Идите в баню, князь тьмы

Глава 35 Высокий суд

Фида больно приземлилась на жёсткие половицы. Её больше не держали. Оказавшись в кромешной темноте, она огляделась, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Первым заговорил Реми.

— Что за чёрт?! — донеслось неподалёку. Фида машинально стала отползать от голоса, но тут же больно врезалась лбом во что-то твёрдое.

— Ты промахнулся, бес, — прошипел Асмодей не своим голосом, поднимаясь с пола и вырастая в огромного серебристого змея. — Пришло время платить по счетам.

Собираясь мощными кольцами, Асмодей широко раскрыл клыкастую пасть. Возникший в глубине её огненный шар стремительно вылетел и, едва не задев беса, успевшего кувыркнуться, зажёг свечу на стене. Как по волшебству, соседние с ней свечи стали одна за другой подхватывать пламя, и через считаные секунды помещение озарилось мягким мерцанием. Цепляясь за каменный выступ, в который она врезалась, Фида с усилием подняла своё измученное тело. После всех испытаний на нём не осталось ни единого места, которое бы не болело. Но как только она увидела, где находится, то мгновенно забыла о боли. Все трое стояли по разные стороны от книги в подвале Тамары, источавшей зеленоватое свечение.

Фида нависла над ней и потянув за корешок, открыла. Шёпот множества бессвязных голосов вместе с шелестом пустых страниц, тут же заглушили от девушки все внешние звуки. Она увидела лишь, как демон в облике змея снова стал набирать огонь очередного плевка и взмахнула рукой.

— Остановись, — приказала она, прижимая другую ладонь к странице. — Сейчас сюда придут и начнётся суд.

Оба: и демон, и бес недоумённо уставились на неё. Фида теперь выглядела иначе. Светлые волосы змеились во все стороны, подхваченные порывом ветра, сходящего со страниц. Её тело окутывал ореол магического сияния, а в широко распахнутых глазах не было ничего, сплошная белизна, мерцающая перламутром. Пугающая картина впечатлила даже видавших виды служителей ада.

Бертран попятился. Чья-то фигура, возникшая позади него, внезапно преградила путь. Решив, что это был демон, Реми отскочил, приняв воинственную позу, но тут же непонимающе скривился. За ним стоял почтенный старец в светлой тунике с глубоким капюшоном и беззаботно созерцал ведьму. Как из ниоткуда, в комнате возникли ещё трое и окружив книгу, обратились к девушке.

— Ты вызвал нас на суд, Оракул, — начал тот, в которого врезался бес. — Так говори. Кого и за что мы будем судить? Книга ждёт.

Фида выпрямилась. Продолжая светиться и будучи явно не в себе, она обошла кафедру и бесстрашно приблизилась к бывшему ректору. Тот больше не походил на человека. Клыкастый зверёныш с рогами и хвостом злобно скалился на девушку. Подойдя ближе, Фида бесстрашно прижала свою ладонь к его шипастому лбу, после чего тот безвольно обмяк. Она заговорила.

— Перед вами не Бертран Реми. Это существо вселилось в него и намеревалось жить его жизнью, как вселялось прежде в других, обрекая их самих и их близких на тяжёлые испытания. Становясь человеком, этот бес обретал власть над людьми, бессовестно пользовался ею, устраняя соперников и забирая то, что ему не принадлежит. На его счёту сотни тысяч загубленных душ, поруганных тел. Он виновен в том, что применял свои способности в преступных целях и должен за это поплатиться.

Фида умолкла. Казалось, она не понимала, что происходит. За неё глухо и беспристрастно говорил кто-то или что-то, тогда как сама она пребывала в сонном оцепенении. Асмодей уже вернул себе привычный облик и теперь взволнованно следил за происходящим.

— Признаёшь ли ты свою вину? — обратился старец к бесу.

— Признаю, о всеведущие, — монотонно и безвольно ответил тот, глядя в пустоту. — Я совершил все эти преступления и готов понести наказание.

В эту секунду колдовское наваждение стало спадать. Несколько раз мотнув рогатой головой, бес вскричал:

— Нет! Нет! Я не признаю! Не признаю! — орал он упираясь. Но некая сила уже тянула его вверх — в открывшийся над книгой портал, из которого вырывались красно-чёрные вихри. В миг, когда его звериные глазищи, искажённые ужасом, встретились с огненным взглядом Асмодея, бес вскричал:

— Я не пойду один! Его тоже судите! Он творил зло не меньше меня! А ещё он скрывается от правосудия, которое неминуемо ждёт его в том мире, откуда он бежал!

— Нас вызвали, чтобы судить тебя, — спокойно проговорил старец. — Другие будут платить по счетам, когда придёт их час.

Осуждённый уже висел под потолком. Упёршись когтистыми лапами в края разверзшейся дыры, которая его неумолимо затягивала, он заорал:

— Вспомни, Асмодей, как ты разрушал семьи! Как совращал чужих жён и невест! Вспомни, как они бросались со скал, топились, не в силах стерпеть позора, когда от них отрекались семьи. Ты чудовище! Ты монстр, как я, и тебе не избегнуть кары. Вельзевул ждёт! Он не простит тебе того, что ты сделал в свой последний день.

Бес держался с большим трудом. От его угольной плоти уже отрывались куски и истлевая, уносились в пламенеющую пустоту.

— Скажи о нём, как ты сказала обо мне ведьма, и они узнают всё! — рявкнул он, не в силах больше держаться. Издав отвратительный звук скрежета когтей по камню, бес взвыл, уносясь в пучину забвения.

Следовало радоваться. Но нависшая после его исчезновения тишина вскоре начала угнетать. Асмодей понимал, что Фида, будучи под действием новых сил, возможно, не слышала или не запомнила всего того, что сказал бес. В его прошлом было всё это: поруганная честь, разбитые семьи. Он выполнял свою работу точно так же, как ангел хранитель оберегает вверенную ему душу, а смерть приходит в завяленный час, чтобы махнуть косой. Но он ушёл, чтобы не выполнять ничьих приказов, чтобы не делать зла, не быть частью армии преисподней, большинство солдат которой никогда не задавалась вопросом, зачем всё так, как оно есть.

Жан глянул на девушку исподлобья. Она всё ещё находилась в оцепенении. Тишину комнаты развеял старец.

— Побег от правосудия в каждом из миров — есть нарушение вселенского закона равновесия. Если так оно и есть, Оракул, скажи нам, и, мы отправим преступника туда, откуда он явился.

Фида безвольно повернулась всем телом и посмотрела своими белыми глазами на демона, который стоял тут же, совсем рядом и не решался её тронуть. Сознавая конец всему, Асмодей даже не пытался бежать или прятаться. Он чувствовал, что когда-нибудь это случится, что до него доберутся, хоть он и сбежал на другой конец вселенной. Демон даже склонился, чтобы девушке было легче коснуться его оба. Ощутив кожей тепло её мягкой ладони, Асмодей закрыл глаза.

С минуту новая томительная волна тишины мучительным звоном проникала в уши, заставляя тело содрогаться мелкой рябью. Когда обречённый уже готов был покаяться и выдать всего себя с потрохами, Фида заговорила:

— Он невиновен. Я не вижу за ним того, в чём его обвиняли. Фида опустила ладонь и обернулась к старцам.

— В таком случае, Оракул, мы уходим. Дело сделано, книга пишется, а жертвы преступника очищены от зла.

При последних словах образы старцев стали медленно исчезать, становясь прозрачными. Когда же они полностью растворились, произошло нечто странное: из книги, издав противный звук, сам собой вырвался листок и взмыл ввысь — туда, где уже больше не было зияющей дыры в потолке, а Фида, теряя сознание, рухнула в объятия демона. Из её груди в ту же секунду выскочил огонёк, зловеще покружил над лицом, после чего бросился за листком и мгновенно поджёг его в полёте. Бумага истлела за долю секунды, оставив после себя скудную горстку пепла. Книга же, содрогнувшись всем своим внушительным корпусом, перелистав страницы, громко захлопнулась. В тот же миг погасли свечи, вновь погрузив обитателей подвала книжного магазина в темноту. Но темнота не была кромешной. Откуда-то сбоку струился тусклый свет фонаря. Продолжая удерживать Фиду на руках, Асмодей недоумённо посмотрел на источник света.

— Я вызываю полицию, — недовольно проворчал одетый в клетчатую пижаму Джордж, буравя демона хмурым взглядом.

— Не нужно, дорогой, — успокоила его Тамара, поправляя очки и сильнее затягивая пояс халата. — Всё нормально. Мы сами с этим разберёмся.