Идеальная пара

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Себастьян достал ключ и открыл дверь, удивляясь тому, что был счастлив вернуться домой. Эта квартира стала более уютной, чем его родной дом, вероятно, из-за вмешательства Грейс Таггарт в отделку или, скорее, из-за того, как Тиффани выглядела, свернувшись на диване.

Он чуть было не потерял ее. «Потерять ее», возможно, преувеличение, но это были первые слова, возникшие в его мыслях, когда мужчина понял, что им больше не было причины оставаться вместе.

Если только они сами этого не хотели.

— Хочешь бокал вина, Себастьян? По-моему, у нас осталось Пино-нуар с прошлого вечера, — сказала Тиффани, подходя. — Если ты голоден, я могу сделать сэндвич.

Он был голоден. Чертовски голоден.

— Я бы предпочел, чтобы ты сняла свою одежду, легла на кровать и подождала меня. Я присоединюсь через мгновение.

Она удивилась.

— Ты не хочешь поговорить о том, что произошло сегодня вечером?

Себастьян не был уверен, почему они должны были говорить об этом, но у нее были нужды, хоть он не совсем их понимал.

— Если хочешь обсудить тот факт, что мы сразу не выяснили проблему между Майло и Джиной, конечно же, сделаем это, но тебе не стоит разочаровываться в себе из-за этого. Я сам выяснил, только когда сел с мужчиной за один стол и действительно начал разговаривать с ним. Когда мы сидели вместе с другими Мастерами всплыли некоторые аспекты его личности, которые были несовместимы с сексуально-доминирующим характером.

— Я говорю не об этом, — призналась Тиффани. — Я говорю о том, когда Мастер Йен признал, что мы им не подходим как учителя, и поставил нас в неловкое положение. Когда он сказал кое-что о решении одной проблемы. Мне кажется, он говорил о нас.

Так было только потому, что Мастер Йен был ужасной затычкой в бочке, когда дело доходило до окружающих его людей.

— Да, я подозревал, что он пытался сыграть сваху. И это сработало. Теперь иди и раздевайся, чтобы я смог насладиться плодами его стараний.

— Ты не злишься?

— Ну, меня раздражает то, что у меня не было возможности поиграть со своей сабой сегодня вечером, и теперь, кажется, она хочет подвергнуть меня психоанализу, когда все, чего я действительно хочу сделать — это накрыть своим ртом ее киску.

Это было настолько грубо, насколько он мог выразиться, но иногда ей требовалась эта безжалостная честность. Мужчина никогда бы ей не сказал таких слов, не будь они в сексуальных отношениях, но девушка должна была привыкнуть к нему, использующему грязные выражения, когда она рядом.

Бог знал, что он все время думал о ней. Грязные разговоры не беспокоили его. Другие мысли, которые роились в его голове, — да.

Мысли, что Себастьян сможет удержать ее, что он сможет любить эту женщину. Эти мысли беспокоили его.

Но он отбросил все это на мгновение, потому что не был готов отпустить ее. В конце концов, мужчина так и сделает, потому что это было бы самым добрым поступком. Она заслуживала того, кто мог любить ее всем своим сердцем, кто не видел мир через фильтр предательства и потерь. Тиффани была ярким светом. Он не собирался быть тем, кто заберет это у нее. Но, может быть, Себастьян, хоть не долго мог бы погреться в ее тепле, сохранив его для грядущих холодных и одиноких ночей.

— Я думала, что ты будешь злиться на Большого Тага за манипулирование тобой.

— Ты злишься на него? — он не подумал об этом. — Потому что, это как бы влияет на твои собственные манипуляции.

— Мои манипуляции сводились к тому, чтобы уложить тебя в постель, и они сработали. Я также была отшлепана за них, могу напомнить.

А он оплакивал ее бедный зад. Маленькая мазохистка.

— Я не собираюсь шлепать Большого Тага. Не думаю, что он будет сидеть смирно. И я могу сделать хуже, Тиффани. Я мог бы связать тебя и поиграть с твоей маленькой киской, пока ты не будешь умолять меня, а потом я развяжу тебя и лягу спать.

Это было бы наказанием для него самого, а Себастьян не сделал ничего плохого.

— Я буду хорошей, Мастер, — она остановилась. — Должна ли я называть тебя Сэром?

Он думал об этом во время долгой поездки на машине из «Санктума».

— Наш контракт гласит, что ты должна называть меня Мастером. Этот контракт действителен до открытия ресторана. Давай соблюдать его в этот период времени.

— И затем он закончится?

Скорее всего, ему придется ее отпустить. А сможет ли он? Было бы легче, если бы они не жили вместе. Не было никакой причины, чтобы они не могли продолжать отношения Д/С. Себастьян должен был подумать об этом.

— Мы перезаключим свой контракт, если захотим, ну а сейчас, ты можешь либо подчиниться моим инструкциям, либо использовать свое стоп-слово.

Этот ответ, казалось, удовлетворил Тиффани. Она стянула рубашку через голову. Ее грудь появилась в поле зрения. Она не стала надевать бюстгальтер в раздевалке. Мужчина мог сказать, что Тифф никогда не носила его, если не работала в столовой. Как он и просил.

Девушка, казалось, была готова угодить ему. Он не был настолько глуп, чтобы ожидать, что это сработает в долгосрочной перспективе, если он не преклонится перед ней.

Сколько Себастьян мог дать ей? Сколько мог взять? Мужчина знал, что если попросит слишком много, Тиффани убежит прочь и будет права. Никто не должен был брать на себя бремя. Ни один.

— Я упоминал, как ты была красива в этой одежде?

Ему нравилось смотреть, как Тиффани раздевается. Черт, но она делала это для него, по его приказу. Он должен был прийти в себя. Себастьян будет брать ее каждый день с этого момента и до истечения срока их контракта. Он будет упиваться ею.

— Рада, что вы так думаете, Мастер.

Мужчина мог поклясться, что каждый раз, когда это слово слетало с ее уст, его член отвечал.

— Ты красивей, когда обнажена. Собираешься сделать то, о чем я просил?

Она сняла юбку и, конечно же, как послушная девочка не надела нижнего белья. Ее прекрасные формы были выставлены для него.

— Вы имеете в виду, хочу ли я, чтобы вы поглотили мою киску? Потому что ответ — да. Ответ — «я ждала вечность, чтобы ваши великолепные губы коснулись моей киски». Я уже упоминала, насколько сексуальны вы были в коже? Единственное, что сексуальнее этого горячего тела в костюме из кожи, это чувственный, смехотворно горячий рот, говорящий о сексе и грехе.

Она повернулась на каблуках и пошла к своей спальне.

Тиффани собиралась убить его.

То, как он относился к Алисии, было чем-то подростковым. Тогда речь шла о надежде на будущее, мечтах о семье. Это было любовью молодого человека.

То, что Себастьян чувствовал к Тиффани, было совершенно другим. Это было первобытно, и он был подобен пещерному человеку.

Мужчина был джентльменом. Был воспитан, чтобы быть джентльменом и относиться к женщинам в своей жизни определенным образом. Он никогда не говорил бы с Алисией так, как говорил с Тиффани. Если бы он сказал Алисии, что хочет связать ее, она бы отмахнулась от него и вздрогнула от ужаса как подобает леди.

Почему это делало ее леди? Сегодня вечером он видел, как два человека уступили своим инстинктам, смотрел, как они превращаются из социальных посредственностей в тех, кем хотят быть друг для друга.

Почему и он не мог иметь этого?

Тиффани была не меньшей леди, чем Алисия. Даже, может быть, больше, потому что не ставила под сомнение свои собственные потребности и не осуждала других. Она сбросила с себя одежду, чертовски хорошо понимая, как была прекрасна, и предложила всю свою прелесть миру. Она была доброй к людям вокруг нее.

Себастьян снял пиджак. Он все еще надевал его, все еще нуждался в костюмах-доспехах, но начал задумываться, нужно ли ему было это, когда рядом Тиффани.

Сможет ли девушка справиться с ним настоящим?

Он последовал за ней в спальню. Его член уже был готов.

Черт. Вот она. Сделала все в точности, как он и просил. Разместилась на кровати попкой на краю, а ноги развела.

Это была идеальная поза для мужчины, которому было бы комфортно встать на колени.

Он не был таким мужчиной.

— Поднимись. Положи голову на подушку.

Сколько времени прошло с тех пор, как он это делал? У него был секс, хотя встречи походили на быстрые занятия, которые были больше связаны с обслуживанием сабмиссив, которая нуждалась в этом, чем для удовлетворения собственных нужд.

Себастьян нуждался в Тиффани. Ему нужно было знать, что он все еще мог находиться в отношениях, но каким-то образом это не имело значения, пока он не приблизился к ней. Мужчина не собирался лгать самому себе. Это не касалось какой-либо женщины или простого секса. Речь шла о Тиффани, о том, чтобы заняться с ней любовью, доминировать над ней. О том, чтобы дать ей все, и, черт возьми, о том, чтобы взять то, что ему нужно от нее.

— Я подумала... — начала Тифф.

Себастьян не хотел, чтобы она думала. Не хотел обсуждать, почему он не встанет на колени. Мужчина не собирался говорить ей, что было бы больно делать это, потому что он не заботился о себе. Никакого сочувствия. Это было не то, чего он хотел от нее. У него внезапно возникла дикая потребность в ее послушании. Себастьян схватил ее за лодыжки и перевернул, быстро опуская руку вниз, и нанес десять ударов по ее красивой заднице.

— Не думай. Делай то, что я прошу. Ты боишься? Я просил тебя сделать что-то, что ты находишь отвратительным?

— Конечно, нет, — ответила девушка, но он мог слышать непонимание в ее голосе.

— Тогда делай то, что я сказал, или скажи мне, что не хочешь играть.

Себастьян не знал, что сделает, если она скажет ему идти к черту. Он не так много просил. Просто не хотел втягивать в это свои ноги. Хотел поиграть с ней, а не рассказывать ей свою историю.

Девушка встала на колени с розовой задницей. Она повернула голову, в ее глазах читалось упрямство.

— Да, Мастер.

Тиффани хотела задать ему вопросы, хотела подтолкнуть его, но выполнила его приказы. Повернулась и грациозно легла на кровать. Так изящно. Деликатно. Он даже близко не стоял с ее красотой, вероятно, даже когда у него были ноги.

Она медленно раздвинула бедра, каким-то образом делая этот жест элегантным танцем, призванным соблазнить его. Ему это не нужно было. Он уже был полностью соблазнен ею.

Двумя легкими движениями Себастьян стянул галстук и снял через голову рубашку. Он скучал по контакту кожа-к-коже с ней. На его груди и спине были шрамы, но мужчина позаботился об этом в тренажерном зале. Он был мускулистым и хорошо очерченным, сила его верхней части тела должна была восполнить недостаток ног.

— Ты тоже красивее без одежды.

Тиффани изогнула губы в улыбке, словно кошка, которая получила все сливки мира.

Когда она смотрела на него так, он забывал, что был неполноценным.

Мужчина оставил свои брюки. Он никогда не снимет их. Себастьян будет играть так, словно это было частью его извращения, но сейчас, все его внимание было сосредоточено на ней. Если он доставит ей достаточно удовольствия, она не заметит, сколько он сдерживался, сколько просто не сможет ей дать. Себастьян подошел к краю кровати и забрался на нее. Ему удалось не вздрогнуть от боли, которая пронзила его правую ногу. Это не имело значения. В конце концов, все равно заживет.

Важно было другое. Тиффани была чертовски великолепна. Ему не нужно было сдерживаться с этой женщиной, не нужно было притворяться или уклоняться. Она знала, что он — извращенец, и ей было хорошо. Мужчина вдохнул запах ее возбуждения и уставился на самую красивую киску, которую когда-либо видел.

Пухлая, готовая и идеально гладкая. Он наклонился и целомудренно поцеловал ее.

— Ты должна оставаться совершенно неподвижной. Тебе нужно, чтобы я тебя связал?

Себастьян не хотел останавливаться на достигнутом, но ему нужно было увидеть, чего хотела девушка. Это была любовная игра, и он должен был дать ей шанс.

— Я буду неподвижной, — сказала она сорвавшимся голосом.

Он осматривал ее тело, и девушка взглянула на него сверху вниз, руками схватившись за изголовье верхней части кровати. Тиффани сжала пальцы вокруг планок, словно на кону была ее собственная жизнь. Или это попытка сделать своего хозяина счастливым, следуя его правилам.

Он пробежался пальцами по ее шелковистой коже внутренней части бедер, разводя их шире, пока она не была полностью открыта для его милости.

— Скажи, что это мое.

Себастьян хотел услышать, как она говорит это. В контракте было прописано, что она была его, но ему нужно было услышать эти слова из ее уст. Он хотел знать, что она и правда его, теперь, когда у них не было никаких причин продолжать, за исключением того, что они сами этого хотели.

Мужчина этого хотел.

— Это твое, Себастьян. Все твое, — ответила она без колебаний. — Я так рада, что мы не расстались сегодня вечером. Я хочу попробовать с тобой. Не потому, что Большой Таг сказал или мы нужны Адаму. Хочу попробовать, потому что думаю, мы подходим друг другу. Хочу, потому что идея вернуться к тому, чтобы мы снова стали просто вежливыми коллегами, сводит меня с ума.

Это тоже сделало его безумным. Работа изменится. В конце концов, они вернутся в Даллас в свои отдельные дома, но он все равно мог остаться ее Мастером на работе. Себастьян мог, если бы не был полным ссыклом. Мужчина мог получить ее, и она никогда не узнала бы, насколько он сломлен.

Все, что ей когда-либо нужно было знать, это то, как хорошо он мог заставить ее чувствовать себя.

— Я не хочу быть вежливым, Тиффани. И я не хочу быть друзьями или коллегами. Я хочу этого.

Себастьян опустил голову и языком слегка коснулся ее.

Она вздрогнула под ним, но оставалась на месте. Низкий стон, что вырвался из ее горла, пронесся прямо к его члену. Да, это было то, что он хотел услышать от нее. М ужчина хотел, чтобы Тиффани стонала его имя, а лучше выкрикивала.

Он наклонился к ее киске, наслаждаясь тем, какой мокрой она была. Себастьян был причиной этому. Она отвечала ему, и он хотел убедиться, что девушка никогда не пожалеет об этом. Здесь, в постели и в игре, он давал ей все, что имел. Все, что ей могло понадобиться.

Мужчина слегка провел языком по ее разбухшему клитору, прежде чем закружить по нему. Он накрыл ее холмик своим ртом и трахнул языком. В нее, из нее и вокруг. Погружаясь в нее. Потирая. Себастян не собирался обращаться с ней как с вином, которое пробовал. Она была стаканом воды, а он находился в пустыне в течение многих лет.

Мужчина сосал ее половые губки, осторожно втягивая одну, прежде чем уделить другой такое же внимание. Он облизал и показал всю свою привязанность на ее влажной и возбужденной плоти.

Тиффани захныкала и застонала, ее ноги напряглись по обе стороны от него.

Он процеловывал свой путь к ее клитору. Маленький бутон распух и был готов. Это было хорошо, потому что Себастьян не мог больше ждать. Мужчина должен был оказаться внутри нее, а она была такой мокрой и готовой для него. Но он не взял бы ее, пока она не насладилась его языком.

— Я говорил тебе, как хороша ты на вкус? — прорычал Себастьян напротив ее киски.

— Пожалуйста, Себастьян. Прошу.

Сладкие слова, но он хотел больше, чем их.

— Я хочу, чтобы ты кончила для меня. Дай это мне. Я хочу все, что у тебя есть.

Он коснулся языком ее нуждающегося клитора, когда скользнул глубоко внутрь нее двумя пальцами, поворачивая их, чтобы найти ее горячую точку. Он придавил языком, потирая, массируя ее плоть. Его пальцы промокли, языком мужчина ощутил чистую страсть, а Тиффани начала дрожала под ним.

Себастьян почувствовал ее оргазм, ощутил, как девушка напряглась вокруг его пальцев.

Она противостояла ему, но он был далеко за пределами игры. Это больше не игра. Это было необходимо для его здравомыслия. Он должен был иметь ее так, как никогда раньше никого не имел.

Себастьян потянулся, пытаясь расстегнуть свои брюки. Он должен был скатиться с нее, чтобы поработать с молнией. Как, черт возьми, сделать это? Он лучше справлялся, будучи на ногах. У него никогда не было секса в постели с его протезами.

— Объезди меня.

Ему вдруг захотелось почувствовать ее руки на себе, посмотреть, как она двигается над ним.

Дать ей немного контроля, чтобы он мог чувствовать ее вокруг себя.

Тиффани покраснела, когда встала на колени. Он вытащил презерватив из кармана. Мужчина больше не планировал ложиться спать, сперва не войдя в нее. Пройдет еще много времени до тех пор, пока он не будет заниматься любовью ежедневно. Один или два раза в день. Так часто, как она позволит ему.

Девушка остановилась, мгновение глядя на него, прежде чем руками потянулась к его груди. Тиффани положила ладони на его кожу, исследуя ее. Она наклонилась и поцеловала его.

Себастьян должен был взять контроль, но прямо сейчас, ощущалось правильным дать ей немного. Если бы он дал ей некоторую свободу действий, мог увидеть, как много из этого было связано с тем, что она желала его самого, а не доминировать. Это не должно было иметь значения, но так или иначе, имело. Каким-то образом мысль о том, что она касалась его, когда он не приказывал ей, заставила его сердце биться сильнее.

Она высунула язык, чтобы пробежаться им по его нижней губе. Мужчина не мог не дрожать. Чувствовал это прикосновение по всему позвоночнику. Себастьян открыл рот и впустил ее, поднял руки, чтобы коснуться ее кожи. Такая теплая и мягкая. Ему нравилось, как она ощущалась под его ладонью. Он не мог не протянуть руку к ее груди. Соски были твердыми, и он мог дернуть за них, как за ягоды, которые пытался аккуратно сорвать. Все это время она целовала его, глубоко проникая своим языком в его рот, чтобы поиграть.

Его член пульсировал, но он не собирался сдаваться. Мужчина хотел дать ей время, чтобы позволить Тиффани исследовать его так, как никогда не позволял ни одной женщине.

Все это было для него новым, но он не хотел обдумывать этого сейчас. Мужчина хотел только чувствовать: ее руки на нем, ее рот на своем. Чувствовать, что она хотела его.

— Можешь ощутить свой вкус на мне? — спросил Себастьян, когда она оторвалась, чтобы вдохнуть воздуха.

Девушка оседлала его, ее сердцевина была напротив его пресса.

— Я чувствую вкус возбуждения и тебя. Мне это нравится, Себастьян. Я могла бы полюбить это.

Тиффани снова опустила голову, на этот раз, целуя его челюсть и шею. Везде, где ее рот касался его, кожа словно освещалась изнутри. Она двинулась вниз, ее таз скользнул по его члену, когда она поцеловала его в грудь. Девушка облизнула его сосок, и приятное ощущение пронзило его член. Так сильно. Он был тверд и готов, и нуждался в ее привязанности даже больше, чем в возможном оргазме.

Сколько времени прошло с тех пор, как женщина его исследовала? Поклонялась ему своими губами и языком? Ухаживала за ним просто потому, что хотела чувствовать его кожу под своей ладонью?

Себастьян позволил ей свободно двигаться, целовать его в грудь и спуститься вниз. Пальцами девушка работала над пряжкой его пояса. Тиффани вытащила его из петель, а затем принялась раскачиваться поверх его брюк. Она напротив него. У его служащей, занимающейся химчисткой, будет веселый день, но ему было все равно. Если они спросят, что это за пятно, он улыбнется и скажет им, что это лучшее пятно из всех. Пятно оставленное Тиффани. Ему было бы все равно, если все выяснят. Если кто-нибудь спросит, он объяснит, как это случилось, потому что в Тиффани Хейс не было ничего смущающего. Она была чертовой богиней.

Девушка потянула молнию вниз, и он был так благодарен, что лежал на спине, потому что она пыталась стянуть брюки на его бедра. Его член выскочил на волю, и это было все, что нужно.

Пришло время вернуть немного контроля. Он наклонился и схватил пригоршню ее волос.

— Тиффани, я был бы так счастлив, если бы ты опустила этот прекрасный рот. Слишком много времени прошло.

Она смотрела на его член, и в ее глазах не было симпатии. Ни капли. Там была страсть, и это было именно то, в чем мужчина нуждался. Тиффани протянула руку и коснулась его кончиками пальцев.

— Почему много? Я подумала, что каждая саба в клубах, в которых ты работал, была у твоих ног, готовая выполнить любую прихоть.

Настало время для него быть с ней честным.

— Я действительно хотел только одну. После ухода из армии я время от времени хотел секса, но не хотел близости. Не хотел какой-то конкретной женщины, поэтому не искал чего-то такого личного. Но тебя я хочу.

Его слова, казалось, что-то зажгли в ней. Она обвила рукой его член, двигая ею вверх и вниз, затем наклонилась и провела своим горячим языком по головке.

Потребовалась вся его сила воли, чтобы не задвигаться туда и сюда.

Он застонал и стиснул зубы от чистого удовольствия ее рта, когда она начала работать вокруг него. Мужчина заставил свои глаза открыться, чтобы посмотреть вниз, туда, где его член исчезал в ее прекрасном рту.

Так хорошо. Чертовски хорошо ощущался ее язык, изучающий его. Близость. Он был так близок с ней. Это выходило за рамки физического и чего-то еще... чего-то, что Себастьян не чувствовал годами. Необходимость. Он нуждался в ней.

Мужчина потянулся рукой к ее волосам, и запустил в них свои пальцы. Ему нравилось, какой она была мягкой. Ему также нравилось, как Тиффани стонала, когда он слегка дергал ее за локоны. Ощущение от этих звуков окружило его член. Он врезался в ее рот, а ей удалось кружить языком вокруг него, принимая все больше и больше с каждым толчком, пока весь его член не был окружен ее жаром.

Себастьян потянул ее за волосы, не в силах протянуть еще хоть мгновение, не кончив. Но он не хотел кончать сейчас. Мужчина хотел, чтобы этот момент длился долго.

— Оседлай меня. Заберись на меня и прими мой член. Я хочу наблюдать за тобой.

Она еще раз лизнула его и отпустила. Прежде чем Тиффани успела схватить его, он открыл презерватив и раскатал его по своему члену. Он не выдержит, если это произойдет так. Себастьян слишком сильно нуждался в ней.

— Позволь помочь тебе выбраться из штанов, — сказала она, руками хватаясь на их пояс.

Они были так низко, как и должны были.

— Нет времени. Не заставляй меня останавливаться и шлепать тебя. Я тебя хочу. Прямо сейчас.

Она оседлала его, его член прижимался к ее центру, и эта чертова штука стояла прямо, словно знала, куда идти. Тиффани наклонилась, своей грудью касаясь его.

— Я не заставлю вас остановиться, Мастер, но вы должны знать, что я нахожу каждый дюйм вашего тела красивым и сексуальным. И я определенно люблю эту часть.

Она откинулась назад, и его член проник внутрь. Такая пытка. Головка его члена была там, но ему нужно было больше. Больше ее. Теперь, когда девушка была так близко, он не мог думать ни о чем, кроме как снова войти в нее. Он схватил ее за бедра и толкнулся вверх.

Тело Тиффани напряглось и она откинула голову, когда Себастьян взял верх. Он держал ее за талию, с легкостью перемещая ее вверх и вниз по своему члену. Она была великолепной, пышной девушкой, но не соответствовала его силе верхней части тела. Девушка начала двигаться вместе с ним. Ее ноги напряглись, когда Тиффани опустилась на него, принимая каждый его дюйм в себя.

Они двигались вместе, найдя идеальный ритм. Себастьян забыл обо всем, кроме нее. Она была всем, что имело значение в этот момент. Давать ей. Найти свое удовольствие в ней.

Он наблюдал, как Тиффани двигалась, словно кошка, грациозно и мягко. Ее грудь подпрыгивала, соски затвердели, кожа покраснела. Она была так великолепна в своей страсти.

Он больше не мог, чувствовал, что начал переходить за край. Мужчина так отчаянно хотел взять ее с собой. Он опустил руку, найдя ее клитор и надавив на него, закружил по нему, в то время как глубоко толкнулся своим членом в ее киску.

Тиффани снова откинула голову и выкрикнула его имя.

Он позволил себе расслабиться, толкаясь внутрь нее. Все его тело напряглось от удовольствия, когда он кончил.

Сладкое освобождение. Как пробка от шампанского после долгих лет ожидания.

Тиффани упала вперед, и они были грудь к груди. Он обнял ее, наслаждаясь тем, какой теплой она была. Ему нравилось, как ее волосы укрывали его.

Это было восхитительно. У него никогда такого не было. Идеальное «после», сладкое умиротворение другого тела напротив его. Ее тела.

Как хорошо было бы спать рядом с ней? Обнимать ее часами и знать, что когда он проснется, Тиффани будет рядом с ним. Что он не был один.

Мужчина чертовски сильно устал быть один, но не понимал этого, пока не сблизился с ней.

Она оставалась тихой в течение некоторого времени. А он, поглаживая ее, наслаждался этим спокойствием, которое чувствовал, когда был рядом с ней.

Наконец, Тиффани оторвала свою грудь от его груди, и одарила его самой сексуальной полуулыбкой, ее глаза были полны потребности поспать. Девушка выглядела взволнованной, уставшей и счастливой.

— Думаю, что это было лучше, чем на сцене.

— Определенно, — ответил он, сжимая ее сильнее. Мужчина не был уверен, был ли готов вернуться в свою кровать.

Она вздохнула и скатилась к его боку.

— Думаю, мы должны вытащить тебя из этих штанов и накрыть одеялом. У нас завтра длинный день.

Она поцеловала его в грудь и села.

Весь его мир рухнул. Себастьян застегнул молнию брюк, с презервативом и его содержимым. Ему придется иметь дело с этим и с тем беспорядком, который ожидал его позже. Он не собирался раздеваться перед ней. Она сказала, что находила его прекрасным, но никогда не видела проблески уродливых пней его ног, никогда не видела, как он снимает протезы, никогда не слышала отвратительный треск. Тиффани, конечно, не увидит чертову противную рану, которая у него была прямо сейчас.

Она была его любовницей. Он не хотел превращать ее в свою медсестру.

Приложив максимальное усилие, он встал с кровати на ноги. В ту минуту, когда он перенес вес на правую сторону, сильная боль пронзила его. Бл*ть, рана не заживала, но сейчас он не мог сделать ничего другого, кроме как принять боль.

— Спасибо за предложение, но я предпочитаю спать у себя. Боюсь, что храплю.

Он будет находить для нее любое оправдание, которое сможет придумать.

Тиффани откинула волосы назад. Свои сексуальные волосы. Она выглядела так восхитительно, странно невинно, сидя по центру своей кровати без клочка одежды.

— Я не против. Я сплю как убитая. И, наверное, тоже храплю. Это не имеет большого значения.

Ему было так неудобно. Физически, морально. Как он мог быть таким спокойным всего несколько минут назад, а теперь стать бурей эмоций?

Насколько легко было бы снять всю его одежду? Чтобы позволить ей позаботиться о нем. Как хорошо было бы сбросить его протезы и позволить коже подышать? Будет ли она все еще обниматься с ним? Он был уверен, что Тиффани не прогонит его. Ее сердце было слишком нежным для этого, но будет ли она все еще хотеть его? Все еще видеть в нем своего сильного Мастера, которого так жаждала?

— Я сказал нет, Тиффани. В нашем контракте я ясно дал понять, что у нас будут отдельные спальные места. Не превращай это в ссору. У меня был прекрасный вечер.

Себастьян видел, как она покраснела, но не мог сказать, хотела ли она поспорить с ним или он причинил ей боль своим холодным тоном.

Она соскользнула с кровати и направилась к своей ванной.

— Тогда хорошо. Спокойной ночи, Себастьян.

Он повернулся и вышел, пытаясь не хромать, пока не выбрался за дверь ее спальни.

Мужчина принимал боль, потому что он ее заслужил. Добравшись до своей одинокой комнаты, он понял, что это он заслужил тоже.