И серьезно, и курьезно. Филателистический калейдоскоп

Глава 9. МАРКИ ДЕЛАЮТ И ТАК

Не всегда художников заставляют искать композиционные решения, цветовую гамму и другие средства выразительности. В некоторых случаях почтовая администрация пробует идти более легким путем. Так, несколько лет назад в Нидерландах, и Финляндии были выпущены почтовые марки с геометрическими фигурами в различных проекциях (рис. 86). Особенность этих марок состоит в том, что их оригиналы созданы не художниками и даже не чертежниками, а компьютерами. Однако умные машины еще не настолько умны, чтобы заменить творческое воображение, эстетическое чувство формы и цвета, присущее художникам. Выпуск марок, нарисованных компьютерами, вероятно, не скоро получит широкое распространение, хотя первые удачные попытки уже предприняты в Болгарии и Польше.

Рис. 86

Иногда почта еще более облегчает себе жизнь. Например, в 1972 г. почта острова Рождества выпустила маркированную аэрограмму (бланк-конверт для авиаписьма), на которой вместо марки напечатан оранжевый прямоугольник размером 25 X 43 мм с названием страны и номиналом. Недавно почта Уругвая пошла еще дальше: на аэрограмме не стали печатать даже прямоугольник, а скромно, типографским шрифтом черной краской нанесли название страны и номинал. Остается надеяться, что такой «почин» не будет широко подхвачен.

Почтовая администрация многих стран, в том числе и нашей, нередко выпускает марки по рисункам детей. В таком случае обычно проводятся конкурсы детских рисунков, и лучшие из них затем воспроизводятся на марках. Но бывает, что детские рисунки попадают на марки и другим путем, неожиданно для их авторов — юных художников. Эти марки пользуются большой популярностью среди филателистов. Бесхитростные детские рисунки покоряют чистотой и непосредственностью чувств, свежестью и своеобразием видения мира.

Семилетняя школьница Гелена Рейхлова жила в чехословацком городе Градец Кралове и очень любила рисовать. Любовь к рисованию привела ее в кружок юных художников, которым руководила учительница Надворникова. Она и ее воспитанники прекрасно понимали друг друга. Детям никогда ничего не навязывалось, всячески поощрялся полет фантазии, никому не мешало, что на рисунках лев был голубым, а кусты красными.

Однажды Геленка рисовала девочку на фоне солнца, но увлеченной ее работе мешал озорник. Мальчишка настолько расшалился, что плюнул на рисунок Геленки. Девочка очень расстроилась, а успокоившись, сумела зарисовать пятно яркими красками и сдать рисунок руководительнице. Он назывался «На солнышке». На фоне ярких красно-оранжевых лучей девочка в брючках радостно подняла руки, радуясь жизни, хорошей погоде, цветам, окружающим ее.

Вместе с несколькими рисунками других детей Надворникова послала рисунок Геленки на международный конкурс в Индию. Это было в 1961 г. А через 2 года из Дели на имя Гелены Рейхловой прибыла посылка. Оказалось, что ее рисунку присудили одну из первых премий. В посылке был оригинальный серебряный кубок с тонкой чеканкой, диплом и каталог с репродукцией рисунка «На солнышке».

Шли годы. Гелена уже заканчивала гимназию. Однажды, просматривая один из журналов, отец Гелены, филателист инженер Рейхл увидел изданную в 1969 г. бельгийскую серию почтово-благотворительных марок для сбора средств в пользу Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ). Среди четырех марок с рисунками детей из Болгарии, Бельгии и США инженер Рейхл, к своему удивлению, обнаружил и рисунок своей дочери «На солнышке». Рисунок путешествовал из Чехословакии в Индию, оттуда в Бельгию и, наконец, У вернулся к своей ничего об этом не знавшей создательнице в Градец Кралов уже в виде почтовой марки.

Эта история тоже имела свое продолжение после того, как в свет вышло первое издание настоящей книги. В 1985 г. журнал Чехословацкого Союза филателистов «Филателия» в нескольких номерах перепечатывал ряд рассказов из нее, в том числе и рассказ, о неожиданном авторстве. Вскоре в № 13 журнала появилась заметка о том, что в ЧССР также живет юная Рената Писарчикова, по рисунку которой в 1980 г. в Югославии была издана марка «Радость Европы». Но журнал отмечал, что о Ренате известно лишь то, что она занималась в Народной школе искусств г. Зноймо, и обращался к читателям с просьбой дополнить эти скудные сведения. Через несколько месяцев в № 20 журнала отозвался председатель клуба филателистов г. Зноймо Карел Фила, сообщивший, что в 1981 г. члены этого клуба и сама Рената (кстати, не Писарчикова, как было напечатано ранее, а Писажичкова) были приятно удивлены, узнав, что рисунок, сделанный в 6-летнем возрасте, спустя 12 лет попал на югославскую марку. Рената давно забыла о нем и не имеет понятия, каким образом рисунок оказался на марке. Выяснилось, что преподавательница Школы искусств Цибулкова в числе 15 других работ послала на конкурс детских рисунков в Югославию и рисунок Ренаты, там его и отобрали для марки.

За прошедшие с тех пор годы Рената Писажичкова окончила педагогический факультет в Оломоуце, занимается рисованием, спортом и филателией.

Читатель уже знаком с некоторыми случаями использования фотографий реальных людей при создании почтовых марок. Обычно это не вызывает осложнений. Но бывает и иначе.

В 1948 г. французская почта издала для Саара серию из 13 стандартных марок. На шести из них были изображены рабочий, крестьянская девушка со снопом и шахтер. Когда марки появились в обращении, шахтер Иозеф Хольц из Хасборна и его дочь Алина с удивлением узнали на этих марках себя. Они вспомнили, что в 1947 г. их фотографировала для газеты фоторепортер Ильза Стейнгоф из Саарбрюккена. Гравированные на марках портреты полностью совпадали с фотографиями.

Оказалось, что в то время один экземпляр всех предназначенных для прессы фотографий должен был передаваться французской военной администрации. Когда чиновники французской почтовой службы в Сааре искали материал для предстоящего выпуска марок, они остановили свой выбор на трех фотографиях Иозефа и Алины Хольц, сделанных Ильзой Стейнгоф. Дальнейшее, как говорится, — дело техники. Без согласия отца, дочери и автора фотографий марки увидели свет.

Отец и дочь потребовали от Ильзы Стейнгоф «возмещение ущерба», а она, в свою очередь, того же от почтовой администрации: 36 тысяч франков для себя, 30 тысяч франков для отца с дочерью и еще 300 тысяч франков за нарушение авторского права. Судебное разбирательство тянулось долго. Почта признала свою вину, но суд присудил истцам лишь 24 тысячи франков — предельную сумму возмещения, разрешенную законом. С тех пор в каталоге Ивера под стандартными марками появились совершенно необычные тексты: «Иозеф Хольц, рабочий», «Алина Хольц, крестьянка», «Иозеф Хольц, шахтер». Как правило, под другими стандартными марками фамилии «простых» людей каталоги не приводят.

Фальсификация, подделка марок почти так же стара, как и сама филателия. Уже в конце 50-х — начале 60-х гг. прошлого века появились первые фальсификаторы и их «продукция». В 1849 г. уже были подделаны первые марки Франции. Одна из первых подделок — испанская марка 1855 г. с портретом королевы Изабеллы II. Многие читатели, вероятно, знают о ней по демонстрировавшемуся у нас венгерскому детективному фильму «Фальшивая Изабелла». Испанская почта в середине XIX в. была вынуждена ежегодно выпускать новую серию марок, так как вскоре после каждого выпуска фальсификаторы «выпускали» такие же марки.

Фальсификаты (подделки) разнообразны, они бывают полными и частичными, когда подделывается какой-то элемент марки: надпечатка, штемпель, водяной знак, зубцы, изменяется цвет и т. д. Бывают фальшивки в ущерб почте, когда подделывают курсирующие марки. Но больше всего мошенники подделывают марки в ущерб коллекционерам, изготовляя редкие марки и их разновидности. Современные методы исследования позволяют опытным экспертам разоблачить почти любую подделку. Но появляются все новые мошенники, которые в расчете на легковерных изготовляют фальшивки. Даже суровые наказания, предусмотренные уголовными кодексами большинства стран за подделку марок, не всегда останавливают любителей легкой наживы.

Однако известны некоторые случаи, когда авторы подделок и не преследовали корыстных целей. Например, более 100 лет назад некий 19-летний художник из Берлина хотел продемонстрировать высшим почтовым властям, что он в совершенстве владеет сложным искусством миниатюрной графики. С этой целью он изготовил копию одной из курсировавших марок, наклеил ее на письмо и отправил его почтовым властям. Как сообщали газеты, тонкая, искусная работа ищущего признания молодого художника была «высоко» оценена: суд признал его потенциальным фальсификатором, и художник был вынужден отсидеть три месяца в тюрьме.

Читатели уже знают о подобиях ленинских марок, выпущенных Марко Фонтано, который стремился заработать на огромной популярности В. И. Ленина. В наше время стал известен другой пример выпуска подобия ленинских марок, но вызван он отнюдь не спекулятивными, а благородными, прогрессивными побуждениями.

Известно, как популярны ленинские марки во всем мире, они выпускались *и выпускаются в десятках стран. Вполне закономерно, что очень многие почтовые администрации выпустили марки, посвященные 100-летию со дня рождения великого мыслителя. О том, что и почте ФРГ следовало бы выпустить такие марки, решил напомнить властям один из граждан этой страны. Для этого он нашел оригинальный способ: отпечатал марки с портретом В. И. Ленина, наклеил их на письма и 15 апреля 1970 г. разослал их ряду депутатов бундестага. Марки были отпечатаны так искусно, что очень напоминали другие портретные марки ФРГ, и почтовые чиновники и машины беспрепятственно гасили их на письмах. Чтобы не быть обвиненным в нанесении ущерба почте, автор марок клеил рядом с ними на письма обычные курсирующие марки.

Эта остроумная акция не подействовала на власти ФРГ — официальные ленинские марки так и не были выпущены. Более того, заработала полицейская машина, и в конце концов автор разосланных марок был обнаружен. Им оказался 32-летний житель Франкфурта-на-Майне Йорг Шродер. Его обвинили в незаконном изготовлении марок и наклеивании их на письма. На вопрос судьи о цели этой акции Й. Шродер ответил, что это было с его стороны выражением протеста против почты ФРГ, отказавшейся отметить 100-летие со дня рождения В. И. Ленина.

Суд приговорил Шродера к штрафу в 12 тысяч марок, а судья, «обосновывая» решение, сказал, что подсудимый еще легко отделался, что наказание было бы более суровым, если бы он преследовал корыстные цели. Как видим, во всей этой истории и власти, и почта, и суд выглядели далеко не лучшим образом.

Очень часто «деятельность» фальсификаторов заканчивается судебным приговором. В случае, о котором здесь идет речь, дело тоже дошло до суда. В первый послевоенный год перед польским судом предстал молодой человек, обвиняемый в ручной подделке 50-долларрвой купюры. Судья и эксперты были удивлены мастерством молодого «умельца». Пером и кистью он сумел так воспроизвести купюру, так точно передать цвета и детали рисунка, что даже криминалистическая экспертиза не сразу определила подделку.

Судья понял, что имеет дело с безусловно талантливым человеком. Фальсификатора ожидал суровый приговор. Но судья решил рискнуть: он поставил подсудимого перед дилеммой — или многолетнее заключение, или приговор будет условным, но молодой человек должен поступить в Высшую художественную школу. Подсудимый, конечно, выбрал второе. Через несколько лет он окончил отделение графики Высшей художественной школы в Кракове и был принят на работу в государственное предприятие по изготовлению ценных бумаг, соответствующее нашему Гознаку.

С весны 1951 г. почта ПНР стала выпускать созданные им марки. Он не только рисовал художественные проекты марок, но и сам гравировал многие из них. Несколько десятков интересных марок, украшающих альбомы многих филателистов, свидетельствовали о том, что судья не ошибся, а художник честно выполнил поставленное им условие. По понятным причинам воздержимся от того, чтобы называть имя и фамилию художника, известного многим филателистам.

… Так заканчивался этот рассказ о художнике в первом издании книги. За последующие годы его мастерство возросло, имя его обрело всемирную известность. Случай, описанный выше, — это всего лишь эпизод, ошибка молодости. Почитатели таланта мастера не станут относиться к нему с меньшим уважением, узнав об озорной проделке талантливого юноши. Поэтому с доброй улыбкой назовем его имя. Знаменитого ныне художника-гравера зовут Чеслав Сланя.

Он родился 22 октября 1921 г. в городе Катовице. Способности к рисованию проявил очень рано, особенно его тянуло к миниатюрной графике. Заканчивая Краковскую Высшую художественную школу, Сланя в качестве дипломной работы представил прекрасно выполненную гравюру величиной с крупную почтовую марку, на которой воспроизвел со многими деталями большое полотно Яна Матейко «Грюнвальдская битва».

Последняя польская марка (метание копья, в серии «Олимпийские игры в Мельбурне»), гравированная Ч. Сланей, вышла 2 ноября 1956 г. Затем он выехал в Швецию, три года перебивался там случайными заработками, приходилось быть и мойщиком посуды… Он собрался уже было возвратиться на родину, но 1 апреля 1960 г. был принят на должность гравера шведской почты. Для нее он создал около 200 марок, а всего ему принадлежит авторство около 800 марок, выпущенных во многих странах, в том числе в Польше, Дании, на Фарерских островах, в Гренландии, Монако, Франции, Великобритании, Ирландии, Исландии, США, Сан-Марино и др., а также почтой ООН. Кстати, на марках ООН Сланя изобразил самого себя во время гравирования марки. Особенно ему удаются портреты, исторические мотивы, мотивы фауны, флоры и спорта.

Созданные Чеславом Сланей марки чрезвычайно популярны. В различных странах действуют клубы почитателей марок Ч. Слани. Во многих странах уже проведены специальные выставки, посвященные его творчеству, созданы интересные коллекции. В Дании вышли две богато иллюстри-рованные книги, посвященные знаменитому ху-дожнику-граверу. Недавно он удостоен титула гравера Шведского королевского двора.

Уже упоминалось, что Ч. Сланя получил премию имени Штольца. На рис. 87 воспроизведена фотография из Бюллетеня Всемирной филателистической выставки Стокгольма-86: Чеслав Сланя держит в руках художественный проект шведской марки, которую он гравировал. На рис. 88 — одна из созданных им марок.

Рис. 87

Рис. 88

Под таким названием вошла в историю филателии крупная афера с фальшивыми марками в ущерб британской почте. Было подделано Огромное количество английских зеленых марок номиналом в 1 шиллинг, выпускавшихся в 1872–1873 гг. Номинал этих марок был слишком высок для писем. Их преимущественно употребляли для оплаты телеграмм. Телеграмма в 20 слов оплачивалась 1 шиллингом. Оплата подтверждалась наклеиванием на обороте телеграфного бланка марки на соответствующую сумму. Затем почта хранила несколько лет бланки отосланных телеграмм и в конце концов передавала их бумажной фабрике как макулатуру на переработку.

Прошло почти 25 лет. Однажды некий служащий бумажной фабрики нарушил предписание и продал марочному торговцу часть телеграфных бланков из макулатуры. Торговец старательно отмыл с оборотной стороны бланков марки и стал продавать их филателистам. И тут выяснилось, что марки фальшивые. От подлинных они отличались отсутствием водяного знака и некоторыми другими признаками.

Почта занялась расследованием и установила, что все фальшивые марки отправлялись из одного места — с Лондонской фондовой биржи. Отсюда биржевые маклеры посылали очень много телеграмм со срочными сообщениями. Клеить почтовые марки они доверяли почтовому чиновнику, чаще всего уплачивая за марку 1 шиллинг. Удалось установить, что такая процедура продолжалась несколько лет и почте был нанесен ущерб в 50 тысяч фунтов стерлингов. По документам определили, кто в те годы работал в почтовом окошке биржи. В 1898 г., когда афера раскрылась, этот чиновник уже давно был на пенсии. Суд отказался рассматривать дело, так как почта могла доказать лишь, что он продавал эти марки, но не имела никаких доказательств, что именно он их подделывал.

В первом десятилетии XX в. в России развернул энергичную «деятельность» своеобразный трест фальсификаторов. Это была широко разветвленная организация, а говоря точнее, шайка аферистов, имевшая своих людей среди чиновников Петербургского, Московского, Киевского, Варшавского и многих других почтамтов и почтовых контор, среди владельцев мелочных лавок и крупных марочных торговцев. Аферисты скупали огромное количество гашеных курсирующих марок и отправляли их в свой «центр», находившийся в Варшаве. Здесь работали две подпольные «фабрики», на которых трудились 23 работника. С погашенных марок смывалась грязь и старый клей. Затем особым химическим составом удалялся оттиск штемпеля. Кстати, обнаружить рецепт состава полиции не удалось, он был ловко уничтожен во время налета полиции на «фабрики».

Очищенные от штемпелей марки сортировали. Марки с дефектами (с одним или несколькими отсутствующими зубцами, «тонкими» местами) наклеивали на конверты, открытки, листы бумаги, гасили через своих людей на почтамтах подлинными штемпелями и через свою торговую сеть продавали филателистам. «Чистые» марки хорошей сохранности снабжались новым клеем и в пакетах по 1000 шт. рассылались своим людям на почтамтах, откуда они попадали и во многие подчиненные почтамтам почтовые конторы. Часть «обновленных» марок отправлялась филателистическим торговцам других стран.

На след преступной шайки полиция напала случайно. Московский полицейский, увлекавшийся филателией, купил в мелочной лавке несколько марок самого распространенного в то время 7-копеечного номинала для наклейки на письма. Дома, внимательно рассматривая под лупой свою покупку, он обнаружил на марках мелкие черные точки — следы удаленного штемпеля и капельки застывшего между зубцами клея. Полиция начала разматывать клубок, фальсификаторы и их соучастники были арестованы.

Около трех лет длилось следствие по этому крупному делу. За время следствия двое обвиняемых умерли, двум другим удалось скрыться, а остальные 18 человек в марте 1911 г. предстали перед судом. Эксперты оценили стоимость марок, вторично пущенных фальсификаторами в обращение, суммой в 300 тысяч золотых рублей. Газеты того времени писали, что мошенники «обновили» около 200* млн. марок.

Суд продолжался пять дней, 11 обвиняемых были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Трехсоттысячный иск казны был удовлетворен в половинном размере за счет конфискации имущества ряда осужденных и взыскания с других определенных сумм.

В том, что изобретение было сделано в тюремной камере, нет ничего удивительного, история знает такие примеры. Естественно и то, что изобретатель старается внедрить свое детище в производство и рассчитывает получить не только моральное удовлетворение, но и материальное вознаграждение. Но в истории, о которой пойдет речь, все наоборот: ловкач решил заработать на отказе от применения своего изобретения.

В 1978 г. некий Лауенштейн, отбывая наказание в тюрьме западногерманского города Кельна, изобрел специальную пасту, с помощью которой можно снимать оттиск штемпеля с погашенных марок. Очищенные таким способом марки выглядели как новые, и их снова можно было клеить на письма. Когда кончился срок заключения, Лауенштейн посоветовался со своим адвокатом и предложил свое изобретение министерству почт ФРГ за солидную сумму в 100 тысяч западногерманских марок. Обосновывая такой гонорар, он указывал на то, что, если его предложение не будет принято и паста будет запущена в производство, почта понесет миллионные убытки. Поэтому-де почте выгоднее откупиться и похоронить опасное изобретение. Для убедительности перед ответственными чиновниками министерства было продемонстрировано действие пасты. Заключение экспертов о безупречном действии пасты было направлено… в полицию.

«Изобретатель» вновь оказался на скамье подсудимых. Прокурор обвинил его в шантаже, указывая, что подсудимый вымогал деньги у государства. Как сообщала лондонская газета «Санди Тайме», суд признал обвиняемого виновным, но, учитывая его «добрые побуждения и то, что он руководствовался советом юриста и ныне раскаивается в своих действиях», суд счел возможным не лишать его свободы. Незадачливый изобретатель клятвенно заверил суд, что навсегда забудет состав пасты.

Подделка марок в ущерб почте встречается все реже, но отдельные случаи зафиксированы и в наши дни.

В 1980 г. в ФРГ владелец типографии заказал своему коллеге напечатать марки по предложенному образцу. Заказ был выполнен на высоком техническом уровне. Заказчик получил неперфорированные марки на сумму более 50 тысяч западногерманских марок. Затем уже в собственной типографии марки были перфорированы. Фальшивые марки, наклеенные на тысячу деловых писем заказчика, благополучно прошли почту, «сэкономив» ему почтовые расходы. Однако со второй партией писем произошла осечка: фальсификатора подвело незнание особенностей современной техники почтовой связи.

Дело в том, что для обработки большого количества корреспонденции почта теперь применяет различные машины. В частности, штемпель, гасящий марки на письмах, редко ставится вручную, а чаще на штемпелевальной машине. Она имеет специальное устройство для поиска марки на конверте, если надо, переворачивает конверт так, чтобы марка попала под штемпель. Для того, чтобы машина могла «увидеть» марку, последние выпускаются с различными люминесцентными добавками; в некоторых странах на марки в процессе печатания наносятся фосфорные, графитовые и другие полоски, черточки и т. д. В ФРГ марки печатаются на специальной бумаге с люминофорами. Этого не учел фальсификатор.

Лицевально-штемпелевальная машина четко среагировала уже при обработке первой партии писем с фальшивыми марками: она их не проштемпелевала, а отбросила. Но оператор, видя на конвертах марки, счел, что машина неисправна, и проштемпелевал письма вручную.

Через несколько дней, когда машина снова отбросила теперь уже вторую партию писем с марками, оператор заподозрил неладное и вызвал специалистов. Работу машины проверили самым тщательным образом. Она исправно штемпелевала все письма с марками, но упорно отказывалась наносить штемпель на письма лишь одной фирмы. Марки на письмах оказались напечатанными на бумаге без люминофоров. Полиция обнаружила у владельца фирмы большие запасы этих фальшивых марок. Так умная машина уличила мошенника и привела его на скамью подсудимых.

Этот термин принят в филателии для обозначения особо искусных подделок, которые очень трудно отличить от подлинников. Но здесь речь пойдет о подделке опасной в самом прямом смысле слова.

В 1977 г. в Италии было обнаружено много фальшивых марок курсирующих стандартных выпусков. Кроме ущерба почте эти подделки наносили ущерб и здоровью людей. Фальсификаторы, сами того не зная, использовали для гуммирования марок клей, который при увлажнении выделял вещества, вызывавшие серьезные отравления у людей, которые имели привычку смачивать клеевой слой при помощи собственного языка. Первые случаи серьезных отравлений были зарегистрированы в 1975–1976 гг., однако установить источник отравлений никак не удавалось. Лишь в 1977 г., когда в Милане полиция обнаружила и конфисковала десятки тысяч фальшивых марок, удалось выяснить, что именно их клей вызывал заболевание. Чтобы предотвратить возможное повторение случаев отравления разошедшимися фальшивыми марками, итальянская почта изъяла из обращения подлинные стандартные марки тех номиналов, которые изготовлялись фальсификаторами.

Подделка в ущерб почте — явление не столь уж частое. Фальсификатору, чтобы получить существенный «доход», нужно изготовить много марок, долго их продавать и подвергаться серьезному риску угодить в тюрьму: во всех странах подделка курсирующих почтовых марок уголовно наказуема. Зато подделки в ущерб филателистам распространены довольно широко. Фальсификатору достаточно подделать несколько старых, очень редких марок, так называемых раритетов, сбыть их малоопытным, но состоятельным филателистам, горящим желанием заполнить пробел в коллекции, и «заработок» обеспечен. Таких собирателей на Западе немало. Иногда и печатать марку не приходится. Достаточно сделать на подлинной марке редкую надпечатку, соорудить «старое» письмо, наклеив на него обычные марки и погасив их фальшивыми редкими штемпелями и т. д. В некоторых странах подделка некурсирующих, а тем более иностранных марок не преследуется, что облегчает жизнь мошенникам.

Часть подделок настолько примитивна, что распознать их удается невооруженным глазом даже не очень опытным филателистам. Но существуют и очень искусные подделки, не только точно повторяющие рисунок, способ печати, но и вид бумаги, красок, клея и т. д. Определить подделку в таком случае может только опытный эксперт, применяя для сравнения подлинные марки, измерительный микроскоп, кварцевую лампу, даже рентгеновские лучи и химический анализ.

На Западе изготовление и продажа фальшивых марок распространены очень широко. Грязным бизнесом там занимаются не только одиночки, но и подпольные синдикаты. У нас подделка марок — явление редкое, чаще всего фальшивые советские марки, попадающие в коллекции наших филателистов, изготовлены тоже за рубежом. В ряде стран, в том числе и у нас, подделка даже некурсирующих и иностранных марок уголовно наказуема.

История филателии знает и «великих мастеров», некоронованных «королей» подделок. Их «произведения» многие годы наводили страх на состоятельных филателистов, приобретавших дорогие марки без уверенности в их подлинности.

Самым известным из таких «королей» был Франсуа Фурнье. В 1899 г. он основал в Женеве небольшую фирму по торговле марками. Однако дело не приносило заметных доходов, и Фурнье становится компаньоном фирмы Мерсье, которая изготовляла по заказу типографские копии с любых печатных оригиналов, а с 1903 г. — владельцем этой фирмы и начинает изготовлять копии редких марок старогерманских и староитальянских государств, английских и германских колоний, Австрии, Швейцарии, Китая и др. Копии были столь совершенны, полностью совпадали не только рисунки, но виды печати, бумаги, зубцовки и т. д., что отличить изделия Фурнье от подлинных марок чрезвычайно трудно.

Некоторым оправданием Фурнье служит то, что он никогда не выдавал свои имитации за настоящие марки. В своих объявлениях он всегда писал, что предлагает копии марок, называя их факсимиле (от латинского fac simile — делай подобное — точное воспроизведение). В ответ на обвинения в подделке марок он даже издавал в 1910–1913 гг. свой журнал «Le facsimile», тираж которого доходил до 25 тыс. экз., и прейскуранты выпускаемых им копий. Он считал, что делает большую услугу филателистам, снабжая их по весьма низким ценам имитациями марок. Филателисты приобретали эти копии, помещали их в коллекции в качестве временной замены, пока им не попадалась подлинная марка, однако о происхождении этих копий знали лишь те, кто получал их от Фурнье. А дальше?

Со смертью владельца, с переходом коллекций из рук в руки сведения о происхождении таких марок терялись, и они начинали «жизнь» подлинных. На репутацию Фурнье бросало тень и то, что он категорически отказывался обозначать на самих марках или хотя бы на их оборотной стороне, что это копии, факсимиле; такое обстоятельство вводило в заблуждение многих даже опытных филателистов и широко использовалось спекулянтами. Неопознанные изделия Фурнье не раз попадали на выставки.

Кроме того, Фурнье открыл и «хирургическую клинику», в которой за определенную плату «лечил» поврежденные редкие марки: заделывал тонкие места, приклеивал недостающие зубцы, что в филателии считается подделкой.

Всего Фурнье изготовил копии 1203 марок и 636 надпечаток на подлинных марках. Все это печаталось тиражами, доходившими до нескольких сотен экземпляров. Фурнье умер в 1918 г. в возрасте 71 года. Его компаньон и преемник Гиршбургер еще несколько лет пытался продолжать деятельность фирмы, но дело пришло в упадок и все имущество фирмы было продано с торгов. Все непроданные копии, клише и формы приобрел Швейцарский союз филателистов. Чтобы возместить расходы, специальная комиссия Союза из приобретенных копий составила 480 так называемых «Альбомов Фурнье». В каждом альбоме были расклеены почти все изготовленные Фурнье копии, но на обороте каждой из них синими штемпелями было* обозначено «Facsimile» или «Faux» (подделка). Альбомы пронумеровали и продали известным филателистическим экспертам и союзам филателистов различных стран. Интерес к альбомам был так велик, что около 100 заявок остались неудовлетворенными. Этими альбомами и сейчас пользуются эксперты, определяя подлинность многих редких марок и устанавливая, не вышли ли они из рук Фурнье.

Эти столь разные прозвища заслужил один и тот же человек. На своей родине, в Италии, его звали Джиованни Спераччи, а во Франции, где он почти 40 лет подделывал марки, — Жан де Сператти. Он родился 14 октября 1884 г. в среднеитальянском городе Пистоя. Его отец, полковник в отставке, владел небольшой фабрикой. Когда он разорился, Джиованни и три его брата рано вынуждены были стать самостоятельными. Один стал военным, другой поступил учеником к фотографу, третий открыл небольшой филателистический магазин и стал издавать филателистический журнал «Сан Марино». Джиованни с большим усердием учился технике гравюры, типографскому делу и фотографии в Болонье. Его дядя владел небольшой бумажной фабрикой, где изготовляли не только различные сорта бумаги, но и имитировали старые сорта. Здесь Джиованни получил подробные сведения по этой части. Затем он долго работал вместе со своим братом-фотографом, занявшимся печатанием фотографических и гравированных открыток. Таким образом, будущий фальсификатор получил все необходимые знания и навыки для своего неблаговидного ремесла.

Переехав в 20-х гг. во Францию, Сператти поселился в южном городке О-ле-Бон и вскоре занялся изготовлением копий старых и очень редких марок европейских стран. В этом он достиг такого совершенства, что оставил позади даже прославленного мастера Фурнье. Самые опытные, всемирно известные эксперты не могли отличить его подделки и единодушно признавали их подлинными марками.

В 40-х гг. Жан де Сператти вызвал вокруг своего имени скандал и сознательно довел дело до громкого судебного процесса, послужившего ему хорошей рекламой. В письме, отправленном из О-ле-Бона одному марочному торговцу в Португалию, было обнаружено 18 очень редких старых марок. На конверте и в приложенном к маркам письме Сператти указал, что посылаются имитации марок. Однако таможенные власти, задержавшие письмо, решили, что это трюк, к которому Сператти прибегнул, чтобы не платить высокую пошлину за вывоз больших ценностей из страны. В дело вмешался прокурор, марки были отправлены одному из самых известных французских экспертов. Экспертиза длилась больше месяца; внимательно изучались и сравнивались рисунки, способ печати, краски, клей, бумага, водяные знаки и зубцовка. Эксперт дал заключение, что все марки, без всякого сомнения, подлинные, что они очень редки и должны быть оценены выше каталожной стоимости ввиду их отличного состояния. «Марки» были возвращены Сператти, который отделался штрафом за попытку вывоза из страны больших ценностей. Реклама стоила этого штрафа. Сператти убедился еще раз, что его копии неотличимы от оригиналов и с еще большей энергией стал изготовлять все новые и новые «редкости». Он никогда не подделывал курсирующие марки, а подделка старых марок во Франции не преследовалась.

Свои изделия Сператти предлагал филателистам по ценам в 30–40 раз ниже каталожных и не раз писал о том, что делает это из филантропических побуждений, чтобы дать небогатым филателистам возможность ценой незначительных затрат пополнить свои коллекции редкими марками.

О том, как виртуозно и тщательно работал этот мастер фальсификации, может свидетельствовать то, что после его смерти у него в мастерской было обнаружено свыше 500 сортов старой бумаги. Он так тщательно подбирал краски, что применял, например, более 100 оттенков только зеленого цвета.

Сператти превратился в грозу филателистов, его подделки проникали в известные коллекции, сбивали с толку экспертов и членов жюри. Наконец, чтобы ликвидировать эту угрозу, Британское королевское филателистическое общество в 1954 г. уплатило Сператти 10 млн. франков за то, чтобы он навсегда отказался от изготовления марок и передал в музей общества свое оборудование, инструменты, клише, фальшивые штемпеля и т. д. Из оставшихся марок тоже были созданы альбомы для экспертов. Сператти сдержал слово и прекратил подделку марок. В 1957 г. он скончался.

С уходом со сцены Сператти не кончается история «королей фальсификации», «дело» его было продолжено за океаном. В 30-х гг. в мексиканском городе Мерида обосновался выходец из Бельгии Рауль де Суин, который 30 лет дурачил известных филателистов США, Англии и некоторых других стран таким же способом, как Фурнье и Сператти. Описание его «деятельности» заняло бы слишком много места. Скажем лишь, что он подделал старые редкие марки 41 английской колонии, 40 азиатских стран, колоний и княжеств, 21 европейского государства. Его «продукция» оценивается в несколько миллионов долларов. Лишь в 1967 г. исполнительный секретарь Американского филателистического общества (АФО) Джеймс де Восс сумел заключить с де Суином соглашение, и тот за крупную сумму «отступного» отказался от производства «марок». В качестве подкрепления своего обязательства фальсификатор передал АФО 1636 приспособлений, инструментов, клише, фальшивых штемпелей и других принадлежностей. На пресс-конференции де Восс сообщил, что де Суин прекратил свою работу не только из-за отступного, но и потому, что у него стало сдавать зрение и рука стала нетвердой. В том же 1967 г. де Суин покинул Мексику и в возрасте 76 лет уехал с молодой женой в Перу отдыхать от многолетних «трудов».

Чтобы закончить разговор о неприглядных делах мошенников-фальсификаторов, расскажем о нашумевшей истории. В 1951 г. почта ФРГ издала большим тиражом две марки к 700-летию постройки знаменитого собора святой девы Марии (Мариенкирхе) в Любеке. В 1942 г. английские и американские бомбардировщики разрушили собор. На обломках стен были обнаружены остатки старинной раннеготической фресковой росписи. В 1948 г. началось восстановление собора. Реставрация фресок была поручена фирме Эрнста Фея. Восстанавливал фрески 35-летний художник Лотар Мальскат. Три года трудился он в закрытом соборе. В сентябре 1952 г. собор был торжественно открыт, и посетители были поражены красотой настенной росписи. Когда канцлеру Аденауэру доложили об открытии собора, он сказал, что сложнейшую и прекраснейшую работу реставраторов будут изучать историки искусства. И действительно, фресками заинтересовались многие специалисты. Известный шведский реставратор доктор Бартельсон назвал фрески уникальным произведением искусства, ему вторили искусствовед Г. Хансен и др.

Однако Фей и Мальскат не поделили славу и гонорары. Обиженный Мальскат заявил в печати, что он ничего не реставрировал, так как фрески были почти полностью уничтожены, а написал новые фрески произвольно, по придуманному им сюжету. Выяснилось, что он занимался подобными фальсификациями в других городах Германии еще с 1937 г., что кроме фресок он искусно подделывал картины. Рембрандта, Мане, Коро и других известных художников.

Специальная экспертная комиссия установила, что фрески — фальсификация. Разразился скандал, началось следствие, дело передали в суд. Фальсификатор скрылся в Швеции. Лишь 25 января 1955 г. суд вынес приговор, осуждавший Фея к 20, а Мальската к 18 месяцам тюремного заключения. «Уникальные» фрески соскребли, стены оштукатурили, и от фальшивки не осталось и следа. Впрочем, след остался — на почтовых марках. Это редкий случай, когда фальшивыми оказались не сами марки, а изображение на них. То, что попало на марки, соскрести нельзя. В альбомах миллионов филателистов эти марки останутся свидетелями скандальной истории.