И сердце на куски

Глава 18

Клим

Я знал, что мы с ней встретимся. Слишком тесен мир. Слишком много у нас общего с ее мужем, чтобы проигнорировать его и перестать общаться. Знал, но был уверен, что не в этот мой приезд. Для этого я принял все меры предосторожности. Даже Смоленцева навещал, предварительно узнав, когда Ваниль будет за пределами больницы. И даже взял слово с Ваньки, что он будет молчать о моем посещении и никому не скажет ни слова, даже жене.

Наверное, поэтому увидев ее в нашем вип-зале, чуть не задохнулся. Словно получил удар в грудь. Дыхание сперло, и я очень надеялся, что никто не заметил, как я шепотом произнес ее имя.

Она смотрела прямо на меня. Словно пришла именно ко мне. Хотя и не должна была быть здесь.

Мне хватило доли секунды, чтобы отметить, как она изменилась. В черном платье без рукавов, черных капроновых колготках и не менее черных сапогах на высоком каблуке. С оголенными плечами и поднятыми вверх волосами она смотрелась довольно притягательно. Но платье ей было явно велико, а блеск в глазах и вовсе отсутствовал. Как бы Ваниль ни пыталась замаскироваться, усталость и нервозность было видно даже невооруженным глазом.

На нее никто не обращал внимания. Кроме меня. Мы смотрели друг на друга, и я понимал, что как бы ни старался не вспоминать и как бы ни избегал недотрогу, мне было в кайф ее присутсвие. Тело предательски откликнулось на нее приятной дрожью и жгучим жаром, особенно в районе ширинки. Словно по щелчку.

Я не мог отвести от нее взгляд. Она от меня тоже. Если бы не хреновые обстоятельства с ее замужеством, я бы был рад ее видеть.

А вот Ваниль по-прежнему боялась. Несмотря на вздернутый подбородок и крепко сжатые кулачки, было заметно, как подрагивают ее губы и судорожно вздымается ее грудь.

Ваниль глубоко вдохнула, а потом направилась ко мне.

И я думал, что контролирую себя и все давно уже забыл, но стоило ей сзади наклониться к моему уху, как я сразу почувствовал ни с чем несравнимый чуть сладковатый аромат. Ее запах. Так пахла только она.

- Мы можем поговорить наедине где-нибудь в спокойном месте? – проворковала недотрога, обдавая мою шею горячим дыханием.

Глупая, глупая Ваниль.

Она только что подписала себе смертный приговор. Потому что от ее шепота у меня в глазах потемнело, а член мгновенно затвердел, заставляя приподнять задницу от дивана.

Неужели она забыла, чем заканчивались наши разговоры? А предложение остаться наедине – не самая лучшая идея. Если только она не против снова оказаться со мной в горизонтальной плоскости.

Я знал, что нужно было включить мозг и хотя бы поинтересоваться, какого черта недотрога здесь делала и что ей от меня нужно. Но эти гребаные инстинкты, которые срабатывали только с ней, снова проснулись и кроме дикого необузданного желания хотя бы прикоснуться к ней, меня ничего не интересовало. Кончики пальцев нестерпимо покалывало и вместо того, чтобы, отказать ей, прогнать ее, самому сбежать, я встал и пошел на выход.

Я помнил, чего мне стоило сесть на самолет почти год назад. Я ни за что бы не улетел и потягался бы с отцом, но отказавшись от всего, я дал ей шанс быть счастливой. Я проклинал ее, Смоленцева за то, что появились в моей жизни. Я, засунув гордость и язык в задницу, ради счастья этих двоих плясал под дудку отца. Мне казалось, что бесконечно долго я не мог забыть эту недотрогу. Да она даже мне снилась. И мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы оборвать связь с родным городом и полностью погрузиться в работу. Вкалывая по двадцать часов в сутки. До изнеможения, чтобы забыть. И у меня ведь получилось. А она вот так просто заявилась, неровно вздохнула в мою сторону и у меня снова все вверх тормашками.

Я слышал, как неуверенно стучат ее каблуки за моей спиной, но Ваниль не отставала. А на ближайшем повороте, я пропустил ее вперед, и мы двинулись по длинному коридору до одной единственной двери, поменявшись местами. Ее ноги были шикарны. Длинные, обтянутые тонким капроном. Всю дорогу я гадал, чулки на ней были или колготки? Конечно, колготки. Это же правильная скромная Ваниль. Так хотелось задрать ей платье и проверить прямо здесь свою догадку.

Яна в нерешительности остановилась у двери и обернулась ко мне. Ее зрачки от ужаса расширились и потемнели. Но она держала себя в руках. Кроме испуганных глаз на пол-лица и слишком яркой бледности ее страх ничего не выдавало.

- Какого хрена ты прешься со мной неизвестно куда, если ты от страха едва дышишь? – рявкнул я на девчонку, давая нам обоим возможность одуматься.

- Во-первых, я тебя не боюсь, а во-вторых, я же не знала, что ты потащишь меня неизвестно куда. Под разговором наедине в спокойном месте я имела в виду, например, кафе или прогулку в парке, – ее голос дрожал. Но глаз она не опустила.

- Задницу хочешь отморозить? – мои мысли снова возвратились к ее ногам. – Извини, но парк не мой вариант. И замужних фрау я не вожу в кафе.

Мои слова зацепили недотрогу. Ее бледные щеки тут же заалели, что шло ей просто невероятно.

- Знаешь, у меня тоже есть дела поважнее, чем таскаться по клубам. Поэтому давай просто поговорим и разойдемся тихо, мирно, – не сдавалась Ваниль. Видимо у нее было действительно что-то важное, раз она согласилась так рискнуть. Будучи замужем отправиться за бабником в комнаты для уединения? Или она настолько невинна, что не в курсе о том, что они вообще существуют?

Ее неосведомленность заводила. Я, конечно, понимал, что она этим и берет. Что она сильно отличается от всех этих прожженных давалок, но это было неосознанно с ее стороны. Никакой игры. Только эмоции и чувства. И это просто срывало крышу.

Поднявшись на третий этаж, я открыл дверь в небольшую комнату, забронированную мной на все две недели моего присутствия в городе. Ваниль, обняв себя руками, что снова говорило о том, что она боится до дрожи, шагнула вперед.

В комнате ничего особенного. Стеклянный стол, угловой кожаный диван невероятных размеров, плазма на стене, и тот самый интимный полумрак. В оглушающей тишине я слышал ее неровное дыхание и свое громко бьющееся сердце. До недотроги начало доходить куда я ее привел.

Мне нравилось наблюдать, как она нервничает. Может повод был и не очень, но этот румянец на щеках и появившийся блеск в глазах оживил ту бесчувственную куклу, которая пришла ко мне двадцать минут назад.

Подойдя к ней со спины, я втянул воздух и провел носом по шее. Едва касаясь. Неуловимо. Но Ваниль почувствовала и вздрогнула. Так напряжена, что не ожидала от меня такого. Я и сам не ожидал. В голове почти трахнул, но наяву даже прикоснуться боялся. И за нее. И за себя.

Но стоило ощутить жар ее кожи, как планку сорвало окончательно. И Ванили тоже. Она резко повернулась ко мне лицом, заглянула в глаза и тихо запричитала прямо в мой рот:

- Клим, пожалуйста, не надо! Я тебя очень прошу. Я просто хочу забрать документы на машину и уйти! Пожалуйста, не делай этого… Клииим… Пожалуйста…

Недотрога явно не знала, что чем категоричнее отказ, тем чернее пелена перед глазами. Я с трудом из ее слов понял, что ей нужна машина. И до конца не осознал, какая и зачем. Но готов был пообещать ей что угодно:

- Поцелуй меня, Ваниль!

- Что? – девчонка немного отстранилась, распахнув удивленно глаза.

- Просто поцелуй… Один твой поцелуй… И любая машина твоя…

- Ты же знаешь, что я не могу, – она растерянно качала головой, при этом схватившись руками за мой пиджак.

- Обещаю, он не узнает…

На что я надеялся, непонятно. Наверное, хотел убедиться в том, что не мне одному сорвало крышу. Что и Ваниль тоже безумно тянет ко мне.

Я пытался найти ответ в ее потемневших глазах. В ее льнущем ко мне теле. Но все было иллюзией.

Ваниль после минутного молчания, глубоко вздохнув, неожиданно, но уверенно отступила назад и холодным, лишенным каких-либо эмоций голосом, отчеканила:

- Извини, но я замужняя фрау…

Я растерялся. Такую Ваниль я не знал, поэтому не смог сдержать усмешку, и склонив голову, принялся рассматривать ее более детально. На что недотрога равнодушно пожала плечами.

- Какая машина?

- Которую ты мне подарил.

Шестеренки в моей голове закрутились, и я вспомнил, что так и не переоформил машину на Яну. Да и из-за бугра это было сделать проблематично. Правда Ванек знал, где запасные ключи от квартиры и обещал сам все сделать. Ваниль должна была стать единственной и полноправной владелицей подаренного джипа. Но судя по словам Яны, она не в курсе событий. Значит, договор либо не оформлен, либо пройдоха Смоленцев провернул сделку в свою пользу. С него станется.

Говорить недотроге об этом не стоило. По словам Ванька у них была любовь и идиллия несмотря на то, что он уже более полугода чуть краше, чем овощ. Да и по изможденному виду Ванили не скажешь, что она порхала от счастья. Но это не мое дело.

- Я позвоню тебе завтра. Договоримся о встрече…

- Нет, – громко перебила меня недотрога. – Сегодня. Сейчас. Думаю, одной встречи достаточно, чтобы передать мне машину.

Ваниль была настроена воинственно. И даже мой прищуренный взгляд не испугал ее. Она все же сумела собраться и спрятать свой страх за довольно крепкую, почти непробиваемую броню.

- Хорошо. Поехали ко мне домой…

Ваниль изумленно вскинула брови.

- За документами, конечно! А ты что подумала, замужняя фрау?

Ваниль в ответ лишь фыркнула и соглашаясь на мои условия, направилась к выходу. А я ни хрена не понимал зачем я тащил ее к себе домой и что собирался говорить, если документы на машину не найдутся.

Посадив Ваниль в машину, я выкроил минуту и позвонил отцовскому начальнику охраны, чтобы он пробил на кого оформлена машина сейчас. Пока ехали, Григорьевич отписался о том, что она все еще моя.

Я с облегчением выдохнул. Не хватало, чтобы Смоленцев натворил дел, а мне пришлось бы разгребать за ним. Оставалось только выяснить, где документы на машину.

Яна сидела смирно, сложив на бедрах руки в замок. Она даже не взглянула на меня, когда я сел и завел машину. А я едва удерживал шею на месте. Хотелось посмотреть на нее, изучить каждую черточку, и зацеловать. Стереть усталость с ее лица. Мне казалось, что если она улыбнется, то вокруг все заиграет яркими красками. Но Ваниль не то, чтобы улыбнуться, она вообще застыла, словно изваяние.

Чем дольше мы находилось в замкнутом пространстве, там жарче становилось в машине. Ваниль даже расстегнула ворот тонкой старенькой куртки. А я приоткрыл окно не в силах терпеть нехватку кислорода и напряжение в штанах.

Как только машина остановилась, мы оба выскочили из машины, как ужаленные. Радовало, что не я один находился на взводе. Но все еще держал себя в руках. Даже в лифте, где расстояние между нами было таким минимальным, мне удалось не распустить руки. И то только, потому что Ваниль стыдливо опустила глаза и так и не посмела взглянуть на меня за всю поездку.

В квартиру она входила осторожно, опасливо оглядываясь по сторонам, словно выискивая кого-то.

- Я живу один и здесь точно никого нет.

Взглянув на меня, недотрога поняла, что я поймал ее с поличным. Она скорчила улыбку, которая не коснулась ее глаз, а мне стало смешно. Она и вправду изменилась и, кажется, эти изменения мне нравятся. Ну, по крайней мере, Ваниль-шутница или Ваниль – язва меня совсем не отталкивает. Скорее, еще сильнее притягивает.

Я сразу ушел в комнату и чуть не захлопал в ладоши от радости. Все документы на гелик лежали на месте. Слава Богу, Ванек не добрался до них.

- Я пока составлю договор на ноутбуке, а ты располагайся, чувствуй себя как дома. На кухне можно сделать кофе. Я, если что, не откажусь.

Ваниль молча развернулась и пошла на кухню. А спустя какое-то время принесла мне чашку с ароматным дымящимся напитком. Я был удивлен. Не привык, чтобы девчонки мне кофе носили.

Яна села рядом на большой диван, подтянув под себя ноги и обхватив ладонями большую чашку, принялась осторожно потягивать горячий кофе. Несколько непослушных прядей волос выбились из прически и игриво лежали на ее плечах. Под глазами залегли тени, и было не сложно догадаться, что недотрога устала. В груди что-то защемило, и я с трудом удержался от того, чтобы мухой слетать в комнату и принести ей подушку и одеяло.

Ноутбук давно загрузился, а я все смотрел на нее.

- Что? – спросила она, изогнув бровь.

- Спасибо за кофе.

Спорить и препираться не хотелось. Спокойствие, которое установилось на душе и в квартире было таким заманчивым.

- Как Ванька? – я постарался, чтобы мой голос звучал заинтересованно, потому что я уже давно был осведомлен о его здоровье. Но неплохо было бы узнать, что думает о своем муже Ваниль, хотя и сомневался, что она пойдет на контакт.

- Уже лучше, – спокойно ответила недотрога, чем удивила меня несказанно. – Врачи обещают, что он даже встанет на свои ноги, если мы приложим еще немного усилий и терпения.

- Как это произошло?

- Не знаю. Просто позвонили и сказали, что он в больнице, – ее голос задрожал и Ваниль отвернулась к окну. Я видел, как она стиснула зубы. Прошло столько времени, а ей нелегко давался этот разговор. Мне было интересно, она вообще с кем-нибудь об этом говорила? – Толком даже и не помню ничего. Особенно первые дни. А потом, когда пришла в себя, расклеиваться было некогда. Ваньке была нужна моя помощь и у меня просто не было выхода.

- Почему ты не ушла от него?

- А почему я должна была уйти от него? Он мой муж. Он, итак, остался один. Это на первых порах его навещали, помогали, но чем дольше длилась кома, тем меньше друзей у него становилось.

Ей было больно говорить. А мне слушать. Чтобы не бередить ее боль, я просто заткнулся и принялся оформлять договор.

Когда все документы были готовы и подписаны, я протянул бумаги Яне прямо в руки. Она подскочила с дивана, нервно поправила платье и протянула ладони навстречу. Наверное, это судьба. Которая в очередной раз решила вмешаться в наши жизни. Другого объяснения у меня нет, какого хрена все эти бумажки выскользнули сразу из двух пар рук и рухнули вниз.

Ваниль испуганно ойкнула, и мы одновременно опустились вниз. Но вместо того, чтобы собирать документы, мы оба уставились друг на друга. Я чувствовал ее дыхание. Горячее и сбивчивое. Видел ее потемневшие зрачки. И сам едва дышал.

Ваниль видимо неосознанно облизнула губы. И мне этого хватило.

Один гребаный поцелуй, пообещал я себе, и резко, пока она не успела опомниться, одной рукой подтолкнул ее аккуратно назад, чтобы она села на свою пятую точку. А второй схватил недотрогу за лодыжку и потянул ее на себя. И буквально, через три секунды Ваниль лежала на полу, прижатая к нему моим довольно тяжелым телом.

- Клим! Ты чего? – Возмутилась Ваниль, пытаясь сбросить меня с себя.

- Один поцелуй, Ваниль, один…. – Подняв ей руки над ее головой, я закрепил их своей ладонью, отсекая у Ванили хоть какую-то возможность шевелиться. Но она все равно продолжала вырываться, ерзала, как ошалелая, заставляя слишком явно чувствовать ее податливое тело под собой и возбуждаться от этого так, что еще чуть-чуть и мои штаны бы лопнули от напряжения.

Мне снесло голову. Я нереально долго мечтал о том, что буду лежать на ней вот так, полностью подчиняя себе. Я попытался коленом раздвинуть ей ноги, при этом свободной рукой задирая платье. У меня получилось и я сразу же устроился поудобнее между ее ног, ощущая жар исходящей от такой скромной и правильной недотроги. А еще не мог сдержать улыбку. Она действительно была в колготках. Но это заводило не меньше, чем если бы на ней были чулки.

Ваниль почувствовала мой стояк.

- Оуууу, – выдохнула она и инстинктивно подалась мне навстречу. Она хотела меня и скрыть этого ей не удалось.

- Да, Ваниль, это будет больше, чем один поцелуй!

- Я тебе глаз выбью, – пригрозила в ответ девчонка, и чтобы больше не слышать ее угроз, я, наконец-то, припал к ее губам.

Это был самый лучший, самый запоминающийся мой поцелуй. Самые сочные губы. Я целовал ее, не обращая внимания на то, что Ваниль сопротивлялась и даже попыталась укусить. Целовал до тех пор, пока она не перестала ерзать подо мной. Пока не расслабилась и не ответила мне. Это было так одурманивающе. Ничего вокруг. Только ее язык, который не уступал моему и тихие стоны. Я, как школьник, вклинивался между ее ног, через одежду, и был почти на грани. Я никого и никогда так не хотел, как Ваниль.

- Отпусти мои руки, Клим, – пропищала Ваниль, как только у нее появилась возможность. Я, не раздумывая поддался ее просьбе, и тут же был награжден. Ваниль вцепилась в мои волосы и притянула меня к себе еще ближе, и сама поцеловала меня. Сама, блять. Так, что у меня дрожь пошла по всему телу.

Мы катались по всему паркету, стягивая друг с друга одежду. Мой пиджак и футболку. Ее платье через голову, под которым не было ничего и ее маленькие торчащие груди тут же оказались в плену моего рта.

– Да, Клим, пожалуйста, – просила Ваниль, а я готов был ее сожрать.

Трясущимися руками стягивал колготки с нее, помогая ей при этом расстегивать ремень на моих джинсах. И целовал то губы, то плечи, то снова грудь. Добравшись до ее трусиков, я даже не стал их снимать. Просто отодвинул в сторону и мои пальцы тут же окунулись в тягучую влажность возбужденной недотроги.

Ваниль уже не стонала. Она просто хныкала и бессовестно терлась об мою руку. И все, о чем я мог думать, так это о том, как оказаться внутри нее. Только ее просьбы не останавливаться немного тормозили меня, давая понять, что она хочет именно так кончить. От моих пальцев. Ну, разве я мог ей отказать? Тем более от каждого прикосновения ее трясло и выкручивало, и первый оргазм был не за горами. Ею явно двигало длительное отсутствие секса.

Кончала она красиво. Закусив губу, царапая пол, и хватая громко воздух. Ее упругий абсолютно плоский живот подрагивал, а горячая плоть между ног ощутимо сжимала мои два пальца. Я с невероятным удовольствием наблюдал за ней, боясь от такого зрелища обкончаться прямо в штаны.

- Клиииим, – ее еще трясло, когда я начал стягивать с себя джинсы и трусы. Я так хотел ее, что не удосужился полностью раздеться. Просто спустил одежду чуть ниже колен и пристроился между ее бедер, притягивая девчонку к себе.

Осуществить желаемое мне не дали руки Ванили. Она, приподнявшись, уперлась ими в мою грудь, не подпуская к себе.

- Ты чего?

В ответ Яна замотала головой. Ее губы припухли, волосы растрепались, на щеках алел румянец и только совсем недавно блестевшие от удовольствия глаза, были полны ужаса. И тело. Буквально минуту назад оно было расслаблено, но пока я раздевался, Ваниль словно застыла.

- Я не медиум, Ваниль, и мысли читать не умею.

Недотрога снова откинулась на спину. Поняв, что ей ничего не угрожает и я остановился, хотя от этого незапланированного стопа у меня чуть ли искры из глаз не спались, прошептала:

- Я боюсь…

Охренеть. Испугаться почти во время секса самого секса далеко не девственнице было неожиданно. Я чуть не присвистнул. Едва сдержался. Но впервые в жизни не увидел ничего смешного. И если раньше меня вряд ли остановили бы такие слова от партнерши, то в этот раз, я стиснул зубы, ослабил хватку своих рук на бедрах Ванили, и постарался как можно спокойнее спросить:

- А конкретнее?

- Просто боюсь…

- Ваниль!

- Что будет больно…

Ей было жутко стыдно. Я видел, как она вся покраснела и не в силах посмотреть мне в глаза, изучала обивку рядом стоящего дивана.

До меня не сразу дошло, о чем она говорит. И только спустя несколько долгих мгновений я понял, о чем переживала недотрога. Я не хотел думать о другой стороне ее жизни, не связанной со мной. Но, как ни крути, она все равно напоминала о себе при любом удобном случае.

- Ты давно с ним не спала? Да?

В ответ она просто кивнула, а потом тихо добавила:

- С момент аварии… Один раз… И было…

- Достаточно, – выдохнул я, перебивая недотрогу… – Я все понял…

Хрен знает почему, но я обрадовался такому повороту событий.

Склонившись над ней, я вытянул ноги и, оперевшись на локти, снова зафиксировал под собой ее тело.

- Посмотри на меня. – Яна медленно повернула голову. – Я обещаю, что не будет больно и я не буду торопиться. Что я сразу же остановлюсь, если будет по-другому. Что без твоего согласия не будет ничего, но помни, что от твоего отказа мне снесет башню, и я за себя не отвечаю.

Ваниль долго смотрела в мои глаза, а я охреневал над собой. Что творила эта скромница? Она могла лепить из меня все, что ей заблагорассудится. И я не сопротивлялся бы ей. Нисколько.

Яна медленно подтянула ноги, и согнув их в коленях, немного раздвинула, давая понять, что она мне доверяет и готова идти дальше. Но я все равно продолжал сдерживаться. Сначала целовал ее долго, а потом не оставил ни одного не зацелованного сантиметра на ее шее и груди. И только тогда, когда недотрога начала постанывать и тереться об мой каменный член, я постарался, как можно аккуратнее и медленнее войти в нее.

Она была горячей и узкой. Такой узкой, что я слишком сильно ощущал ее тугую горячую плоть, постепенно обхватывающую мой член. Кажется, я застонал. Мне хотелось думать, что это Ваниль стонет подо мной, но это был я. И такое со мной было впервые.

Войдя на всю длину в ее лоно, я остановился и ощутил, как Яна выдохнула с облечением. Девчонка боялась по-настоящему. И я был рад, что оправдал ее ожидания. Ее доверие было еще одним пунктиком, который грел мою душу.

Осторожно, без резких движений, я выходил и снова входил в нее. Такого неторопливого секса у меня не было никогда. Но оказалось, что он заводил, не меньше, чем, например, быстрая долбежка раком. И крышу от него рвало совсем не по-детски. Я сам до конца не понимал, как я сдерживался.

А когда Ваниль стала пыхтеть и стонать в мое ухо, я думал даже вытащить из нее член не успею. Но она неожиданно начала подмахивать бедрами:

- Быстрее, Клим, пожалуйста, я так больше не могу…

Ее слова были как мед. И дважды меня просить не пришлось. Я подложил руки под ее ягодицы и немного ускорился.

Какой же это был кайф!

Мы стонали друг другу в рот от наслаждения. Ваниль прикрикивала, я рычал. А когда она начала выгибаться и снова дрожать от накрывшего оргазма, я, наконец-то, отпустил себя и позволил сделать то, что хотел. Сделать уже очень давно.

Трахнуть недотрогу.

Правда хватило меня ненадолго. Я финишировал почти следом за ней. И не знаю, каким чудом успел вытащить член, обкончав весь живот Яне. В голове звенело, а перед глазами все плыло. Силы меня покинули, и я просто рухнул на Ваниль.

Так мы лежали очень долго. Уже и сердце успокоилось, и дыхание выровнялось у обоих. Но отпускать Ваниль не хотелось. Даже несмотря на то, что мы лежали на не очень-то и теплом полу.

- Отпусти меня. Мне надо встать.

Я поднял голову и посмотрел на девчонку. Растрепанная, смущенная, но при этом с серьезным взглядом.

Было ли мне стыдно за то, что я вытворял с женой своего друга? Нет. Осуждал ли я ее? Нет. Мне было все равно. Просто она оказалась в моих руках, и я не мог отпустить ее. Как бы этого ни хотел.

- В душ?

- Да. А потом домой.

– Нет, Ваниль. Никакого на хрен дома. Мы еще не закончили. – Яна возмущенно открыла рот. Неужели не понимала, что то, что здесь произошло было ничтожно мало? Нам обоим. – Ни слова, Ваниль. Иначе продолжим прямо здесь.

- Все равно встань с меня, – обреченно выдохнула Ваниль, – ты очень тяжелый.

Напускная холодность девчонки зашкаливала и вызывала улыбку. Или я просто был счастлив. Хрен его знает? Но то, что произошло между нами, мне определенно понравилось.

Ваниль, как всегда, краснея, поднялась на ноги, и тут же натянула мою футболку прямо на голое тело, подобрала свою одежду и, легко повиливая бедрами, ушла в душ. А я как дурак, продолжал лежать на полу и глупо улыбаться.

- На двери кодовый замок. Так что даже не думай свалить по-английски, – предупредил я недотрогу, стараясь не обращать внимания на ее эротичный образ. С мокрыми волосами, в моей футболке и явно без нижнего белья. Хотелось проверить незамедлительно, но я все же направился в душ, заметив на ходу в зеркале, как Ваниль мне показала язык. А потом, поняв свою оплошность, стыдливо прикрыла глаза рукой.

После душа я застал ее сидящей на диване и смотрящей какой-то ужастик на огромной плазме. Перед ней стояли две чашки с дымящимся кофе и тарелка с горячими бутерами. Хлеб и сыр, разогретые в микроволновке. По полезности так себе поздний ужин, но запах стоял умопомрачительный. Да и силы нужны были. Поэтому я нагло сел рядом, касаясь плеч и ног Ванили своим телом, на котором было только короткое полотенце, и принялся за еду.

Полотенце на моих бедрах разъехалось. Нет, ничего не было видно, но поза была у меня довольно пошлой. И недотрога это тоже отметила, заливаясь румянцем. А когда бугор под тканью начал увеличиваться, девчонка и вовсе смутилась. Она опустила голову и принялась слишком уж внимательно изучать свои ногти.

- Мне кажется, поздно стесняться. Мои пальцы ласкали тебя в…

- Нет! Не говори! – перебила меня Яна. – Хочешь, чтобы я тут от стыда умерла?

- Хочу, чтобы осталась на всю ночь.

И я нисколько не врал. Мне она была нужна. Без каких-либо причин и объяснений. Я так чувствовал и плевать, что она была замужем.

- Ты же знаешь, что я не могу остаться. Я и так буду всю жизнь себя корить…

- Ну, тогда сделай так, чтобы хоть было за что корить себя…

Ваниль грустно усмехнулась. Я притянул ее к себе и прошептал:

- Позволь себе то, что действительно хочешь. Сама. Без запретов и чужого мнения. То, что давно хотела сделать. Поцелуй меня. Дай мне снова заставить тебя кричать от наслаждения.

- А ты самоуверенный, Горячев!

- Еще как! Иногда самого бесит! – согласился я и, повернув ее лицо к себе, снова поцеловал.

В этот раз было все по-другому. Не так быстро, и не так медленно.

Мы изучали друг друга, никуда не торопясь, но при этом желали успеть насладиться друг другом по полной. Наши ласки были откровенными, стоны обоюдными.

Я мучал Ваниль почти всю ночь. Сверху, сбоку, сзади, верхом. Не отпускал даже тогда, когда она причитала, что больше не может. Кажется, я дорвался. Иначе объяснить свою тягу к ней я не мог. А еще удивлялся откуда у меня столько сил и энергии. Ваниль уже давно сопела на моей кровати, раскинувшись звездой, а я лежал на боку и не мог отвести от нее глаз.

Она очень красивая. Настоящий алмаз. Просто еще не ограненный. А еще уставшая. Смоленцев вытянул из нее все соки. Мотя рассказывал, что первое время Ваниль вообще была похожа на привидение. Говорил, что ходила и ради своего мужа попрошайничала. Я не мог понять, как Смоленцев мог допустить такие унижения для своей жены. Ведь один его звонок и я бы помог ему без слов. Да я и помог. Только звонил не он, а Мотя.

Не заслуживал Смоленцев такой жены, как Ваниль. И я не заслуживал ее. И не потому, что из-за отсутствия каких-либо моральных принципов я трахнул эту скромницу, наплевав, что она замужем. Просто она была чистой, невинной. Нет, не физически. Чистота у нее была внутри. Она вся была пропитана светом. Вокруг нее словно все оживало. А мы со Смоленцевым играли с ней. Каждый по-своему.

Глядя на нее спящую и умиротворенную, я до чесотки хотел ей все рассказать, предложить ей бросить все и уехать со мной. Ей будет не легко со мной, но не труднее, чем в последнее время со Смоленцевым. Я понимал, что вряд ли мне так фортанет, но все равно рискнул.

- Разведись с ним! – попросил я ее, когда Ваниль проснулась, искупалась в душе и сидела на диване, лениво натягивая на себя одежду.

Мне казалось, что после прошедшей ночи я вытрахал из нее всю скромность, но она все равно застенчиво краснела, как в первый раз.

- Что? – Ваниль развернулась и посмотрела на меня, как на умалишенного.

- Разведись с ним, – повторил я. – Развод – это когда вы больше не муж и жена.

Ваниль подозрительно сощурила глаза:

- Я знаю, что такое развод. Зачем мне он?

Ответ же был очевиден. Но чтобы я ни сказал, Ваниль все равно бы все приняла в штыки. Она юная, неопытная, никаких амбиций. А мне просто хотелось, чтобы она стала чуточку счастливее. Пусть даже не со мной.

- Ты себя угробишь. Он может остаться навсегда инвалидом. А ты навсегда сиделкой при нем. А тебе нужно жить! Ты заслуживаешь лучшего!

Неожиданно недотрога рассмеялась. Смех был далеко невеселый, хриплый и от чего-то неприятно вибрировал в моей груди.

- Ты предлагаешь мне бросить его? – она натянула на себя платье, заколола небрежные пряди волос на затылке, и уперев руки в бока продолжила, – даже не променять, а просто бросить. Сказать ему, Вань, ты – инвалид, и я больше не хочу быть с тобой! И ту клятву, что я давала в загсе, не принимай всерьез! Я погорячилась! С тобой только в радости! В горе не могу!

- Да хоть даже так! Просто уйди от него. Он справится! Ты зря думаешь, что Смоленцев слабый. Напротив, он сильный игрок, и однажды придет время, когда ты не сможешь его переиграть. Но будет поздно! Поэтому уйди сейчас. Если тяжело, поехали со мной! Работой и жильем обеспечу, а дальше разберемся!

Ваниль кричала на меня, я кричал на нее. Эмоции вдруг захватили над нами верх и воздух вокруг был почти горячим. Но после моих слов Ваниль неожиданно замолчала. В ее глазах застыл сначала ужас, а потом такая печаль, что я даже не понял, в каком месте ее проняло на такие чувства. Пока я, как истукан, стоял и размышлял, недотрога заплакала. Она не произнесла ни звука. Просто стояла, смотрела, а слезы катились по ее щекам и падали на пол.

Очнувшись, Яна вытерла их ладонью, и бросилась к документам, которые до сих пор валялись на полу. Собрав их в кучу, она подняла свою куртку и попыталась ее надеть, но мой громкий голос заставил ее остановиться:

- Я ни хрена не понимаю, какого черта ты каждый раз бежишь к нему! Какого черта ты держишься за него, как утопающий за соломинку? Где у него и чем намазано?

- А к кому мне бежать, Клим? – Ваниль развернулась. От слез остались лишь мокрые дорожки, а глаза блестели, ярче звезд. – Может к тебе? Может мне надо было самой навязаться на твою шею еще тогда, в машине. Мы бы жили долго и счастливо. Ты бы менял своих девок, как перчатки, а я ждала бы тебя у окна! Отличный сценарий! Так действительно было бы лучше!

Она была чертовски права. В ней говорила обида. Я это чувствовал. Но возразить было нечего. Я уехал, потому что ничего не мог дать. У меня ничего не было. Да и она даже взглядом не намекнула. Шла за Смоленцевым, как привороженная. И я сейчас не понимал себя. Я уже сделал определенные выводы. Я пообещал себе, что ни за что не буду лезть в их отношения! Да, покувыркались знатно! Но у нее своя жизнь. У меня своя. Так что давай, Горячев, ставь очередную галочку и отпускай на свободу птичку!

- Просто скажи, почему? – попросил я, ругая кусок мышц в груди, которые шли вразрез с моей головой.

- Я люблю его!

- Любишь?

- Люблю!

Я не знал, что слова могут причинять боль. Я знал, что у Ванили к Смоленцеву чувства, но ведь этой ночью она была со мной, была моей. И она не играла. Все по-настоящему было! Или она так хорошо сыграла? Если да, то я всю жизнь буду восхищаться ее артистизмом. И вслед могу только похлопать в ладоши.

- Вот поэтому я тебе ничего и не предлагаю! Грош цена твоей любви! Отдавать и получать любовь взамен – это не с тобой! С тобой скорее нож в спину! Пусть Смоленцев наслаждается твоей лживой натурой. Дверь прямо по коридору.

Наверное, я тоже не плохой актер. Я едва понимал, что говорил, но слова достигли цели. Губы Ванили задрожали, и чтобы скрыть свои чувства, недотрога сбежала из моей квартиры.

После нее остался лишь запах. Сладкий, нежный, ванильный. И боль в груди. Острая, пульсирующая и выматывающая. И чтобы забыть эту ночь и избавиться от боли, мне снова придется работать, как проклятому. В лучшем случае.