И такая судьба

Глава 18

Больше всего этот торговый и военный (казачий) караван напоминал передвижной цыганский табор, идущий невесть зачем и непонятно куда. За тем скромным исключением, что здесь не воровали, только торговали. И даже в этом отношении, не обвешивали и обсчитывали. Барин не велел, тут все его крепостные! Единственный случай, когда ему пришлось вмешаться — молодой приказчик ненамеренно обсчитал на копейку. Да и то, похоже, сам крестьянин ошибся. Все равно приказал вернуться и отдать лишние деньги. Нам чужого совершенно не нать!

А так, лениво-брегливо смотрел по сторонам по еще нищим окрестностям после долгой зимы, болтал с некоторыми казаками или с любимой женой Дарьей. Понимал, что это последние минуты тишины и неги в ближайшие дни, а потом, по прибытии в Санкт-Петербург будет много торопливых хлопот и мало даже скромного отдыха. Жена, кстати, тоже заметно расслабилась. Ребенка родила, забот по нему пока особо нет. Княжеского хозяйства на пароходе не существует, на кухне хватит кухарки и слуг. Можно развалиться на теплом весеннем солнышке, прижаться к надежному мужу и задремать. Лепота и только!

Хотя и это время похода прошло незаметно быстро. Р-раз и пароход, как очень скорый поезд, уже подплывает к столичной пристани. Пора обретать старый вид грозного и важного хозяина и большого государственного чиновника.

Едва ведь успел, домашние работники, различные просители и чиновники стремительно пошли чередой, только успевай. Дмитрий потом понял. Мало того, и своих забот полон рот, так и Петр I уехал на войну (под Полтаву) и забрал почти всех высших чиновников, в том числе губернатора Санкт-Петербургского А. С. Меншикова. В столице образовался настоящий властный вакуум, когда низший и средний уровень не знает, к кому обратится. А это главная беда аппарата — разрушилась вертикаль власти.

А тут появился князь Хилков, которого сам царь Петр Алексеевич назначил городничим столицы. И пусть он враждует с губернатором и никак не узнать, кто выше, кто ниже при монаршем дворе. Главное, один здесь, а второй в отъезде. Вот и пойдем к городничему, он как раз здесь. И ведь не отбрыкаешься. Гад Петр Великий не только распорядился назначить его первым человеком в столичном городе, но и специальным царским указом приказал сделать его не только гражданским, но и военным высшим начальником.

«Вот ведь скотина ты, Петенька! — бушевал в душе попаданец, — сам удрал якобы на войну, а ты тут воюй с многочисленными проблемами. Придется штобель знатно тебе отштукатурить а потом всем сказать, что так и было первоначально!»

Дмитрий, хоть и злился, но понимал, что Самодержец прав. Он, как это не странно (и почетно), из все оставшихся самый возможный. Продовольствия мало, но денег в городской мало. Имеющиеся войска в городе — инвалидная команда гвардии и казаки и так подчиняются подполковнику гвардии и главному атаману князю Хилкову без всякого царского указа. Что же ты плачешься? Работать надо!

Еще в XXI веке Саша Семеновсчитал, что хороший начальник отличается от плохого разделением полномочий. Хороший может правильно разделить права и хорошо жить припеваючи, а плохой будет работать сам. И только не надо здесь приводить классические и, надо сказать, неправильные примеры о работе И. В. Сталина и Л. И. Брежнева. Дескать, первый вкалывал, и у него все было хорошо, а второй ленился и вся страна развалилась. Речь идет о политической концентрации власти диктатора, причем здесь страна?

И уж попаданец Дмитрий не собирался ни с кем делить власть в столице, поэтому смело раздал полномочия текущей власти по сферам. Все равно последнее слово раздалось за ним.

В силовой сфере военный главнокомандующий им не был отдельно выделен. Точнее даже, он и был этим главнокомандующий и не собирался менять место. Не потому, что боялся потерять власть, а проще — шведы могли напасть на столицу и ему, как военному и главному начальнику Санкт-Петербургу надо иметь ушки на макушки.

А вот все полицейские силы он сохранил под командой полицмейстера. Уголовники и прочие антисоциальные элементы — это такая сила, которая может напасть в любой ситуации, даже рот победе. Он даже частично подчинил ему казаков (через себя). Казалось бы, сплошная профанация — он, как городничий приказ полицмейстеру разогнать беспорядке. На это уже полицмейстер попросит казаков на улицы (казаки шли не все, только конный шквадрон). Не проще бы просто подчинить силовые структуры городничему?

А вот не просто. У городничего и так забот масса, не говоря о том, что он не специалист. Как и когда он разнесет эту бодягу он не знает. а вот когда полицмейстер попросит шквадрон (если этот момент вообще придет), тогда князь подумает, но не знает.

С экономической сферой все было еще проще. Российская монархия XVIII века — царство частной собственности с некоторым феодальным оттенком. Во всяком случае, — городничий — не советский глава государства, вникать в производство не будет, как и разрабатывать коммунальное хозяйство. Дело ведь тут в чем? Городничий небольшого и даже среднего города этим будет разрабатывать априори. А в крупном столичном городе надо есть департаменты. И опять же, чиновники не станут разрабатывать экономику, максимум распределять. Сам же городничий, как крупный помещик (или вотченник) сделал принципиальный, хотя и обычный ход — рекомендовал приказчикам часть овощей и мясо не торговать с рынка, а напрямую сдавать городу. Начальным продавцам — производителям было все равно, цена не менялась радикально, зато армии, гвардии и немного городских организаций стало немного лучше.

При этом надо иметь в виду — принципиально государство в экономику, как не вмешалось раньше, так и не хотелось вмешаться дальше. Тут уже попаданец, став городничим, помаленьку мешал рыночные отношения, да и то осторожно. Государственные общественные фонды все же оказываясь позитивные воздействия, большепредвидело негативные. А зачем это в XVIII веке, утопический коммунизм проводить, вечный строитель коммунизма?

Вообще, с точки зрения XXI века реформы оказались очень маленькими, но Дмитрию (Саше) очень мешал груз негативных реформ ХХ века. Тоже ведь хотели как лучше, а получилось, как всегда. Отстрел винтовки Мосина — лучший метод строителя коммунизма, или проводить антиисторические приемы в виде Петр Великий — лучший строитель коммунизма! Опять Нью-Васюки, товарищ Бендер-Хрущев?

Такие мысленные самокопания господина городничего, гм-гм, не позволяли его проводить глубокие преобразования. Пусть социальные (общественные) фонды показали себя хорошо, но, пожалуй, и хватит на этом? И, в конечном итоге, самыми глубокими реформами, проводимыми под руководством попаданца, стала общественная кормежка инвалидов гвардии, а потом и части его казаков.

Получилось это хорошо — плати пятачок за кормежки в сутки, а потом, за счет интенсификации сельскохозяйственного производства в итоге получалось давать вкусную курицу! Все это хорошо, но какие большие куски оставались на месте обеда инвалидов гвардии. Люди, которые еще недавно бережно собирали со стола крошки стола, теперь бросали в грязь жирные гузки почти бесплатных куриц. Сволочи, лучше бы они плевали ему прямо в лицо!

Наверное, из-за нервных отношений практически на ровном месте «цидулка» царю получилась очень неровной. Ведь разгромили шведов в дальних окрестностях рудника казаки, а отвечать придется помещику князю Хилкову! И это, между прочим, совсем не смешно! Царь Петр Алексеевич очень не любил, когда даже лихих побед медлили и тянули с отчетами. Еще в XXI веке Саша Семенов в молодости читал, как от царя однажды попало фельдмаршалу Борису Шереметеву за плохую отчетность. А ведь это сравнительно близкий родственник Романов! А тут какой-то князь. Ну нет, рюрикович и причем из близкого окружения царя, так сказать, камрад. Все равно отчитает и хорошо, если только на словах!

А тут он, честно говоря, просто запил с казаками, а потом родилась дочь, он и замедлил. Ведь Самодержец Всероссийский дико не любил не только отсутствие отчетности, он также бесился, когда ему немного лукавили, то есть откровенно врали.

В итоге, решил, что честно расскажет монаршему камраду о своей промашке по приезде в Санкт-Петербург за стаканчиком крепчайшей водки. Царь Петр в таком случае бывает мягок. Ну, оштрафует на лишний стаканчик и без закуски, но потом совместно порадуется с ним победе. Сражение-то, честно говоря, была на уровне стычки, но до Полтавского боя каждый успех оценивался жирным плюсом. Да и в казаках он, князь Хилков, правильно отметился. И в этой хорошей победе и вообще, на будущее новый полноценный полк в армии будет на веки вечные вплоть до прихода большевиков в ХХ веке. Не лишние казаки вдобавок к имеющмися!

Хитро хотел пройти мимо этой беды князь Хилков, но не смог. Самодержец не стал ждать, у него беда побольше — целый король Швеции Карл XIV с могучей еще и многочисленной армии, которую он потом с российскими солдатами и офицерами так втопчут в землю, что еще в ХХ веке будут существовать полтавские колхозники шведского происхождения.

А он как же будет? Одно дело пьяный разговор с никчемными последствиями, а другое дело — письменный документ. Он вчитался в письмо и выругался, раздраженно смяв листок. В таком варианте письмо кроме как важное свидетельство обвинения в царском трибунале никак не годится. Царь их, конечно любит, но как жестокий отец. Вон Аникита Репнин, как он не оценил и души не чаял, как только отступился, сразу из генералов в рядовые, иди в бой с ружьем, смывать кровью. Ладно, еще жив остался, царь Петр пожалел на фоне победоносных наступлений, а если шведские драбанты на штыки поднимут, особенно если виновник уже инвалид, да еще на своей же дыбы?

Вот Дмитрий (подполковник гвардии князь Хилков) и написал скупо. Прямо как тот римлянин (Гай Юлий Цезарь) сказал: «вини, веди, вици», что означает на русском «пришел, увидел, победил». То есть не, то чтобы так, но очень скупо. Бумаги стало жалко?

И тут же попал, лучше бы промолчал, попаданец ведь, хоть монарх и не писал ему, но должен знать, что в преддверии Полтавской битвы на протяжении весны — начала лета 1709 года Петр и так нервничал. И хоть городничий Санкт-Петербурга князь Хилков сообщил о победе, не поражении, но так сумбурно и непонятно, что Петр вспылил, отругал в ответном письме. Хотя в другом случае можно было надеяться на какую — не какую награду за эту победу.

Вот так и трудился городничий князь Хилков, от муки до радости, от веселья до почти горестных слез. Единственно от чего не отступился князь, так это от своих войск, доверенных ему вельможным монархом. И инвалидная команда гвардии и казачья бригада находились в полной готовности к атаке врагов внешних (казаки частично и врагов внутренних), были сыты, полноценно обмундированы и вооружены. Огнестрельного оружия попаданец так и не сумел создать, не так уж и силен был в ружьях XVIII века. Но по его стараниям, ружья и пистоли, даже пушки, находящиеся в столице, были все добротно вооружены. Так что инвалидная команда его усилиями довооружена огнестрелами, хотя до этого имела лишь пики и сабли.

Казакам же оставили холодное оружие, но клинки теперь имели новодельную (попаданскую) сталь, легко рубящую как шведские клинки, так и драбантские панцири. Пики же по приказу князя значительно укрепили, как наконечники, так и древки. Так что казаки теперь не только метали и били, но и с силой ударяли, как копья. Пики, конечно, не так крепки и тяжелы, но это даже лучше, а вот в атаке они оказывались универсальными.

Среди же огнестрельных стволов радикально модернизировали, а не только отремонтировали только пушки. Были в Санкт-Петербурге старинные пушки XVII и даже XVI века — различные пищали и мортиры ручного и среднего объема, те что не захватили шведы при Нарве и не выплывали самим же русскими мастерами по указу царя.

Были они хоть и в своей основе добротные, но совершенно отсталые, что не ядер, ни зарядов к ним не имелось. То есть ручными зельицами можно хоть бить по головам врагу в рукопашной битве. А что ты будешь делать с этими старинными орудиями? Ни тык, ни мык, и даже артиллерийских расчетов, подготовленных к работе с ними, не было.

Петр I хоть и приказал привезти в новую столицу, но, откровенно говоря, о них забыл. А Дмитрий и не и стал совсем, иначе быстро переплавил в новые изделия. Металла, что черного, что цветного, и так сильно не хватало.

Но потом, после отъезда царя под Полтавой и в преддверии нападение на Санкт-Петербург попаданец приказал тщательно инвентаризовать все оружейные и даже металлические склады. Надо было поосторожничать!

Параллельная реальность оказалась во всей красе — июнь 1709 года уже прошел, а битвы не было. Более того, защитники были выбиты из Полтавы, чего совершенно не было в иной деятельности. И если раньше попаданец неоднократно вслух говорил о нападении шведов на Санкт-Петербург, но в душе совершено не верил, то теперь надо было смотреть на нее, как на опасную опасность и искать любую возможность дополнительно защищаться.

Поискали и ведь нашли примерно штук десять старинных орудий. Да, к первой четверти XVIII века они были совсем бесполезно, но технологии будущего их модернизировали. Прежде всего, пороховые заряды. Их заменили на нитроглицерин в иной реальности она распространилась в середине XIX века, а уже потом, усилиями А. Нобеля, появился динамит.

В новой реальности и в первой четверти XVIII века автор был попаданец и вряд ли швед запротестовал, он еще и не родился. А уж Дмитрий, благодаря вначале чтение романов Жюля Верна, а потом самообразованию (да здравствует интернет!) все это умел. Динамит был гораздо сильнее местного пороха, но старинные орудия имели излишние прочности, не все, но хотя бы отчасти. Их проверили на практики с помощью дополнительного заряда. Три все-таки взорвались, зато остальные выдержали.

А потом новомодные снаряду с дробью и динамитом, так называемую шрапнель, пусть и примитивная, позволили открывать с огромной для этого времени скоростью. Заряды приходилось менять в зависимости от калибра, а сами заряды вкладывать не с казенной камеры, а с дула, но ведь били. Дробь в свою очередь была не свинцовая, она была очень дорогая и редкая, а более дешевая чугунная. Чугун же плавили в самоличных домнах князя Хилкова, и с этим проблем никаких не было.

Так или иначе, но пушки на дальней окраине пристреляли, подставленные мишени из дерева, соломы и лыка безжалостно измочалили. В итоге князь Хилков объявил для себя, что войско у него разное и неплохое — многочисленная инфантерия (пехота), сравнительно небольшая кавалерия и даже несколько батарей разнокалиберной артиллерии.

Здесь надо немного дополнительно охарактеризовать созданную рать, заметно отличавшуюся от первоначальной. Когда Дмитрий прочувствовал, что нападение шведов на Санкт-Петербург вещь реальная, а у него армия хоть и закаленная, но уж очень маленькая, он подумал, как ее увеличить. Специфика первой четверти XVIII века заставляла отказаться от пополнения регулярной пехоты.

Наоборот, численность пластунов была сокращена. Большой Казачий Круг после долгой ругани и размышлений, решил один полк казачьей пехоты расформировать. Часть его состава перебросить в другой полк, а остальные перекинуть в шквадрон, сделав его в конный казачий полк. Все эта реорганизация не была импровизацией самих казаков, а проводилась с подачи самого князя Хилкова.

Очень уж было мало кавалерии. Что такое шквадрон — тот же самый эскадрон, пусть и усиленный и нацеленный на разные цели. С учетом того, что у казаков было много замечательных рубак, это было очень расточительно. Ведь соответственная структура бригада — два пехотных полков пластунов и один конный шквадрон — проистекал из наличия коней. И даже больше — из определенной жадности попаданца. Боевые кони стоили довольно дорога, а коммерческая отдача от этого оказывалась очень мало.

Ну что тут делать? Немного придавив своего зеленого земноводного чудовища, впрочем, довольно любимого, Дмитрий разослал приказчиков по всей Санкт-Петербургской губернии с задачей накупить боевых коней. А уже отсюда можно будет создавать полноценный конный полк казаков.

Но и это не все. Ликвидация полка пластунов заметно ослабила инфантерии. А это, что не говорили, основная сила его армии. Подкреплять регулярной пехотой князь Хилков, как уже отмечалось, не мог. Зато вот ополченческих частей ему позволялись. А что такое ополченцы в первой четверти XVIII века? Те же солдаты, но не знающие строя и не имеющие пользоваться огнестрельным оружием. Но вот провести отчаянную рукопашную атаку или прикрыть фланги они, пожалуй, могли.

Эмоционально Дмитрий понимал, что бросает в бой необученных и плоховоруженных мужиков. А вот холодный расчет полководца, ну или старшего гвардейского офицера показывал, что с ополченцами войско его увеличилось хотя бы количественно на треть, ведь штатские — горожане и крестьяне на удивление шли охотниками в Петербургский отряд. Из них засобиралось аж пять ратей по тысячи человек каждая! Боевая эффективность их, конечно, была низкая, ну хоть напугает солдат врага.

Впрочем, что-то еще изменять было поздно — крестьяне близлежащих от города деревень сообщили, что к Санкт-Петербургу приближаются враги. Ну все, либо на щите, либо под щитом, но новую столицу отдавать было ни в коем случае нельзя!