Хрустальный грифон

Джойсан

Насколько неприятна была мне Ингильда, настолько же понравился ее брат Торосс, с которым я познакомилась вскоре после нашего возвращения.

Он с небольшим отрядом приехал к нам в Иткрипт на осеннюю охоту. В это время мы обычно запасали дичь на всю долгую зиму.

Он был совершенно не похож на сестру, стройный, красивый и гораздо умнее ее. А вдобавок к этому, у него был великолепный голос.

Я как-то услышала, как леди Мет шутила с женщинами, что Торосс мог бы утонуть в девичьих слезах, так много их было пролито из-за него. Сам же Торосс не слишком обращал внимание на девушек, так как был занят обычными мужскими развлечениями — скачками, фехтованием, добившись в этом хороших успехов. А мне он сумел стать другом, о котором я всегда мечтала.

Он научил меня играть на лютне, и мы с ним разучили немало песен. Он часто дарил мне цветы, или ветку с золотыми листьями, или еще что-нибудь, такое же красивое и милое.

К сожалению, мне редко выпадала свободная минутка для такого отдыха. Осенью мы готовили запасы на всю зиму: коптили мясо, сушили фрукты. Кроме того, надо было вычистить и починить зимнюю одежду.

С каждым днем леди Мет поручала мне все больше и больше работы, твердя, что скоро я стану хозяйкой в своем доме и мне надо всему научиться и набраться опыта. И я очень старалась научиться, послушно исправляя невольные ошибки, так как не могла допустить, чтобы в новом доме кто-то подсмеивался над моим неумением. Я научилась по-настоящему гордиться, когда за столом хвалили приготовленные мной блюда.

Хотя мне приходилось крутиться целыми днями и даже вечером я редко могла отдохнуть, у меня из головы не шли мысли, родившиеся после разговора с Ингильдой. И я рискнула тайком от всех сделать то, что могло прийти в голову только такой молоденькой дурочке.

На западе нашей долины протекал источник. У нас верили, что если прийти к нему в полнолуние и посмотреть, как в нем отражается луна, то это принесет тебе счастье. И вот, не слишком веря, но все-таки очень надеясь, я дождалась полнолуния и ночью прокралась к источнику.

Ночь была прохладной, и я накинула теплый плащ с капюшоном. Остановившись на берегу, я приготовила шпильку, чтобы бросить ее в середину лунного круга. Но отражение луны вдруг затуманилось, и я с удивлением увидела, что это уже не луна, а белый светящийся шар. От неожиданности я выронила шпильку, и отражение, задрожав, распалось.

Я была так поражена, что совсем забыла заклинание, которое нужно было произнести. Так что весь мой поход оказался напрасным и никакого счастья принести не мог. Я посмеялась над нелепостью происшествия и побежала домой, зная, что в нашем мире реально существуют колдовство и магия. Довольно часто у нас рождались люди с необычными способностями, чаще всего девочки. Некоторые из них уходили к Мудрым Женщинам и там, путем сложных тренировок, учились управлять невиданными силами. Это становилось их профессией на всю жизнь. Другие не занимались этим всерьез и, как аббатиса Мальвина, пользовались своим даром от случая к случаю. Но я — то знала, что у меня нет ни особых способностей, ни подготовки. Может, мне лучше не соваться в эти дела? Странно только, что я сейчас увидела вместо луны шар с грифоном.

Я машинально коснулась грифона, вышитого на моем платье, — герб Ульма, моего будущего дома. И опять задумалась я о своем женихе. Почему он до сих пор не прислал мне своего портрета? Ингильда говорит, что он чудовище. Вообще-то ей нет смысла лгать мне, да и слишком она горда, чтобы такое выдумать. И мне пришло в голову, что есть способ выяснить все самой.

Ежегодно к именинам мне привозили подарки из Ульма. На этот раз я поговорю с начальником отряда и через него предложу жениху обменяться портретами. Мой портрет был уже готов. Дядин художник, человек очень талантливый, нарисовал его два месяца назад. Да, именно так и нужно сделать!

Я подумала, что не напрасно прогулялась этой ночью к источнику если по дороге мне пришла в голову такая удачная мысль. И домой я прибежала вполне счастливая.

Теперь нужно было все продумать и подготовить. Портрет я аккуратно наклеила на отполированную дощечку и занялась футляром. Я сшила для него небольшой мешочек, вышив на одной стороне его герб — грифона, а на другой мой — сломанный меч. Я рассчитывала, что мой жених легко разгадает эту нехитрую символику: Иткрипт — мое прошлое, Ульмсдейл — будущее. Я никого не посвящала в свою затею и тратила на эту работу каждую свободную минуту. И я как раз занималась этим, когда в комнату неожиданно вошел Торосс. Портрет лежал на столе и сразу бросался в глаза.

— Что за искусник сделал это? — спросил Торосс. — Очень красиво и похоже.

— Это Аркан, дядин художник.

— И для кого ты его предназначаешь?

Мне показалось, что вопрос задан в непозволительно приказном тоне. Это удивило и даже немного рассердило меня. Но Торосс обычно был так вежлив и мягок со мной, что я решила, что мне просто почудилось.

— Я готовлю это в подарок лорду Керовану. Скоро он пришлет мне подарки на именины, а в ответ мне хочется отправить ему вот это, — искренне ответила я на его прямой вопрос, не собираясь объяснять ему все, что меня мучило.

— Своему лорду! — он поджал губы и отвернулся. — Я совсем забыл, что ты обручена. Слушай, Джойсан! А ты когда-нибудь задумывалась, как это будет — оставить родной дом навсегда и ехать жить к абсолютно незнакомым людям? — опять он говорил слишком жестко, словно хотел напугать меня.

Я взяла со стола портрет и, завернув его, убрала в готовый мешочек. Я не собиралась отвечать ему, пока он не выскажется яснее и я не пойму, почему он завел этот неприятный разговор.

— Джойсан! Ты знаешь, что имеешь право отказаться? — словно невольно вырвалось у него. Он стоял, не поднимая глаз, и я видела как его пальцы судорожно сжали рукоять меча.

— Чтобы опозорить и свой род, и род жениха? — резко бросила я ему. — Чтобы на нас потом показывали пальцем? Как тебе в голову пришло, что я могу так оскорбить человека, не сделавшего мне ничего плохого?

— А ты уверена, что он человек? — Торосс обернулся ко мне, и в его глазах плескалась такая ярость, что мне стало страшно. — Или ты не слышала, что говорят о наследнике Ульмсдейла? Я не знаю, чем они околдовали твоего дядю, раз он согласился на это обручение, но если брак был заключен обманом, любая девушка вправе от него отказаться! Джойсан! Я тебя очень прошу, подумай и откажись. И чем скорее, тем лучше.

Я поднялась. Во мне кипел настоящий гнев, хотя по моему виду этого бы никто не заметил. Слава богу, леди Мет выучила меня прекрасно владеть собой, потом это мне не раз пригодилось.

— Кузен, ты позволяешь себе лишнее. Я не могу и не хочу продолжать этот разговор. Для меня это оскорбительно, и я посоветовала бы тебе научиться отвечать за свои слова, — и, не обращая больше на него внимания, я вышла из комнаты.

Тогда — болтовня Ингильды, а теперь еще этот разговор с Тороссом… Да, конечно, иногда случалось, что обручение не заканчивалось настоящим браком, но такой отказ всегда вел к смертельной вражде между родами. Ингильда тогда сказала, что мой жених — чудовище, а теперь и Торосс тоже намекает, что его нельзя назвать человеком. Но я твердо верила, что дядя желает мне добра и, конечно, все хорошо обдумал, прежде чем согласился на этот брак. В этом поклялась мне и леди Мет.

Вот если бы я могла повидаться с аббатисой Мальвиной! С ней я могла бы спокойно обсудить это, и она, конечно же, рассказала бы мне всю правду. Леди Мет считала, что все дело в обстоятельствах рождения Керована, а все остальное — просто досужая болтовня. Поверить в это было гораздо легче, чем в то, что мой жених не человек. Да и дядя сватал меня не сослепу, не спьяна и, конечно, разузнал все, что было можно. Все это меня немного успокаивало, но все-таки лучше бы Керован прислал мне портрет и разом разрешил все сомнения!

После этого я старалась избегать всяких разговоров с Тороссом. Каждый раз, когда он подходил ко мне, я находила срочное дело и уходила. В конце концов он оставил эти попытки и вместо этого переговорил с моим дядей, после чего его отряд быстро собрался и в тот же день покинул Иткрипт. А на следующий день меня вызвал к себе дядя, и я услышала, как он посылает слугу за леди Мет.

Дядя был хмур и сердит. Не успела я войти в комнату, как он сдвинул брови и закричал:

— Что за новости пришлось мне услышать? Не думаешь ли ты, что из-за твоих капризов я способен нарушить клятву?

В эту минуту в комнате появилась леди Мет и прошла к своему креслу. Она тоже была сердита, но, похоже, не на меня, а на дядю.

— Мне кажется, что, прежде чем кричать, стоит спросить и Джойсан, — проговорила она тихо и уверенно, и дядя сразу сник. — Послушай, девочка, вчера Торосс разговаривал с дядей и сказал, что ты готова отказаться от свадьбы.

— Значит, он врет! — перебила я ее, почти не владея собой от злости на Торосса, который суется не в свое дело, и на дядю, поднявшего крик даже не разобравшись. — Он и со мной заговаривал на эту тему, но я не стала его слушать. Я сказала, что считаю себя невестой и не собираюсь нарушать клятву. А вы, видимо, плохо меня знаете, если могли подумать… Леди Мет довольно кивнула.

— Так я и думала. Странно, брат, что ты совсем не знаешь Джойсан, а ведь она живет у тебя с самого детства. Послушай, Джойсан, это важно. Что еще говорил тебе Торосс?

— Ну, он намекал, что лорд Керован не такой, как все люди. И еще уговаривал меня расторгнуть помолвку. Я сказала ему, что моя честь не позволяет даже слушать подобное, и ушла, а в дальнейшем избегала любых разговоров с ним.

— Расторгнуть помолвку! — Дядя грохнул кулаком по столу. — Да он просто рехнулся! Навязать себе кровную вражду с Ульмсдейлом, да и всеми северными лордами, которые стеной стоят за Ульрика! Чего ради он вообще в это вмешивается?

Леди Мет ответила спокойно и холодно.

— Я думаю, просто горячая кровь и обычные предрассудки. А может быть…

— Хватит и этого. Какие бы ни были причины, со стороны Торосса это просто глупость. Слушай, девочка! Ульрик дал клятву, что его сын может быть прекрасным мужем любой леди. Все знают, что жена его слегка тронулась после рождения сына. Она терпеть его не может и отказывается даже видеть. Ульрик сам разобрался во всем этом и объяснил мне. Я могу рассказать и вам, только, чур, об этом не болтать.

— Разумеется, дядя, — сказала я, почувствовав, что он ждет обещания от меня.

— Ладно. Тогда слушай внимательно и ты сама убедишься, где тут правда, а где выдумка.

У матери твоего жениха, леди Тефаны, есть сын от первого брака, Хлимер. Наследство отца ему не досталось, и леди привезла его с собой в Ульм. А еще у нее есть дочь Лизана, на год моложе твоего жениха. Лизану мать обожает не меньше, чем ненавидит Керована. Она обручила дочь с кем-то из своего рода, спит и видит, чтобы наследником объявить ее мужа в обход Керована. Ульрик считает, что она готова на все ради этого, но ничего не может сделать, так как очень уж неосторожно она действует, а он любит сына и вовсе не хочет, чтобы его лишили наследства. Вот он и готовит ему защиту, которая будет действовать, если самого Ульрика не станет. Если Керован породнится с нашим домом, у нас хватит сил поддержать его в борьбе за трон.

Ты знаешь, что лорды никогда не признают достойным трона урода или калеку. Вот леди Тефана и твердит всем и каждому, что ее сын урод и чудовище. Очень неглупо, если она и вправду не хочет допустить его к трону. Торосс наслушался этой болтовни и пришел ко мне требовать разрыва помолвки. Я обещал Ульрику никому не говорить о его домашних неурядицах, и потому просто посоветовал Тороссу не трепать зря языком. Но тебе-то он, вероятно, успел наболтать достаточно.

Я покачала головой.

— Я не стала его слушать. Все, что он мог мне сказать, я уже слышала от его сестры в Травампере.

— Леди Мет рассказала мне об этом, — он совсем успокоился, и я чувствовала, что ему неловко за свой крик. Разумеется, он никогда не признается в этом, но я уже научилась хорошо понимать его.

— Видишь, какие идут слухи! — продолжал он. — Конечно, не мне судить Ульрика, но на его месте я давно бы заткнул рот его леди. Помни, девочка, я посватал тебя за вполне достойного человека. Тебе уже скоро ехать к жениху, поэтому поменьше слушай досужую болтовню. Теперь ты должна понимать, откуда они идут.

— Я рада, что ты объяснил мне это, — ответила я.

Когда он наконец отпустил нас, леди Мет повела меня в свою комнату и долго испытующе смотрела мне в глаза.

— Почему Торосс заговорил с тобой об этом? Он не дурачок и отлично знает, как не любят у нас нарушать обычаи. Может, ты кокетничала с ним, и он вообразил…

— Нет же, дело совсем не в этом, — и я рассказала ей, как Торосс увидел мой портрет, который я приготовила в подарок жениху, и взорвался.

К моему удивлению, леди Мет вполне одобрила мой план и даже пожалела, что никто не подумал об этом раньше.

— Если бы у тебя был портрет Керована, ты спокойно оборвала бы нелепую болтовню Ингильды, — сказала она, — и избавила себя от лишнего расстройства. Значит, Торосс взбесился, узнав, что ты готовишь подарок жениху? Похоже, этого мальчишку нарочно подослали сюда…

Я видела, что леди Мет в ярости, но так и не поняла, кто ее вызвал. Она же ничего объяснить мне не пожелала.

Скоро я закончила свою вышивку, и леди Мет очень похвалила ее, сказав, что это лучшая моя работа. Я спрятала подарок в свой шкафчик и стала ждать посольство из Ульма.

На этот раз посольство задерживалось, но когда оно наконец прибыло, оказалось, что все люди в нем новые. Все они были немолодые ветераны, уже не способные к воинской службе. И старшим приехал не Нолон, как обычно, а какой-то сгорбленный хромой старик.

С обычными церемониями он вручил мне шкатулку подарков и тут же отошел к дяде. Я слышала, что он привез ему важное послание из Ульмсдейла и им нужно немедленно обсудить новости. Сначала я подумала, что он приехал вызывать меня в Ульмсдейл, но тут же отказалась от этой мысли. За невестой обычно приезжал богатый кортеж во главе с самим женихом.

В шкатулке оказалось красивое ожерелье из янтаря и золотой кулон на цепочке. Это был очень богатый подарок, но я, не задумываясь, отдала бы его за портрет моего жениха. Я договорилась, что леди Мет устроит мне разговор наедине с этим Яго, и я сама передам ему свой подарок и просьбу. Но он до самого ужина просидел закрывшись с дядей и никто его не видел.

За ужином нас посадили рядом, и я решила договориться с ним о встрече, на которой смогу передать свой подарок. Но он заговорил первым.

— Леди, — начал он, — я передал тебе подарки как будущей леди Ульмсдейла. А лорд Керован попросил меня передать тебе подарок от него лично как своей невесте.

Я была поражена. Первое, что пришло мне в голову, что Керован опередил меня и сейчас я увижу его портрет. Но это оказалось что-то другое. Когда мы отошли от стола, Яго протянул мне маленький пакет, который был не плоский, а круглый. Я быстро развернула его и… чуть не выронила от неожиданности. В руках у меня оказался тот самый шар с грифоном, который я видела в аббатстве и потом в ночной воде волшебного источника. Я отчетливо ощутила вмешательство Высшей силы в свою судьбу, и мне было не по себе. Я продолжала внимательно разглядывать шар. Над самой головой грифона виднелось кольцо, к которому можно крепить цепь, чтобы носить его, как кулон.

— Удивительная вещь, — наконец смогла сказать я, очень надеясь, что голос не выдаст моего волнения. Не могла же я объяснить ему, где и при каких обстоятельствах я уже видела эту вещь. Чем дольше я смотрела на него, тем больше он мне нравился. Мне казалось уже, что он красивее всех моих украшений и подарков!

— Мой лорд просит тебя принять это, — он явно старался точно передать мне слова Керована, — и, если ты захочешь, носить как украшение, — я поняла, что он очень близок с моим женихом, и не решилась задавать никаких вопросов.

— Передай лорду, что мне очень понравился его подарок, — я уже достаточно взяла себя в руки, и официальные фразы легко слетали с моего языка. — Он всегда будет восхищать меня не только своей красотой, но и щедростью дарителя. — Я осторожно вынула свой подарок и вложила ему прямо в руки. — А это передай от меня своему лорду и скажи, что я жду от него того же.

— Обещаю исполнить в точности, — сказал Яго и убрал сверток.

Может, я и набралась бы смелости расспросить его, но тут пришли слуги и пригласили его в покои дяди. К счастью, о главном поговорить не успели: «к счастью», потому что ни в этот вечер, ни в следующие два дня я его почти не видела.

Провожали отряд со всеми возможными церемониалами, и нам было не до разговоров. Все в доме уже знали, что за новости привезли люди из Ульмсдейла.

Так сложилось, что люди наших долин не любили моря. Мы строили порты на побережье, были среди нас и рыбаки, но никогда у нас не было ни торговых, ни военных кораблей. Торговали у нас обычно приезжие.

Таким образом, новости из других стран приходили к нам только с торговыми кораблями и достаточно устаревшими. Морской торговлей обычно занимались сулкары. Так как мы сами не могли вывозить свои товары: шерсть, янтарь, речной жемчуг, — то сулкары перекупали их и неплохо наживались.

И вот мы узнали, что сулкары потерпели жестокое поражение в какой-то войне на далеком юге. Вместо них пришли другие торговцы. Наша страна их, казалось, очень заинтересовала, и они не только принимали груз в портах, как сулкары, но и поднимались по рекам и долинам, что очень походило на разведывательные рейды.

Нашему народу еще никогда не приходилось сражаться с настоящим противником, и войной мы называли столкновения соперничающих родов, а эти стычки, как бы они ни были яростны, никогда не собирали больше сотни людей с каждой стороны.

Мы гордились тем, что у нас не было короля и каждый лорд был сам себе хозяин, но это же было и нашей слабостью. Лорды не привыкли действовать вместе, и если изредка и объединялись, скажем, против разбойников Пустыни, то очень ненадолго. А если какой-то лорд просил помощи у соседей, он никогда не мог быть уверен, что получит ее.

Я думаю, любой, кто захотел напасть на нас, решил бы, что мы слабые противники и ничего не стоит уничтожить каждый дом поодиночке. Но вряд ли такой завоеватель мог предположить, что не только лорды, а все люди долин будут драться за свою независимость и скорее погибнут, чем останутся под властью захватчиков. Наш народ можно было только уничтожить, но нельзя покорить.

Нам рассказали, что в порт Ульма прибыли два корабля. Люди с этих кораблей называли себя ализонцами и гордо расхваливали богатство и могущество своей страны. Так случилось, что во время путешествия по реке один из них был убит, а другой тяжело ранен. Лечила его Мудрая Женщина, у которой кроме дара врачевания был дар Правды. Она ухаживала за ним и, конечно, слышала все, что он говорил в бреду.

Когда ему стало лучше и он вернулся на корабль, Мудрая Женщина пришла к лорду Ульрику и рассказала все, что ей удалось понять.

Лорд Ульрик был опытным воином и сразу же оценил опасность. Он немедленно послал предупреждение ближайшим соседям, в том числе и в Иткрипт, в котором писал, что это, как теперь выяснилось, не торговцы, а разведчики, следом за которыми явится и ализонская армия. Видимо, ализонцы сочли нас легкой добычей, если рисковали затевать войну так далеко от своего дома.

Тень небывалой войны нависла над нашими долинами. Но меня, стыдно сказать, тогда это мало беспокоило. Я снова и снова любовалась шаром с грифоном и мечтала, что следующее посольство привезет мне портрет Керована и я навсегда забуду, что кто-то мог назвать его чудовищем.