Хроники Звёзд #1

Глава 9. Тьму развеивает свет… Или нет?

— Посмотри: ничего не забыла? — Астерия всё ещё продолжала вертеться и оглядывать себя даже несмотря на то, что стояли они прямо перед входом в отдельное здание, представляющее из себя один огромный бальный зал плюс небольшое число подсобных помещений. Вокруг него тянулся небольшой сад, наполненный большим количеством цветов, а где-то позади должна была находиться та самая арена, на которой Элиоту предстояло сегодня защищать своё право стоять подле принцессы.

Парень всем своим естеством ощущал устремлённые на него взгляды: злорадные, ехидные, сочувствующие и, в абсолютном меньшинстве, уважительные. От такого внимания, на него направленного, Элиоту было неуютно. Казалось, что ещё чуть-чуть — и все разглядывающие его гости сами, не дожидаясь официальных дуэлей, ринутся в бой.

— Вы совершенны, принцесса. — Ответил Элиот, когда понял, что просто так Астерия не угомониться. — Как насчёт почтить бал своим, бесспорно, ослепляющим присутствием?

— Не ехидничай, пожалуйста. И говори нормально!

Элиот чуть наклонился к принцессе и произнёс шёпотом:

— Здесь меня за такое просто сожрут. Или я тебе уже надоел?

Девушка страдальчески закатила глаза и, подав Элиоту руку, — которую тот просто не мог проигнорировать, — нарочито неспешно направилась ко входу.

— Спасибо, принцесса. Меня, определённо, все чрезмерно любили. — Произнёс юноша перед тем, как распахнуть перед Астерией дверь. — Прошу.

Благодарно кивнув, девушка проскользнула в зал, а следом за ней прошёл и сам Элиот, на какое-то мгновение растерявшийся из-за обрушившегося на него шквала внимания всех тех, кто уже давно ожидал прибытия виновницы торжества. Ведь съезжаться на празднование начали без малого три часа назад ради того, чтобы не создавать толпы и заранее сформировать «группы по интересам».

— Её высочество, принцесса Астерия Дарфайя со своим защитником — Элиотом Нойр!

Элиот, в свою очередь, не обольщался волне аплодисментов — предназначались они принцессе, а его девяноста девять человек из ста хотели где-нибудь по-тихому прикопать. Ибо простолюдин, появившийся из ниоткуда и тут же привязавшийся к принцессе под молчаливым одобрением королевы — это вызов всему обществу аристократов, из которых многие хотели бы, чтобы именно их дети оказались на месте безродного выскочки.

Но основными своими врагами Элиот видел те семьи, чьи потомки реально претендовали на место защитника. Таких было немного, так как одарённых и способных одногодок принцессы мужского пола можно было пересчитать по пальцам одной руки, но в возможностях как детей, так и их родителей сомневаться не приходилось.

Элиот, вновь взявший Астерию под руку, сделал ещё несколько шагов, прежде чем заметил королеву и короля, что-то обсуждающих на противоположном конце зала. Подав принцессе бокал фруктового пунша, внешне расслабленный Элиот решил как следует оглядеться, не сходя при этом со своего места.

Всего за пару минут ему удалось обнаружить как группку условно-враждебных влиятельных аристократов, так и уравновешивающих их приближённых королевы.

— Элиот, смотри. — Астерия незаметно потянула юношу за рукав, развернув его так, чтобы он увидел двоих парней примерно его возраста, довольно активно друг с другом болтающих и размахивающих при этом руками. — Как дети, честное слово.

— Слева — Анткин Сайвьер, верно? — Принцесса коротко кивнула. — Скорпион… С ним, пожалуй, справится будет сложнее всего.

— Почему?

— Альмагест этого созвездия позволяет быстро двигаться, моментально реагировать и редко, но ощутимо атаковать даже безо всяких заклинаний. С Гидрой, вторым и не столь вертким кандидатом, я справлюсь только за счёт собственной взрывной силы… — Элиот замолчал на секунду, словно о чём-то раздумывая. — По крайней мере, такой вывод можно сделать из общих описаний созвездий.

— Никто из них не тренировался так, как это делал ты.

— Им это не было нужно, ведь что Эдгар, что Анткин учились с малых лет. Медленно, но верно.

Всё, сказанное сейчас Элиотом, было правдой без каких-либо преуменьшений. Дети рода Кештч и Сайвьер были надеждами своих родителей, ведь именно им выпала возможность стать ближайшими приближенными будущей королевы. И потому их детство… не было похоже на детство, если говорить честно. Из них выращивали покорные воле главы рода инструменты, лишенные недостатков полноценных людей. И сегодня, на использующейся вот уже несколько веков арене Элиоту предстояло с ними столкнуться. Ещё двоих потенциальных защитников юноша даже не учитывал, так как те не обладали боевыми Альмагестами и, в принципе, участвовали для массовки, нежели реально на что-то претендовали.

— Я верю, что ты сможешь их побить, Элиот. — Астерия улыбнулась — а мгновением позже заиграла музыка. В центр зала, нисколько не мешкая, начали выходить готовые к танцу пары, состоящие, преимущественно, из взрослых. — Ты умеешь танцевать?

В ответ Элиот, проигнорировав устоявшееся правило, гласящее, что королевы и принцессы сами выбирают, с кем им танцевать, протянул девушке руку, склонившись в изящном поклоне. Сейчас он не был намерен скрывать своей выучки, ибо от того, как он себя покажет, зависело то, как к нему будут относиться в будущем.

Тем временем принцесса вложила маленькую ладошку в руку Элиота — и тот повёл её во всё ещё свободный «главный круг», отведенный для той, во чью честь играла музыка и гремели поздравления.

В одно мгновение Элиот решил для себя, что уж в этой-то жизни никто и ничто не встанет на пути между ним и его счастьем — Астерией, принцессой, в отношениях с которой его потолком не так давно была лишь дружба.

Элиот и Астерия закружились в танце, привлекая к себе удивленные взгляды всех собравшихся. Даже королева, ожидающая чего-то подобного, — уж от неё-то заинтересованность детей друг в друге ускользнуть не могла, — сейчас заворожено наблюдала за тем, как на глазах высокомерных аристократов рушатся их представления об окружающем мире. Но Астерии Дарфайи, принцессе-урагане, принцессе-бунтарке и просто девушке, не считающейся со мнением окружающих, дозволялось много большее, чем её предшественницам.

— Фребберг, бокалы ныне делают из стекла, а не из железа. — Успокаивающе произнесла Эстильда, вовремя заметившая реакцию своего мужа на происходящее. — Если тебя это успокоит, то за отношениями нашей дочери и этого мальчика я слежу с самого начала…

Мужчина, до этого момента судорожно сжимавший бокал, выдохнул — и, обернувшись к жене, спросил:

— А меня ты собиралась об этом оповестить? Или, так сказать, только постфактум, когда от свадьбы будет не отвертеться?

— Это… даже для тебя намёк слишком прямой, дорогой. А так — всё зависело ото многих факторов… — Сердится, когда на лице Эстильды сияет такая улыбка, Фребберг просто не мог, и потому его гнев быстро пошёл на спад. — Просто расслабься и наслаждайся праздником — не каждый день твоей дочери исполняется четырнадцать лет.

В то же время Элиот и Астерия беззаботно кружились в танце, даже не задумываясь над тем, какая реакция была вызвана их действиями. Или, что вернее, не думала о том лишь Астерия, в то время как её друг старательно игнорировал накалившуюся атмосферу, одновременно стараясь не утонуть в бездонных глазах девушки напротив.

— Элиот, на какой момент назначены ваши дуэли?

На вопрос, донёсшийся в один из нечастых моментов, когда оркестр переходил на более спокойную игру, юноша ответил не сразу, ведь тем последним, что его сейчас волновало, были эти бессмысленные бои претендентов.

— Думаю, сразу после нашего танца меня кто-нибудь вызовет. Скорее всего… — На мгновение Элиот посмотрел куда-то за спину девушки. — Эдгар, так как у него уже кулаки чешутся. Но ты не беспокойся: вряд ли наша схватка займёт много времени.

— Откуда такая уверенность? — В глазах принцессы задорно плясали бесята, в то время как её улыбкой можно было осветить какую-нибудь планету.

— Я как-то неожиданно понял, что просто не могу им проиграть…

Музыка, уже какое-то время шедшая на спад, оборвалась, и танцующие пары плавно остановились, под где бурные, а где не очень аплодисменты принявшись расходиться по своим местам. Но не успел Элиот преодолеть и нескольких метров, как ему пришлось ловить брошенную Анткином Сайвьером печатку. Сын аристократии старался сделать так, чтобы безродному пришлось поднимать перстень с пола, но превентивно унизить и раззадорить будущего оппонента у него не вышло.

Королева не просто так выказала одобрение умениям юноши, а тот благоразумно не стал говорить о том, что у него за пазухой целых три года осознанных тренировок с мечом и бесчисленных спаррингов.

— Элиот Нойр, я, Анткин Сайвьер, вызываю тебя на ритуальный бой, что выявит, достоин ли ты защищать принцессу.

— Я, Элиот Нойр, принимаю твой вызов, Анткин Сайвьер. Откладывать, думается мне, не имеет смысла, так что — прошу на ристалище.

Сайвьер проглотил самоуверенную издёвку, не без оснований полагая, что ему ещё удастся вдоволь поиздеваться над простолюдином во время боя. Но уже в тот момент, когда Элиот снял пиджак с длинными полами и закатал рукава рубахи, продемонстрировав изрядно прибавившие в размерах и количестве фиолетовые шрамы, плавно наливающиеся светом от активированной Северной Короны, Анткин понял: с лёгкой победой как-то не задалось.

— Схватка пройдёт без использования холодного оружия. Условия победы?

— Сдача или неспособность дальше продолжать бой. — Предложил Сайвьер.

— Принимаю. — Без промедления кивнул Элиот, пытающийся понять, хочет ли этот светловолосый парень его убрать, или же действительно рассчитывает на простую дуэль. Случайные смерти при таких условиях не одобрялись, но и не наказывались, так как в схватке двух пользователей Альмагеста, в особенности — неопытных, бывают моменты, когда предсказать смерть бойца решительно невозможно.

— Наблюдать за боем будут представители сторон: Говард Сайвьер со стороны Анткина Сайвьера и Фребберг Дарфайя со стороны Элиота Нойр.

Элиот, услышав имя своего «представителя», усмехнулся — понимать ли это как одобрение его кандидатуры?

— Стороны готовы к схватке? — Синхронные кивки. — И пусть боги войны повернутся к вам лицом! Бой…!

Не прошло и секунды с момента, как судья объявил о начале дуэли, а оппоненты уже столкнулись ровно посередине арены, принявшись обмениваться ожесточенными, безжалостными ударами. Ни Элиот, чьи символы-серпы уже весьма заметно прорастили третий «шип», ни Анткин, на щеках которого всё ярче разгорался смертоносно-опасный Скорпион, не уступали, или находясь в паритете, или обмениваясь ударами. Никто из них не мог достать своего оппонента так, чтобы не получить ответный удар, но до сих пор их уста не произнесли ни одного заклинания. У зрителей даже складывалось ощущение, что подростки решили провести чисто «физическую» схватку, пока, наконец, Сайвьер не разорвал дистанцию, вытянув вперёд руку со сложенными вместе указательным и средним пальцами.

— Бесчисленных огней инферно пусть закружится карусель. Разверзнись, адская геенна! Сожги е…

Закончить сложное, и оттого особенно смертоносное заклинание Анткину было не суждено, так как Элиот, справедливо решивший, что ему не с руки соревноваться со своим двухмесячным опытом против минимум пяти лет зубрёжки заклинаний, произнёс всего два слова:

— Сумеречное крыло!

Вертикальная волна мертвенно-серого тумана сорвалась с ладоней юноши, за считанные мгновения преодолев отделяющее его от Анткина расстояние. Тот, до последнего момента рассчитывавший на столь же сильное и требующее подготовки ответное заклинание, успел лишь отчасти избежать повреждений, «всего лишь» лишившись солидного пласта кожи на левой руке.

— Вспышка!

Зажёгшееся на кончиках пальцев Сайвьера миниатюрное солнце ослепило пристально следящего за оппонентом Элиота, но тот решил не идти на поводу врага и остался на месте.

— Сумеречное крыло!

Вторая волна серого тумана устремилась на встречу Анткину, но на этот раз тот сумел с лёгкостью его избежать и опасно сократить дистанцию. Элиот, чьи глаза всё ещё пребывали в некотором удивлении от произошедшего, не мог похвастаться особой чёткостью зрения — и попытался отступить, только в этот момент осознав, что его щиколотки вот уже пару секунд как прикованы к земле беззвучным заклинанием, моментально разорвать которое не представляется возможным. Ещё сильнее усугублял ситуацию Сайвьер, который Элиоту виделся как размытое пятно. Почти нереально было понять, куда тот собирается нанести удар, и потому Элиот решил уравнять шансы.

— Вспышка!

Чрезвычайно малое расстояние и слишком большой объем силы, вложенный в заклятье, вместо крошечного солнца вызвал самый настоящий взрыв, от которого сильно досталось и самому Элиоту: почти вся ладонь левой руки превратилась в сплошной ожог. Но Анткину, судя по всему, пришлось ещё хуже, ведь тот в буквальном смысле дрался с воздухом, разбрасываясь заклинаниями направо и налево.

Больше десяти секунд Элиот просто стоял и смотрел на тем, как его враг-пятно судорожно дёргается у самого края арены, после чего вопросительно посмотрел на Говарда Савьера. Эмоций на его лице, как, впрочем, и существования самого лица, юноша разглядеть всё ещё не мог, но голос расслышал отчётливо.

— Анткин Сайвьер сдаётся в связи с невозможностью продолжать бой! — Секунда — и мужчина переместился, но не к сыну, а самому Элиоту. Его тихий голос, пожалуй, не расслышал даже решивший на всякий случай переместится к своему «подопечному» Фребберг. — Спасибо за то, что не стал бить в полную силу.

Не успел Элиот даже моргнуть, а Говард Сайвьер уже переместился к Анткину, который сейчас понуро стоял и пытался понять по каше из пятен, где находится выход с арены, и, опустив руку ему на плечо, повёл сына в нужном направлении. Элиот же, нащупав в кармане перстень-вызов, быстрым шагом нагнал своего бывшего противника.

— Анткин, ты кое-что забыл. — Поморщившись от весьма болезненной попытки пошевелить левой рукой, Элиот вложил в руку парня печатку. — Спасибо за хороший бой.

— Взаимно.

Сайвьеры продолжили свой путь, а на плечо Элиота опустилась чья-то широкая ладонь.

— Что он сказал тебе?

— То, что должно остаться только между нами, ваше величество. — Ответил Элиот королю, после чего — благодарно кивнул. — Спасибо за то, что вызвались стать моим представителем.

— Рано благодаришь, малец. У тебя есть ещё одна нерешённая проблема…

— Элиот Нойр, я, Эдгар Кештч, вызываю тебя на ритуальный бой, что выявит достойного защищать принцессу.

— Я, Элиот Нойр, принимаю твой вызов, Эдгар Кештч… — Произнося ритуальную фразу, Элиот прикидывал, на что он сейчас способен. Левая рука — дееспособна, но не в полной мере, так как боль заметно сковывает движения. Зрение почти восстановилось, и это, несомненно, плюс, так как без оперативного реагирования на действия Гидры о победе и думать не стоит. Абсолютное превосходство в голой мощи — вот, чем является созвездие Кештча. На то, что тот предпочтёт ближний бой дальнему не стоило и рассчитывать, так что главной целью должно стать именно сближение. Тогда все заклинания, требующие концентрации и произнесения больше пары слов станут сугубо бесполезны, если, конечно, парень не отработал их до беззвучного произношения. Сам Элиот таким образом из боевых чар мог использовать только Сумеречное Крыло, что, собственно, и скрывал, дабы в какой-то момент неприятно удивить противника. Предназначался сюрприз Анткину, но перекормившееся магией «солнышко» вывело его из игры, взяв в качестве платы кожу левой руки…

Элиот нашёл взглядом Астерию, сейчас внимательно наблюдающую за происходящим на арене. Было видно, что ей приходится нелегко, но она всё равно не отводила взгляда.

— Стороны готовы к схватке? — Оппоненты одновременно кивнули и приготовились к схватке. — И пусть боги войны повернутся к вам лицом! Бой!

В этот раз вступать в конфронтацию напрямую Элиот не решился, предпочтя начать сближение зигзагами, при помощи множественных вербальных Сумеречных Крыльев, заставляющих пока показывающего себя не слишком подвижного Кештча постоянно перемещаться. От двадцати пяти метров, разделявших оппонентов с начала боя, сейчас осталось чуть больше десяти, и расстояние продолжало стремительно сокращаться. Эдгар наравне с огромным количеством невербальных заклинаний демонстрировал полную неспособность сложить из них единую систему, но Элиот не спешил расслабляться. Дурак не смог бы изучить столько коренным образом друг от друга отличающихся чар, а умный — продумал бы тактику ведения боя, а не полагался на свой широкий репертуар. Не всё было так просто с этим слегка пухлым парнем, пытающимся подавить Элиота мощью своего созвездия.

— Сумеречное Крыло! — Как обычно громко выкрикнул Элиот, а мгновением позже — шёпотом добавил: — Сумеречные стрелы…

Всего два серых снаряда, скрывающихся в тени своего большого брата — Крыла, устремились к Эдгару, и тот их действительно сразу не заметил. В момент же, когда стрелы, летящие на высоте в несколько сантиметров над землёй, вынырнули из-за оставленного Крылом шлейфа тумана, у Кештча не было иного выбора, кроме как пытаться уклониться. Ногами он щиты ставить явно не умел, и потому — подпрыгнул, позволив Элиоту приблизиться ещё на пару метров и развить наступление, запустив ещё две пары Сумеречных стрел, которые Эдгар принял на заклятье-щит.

Но лишаться инициативы Элиот не желал, а потому — всё-таки попытался приблизиться к врагу, впечатав тому ногу в живот…

— Ниспадающая звезда! Стена солнца!

Прямо в воздухе Эдгар произнес два заклинания подряд. Первое, судя по вспыхнувшему высоко в небе яркому факелу, призывало, создавало или как-либо ещё направляло огромный огненный шар прямо на заклинателя, а второе — позволяло пережить местечковый апокалипсис. Барьеры арены, поддерживаемые прямо сейчас многочисленными владельцами Альмагестов, налились магией в преддверии удара и не позволили бы заклинанию навредить зрителям, но у Элиота оставалось всего два варианта: или сдаться, или принять на себя всю мощь неизвестного заклинания.

— К тому, что чернее и злее всего сущего обращаюсь, покорно преклоняя колено. Первобытный ужас, что пожирает души гордецов и нечистых сердцем, разит подобно мечу и защищает, словно щит — воплоти свою мощь во славу твою, ввергни души смертных во мрак и отчаяние, вернув зло, тебе принадлежащее! ТЮРЬМА ИЗВЕЧНОГО СУМРАКА!

Огромные запасы магической силы Элиота были выпиты до дна, и последние слова он выкрикивал, расплачиваясь испытываемой болью. На встречу же ниспадающей с небес звезде устремились десятки бесконечно тёмных, поглощающих всякий свет столпов, в каждом из которых была заключена сила сотен Сумеречных Крыльев, столь полюбившихся Элиоту. И пусть это заклинание, близкое Северной Короне, затребовало больше сил, чем юноша ожидал, но прервать его создание — значит подвергнуть себя риску иного порядка.

Вспышка, видимая во всей столице, померкла столь же быстро, как и появилась, но идеальная, сотканная из тьмы сфера, заключившая в себе и звезду, и Кештча, провисела в воздухе ещё несколько секунд, после чего треснула — и рассыпалась на миллионы осколков, стремительно тающих прямо в воздухе. А мгновением позже на землю упал Эдгар, вымотавшийся ровно в той же степени, что и Элиот. Создателю Ниспадающей Звезды пришлось на себе прочувствовать, чем чревато попадание в замкнутое пространство наедине со своим заклинанием, и поддержание защиты выпило из него все соки, в то время как Элиоту пришлось отдать всего себя на формирование Тюрьмы, не предназначенной для того, чтобы в ней запирали что-то столь разрушительное.

— М-может сдашься? — Спросил Элиот, с трудом поднявшись на ноги. Выглядел он неважно: побитый, местами обгоревший, с висящей плетью левой рукой и размеренно пульсирующими фиолетовыми шрамами.

— Только п-после тебя. — Эдгар, вызвав удивление всех собравшихся, тоже сумел подняться на ноги и даже вытянуть вперёд руку, попытавшись запустить в оппонента чем-то убойным. Однако вместо многократно повторённой за этот бой огненной стрелы с его пальцев сорвалась лишь пара искр. Элиот, в свою очередь, собрал всю волю в кулак и шагнул на встречу оппоненту, чуть было не рухнув на землю. Его ощутимо вело влево, но парень с упорством носорога пёр вперёд, лишь чудом оставаясь на ногах. Кештч, посмотрев на Элиота и сравнив его с собой, тоже сделал пару шагов ему на встречу и попытался ударить, но промазал — точно так же, как и Элиот — по нему.

А секундой позже оба бойца встретились глазами — и, синхронно дёрнув головами, рухнули на изрытый попаданиями заклинаний песок арены. Зрители выждали ещё несколько секунд — после чего опустили барьеры, открыв доступ к ристалищу для всех желающих.

— Дорогая, я тебя очень прошу: сохраняй спокойствие и даже не отходи от меня. Я всё понимаю… — Королева обняла порывающуюся последовать за лекарями и представителями Астерию, принявшись успокаивающе поглаживать её по волосам. — Но ты сейчас можешь сделать только хуже. И здоровью Элиота, и его репутации, которую он с таким трудом отстоял.

— Но это… Это не дуэль! Это самая настоящая попытка друг друга убить!

— Астерия, ты должна понимать, что нас от мужчин отличает не только строение тел, но и дух. Там, где мы видим сплошное членовредительство и кровавую бойню, им видится соревнование. Или ты не видела лица твоего друга во время боя? — Эстильда продолжила, не дожидаясь ответа. — Он наслаждался боем, упивался им. Ему в радость было сражаться, доказывая свою силу перед всеми нами и тобой в частности. И я нисколько не удивлюсь, если эти трое станут если не друзьями, то хорошими приятелями.

— Я… подумаю над этим, мама. Но сейчас я бы хотела всё-таки присмотреть за Элиотом.

— Дочь моя, им займутся дворцовые лекари с заклинателем во главе. Ни его жизни, ни его здоровью ничего не угрожает. А твой уход с бала почти наверняка вызовет неодобрение, которое после может повредить твоему защитнику больше, чем самые страшные раны.

— Я им не позволю!

— Астерия. — В беседу неожиданно даже для королевы вмешался Фребберг, опустившийся перед дочерью на одно колено так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами принцессы. — Как ты думаешь, для чего этот малец выкладывался на полную, словно в настоящей битве? Показывал, что он достоин быть защитником? Так он это уже доказал, заслужив полное и всестороннее одобрение нашей семьи. На самом же деле в этих двух боях он показывал, что он — это он, воин и личность, а не придаток к тебе, которому просто повезло оказаться рядом с наследной принцессой. Подумай над этим, пока будешь стоять рядом с матерью ещё хотя бы пару часов, хорошо?

Астерия несколько секунд молчала, после чего медленно, но уверенно кивнула.

— Хорошо, папа.

Мужчина выпрямился и посмотрел на жену, на лице которой застыло всестороннее одобрение. Ведь Фреберг в который раз доказал, что воспитание и наставление ребёнка на верный путь — это дело обоих родителей, и от своей роли он отлынивать не собирался.

Королевская семья в числе последних покинула свои места и направилась в бальный зал, в то время как Элиота и Эдварда в окружении медиков направили прямиком в госпиталь. Ведь что первому, что второму досталось так, что повторения они не захотят ещё о-очень долго.

По крайней мере, на то надеялся главный целитель, ясно представляющий себе весь объем ответственной и сложной работы: ему предстояло как можно быстрее поднять на ноги этих придурковатых и не знающих меры подростков…