Идеальный ген - 2

35. Отец

Спокойно полежать в госпитале Матильде не дали. Стоило доктору подключить к ней капельницу со специальным раствором и уйти, как в палату просочился красивый смуглый мужчина в самом расцвете лет.

— Капитан Ренко? — он внезапно упал перед Матильдой на колени.

Шель, который лежал под капельницей на соседней кровати, приподнялся.

— Да, это я, — сказала Матильда. Неужели на нее навесят еще одного раба? Нет, ни за что!!!

— Вы прилетели с капитаном Каратом?

— Да. И?

Мужчина поднял на нее большие, темные глаза. Глаза Зейна. Ослепительно притягательную внешность Карат взял у отца, Матильда против воли залюбовалась рабом.

— Я слышал, что вы относитесь к рабам, как к людям, — тихо сказал он. — Я… госпожа, я…

— Хотите увидеть сына? — спросила Матильда, понимая, насколько ему тяжело это сказать.

— Вы догадались? О, Госпожа, да. Да, пожалуйста! Умоляю… У меня только один ребенок, госпожа, я подумал, что вы… сможете помочь…

— А что на это скажет ваша хозяйка… или хозяин?

— Я принадлежу госпиталю, госпожа. Пока выполняю свою работу хорошо, мной никто не интересуется.

— А разве Зейн не тут? — удивилась Матильда.

— Нет, госпожа, он на своем корабле, — ответил Шель.

Бахусадол был в такой дикой концентрации, что всем без исключения Кеничи рекомендовал пройти курс детоксикации. Вудли, видимо опасаясь, что военные фильтры все же уловят наркотик, потратила весь свой запас, нацепив на Натаниэля больше десяти капсул. Их остатки нашли на его волосах. Черноволосому очень повезло, что вещество начинало действовать не сразу и не все, иначе он бы просто не выжил.

Зейн остался на корабле, поручив Кеничи заняться лечением. А вот Матильда, над которой в кои-то веки не довлели капитанские обязательства, решила отдохнуть в спокойной обстановке госпиталя.

Не удалось.

— Мне бы хоть глазком!.. — тихо сказал отец Зейна.

Видеть взрослого, красивого и наверняка умного мужчину в униженном состоянии было неприятно. Не только потому, что Матильда, как не старалась, не смогла привыкнуть к полным покорности рабским позам, но и потому, что Зейн очень походил на отца. Карат на коленях — это нечто из разряда «такого не будет никогда».

— Хорошо, приходи завтра, — сказала Матильда. — Как тебя зовут-то?

— Сенер. Спасибо, госпожа, — отец Зейна поцеловал ей ладонь и бесшумно удалился.

— Ваша доброта, госпожа, вас когда-нибудь погубит, — недовольно сказал Шель. — Зачем вам лишние заботы? К тому же… не думаю, что капитан Карат будет сильно рад вашей самодеятельности.

— Его отец имеет полное право хотя бы раз в жизни с ним поговорить, — твердо заявила Матильда. — Зейн уже не маленький мальчик, чтобы это событие нанесло ему психологическую травму.

Шель сжал губы, но больше ничего не сказал.

Пару часов назад, когда Матильда отдыхала на поляне в окружении деревьев, Натаниэль под каким-то предлогом отозвал Шеля в сторону и прошипел:

— Не наглей.

Шель хотел было возмутиться, но Нат прижал палец к его губам.

— Сейчас Иван считает меня главной угрозой, — сказал он. — Но стоит ему понять, что и ты тоже… пытаешься прорваться в сердце Матильды, нам обоим не поздоровится. Шель, взгляни со стороны. Ты ведешь себя недопустимо! Ты спорил с ней, заставляя лечь на подстилку, когда она хотела просто поваляться на траве!

— Если бы ты знал, что я пережил, когда она умирала у меня на руках! Она только переболела, и легла на землю в тонкой футболке!

— Я это все понимаю, но… твои действия выходят за рамки обычной рабской заботы. Сейчас, когда Матильда беспомощна, мы не должны давать ни единого шанса Ване и Зейну заполучить ее в руки. Или ты думаешь, они тебя при ней оставят? Какое-то время — возможно, да. Но не долго.

— Я все понял, — буркнул Шель.

— Мальчики? — позвала Матильда. — Вы что там, деретесь?

— Нет, госпожа! — быстро ответил Шель, понимая, в чей огород полетел этот камень.

— Мы не можем прийти к одному мнению — принести тебе свежевыжатый сок сюда или приготовить обед на корабле, — Натаниэль подошел к Матильде, подал ей цветок, который умудрился сорвать во время разговора.

Шель заскрипел зубами — он до такой мелочи не додумался. Матильда засунула цветок себе за ухо, улыбнулась. Полежав в окружении природы, девушка повеселела, и даже цвет ее лица стал более здоровым.

— Не стоит делать сок, — сказала она. — Я и так потратилась на свою прихоть с этой полянкой. Додумались, даже за валяние на траве уже деньги берут! Но очень захотелось морально отдохнуть, не смогла удержаться. А фрукты… Не думаю, что на «Лялечке» они есть.

— Госпожа, прошу, скажите, что вы не откажетесь от лечения ради экономии! — взмолился Шель.

— Естественно, не откажусь, — серьезно сказала Матильда. — Конечно, обойдусь минимумом, но я же не такая дура, чтобы добровольно оставлять наркотик в организме. Мне еще мстить всей этой рабовладельческой шайке. А вот тебя, Натаниэль, придется все же обследовать! Не нравится мне твой цвет лица, да и синяков на тебе тоже предостаточно. А деньги… заработаем.

— Заработаем, — согласился Натаниэль. — У меня есть идея!

— Надеюсь, она никак не связана с торговлей собственным телом? — сощурилась подозрительно Матильда. — А то знаю я вас!..

До планетарного вечера вся команда провалялась в госпитале. Матильде жальче всего было сестру по несчастью, механика Лили. Ее сослуживцы были далеко не такими аккуратными, как мальчики Матильды, поэтому девушку положили в стационар гинекологического отделения.

— В нас осторожность даже под наркотиком вбивали силой, — сказал Кирилл, нашедший Матильду у автомата. Она нервно пила уже вторую чашку крепкого кофе, пытаясь забыть несчастное лицо Лили. — Ее вылечат очень быстро, никаких последствий не останется.

— Как это — не останется? — горько спросила Матильда. — Физических — да, но… Лили увольняется. Я пыталась поговорить с ней, но безуспешно.

— Завидую я вам, — вдруг сказал Кирилл. — Вы еще способны переживать по такому поводу. Для меня же это — как чихнуть. Неприятно, но быстро проходит, и через пару минут уже не помнишь. Теперь, среди свободных, я чувствую себя каким-то эмоциональным уродцем.

— Ничего, — утешила его Матильда. — Ты потихоньку лечишься.

На следующий день, когда девушка пришла забирать из госпиталя Натаниэля, то увидела, что в холле ее уже поджидает Сенер. Судя по его виду, он не спал всю ночь, и уже почти довел себя до нервного срыва.

Матильда немного подумала, но решила его не утешать. Брать на себя еще и его переживания ей совершенно не хотелось. И так ей хватало забот. У Сенера есть сын, вот пусть он этим и занимается.

Натаниэлю выписали какую-то мазь. Когда Матильда увидела ее цену, у нее глаза на лоб полезли.

— Вы обязаны ее купить, — заявил доктор. — Эта мазь специально разработана для кожи элитников, которые работаю с «жесткими» клиентами. Через пару дней его внешний вид вернется к идеальному состоянию!

— Вы думаете, я с ним… — покраснела Матильда, представив, что пришло в голову врачу, когда он увидел количество ушибов на тебе Натаниэля.

— Мадам, я ничего не думаю, — заверил ее доктор. — Поверьте, на наших планетах всем абсолютно плевать на то, что вы делаете со своим рабом. Однако, наш госпиталь обеспечен всем необходимым для того, чтобы поддерживать здоровье и внешний вид ваших игрушек.

— Может, не надо… — попытался отказаться Натаниэль, но Матильда вызверилась на него не хуже «жесткой» хозяйки со стажем. Надоели они ей со своими капризами — просто сил нет!

Поэтому к кораблю они шли в молчании. Матильда пыхтела, злая на всё и всех сразу, Натаниэль и Шель поняли, что ее лучше не трогать, а Сенер волновался, то и дело вытирая мокрые от холодного пота ладони о штаны.

Зейн сидел на складном стуле у трапа и наблюдал, как под руководством механиков команда чинит внешние камеры и датчики корабля, пострадавшие под обстрелом. Хорошо зная своих подчиненных, Зейн считал, что начальственное присутствие придает им необходимую для успешной работы мотивацию.

— Ти-ти! — обрадовался он Матильде. — А это еще кто такой? Ты обзавелась еще одним мальчиком?

— Это твой отец, — прямо сказала девушка.

Зейн едва не свалился со стула.

— Кто?

— Отец. Его зовут Сенер.

— Здравствуй, — едва слышно проговорил мужчина.

Команда, заинтересовавшись происходящим, бросила работу и подтянулась поближе, чтобы не пропустить ничего интересного.

— Отец? — задумчиво проговорил Зейн, рассматривая раба. — Ти-ти, видишь, какая тут штука… У меня нет отца. Есть донор спермы, но отца — нет.

Матильда краем глаза увидела, как посерел Натаниэль. Он ведь тоже мечтал когда-нибудь увидеть своих детей, и только сейчас понял, что радужная картинка, нарисованная его воображением, в жизни может быть совсем, совсем не такой.

— Вот твой отец, Ти-ти, он же тебя воспитывал? Песенки на ночь пел, сопли утирал, подзатыльники отвешивал… что там еще отцы делают? Короче, он присутствовал в твоей жизни. А этот… отец — это нечто большее, чем несколько миллилитров спермы.

Сенер от этих слов сжался, тем самым очень напомнив Матильде Кирка. Кроме того, что ей было чисто по человечески его жалко, она понимала, что ради Натаниэля должна выступить в защиту «донора спермы».

— Он же не по своей вине тебя не растил, Зейн, — сказала она. — Зачем ты так жестоко?

— А что, я должен кидаться на шею совершенно незнакомому мне мужику и обливаться слезами счастья? — резонно возразил Зейн. — Он — раб, я — капитан и владелец флотилии. Нам даже поговорить не о чем. Черт, Матильда, да ты посмотри на него! Он же словно дрожащая собачонка из тех, которых себе богатые цыпочки заводят. Если бы моя мать думала, что мне нужен отец, она бы завела себе мужа или, на худой конец, постоянного любовника. Но из нормальных людей, понимаешь?

— Нормальных? — переспросила Матильда. — А он, значит, ненормальный человек?

— Он не человек, — сказал Зейн. — Он — собственность.

Матильда вспомнила, как при их первой встрече то же самое сказал Натаниэль. «Мы не совсем люди».

— Я не ожидала от тебя такого, — сказала она Зейну.

Взглянув на дрожащего, как собачка, — вот же ж сравнение, прицепилось! — Сенера, готового вот-вот разрыдаться, Матильда схватила его за руку и потащила в свою каюту. Следом поплелись, словно к их ногам были привязаны гири, Шель и Натаниэль.

Войдя в каюту, Натаниэль упал на ближайшую пустую койку и спрятал голову под подушку.

— Нат? — всполошились остальные. — Что случилось?

— Это отец Зейна, — представила Матильда мужчину. — Натаниэль присутствовал при их встрече… Зейн сказал, что Сенер — донор спермы и не человек.

— Проклятье, — в наступившей тишине сказал Бу.

Каждый из присутствующих понимал, какой удар получил Натаниэль. До переживаний Сенера никому из них дела не было — он чужой. Но Матильда о несчастном рабе не забыла.

— Напоите его чаем с успокоительным, — велела она и легла лядом с Натаниэлем. Узкая койка не очень располагала к такому лежанию, пришлось обхватить черноволосого не только ради моральной поддержки, но и чтобы не упасть. — Натаниэль, Натаниэль, ну, что же ты…

— Я только сейчас понял, — глухо сказал он, — Что многие мои мечты совершенно не отвечают реальности. Я… понимаешь, я очень долго, слишком долго жил мечтами о том, как я стану свободным, увижу своих детей… А я ведь для них никто. Не только я, мы все… Только когда я оказался в плену у Вудли, точнее, между ее ног, я понял, точнее, я это всегда понимал, но я осознал, что для них всех мы — никто. Не люди. Мы не имеем своих чувств и желаний. Но… я ведь живой. И Сенер живой. Мы все — люди, да, Матильда? У нас есть чувства, и мы можем чувствовать боль.

— Конечно, — сказала Матильда. — Я в этом никогда не сомневалась.

— За что? — прошептал Натаниэль дрожащим голосом. — За что они так к нам? Почему Зейн сказал это про собственность? Почему он не мог ограничиться «я вырос без тебя, папаша, я уже взрослый парень и ты мне не нужен, но давай все же познакомимся»? Для него Сенер меньше, чем никто. Но… почему? Разве он не понимает, как это больно?

— Не понимает, — Матильда сглотнула комок в горле. — Натаниэль, но ты-то уже свободный. И ты можешь изменить свою жизнь.

— У нас будет семья? — спросил он. — И ты родишь мне ребенка? Скажи, Матильда, неужели ты пойдешь на такое ради меня?

— Ради вас всех, — поправила Матильда, понимая, что у нее нет выхода. — Ради вас всех, Натаниэль. Мы все — семья. И рожу я тебе ребенка, только успокойся!

— Спасибо, госпожа, — сказал Сенер, подползая на коленях к койке и утыкаясь лбом в Матильдино бедро. — Спасибо. Я теперь знаю, что может быть иначе.

— Конечно, — бодро ответила Матильда, пытаясь придумать, как оттянуть зачатие ребенка на максимально долгий срок. — Зейн когда-нибудь поймет, Сенер, я обещаю. Ты только без глупостей, вон, пообщайся с Кирком, он тебе расскажет, что бывает с теми, кто без моего разрешения решает покончить с собой.

— Я понял, госпожа, без глупостей.

— Вот и отлично. — А как только они прилетят на Кайли, Матильда поставит себе самый мощный и ультрасовременный противозачаточный имплант! Сначала — корабль. Потом рассчитаться с долгами. И уж потом… когда-нибудь… надо будет разбираться, от кого родить, чтобы никому обидно не было.

Матильда с трудом подавила неуместный смешок, представив, как все ее мальчики тянут соломинку, которая должна решить, кто станет счастливым отцом, а кто — дядьками на подхвате.