И такая судьба

Глава 14

От любезной супруги Даши он ушел, конечно, не к раскаленным домнам, что он там потерял? Нет, он прямым ходом направился, так сказать, в мозг и мышцы рудника — своего рода административную контору. Здесь располагался голова сын боярский Никита Логинов, точнее, его звали головной дьяк, но это название ему очень не нравилось.

Здесь же был дьяк (фактически главный инженер) Ивасий Семенович Новосильцев. Фактически, Петр к этому времени его почти забрал, но Дмитрий царя умолил оставить, пообещав на несколько месяцев держать его старшим в руднике. Все равно Логинова надо было убирать. И мало ли, что он хорошо командовал и не всю водку выпил, с домнами явно бы не справится.

Хотя ведь Никита и сам не прочь немедля уехать. Соромно ему, настоящему сыну боярскому Логинову, порты пылить, как дьяку. Саблю бы, коня молодецкому, да пару чарок водки, а вечером бабу!

Нуи потом хорошее стимулирование. Тут Дмитрий преуспел. Поздоровались они, немного поболтали по мелочным делам. Никита был крайне рад и счастлив, ему ведь тоже дошла весточка, что друг его родной, а с некоторого времени и покровитель громко рухнул и даже на дыбу попал. а тот снова здоровый и веселый и при деньгах!

Осторожно спросил об этом, пока двое, а то в раз уши сильно надует, сам в Преображенский приказ попадешь!

— Не-не-не! — успокоил князь Хилков, — государь меня привечает, подполковником гвардии сделал. Меньшиков, сука, подкузьмил, так что и ты с ним поосторожнее, а то мало ли чего, тоже попадешь в какую смертельную ловушку.

— Урою, бл…го сына, — охотно подхватил эту тему Никита, — окажись только поблизости. Голову отрублю или кишки выпущу!

Дмитрий не стал продолжать. Нечего другу вести мрачные сообщать, что Меньшиков ныне и не по уровню ему. И, если поцапаются клинками, так тот и победит, пожалуй.

Заговорил официально, почти как от самого царя и самодержца Российского:

— Никита Логинов, сержант гвардии Преображенского полка, по велению государя ты должен ехать к своему полку гвардии. Война скоро опять со шведами!

Эх! — Никита в восторге поднял правую руку над столом и сжал ее в кулак, — повоюем, мать ити, как в годы молодые!

— Я не должен был это говорить, но ладно уж скажу, только ты не говори, — конфидициально продолжил Дмитрий, государь в преддверии войны обсуждал со мной, как со старшим офицером гвардии, возможных офицеров в Преображенский полк. Ты в этом списке!

Никита уже был не в силах членораздельно говорить исключительно из положительных эмоций. Он полностью с головой залез в стол и вскоре вылез с целой бутылей водки.

— Вот давай выпьем, друг, сердце горит от твоих известий! А то ведь я уже считал тебя погибшим, а себя — потерянным для карьеры, во как!

Он поставил на стол со глухим стуком полную бутыль водки — вечную мечту любого пьяницы любого столетия. Впрочем, Дмитрий особо не страдал положительными иллюзиями и даже страхом от грядущего похмелья. Средневековая водка — это, разумеется, не пиво или брага, но и до сорокоградусной водки XX — XXI века ей далековато. Так, слабоватое пойло ниже тридцати градусов. Пьянит, конечно, и, в конечном итоге, сбивает с ног. Особенно если пить полными чарками (по сути, современными стограммами — 122,9 м. л.) и практически без закуски. Но не для закаленного человека будущего, привыкшего пить технический спирт стаканами в конце рабочего дня и тоже почти без закуски.

В общем, прожонглировали они чарками, уполовинили бутыль. Потом Дмитрий, видя, что Никита Логинов совсем опьянел и от него ничего не добьешься, кроме слюнявых признаний, прогнал его с уполовиненной бутылью. Под предлогом сбора личных вещей и денег в далекий путь. Все равно, он, что трезвый, что пьяный, уже находился сознанием в гвардии на поле боя. А здесь, на руднике, где он, Никита Логинов, и раньше был малоэффективен, как специалист и даже администратор, сейчас стал совершенно бесполезным грузом.

Такчто вот тебе, сержант гвардии Логинов, некая взятка под видом благодарности в сто рублей — огромная для XVIII века сумма денег. Не из какой-то признательности за труды и из страха, что обидется, а просто дружеский посыл. И давай, на место постоянной службы, труба зовет!

А сам Дмитрий, отправив Логинова, фактически выбросив его из служебного места, сел на его стул. Временно, он не собирался быть начальником рудника, как называли тогда тоже дьяком. Номенклатура должностей в XVIII веке была на местах весьма примитивна — что главный инженер, что главный технолог, что начальник рудника, все одно дьяк! Ничего, уже нынешний царь, а в будущем император Петр Великий, усложнит систему должностей.

Хотя попаданцу, хе-хе, здесь все же не место, а вот начальником рынка он уже твердо решил назначить, как уже обозначено, Ивасия Семеновича Новосильцева. Пусть попрактикуется на новой должности, а заодно поможет ему в увеличении выплавки железа. Аминь!

И уже потом пошла за двое суток череда бюрократическо-технологических заседаний, где он вначале безжалостно переместил массу людей. Перетопчутся, сам князь Хилков, сподвижник российского монарха, велел! А уже потом, не сколько распоряжался, сколько слушал. Ведь он, уже как попаданец XXI века, мало что знал и умел в технологии выплавки в его эпохи.

И совсем почти не знал, да и то исключительно теоретически, про выплавку XVIII века. А оказалось, что на более, чем на 50% накопившиеся знания Дмитрия совершенно неправильны. Толи он так небрежно учил учебники по отечественной истории, толи современная наука, увы, ошибалась, но уровень металлургии оказался довольно выше, чем предполагалось. Конечно, не надо излишне фантазировать, до уровня производства XXI века, или даже XX столетия металлургия XVIII не достигла.

Но в домнах этого века черный металл уже плавился в больших объемах. А рабочие, пусть и в домотканых крестьянских одеяниях, были весьма опытными. И технологии, пусть и основанные на ручном труде, довольно высокие.

Так что считать производство этого времени вообще примитивным не приходится. Другое дело, что на этой базе не приходилось даже надеяться на быстрый рывок в количественном отношении. Приходилось думать, как умудрится соединять металлургию XVIII века c производственными достижениями будущего. Та еще задача!

И поэтому административное совещание с целью перетряски бюрократической структуры для решения новых задач, где князь Хилков являлся грозным небожителем, а его подчиненные и даже, чего греха таить, крепостные — просто жертвенные агнцы, очень просто переросли в непрерывные производственные сборы с общими товарищами, спаянными общими тяжелыми делами.

Такая метода применялась попаданцем XXI века Сашей Семеновым уже неоднократно и была разработана довольно тщательно. Тут главное — довести отношения до товарищеских, не те большевистские ХХ века, а более мягкие, средневековые. Там ведь тоже были товарищи, хе-хе! Но при этом никогда и самому не забывать и собеседникам не вычеркивать из памяти, кто их главный начальник. И все время помнить центральную задачу совещания — радикальный рост объема металла.

Ну что же, основное он добился. Понукаемые решительным, щедрым и, если надо, жестоким и гневливым (с царя Петра Алексеевича скопировал) князем Дмитрием Александровичем, собеседники вначале со скрипом, а потом все быстрее и быстрее разрабатывали технологии на базе новых приемов ХХ века. Чего там только не было — и кокс на основе каменного угля, и новые домны, и обогащение железной руды и даже некоторые присадки. И все это густо прикрывалось технологией XVIII века, так что сторонним и не виделось ничего, только качественные подгонки без качественного рывка.

Очень помог ему в этом Ивасий Семенович. Новосильцев быстро и до конца все понял в производственной задаче прироста продукции, и, хотя и не вник попаданческую сущность князя Хилкова, но поддержал его, внеся много европейских новинок. А уж под этим соусом князь Хилков мог внедрять много достоинств производства ХХ века.

Потом посмотрели на новые домны, уже строимые на Урале. Очень скромные с точки зрения попаданца XXI века и довольно огромные для современников XVIII века. В общем, князь Дмитрий Хилков, он же попаданец Саша Семенов с удовлетворением понял — радикальное увеличение объема металла есть!

Конечно, не сразу и не так быстро, одним совещанием тут не сделаешь, но главный начальный толчок был сделан, а все остальные шероховатости и недочеты сглаживались в ходе самого процесса. И, надо сказать, даже не князем Хилковым — слишком он был велик для этого (и недоученным), а самими мастерами. В первый раз что ли? Неопытный барин ставит невозможную задачу, думая, как баба, что его желание сумеет превозмочь любую реальность, а ты лбом бейся. А такая вот действительность — с одной стороны сотни плетей, с другой — сотни же, но уже наградных копеек.

Все это Дмитрий Александрович щедро обеспечил — и наказуемые плети, и наградные деньги, и даже, черт возьми, обещанные чарки водки и дополнительное продовольствие. Последнее, кстати, даже не пришлось заводить на рудник. Как и предполагал, можно сказать, мечтал попаданец, частные приусадебные участки рабочих за счет налогов и, особенно, за счет рыночных продаж, где центральным покупателем всегда был хозяин князь Хилков, а точнее его приказчики, буквально завалили рудник и продовольствием и кустарной продукцией.

Ему лишь было надо, опять же через приказчиков, брать обязательные двадцать долей налогов, да двадцать долей непременных долей княжеских товаров. А вместе с тем тщательно изменять цены. Разумеется, в основу ставился рыночный механизм, но ведь и хозяин не должен зевать. Стоимость товара на рынке не должна быть излишне дешева, чтобы производитель не страдал, но и чрезмерно дорога, чтобы уже покупатель не горевал карманом.

В общем, князь был покоен за свое будущее, как и за будущее семьи и даже рода. Металл он добывал и в большом количестве. Причем не только железо и чугуна, как и планировалось, но и практически напрямую сталью, спасибо камраду Новосильцеву. Сталью приходилось выплавлять не более трети, больше не позволяла довольно-таки кондовая технология. Но все равно, перспектива была в общем итоге такой грандиозной, что Дмитрий на радостях не только наградил от своего лица ста рублями (очень приличная сумма для того времени), но и обещал сообщить государю о его достижениях.

Продовольствия и прочих товаров на поселение при руднике и прочих деревнях и селах, по показаниям приказчиков, стали добывать так много, что с весенней кампании его, князя Хилкова, корабли буквально завалят Санкт-Петербург продукцией.

И даже милейшая и, надо сказать, прелестнейшая и очень любимая жена Дашенька в последнее время притихла и стала очень тихой, хотя и весьма капризной. И в этом ничего не было подозрительного. Женщина выполняла свою обязанность, доведенной до нее Божией волей, другими словами, природой — вынашивать и рожать новых людей. И боле в эту пору ей, как и всех ближайших человек, не должно было волновать, с точки зрения женщин.

У Дмитрия же, как у настоящего мужчины, мнение было другое, война же на носу! Но он благоразумно молчал, выполнял все положенные обязанности хозяина и будущего отца и стремительно удирал под знаком «некогда, работы очень много». В общем, делал все, как любые мужчин в любую эпоху и был почти счастливым. Только иногда что сосало в душе ненароком, но что? нервным он, кажется, не был.

И только уже в разгар осени, когда дожди все чаще сменялись снегами, а берега реки ночью все чаще укрывались льдом, вначале дозорные увидели густой столб дыма, а потом и сам пароход. О чем и немедленно сообщили своему начальству, в том числе князю Хилкову. Последний немедленно поспешил на корабельную пристань.

В такое позднее время, когда риск замерзнуть кораблю очень велик, пароход могут отправить в рейс с очень значительным вельможей, может даже царем. И с очень важным известием. Война, наконец, началась с супротивником?

Как он и предполагал, из перехода сошел на пристань царь Петр Алексеевич с минимум людей из придворных и гвардейцев — нужные телохранители и советники. Не нужных просто оставили в столице, как бесполезный балласт.

«Точно война со шведами началась!» — решил Дмитрий и начал рассказывать про мероприятияименно с этой стороны. Царь его не останавливал, хотя, будь мирное время, легко бы прервал, ведь монарх был человеком занятым. Напророчил-таки, клятый мерзавец!

Попаданец так был зол, что обругал сам себя. Уж очень не ко времени была война. И в плане личном — он теперь стал искалеченным до инвалидности и совсем не годился до боя в XVIII столетия, когда и генералы доводились до боя не только в картах, но и в самом обычном порядке мордобития. В плане же не личном, а государственном…

Что же тут скажешь, опять Россия была не готова к очередной войне, даже не смотря на наличие попаданца. Не хватало всего — подготовленных и неподготовленных войск, оружия или, хотя бы, железа и стали, продовольствия, даже заклятой водки.

И что из того, что деятельность самого Дмитрия и его организации смотрелись хорошо, Россия же все равно была не готова!

Потому царь Петр Алексеевич, несмотря на то, что Дмитрий говорил дельно, но скупо, а факты его были чрезвычайно положительны, не торопился радоваться и бить по спине и по плечам докладчика. Нет, он гримасничал нехорошо, как будто князь Хилков подозревался невесть в чем негативном, включая в содомии и зубоскальстве в большом количестве.

Его даже не веселили работающие домны, на глазах царя варящие сотни черного металла — не виданное для начала XVIII века дело!

Не радовали они и Дмитрия. Посмотрели равнодушно на невиданное для этого времени затеи, да и прошли мимо дальше. А шли они (царь Петр и хозяин) в собственное жилище Дмитрия. Замок — не замок, а приличное здание, полное слуг, большой снеди и напитков. А впереди всего этого ступала сама хозяйка — княгиня Дарья Хилкова.

Несмотря на большие заботы и негативное настроение, мужчины встретили ее знакомо — Дмитрий ласково, беременная жена все-таки с его ребенком. Царь тоже улыбался, но как-то откровенно нехорошо. Впрочем, Даша на данный момент оказалась совсем в прошлом времени и на современность совсем не влиявшую. Куда она с большим животом и с заботами женщины на сносях! Потому и лишь показалась мужчинам и сразу скрылась в женскую часть дома, прямо, как и предполагал «Домострой».

А сам царь, вопреки обычаю, не стал интересоваться ее здоровьем и будущим, что было в другом времени грубо и хамски, а сейчас и без того неплохо. Вместо этого они, не сговариваясь, прошли к столу, царь торопливо налил водку из стоявшего здесь же графинчика.

Выпили, закусили, а потом сразу укрылись за облаком табачного дыма. Только после этого царь глухо признался:

— Сколько лет прошло, парадиз вон строим, гвардия есть, армия регулярная и настоящий военный флот. А общее настроение как перед Нарвой. Доколе будем идти от поражения к поражение, а?

Петр грозно посмотрел на хозяина, словно тот был главным виновником всего этого непотребства, не выдержав, хватанул кулаком по столу. массивное сооружение, смастеренное из массивных сырых досок (делали из того, что было), даже не дрогнуло. А вот монарх явно руку ушиб, подул по детской привычке по ушибу, зло посмотрел на Дмитрия, как на главного виновника.

Тот совсем не испугался, понимал, что царь злится не на него, а на текущую обстановку. Плохо, конечно, у такого самодержца ничего не получишь — ни денег, ни помощи, ни даже ласково слова. Хотя Бог с ним, все еще приобретешь. Только спросил:

— Карлус шведский опять лезет на Санкт-Питербурх? Неймется ему никак!

— Неймется, — согласился Петр, — главное, как полез, собака. И время и направления удара так подгадил, что просто злиться остается!

Дмитрий не столько знал, сколько догадывался о действиях шведского короля. Нет, деятельность его была обычная, наоборот, если бы не сделал, оставалось бы только удивляться. Просто царь Петр Алексеевич, привыкнув, что грозный его царь где-то сравнительно далеко существующий, самой России никак не угрожает. Пассивен, как зимний медведь.

И когда тот вдруг активизировался, царь почти всполошился. Хотя действия Карла XIV были довольно типичными — пользуясь большими территориями России, растянуть удары по времени и направлению. Точнее, удары будут два — главный удар на юге России (по Полтаве), вспомогательный — по Прибалтике (по Санкт-Петербургу). Все просто, как… э-э-э… облить руку. Но что теперь делать?