра и тёплыми лучами солнца. Лишь один запах я никак не мог опознать. Он бил меня по моим нюхательным рецепторам, будоража сильные эмоции. Ещё раз окинув глазами вид за окном, я вспомнил, что вокруг дома росли плодовые деревья. Перед глазами всплыли образы различных фруктов. Сразу после зарядки надо будет сходить, поискать для себя что-нибудь съестного на завтрак. Память наградила меня вкусами различной пищи. Именно в этот момент я вспомнил, на что был похож тот запах, который не мог опознать сразу. Это был запах свежего хлеба. Я обернулся к столу. На нём под чистой матерчатой салфеткой угадывались очертания посуды. Шагнув к столу, я приподнял салфетку с одного края. В чашах лежали фрукты, видимо собранные в саду, и лепёшки хлеба. В бутыле была налита вода. На верхней ступени лестницы послышался шорох. Я обернулся. Там стоял Бито. За его спиной из люка выглядывали другие члены его семейства.

- Хозяин проснулся. Доброе утро, хозяин. Бито и моя семья вели себя тихо, пока хозяин спал. Бито заботился о хозяине.

- Спасибо, Бито. Ты приготовил эту пищу?

- Бито и его жена приготовили эту пищу, какую кушает хозяин. Бито должен хорошо служить хозяину.

Он поклонился. Я сделал ответный поклон.

- Если Бито не нужен хозяину, то Бито пойдёт к своей семье.

- А если ты мне понадобишься?

- Если хозяину потребуется Бито, хозяин может просто позвать Бито. Бито всегда придёт, как бы далеко не находился.

С этими словами он снова поклонился и, тихо ступая, поднялся на второй этаж к своей семье.

После похода, возвращение к мирной жизни для меня было непривычным. Мой распорядок дня нарушился. Теперь надо было его восстанавливать. Но в данный момент он ещё не восстановился. Приходилось прилагать дополнительные усилия. В первую очередь для контроля своих мыслей. Пока я делал утреннюю зарядку, все мои мысли были направлены на поглощение завтрака. Приходилось одёргивать себя и заставлять выполнять упражнения в полном объёме, не пропуская их. Тем приятнее было для меня вкусить свой завтрак.

Первое, что я сделал, обживаясь на новом месте, обошёл свой дом и участок. Осмотрел подвал, сад и огород. Нашёл отдельно расположенный погреб. Это было интересно с точки зрения познания. Стало интересно, захотел бы я жить в таком доме, когда обзаведусь семьёй. Подумав, я решил отказаться от такой идеи. Эта жизнь хороша, но не для такого, как я. Само моё образование и подготовка требовали, чтобы я жил среди большого числа людей. Ну, или эльфов. Так я мог быть для них максимально полезным. Для этого меня и готовили. Поселиться в доме на отшибе для меня означало похоронить свой талант. Такое можно было себе позволить разве что в старости. Если накоплю достаточно средств. Но об этом думать ещё рано. Да и этот дом я воспринимал как промежуточную остановку по дороге…

Внезапно я осознал, что дальнейшего пути у меня нет. Моя болезнь меня убьёт. Здесь меня и похоронят. Голендил обещал убить меня, если мне станет совсем плохо. Сколько я проживу, прежде чем стану превращаться? До зимы дотяну? Разве это важно? Если жить осталось совсем мало, то надо наслаждаться отпущенными моментами. Когда-то мне рассказали легенду о плачущем боге. Ему предсказали, что однажды он умрёт. Следующие десять тысяч лет он плакал от этого, пока Эльрик Мелнебонейский не оборвал его жизнь. На смертном одре этот бог раскаялся. Он понял, что совершил ошибку. Ему надо было радоваться и наслаждаться жизнью столько, сколько ему отмерено. Эту легенду нам рассказывали, чтобы научить ценить эту жизнь. Плачущий бог был героем нарицательным. Поэтому я не собирался следовать его путём. Надо было радоваться. Надо было принести пользу окружающим и этому миру. Возможно, что именно за невыполнение этого действия Всевышний и наказал меня болезнью оборотня. Но легко сказать, а трудно сделать. Я имею в виду радость, когда внутри тебя всё горит от обиды и несправедливости за то, что твою жизнь обрывают в самом её начале. А вот с пользой проблем было меньше. И я решил сделать всё для создания наибольшей пользы. Насобирав в саду сломленных сухих веток, я решил использовать их вместо дров при проведении обряда копирования.

Поскольку эльфийские книги по магии уже были переданы эльфам, то я решил изготавливать магические копии из одиннадцати книг по человеческой магии. Двенадцатая книга – «Книга Ужаса», представляющая собой сборник предсказаний, как магическое пособие была совершенно бесполезна. Но она могла скрасить моё одиночество в плане чтения. У меня теперь было много времени. Так я думал тогда. Пентаграмму я нарисовал на улице. Прямо на лужайке перед домом, где земля была относительно утоптана, и росло мало травы. Там же я стал проводить свои обряды. Теперь спешить было некуда. Поэтому я экономил и силы, и здоровье. Тогда в день у меня получалось скопировать не более трёх книг.

Вечером, когда ко мне пришёл отряд из пяти эльфов и принёс для меня продукты, как раз три из них уже были скопированы. О чём я сообщил Голендилу через них. Когда они ушли, я расположил скамейку на улице возле входа. Туда я вынес «Книгу Ужаса» и погрузился в чтение. Требовалось определить, буду я переписывать эту книгу, или забуду едва прочитав. Вечер пролетел незаметно. Книга поглотила меня своими запутанными фразами и речевыми оборотами. Конечно, текст был написан абстрактно и не привязан к конкретным датам и лицам, но текст завораживал. Заставлял погрузиться в водоворот событий и образов. Многие события, описанные в книге, были столь расплывчивы, что могли быть истолкованы многозначно. Происходящие сцены можно было приложить к любой Великой войне прошлого или грядущего. Книга была составлена из множества текстов, написанных разными стилями. Видимо их создавали разные авторы в разные эпохи. Что только добавляло книге достоверности. В разных текстах описывались примерно одинаковые события, либо события, так или иначе перекликающиеся друг с другом.

Для человека, знакомого с историей человечества, а также получившего достаточно образования, я был восхищен описываемыми текстами. Что уж говорить о человеке без образования, лишь самую малость обученного читать тексты. Такого человека тексты могли ввергнуть в состояние близкое к религиозному фанатизму. Опираясь на эти тексты, он мог начать пророчествовать о великих грядущих бедствиях. Приходящих из ада демонах, спасающих ангелах и являющихся богах. После о таких пророках вспоминали во времена воин и разорений. Многие из них закончили свои дни в тюремных застенках или в придорожной канаве с пробитой головой, что только добавляло правдоподобности их пророчествам.

Помимо сложных запутанных текстов со сложными формулировками, в данных текстах временами можно было проследить историю нашего мира. В книге описывались расы и их взаимоотношения. Взлёт и падения различных народов и племён. Описывалось их появление в нашем мире. Описывалось создание Империй и их упадок. Описывались и предсказывались великие катастрофы, не связанные с войнами, но сулящие великие беды. Удивительным для меня были описания упадка старых религий и богов, рождение новых культов и божественных сущностей. Это можно было понять по тому, что имена людей, как правило, не приводились. Указывались лишь их характеристики. Имена же богов указывались прямо, либо опосредственно. Но в любом случае можно было понять о ком идёт речь. Я не стану приводить здесь выдержки из книги. Каждый из вас может взять вариант «Книги Ужаса» в имперской библиотеке. Есть свои копии в личных библиотеках различных кланов и семейств. Для меня в тот момент стало важно лишь одно: я решил переписать эту книгу. И начать я решил с завтрашнего утра.

Все мы меряем свою жизнь отрезками от одного события до другого. Мои отрезки измерялись приходом ко мне эльфов с провизией. Пищу мне приносили раз на три дня. Спустя неделю, как раз в день третьего прихода эльфов с провизией, я закончил копирование магических книг. Теперь они стопкой лежали на столе в моём доме. Я уже называл этот дом своим. Вся моя жизнь в этом доме теперь состояла из тренировок, которые я делал вопреки своему унынию, чтения книг и переписывания «Книги Ужаса», хотя и не понимал необходимости в своих действиях. Каждое утро я поднимался и начинал свой ритуал жизни. Если бы не корзинки с провизией, то можно было бы подумать, что меня все бросили. И только изгои кардхи составляли мне компанию в те дни. Оказались вполне милыми ребятами.

Много позже я узнал, что события в Солеме разворачивались в те дни стремительно и скандально. Возвращение из земель Алкмаара с богатой добычей из книг и свитков с эльфийскими текстами, произвело фурор среди населения Солема. Гибель половины отряда посчитали болезненной платой за удачную операцию. Однако возвращение отряда раньше времени породило множество вопросов. Голендилу пришлось составить отчёт о походе в Совете. На этом Совете присутствовали все представители кланов и именитых семейств. Были также военачальники и представители жречества. Отчёт полностью подтвердил видения Вэона о расположении хранилища главного Храма, погибшего в ходе этого похода. Потом в отчёте было указано о моём участии в битве на окраине города, свадьбе и битве с оборотнями на вершине холма. Голендил продемонстрировал бирку с заклятием упокоения, с помощью которых маг мог остановить нежить. Появление в зале Совета физического подтверждения магической мощи, вызвало среди военных и жрецов всеобщее воодушевление. Теперь они получили средство борьбы с самым опасным противником. Стало ясно, что время бегства и укрывательства от нежити прошло. Наступало время открытых сражений. Появление свитков и книг с магическими знаниями предвещало рост магического могущества. Теперь за него выступали не только военные и жрецы, но и главы семейств и Родов, заинтересованные в повышении магических способностей магов своих Родов. После этого Голендил сделал последнюю часть своего доклада, после чего заявил о своём выходе из состава Совета из-за нарушения множества традиций. Это стало большим шоком для всех присутствующих на Совете. Было неясно, что больше всего шокировало окружающих – отказ Голендила от места в Совете, или возвращение человеческого мага, заражённого ядом оборотня. Место Голендила в Совете снова занял его престарелый отец.

Голендил же посвятил всё своё время переписыванию и изучению добытых свитков. Ему в помощь выделили множество переписчиков, которые тщательно переписывали, в смысле перерисовывали эти свитки на новые листы пергамента. Проблема осложнялась тем, что среди переписчиков половина писцов оказались просто художниками. Но выбора не было. Дошло до того, что стали для этой цели мобилизовать всех эльфов, умеющих читать и писать. Многие рода поддержали это решение. Конечно, их намерения были корыстны, они хотели получить часть утерянных знаний для своих нужд. Особенно их интересовали магические книги и записи. Голендил старался использовать их корысть в своих интересах. Работников катастрофически не хватало, особенно тех, кто был способен чертить схемы магических заклятий, и художников, способных перерисовать схемы и карты местности, доставшиеся им из Храмового хранилища. Значение карт и схем планировалось расшифровывать после. Сначала требовалось их сохранить. Пергаменты, доставленные отрядом из похода, были очень старыми, некоторые даже страдали от ветхости. Работы было много, и Голендил уделял ей много внимания. Помимо общего руководства, он лично занимался переписыванием текстов.

Не знаю, хорошо это или плохо, но на его долю достались религиозные тексты с жизнеописанием богини эльфов Солониэль. Постоянная работа с этими текстами повлияла на самого Голендила. Богиня Солониэль считалась забытой среди эльфов. Работая с текстами, он сильно увлёкся. Тексты захватили его. Теперь в разговорах он ссылался на эту богиню, начал благословлять окружающих её именем. Он стал приводить цитаты из её монологов и обращений к эльфам. Постепенно остальные эльфы, работавшие с ним, стали воспринимать его как жреца культа богини Солониэль. Это только усилило противостояние с верховным жрецом, являвшимся носителем культа Галеана. Начались нападки на Голендила. Голендил никак не отвечал на эти нападки, продолжая работать. Но нападки возымели другое действие. Поняв важность Голендила для сообщества эльфов, представители других родов выделили своих воинов для охраны Голендила. Теперь он передвигался по городу в сопровождении целого отряда, который сильно стеснял его мобильность. И хотя Голендил уже не имел никакого влияния в Совете города, но эльфы шли к нему за советом, благословлением и покровительством. Верховный жрец каждый день чувствовал, как духовная власть уплывает из его рук. Это подтолкнуло Верховного жреца на агрессивные действия. Ворвавшись в здание городской ратуши, в которой тогда хранились и переписывались свитки, он со своими помощниками и радикальными фанатиками попытались устроить погром. На входе их задержала охрана. Началась драка. Понимая, что долго охрана не продержится, Голендил вышел на крыльцо ратуши, надеясь усмирить нападающих.

Воспользовавшись появлением на крыльце своего оппонента, верховный жрец попытался на него напасть. Попытка не удалась. Голендил стоял спокойно, но между противниками выстроились охранники и работники писцы, которые бросили свою работу и вышли защищать «своего жреца». Попытку переговоров сорвал отряд городской стражи, прибывший на место и разнявший противников. Именем совета всем участникам конфликта было приказано разойтись и не приближаться на опасное расстояние друг к другу, под угрозой наказания. Верховный жрец, уходя с площади, открыто угрожал Голендилу и его сторонникам. Стало ясно, что очередной конфликт, это лишь вопрос времени. Именно тогда Голендил и задумался о том, что нужно покинуть город, чтобы погасить нарастающую религиозную распрю. Тем более, что его работа над религиозными текстами была закончена.

Тогда он ещё не подозревал, что конфликт приобрёл более глубокое значение, чем он думал. Эльфы видели, что как религиозный деятель Голендил принёс городу и самому народу эльфов значительно больше пользы, чем верховный жрец. Личности носителей религиозных учений стали накладывать отпечаток и на их божеств. По городу поползли слухи, что все беды народа эльфов связаны с его отходом от изначального учения. Они сравнивали божественных сущностей, глядя на Голендила и верховного жреца Галеана. Говорили, что Солониэль является покровительницей учёных, магов, мудрецов и тружеников, как носитель женского начала. Галеан же покровительствует агрессивным воинам и торговцам, как носитель мужского начала. Стали разноситься слухи, что отказ от поклонения Солониэль привёл эльфийский народ к упадку. Желание Галеана доминировать, что свойственно большинству мужчин, дорого обошлось эльфам. Именно отказ от мудрости и знаний навлёк на земли эльфов все беды. К этим бедам эльфы относили и нашествие нежити, и гибель множества народа, утрату знаний и могущества. Культ Солониэль стал активно распространяться среди Родов. Верховный жрец, используя всё своё влияние, пытался бороться с распространением этого культа. Основное его оружие в религиозных спорах с оппонентами стали эльфийские традиции. Но главы Родов нашли лазейку в этих традициях. Вспомнили о том, что Галеан и Солониэль являются супружеской парой. А потому они не нарушали традиции, поклоняясь супруге Галеана. Поэтому, соглашаясь с верховным жрецом о необходимости соблюдения традиций своего народа, они продолжали поклоняться обоим божествам, отдавая предпочтения мужу или жене в зависимости от необходимости.

Голендил сообщил о своём уходе из города. Основной причиной он назвал наличие магических книг, полученных от меня, которые нужно было переписать. Главы Родов поняли его по-другому. Они решили, что тот пытается спастись от угрозы своей жизни бегством. На совете Родов они решили выделить ему дополнительную охрану. Но Голендил остудил их пыл, сообщив, что если наймут профессионального убийцу, то охрана его не спасёт. Ему лучше уйти на время из города, пока не улягутся страсти. Дополнительно он сообщил, что собирается обучить группу эльфийских лучников-магов стрельбе из магического лука. И делать это лучше не в городе. Он сообщил, что отправится в сельскую местность, и поселится лагерем возле домика, в котором живу я. Так он сможет вместе с помощниками спокойно переписывать книги, обучать лучников-магов, а попутно приглядывать за мной, как за потенциально опасным субъектом. Он напомнил Совету, что человеческий маг теперь заражён ядом оборотня. Пока не поздно, надо взять с меня всю пользу, которую я смогу им принести как маг, и как носитель знаний. О планах Голендила знал только Совет города. Эти знания попадали в разряд секретных данных. Отряд молодых юношей магов был собран тайно и ночью покинул город вместе с Голендилом. С ними отправили Элентитту, хотя Голендил предлагал другую кандидатуру. На Элентитте настоял Таурон. Пока не было военных операций, её работу могла выполнять другая лекарка. Поэтому Таурон решил продолжить обучение своей лучшей магички. Лучшей кандидатурой на роль её учителя был я. Что же касается Таурона, то его отряд получил от Совета приказ сменить дислокацию и расположиться в пространстве между разрушенным мостом через реку и моим домиком. Я так и не понял, кого совет охранял больше: меня, Голендила, Элентитту или юных стрелков.

К концу первого месяца моего тихого проживания в условиях пасторальной природы. Тишина этого места была нарушена. Прибыли мои друзья. Я уже почти привык к тишине и одиночеству, когда на дороге к домику появились два десятка бодрых юношей в полном военном снаряжении. Это был головной отряд. Следом приехали повозки вместе с ещё двумя десятками воинов, которые стали выгружать из повозок палатки и мешки с имуществом. Следом из повозок изъяли пять продолговатых каменных истуканов и расширяющимся основанием. Поднялась шумиха. Отрядом командовали военачальники, которые быстро расположили воинов по местности. Ставились палатки, располагались походные кухни, рылись рвы вокруг лагеря, вкапывались колья на вершинах валов. Дело заняло примерно три дня подготовки. Готовилось стрельбище. В конце этого стрельбища эльфы установили каменных истуканов. Это меня удивило. После этого по дороге к мосту, мимо моего дома прошло около сотни бойцов вместе с повозками. Это меня удивило ещё раз. Помнится, что мы в поход повозок не брали, а всё несли на себе или везли на пони. Куда это они с обозом? Дело прояснилось на пятый день окружающей суеты. В мой домик пришли с визитом Голендил, Таурон и Элентитта. После стольких дней одиночества для меня наступил праздник. Я радовался их визиту, словно ребёнок. Мы славно провели вечер в разговорах и планировании дальнейших действий.

Вместе с Голендилом приехали трое писцов. Завидев дом, они решили, что их поселят в нём. И были очень расстроены, что им было отказано. На их возмущенные вопли Голендил грубо ответил, что это нужно для их пользы и безопасности. Собрав всё население лагеря, он прямо разъяснил населению, что живущий в доме человеческий маг заражён ядом оборотня. Поэтому жить с ним под одной крышей небезопасно для всех. Человек очень полезен для расы эльфов как маг и носитель знаний, поэтому ему позволили здесь жить и умереть. Человек знает, что умрёт. Он попросил Голендила убить его, если он превратится в зверя. Голендил поклялся, что исполнит его просьбу. Поэтому этот лагерь для подготовки расположен здесь, где Голендил может исполнить своё слово, не подвергая опасности жителей города. Поэтому ночью вход на территорию дома закрыт для всех. Днём же, когда вероятность превращения исключена, писари будут работать в доме, переписывая магические книги. Для всех остальных, кому нет нужды заходить в дом для выполнения своих обязанностей, он заходить ко мне запрещает. Ослушавшиеся сами будут виноваты в своих бедах. После этого он распустил отряд по своим делам. Должен признать, что после этой речи желающих приходить в мой дом без необходимости не нашлось. Писари сразу предпочли поселиться в палатке на территории лагеря, под защитой стрелков.

Начались рабочие будни. После утреннего подъёма и утреннего ритуала жизни, я завтракал. Раздавался стук в дверь, и я выходил на крыльцо, чтобы окружающие видели, что я здоров. После этого Голендил снимал с лука тетиву, и писцы входили в дом. Работали они по очереди. Я читал книгу на имперском языке. Голендил переводил, иногда делая уточнения. Я объяснял значения слов. Потом писарь записывал слова Голендила на лист пергамента. Так работа шла намного быстрее, чем перепись в одиночку. Закончив лист, писари менялись. Сложнее было с рисунками. Здесь работу приходилось разделять. Стол был достаточно большим, поэтому мы выдавали по одному рисунку каждому из писарей и шли в лагерь. В лагере Голендил руководил занятиями магов-лучников. Как оказалось, большинство юных эльфов не умели стрелять, а луки они держали впервые в жизни. Именно для этой цели в лагере находились старые военачальники из числа городской стражи. Голендил читал лекции о природе силы. Показывал наглядные примеры стрельбы зарядом огня и лечебным зарядом. От стрельбы огнём на истуканах отлетали мелкие кусочки камня. От стрельбы лечебным зарядом окрестные деревца стали заметно вырастать, вытягиваясь вверх и вытягивая ветки в разные стороны. Глаза молодых эльфов сверкали от восторга, но особых результатов пока не было. Голендил успокаивал их, говоря, что это вопрос практики и времени. Тот, кто из них приложит настойчивость, тот и добьётся результатов. А поскольку от их талантов зависит выживание народа, то выбора у них нет. Настойчивость в достижении результатов им будут прививать их военачальники. С бедных юношей сгоняли по три пота.

Мы возвращались в дом. Проверяли результаты работы писарей. За малейшую ошибку Голендил яростно ругал провинившегося писаря. За хороший результат – благодарил. Но результат был один: писарям вручали новый лист пергамента и новую схему для перерисовывания. Сам же Голендил садился за изготовленные схемы и вписывал в них слова на эльфийском языке, уточнив их значение у меня. Стопка переписанных листов пергамента росла. Трудно было поверить, но уже к концу восьмого дня первая книга была переписана. Она не была сшита, поскольку готовилась к повторному переписыванию. Такая результативность не могла не радовать. Помимо основной работы я изготовил рисунок пактакля упокоения из книги «Некротеленикон». В лагере мне было выделено место. Там я в присутствии молодых магов-лучников изготовил по этому рисунку первый пактакль на дереве с помощью выжигания расплющенным металлическим прутком. И объяснил способ его использования. Юношей стали усиленно обучать методу изготовления. Испорченные пактакли сжигали в костре. Дело пошло. Обучали всех, но Голендил старался отобрать тех, у кого это дело пойдёт лучше.

После обеда, как правило, ко мне заходила Элентитта. Мы отрабатывали с ней различные заклинания. Для работы был составлен список заклятий по моим рекомендациям. Он включал самые распространённые и общеупотребительные заклинания, используемые чаще всего. Были использованы заклинания защиты и атаки молнией, усиления и освобождения от заклинания, ослабления и усыпления, связывания и левитации. Лечение она отрабатывала на мне, регулярно удаляя из моего тела плесень заражения. От этих процедур моё тело покрылось сетью мелких шрамиков. Удаление очага плесени происходило через открытую рану, которую она сначала мне наносила, а затем, удалив из тела плесень заражения, залечивала. Шрамы поначалу были корявые и уродливые, а затем стали более эстетичными, по мере роста её способностей в лечении. Процедуры были ужасно болезненными. Попробуйте представить, будто из вас пытаются заживо вырвать вашу кость, или оторвать кусок плоти. Именно такие чувства я испытывал при удалении заразы. Это оттягивало моё превращение, но не отменяло. Крупные очаги плесени были уже извлечены, но остались мелкие очаги, равномерно рассыпанные по всему моему телу. Качество её лечения с удалением заразы постоянно возрастало, но меня это спасти уже не могло. Я чувствовал, как зараза постепенно захватывает моё тело. Постепенно я бледнел, а моё состояние ухудшалось. Чем дальше шло время, тем хуже мне становилось. И если первые два полнолуния я провёл в доме и практически ничего не почувствовал, кроме лёгкого недомогания, то даже мне стало ясно, что следующее полнолуние будет для меня решающим и, вероятно, последним. Помимо этих заклятий мы с ней отрабатывали заклятия из раздела бытовой магии. Я научил её зажигать свет на навершии её жезла и поиску направления с помощью жезла, уборке жилища с помощью магии, стирке одежды и умыванию. Это были последние, как я думал и самые счастливые дни моей жизни среди друзей. Подходил к концу третий месяц моей жизни в домике на землях эльфов.